Магия опенула

      Самым сложным оказалось найти дверь. Пока Ками бегала в поисках инсива, который передал бы Дженис об их отлучке, Эрика бегала в поисках двери, которая была бы выше ее макушки. Спустя минут десять поисков и небольшого мозгового штурма, Эри пришла к гениальному решению. Так они перенеслись сначала домой в Дэнт, а оттуда через входную дверь — в Кард. Как сказала Ками, «с пересадками».       Дом Стефана вспомнился на удивление легко. Эрика открыла складку сразу внутрь, недалеко входа. Стоило им вступить в просторный пустой холл, как над головой заверещала сигнализация. Ками мученически закатила глаза и умчалась к щитку так быстро, что Эри умудрилась потерять ее из виду. Через несколько секунд вой прекратился, и на плечи навалилась, как одеяло, темная теплая тишина. В Карде уже вечер.       — Сюда, он точно наверху! — раздался откуда-то сверху голос Ками. Он звонко отскакивал от пустых каменных стен. На секунду Эрике показалось, что они и не покидали Каннор.       Она поднялась по широкой лестнице. Свет не горел, но лучей внешней иллюминации из окон хватило, чтобы зацепиться взглядом за яркие пряди. Ками остановилась возле двери — насколько Эрика помнила, в кабинет. Но заходить не стала.       — Давай ты первая, — шепотом сказала Рой и хихикнула. — А я за тобой. Вот будет сюрприз! Как думаешь, он обрадуется? Мы в последний раз хорошо поговорили, даже обнялись. Но вдруг он не в духе… Он же все равно будет рад меня видеть, верно?       Она говорила все тише и быстрее, и скоро Эрика уже ни слова не понимала. На душе стало легче, и уголки губ сами приподнялись. Сюрприз так сюрприз. Эри подошла вплотную, замялась на секунду и постучала.       — Закрыто, — послышался грубый голос. За ним вздох и, спокойнее, — входите.       Эрика обменялась взглядом с Ками и повернула ручку. Замок едва слышно щелкнул, этот щелчок прокатился под кожей до позвоночника и дернул натянутую вдоль него ледяную струну. Эри поежилась, но вошла.       Кабинет остался таким же, как и пару недель назад, когда они с Илом пробирались сюда тайком. Темно-красный ковролин на полу, вдоль стен — шкафы с книгами и папками, рядом же небольшой диванчик для чтения. Напротив входа — панорамное окно с видом на ухоженный сад, в сумерках озаряемый десятками невидимых светодиодов; сбоку, в самом углу, накрытая платком птичья клетка. Посередине — письменный стол. За столом — хозяин.       Стефану Рою на вид можно было дать около пятидесяти, хотя, насколько Эри могла судить, он был ровесником Сондры, а значит, ему никак не больше сорока с хвостиком. Но седина, заметная даже на светлых волосах, и глубокие морщины сильно старили. У Стефана оказалось очень суровое лицо — чем-то оно напоминало о бабушке Лие. Лицо человека, пережившего многое. Эрика попыталась вспомнить, как выглядел мужчина, в которого вселялся Ил, но тогда было темно, да и не до того как-то. Но очков точно не было. Стефан же очки носил, пусть и — судя по отсутствию искажения — без диоптрий. Но они придавали ему домашний, даже безобидный вид.       Господин Рой бросил внимательный взгляд на Эрику, мысленно, кажется, разобрал ее на косточки и перевел глаза на компьютер.       — Обе входите, Камелия.       Голос у него был низкий, некогда звучный, как эхо водопада. Или рокот валящихся камней. В голове потемнело, Эрика покачнулась, но усилием воли взяла себя в руки.       — Ну вот, — обидчиво протянула Ками из-за спины. — Как ты меня заметил?       — Я живу с тобой всю твою сознательную жизнь. Вряд ли найдется человек, который знает твои трюки лучше, — сказал Стефан, щелкая мышкой. Он не глядя махнул рукой на диван. — Садитесь. Есть у меня подозрение, что в таком составе вы не на пять минут по-семейному забежали.       Ками, побурчав еще что-то, свободно плюхнулась на диванчик. Эрика села с краю. Странно находиться здесь сейчас, в паре шагов от хозяина дома, после того, как Эри дважды врывалась сюда в обход закона. Но Стефан не выглядел обозленным, и через несколько секунд Эрика расслабилась.       Закончив с компьютером, Рой-старший отодвинул стул и сел боком, чтобы видеть гостей. Он бегло осмотрел дочь, дернул губами в ответ на ее широкую улыбку и сразу же потерял интерес. Зато на Белухе задержался подольше, рассматривал, изучал.       — Рад наконец-то познакомиться лично, Эрика, — наконец произнес он и протянул руку. Эри пришлось подняться, чтобы пожать ее. Ладонь у Стефана была огромная, теплая и сухая. — Прежде у нас не было времени спокойно поговорить.       Под тяжелым взглядом серо-зеленых глаз Эрика села обратно. Стефан давил на нее, словно пытался уменьшить до размеров букашки и раздавить.       — Вы и не приглашали последние лет двенадцать, — отразила натиск Эри.       Рой-старший довольно усмехнулся.       — Тебя это не остановило. Но оставим прошлое в прошлом, верно?       — Верно! — втиснулась в разговор Ками, и напряжение слетело о один миг. — Тем более, настоящее куда интереснее. У меня столько нового! Рассказать?       Отец с дочерью пересеклись взглядами, подтекстов которых Эрика не смогла понять.       — Конечно, Камелия. Я слушаю тебя.       Ками просияла и сбивчиво начала пересказывать события, произошедшие на Канноре. Когда речь дошла до потери магии, Стефан жестом указал ей остановиться и посмотрел на Эрику, устало и тяжело. Он не сказал ни слова, но в воздухе зазвенело поразительно четкое: «Ну и как вы это допустили?»       — Никто не знал, что я собираюсь сделать! — поспешила перевести удар на себя Ками. — Только Дженис, моя подруга, но она меня долго отговаривала, а ты же меня знаешь: в голову что-то взбредет — не запрешь! Эрика тогда вообще на Инсиве была, Ил на сражении…       — Ил?       — Наш общий друг. Он каннор.       — Подселенец?       — Да-да, он.       — Понятно, — снова посмотрел на Белуху Стефан, но теперь с почти отеческим снисхождением. Эри постаралась сделать вид, что ничего не понимает и они с Илом никогда в дом не влезали, но это «понятно» рушило надежды на то, что Стефан про их проникновение со взломом не знал.       Ками коротко закончила пересказывать основные события, очень мягко обходя сложные темы вроде редкой, но все-таки поножовщины между желтокаменными и синекаменными. По ее словам, Каннор был лучшим местом во Вселенной, а «маленькие трудности везде случаются». Эри ее понимала. Вряд ли бы она стала рассказывать своим родителям, что на острове, куда ей еще возвращаться, происходит небольшая гражданская война. Но Стефан словно нарочно задавал сложные вопросы.       — А как Сивэ? Он с вами? Ритуал прошел без эксцессов?       — Да-да, Оливер тоже на Канноре, — замялась Ками. — С ним все хорошо. Нервный немного, а так все по-прежнему.       — Кого вы к нему привязали?       — Это имеет значение? — пришла на выручку Эрика.       — Мне, по правде, все равно. Жив и жив, если его существование теперь можно назвать жизнью. А вот вам еще пожинать плоды своего решения. Если, конечно, вы не посеяли в его голове мысли о прекращении жизни. Тогда проблема устранится сама собой.       — Симон же не хотел ничего с собой сделать? — вздрогнула Ками.       — Нет, у него было столько воли к жизни, что это чуть не стоило жизни мне и Илу. — Эрика обхватила себя руками и потерла вдруг озябшие плечи. Перед глазами белыми пятнами во тьму падали осколки моста. Так, не думай, не вспоминай, приди в себя!       — В таком случае, могу только посочувствовать. Учитывая, что оба они опенулы с желанием свободы, его жизнь будет долгой и мучительной, — Стефан откинулся на спинку и задумчиво покрутил блестящую золотом ручку.       Эрика сосредоточила зрение на этом блеске, на ритмичном постукивании, на точном, почти часовом, прокручивании. Рассудок медленно очищался от удушливого страха, все занимала ручка, блеск, стук, круг. И в такт этому движению начали крутиться важные мысли, слетающие с воображаемых полок. Как бумажные листы, они крутились вокруг, и Эрика быстро нашла нужную.       — Но, может, есть способ как-то ему помочь? Сгладить последствия от ритуала?       — Если бы способ был, я бы его знал, — качнул головой Стефан. Ручку он крутить перестал, но мысли продолжили крутиться по инерции.       — Сондра же нашла.       — Правда? — оживилась Ками.       Эрика кивнула:       — Бабушка сказала, что Сондре удалось как-то заглушить вторую душу.       — Это исключено. — Рой-старший нахмурился. — Мы с Сондрой долго искали способ избавиться от последствий, но не нашли ничего. Это физически невозможно. А Лия — старый человек. Она могла что-то перепутать или вообще помутиться рассудком на почве переживаний.       — Я знаю свою бабушку, она в своем уме.       — В таком случае, она просто несет ересь по вопросу, в котором ни черта не разбирается. Я не один день перерывал книги с упоминаниями ритуала, я изучил его механизм, насколько возможно и даже больше. Нельзя отделить, заглушить, запереть душу, не повредив вторую. Это не подселенец, которого можно просто вышвырнуть. Это не две души в одном теле. Это химера из душ, сиамские близнецы, они вросли друг в друга, и теперь не отличить, где заканчивается один и начинается второй. Поэтому я и был против этой затеи. Прошу прощения за прямоту, но ты сделала из своего друга вечно бьющегося в агонии монстра. Он не понимает, кто он такой, где его мысли, где не его, существуют ли теперь его мысли вообще. До самой смерти он будет мучиться и проклинать тех, кто сделал это с ним. И ваше счастье, если у него окажется достаточно силы и мужества не сделать с вами что-то настолько же ужасное, чтобы отомстить.       В комнате стало холодно, на грудь лег камень. Эрика с трудом вдохнула и села прямее. Она знает, что Оливеру после ритуала плохо. Она знает, что их с Илом предупреждали о последствиях. Она долгое время была уверена, что Оли теперь от принятого ими решения будет страдать до конца жизни. Но…       — Знаете, он хотя бы жив, — скрипнув зубами, ответила Эри и вскинула голову. — Мы пытались его вернуть всеми способами. А где были вы, когда Сондра погибла? Раз вы знали про ритуал, почему не вы ее вернули?       Стефан сощурился, его по-старчески блеклые глаза потемнели и заблестели.       — Потому что, в отличие от вас, я осознавал риски. И не хотел обрекать Сондру на вечные страдания.       — Поэтому решили, что лучше будет оставить ее в Ливирре? Вы же не знали, что душа там переживает. Для вас Ливирра была такими же вечными страданиями. Разница только в том, что вы даже не старались.       — Тебе не кажется, Эрика, что ты не в том положении, чтобы меня обвинять? — четко проговорил Рой. — Ты ничего не знаешь обо мне, о той ситуации, в которой мы оказались, о том, что мы все чувствовали по поводу гибели Сондры.       — Вы тоже знаете не так много о нашей ситуации, — отразила Эрика. — Так что обвинять меня вы имеете столько же прав, сколько и я вас.       — Нисколько?       — Нисколько.       — Брейк! — Ками замахала руками. — Все-все, давайте поговорим о чем-нибудь более веселом. О ка-а-арте например?       Стефан посмотрел на нее одними зрачками. Блик от очков скрыл его глаза на секунду, а когда пропал, они вновь стали холодными и спокойными.       — Да. Подозреваю, вы пришли задать вопросы именно про нее. — Он перевел взгляд на Эрику. — Прости за уход от темы. И за резкие слова.       — Вы тоже простите, — кивнула она. Конфликт, кажется, исчерпан. Действительно, брейк.       — Так что конкретно вы хотите узнать?       — Все, — заявила Ками, и Эри уточнила:       — От того, где ключ, до того, почему она сама выглядела как ключ.       Стефан немного посидел, обдумывая, поднялся с места и обошел стол. С каждым шагом в глазах его становилось все больше темного блеска, а походка казалась все более уверенной, моложавой.       — Начну с последнего. — Он встал напротив дивана, опершись на столешницу, снял очки и закусил дужку. — Выглядела она как ключ, потому что человек, который делал для нее оправу, подумал, что это будет очень смешно. Просто обхохочешься, — Стефан прыснул. — Ну и потому, что на тот момент никто не догадывался, что это именно карта. Подозревали, что что-то важное, но, уверен, как и вы, мы представляли карту в более классическом варианте.       — Тогда как вы поняли, что это такое? — спросила Эрика.       — Позволь мне не пересказывать весь путь наших рассуждений. Во-первых, это заняло у нас не один месяц. Точнее, у них. Я присоединился к Сондре и компании чуть позже, и тогда дело сдвинулось с мертвой точки. А во-вторых, прошло больше пятнадцати лет, а я не молодею. Если нужны точные знания, найдите дневник Вирта и прочитайте.       — Я читала. Он почти ничего не писал про ход поисков.       — Конечно, он же не полный идиот! Так, процентов на девяносто. Да и на полпути он решил бросить нас и залезть под каблук к своей подселенке. — Стефан прочистил горло и отвернул голову. — Впрочем, не о нем сейчас. Факт: это карта.       — Тогда где ключ? — заерзала на месте Ками. — Пап, вы ведь его нашли, верно?       — Точно нашли, — подтвердила Эрика. — Раз Зеленая ласточка добралась до Промината, то ключ у вас должен был быть.       Рой-старший прищурился:       — Сондра тебе что-то рассказывала, Эрика?       — Нет. Точнее, — ее передернуло, — если и рассказывала, то я не придавала значения.       — Ну естественно!..       — Я ничего не знала про магию, и все вокруг поддерживали легенду, что Сондра психически нездорова.       — Ты в том числе, — поддакнула Ками и посмотрела на отца с заметной обидой. На претензию дочери Стефан не нашел, как защититься.       — Я не осуждаю, — сдался он. — Просто удивился, насколько ты, Эрика, осведомлена. Не подумал, что ты действительно читала дневник Вирта, он наверняка не удержался от хвастовства перед гипотетическим сыном.       — Так где ключ? — спросила Эри.       — Смотря о каком вы спрашиваете. Кто зарыт, кто потерялся, — мужчина сжал руку в кулак, — кто сломался.       — В смысле? — не поняла Ками. — Ключей несколько? А где зарыты? Где потерялись? А сломанные починить можно?       Эрика внимательно следила за поведением Стефана. Он помрачнел; смотрел на свои дрожащие костяшки и думал о чем-то, тягостном для него. Взгляд невольно метнулся к собственным рукам — Эри часто смотрела на ладони, когда размышляла о своей магии. Видимо, и Стефан сейчас думал о даре. О себе, потерявшем его. Неправильном — понимала Эрика. Больном. Покалеченном. Поломанном.       Поломанный ключ…       Эри едва не задохнулась от нахлынувшей разгадки. Если карта выглядела не как обычная карта, то и ключи могли быть…       — Это вы, — пораженно выдохнула она. Стефан перевел болезненный взгляд на нее. — Ключи. Это были вы! Зеленая ласточка! Вирт и Агата мертвы и похоронены, Сондра пропала без вести, а вы…       — Да-да, — перебил Рой-старший и сжал дужку очков до треска. — Ключи — это мы. Опенулы.       У Ками отвисла челюсть. Эри свою с трудом оставила на месте.       — Опять же, без подробностей, — продолжал мужчина. — Опенульская магия позволила активировать карту. А использовав кровь, мы прочно привязали ее к нам. Конечно, после этого нам еще больше потребовалась оправа — держать карту в руках долго стало почти невозможно, она нагревалась из-за… Не хочу соврать. Тем более, что не я разбирался с картой. Агата — вы знаете о ней, ты, Эрика, так точно — специализировалась на связи физических объектов с магией определенного носителя. Она колдовала над дневником Вирта, над шкатулкой, над… кхм, я снова отошел от темы, простите. Ее работы потрясали своим мастерством и филигранностью, я редко встречал опенула, способного так виртуозно управляться со связкой магии и крови. Поэтому у нас не было ни малейших сомнений в том, чтобы доверить ей такой важный артефакт.       — А в чем разница между магией и кровью? — спросила Ками.       Стефан пробил ее взглядом. Повисла тишина, и Рой-младшая, вжимая голову в плечи и заламывая руки, хихикнула:       — Ну я же так, просто из интереса. Ладно-ладно, вернемся к ключам, верно? Это поважнее, чем всякие такие глупости.       Эрике захотелось коснуться ее плеча, но побороть давящую ауру Стефана не могла даже проснувшаяся смелость. Они с Ками обязательно еще поговорят на Канноре. Сейчас и правда лучше поскорее расправиться с вопросами и оставить Роя-старшего в покое. И умчаться от него на другой конец Земли.       — Понятно, вы капнули кровью на карту — и она заработала, — заключила Эри. — Активировалась, что бы это ни значило.       — Она начала показывать путь. — Стефан спрятал взгляд, словно не мог ни сказать правду, ни соврать. — До Промината нельзя добраться так просто. Помимо сложного морского пути, полного подводных скал и мелей, есть еще кое-что, что не давало лайтовцам доплыть до острова еще в начале войны. — Он оперся бедром о столешницу и снова покрутил ручку, выписывая ее кончиком идеальный круг. — Проминат окружен туманом. Не знаю, создан ли он искусственно или возник по естественным причинам. Но если сунуться туда без рабочей карты, обратно не выплывешь.       — Откуда такая уверенность?       — Мы готовились к этой экспедиции не один месяц, Эрика. У нас не было доброго дядюшки, к которому можно было прибежать по любому вопросу. Да и еще чтобы он принял, тратил время, несмотря на поздний час и личные дела.       — Ну, ты ведь добрый дядюшка, — хихикнула Ками, и Стефан изобразил ей что-то среднее между болезненным спазмом лица и оскалом. Рой-младшая была и тому рада. — Спасибо тебе, правда! Я знаю, у тебя куча проектов, договоры на носу, да и вообще, ты во все это лезть не хочешь после того, как ты… Точнее, после всего, что случилось. Но земля Лайтов скажет тебе огромное «спасибо»! Мы тебе памятник там поставим! Если разрешат, конечно.       — Обойдусь без памятника, — довольно хмыкнул ее отец. — Будет достаточно и того, что вы закончите наше с Сондрой дело.       Эрика нахмурилась и пустила его слова глубоко в сознание, чтобы они смешались с ее воспоминаниями и догадками. Что-то не сходилось. Вопросов после рассказа Стефана возникло только больше. Да и прошлые никуда не делись. Нет, он точно недоговаривает.       — Я вот что не понимаю, — подняла голову она. — Если у вас были ключ и карта и вы даже до Промината добрались…       — Мы не добрались до Промината, не путай, — перебил ее Стефан.       — Что? Разве?       — До Промината? — оживилась Ками и заметалась взглядом. — Пап, так вы доплыли до самого Промината?       — Нет, я же сказал. Эрика что-то перепутала. — Рой-старший посмотрел на Белуху темным взглядом. — Возможно, Сондра что-то рассказывала, но не вдавалась в детали. До острова мы так и не добрались. Не смогли пройти туман. Понахватались там проклятий и уплыли восвояси.       — Но мне рас…       — Тебя дезинформировали, Эрика, поверь. Никто никогда не был на Проминате. Иначе бы мы вернулись оттуда с победой, верно?       — Да, я тоже так подумала, вот и…       — Камелия, — рявкнул Стефан так, что обе девчонки подскочили, а сама Ками сдалась в комок. Мужчина продолжил мягче. — Камелия, я так понимаю, ты еще планируешь вернуться на землю Лайтов?       — Д-да, — пискнула та.       — В таком случае, тебе стоит собрать теплые вещи. Я знаю, какими суровыми бывают зимы на Канноре. Отправляйся к себе в комнату и возьми, что посчитаешь необходимым.       Ками растерянно хлопнула глазами, посмотрела на отца, затем на Эрику. Эри не имела понятия, что происходит, а потому тоже могла только растерянно хлопать глазами.       — Это не просьба, — добавил Стефан и кивнул на дверь.       Все еще ничего не понимая, Ками поднялась и бочком пододвинулась к выходу.       — Ну ладно, — протянула она и, бросив еще пару неуверенных взглядов, скользнула в коридор.       Стефан закрыл за ней и сел за стол. Комната наполнилась гнетущим щелканьем мышки.       — А что… — начала было Эрика, но Стефан цыкнул.       Щелкнул еще пару раз, вздохнул — и вдруг крикнул так, что стекло в окне задрожало:       — Камелия! Я сказал: в комнату!       По ту сторону двери послышались быстрые удаляющиеся шаги. И только когда они стихли, Рой потер переносицу и хлопнул по столу.       — Какого черта ты вообще заладила про Проминат?! — зашипел он.       Эрика опешила. В одну секунду Стефан из спокойного, чуть язвительного мужчины превратился в нервного паранойика. Его взгляд метался от дивана к двери, пальцы перебирали очки, цеплялись друг за друга и путались, выворачивая узлы суставов.       — А что не так? Вы все же были там? — спросила Эри.       Стефан подорвался с места и принялся ходить туда-сюда по комнате. Вспомнился Ил, который беспокойно метался по лазарету.       — Послушай, Эрика, это явно не тот разговор, который должна слышать Камелия. Который должен слышать вообще кто-либо, без опенульского дара особенно.       — Так вы все-таки там были!..       — Да! Да, мы там были, — напористым шепотом произнес Стефан. — Не полным составом. Но мы с Сондрой добрались до самого Промината. И вернулись обратно. Ни с чем.       — Но почему? — тоже понизила голос Эри. — Вы же видели, что там! Даже если вы не сумели забрать это с собой, вы же могли рассказать остальным. Собралась бы экспедиция, солдаты бы добрались дотуда и…       — У нас были причины молчать.       — Да какие?! — Она подскочила с места. — Какие у вас могли быть причины? Люди страдают, умирают. Столько лет война длится. Столько лет чертовы птицы разносят эту чертову болезнь! Какие у вас могли быть причины скрывать то, что это все прекратит?!       — Да не было там ничего! — сквозь зубы процедил Стефан и закрыл лицо рукой. — Ничего там нет, на этом Проминате. Ни оружия, ни лекарств, ни даже свитков с указаниями. Ни-че-го.       В ушах зазвенело. Эрика медленно опустилась обратно на диван, но казалось, что она падает и дальше, через обивку, через этажи, фундамент, земную твердь и зависает где-то в давящей темноте — то ли в подземной породе, то ли в удушливом космосе.       — В-в каком смысле? — пролепетала она, едва вдыхая. Выдыхать не получалось вовсе. — В каком смысле «ничего»?..       — В прямом. — Стефан подошел ближе и присел перед диваном. Протянул было руку, чтобы коснуться плеча Эри, но передумал и опустил на свое колено. — Я понимаю, что ты сейчас чувствуешь. Мы тоже не могли поверить. Сондра готова была весь остров перевернуть, она все осмотрела, все трещины на стенах, все зазоры, все сколы. Можешь мне поверить: если бы там был хотя бы намек на что-то важное, она бы его нашла. Но там нет ничего и никого. Кроме запущения, разочарования и проблем.       — Проблем? — едва шевеля губами спросила Эрика, и кровь ударила в голову. Она вскинулась и затараторила. — Сондра получила проклятье на Проминате? Значит, там все-таки что-то было, да? Может, не физическое, а какая-то… я не знаю, энергия, аура, магия! Что-то ведь ее прокляло!       — Ее проклял туман вокруг Промината. Это разные вещи.       — А может, не разные? Может, это и есть то оружие против птиц, о котором все твердят? Надо взять пробу, посмотреть, как он влияет на ласточек. А может, это и вовсе лекарство! Надо попытаться доставить его в лагерь! — Эрика попыталась вскочить, но Стефан оттеснил ее обратно.       — Нет.       — Но может быть!..       — Эрика, нет! Все, что ты сейчас будешь предлагать, мы уже пробовали, и даже вдвое больше.       — Может, не все…       — Все. Послушай, мы стольким пожертвовали, чтобы добраться туда, мы столько потеряли. Думаешь, мы бы не проверили все возможные выходы, чтобы убедить себя, что эти потери не были напрасны? — Стефан поднялся и навис над Эрикой темной скалой. — А они были напрасны.       Эри замотала головой. Нет. Нет! На Проминате не может быть совершенно ничего. Что-то там точно есть. Должно быть!       — Вы тогда сильно устали. Вы могли что-то упустить! Вы должны были что-то упустить! Вы там всего вдвоем были, а Проминат — это целый остров.       — Сондра осматривала его одна.       — Вот именно! Она была в панике, под воздействием проклятья — она обязана была что-то упустить! Вы ведь и сами это чувствуете, да? — Эрика все-таки подскочила, и Стефан отступил. — Чувствуете, да? Иначе бы не стали сообщать о том, как достать карту.       — Да я понятия не имел, что вы догадаетесь, что это вообще такое! — зашипел Рой и махнул рукой на дверь. — Я же не думал, что Камелия начнет говорить с чем-то, запертом в давно уже мертвом амулете. Вы бы потыкались этим ключом во все замки, ничего не нашли бы. Расстроились, да, но не полезли бы, куда не следует. А тут вы, пришли, приперли меня к стенке. Что мне было делать? Врать? Я уже понял, что вы любыми путями готовы докопаться до правды. Вы бы узнали, и про ключ, и про кровь. И тогда что? Я потерял достаточно, я не готов рисковать еще и доверием дочери.       — Может, есть еще что-то, что вы не договариваете? Господин Рой, мы все равно туда полезем. Лучше расскажите все сейчас, чтобы мы не напоролись на неизвестные опасности.       Стефан сложил очки с тихим щелчком.       — Я все сказал. И не пытайся манипулировать моей дочерью. Ни один маг не пустит в поход человека, потерявшего дар. Камелия будет в безопасности, а на остальных мне плевать с высокого маяка.       — В какой безопасности?! — замахала руками Эри. — В какой? Среди войны? Среди птиц, разносящих смертельную болезнь? На Проминате должно быть лекарство, просто обязано! Столько людей умирает, столько заражается и мучается прямо сейчас. Лекарства не может не быть. Оно точно существует! Вы просто не нашли!       Грудь сперло. В голове сломанной пластинкой заело бездумное: «просто не нашли, ошиблись, просто не нашли, там точно что-то есть, они ошиблись, просто не нашли». Просто не укладывалась, казалась глупой, неправильной сама мысль о том, что на Проминате — на том самом Проминате, ради которого умирали лайтовцы; который обязан дать победу в войне, чертово лекарство от чертовой болезни, шанс Илу на долгую счастливую жизнь, — на этом Проминате ничерта нет. Это неправильно. Нонсенс. Нет! Эрика не верит! Не хочет, не будет верить!       Но если это правда… Если взаправду там…       Стефан посмотрел на нее чистым, не заслоненным стеклом очков взглядом. Его лицо исказилось в нечто наподобие сожаления.       — У тебя болен кто-то, да? — вздохнул он, и Эрику заколотило. — Там, на земле Лайтов. Тот подселенец, верно?       — С ч-чего вы взяли?       Зуб отчего-то перестал попадать на зуб, Эри впилась себе в плечи и потерла, чтобы избавиться от нахлынувшего изнутри мороза. Рука от напряжения заняла, и взгляд сам метнулся к ней. К тому месту, где недавно была птичья царапина.       Царапина, царапина…       — Потому что ты явно заинтересована. Причем именно не в поиске оружия, а в поиске лекарства. Будь ты таким же альтруистом, как твоя тетя, тебе было бы все равно, как кончится война — лишь бы кончилась. Тебе же принципиально найти способ излечить от птичьей болезни.       — Может, это я больна? — выпалила Эри.       И тело обратилось ледяной статуей. Язык больше не шевелился, даже губы до конца закрыть не удавалось. Произносить вслух то, что крутилось в мыслях, оказалось страшно. До лихорадки страшно. Все враз стало слишком реальным, и где-то на периферии сознания мелькнуло желание, чтобы это все оказалось сном. Все — царапина, болезни, птицы, рассказ Стефана — все это оказалось тем самым реалистичным кошмаром, от которых Эри так стремилась избавиться. Тогда бы не пришлось думать и осознавать — если Эрика заражена, а на Проминате действительно ничего нет…       Ей осталось пара месяцев от силы.       Но Стефан снова заговорил, и «если» стало ключевым словом.       — Ты не можешь болеть. Ты же опенул.       Эрика смогла только приподнять брови, и то с огромными усилиями.       — Опенулы не заражаются птичьей болезнью, — пояснил Стефан таким голосом, будто не понимал, действительно ли Эри не знает или просто издевается. — Тебе что, не сказали? Да, не самая популярная информация — опенулов обычно и так от птиц оберегают. Но многие в курсе. Лекари так точно.       Холод волнами подкатил к позвоночнику и впился в него когтями. Птичьими.       — Н-но почему?!       Стефан развел руками и снова закусил дужку.       — Мне бы знать. Веришь или нет, но я долго изучал вопрос птичьей болезни и ее переносчиков. Информации почти нет, на исследования времени и ресурсов ни у кого не было. А от проминатов, которые могли что-то знать, как оказалось, мало толку.       Словно почувствовав, о чем речь, в накрытой клетке что-то зашуршало. Стефан неосознанно обернулся, но тут же сделал вид, будто ничего не случилось. Эрика не была уверена, что хочет знать об обитателе птичьей клетки. Тем более, Ками рассказывала, что ее отец держит дома ласточек. Желание расспросить росло с каждой секундой, желание услышать ответ почти достигло нуля.       — Мне жаль, если кто-то из твоих близких действительно болен, — продолжил Стефан. — Но жизнь несправедлива. Ты бы лучше отпустила его, позволила со скалы сброситься — я знаю, на Канноре это практикуют. Быстро и безболезненно. Все лучше, чем медленно гнить заживо на руках у друзей, верно?       — Замолчите, — сжалась от холода Эрика.       — Знаю, неприятно, особенно для урожденной недивинки. Но если тот мальчишка действительно болен, то он и сам наверняка думает об этом. Так уж воспитывает Каннор. Смерть настигнет каждого из нас, разница лишь в том, насколько быстро и насколько мучительно. И любой здравомыслящий солдат легко обменяет несколько лишних недель, в течение которых он даже воевать толком не сможет, на избавление от мучений. Видимо, ты до сих пор задерживаешь его в этом мире. Прости за прямоту, но это эгоистично и негуманно.       — Да что вы вообще об этом знаете! — огрызнулась Эри. Позвоночник свело так, что голова непроизвольно дернулась.       — Достаточно. Я перерыл всю возможную литературу, сам проводил опыты, изучал болезнь, ласточек, похожие случаи на Недивинах, прочитал сотни статей и заметок…       — А вживую когда-нибудь видели?! — взорвалась Эрика, и холод обжег веки изнутри. Но стало плевать, слова все вылетали и вылетали из груди, от ноющего сердца. — Не на бумаге, а вживую, когда человек перед вами умирает — а вы ничем помочь не можете? Когда вам говорят, чтобы вы начинали думать о чем-то, о ком-то другом, потому что никакие действия уже не помогут? Когда вам улыбаются, смеются, говорят, что все в порядке, а вы видите, как ваш близкий слабеет с каждым днем? Да вы хоть раз язвы от птичьей болезни видели?!       Стефан медленно и шумно выпустил воздух и достал из ящика стола чистый носовой платок.       — Давай без девчачьих соплей, — мученически произнес он, протягивая платок Эрике.       Но Эри отодвинула его руку и вскинула голову. Глаза пощипывало, в носу зудело, да и голос начал дрожать и ломаться. И все же Эрика сейчас не заревет. Не на ту напал. Она сильнее, чем кажется. Она видела смерть родителей, помешательство тети, отстраненность бабушки. Видела гибель детей и предательство друзей. Видела Ливирру и души, обреченные на вечную ложь. Она все это вынесла, пережила — а значит, она сильная.       — Смерть близких — это не девчачьи сопли.       — Кому как, — хмыкнул Стефан, но, кажется, уже с большим уважением. — Реветь над тем, что нельзя изменить, точно бессмысленно. Не нравится каннорская философия, возьми инсивскую: задержи своего приятеля в этом мире подольше, помучай, но зато у тебя останутся о нем лишние воспоминания. Но, если хочешь знать мое мнение, легче никому от этого не станет. Лучше наплети ему и всему лагерю с три короба, собери экспедицию, а потом просто направь корабль на скалы — их у Промината в избытке. Даже до тумана не доберетесь. Если все пройдет удачно, то выживет большинство. Вернетесь побитыми, но героями: пусть потерпели поражение, но ведь попытались! Такие у вас нынче ценности? Зимой на земле Лайтов жуткие шторма, никто и не заподозрит. Не справились с управлением, не самые опытные мореходы… А там можно и карту потерять, в такой-то суматохе. Пока разбираться будете, ажиотаж поутихнет. Там резину потянешь, тут на потом отложишь — и вот уже сменилось поколение, другое, и все забыли, была неудачная попытка, не была…       С каждым словом невидимый лед отступал под гнетом кипящей ярости. Эрика глубоко дышала — казалось, еще немного, и начнет выпускать из ноздрей дым. Струи лавы переплетались с огненными змеями мыслей, они скользили друг по другу и жгли язык. Эри расправила плечи и, глядя на Стефана ненавидящим взглядом — ненавидящим каждую идею в его голове, — процедила:       — Я не собираюсь это делать. Я не трус. В отличие от вас.       Стефан едва дернул краем рта и надел очки. Но Эрика увидела за ту секунду, когда его глаза скрыл блик, как съежилось и ощетинилось что-то в его душе. Задело. Еще бы не задело — Эри ведь этого и добивалась.       — Ты идиотка. В отличие от меня.       — Прямо как Сондра?       Рой треснул ладонью по столу и выдохнул, как загнанный матадором бык.       — Не смей сравнивать себя с ней. У вас нет ничего общего!       — Я знаю, — вскинула голову Эрика. — Поэтому я и закончу войну.       Невиданная ранее уверенность горела внутри и распирала грудь, заставляя дышать глубоко и ровно, спокойно. Эри догадывалась, что стоит этой уверенности догореть, и сердце наполнится удушливым пеплом — она резко осознает все, что сказал Стефан, начнет думать о будущем, об отсутствии будущего. Но сейчас все, что она чувствовала, — это решимость и желание защищать себя, Ила, Ками, всех, кто верил и до сих пор верит в победу.       Рой-старший, закатил глаза и, не садясь за стол, повернул к себе монитор.       — Как пожелаешь. Мне нет дела, чем ты будешь заниматься. Хочешь разочароваться сама — пожалуйста, твое право. Хочешь погубить целую команду моряков — да благословит вас Смерть. Хочешь тоже подцепить проклятье и потерять самое дорогое в жизни — флаг в руки, Эрика! У меня лишь одно условие: Камелию не трогай. И если вдруг она останется единственным твоим близким человеком, то жертвуй всем. Последними друзьями, репутацией, да хоть своей жизнью или магией — но она не должна отвечать за твои ошибки. Ей и без того досталось. — Он ощутимо повысил голос. — Я люблю ее и не хочу, чтобы она пострадала.       Эрика обернулась на дверь — закрыто. Стефан продолжал смотреть на монитор и чему-то улыбаться одними уголками губ.       «Камеры», — вспомнила Эри. Стало немного жутковато. Оставалось надеяться, что Рой-старший не злоупотребляет безопасностью, и у Ками дома есть хотя бы уголок без всевидящего ока отца.       — Ками, мы договорили, можешь заходить! — крикнула Эрика.       Стефан бросил на нее взгляд обыгранного в шахматы противника: несколько раздраженный, но полный уважения и азарта, ожидания реванша. Реванш Эри ему обеспечивать не хотела.       Тихо щелкнула ручка, и в кабинет шмыгнула Ками. За плечами у нее был небольшой полупустой рюкзак.       — А я вот как раз только подошла, — неловко хихикнула она и встала рядом с Эрикой. — О чем болтали? О чем-то важном?       — Да так, о своем. — Стефан отвернул монитор и оттолкнулся от столешницы. — Об опенульском.       Он смотрел на Эрику и ждал чего-то. Эри напряженными губами шепнула быстрое: «слово опенула». И бочком придвинулась к Ками. Она не даст ей пострадать, Стефану даже не стоило выпытывать обещание.       — Понятно, — вздохнула Рой-младшая, но тут же взбодрилась вновь. — Ну так что? Еще остаемся или на Каннор, радовать ребят? Я про карту вот, что подумала: раз она завязана на крови, то мы можем взять кровь Оливера. Его отец ведь тоже в этой Зеленой ласточке был, верно, Эри?       — Я не уверен, что Вирт капал свою кровь, — вместо Белухи ответил Стефан. Сейчас, когда Эрика вглядывалась, она заметила его нервозность в бегающем взгляде и участившемся дыхании. — Кажется, я припоминаю, что он отказался. Чтобы не подвергать опасности будущее потомство.       — Да? — растерялась Ками. — Ты серьезно? Вот черт. И что делать?..       Она совсем поникла. Эри приобняла ее за плечи. Подумалось, что не просто так Стефан не боялся повлиять на дочь своим проклятьем. Собственные секреты были ему важнее. И так яростно захотелось эти секреты раскрыть, по-опенульски, вытащить на всеобщее обозрение!..       Но становиться воплощением чужого проклятья Эрика не хотела. Как не хотела и произносить вслух эти секреты.       — У нас все еще есть твоя кровь, ты помнишь? — сказала Белуха. — Думаешь, так много людей, у которых оба родителя активировали карту?       Ками просияла и посмотрела на Эрику с такой благодарностью, что сердце защемило. Стефан сдавленно хмыкнул и подошел вплотную — а после и вовсе прошел между девчонками к выходу, разбивая объятья.       — Думаю, вы можете разобраться с этим уже на Канноре. Время позднее. Я не рассчитывал сегодня на ваш визит, по правде. Камелия, ты не против, если Эрика воспользуется твоим шкафом для перехода? Я помню двери на Канноре. Уверен, такому неопытному опенулу будет легче пройти через схожие по размерам проемы.       — Без проблем, — отозвалась Ками. — Не забудь лечь пораньше, пап, а то я же тебя знаю, опять заработаешься!       Она потянулась было следом, но замерла и посмотрела на Эрику. Поняв ее без слов, Эри вышла за Стефаном первой, и сестра поспешила за ней хвостиком.       Комнату Ками удалось рассмотреть только мельком. Просторная, даже немного пустая, несмотря на фигурки, постеры, диски, книжки и журналы — не так много, их явно было больше раньше, и огромная часть наверняка перекочевала в Дэнт. Было видно, что хозяйка изо всех сил старалась привнести в спальню уют, но все пошло не так еще на этапе строительства и ремонта. Огромное помещение, однотонные стены, слишком широкое окно, которое даже не завесишь толком. Словно не жилая комната, а зал для собраний, куда зачем-то поставили кровать.       Шкаф, к счастью, действительно подходил по размерам. Эри взялась за ручку и пустила мысли в полет — они закружились птицами, в мгновение ока пересекли половину света и юркнули в каннорские коридоры. Раз, два, три — и вот из-за приоткрытой дверцы в комнату льется сизеватый свет лайтовского солнца.       Ками на прощание неловко обняла отца и ловко запрыгнула в шкаф. Эрика задержалась и обернулась на Стефана. Бывший каннор стоял в стороне, но смотрел на открытый переход со старческой тоской. Его глаза стали белесыми, словно выцветшими, а очки добавляли им живого чувственного блеска. Впервые за вечер Эри стало Стефана жаль.       — Хотите… зайти? — кивнула на шкаф она. — На пару минут. Вы не были дома уже пятнадцать лет, если не больше. Можете посмотреть, как изменился Каннор. Пройтись по знакомым местам.       Рой-старший вскинул брови, но с каждым словом удивление на его лице перетекало в болезненное смирение.       — Каннор больше не мой дом, — качнул головой он и невольно посмотрел на свою руку. А после — на пальцы Эрики, сжимающие ручку дверцы. — Идите. Передавайте привет действующему мажортесте.       Эри усмехнулась:       — Ил будет рад это услышать.       — Ил? Тот, который… кхм, подельник твой? Тот самый?       Она кивнула. Стефан хмыкнул, раз, другой — и вдруг захохотал во весь голос, схватившись за живот. Ками выглянула из перехода, Эрика тоже уставилась на мужчину во все глаза. Но Рой-старший и не думал что-то объяснять.       — Ладно, идите-идите, — махнул он, едва вдыхая между приступами смеха. — Нет, ну подумать только! Если бы он узнал… да если бы они оба узнали!.. Мажортеста Каннора! Ха-ха, да что я смеюсь, Каннор ведь с таким головастиком обречен! Ха-ха-ха!.. Все-все, идите, вас уже заждались.       Ками, ничего не понимая, все же хихикнула. Эри перескочила на землю Лайтов и закрыла переход с невольной улыбкой. Пространство расправилось, и невидимая волна, прокатившись по коже, прогнала улыбку прочь. Несмотря на последние веселые ноты, остальная мелодия звучала в миноре. Эрика плохо разбиралась в музыке, но она бы назвала их со Стефаном разговор похоронным маршем.       И чего она теперь боялась, так это как бы похоронный марш не зазвучал на самом деле.