Магия опенула

      Идти пришлось недолго. За первым же поворотом Эри с Илом чуть не сбил с ног отлетевший от удара мальчишка лет тринадцати. Он прокатился по полу, тут же вскочил на ноги и, не обратив на старших никакого внимания, с рыком бросился обратно. Ил отточенным движением выхватил из-за пояса нож и кинулся за ним.       — А ну прекратить! Приказываю! Или в темницы захотелось?       Солдаты резко повернули головы. Те, у кого на шеях горели синие камни, пугливо отскочили к стенам и черной лестнице, желтокаменные просто опустили ножи. Всего их было человек шесть или семь, Эри не считала точно. Некоторые уже зажимали раны, один парень медленно сползал на пол, но из последних сил старался держаться на ногах.       Ил шагнул вперед, и вся толпа отшатнулась от него волной. Чистокровные канноры прятали лица, но все равно с опаской поглядывали на командира, как побитые щенки. Остальные же вели себя увереннее: сгрудились толпой посередине коридора, половина следила за врагами, половина — за авитаром, открыто, с опасливым ожиданием.       — Что опять не поделили? — отчеканил Ил, всматриваясь в ребят у стен. Запоминал имена нарушителей, поняла Эрика. На «желтых» смотреть смысла не было, он все равно их не знал.       «Синие» от такого внимания вышестоящего приободрились, попытались встать ровнее, расправить плечи. Они все оказались совсем детьми, больше четырнадцати Эри бы никому не дала. Младшему от силы лет десять исполнилось.       — Господин авитар, они первые напали! — отозвалась бойкая девчонка с кровавым следом на щеке. — Мы не хотели их трогать, как вы и приказывали, но они достали ножи. Мы защищали свои жизни. А они — предатели.       — Вы у нас еду украли! — прикрикнул один из «желтых». Товарищи на него цыкнули, но перепалку уже было не остановить.       — Вы ее первые украли! У нас вся еда общая, а вы таскаете к себе корпус. Приперлись и начали нас объедать!       — Нам разрешили. Мы взяли еду для тех, кто выйти не может, потому что вы их покалечили!       — Вы взяли слишком много!       — Мы взяли, сколько требовалось!       — А ну заткнулись все! — рявкнул Ил.       Все действительно заткнулись.       — Вы, — он указал клинком на ребят с желтыми камнями, — идете сейчас к себе и не высовываетесь до тех пор, пока я не разрешу. Если я или кто-то из присутствующих увидит хоть одного из вас вне спального крыла, в темницы отправитесь все. И скажите спасибо, что я даю вам поблажку, за нападение вы уже должны были внизу гнить.       «Желтые» отступили еще назад. Кто-то бросал на авитара злобные взгляды исподлобья, кто-то стоял, понурив голову, кто-то закатывал глаза, но все еще ничего не говорил. Ил сейчас не выглядел так, словно с ним можно шутить. Эри подошла ближе и встала у его плеча. Парень хмурился, глубоко и медленно дышал, смотрел чуть свысока, уверенно и серьезно. И если бы Эрика не знала, что инсивов он по лицам не запомнил и в случае нарушения приказа ничего им не сделает, то и сама бы почувствовала себя неуютно.       Остальные канноры начали отставать от стен, приосанились и даже заулыбались, глядя на противников, но улыбки тут же слетели с лиц, стоило Илу перевести нож на них.       — А вы — верните в их корпус всю еду, которую утащили. И в ближайшие три дня будете носить все, что они потребуют. Запросы передавайте по потоку мне или Алистеру. Выполняете все, что мы не запретим. Один из вас на желтый камень клинок поднимет — все разом тут же за решетку. Это ясно?       Желтокаменные заметно повеселели, а «синие» начали переглядываться между собой, тянуться к амулетам и что-то растерянно бормотать.       — Но у нас не так много припасов, чтобы еще с этими делиться, — дрожащим голосом сказал один мальчишка.       Ил вернул клинок на пояс в знак того, что приказ свой менять не собирается.       — У нас дв… несколько опенулов в лагере. Вопрос о припасах вообще стоять не должен.       Он обернулся на Эри, и командирское суровое выражение лица в секунду сменилось привычным, светлым. Эрика едва сдержала улыбку — не время и не место.       — Найдите Оливера, — вернулся к солдатам Ил, — скажите, что я приказал набрать припасов с Недивинов. Пусть уже чем-нибудь полезным займется.       До слуха донесся странный цокнувший звук. Словно нечто открыло пасть — и тут же захлопнуло, клацнув клыками. Эри завертела головой. Кажется, звук шел от лестницы. Но там уже никого не было; солдаты, забиравшиеся на нее, спустились и стояли рядом с товарищами у стены. Взгляд грузно поднялся по ступеням и застыл там, где обзор загораживал верхний свод. На Канноре лестницы широкие, открытые, не как на Инсиве, но даже здесь не всегда можно разглядеть, кто стоит наверху. Если там, конечно, кто-то стоит. Кто-то из плоти и крови, а не из сгустившейся из дальних углов и низких подступенков тьмы.       Эрика прижалась к плечу Ила, не сводя взгляда с лестницы. Сверху не падала тень, не виднелись края туфель или сапог, но Эри знала — на нее смотрят. Сквозь каменные стены, сквозь всех людей, пронзают пространство взглядом, как опенул магией, но не сминают, а раздирают длинной царапиной, затягивают в зазор, тянут за руки, за ноги, за душу, туда, вниз, в омут, где нет ничего, кроме лжи, мрака и горящих зеленых глаз…       Ил махнул рукой и что-то сказал, как из-под воды Эри услышала удаляющиеся шаги. Она смотрела на лестницу — на того, кто смотрел на нее. И очнулась, только когда Ил повернул ее лицо к себе и заглянул в глаза.       — Эри, все в порядке? Эй?       — А? Да, да, все хорошо, — заторможенно кивнула она, хватаясь за разноцветные радужки, как за спасательные круги. — Просто показалось, что на лестнице кто-то стоит. Боялась, что нападет.       — Какого плохого ты обо мне мнения, мышка! — донесло эхо. Голос множился, искажался, и, если бы не обращение, Эри не сразу бы поняла, кто говорит.       По ступеням скользнула тень, за ними появились темные мужские туфли, брюки, край пиджака. Оливер спускался медленно, появляясь все больше с каждым шагом. И на последних Эрика невольно задержала дыхание — шея, подбородок, нос… Желто-зеленые глаза. Выдох.       — Ну и долго ты там стоял? — устало вздохнул Ил.       — Вот как? Ни привета, ни кивка. На вопрос «как дела?» даже и не надеюсь. — Оливер сжал край стены. Показалось, что из-под его пальцев сейчас поползут трещины. — Впрочем, чего церемониться с ломовой лошадью, верно?       — Значит, приказ слышал?       — Имел удовольствие.       — Отлично. Тогда иди, выполняй, — отмахнулся Ил и взял Эрику за руку. — Пойдем, Эри.       Эри, не поднимая на Оливера взгляда, пробормотала невнятное прощание и потянулась за Илом. Но Оли вдруг подорвался с места, подбежал к ним и застыл в нескольких шагах, как зверь на крепкой цепи.       — Руку отпустил! — прорычал он, тяжело дыша.       Эрика сама испуганно отдернула ладонь и подняла взгляд. И пожалела об этом — Оливер выглядел… ужасающе. Глаза сверкали, как у хищника, и теперь было сложно определить их цвет. Черные волосы растрепались из хвостика и налипли на поблескивающую нездорово бледную кожу.       — А тебе какое дело? — напрягся Ил, дергая пальцами.       — Эрика вправе сама решать, пойдет она с тобой куда-то или нет.       — Так я и не заставляю! Я, по-твоему, силком ее тащу?       — По-моему, так и выглядит.       — Глаза прочисти тогда!       — А может, тебе их прочистить надо? — Оли сощурился и зашипел. — Вычистить, выскоблить к черту из твоей пустой башки, все равно они ничего, кроме жалости и отвращения, не вызывают. Как тебя с такими глазами вообще можно подселенцем называть?..       — Оливер! — выскочила перед ним Эрика.       Ил отступил, но было слышно, как часто и глубоко он задышал. Оли прекрасно знает, на что давить. И давит, специально, чтобы почву из-под ног выбить, чтобы сделать как можно больнее. Как тогда, с Лилией, когда он задел Эрику. Но если тогда Эри еще могла понять и перетерпеть, то сейчас… Это мерзко. А говорить такое человеку, который от чистого сердца пытается помочь, — мерзко вдвойне.       — Извинись немедленно, — сказала она, глядя в зелено-желтые глаза.       Эти глаза блеснули у уголков.       — Не надо. Мне не нужны его извинения, — глухо отозвался из-за спины Ил и мягко повлек Эри за плечо назад. Но почти сразу отпустил. — Разговор закончен, Оливер. Эри, я пойду в кабинет. Можешь подходить, если захочешь.       — Подожди, сейчас открою переход, пойдем вместе.       — Никуда ты с ним не пойдешь! — вырвалось у Оливера — явно случайно, судя по тому, как изменилось его лицо после этих слов.       Несколько секунд все молчали, пока последнее эхо не затихло где-то среди каменных стен. Оли отступил назад и впился в свои рукава, сминая уже истрепанную ткань. Эри не знала, что думать и чувствовать. Это ведь все еще Оливер, ее друг, ее близкий человек, которому сейчас плохо, который закономерно сорвался и сейчас жалеет о своих словах. Но, с другой стороны, Оливер, ее друг и близкий человек, никогда бы не стал так говорить. Жестко, холодно, с яростными и ненавистными нотками. Которые уже неделю то и дело прорывались в его речи, все чаще. Наверное, надо смириться с тем, что Оливер теперь такой.       Пугающий Эрику до боли в сердце.       Ил поднял руку к шее и резко развернулся.       — Меня в потоке вызывают. Отойду на пару минут — и пойдем. — Он понизил голос. — Вам, кажется, поговорить надо.       Не успела Эри и слова вставить, как Ил уже взялся за камень и завернул за угол. Она все еще видела край его плаща. Это успокаивало. Ил здесь, рядом. На всякий случай.       Эрика повернулась обратно к Оливеру. Он не опасен. Перед ней все еще Оливер, хорошо знакомый добрый Оливер, а не Симон. Просто на нервах. И ему хочется успокоиться не меньше, чем Эри.       — Извини, — первым нарушил молчание Оли. — Я не имел в виду то, как это прозвучало. Ты можешь идти, куда и с кем хочешь. Я не запираю тебя.       — Да, теперь меня запереть было бы сложно, — попыталась разбавить обстановку Эрика.       Оливер поднял тяжелый взгляд на угол, за которым стоял Ил.       — Я рад, что к тебе вернулся дар. Хотел бы я посмотреть, как ты колдуешь. Уверен, ты уже превзошла всех опенулов, которых я знал. Ты же такая умница… Жаль только, что тебе приходится тратить магию на то, чтобы авитар лагеря лишний раз не напрягался.       — Ил тут не при чем. Я сама предложила сделать переход. Мне надо практиковаться, да и так намного быстрее. Он вообще был против, чтобы я напрягалась.       — Правда? Как мило с его стороны, — с сарказмом проговорил Оли.       Эри собралась с духом и шагнула ближе. Давай же, это твой друг. Ничего не изменилось. Ливирры нет, Симон тебя не обманет. А Оливеру нужна поддержка. Эрика коснулась кончиками пальцев его холодной ладони.       — Оли, послушай. Я понимаю, ты беспокоишься обо мне. Но Ил — совсем не тот, от кого меня надо защищать. Я не знаю, почему ты так ему не доверяешь, но с ним я в безопасности, больше, чем с кем-либо.       Оливер посмотрел на нее с надеждой и виной. Эри улыбнулась. Вот, все хорошо. Просто немного поддержки. Ничего страшного не случилось.       Пальцы свело болью. Эрика дернула руку, но Оливер вцепился в нее так, будто хотел разодрать кожу. Его взгляд начал меняться, зрачки сузились, вокруг них вспыхнула — боже, нет! — изумрудная кайма.       — Мышка, пожалуйста, ты ведь ничего о нем не знаешь. Он может казаться добрейшим человеком на свете, но это не так. Ты расслабишься, поверишь ему — а он вонзит нож в спину, и это даже не фигура речи. Я не хочу тебя потерять, милая, пожалуйста, я так боюсь тебя потерять! Держись от него подальше, я прошу тебя…       — Не трогай меня! — Эри вырвала руку и отскочила.       Сердце стучало в горле, язык жгло металлом, а перед глазами — огонь, зеленый огонь, и тьма, черные когти, впивающиеся в ладони, грудь, шею. И в ушах — рокот, свист, хохот. И ничего больше! И никто не поможет!..       Ил! Эрика заставила себя обернуться. Вон он, край плаща, светлая макушка. Не услышал — видимо, слишком глубоко ушел в поток. Но он рядом. Добежать — всего пара секунд.       — Стой! — словно прочитал ее мысли Симон… Оливер. Это Оливер, Оливер, Оливер! — Прости, я не хотел тебя пугать. Я больше не буду тебя трогать. Только не уходи. Останься со мной и поговори, хоть чуть-чуть. Пожалуйста. Ты очень мне нужна. Мы почти не говорили с того самого дня.       Эрика зажмурилась.       «Давай обнимемся!»       Нет!       «Я придумаю тебе другое прозвище! Только обними меня!»       Нет-нет-нет, Симона нет!       «Я больше не буду тебя трогать. Только не уходи».       Он не будет ее трогать! Он не прикоснется к ней и пальцем! Все в порядке, в порядке, в порядке…       — …в порядке, — сорвалось с губ. Эри стиснула виски, глубоко задышала и выпрямилась, глядя на Оливера. Но не на его глаза. — Я в порядке. Извини. Дело не в тебе, ты не виноват. Просто, — она на выдохе прошептала, — еще мало времени прошло.       Оли вытянул перед собой руки. Эрика увидела, как они дрожат, и Оливер поспешил спрятать их под полы пиджака.       — Я понимаю. Ты мне не доверяешь. Ведь я опасен, со мной связан Симон. Не то чтобы это было моим выбором. Но, уверен, у Карви теперь меньше болит голова — не надо напрягаться и выдумывать, что бы на меня повесить, чтобы выставить злодеем.       — Это не из-за Ила, правда! И ты ведь знаешь, мы оба решили проводить ритуал.       — Да-да. Оба решили…       Оливер пробормотал что-то еще, съежился, сгорбился и отступил, словно пытался защититься от Эри. Или защитить ее от себя. Стало еще хуже. Эрика пыталась поддержать друга, а в результате загнала обоих в ловушки собственных демонов. И надо бы подойти, попробовать еще раз, убедить Оли, что он по-прежнему ей близок — это ведь так!.. Но Эрика не подошла. Слишком сильно колотилось сердце. Слишком опасно подкашивались колени.       — Мы действительно оба так решили. Но если хочешь кого-то винить, то вини меня. Это я попросила Ками выяснить, как проводить ритуал. Это с самого начала была моя идея. Ил уже просто помогал его выполнять.       — Стирать мне воспоминания тоже была твоя идея? — жестко спросил Оливер.       Воздух застыл в горле. Эрика почти забыла о том, что у Оли стерты воспоминания. Ее он помнил, Дженис и Ками тоже, даже Анель — значит, ничего толком не поменялось. Ведь так?       — Нет, — честно ответила Эри. — Это он придумал. И я поддержала. Что-то не так с твоей памятью? Ил сказал, что старался ничего важного не трогать.       — Ну, этого мы уже не узнаем, верно? — осклабился Оливер, и вдруг на его лице отразилась такая скорбь и такой ужас, что Эрика едва удержалась от нового приступа паники. — Мы не можем знать, что именно он стер. И только ли мне.       — Что ты имеешь в виду?..       — То, что имею. Магия янтарников очень мощная. При желании можно подстроить все так, что ты даже и не заметишь, как кто-то залезал тебе в голову.       — Ты думаешь, Ил еще и мои воспоминания стирал? Оли, да это бред! Поверь, никто в мою память не вмешивался, я бы…       — …запомнила?       Эрика нашла силы поднять взгляд на чужие глаза. Оливер смотрел так, будто его слова должны были что-то перевернуть на сто восемьдесят градусов. Но нет. Эри пустила в голову эту скользкую мысль — что Ил мог провернуть что-то подобное, влезть в ее сознание, исправить воспоминания, — но та сразу же выскочила прочь. Ил — и стер ее воспоминания? Ил, который не хотел даже вселиться без разрешения. Ил, который до сих пор переживает за Оли, несмотря на язвительные обвинения. Ил, который готов был умереть во время ритуала — да хуже, чем умереть! — только чтобы Эрика и Оливер выжили!       — Я бы поняла. Я вижу, как Ил ведет себя сейчас, и помню, как он вел себя прежде. И не замечаю противоречий. Я не глупая, Оливер, меня так просто не обмануть.       — Да, Симон неплохо доказал это в Ливирре. Ты до сих пор расплачиваешься.       По коленям словно ударили палкой. Эри пошатнулась и шагнула назад. Опять. Оливер опять это делает. Давит на больное. Оли сделал это в лазарете, говоря о Лилии, пять минут назад с Илом — и вот сейчас. Три раза. Это не совпадение.       Но не успела Эрика придумать, что сказать для защиты, как Оливер сам испуганно вздрогнул:       — Я… прости, правда прости, я не хотел снова… Черт. Помню, мало времени прошло, да. Не говорим о Симоне.       — Не говорим, — запоздало повторила Эри, как эхо. — Давай закроем тему ритуала. Мы так совсем рассоримся.       — Ты права. Ты как всегда права. — Он прикрыл глаза и прошептал одними губами. — Ты потрясающе умная, мышка… Если что-то пойдет не так, ты обязательно заметишь.       — Не пойдет. Я доверяю Илу, он никогда не сделает мне ничего плохого, — попыталась убедить его Эри, как могла добродушно.       — А мне ты доверяешь?       Эрика будто провалилась в омут и застыла с приоткрытым ртом.       Она думала — но не о том, о чем хотел бы Оливер. Вернее, она думала как раз об этом. О том, что Оливер хотел, чтобы она думала об Иле плохо. Чтобы начала его подозревать, совсем как после смерти Марго. Он хочет их рассорить. Это в лучшем случае. А в худшем — хочет, чтобы Эрика снова предала Ила.       Может, она просто надумывает? Ну правда, зачем это Оливеру! Неужели он настолько возненавидел Ила, что решил окончательно испортить ему жизнь? Нет, их отношения, конечно, испортились, но ведь не настолько. Оливер добрый и справедливый. Он не может желать зла человеку, который ему жизнь спас. Пусть и так, что Оли теперь страдает…       Эрике снова стало страшно. Но теперь не из-за Оливера, а из-за себя. О чем она, черт возьми, думает! Ее ведь уже судьба научила — нельзя обвинять людей, основываясь просто на «показалось» и «кажется». Так можно что угодно надумать. Например, что Оли так удачно оказался возле места драки, словно ждал, а потом не спешил выходить и останавливать сцепившихся солдат, которые могли друг друга переубивать, как будто… Да господи!       Канноры доверяют ближним, как самим себе. Она мысленно зарядила себе пощечину. Эрика, черт тебя дери, будь как каннор!       Как ни странно, это сработало. Лишние мысли завертелись тугой воронкой и скрылись в дальних уголках сознания. Эри хотела, чтобы они умчались из ее головы вообще, но они, почему-то, этого не сделали. Ладно, выбросит их позже. Найдет объяснения всем странностям Оливера, выставит подозрения за порог и захлопнет дверь. И с превеликим удовольствием запрется на ключ.       — Можешь не отвечать, — послышался тяжелый вздох.       И Эрика поняла, что думала слишком долго.       — Нет-нет, я доверяю тебе! Ты мой друг, Оливер. Мне казалось, это очевидно. Я доверяла тебе, когда ты признался, что инсив, когда ты тайком договаривался с Иваном Слетом, когда ты впервые отвел меня на Инсив, да даже когда ты рассказал, что убил Марго! Я тебе всегда верила!       «Но не в Ливирре, — промчалось холодом в голове. — В Ливирре ты так и не поверила ни единому его слову. И после — не верила. Ты доверяла тому, старому другу, который не пытался тобой манипулировать и не делал специально больно. А тому, кто стоит сейчас перед тобой, ты не доверяешь. Потому что для тебя это — само воплощение лжи и неверия».       Вслух Эрика не произнесла ничего из этого. Не только ради Оливера, но и ради себя. Пока не произнесешь вслух — вроде и неправда. Просто глупый поток мыслей. Ничего общего с реальностью.       — Дела — это хорошо, — снова отступил Оли. — Но иногда важно услышать слова. Мне бы хотелось услышать. Просто так, знаешь? Без вопроса и просьбы, от чистого сердца. Правду.       — Я доверяю тебе, — повторила Эри.       Но они оба понимали, что бессмысленно.       Тишина выстроила между ними стену — которую тут же разбил стук шагов. Эрика обернулась и облегченно выдохнула. Ил, наконец-то. Но вид каннора не предвещал ничего хорошего.       Ил казался жутко бледным, камень на шее горел от долгого разговора в потоке и бросал на кожу узкие длинные блики. В этом свете блестели капли пота или слез. Подселенец пронесся мимо Эрики, одарив ее ошалелым взглядом, на ходу развернулся и махнул Оливеру.       — Так, приказ отменяется. Переход в больницу Дэнта, сейчас. Ты там был месяц назад, знаешь.       Даже Оли решил не спорить с человеком в таком состоянии. Ил уже направился к ближайшей двери, дергано мотая головой. Оливер следом.       — Что случилось? — подалась за ними Эрика.       Ил с трудом затормозил, схватился за камень и тут же его отпустил.       — Вирджи связалась, — загнанно дыша, ответил он через несколько секунд. Зрачки почти полностью затмили разноцветные радужки. — Она Дейра нашла. Живого.