Магия опенула

      Больше Йенц на связь не выходил. Эри некоторое время попыталась связаться — впустую, так что скоро бросила, и остаток дня провела в кровати, собираясь с мыслями. Из всех мыслей охотно собралась только одна — о том, что рядом с Илом думать поприятнее. Но сил на то, чтобы подняться не было. Вот Эри и выползла из комнаты только ближе к отбою, когда голова полегчала, а в коридорах стих топот. Никем не замеченная, она добралась до столовой — уже украшенной, но пустой, — перехватила на кухне пару лепешек и потихоньку двинулась в библиотеку. Пока шла, отгудел горн, собирающий ночных дежурных, мимо пробежало несколько солдат, камень в кармане ощутимо потеплел. До Эрики никому не было дела. И хорошо.       Возле библиотеки она остановилась. Несмотря на то, что уговор был встретиться после отбоя, Эри пришла не первой. Среди шкафов звенел смущенный смех, ему вторило такое же смущенное бурчание. Эрика осталась у выхода, прислонившись к стене. В прошлый раз она появилась невовремя, не хотелось повторять ошибку.       Девчонки переговаривались то громко, то прочти шепотом, а то и вовсе таинственно замолкали — и можно было лишь гадать, чем они занимались в эти минуты. Слова искажались эхом, да Эри слушала их краем уха, только иногда посмеиваясь от особенно громких и отчетливых шуток. Голоса сплетались между собой, поддерживали друг друга, как холодный ветер и теплые крылья, и Эрика отчетливо понимала, что ей в их танце делать нечего.       Наверное, не стоит лезть вовсе. Ками, кажется, не слишком обеспокоена ни ситуацией с магией, ни разговором с отцом. А если и переживает, то у нее есть человек, который ее подбодрит. И куда лучше, чем Эри!       Когда отзвучал отбой и Каннор окончательно заснул, Эрика все-таки зашла — нарочито громко топая. Ками выбежала навстречу, взъерошенная, как попугайчик. Подлетела, схватила за ладонь и защебетала.       — Ну наконец-то! Я все дождаться не могла, мы с Дженни даже пораньше подошли. Весь день на иголках! А вы с Илом еще и спать завалились. Ни стыда ни совести! А рассказать, куда ходили? А про карту поговорить? А…       Возле полок Ками оторвали, и она тут же намертво прилипла к собственнической руке. Дженис отвела ее на пару шагов и кивком поздоровалась. Эри кивнула в ответ.       — Не все сразу, Ками, — отразила новый поток речи от сестры она. — Ил сам все расскажет, когда проснется. Сейчас мы должны решить вопрос с картой. Оливер обещал прийти в течение часа после отбоя…       Лицо Ками поменялось, и Эрика не договорила. Рой прижалась к Дженис плотнее, нахмурилась — и отвернулась. На самом деле, лишь едва повернула голову, но так нетипично, так заметно, что слова застряли в глотке. Джен же, наоборот, приободрилась и горделиво хмыкнула.       — Что такое? — забеспокоилась Эри.       — Да ничего… Просто я проспорила.       — А я говорила, — невидимка закрыла Ками плечом.       — Угу, Дженни, ты опять права, я опять…       — Я сделала что-то не то? — только сильнее разнервничалась Эрика.       — Нет-нет, Эри, ничего! Просто…       — …просто я знала, что ты ничего не расскажешь, когда придешь. Снова с темы соскочишь. Ну, как всегда.       Захотелось сломать себе пару костей.       — Я же не отказываюсь говорить. Я расскажу! Попозже.       Последнее прозвучало хриплым старческим голосом, и Эри поспешила прикусить себе язык.       — Все в порядке, Эри! — замахала рукой Ками. — Ты не виновата, это мы так поспорили, в шутку. И я совсем не против проспорить. Мы поспорили на… — она, хихикая, отстранилась от Дженис, — поцелуй! — и быстро ткнула себе пальцем в уголок улыбки. — В щечку!       Дженис сжалась в ершистый комок и насупилась.       — Про щечку уговора не было.       Ками громко засмеялась, а Дженис все краснела и краснела. Так они и продолжали бы, пока Джен не лопнула, или пока Ками весь Каннор не перебудила, если бы эхо не донесло хлопок двери. Эрика покачнулась — весь остров, кажется, возмущенно вздрогнул. Даже разгладившись, чужая складка ощущалась до скрежета неправильно.       Оливер вошел, почти вбежал в библиотеку, озираясь и поджимая руки. Волосы были все так же растрепаны, кожа — такой же серой, взгляд — таким же загнанным. Но стоило заметить остальную компанию, Оливер живо выгнулся и сложил ладони за спиной.       — Очевидно, вечер и впрямь добрый, раз вы не устроили засаду, — хмыкнул он.       Ками неловко ему махнула. Дженис отвернулась и сжала перебинтованное запястье. Оливер поспешил перевести взгляд на Эри.       — Ты вовремя, — скупо отозвалась она. — Давайте поскорее разберемся с картой.       Они все втроем, как конвой, проводили Оливера к столу. Книг уже не было, только черный камешек по-прежнему прожигал взгляд посередине столешницы. Встали с трех сторон: Оливер возле карты, Эри напротив, Ками с Дженис в стороне. Все взгляды метались и пересекались с почти слышимым звоном.       — Итак, — Оливер положил было руки на стол, но передумал и убрал обратно за спину, — раз мы никого больше не ждем, предлагаю начать. Надеюсь, вам не нужно пустить мне кровь, чтобы активировать эту малышку.       Девочки переглянулись. Оливер сильнее побледнел, словно такая необходимая кровь сбежала из тела.       — Не нужно ведь?       — Не волнуйся! — нервно хихикнула Ками. — Всего ка-а-апельку. Ты даже и не почувствуешь.       Эрику передернуло от воспоминаний.       — Ками и Эрика уже пробовали. И, как видишь, живы, — отвернувшись, добавила Дженис.       — Вот как? Эри тоже? Разве карта не должна была откликнуться на опенульскую кровь?       — Придурок, естественно она тоже…       — Дженни, тише!       Эрика глянула на Оливера и получила сощуренный, но отчего-то потеплевший взгляд. Господи! Он что, думал, что они его привели просто как подопытного кролика? За кого он их держит!       — Не всякая кровь подходит, — объяснила Эри. — Зеленая ласточка привязала карту к себе, поэтому активировать ее может только кто-то из ее членов. А в нашем случае — из их детей.       Оливер немо открыл рот. Его глаза заблестели, а лицо стало растерянным, напуганным, как у ребенка. Черные брови дернулись, а с выдохом вырвалось тихое:       — Что?       Эрика отразила его выражение:       — Эй, не волнуйся! Ничего плохого не случится. Но нам нужен ты, потому что ты единственный опенул — прямой потомок Зеленой ласточки.       — Я…       Оливер уставился на карту, но смотрел будто в бесконечную черноту. Сбоку шуршаще потоптались девочки. Эрика поджала пальцы, чтобы побороть желание тронуть чужой рукав.       — Твой отец мог активировать карту. Мы не уверены, но… — она вздохнула. — Нет ничего страшного, если ты попытаешься. Это быстро и небольно. Честно. Если не веришь, я могу на твоих глазах капнуть свою кровь снова.       — Мой отец…       Оливер вздрогнул и замотал головой. Непонятно, чему. Он дернулся от стола, но тут же склонился над ним, словно живот прихватило; спокойно улыбнулся и скривился; зашипел и почти что-то сказал, но замолк, как если бы ему заткнули глотку.       Дженис отшатнулась и увлекла за собой Ками. Эрика заставляла себя стоять. В ушах поднимался гул, но его перебивало шумное дыхание — Оливер уже едва не хрипел, пальцы впивались в волосы и прятались за спиной, колени подкашивались, глаза сверкали, бешено и отчаянно. Нужно достать оружие. Нужно…       Оливер по-звериному вскинул голову — и опустил плечи. Взгляд у него тоже перескочил и попал в ловушку за плечом Эрики. Хотелось обернуться. Голова медленно, то и дело возвращаясь, повернулась; ровно настолько, чтобы боковое зрение улавливало движение и со стороны входа, и со стороны стола. И если у второго все осталось неподвижным, то возле первого покачивалась человеческая фигура.       По плечам пробежалось холодное дежавю.       — Ил! Ты как, в порядке? — Эри подскочила к нему и взяла за локоть. — Зачем ты встал?       — И снова оставить тебя одну? — рассмеялся он, сонно щуря ясные глаза.       — Я справляюсь.       — Я знаю. Но со мной спокойней. Ведь так?       Эрика посмотрела на его лицо, немного припухшее после сна, с красным следом от подушки на щеке, такое родное и влюбленное, и не смогла соврать:       — Ведь так.       — Кхм! — не нужно было оборачиваться, чтобы понять, что кашлянул Оливер. — Я очень рад за ваши, хм, отношения. Но почему бы вам не уединиться, раз уж столь невмоготу?       Эрика крепче вцепилась в Ила — от усталости он еще нетвердо стоял на ногах, так что Ил вцепился в ответ.       — Привет, Оли.       — Карви, — наигранно кивнул Оливер. На лице у него застыла предсмертная маска. — Рад видеть в добром здравии.       Все, кто был в комнате, уставились на него. Эрика почти поверила в групповую галлюцинацию.       — Очень смешно, — первой нарушила тишину Дженис. — Придурок.       Эрика нахмурилась вслед за ней. Оливер что, вдруг решил поиздеваться? Они же начали общаться нормально! Опять за старое? Или… Вспомнилась исповедь. Признание Ила. Что вообще между ними происходит?       — Я не имел в виду ничего… такого, — осклабился Оливер. Если раньше он был не в своей тарелке, то сейчас вовсе перескочил от нее на другой стол. — Ох, неважно! Просто попытался быть вежливым! Неужели это преступление? Неважно. Неважно! Не обращайте внимание. Заткнитесь! — Он выкрикнул, сжал губы до белизны и выдохнул. — Давайте про карту.       Снова повисла тишина, мерзкая, холодная и душная. Ил на пробу ступил вперед.       — Да. Да, давайте, — помялся немного и добавил тише. — Я в порядке, спасибо.       Оливер дернул губами, но сразу выпрямился и высокомерно отвернулся. Дежавю усилилось. Эрика решила подумать об этом позже и снова прижалась к Илу.       — Я не могу вам помочь, — отчеканил опенул, сложив руки за спиной. — Мне очень жаль, но моя кровь не подходит.       — Почему? — пискнула Ками. — Ты же даже не попробовал! Твой папа наверняка капал кровь на карту! Ну, то есть, мы не знаем наверняка, но ведь шанс есть, и…       — Капал, не капал. Это не имеет значения. Моя кровь не подходит.       — Да что ты заладил?! — вспыхнула Дженис. — Мы не для себя этой хренью маемся, а для общего, чтоб его, блага.       — Я не настолько эгоистичен и туп, как ты теперь думаешь. Можешь мне не верить, но я бы с радостью активировал карту и покончил с войной. Если бы мог.       — Просто сделай, что они просят, — вздохнул Ил.       — Я говорю, — Оливер посмотрел на него так, что в жилах кровь встала. Так же он смотрел, когда заносил над его глазами стилет. — Моя. Кровь. Не. Подходит.       — Капни уже!       Он перевел ледяной взгляд на Эрику. Мгновение поднимал бровь, следующее — уголок губ. И сунул руку в карман.       — Да как пожелаешь!       Никто не успел и дернуться. Блеснуло белое лезвие, с характерным звуком распоролась кожа — и Оливер замер; в одной руке окровавленный нож, другая сжата в кулак над столом. Эрика едва вдохнула для крика, как на карту дождем обрушились темные капли. Одна за другой, они покрыли черный камень густыми негибкими разводами, сползли на столешницу, пропитали дерево. Эрику закружило. Замутило.       Оливер лишь слегка поморщился и так же быстро спрятал нож в карман. Поелозил им там, выругался и, наконец, закрыл складку. Кровь скоро остановилась, и Оливер убрал кулак. Карта, залитая красным, блестела ярче, но в остальном не поменялась. Эрика же смотрела на Оливера. Он не поменялся тоже. Ничего не видел? Или не заметил?       В ушах эхом прозвучали слова монахини. Обо всем мире и игре на флейте… Нет, глупости!       — Не получилось? — спросила Ками, вытянув шею. — Черт! Значит, папа был прав? Но, н-но… что же тогда делать?! У нас больше никого нет!       Оливер брезгливо стер красные разводы с кожи, вытащил со второго или третьего раза платок и бросил на камешек. Белая ткань быстро окрасилась, пропиталась, и, промакнув напоследок, Оливер снял ее. Карта теперь лежала девственно-чистая среди темных пятен на дереве.       Эрика посмотрела на Ила, чтобы успокоиться. Кровь Оливера не подошла. Надо что-то делать. Без карты — ничего не выйдет. Без карты — они не доберутся до Промината. Без карты… Ил бегал взглядом от камешка к Оливеру, и в его глазах отражалась скорбь. Нет. Нет-нет-нет! Выход должен быть!       Захотелось ударить по столу и накричать… на кого-нибудь! На Оливера, на себя, на Йенца! На Йенца — особенно. Почему он ничего не сказал? Почему сразу не предупредил? Зачем давал какую-то ложную надежду, зачем время тянул?!       По внутренней стороне черепа пробежался детский смех:       «Хи-хи-хи, вот теперь ты правильными вопросами задаешься, — Йенц просвистел пару фраз, — …а я, между прочим, даже не обманывал».       «Не обманывал? — возмутилась Эрика, стараясь держать лицо. — Тогда где результат? Почему карта никак не отреагировала?»       «Во-первых, если ты не видишь результата, это не значит, что его нет. Во-вторых, чего ты вообще от него ждала? Ах да, черт, вы же разругались, он не рассказал… Ну спросишь потом у крысы, что к чему. Вряд ли он доверится, конечно, ха-ха. А в-третьих, я, вообще-то, про другого человека говорил. Это ты себе напридумывала!»       «Про какого — другого? Ками пробовала самой первой, а больше ни у кого из Зеленой ласточки детей не было».       «Да ну?»       Эрика нахмурилась и повела взглядом вокруг. Оливер, Ками, Дженис, Ил. В грудь ворвался воздух, она едва им не поперхнулась.       «Стой, а разве так можно?»       «А почему нет?»       «Он же не опенул!»       Йенц прыснул, свистнул и простодушно сказал:       «Попытка — не пытка».       И сложно было не согласиться.       — Ил, — сжала его ладонь Эрика, чтобы привлечь внимание. — Попробуй ты.       Все разом повернулись к ней, с одинаковым вопросом в глазах.       — Я говорила с монашкой — твоя мама состояла в Зеленой ласточке. Скорее всего, она тоже капала свою кровь.       — Так я же не…       — Можно попытаться. Мы же ничего не теряем, верно?       Но Ил замотал головой:       — Нет-нет-нет. Я прикоснуться-то к ней не могу! Карта — только для опенулов. Вдруг я ее испорчу, и она вообще не откроется?       — Моя кровь же ее не испортила! — заметила Ками, и тут же побледнела, глаза у нее стали огромные. — Или, может быть, она сейчас не сработала, потому что я ее уже…       — Нет! — хором сказали Дженис и Эрика. Эри добавила. — С картой все хорошо, неправильная кровь на нее не влияет. Йенц сказал, ее еще можно активировать.       — Это Йенц посоветовал использовать мою кровь?       Эрика кивнула, и Ил покачнулся, ухватился за стул и посмотрел на карту из-под сдвинутых бровей. Эри дала ему время взвесить все «за» и «против».       А вот Оливер — не дал.       — О, очень мило со стороны Йенца гонять меня туда-сюда вместо того, чтобы сразу указать на верного человека. Надеюсь, мое унижение скрасит его вечность.       — Мог и сам спросить у Ливирры, — шикнула на него Эрика.       — О, разве ты не помнишь, чем это кончилось в прошлый раз? — Оливер обнажил зубы.       Эри прижалась к Илу и проговорила одними губами: «Только попробуй». Оливер отвернулся — лицо исказилось, словно от боли.       — Давайте без ссор, — выдохнул Ил и встал прямее. Идея оказалась неудачной, он снова вцепился в спинку стула; Эри придержала за плечо. — Моя — так моя. Но я все еще не понимаю. Карте же нужен опенул.       Он посмотрел на Эрику, ждал объяснения. Эрика и сама его ждала. Но Йенц только недовольно посвистывал в ушах — мол, дальше думай своей головой.       Послушав завывания пару секунд, Эри перенесла из оружейной нож и протянула Илу рукоятью вперед. Рука отчего-то дрожала. Ил взял — у него дрожали не только руки, но и все тело, по другим причинам. Лезвие соскользнуло в последний момент и чиркнуло по большому пальцу. Между фаланг растеклась красная паутинка.       — Вот черт! Прости, — охнул Ил и схватил ладонь Эри. — Больно?       — Все в порядке. Я даже не почувствовала.       Эрика растерла паутинку в длинный мазок. Свист в ушах усилился.       — Решаешь вопрос с опенульской кровью, Карви? — хохотнул Оливер и снова отвернулся. — Молчу-молчу!       Ил что-то беззлобно ему ответил, и они обменялись натянуто-дружескими шутками, но Эрика не вслушивалась. Она размазала красноту между пальцев, и в шуме Ливирры начали, кажется, проявляться осознанные слова. А если вспомнить, что говорила Ками…       — Оливер прав! — Эри ухватила Ила за руку, накрыла наповерх пальцы, сжимавшие клинок.       — В чем? Я не хотел тебя ранить, клянусь!       — А стоит!       И снова все взгляды устремились к Эрике. Даже Оливер скосил глаза, нервно дергая бровью. Эри указала на стол.       — Карте нужен опенул, но вместе с тем ей нужна кровь Зеленой ласточки. Причем одновременно, ведь иначе она бы отреагировала либо на Оливера, либо на Ками, так? Что, если дать ей и то, и другое, просто по отдельности?       — Ты имеешь в виду… — заволновался Ил.       — Да! Не думаю, что карте важно получить ровно одну каплю. А значит, мы можем оба дать ей свою кровь, одновременно!       Все разом вдохнули, но каждый по-разному: Ил пораженно, Ками восхищенно, Оливер напряженно, а Дженис — готовясь выдать тираду.       — У тебя не опенульская кровь. Ты нечистокровная. Тогда уж лучше Оливера попросить.       — Спасибо за дельный совет, Дженис, — прошипел тот, — но, пожалуй, откажусь от кровосмешения с Карви. Мне кажется, все уже убедились, что моя кровь не подходит.       Эрика дернула уголком губ и прижалась к плечу Ила. Если честно, и самой не хотелось, чтобы Оливер имел с ним что-то общее.       — Сондра тоже была нечистокровной, — Эри повернулась к девчонкам. — Ками, помнишь, ты показывала ее записи? Кровь и магия — не одно и то же. Вероятно, карте нужна не столько опенульская кровь, сколько магия.       Ками подпрыгнула на месте:       — Ты думаешь? Ну да! Папа сказал, что мама капала свою кровь, чтобы ее активировать! Если бы что-то не получилось тогда, он бы сказал. Верно?       «Неверно», — закрутилось на языке, но Эрика неопределенно кивнула:       — Сама Сондра точно бы об этом написала.       — Она, — фыркнула Дженис, — написала бы и если бы получилось. Если тебе этот твой Йенц что-то на ушко нашептал, так и говори. Кто это вообще такой?       — Позже расскажу, — отрезала Эри, не для Дженис, а для загоревшейся Ками.       Йенц все еще ничего конкретного не говорил, но свист казался одобрительным и довольным. Ил вздохнул, взвесил на руке нож и приставил острие к пальцу.       — Давай сначала только я попробую.       Прозвучало беззаботно, но Эрика услышала за этими словами что-то похожее на «я не хочу, чтобы ты рисковала, поэтому пойду первым». И она не стала напоминать, что, вообще-то, уже капала свою кровь на карту.       Ил поднес черную капельку к такому же черному камню. На мгновение в глубине что-то мигнуло, завертелось далеким смерчем звездной пыли, но почти сразу померкло за клубами темного тумана. Эри вспомнился ритуал переноса дара и амулет Симона. Не лучшие ассоциации.       Ил поднял руку, подождал и мотнул головой. На коже уже начала наливаться новая блестящая капля. Эрика забрала у него нож и украдкой заглянула в глаза. Немного беспокойства и усталости, но в остальном — ничего странного.       Выходит, он тоже ничего не видел.       Эри чиркнула по пальцу — недавняя ранка была в неудобном месте, да и уже почти затянулась. Никто в комнате не дышал. Карта выжидающе сверкала, глаз прожорливого хищника. Эрика прижала руку к горячей руке Ила, и они вместе опустили ладони к столу. На мгновение показалось, что что-то не так.       Правильно ли то, что они делают?       Не совершает ли Эри ошибку? Снова.       Ливирра свистела в голове, подбадривала и гнала магию прочь, в кончики пальцев. Сила, родная и ласковая, доверчиво обвилась вокруг двух запястий. Ил повернул голову и посмотрел — с немым вопросом. Эри не вынесла, перевела взгляд на карту.       И одновременно прижала их пальцы.       Перед глазами что-то мелькнуло, но Эрика предусмотрительно зажмурилась до мушек. В ушах мгновенно стало тихо — свист оборвался резко, без эха, без отзвука. Только через секунду далеко-далеко зазвенела высокая мелодия, настолько печальная, что сердце наполнилось вместо крови слезами. Там, на той стороне, отчаянно зовя, плакала от вечной боли флейта.       — …шло! Вышло! А-а-а, смотрите!       — Обалдеть…       — Эри, ты видишь?       Эрика распахнула глаза. Ил нервно дергал ее за руку и кивал на стол. Ками скакала рядом, Дженис, как и Оливер, смотрела, не отрываясь, огромными глазами. А посмотреть было, на что.       Над картой клубилась пыль — та самая, звездная, что мелькала до этого в глубине. Она вырвалась, радостно взвилась, освобожденная, и теперь вытягивалась в причудливые формы. Облачко было плотным, пусть и совсем небольшим — Эрика бы приняла его за дрожь былинок в свете, порожденном камнем, если бы не видела, что камень порождал лишь непроглядную тьму. И, стоило моргнуть пару раз, как облако уплотнилось до почти осязаемой нити. Нить дрогнула, легла набок, заострилась… и замерла.       Никто не дышал. Белая игла иногда мерцала, но оставалась неподвижной. Первым подошел Оливер. Пригнулся. Присмотрелся. Осторожно подоткнул камешек чистым от крови ногтем. Игла едва-едва покачнулась, но продолжила изгибаться над своей черной колыбелью непоколебимым лучом. Оливер толкнул снова, специально так, чтобы повернуть. Но нет — острый край указывал туда же, куда и прежде.       Все молчали. До тех пор, пока Ками не хихикнула, раз, другой — и не разразилась хохотом. И таким, черт возьми, заразительным, что Эри сама едва сдержала смех, мальчишки нервно хмыкнули, даже Дженис улыбнулась.       — Ха-ха-ха, ну они! Кто же так… кто же… ха-ха-ха! Нет, ну вы поглядите! — Ками указала на стол, как будто никто из присутствующих не пялился на него последнюю минуту. — Они совсем ничего в названиях не смыслят! Какая же это карта? Когда это компас! Ха-ха-ха!..