Встретимся в саду сновидений

      В июне расписание Гермионы оказалось настолько переполнено важными делами, что у нее почти не оставалось времени даже на сон. Она готовилась к годовым экзаменам, помогала с подготовкой Рону и отдельно занималась с Джинни, тревожащейся за Историю Магии, зельеварение и трансфигурацию, и искала полезные заклинания для Гарри, помогая другу в их изучении. Одновременно с этим Гермиона пыталась найти в Запретной секции хоть какое-нибудь упоминание о крестраже или о расколотых душах. В последнем деле Гермиона никуда не продвинулась, как, впрочем, и Сириус. Но в отличие от нее Блэк, казалось, нисколько не расстраивался из-за отсутствия ответов. Он словно вообще потерял интерес к этой теме, вернув внимание делу египетского работорговца, и во снах вновь водил Гермиону по удивительным местам и городам Африки.       В общем, иногда Гермиона мечтала о возвращении Маховика времени. Но на самом деле успевать выполнять все эти дела оказалось намного проще благодаря Люпину. Как только Гермиона упомянула в разговоре с ним о том, что она, Гарри и Рон ищут новые заклинания, которые, как им кажется, могут помочь в лабиринте, Люпин, не мешкая, попросил ее привести Гарри. После этого он предложил свою помощь в изучении заклинаний, и на этот раз Поттер не стал спорить, сразу согласившись на предложение профессора. Наличие разумного взрослого, готового помочь им, заметно упрощало жизнь трех подростков. И имело некоторую пользу, поскольку Люпин обучал не только Гарри, но и его друзей.       По выходным, после нескольких часов тренировок или изучения нового заклинания, Люпин всегда предлагал четверокурсникам зайти к нему, поил чаем, и они говорили обо всем, что приходило в голову. В одну из таких суббот друзья, с привычным комфортом устроившись в кабинете Люпина, просматривали книги в поисках новых заклинаний и лениво делились своими идеями. Люпин иногда вставлял свои предложения, но был больше сосредоточен на написании ответов на письма оборотней-фанатов. Гермиона успела заметить, что эти письма всегда вызывали у профессора странную смесь неловкости, паники и воодушевления.       Время уже приближалось к полуночи, давно наступил комендантский час, когда очередное ворчание Рона прервал неожиданный стук в дверь кабинета профессора. Трое друзей тут же настороженно притихли. Гарри потянулся к Карте Мародеров. Люпин резко поднял голову и растерянно уставился на дверь, поднявшись на ноги только после того, как стук настойчиво повторился. Подойдя к двери, профессор обернулся на трех учеников, которые пристально следили за ним. Люпин качнул головой в сторону своей спальни. Друзья, не нуждаясь в более точных указаниях, схватили свои вещи, торопливо спрятались, но оставили дверь слегка приоткрытой, готовясь слушать возможный разговор скорее из-за укоренившейся привычки, нежели из реального любопытства. Впрочем, их любопытство мгновенно пробудилось, когда они увидели имя неожиданного гостя на Карте.       — Мадам Боунс? — послышался изумленный голос Люпина, когда он открыл дверь своего кабинета. Гарри, Рон и Гермиона синхронно затаили дыхание, напряженно вслушиваясь в каждый звук, доносящийся из кабинета. — Вам не кажется, что уже несколько поздновато для… — мягко, но с явным давлением начал было профессор.       — Я здесь скорее с дружеским визитом, Римус. — Боунс прервала его попытки избежать какого-либо разговора и, звуча как-то слишком измученно, поинтересовалась: — Мы можем поговорить не на пороге?       Несколько секунд ничего не происходило. Люпин, видимо, колебался, пытаясь просчитать все варианты. С одной стороны было бы явно странно, если бы он отказался от разговора в субботу, сославшись на усталость или занятость. С другой стороны, Люпин явно не хотел, чтобы кто-то узнал о трех учениках в его спальне. Даже если этим кем-то была бывшая девушка Блэка. Вероятно, Люпин так же не хотел, чтобы любознательная гриффиндорская троица слушала их с Боунс разговор. В конце концов дверь закрылась, затем ножки одного из стульев со скрипом проехались по полу, а Люпин вежливо предложил чаю.       — Я предпочла бы что-нибудь покрепче, — неожиданно ответила Боунс. Ее голос прозвучал еще более устало, что казалось просто невозможным. Люпин с насмешкой и пониманием протянул:       — Трудный денек? — На что его собеседница только хмыкнула, заявив, что он даже не представляет, насколько трудным выдались для Министерства последние полтора месяца. — Боюсь, держать что-либо крепче Сливочного пива в школе — не разумно, — вежливо отклонил просьбу Люпин.       — Нелепая отговорка для того, кто дружит с Блэком, — насмешливо фыркнула Боунс. Люпин с неизменной вежливостью поинтересовался, не против ли его гостья чая в пакетиках. — Куда Сириус, кстати, пропал? — словно бы невзначай спросила гостья, проигнорировав вопрос профессора.       — Хотелось бы мне знать, — вздохнув, протянул в ответ Люпин.       Послышался шум закипевшего чайника, затем звон кружек. Было совсем не трудно представить, как Люпин разливает по кружкам кипяток, заливая пакетики с чаем. Мадам Боунс все это время молчала. Гарри, Рон и Гермиона многозначительно переглянулись.       — Тебе совсем меня не жаль, — с какой-то горечью отметила Боунс, когда послышался осторожный стук двух чашек, поставленных на стол. — Я ведь действительно беспокоюсь за него.       — Когда ты разбила ему сердце, тебя больше беспокоили сплетни о вас и твоя репутация, — спокойно возразил Люпин. Трое гриффиндорцев вновь посмотрели друг на друга, изумленные таким ответом. — Теперь, когда Сириус стал влиятельной фигурой, когда люди уважают его, а его слово имеет больший вес, чем слова министра магии, ты, Амелия, беспокоишься о нем. И наверняка проклинаешь себя за то, что в прошлом отказала ему, — продолжал рассуждать Люпин таким тоном, словно речь шла о погоде, а не о его друге.       В голове Гермионы после этого произошел короткий сбой. У Люпина и Сириуса было два совершенно противоположных мнения о мадам Боунс, и Гермиона была слишком шокирована тем, что именно Люпин выражал неприязнь. Судя по отсутствующему выражению на лице Гарри и сосредоточенной гримасе размышлений Рона, парни тоже были несколько ошеломлены данным явлением.       — Ты звучишь еще более ревниво, чем мисс Грейнджер, — мрачно отметила мадам Боунс, заставив троицу на время отложить свои мысли и сосредоточиться на разговоре взрослых.       — Мисс Грейнджер судит не так предвзято, как я, — почему-то веселым тоном отозвался Люпин. — Заметь, Амелия, я не говорил о том, что ты плохой или корыстный человек. Просто ты слишком много думала и думаешь о своей карьере и репутации. Желание добиться справедливости и улучшить жизнь людей похвально, но не тогда, когда оно становится одержимостью. Ради достижения своих целей ты можешь пойти на многое. Сириус твое лучшее приобретение за последние десять лет. Стоило ему появиться, и процент преступности заметно снизился, а все эти старики, занимающие места в разных советах, вынуждены шевелить своими задницами и извилинами, чтобы сохранить свою должность, деньги и влияние. Ты зависишь от Сириуса больше, чем он от тебя. Ему не нужна ничья защита, чтобы делать то, что он хочет делать. — Люпин немного помолчал, позволяя осесть смыслу своих слов. — Итак, Сириус исчез, оставив после себя еще больший хаос, чем был до этого. Отдел Международного Магического сотрудничества никто не возглавляет, оборотни вновь упрямятся, и в Бюро нет никого достаточно смелого, чтобы продолжать выступать в их защиту перед Советом. Министры магии и президенты стран Африки — не стоит забывать о военных действиях в большинстве этих стран — требуют ответов и возвращения похищенных маглов на их родину. И это не говоря уже о тех вещах, в которых участие Сириуса хранится в тайне. Из этого можно сделать вывод, что ты беспокоишься о делах Министерства магии и о своей работе, а не о Сириусе. Так скажи мне, Амелия, неужели ты думаешь, что я, даже зная, где он сейчас, рассказал бы тебе об этом?       Люпин вновь выжидающе замолчал. Боунс не торопилась возражать. Рон с недоверчивым восхищением качал головой. Гарри ошеломленно моргал, вглядываясь в сумрак комнаты. Гермиона мысленно хмыкнула, подавив желание напомнить Уизли и Поттеру о том, кто именно был другом Люпина. Сама она не нуждалась в напоминании о том, что скромный и тихий профессор умел кусаться ничуть не хуже Сириуса. Вероятно, его укусы даже были болезненнее, поскольку Люпин гораздо лучше разбирался в людях и понимал их.       — Возможно, ты прав, — через некоторое время к изумлению Гермионы согласилась Боунс. — Может быть мне нужна только влиятельность Сириуса, а может, все дело в его яркой личности, которую нельзя не заметить. В конце концов, сложно не гореть с таким именем, как у него. — Улыбка при этих словах была достаточно явной, чтобы ее можно было даже услышать. — Однако есть только два факта, в которых я точно уверена. Во-первых, я действительно любила Сириуса и, возможно, все еще люблю. Во-вторых, Сириусу глубоко плевать на мои чувства, — с нескрываемой горечью заявила Боунс. Гермиона сжала кулаки и отогнала непрошеное чувство жалости к этой женщине. Боунс сама решила бросить Сириуса, и сетовать на то, что он больше не влюблен в нее, когда она осознала свою ошибку, было глупо и нелогично. Гермиона лишь надеялась, что сама никогда не совершит подобной ошибки.       — Он все еще уважает тебя. Немногие люди могут похвастаться тем, что их уважает Сириус Блэк, — мягко указал Люпин. Но Гермионе почему-то казалось, что он не испытывал к своей собеседнице ни капли сострадания. Боунс, видимо, тоже это понимала, потому что лишь невесело хохотнула в ответ на эти слова.       — Знаешь, какой сегодня день? — неожиданно спросила женщина и послышался громкий стук, поставленной на стол пустой кружки. Люпин с секунду помолчал, а затем осторожно назвал дату. — Верно, — согласилась Боунс и повторила число и месяц, после чего объявила: — В этот день ровно шестнадцать лет назад был похоронен мой брат Эдгар и его жена.       На несколько минут в кабинете воцарилась тишина. Гермиона почувствовала, как рядом с ней напрягся Гарри. Рон нервно сглотнул и, широко распахнув глаза, посмотрел на друзей. Гермиона медленно выдохнула и, стараясь двигаться как можно тише, мягко сжала запястья Гарри и Рона, получив в ответ ободряющие пожатия от друзей. Тем временем Люпин, должно быть сообразив, что его собеседница ожидает определенной реакции, с крайней осторожностью припомнил о том, что тела Эдгара Боунса, его жены и их детей не были найдены. Мракоборцы предположили, что они сгорели во время пожара.       — И из всех людей только Сириус думал, что это не так, — прибавила Боунс. Гермиона не могла видеть лицо профессора, но она не сомневалась в том, что он хмурился, тщательно обдумывая свои следующие слова. Но прежде, чем он смог решить, о чем сказать дальше, Боунс продолжила: — Сириус считал, что… дети действительно сгорели. Но что-то заставляло его сомневаться в том, что та же участь постигла моего брата и Клэр. А потом, в этот самый июньский день в семьдесят девятом году он принес их тела к порогу моего дома. — Голос Боунс дрогнул и на мгновение оборвался. Гермиона сильнее сжала пальцы на руках Рона и Гарри, чувствуя, как они плотнее придвинулись к ней. — Иногда мне снится эта сцена, Римус, — собравшись с силами, пробормотала Боунс. — Я вижу два обгоревших тела, в которых с трудом можно узнать людей. И вижу Сириуса, стоящего рядом с ними на коленях: всего в крови, в изодранной и подпаленной одежде, исцарапанного и местами покрытого ожогами. И в его глазах столько вины, будто он собрался признаться в том, что сам убил Эдгара и Клэр. — Амелия вновь замолчала и несколько раз кашлянула, явно запрещая себе показывать слишком явную слабость и боль от этого разговора. — Сириус лично сколотил для них гробы, выкопал могилы и похоронил. Он остался со мной и молча терпел все оскорбления, каждую истерику, сосредоточенный на том, чтобы следить за мной и моими действиями. Когда мне стало немного лучше, Сириус собрал все мои вещи и отвез в дом Эдвина. Думаю, он рассказал ему правду. Во всяком случае, Эдвин никогда не говорил со мной об этом. Потом Сириус практически силой приволок моего соулмейта, считая, что мне необходима его поддержка… Почему тебя так изумляет эта история, Римус? Разве ты не знал, с каким удивительным человеком дружишь? — внезапно оборвав свой рассказ, с какой-то злобной насмешкой поинтересовалась Боунс.       — Нет, меня изумляет не поступок Сириуса, — сипло отозвался Люпин. — Я просто не знал об этом. Вряд ли даже Джеймс или Лили знали, — негромко признал он. Боунс с явным удивлением уточнила, действительно ли Блэк даже вскользь не намекнул на то, что произошло с ее братом. Неужели он не рассказал правду даже Дамблдору. — Вероятно, Сириус полагал, что только ты и твой брат Эдвин имеете право говорить об этом. Ведь это касалось вашей семьи, — словно сам себе пояснил Люпин. Боунс лишь согласно угукнула на это, а затем с явным самоуничижением добавила:       — Но в одном мы с тобой оказались одинаково слепыми глупцами. И я, будучи влюбленной в него, и ты, являясь его близким другом, поверили, будто Сириус когда-либо мог не просто оказаться предателем, но предать из всех людей именно Поттеров. Ему стоило бы посмеяться над нами и оборвать все связи.       — Что ж, Сириус весьма привязчив, — выслушав замечание собеседницы, вздохнул Люпин. — Я буду вечно благодарен ему за это качество. И всю свою оставшуюся жизнь буду стараться доказать, что Сириус не зря дал мне этот второй шанс. Советую тебе сделать то же самое, а не использовать таланты Блэка в своих интересах, — уже более прохладно закончил профессор. И если Боунс собиралась его разжалобить историей о своей семье, то она потерпела сокрушительное поражение.       — Во всяком случае, теперь я хотя бы знаю, что он еще жив, — так и не дождавшись ничего большего, вздохнула Боунс. Скрипнул отодвинутый стул, и женщина, должно быть, встала на ноги.       — Или же Сириус перед своим исчезновением взял с меня обещание присматривать за Гарри, — с некоторой рассеянностью предположил Люпин. — Даже друзья не могут избежать последствий заключения сделок с Блэками, — с легким раздражением проворчал он себе под нос, создавая впечатление, будто он действительно имел неосторожность согласиться на какую-то просьбу Сириуса.       — Спасибо за беседу, Римус, — немного помолчав, только и смогла сказать на это Боунс. Послышались ее шаги, затем открылась дверь, и Люпин внезапно окликнул уходящую женщину.       — Не советую тебе пытаться официально или неофициально общаться с Гарри, мисс Грейнджер или кем-либо из семьи Уизли, — довольно дружелюбно заявил Люпин. — В конце концов, оборотни всегда могут сделать твою жизнь в два раза сложнее, — как будто не к месту, отметил он.       — Знаете, мистер Люпин, мне всегда казалось, что храбрость не самое важное качество гриффиндорцев, — после нескольких секунд ошеломленного молчания, усмехнулась Боунс.       — Годрик Гриффиндор был рыцарем. Люди почему-то склонны забывать о том, что рыцари должны уметь стратегически мыслить, прежде чем безрассудно броситься в бой, — с нескрываемым весельем отозвался Люпин. — Спокойной ночи, мадам Боунс, — ставя точку в этом позднем разговоре, прибавил профессор.       Повторив его последнее пожелание, мадам Боунс перешагнула порог, и дверь громко захлопнулась. В кабинете и в комнате профессора на некоторое время возникла тишина. Трое друзей наблюдали за тем, как точка с именем Амелии Боунс медленно удалялась от комнат профессора Защиты от Темных искусств. Затем Люпин уверенно сообщил, что им можно выйти. Гарри, Рон и Гермиона друг за другом вернулись в кабинет.       — Если она все-таки подойдет к кому-то из вас…       — Мы посоветуем ей подумать о проблемах с оборотнями, — усмехнулась Гермиона, прежде чем Люпин закончил свое предложение. Рон рядом с ней нервно хмыкнул, но возражать не стал.       — И мы не станем говорить с Сириусом о случае с семьей Боунс, — торопливо прибавил Гарри, когда профессор внимательно посмотрел на трех учеников.       — Хотя не совсем понятно, что же все-таки с ними произошло, — почесав затылок, рассеянно прибавил Рон.       Гарри сильно пихнул друга локтем в бок, заставив громко охнуть. Люпин на мгновение нахмурился, затем покачал головой и посоветовал не думать об этом. Ведь эта история уже давно была в прошлом и вряд ли имела какие-либо последствия, кроме кошмаров для Амелии Боунс и еще одной причины для Сириуса окунуться в чувство вины. Но почему-то у Гермионы все равно осталось смутное ощущение того, что в этой истории должно было быть что-то достаточно важное. Но она все-таки постаралась затолкать это ощущение как можно дальше, цепляясь за возмущение Сириуса.       Сегодня он столкнулся с чем-то, что вызывало у него негодование целый день. Вероятно, очередная зацепка в расследовании никуда не привела. Странно, но его это совсем не раздражало и не выводило из себя. Вероятно, у Сириуса была какая-то идея по поводу этих тупиков. Гермиона старательно размышляла о нынешней деятельности Блэка, когда ложилась спать. Но закрывая глаза, все равно увидела перед собой описанный Боунс кровавый образ. Иногда Гермионе казалось, что в жизни Сириуса было слишком много плохого. И она никак не могла придумать хороший способ подарить ему больше счастливых воспоминаний. Но это не должно было мешать ей пытаться.

***

      Мадам Пинс отнеслась к разрешению, предъявленному Гермионой, с гораздо меньшим недоверием, чем к тому, которое было подписано Локонсом. Возможно, все дело было в том, что тогда Гермиона была всего лишь второкурсницей, а Локонс в глазах всех хогвартских работников был идиотом, чему Гермиона тогда так не хотела верить. Тем не менее, библиотекарь продолжала относиться к Гермионе с подозрением и каждый раз караулила у ближайших стеллажей, стоило Грейнджер зайти на территорию Запретной секции. Сложно было сказать, что тревожило мадам Пинс на самом деле: возможность того, что невнимательный студент может случайно лишиться пальцев, или что кто-то повредит одну из книг. Выглядывающая из-за книжных полок библиотекарь нервировала Гермиону, но она все равно упорно продолжала свои поиски. Но терпела неудачи и из-за этого становилась все более раздражительной.       Во время очередных бесплодных поисков Гермиона наткнулась на книгу «Волхование всех презлейшее». Ветхий старинный фолиант недовольно завывал при каждом неделикатном прикосновении, что несколько отвлекало от чтения. Однако ничего полезного внутри книги Гермиона не нашла. Слово «крестраж» упоминалось единожды в предисловии и только для того, чтобы указать, что упоминать об этом наипорочнейшем измышлении в этой книге не будут. Гермиона раздраженно захлопнула талмуд и проигнорировала его очередной вой, возмущенная нелогичностью автора.       Она просмотрела еще несколько книг, прежде чем вспомнила об обещании позаниматься с Джинни и, сердито пихнув «Волхование всех презлейшее» на положенное место, отправилась в основную часть библиотеки, не слушая вой, стоны и хрипы ближайших книг. Мадам Пинс сверлила ее спину злобным взглядом, явно не упустив того, как Грейнджер обошлась с ее подопечными. Но гриффиндорка проигнорировала библиотекаря в пользу размышлений о сегодняшней находке. Упоминание крестражей и указание на то, что это настолько темная магия, что некоторые люди опасаются о ней говорить и писать, указывало на вероятность того, что Сириус вновь напал на верный след. Вот только Гермиона не представляла, как идти по этому следу, когда книги в очередной раз отказывались помогать в поиске ответов.       Тяжкие размышления Гермионы прервало знакомое осторожное приветствие. Резко остановившись, Грейнджер обернулась и увидела перед собой Виктора. Он напряженно сжимал в руке какую-то книгу, неловко горбился и посмотрел на девушку с явной надеждой, когда она не проигнорировала его, как делала в последние несколько раз. Крам осторожно предложил им поговорить. Гермиона покосилась в сторону стола, который заняла Джинни и теперь с явным интересом наблюдала за подругой. Выдохнув, Гермиона решила, что им с Виктором действительно следует поговорить, чтобы в их общении возникло чувство завершенности, а не странной подвешенности. Поэтому она согласилась. Виктор изумленно вскинул брови, а затем торопливо кивнул в сторону одного из свободных столов.       Они сели напротив друг друга, и Гермионе это вдруг напомнило один из их первых разговоров, который прервало появление Сириуса. Крам, видимо, тоже вспомнил о том разговоре и обвел библиотеку настороженным взглядом, словно действительно верил, что человек, считающийся не то пропавшим без вести, не то мертвым, действительно появится в Хогвартсе, если Виктор вдруг заговорит с Гермионой. Грейнджер подавила желание посмеяться над этой мыслью и опустила взгляд на книгу, которую придвинул к ней Крам.       — Это о переводах, — пояснил Виктор, когда Гермиона лишь вопросительно посмотрела на него. Хмурясь, девушка осторожно открыла страницу с оглавлением, убеждаясь, что это действительно была книга о магических способах перевода письменного иностранного текста.       — Спасибо, конечно, — захлопнув книгу, с некоторой неловкостью пробормотала Гермиона. — Но правда не нужно было этого делать. Тебе стоило бы потратить время на подготовку к третьему испытанию, — слабо улыбнувшись, как можно вежливее, но все равно несколько поучительно заметила Грейнджер.       — Сомневаюсь, что ты расстроишься, если я проиграю, — дернув уголком губ, сухо заметил Крам. Гермиона напряженно выпрямила спину и окинула его тяжелым взглядом.       У нее было много возражений на этот счет. Гермиона никому не желала проигрыша. Вероятнее всего, она вообще была бы довольно равнодушна к этому Турниру и болела бы за чемпиона Хогвартса из чувства патриотического долга. Но в Турнире участвовал ее друг. И даже если бы она не была безнадежно влюблена в Сириуса, выбор между малознакомым спортсменом другой страны и лучшим другом был довольно очевиден. Гермиона обдумала это и тот факт, что ее друга уже трижды пытался убить самый опасный темный маг столетия. Что в декабре был пойман последователь этого мага, из-за которого Гарри и был вынужден участвовать в Турнире. Гермиона могла так же прибавить тот факт, что Каркаров и сам был Пожирателем Смерти и выставлял несправедливые оценки. Но глядя на хмурое лицо Виктора, Гермиона понимала, что говорить об этом и пытаться объяснить свое понимание здоровой конкуренции бесполезно.       — Гарри сказал мне, что ты хотел о чем-то поговорить, — только и произнесла Гермиона, намеренно не показывая, что ей известно, о чем именно хочет спросить Крам.       — Да, я пытался понять, что тебя связывает с Блэком кроме того, что ты дружишь с его крестным сыном, — сильно хмурясь, довольно прямолинейно заявил Крам.       — И к каким же выводам ты пришел? — без особого интереса спросила Грейнджер. Виктор подался немного вперед и несколько секунд просто молчал, внимательно глядя на нее. Гермиона стойко встретила его изучающий взгляд и с некоторым вызовом вздернула подбородок.       — Ты мне сильно нравишься, Гермиона, — очень осторожно произнося ее имя, внезапно признался Виктор. — Ты потрясающая, удивительная девушка. Я ни к кому не испытывал ничего подобного, пока не встретил тебя. Даже моя... Как вы их называете?.. Моя родственная душа не вызывала у меня ничего похожего, — с непоколебимой уверенностью заявил он. Гермиона несколько раз растерянно моргнула. Она никогда не думала, что может оказаться в ситуации, когда ей придется отказывать кому-то. Ей всегда казалось, что это она будет той, чьи чувства никто никогда не примет. И уж тем более она не ожидала оказаться победителем в сравнении с чьим-то соулмейтом. Должно быть, ее смятение было достаточно очевидным, потому что в следующую секунду Крам грустно улыбнулся и тоскливо вздохнул. — У меня с самого начала не было ни единого шанса, не так ли?       — Послушай, Виктор, ты очень хороший человек, — сглотнув, слишком торопливо заговорила Гермиона. — Ты честен, храбр, и я верю, что на тебя можно положиться в трудную минуту. Но Сириус… — Она на мгновение опустила глаза, неуверенная в том, что ей следует говорить что-либо о Блэке постороннему человеку. — Сириус надежен. Мир может погрузиться в пучину хаоса, магия исчезнет, человечество погрязнет в очередной войне, а Сириус останется единственной известной переменной в этом кошмаре. С ним мне не нужно оглядываться через плечо, потому что я точно знаю: он всегда рядом и в любой момент прикроет мне спину.       — Ты его любишь, — подытожил Крам, с легкой полуулыбкой глядя на нее. Гермиона слабо улыбнулась в ответ и согласно кивнула.       — Прости… — начала было она, но Виктор потянулся вперед и мягко сжал ее ладонь.       — Если он делает тебя счастливой, если может заставить тебя улыбнуться, то это все, что имеет какое-либо значение, — глядя ей в глаза, твердо проговорил Крам. — Надеюсь, он осознает, насколько ему повезло, — выпустив ее руку, тяжело вздохнул Виктор и решительно поднялся на ноги. — Спасибо за время, проведенной вместе, Гермиона. Я никогда не забуду наш Святочный бал! — прежде чем уйти, сообщил болгарский чемпион.       Гермиона хотела бы ответить ему тем же, но воспоминания о бале давным-давно затмила ночь, проведенная в танце с Сириусом. Крам, словно поняв это, самоуничижительно улыбнулся и двинулся прочь от стола, больше ничего от нее не ожидая. Грейнджер облегченно выдохнула, схватила книгу о переводах, не собираясь из глупой гордости или упрямства отказываться от шанса наконец-то разобраться с дневником португальца, и направилась к Джинни.       Гермиона отложила в сторону книгу, которую ей оставил Виктор, и вытащила из сумки учебники, свои старые записи и карточки с экзаменационными вопросами за третий курс. Пока Грейнджер с самым сосредоточенным видом раскладывала вещи и подчеркнуто не смотрела на подругу, Уизли молча наблюдала за ней. Вскоре продолжать перекладывать вещи стало слишком странно. Гермиона глубоко вздохнула и открыла рот, собираясь начать их запланированное занятие по трансфигурации. И в тот же момент Джинни с легкой насмешкой поинтересовалась, стоит ли ей поздравить Гермиону с окончанием первых в ее жизни отношений. Гермиона поджала губы и недовольно посмотрела на третьекурсницу.       — Да брось, у Крама такое лицо, словно ты сначала разбила ему сердце, а потом рассказала о заклинании починки, но не объяснила, как им пользоваться, — не дрогнув под взглядом Грейнджер, весело фыркнула Уизли.       — Звучит нелепо, — качнув головой, заметила Гермиона. Джинни прищурилась, как-то слишком внимательно всматриваясь в подругу.       — Ты ведь не считаешь себя виноватой? — в который раз проявляя чудеса уизлевской проницательности, настороженно уточнила Джинни. Гермиона нервно улыбнулась и предложила не тратить время на глупые разговоры, потянувшись к первой карточке с экзаменационным вопросом. — Гермиона, — сильно прижав ее ладонь к столу, очень серьезно произнесла Джинни, — в безответной любви нет виноватых, — с нажимом заявила она. — Да, он влюбился в тебя, а ты не почувствовала того же в ответ. Нельзя заставить себя почувствовать что-то к человеку, даже если этот человек тебе в целом симпатичен, — не отводя взгляда от глаз Грейнджер, настойчиво сообщила Уизли.       — Я это знаю, Джинни, — мягко отозвалась Гермиона. — Просто не слишком приятное ощущение, — дернув плечом, неохотно признала она.       — Тебе стоит поучиться у Сириуса отказывать влюбленным идиотам, — немного успокоившись, с улыбкой посоветовала Джинни и отпустила руку Гермионы, откинувшись на спинку своего стула. Гермиона должна была признать, что это дельная мысль. Потому что если она столкнется с еще какими-то ухажерами и не сможет от них избавиться, то это сделает Сириус. И он вряд ли вспомнит о вежливости.       — Думаешь, просто сказать, что я влюблена в своего соулмейта, будет недостаточно? — нахмурившись, задумчиво протянула Гермиона, не сразу осознав, что именно она сказала. Джинни широко распахнула глаза и изумленно приоткрыла рот.       — Ты не можешь просто так сказать это и не дать никаких подробностей, — вскочив на ноги и нависнув над столом, воскликнула Джинни. И тут же притихла, когда послышались шаги мадам Пинс, отправившейся на поиски нарушителя тишины. — Ты правда влюблена в своего соулмейта? — громким шепотом спросила Джинни, опустившись на стул, но теперь низко нагнувшись над столом. Гермиона принялась нервно крутить в руках бумажку с вопросами, обдумывая дальнейшую тактику поведения. — Ты уже давно ничего не говорила о своем соулмейте. И вдруг я узнаю, что у вас все зашло настолько далеко, — продолжала настаивать Джинни, явно не желая отступить и отпустить этот разговор. Гермиона посмотрела в сияющие неподдельным любопытством и волнением глаза и поняла, что если продолжит скрывать от подруги правду, то это может навредить их дружбе.       — Помнишь, как в прошлом году, еще до оправдания Сириуса, я говорила о том, что у меня проблемы с соулмейтом, — прикрыв на мгновение глаза, решила начать издалека Гермиона. Джинни согласно закивала, с ухмылкой заметив, что они явно довольно успешно решили свои проблемы. — Я тогда пыталась выяснить его личность. Видишь ли, наши сны всегда были достаточно четкими. Мы все видели, слышали и осязали, но мой соулмейт всегда держался позади меня и очень редко позволял себе разговаривать, — довольно сжато объяснила Грейнджер.       — Он хотел с тобой видеться, но не хотел, чтобы ты его знала? — нахмурившись, озадаченно уточнила Джинни. Грейнджер кивнула, считая это достаточно точным определением того, что тогда происходило. — Но ты все равно узнала его личность, — ни секунды не сомневаясь в этом, заметила Джинни.       — Да, узнала, но это стало для меня шоком, — вновь нервно вертя в пальцах бумажку, согласилась Гермиона. — На самом деле я была в ужасе и не представляла, что делать. Если честно, я до сих пор чувствую себя несколько беспомощно, когда дело касается моего соулмейта.       — Ты начинаешь меня пугать, Гермиона, — нетерпеливо ерзая на стуле, взволнованно прошептала Джинни. — Думаю, ты напустила достаточно таинственности, — не отрывая от нее взгляда, прибавила Уизли.       — Среди волшебников Британии не найдется человек, который не знал бы имени моего соулмейта, — довольно ухмыльнувшись, все равно драматично продолжила Гермиона. Вероятно, она действительно слишком много общалась с Сириусом. — На самом деле, его знают далеко за границами нашей страны. После знакомства с ним ты сказала, что чувствуешь себя немного влюбленной в него. — Джинни изумленно приоткрыла рот, и по ее взгляду было ясно, что она начала понимать, о ком шла речь. — Так уж вышло, что моим соулмейтом оказался Сириус Блэк, — выждав паузу, торжественным шепотом объявила Гермиона.       — Мерлиновы яйца! — в сердцах выдохнула Джинни, несколько раз моргнула, а затем громко рассмеялась. Грейнджер, понимая, что на этот раз шум им не простят, принялась торопливо собирать вещи, кое-как запихивая их в сумку. К тому моменту, как мадам Пинс со злобным ворчанием принялась выгонять их из своих владений, Джинни все еще продолжала смеяться, чем привлекала внимание остальных студентов и встречных портретов.       — Не хочешь рассказать, что в этом смешного? — с некоторым раздражением поинтересовалась Гермиона, когда Уизли немного успокоилась и почти перестала задыхаться от смеха.       — Скитер! — вновь смеясь, весело ответила Джинни. Взяв себя в руки, она более внятно объяснила: — Все это время Скитер писала правду, но даже не представляла, какая шокирующая новость была прямо перед ее носом. — Уизли покачала головой, и Гермиона позволила себе на секунду самодовольно ухмыльнуться.       — И это единственное, что ты можешь сказать? — через несколько шагов, осторожно спросила Грейнджер.       — Если честно, сейчас эта новость менее ошеломительна, чем если бы ты сообщила ее год назад, — пожав плечами, весело отозвалась Джинни. — Теперь я просто лучше понимаю, почему вы с Сириусом постоянно притягиваетесь друг к другу. И ваше взаимодействие всегда было необычайно легким. Конечно, я не думала о том, что между вами есть связь соулмейтов. Мне казалось, вы просто влюблены друг в друга, но не понимаете этого, — беззаботно поведала Уизли, вызвав у Гермионы легкий приступ паники от их с Сириусом очевидности.       — Отлично! Оказывается, все вокруг знали о наших с Сириусом чувствах друг к другу, кроме нас самих, — скрестив руки, сердито проворчала себе под нос Гермиона. Джинни ободряюще приобняла ее за плечи и весело объяснила это тем, что со стороны просто более удачный обзор, что совершенно не успокаивало.       — А вообще, я удивлена тем, что вы так быстро во всем разобрались, — внезапно перейдя на серьезный тон, заявила Джинни. Грейнджер хмуро на нее посмотрела и приготовилась вновь услышать о том, что маглорожденные с трудом принимают связь соулмейтов. — Я хочу сказать, что вы оба сильно рискуете, начиная отношения, — на мгновение выбив Гермиону из колеи, сказала Уизли. — Если вы расстанетесь, то это повлияет на очень многих людей. Просто представь, как это скажется на Гарри.       Гермиона нервно сглотнула, осознав, как сильно была права Джинни. У нее и Сириуса было много общих знакомых. А Гарри был важен им обоим, и они были важны для Гарри настолько, что тот окажется в ужасном положении, если ему однажды придется выбирать между крестным и лучшей подругой. И все это не говоря о том, что Сириус и Гермиона все равно останутся связаны друг с другом, даже если они потерпят неудачу в отношениях.       — Ты меня так сильно успокоила, Джинни, — саркастично протянула Гермиона. Как будто ей нужны были дополнительные страхи в комплект к своей неуверенности.       — Вообще-то я пыталась сказать, что Сириус явно настроен очень решительно, — закатив глаза на ее пессимизм, поспешила объяснить свою мысль Уизли. — Если бы он был недостаточно уверен в том, что у вас есть шанс на успех, то не рискнул бы поставить под удар твою дружбу с Гарри. Но вы оба рискнули, и вам понадобится весьма серьезная причина, чтобы действительно расстаться и не найти способа помириться. Это очень серьезные отношения, Гермиона, — с ласковой улыбкой отметила Джинни.       Гермиона несколько секунду ошеломленно смотрела на подругу. Она ни разу не подумала об отношениях с Сириусом с такой точки зрения. Конечно, Грейнджер прекрасно знала, что эти отношения не какая-то игра, не легкий флирт, который ни к чему не обязывает. Сириусу было тридцать пять, и у него были проблемы с доверием. Если он решил дать им шанс, значит, он был настроен на положительный результат, или просто хотел верить, что все закончится хорошо. Их связь с Гарри как-то ускользнула от внимания Гермионы. Но теперь слова Джинни поставили все на место и позволили Гермионе увидеть картину целиком. На короткий миг она почувствовала обжигающую волну стыда за то, что сомневалась в искренности Сириуса, предполагая, что он с легкостью может увлечься кем-то другим. Или что он ошибся в определении своих чувств. Для Блэка все это было намного сложнее, намного более рискованно, чем для нее. И Гермионе следовало понять это намного раньше, а не ждать, когда ее ткнут в эту очевидную истину.       — Перестань себя накручивать, — пихнув Гермиону в плечо, с некоторым раздражением попросила Джинни. — Из того, что я знаю, вы двое уже пережили очень многое. А я вряд ли знаю даже половину ваших совместных неприятностей. Вас может разлучить разве что смерть, да и то не навсегда, — убежденно заявила Уизли.       — Звучит так, словно мы уже обручились, — не удержавшись, фыркнула Гермиона.       — Я же говорю: идеальная пара, — самодовольно ухмыльнулась Джинни. Гермиона неуверенно улыбнулась в ответ. Ей отчаянно хотелось верить, что Уизли не ошибалась в своих наблюдениях. А поскольку Гермиона с каждым днем привязывалась к Сириусу все крепче, то ей и самой начинало казаться, что они идеальная пара.

***

      С каждым днем Сириус становился все более доволен собой и казался все менее увлеченным своим расследованием. Он явно был близок к ответу. Возможно, даже давно его нашел, и просто игрался с добычей, как иногда Живоглот играл с живыми пауками, доводя Рона до нервного срыва. Но хотя Сириус очень часто пребывал в хорошем настроении, время от времени Гермиона замечала нотки тревоги, неуловимой тяжестью оседающие вокруг них в Саду Сновидений. Сириус лишь отмахивался от этого, объясняя свои переживания приближением финала Турнира. Он все чаще спрашивал о Гарри, давал собственные советы и явно был рад тому, что трое друзей обратились за помощью к Люпину. Гермиона так же рассказывала все последние новости и самые незначительные изменения в поведении Снейпа. Она хотела рассказать о визите мадам Боунс, но не придумала достаточно подходящего способа. Не могла же она заявить, что бывшая девушка Сириуса пыталась использовать их прошлые отношения и надавать на чувство жалости, чтобы получить от Люпина хоть какую-то информацию. Гермиона сомневалась в том, что Сириус поверил бы этой истории. Его уважение к мадам Боунс казалось слишком непоколебимым, и Грейнджер почему-то не хотела быть той, кто испортит мнение Блэка.       День последнего испытания неотвратимо приближался. Гермиона и Рон почти забросили подготовку к экзаменам, помогая Гарри и тренируясь вместе с ним тогда, когда Люпин был слишком занят. Гарри время от времени пытался указать на то, что он мог тренироваться в одиночестве, а его друзьям все-таки стоило готовиться к экзаменам. Гермиона, конечно, была одержима учебой, но жизнь и здоровье друга были для нее намного важнее каких-то годовых экзаменов. К тому же, за время общения с Сириусом она узнала достаточно, чтобы с успехом сдать не только экзамены за четвертый курс, но даже преуспеть в сдаче С.О.В. Она решила не говорить об этом друзьям, просто советуя Гарри не волноваться о них. В конце концов, высший балл по Защите от Темных искусств им с Роном был обеспечен.       И все же Гермиона находила свободное время, которое могла уделить продолжающимся поискам информации о крестражах. Но никаких успехов на этом фронте не предвиделось, а книги в Запретной секции подходили к концу. В спокойные минуты Гермиона была занята переводом дневника португальца. Как оказалось, в вопросе понимания иностранных текстов и речи волшебники действительно были необычайно ленивы. Существовал лишь один способ перевода иностранного текста. Для начала нужно было создать определенный порошок, перетерев некоторые высушенные травы, и добавить в эту смесь драконью кровь до загустения. Получившуюся кашу следовало размазать по странице с иностранным текстом и ждать, пока она впитается. Поэтому Гермионе приходилось тщательно переписывать содержимое дневника, чтобы не испортить чужую работу. Этот способ был невероятно долгим, нудным и неудобным, о чем Гермиона и сообщила Сириусу во время одной из встреч.       — Марлин и Лили работали над тем, чтобы улучшить это, — с ноткой грусти ответил на ее возмущения Сириус. — Переводы это слишком сложно. Нужно учитывать множество переменных, подумать обо всех возможных диалектах. К тому же в любом языке есть слова и фразы с двойным смыслом, или непереводимые выражения. В общем, без определенных знаний в это лучше не лезть.       Гермиона несколько секунд изумленно молчала. Конечно, Сириус и до этого признавал пробелы в своих знаниях. Например, он не желал обсуждать действия Снейпа, потому что его уровень знаний в зельеварении был не так высок, как у профессора. Сириус ничего не знал о магии крови, что не мешало ему писать кровавые контракты, а затем стать экспертом в этой области. И все же сейчас это звучало так, словно Сириус считал невозможным создать что-то, что могло упростить работу с иностранными текстами и не требовало бы лингвистических знаний на профессиональном уровне. Поразмыслив над этим, Гермиона как бы невзначай рассказала о программе-переводчике, созданной маглами.       — Любопытная идея, — отметил Сириус, задумчиво склонив голову к плечу. Ощутив легкий зуд в кончиках пальцев, Гермиона довольно улыбнулась. Возможно, она только что подтолкнула своего соулмейта к созданию очередного удивительно артефакта. Сириус хитро ей улыбнулся, словно точно знал, о чем она думала, и утащил глубже в джунгли, неся какой-то вздор о сфинксах.       Относительное равновесие и состояние ожидания финала Турнира, вместе с которым приближались неведомые планы Волан-де-Морта, были прерваны за пять дней до начала третьего испытания. Это произошло наименее ожидаемым способом: Гермиона получила сообщение от директора с просьбой заглянуть к нему в половине девятого вечера. Гарри и Рон подтвердили опасения Гермионы, предположив, что эта встреча будет как-то связана с деятельностью Темного Лорда и Сириусом. Грейнджер тоже не видела другой причины, которая заставила бы Дамблдора пригласить к себе обычную студентку четвертого курса. Точнее, Гермиона могла бы быть обычной студенткой, если бы чья-то неведомая воля не связала ее жизнь с Сириусом Блэком.       Ровно в указанную минуту Гермиона постучала в дверь кабинета директора и получила разрешение войти. Гермиона не могла отделаться от мысли, что для лучшей студентки, которая никогда не вызывала никаких проблем, она слишком часто бывала в этом кабинете. Профессор Дамблдор ласково гладил перья своего феникса, который с интересом посмотрел в сторону новоприбывшей девушки, вдруг взмахнул крыльями и издал яркую мелодичную трель, словно приветствуя Гермиону.       — Фоуксу очень нравится Сириус, — тоже взглянув в сторону девушки, с улыбкой сообщил директор. — Он почувствовал вашу с ним связь и потому так обрадовался. Фениксы, как и остальные звери и люди, полны удивительных скрытых способностей, — прибавил он, а затем предложил Грейнджер погладить Фоукса.       Гермиона подошла к фениксу с некоторой опаской. Птица продолжала с любопытством следить за ней своими умными черными глазами. Дамблдор приглашающе протянул руку, и Гермиона медленно вложила в его ладонь свою. Директор осторожно положил руку Грейнджер на теплый бок Фоукса и отпустил, позволяя ей самостоятельно касаться великолепных и теплых перьев удивительной птицы. Фоукс наклонился чуть ближе, как будто внимательно осмотрел ее мантию и, почему-то оставшись разочарованным, недовольно пошевелил крыльями, отвернувшись от девушки. Дамблдор на это негромко рассмеялся и, уже провожая растерявшуюся гриффиндорку к столу, рассказал о том, что Сириус при встрече всегда угощает Фоукса совиным печеньем.       — Он его этим жутко разбаловал, — неодобрительно покачал головой директор. Но яркие голубые глаза весело блестели за стеклами очков-половинок. — В один прекрасный день я обнаружу, что Сириус переманил моего феникса на свою сторону, — наливая Гермионе чашку чая, хмыкнул Дамблдор. Гермиона с трудом подавила улыбку, считая, что опасения директора вполне могут оправдаться. У Сириуса был странный талант находить общий язык со многими животными.       — Вы ждете кого-то еще? — заметив на столе третью чашку, нахмурилась Гермиона.       — Да, к нам должен будет присоединиться профессор Снейп, — ответил Дамблдор так, будто это не имело никакого значения. — Но боюсь, что я не знаю, когда именно он к нам присоединится, — многозначительно посмотрев на ученицу, прибавил он. Гермиона сглотнула, начиная лучше понимать, что именно происходило.       Вероятно, Снейп в эту самую минуту разговаривал с Волан-де-Мортом. Получал его инструкции, интересовался планом, который должен был выполнить Крауч-младший. И как только Снейп узнает все, что может, он отправится прямиком к директору. А Гермиона, видимо, должна была сыграть роль совы и рассказать Сириусу о том, что будут обсуждать Дамблдор и Снейп. Во всем этом Гермиону удивляло лишь одно: Дамблдор не собирался фильтровать информацию, которую она тоже услышит. Если бы он позвал ее, а затем рассказал бы только то, что считал безопасным рассказать, Гермиона была бы удивлена намного меньше.       — Вижу, вы заметно озадачены моим решением не ограничивать вашу информированность, — встретившись с задумчивым взглядом Грейнджер, как бы между прочим отметит Дамблдор. — Но нам придется действовать быстро, чтобы ко всему подготовиться. Почта не слишком надежна, тем более в Африке. А Фоукс по какой-то причине сейчас не может найти Сириуса и доставить ему послание, — объяснил отсутствие альтернативных вариантов директор. Гермиона сделала глоток чая, подавляя желание с недовольством заметить, что она была последним вариантом.       — Вы же не собираетесь отправлять Сириуса к Волан-де-Морту, чтобы застать его врасплох? — сощурившись, с подозрением уточнила Гермиона. Она нервно передернула плечами от этой идеи и крепче сжала пальцы на горячих стенках кружки.       — Я предпочел бы обойтись без участия Сириуса в любом из возможных планов, — вновь удивил ее Дамблдор. — Но ни одна сила не удержит его вдали от Хогвартса, когда начнется третий тур. В своем желании защитить Гарри Сириус может совершить разные необдуманные поступки. Поэтому будет лучше, если он заранее узнает обо всех планах.       Слова директора звучали довольно разумно. На самом деле это было настолько просто и прозрачно, что вызывало волну самых разных подозрений. У Дамблдора, вероятно, все-таки были планы на Сириуса. Или он действительно всего лишь хотел держать все под контролем. Все это было слишком странно, начиная от приглашения самой Гермионы на встречу со Снейпом, и заканчивая прямолинейностью директора. Но Грейнджер решила придержать все сомнения при себе и понимающе покивала. Конечно, она не верила в то, что сможет что-то скрыть от директора. Но попытаться все-таки стоило.       Некоторое время они молча пили чай. Фоукс увлеченно чистил свои перья, а со стороны портретов доносились хриплые покашливания. Гермиона намеренно игнорировала бывших директоров Хогвартса, утвердившись в мысли, что для них все происходящее было забавной постановкой. Возможно, история с ее и Сириусом участием была их самым любимым зрелищем. И поскольку Гермиона отказывалась смотреть в сторону портретов, ее взгляд сам собой устремился к книжному стеллажу. Рассматривая корешки незнакомых и явно старых книг, она внезапно поняла, что искала ответы не в том месте. В кабинете Дамблдора наверняка была книга с нужной ей информацией. Ее не могло не быть, ведь первую книгу с упоминанием о крестражах, она нашла именно здесь.       — Заметили что-то интересное, мисс Грейнджер, — дружелюбно полюбопытствовал Дамблдор, возвращая себе внимание девушки.       — Сложно сказать, — небрежно пожала плечом Гермион, отгоняя от себя мысли о том, чтобы попросить Люпина пробраться в кабинет директора и украсть парочку книг. Возможно, Люпин согласился бы, но это могло оказаться бессмысленным риском.       — Что ж, поскольку однажды я уже разрешил вам изучить мои книги, — предложение, которым вы воспользовались, — то я не вижу причин сейчас запрещать вам что-нибудь почитать, — до странности легкомысленным и даже слегка веселым тоном предложил директор. Гермиона оторвала взгляд от стеллажа и ошеломленно уставилась на профессора.       — Советую воспользоваться этим шансом прежде, чем он успел отвлечь тебя от цели, — ехидно заявил портрет Финеаса Найджелуса Блэка. Дамблдор бросил в его сторону укоризненный взгляд, но ничего не сказал. И хотя у Гермионы были некоторые сомнения в не самых любезных причинах щедрого предложения директора, она решила последовать совету Блэка, поставила кружку на стол, вскочила на ноги и, торопливо поблагодарив Дамблдора, направилась к стеллажу.       Она точно знала, что это ее единственный шанс. Возможно, Дамблдор ее проверял. Пытался таким ловким способом выяснить, как много знает Гермиона, а следовательно, и Сириус. Это была опасная игра, слишком азартная с высокими ставками и потому чрезвычайно рискованная. Именно тот вид развлечения, к которому Сириус был крайне неравнодушен. И Грейнджер вполне могла поддержать его в этом.       Взгляд Гермионы лихорадочно перебегал с корешка одной книги, на другую. Она беззвучно шевелила губами, повторяя названия. Касалась некоторых книг кончиками пальцев, словно надеялась узнать содержание через одно торопливое прикосновение. Из всего обилия хранящихся в кабинете книг Гермионе было необходимо выбрать одну, причем как можно быстрее, из-за чего она не могла просматривать все подряд. Помня о том, что крестражи считались самым скверным видом темной магии, Гермиона уделяла особое внимание тем книгам, которые казались наиболее близкими к темным искусствам. Ей все-таки пришлось вытащить несколько томов, чтобы быстро пробежаться взглядом по оглавлению.       На седьмой книге она почувствовала первые нотки отчаяния и позволила себе бросить короткий взгляд в сторону директора. Казалось, Дамблдор вообще не придавал значения тому, что какая-то четверокурсница рылась в его личной коллекции. Он просматривал пергаменты и иногда косился в сторону часов без стрелок и с несколькими циферблатами. Гермиона убрала еще одну книгу на место и тут ее взгляд замер на весьма непримечательном черном корешке. Дрожащими от напряжения пальцами Гермиона осторожно вытащила объемистый том. На поблекшей черной кожаной обложке крупными серебристыми буквами было вышито: «Тайны наитемнейшего искусства». Судить книгу по обложке и названию было слишком неразумно и поспешно, и все-таки у Гермионы возникло ощущение, что в ее руках находятся все нужные ответы. Она так поторопилась заглянуть внутрь, что пролистала дальше оглавления.       Ее взгляд едва успел скользнуть по нескольким строчкам, когда книга внезапно захлопнулась, ее страницы плотно сжались, словно кто-то невидимый покрыл их суперклеем. Гермиона застыла на месте и очень медленно повернула голову в сторону Дамблдора. Профессор позабыл о своих пергаментах и сосредоточил каждую крупицу своего внимания на четверокурснице и даже привстал со своего места. Гермиона не могла найти в себе сил для того, чтобы пошевелиться или хотя бы заставить себя дышать, настолько тяжелым и пугающим был взгляд Дамблдора. И только ее сердце отбивало лихорадочный ритм, желая вырваться из груди и трусливо сбежать от этого пристального внимания.       — Любопытный выбор книги для легкого чтения, — рассеянно заметил Дамблдор, все еще удерживая ее под прицелом своего взгляда.       — Я просто смотрела, — каким-то образом смогла проговорить Гермиона. Ее руки слегка подрагивали от ужаса возникшей ситуации, но она не могла точно объяснить, что именно ее так сильно пугало.       — Не могли бы вы вернуть эту книгу на место, — довольно вежливо и даже с нотками прежнего добродушия попросил директор. Гермиона без возражений впихнула увесистый том между двумя другими толстыми книгами и послушно вернулась к своему стулу, когда Дамблдор указал на него кивком головы. — Я заметил, что в последнее время вы уделяете много внимания темным искусствам, — опустившись на свой стул, как бы невзначай обронил Дамблдор.       — Профессор Грюм говорит, что врага нужно знать в лицо, — сорвалось с языка Гермионы прежде, чем она успела все как следует обдумать. Седые брови Дамблдора поползли вверх, выражая лишнее, но вежливое непонимание. — Если наш враг использует темную магию, то лучший способ защититься от нее, это знания, — не слишком гладко объяснила Гермиона и с деланным равнодушием пожала плечами, зная, что директор прекрасно ее поймет. Возможно, услышит даже больше, чем ей хотелось бы.       — Должен признать, что я поддерживаю вашу точку зрения, мисс Грейнджер, — немного помолчав, вздохнул Дамблдор. Его взгляд немного смягчился, и Гермиона смогла слегка расслабиться и вернуть дыхание к норме. — Однако есть вещи, о которых лучше не знать. Уверен, вам с Сириусом более, чем достаточно его кошмаров. Не стоит прибавлять к ним еще один, — посоветовал директор и предложил налить еще чаю. Гермиона просто согласилась. Но она прекрасно знала, что Дамблдора совершенно не волновали их с Сириусом кошмары. В найденной ею книге было кое-что важное, и Гермиона, хоть и была все еще чем-то напугана, не собиралась просто так отступать теперь, когда ответы были настолько близки.       Оставшееся время ожидания Снейпа Грейнджер и Дамблдор провели в звонком, почти осязаемом молчании. Гермиона изо всех сил старалась больше не смотреть на книги, полностью сосредоточившись на кружке в своих руках. Директор сцепил перед собой длинные старческие пальцы и задумчиво смотрел прямо перед собой. Он сидел настолько неподвижно, что можно было с легкостью поверить, будто его мысли были слишком далеки от этого места и от недавнего странного происшествия с книгой. Постепенно беспричинный испуг Гермионы развеялся, отступил под натиском вспыхнувшего в Сириусе беспокойства, перекрываемого яростным желанием защитить Грейнджер от неизвестной опасности. Гермиона почти чувствовала незримое присутствие Блэка за своим плечом. Казалось, стоит ей протянуть руку назад, и ее ладонь окажется в нежном захвате ловких теплых пальцев.       Сложно было сказать, как долго пришлось ждать профессора Снейпа. Гермиона полагала, что прошло больше часа, когда дверь открылась, и зельевар наконец-то вошел в кабинет директора. Снейп хмуро покосился в сторону тихой студентки, и уголки его губ на мгновение поползли вниз, выражая недовольство. Однако профессор быстро вернул себе бесстрастное выражение лица и, заняв второй свободный стул, сосредоточил все свое внимание на хозяине кабинета. Пока два профессора перебрасывались бессмысленными любезностями, а Дамблдор наливал новому гостю чай, предлагая всякие угощения, Гермиона украдкой посматривала на зельевара. Он выглядел точно так же, как и всегда: угрюмо, отстраненно и мрачно. И все же в сознании Грейнджер почему-то отпечаталось впечатление того, что зельевар сильно изнурен, как будто в нем не осталось никаких жизненных сил. Гермиона не понимала, откуда у нее взялись подобные мысли, и что могло на них натолкнуть, но избавиться от необъяснимого впечатления у нее не получилось.       Пока Дамблдор и Снейп передавали друг другу тайные послания при помощи взглядов, вслух ведя бессмысленную любезную беседу, Гермиона старалась слиться с окружающей обстановкой. Она понимала, что и директор, и зельевар будут весьма осторожны в выборе слов, когда перейдут к более важной части разговора. Но Грейнджер все же надеялась, что если не напоминать о себе лишний раз слишком громким дыханием или неосторожным движением, то профессора могут хоть на мгновение, но утратить свою осторожность и сказать немного больше, чем следовало бы.       В конце концов все приличия были соблюдены. Снейп зашел настолько далеко, что не только выпил полкружки чая, но и съел пару печенюшек. Затем Дамблдор каким-то незаметным образом свернул к разговору о Волан-де-Морте, его состоянии и планах. Как утверждал Снейп, со дня инсценированного убийства Блэка Темный Лорд набрал еще больше сил и теперь был готов к завершающим штрихам своего плана. И этот план был именно тем, о чем Сириус начал догадываться еще осенью. Волан-де-Морту нужен был Гарри, а Снейп должен был любым способом доставить Поттера в оговоренное место. Темный Лорд предложил самый простой способ: наложить на Кубок Чемпиона Турнира дополнительное заклинание портала так, чтобы оно сработало раньше, а затем смогло бы доставить мертвое тело Поттера обратно в Хогвартс. Все сочтут это несчастным случаем и воскрешение Темного Лорда будет тайной до тех пор, пока он сам не решит сообщить об этом. Снейп так же упомянул о каком-то ритуале, о том, что Волан-де-Морт намерен каким-то образом вернуть себе тело. Это была бы его третья попытка. У Гермионы было смутное ощущение, что на этот раз Волан-де-Морт мог бы добиться большего успеха, если бы Сириус не рассекретил Крауча-младшего.       Итак, информация, доставленная Снейпом, на самом деле не содержала ничего такого, чего Гермиона и ее мальчишки, а так же Сириус не предполагали бы до этого. Можно было бы сказать, что шпионство Снейпа было несколько бесполезным. И все же во всем этом было что-то важное. Гермиона лишь не могла понять, что именно не давало ей покоя все то время, пока звучал ровный, бесстрастный голос Снейпа.       — Признаться, я опасался чего-то подобного, — сильно хмурясь, произнес директор, когда зельевар закончил свой отчет. — Сириус, полагаю, тоже догадывался, — взглянув в сторону притихшей ученицы, прибавил Дамблдор. Гермиона кивнула, хотя прекрасно знала, что ее ответ не требовался.       — У него были какие-нибудь идеи на этот счет? — повернув голову в сторону девушки, сухо поинтересовался Снейп. Гермиона вновь покосилась в его сторону и на миг замерла, застигнутая врасплох предостерегающей мрачностью черных глаз. Казалось, будто зельевар не желал, чтобы она делилась какими-либо планами, которые могли быть у Блэка. Это было весьма загадочно и любопытно.       — Он импровизирует, а не планирует, — пожала плечами Гермиона, переведя взгляд на директора, тоже ожидающего ее ответа. — Но если мы будем знать место, где Волан-де-Морт собирается провести ритуал, то можно будет… напасть на него, — осторожно предложила Гермиона, но ее дрожащий голос звучал слишком слабо и несмело.       — Это единственный безопасный вариант, — кивнул ей директор. Гермиона плотно сжала губы, держа все подозрения и недоверие при себе. — Однако его будет очень непросто осуществить. Финал Турнира Трех Волшебников будет очень громким делом. Будет присутствовать сам министр магии. С учетом шаткого положения нашего Министерства в связи с до сих пор неразрешенным делом работорговли, вероятно, Корнелиус приведет кого-то из иностранных послов. — Дамблдор немного помолчал, словно давая своим гостям время на то, чтобы понять, насколько все непросто. — Нам предстоит решить нелегкую задачку, — вздохнув, подвел итог директор.       После этого обсуждение дальнейших действий затянулось не надолго. Дамблдор лишь попросил передать Блэку, чтобы тот связался с ним как можно скорее и высказал свои предложения, даже если они будут безумными. Место, которое Волан-де-Морт выбрал для проведения ритуала воскрешения, еще не было точно известно, и им оставалось лишь ждать и готовиться к возможной битве. Директор пробормотал что-то о необходимости связаться с их союзниками и подготовить их. После этого Гермионе довольно вежливо, но безапелляционно предложили вернуться в гриффиндорскую башню. Грейнджер не нужно было повторять дважды, чтобы понять: дальнейшее обсуждение любых других мыслей директора не предназначались для ее ушей.       К неописуемому изумлению Гермионы, Снейп вызвался проводить ее до портрета Полной Дамы. Он объяснил это необходимостью убедиться в том, что Грейнджер не влипнет в неприятности, гуляя ночью по замку. Потому что если ее кто-нибудь поймает, то это может привести к тому, что они с Блэком не встретятся этой ночью. В конце концов, им не стоило забывать о разнице часовых поясов, если Блэк действительно был за пределами британских островов. Гермиона решила не говорить о том, что разница во времени была не так уж и велика. Дамблдор, казалось, ни на секунду не поверил в это оправдание. Он проницательно посмотрел на зельевара поверх очков-половинок, а затем нахмурился, столкнувшись с равнодушием в черных глазах и холодным выражением безразличия. К каким бы выводам он ни пришел, директор все же согласился с предложением Снейпа, и Гермиона покинула кабинет в сопровождении профессора зельеварения.       Они тихо спустились по винтовой лестнице и, не глядя друг на друга, зашагали в сторону гриффиндорской башни. Тишина между Грейнджер и Снейпом была не слишком приятной. Она чуть ли не искрила от того напряжения, которого с каждым шагом становилось все больше. Снейп двигался быстро, и его черная мантия знакомо развевалась позади него. Гермиона старалась не отставать от широкого шага профессора, в который раз мысленно признавая, что походка Снейпа выглядела эффектно и вместе с тем забавно.       Вскоре они отошли достаточно далеко от горгульи, охраняющей вход в кабинет директора. И когда они достигли той части коридора, где не висел ни один портрет, Снейп цепко схватил Гермиону за плечо и потащил в сторону двери. Крепкие пальцы зельевара ослабили свою хватку только после того, как за Грейнджер и Снейпом закрылась дверь. Гермиона отступила на несколько шагов от профессора и быстро осмотрелась, придя к выводу, что они оказались в пустом классе. Пока она осматривалась, профессор вытащил из рукава волшебную палочку и, направив ее в сторону двери, сделал несколько пасов, накладывая какие-то заклинания. После этого все внимание Снейпа оказалось сосредоточенно на девушке. Гермиона нервно обхватила себя руками, чувствуя себя незащищенной теперь, когда оказалась наедине с этим сложным человеком.       — Он выбрал для ритуала кладбище в деревне Литтл Хэнглтон, — без какого-либо вступительного предупреждения заявил Снейп.       Гермионе потребовалась секунда, чтобы понять смысл этого предложения. А затем еще мгновение, чтобы полностью осознать: Снейп не сказал об этом Дамблдору. Нахмурившись, Гермиона не удержалась и спросила, почему профессор скрыл эту деталь от директора, но решил сообщить об этом Сириусу. Снейп молчал достаточно долго, и Гермиона пришла к выводу, что не услышит ответ. Но к ее очередному удивлению, зельевар медленно и явно неохотно сказал:       — Просто моя цель больше схожа с целью Блэка, а не со стремлениями Дамблдора.       — Вы полагаете, что директор может позволить Волан-де-Морту воскреснуть? — тщательно обдумав слова профессора, едва слышно спросила Гермиона.       Самое ужасное заключалось в том, что она вовсе не почувствовала себя такой шокированной от этого предположения, какой ей следовало бы быть. Ведь она только что завуалированно обвинила Альбуса Дамблдора в том, что он может пожертвовать ее другом, ради достижения какой-то высшей цели. Снейп ничуть не облегчил ее состояние, криво усмехнувшись ее вопросу.       — Если у вашего соулмейта все-таки есть план на этот случай, то мне хотелось бы узнать хоть какую-то его часть, — только и сказал Снейп, прежде чем вновь взмахнуть волшебной палочкой и выйти из кабинета. — Поспешите, мисс Грейнджер. Я не могу прогуливаться с вами по замку всю ночь, — уже более знакомым едким тоном окликнул ее зельевар.       Тяжело вздохнув, Гермиона поспешила за своим спутником. Ей начинало казаться, что Волан-де-Морт навечно останется нерешенной проблемой, как надоедливые комары. Однако решение все же могло быть. В конце концов, как бы хорошо Дамблдор ни хранил секреты, как бы ни старался ограничить их с Сириусом общую информированность, Гермиона сегодня успела прочитать несколько предложений из книги о темной магии. Сегодня ночью она собиралась проверить, как много нужно прочитать в книге, чтобы ее точная копия появилась в Саду Сновидений.