Магия опенула

      Алистер шел быстро, но все равно успевал отвечать на сообщения в потоке и ругаться на Кира под нос. Эрике же не удавалось даже отдышаться, чтобы задать вопрос. К счастью, Ал вел ее знакомым путем: очень скоро они вышли из корпуса и, несмотря на другое время суток, Эри легко узнала мостовые, по которым они шагали пару ночей назад. Сейчас не горели факелы и не ходили дозорные, приятно грело солнце, едва прикрытое полупрозрачным тюлем облаков. Взгляд скользнул по крепостным стенам, по их ребристым верхушкам, на которых сегодня не было ни одного солдата. Наверное, оттуда открывается особенно хороший вид. И никто из дозорных бы не помешал. Если вдруг у Ила выдастся минутка… Эрика смущенно заулыбалась и прижала ладони к губам, чтобы Ал ничего не заметил.       Ал не заметил — либо тактично промолчал. В несколько минут они добрались до небольшого корпуса, огневик не без труда открыл дверь и пропустил Эрику вперед.       Зал, в котором она принимала присягу, ни капли не изменился: все те же десятки вьющихся под потолок лестниц, те же гулкие стены, каменный пол и массивный стол посередине. Разве что сейчас, в свете дня, ступени вели не в темноту, а в обычные коридоры, где даже виднелись типичные приземистые двери, да и таинственное мерцание лайтовской пыли было почти не заметно. Обычный пустой холл. Эри даже порадовалась, что впервые увидела его именно ночью.       — Камень-то с собой, надеюсь? — хлопнул по плечу Алистер и направился к столу.       Там уже ждала знакомая книга — Тест, — какой-то странный механизм, похожий на мясорубку и еще куча мусора, который Эрика не сумела определить.       — Да. А что? Это из-за того, что меня Тест не признал?       Ал, копошащийся в железках, на секунду отвлекся и резко мотнул головой:       — Нет. С этим так и не разобрался. И Карви ничем не помог, — он продолжил рыться. — Но ладно, это дело не на сегодня. У нас же праздник или типа того.       Эри показалось, что он хотел еще что-то сказать — у него точно так же, как у Кира, напряглись плечи. Но либо гордость не позволила, либо не хотел ругаться с лагерным опенулом. Учитывая, что за весь путь Эрика так и не услышала претензий в свою сторону, скорее первое. Эри снова закрыла улыбку. Любит же брата все-таки! Может, не принимает пока, но любит.       — Давай-ка сюда камень.       Эрика подошла ближе, но Алистер, разыгравшись, прикрыл собой стол. Пусть и делал вид, что ему так просто удобнее перебирать детали.       — Зачем?       — Ну давай-давай. Не бойся, не отберу.       Он пошевелил пальцами, и Эри неохотно вложила в его ладонь теплый амулет. Кулак тут же сжался и скрылся с глаз. Через несколько секунд довольного пыхтения Алистер развернулся и заложил руки за спину. Глаза у него по-ребячески сверкали.       — Встань прямо, — дернул подбородком он.       Эрика, все еще ничего не понимая, расправила плечи. Ал обошел ее.       — Эрика Белуха! Именем авитара лагеря Каннор… Волосы подними, — шепнул он. Эри повиновалась, и Алистер продолжил так же торжественно. — Именем авитара лагеря Каннор, объявляю тебя нашим опенулом и верным солдатом! Неси службу исправно, носи синий амулет с гордостью. Бей вра-а… а, ладно, это не нужно. Доверяй ближнему, как самой себе!       Шеи коснулся нетерпеливый жар, задержался чуть ниже затылка, почти оставил там ожог и отпустил. Только оставил теплое кольцо на коже и приятное давление на гортань. Сердце застучало. Кровь быстро пульсировала в чуть прижатых сосудах.       — Ура, ура, ура! — Алистер похлопал и отошел обратно к столу.       Эри завороженно коснулась металлического плетения окантовки, теплого и шершавого. Нащупала свежее крепление сзади — такое мудреное, что даже специально не расцепишь. Провела обратно, к тому месту, где металл разбегался, вился узором — и окружал ромб амулета.       — Теперь если и потеряешь, то с головой, — подмигнул огневик. Уже через секунду между бровей прорезалась морщинка. — Или что? Ты не хотела? Передумала быть каннором? Камень-то уже привязан, обратной дороги нет.       — Все в порядке! — спохватилась Эрика и схватила его ладонь. — Я просто и не думала об этом. Спасибо, Алистер, огромное спасибо!       Щеки Ала немного потемнели.       — Ой, ну все, ну все, давай без нежностей, — он закатил глаза, но отстраняться не спешил. — Карви увидит, руки оторвет. Хотя на таком важном мероприятии мог бы и поприсутствовать! Смотри, Эрика, как он тебя «ценит»! Ни на присяге не был, ни на получении камня.       — Зато ты был. Выходит, ты меня ценишь!       Алистер зарделся еще сильнее и все-таки шарахнулся. Эри не сдержала смеха.       — Естественно ценю! — попытался перебить ее Ал. — Ты же лагерный опенул. Теперь официально! В-вот и говорю: как смеет мажортеста вообще не явиться!       — Так ты его не звал!       — Да звал я его. Не отвечает, — он закатил глаза. — Разбрасывает цветочки и развешивает ленточки наверняка.       — Вряд ли. Он хотел поспать подольше. Когда я уходила, он был еще в кровати.       Алистер повернулся, его лицо вытянулось вдвое, побледнело, а от рук пошел дымок.       — Он что, дрыхнет еще?!       Эри только рот раскрыла.       — Да он что, совсем?! — огневик схватился за амулет и, шипя, как закипающий чайник, затопал ногами. — Карви, твою налево! Еще и игнорирует! Ну я ему сейчас…       — Ал, не надо!       Но Эрику не услышали. Взвился огненный хвост, и Алистер ракетой вылетел из зала. Эри оставалось только беспомощно протянуть за ним руки и помолиться, чтобы Ил к вечеру остался цел.       «Не трясись, не подпалят, — свист возник так внезапно, что Эрика уж было подумала, что это Алистер вернулся и рассек воздух. Йенц невесело хихикнул, — А вот сгореть вполне может».       — В каком смысле? — в зале она осталась одна, так что можно говорить вслух.       «Ай да неважно. Просто поболтать захотелось. Сижу тут один, ску-у-учно!»       — Да ну? Обычно тебя не дозовешься, а сейчас вдруг соскучился!       «Так повод есть. Нет-нет, не этот! Фу, не думай даже меня звать, когда они будут у всех на глазах лизаться. Гадость! — мальчишка бекнул, — Я про то, что мой камень наконец-то вернулся».       — Твой камень? — Эри погладила амулет. — Алистер его всего на секунду забрал, а ты уже запаниковал? Ну-у, маленький, не плачь, злой дядя Ал не отберет твою игрушку!       Йенц свистул, и Эрика подло захихикала.       «Я не маленький! Если бы не я, ты бы, ты… свисть-свисть-свисть! И, и вообще! Я про другое. Мой камень вернулся, старый, который я потерял».       Веселость смыло.       — Как это? Разве он не разбился?       Пальцы соскользнули на окантовку, прошлись по шершавой поверхности. Металл для прочности покрывают пылью лайтовского минерала, вспомнила Эри. Взгляд упал на мелющий механизм на столе. Горло сдавило.       «Ага. Ну что, кто теперь маленький? Трусишка, трусишка! Ха-ха-ха». Эрика мысленно дала ему подзатыльник и даже услышала недовольное «ой». Свист стих, с ним Эри выгнала из головы неприятные мысли.       Под церемонию отвели столовую: штаб, в котором проводились балы, уж больно прочно ассоциировался с Каннором как лагерем. Пускай на бумаге желтокаменные делили с синекаменными равные права, а сражение с лярами скрепило две стороны кровью, на деле прошло слишком мало времени. Использовать главное военное помещение для такой нетипичной свадьбы — о, это могло распалить едва установившийся холодный мир. У солдат своя религия — Каннор, — и они так же не потерпят богохульства.       Да и после бойни всем, независимо от камня, не хотелось там веселиться.       Столовая же не уступала. Особенно сейчас, когда столы вынесли в коридоры, по стенам растерли красную пудру, развесили лоскутки и нити, и, руками младших, пол усыпали шуршащими бумажными цветами. Эри не удержалась и пошевелила их ногами — как листья осенью. Повеяло детством.       Сходу взгляд никого знакомого не выцепил, да и Эрика не хотела задерживаться с работой. Она уточнила у ребятишек с ножницами, где тут ближайшая дверь — девочка даже не отвлеклась от красной бумаги, над которой пыхтела, высунув язык, а вот мальчик подскочил и активно замахал рукой, — и принялась в голове перебирать все известные цветочные магазины. Столовая большая. Одним не обойдется.       Уже через полчаса у младших появилось новое занятие. Засидевшиеся на месте дети с радостью похватали букеты и горшки. По всему залу расцвели яркие розы, тонконогие тюльпаны, круглые, как зефир, пионы, бархатные хризантемы, словно подводные астры и пышущие свободой и свежестью лугов маки. Конечно, все это богатство стоило немало, но не зря же Стефан Рой взял на себя обязательство покрывать траты племянницы. Знал бы он, на что уходят его денежки, ха-ха!..       Эри раздавала указания поначалу робко, но скоро увидела, с каким благоговением смотрят на нее маленькие канноры. Их взгляды взбудоражили что-то внутри, наполнили тело силой. Эрика расправила плечи, и уже скоро дети повиновались даже едва заметному движению руки. Эри лишь поворачивала голову — а пара резвых мальчишек уже тащила туда кадку с цветами.       — Да-да, чуть правее. Осторожней, не уроните! Вы — нет, не сюда, и так хватает. А ну… да, сюда. У вас там еще что?       Справа замелькали камни — дети, не поделив последний букет, принялись перебрасываться цветными искрами. Что у них за магия, Эри не знала, но, судя по тому, как взвизгнул мальчишка, в которого прилетел целый сноп, далеко не безопасная. Эрика схватила зачинщиков за вороты маленьких плащей и растащила.       — Что устроили? — отчеканила она, переводя взгляд с одного на другого. — Давно в ночные дежурства не ходили? Вы скажите, я живо мажортесте сообщу, он организует.       Младшие сжались так сильно, что плащи натянулись и затрещали. Но и не думали перечить. К — официально — лагерному опенулу они испытывали то же уважение, что и к главнокомандующему. Сердце отчего-то забилось чаще и громче. Как военный барабан. Эри никогда прежде не чувствовала такого.       Вдруг мальчики повернули головы, посмотрели куда-то на секунду и снова обратили взгляды на Эрику. Держать их смысла не было. Эри поправила им сбитую одежду и обернулась.       — Привет, — обрадовалась она.       Ками стояла в нескольких шагах и поглядывала на младших. Иногда на букеты. На пол, потолок и стены. Заламывала пальцы.       Улыбка пропала.       — Эй, что-то случилось?       — А? — Ками словно только сейчас поняла, что Эрика ее заметила. — Нет-нет-нет, ничего, прости, я задумалась немного. А-а-а… красиво тут все украсили, да?       Эри кивнула, не сводя взгляда.       — А с цветами так вообще — прямо Голливуд! Только в Голливуде все белое обычно, а тут красное. Но я узнавала, белый тут цвет смерти или что-то такое — как в Азии, я такое в аниме видела. Хотя вот Дженни сказала, что у Анель на свадьбе все было белое; Дженни потом еще пошутила, но я повторять не буду…       Эрика ждала. Ками все говорила и говорила, бегала глазами и, видимо, надеялась, что хоть одну из тем Эри поддержит — чтобы не отвечать на вопрос.       — …Вот, так что я решила сначала сюда спуститься, а то ребята в коридорах сказали, что Алистер как раз по жилым этажам бегал и дымил. Каково ему, интересно? Ему жарко от своего же огня, или у него иммунитет, а если иммунитет, то только к своему огню или к любому? Ты не спрашивала у Кира? Ну, не сегодня, конечно, ему сегодня не до того, хе-хе. Просто я вот у Дженни спросила, но она сказала, чтобы я не забивала голову ерундой. Но это ведь не ерунда — мама, вон, целую книгу собрала про дары, очень полезно. Правда, там я про огневиков мало нашла. Наверное, у нее не было знакомых огневиков. Можно было бы спросить, но…       Ками, наконец, начала сдуваться. Она затихала, замедлялась, всем своим естеством меркла — даже торчащие прядки сами собой поникли. Эри шагнула ближе. Уголки губ Рой скакали вверх-вниз против ее воли.       — Ками, что случилось?       Вверх-вниз-вверх.       — Ничего. Все тип-топ, ха-ха! А у тебя как дела? О, о, это что, тебе штучку на шею дали! — Она пригнулась и завертелась вокруг, рассматривая окантовку. Уголки губ наверху. — Не больно? Дышать не мешает? Выглядит удобно — как чокер, наверное, да?..       Эрика коротко отвечала, Ками же — нет. Когда вопросы пошли на второй десяток, Эри поняла, что не дождется. Быть может, действительно ничего не случилось? А Ками на взводе из-за праздника. Ведь если бы произошло что-то опасное, она непременно бы сообщила.       Младшие, утащившие букет раздора, снова начали переругиваться неподалеку. Эрика, автоматически отзываясь Ками, посмотрела на них и, ненавязчиво, потянулась в сторону. Ками остановилась, поток речи тоже. Эри выдохнула.       — Прости, дел невпроворот. Если у тебя нет ничего срочного, поговорим чуточку позже, хорошо?       Рой угукнула. Так скупо, словно не она сейчас трещала без остановки. Эрика не стала будить демона словоблудия и, коснувшись напоследок выцветших фенечек, двинулась к мальчишкам.       Она успела сделать только шаг.       — Эри.       На мгновение мир вокруг замолчал.       — Я хочу уйти.       Эрика развернулась. Ками заламывала пальцы, смотрела в пол. Уголки губ — внизу.       — Куда? — Эри шагнула обратно. — Далеко?       Ками — неожиданно — отступила. Резко, как будто Эрика ее оттолкнула.       — Домой.       — То есть?       — Ну, домой. В Кард, к папе.       — Ты хочешь его навестить? Господи, Ками, сказала бы сразу! Нельзя же так пугать.       — Не навестить, я… с концами хочу, — она сухо сглотнула. Губы дернулись, но улыбка так и не вернулась. — Я хочу уйти отсюда.       Эрика беспомощно распахнула рот. Шагнула снова — и снова Ками отшатнулась. При этом она наткнулась на пышный букет роз и, ойкнув, принялась суетливо поправлять помятые бутоны:       — Ну вот, вечно я… Сейчас, все поправлю — и никто не заметит, хе. Такая красота, жалко же. Ой как, розы без шипов. Хорошо, что без шипов! Если на свадьбе кто-то так же напорется…       — Ками, тебя здесь обижают?       Руки замерли над цветами, соединились и снова вывернули пальцы. Эрике захотелось их поймать и сжать, чтобы прекратилось это издевательство, но было страшно спугнуть Ками. Она поэтому такая нервная? Кто-то из солдат ее задел?       — Ты скажи, я передам Илу — всех накажут. Не бойся, мы сможем тебя защитить, кто бы они ни были!       — Нет! Не надо, все ребята тут такие хорошие, все меня поддерживают, никто не обижает, даже когда про дар начали узнавать. Здесь очень здорово. Мне здесь нравится. Просто… — она вдруг подняла глаза, и ее взгляд, взрослый и глубокий, ударил, как пощечина, — я здесь не нужна.       Эри не дали возразить.       — Ничего не говори, пожалуйста. Я знаю, что ты, Ил, все остальные, вы станете убеждать, что я тут нужна, что я самый важный человек, и как же вы тут без меня. Но я не глупая, Эрика. Я, наверное, правда нужна вам, мы же друзья, но я не нужна этому месту. Я здесь чужая, понимаешь? Ты, — она посмотрела на амулет, — здесь своя. Ты нужна. А я тут только потому, что вы два месяца назад приняли меня за опенула.       — Ками…       — И с порталом я больше навредила, чем помогла. Мне стыдно даже смотреть в сторону девочек с Ляра. Они мне ничего не говорили, они меня, наверное, и не знают… — Ками на секунду опустила голову, но всего на секунду. — Я здесь только место занимаю. У Ила куча проблем, ты тоже занята — я же вижу, что ты не хочешь еще и со мной возиться. Я не важная деталька, а так, брак производства.       Она издала звук, похожий на смешок. Эрика в панике пыталась что-то сказать, но вырывались только обрывки мыслей:       — Все не так, я не поэтому…       — Эри, это мое решение! — Она сжала кулаки и выпрямилась. Сейчас Ками больше напоминала каннора, чем Эри с амулетом на шее. — Я хочу помочь. И раньше я думала, что для помощи надо оставаться здесь, с вами, бегать рядом и махать мечом. Но на самом деле я помогу, если перестану отвлекать вас на себя. Так что не отговаривай меня, ладно? Я не отговорюсь. Если не пустишь домой, я сбегу с острова. Если запрешь дверь, полезу в окно.       Эрика и не отговаривала — не могла. По грудине взвивалось мерзкое чувство, как скользкая змея, шипящая, что это она, Эрика, виновата. Что это из-за нее Ками пришла к такому выводу. И можно было бы попытаться ее отговорить — но Эри видела в глазах напротив твердость, которую видела у Ила, видела у себя. Ее не переубедить.       — Но как же… А как же Дженис? — как утопающая, хваталась за мысли Эрика.       Ками заулыбалась — веки скрыли ее взрослый взгляд, и она как будто стала опять той безбашенной озорной девчонкой, к которой Эри привыкла.       Когда же она исчезла? Как Эрика это пропустила?       — Дженис пойдет со мной! Она сказала, что ей осточертел Каннор, на Инсив она не вернется. Да и война скоро кончится, можно новую жизнь начать. Вот она и хочет. Со мной.       Ками очаровательно покраснела. Эри было не до очарования. Она все так же бессмысленно держала рот открытым и ждала, когда нужные слова сами зазвучат. Ками не могла не заметить.       — Я не прошу открывать переход прямо сейчас, — она подопнула опавшие со свадебного букета листья. — У тебя наверняка куча дел. Да и Дженис хочет Альдена и Кира поздравить. Но, может быть, завтра. Или когда у тебя время появится. Не хочу быть не обузой.       — Т-ты не…       Но Ками не стала слушать. Она нашла блестящими глазами какого-то знакомого среди проходивших мимо ребят, активно замахала и, бормоча ерунду про очень важный и неотложный вопрос, сбежала. Эрика ее не винила. Ками и так держалась до последнего, и, не оборви она все сейчас, Эри бы сдалась первая.       В воздухе от разговора остался тяжелый приторный запах. Цветы больше не радовали.       Чтобы прийти в себя и успокоить мысли, Эрика погрузилась в работу. Опенульская магия оказалась нужна везде, так что скучать не пришлось. Закончив с украшением столовой, Эри перебралась на кухню, где помимо запары с угощениями обнаружился недостаток припасов. Последние несколько дней Эрике было не до лагерных обязанностей, так что сейчас просьбы посыпались, как из переполненного мешка. Эри даже пожалела Оливера — если его так же грузили каждый день, то немудрено, что он воспылал к Каннору лютой ненавистью. Если бы Эрика не хотела отвлечься, она бы тоже всеми силами пыталась соскочить с очередного поиска очередной снеди.       Неясно, сколько точно времени это заняло, но вырвалась Эри изрядно уставшей и с очистившейся головой. И, скрывшись от дежурных в коридорах, она смогла подумать.       Ками хочет уйти. Еще вчера все было хорошо, она возилась с картой — и тут на тебе! А впрочем, было ли хорошо? Эрика поджала губы. Глупо себя оправдывать — Эри на сестру попросту забила. Со стороны казалось, что все в порядке, а глубже не копала. Ками ведь потеряла магию, не смогла помочь кровью, в дела лагеря ее не посвящали. Страшно подумать, до каких степеней бесполезности она себя накрутила.       Но не время ругать себя! Чувства Ками за одну секунду не поменяешь, а делать что-то надо сейчас. Сама она мнения не поменяет — вот уж правда, если ей в голову влетит, так не вытравишь. Значит, нужно повлиять с той стороны, к которой она прислушивается. Эрика решительно зашагала по коридору. Найдет ребят желтыми камнями и попросит позвать Дженис. Поговорить.       Этаж молчал, и Эри отправилась на поиски лестницы — уж в столовой-то точно должны быть люди. Но не прошла она и пары метров, как ребра сковал мороз. Словно чьи-то ледяные руки удерживали на месте.       Несложно догадаться, чьи.       — Йенц, — предупреждающе шикнула Эрика и дернула плечом.       Как невовремя в нем проснулся патриотизм! Она же не отлынивает от работы — склады полные, можно и отдохнуть. Не все же горбатиться на общественное благо! Йенц в ответ промчался по сознанию колким сквозняком:       «Ты что думаешь, я совсем злодей? Между прочим, я получше тебя знаю, каково это, быть единственным человеком в лагере с полезным даром».       Эри представила, как маленького мальчика гоняли по лазарету денно и нощно — и стало немного стыдно жаловаться.       «Я не маленький, эй! И в лагере подольше тебя, — он забавно пофырчал. — Ты молодец, что свалила, они бы не отлипли».       Эрика хмыкнула и хотела было продолжить путь, но по кости снова покрылись инеем.       — Ты же сам сказал сваливать. Так что теперь? — шепнула она, ежась.       «Ничего. То, что ты не работаешь, не значит, что можешь заниматься ерундой».       — Я не занимаюсь. Я хочу найти Дженис, чтобы…       «Да я в курсе, я все еще слышу твои гениальные идеи. Ерунда это!»       Эри сама отступила.       — Почему? Ты что-то знаешь?       Йенц просвистел в пустоту, но быстро это понял, цокнул и осторожно проговорил:       «Иногда лучше не рушить м-м-м… естественный порядок вещей».       Кажется, Эрика где-то это уже слышала. Йенц же продолжил:       «И эти вещи, они сейчас очень хорошо складываются. Просто, ну, не вмешивайся».       — Что же хорошего в том, что Ками чувствует себя ненужной?       «Подумаешь, чувствует! Пусть в подушку поплачется, если такая чувствительная».       — Йенц!       «Что? Ну правда, похнычет и перестанет. Здоровее будет».       — Здоровее? — по телу побежали мурашки, и уже совсем не от холода. Эрика металась взглядом, искала несуществующие глаза Йенца. — В каком смысле? Ей что-то угрожает здесь, на Канноре?       Снова невнятный свист. Но странный — как будто Йенц специально отвечает так, чтобы его не услышали. Эри отступила еще.       — Йенц, — дыхание спирало. — Что случится, если Ками останется на Канноре?       На этот раз — вовсе тишина. Только холодные иголки пониже шеи указывали, что связь не оборвалась.       — Она… заболеет? Она умрет?!       Наконец, Йенц заговорил — нехотя, словно некая сила, заставляла его говорить, как Ливирра заставляла молчать.       «Не заболеет. И не умрет. Но ты не захочешь, чтобы она это переживала».       — Чт…       Эрика наткнулась спиной на что-то мягкое, и Йенц, пользуясь заминкой, растворился в окружившем тепле. Эри вздрогнула и хотела уже развернуться, но от знакомого запаха — солнечно-сладкого, травяного, родного — мышцы размякли, как земля по весне.       На животе сомкнулись осторожные руки. Эрика накрыла их своими в поисках успокоения.       — Ты в порядке? — сказали в унисон. Эри улыбнулась и отклонила голову.       Ил пытался заглянуть ей в лицо. Он часто моргал, глаза покраснели от долгого сна, а на щеках горел румянец — от тепла или от чего еще. Дышал он тоже часто, прерывисто, с шумом, как будто до сих пор сопел. Эрика бы даже подумала, что позади нее стоит кровать, с которой Ил только что и поднялся.       — …в порядке? — не то повторил, не то переспросил он.       Эри клюнула губами в горячую скулу.       — Мхм. Просто с Йенцем говорила, не переживай. Ты как? Выспался?       Ил прикрыл глаза, между бровей прорезалась складка. Не нужно было и отвечать. Эри погладила его руки. Будильник в виде Алистера и врагу не пожелаешь.       — Может, ляжешь? Хочешь, у меня поспи, там тебя не достанут.       Нос забавно сморщился в том месте, где чуть-чуть кривился от детской травмы.       — Много дел, — пояснил Ил, разлепляя глаза. — Мы сейчас с инсивами проверяли оснащение для корабля, надо подлатать какие-то… корабельные штуки. Я не понял. Сказали, Анель в курсе. Еще у ляров вопросы по поводу законов возникли. И ребята сказали, надо пополнение запасов зафиксировать, рук не хватает.       Он глянул в сторону складов и пришел к тому же выводу, что и Эри: могут и подождать.       Эрика развернулась в кольце рук и обняла Ила за шею. Стало так хорошо и тепло, что захотелось обвить его целиком, как змейка теплый камень, и сидеть так всю следующую вечность. Тревога таяла вместе с Ливиррским холодом. Эри пообещала себе обязательно вытянуть из Йенца признание — но позже. Пока ведь все под контролем.       Ил прижался к ее лбу своим, горячим, и они замерли так ненадолго: Эрика греясь, Ил… остыть ему вряд ли бы удалось. Потому они стояли, пока оба не стали пылать. Эри отстранилась. Господи, лишь бы она не раскраснелась, как дурочка!       Влюбленная дурочка.       Кстати о влюбленных.       — Ты же придешь на свадьбу?       — Приду, — Ил устало приподнял уголки губ. — Но не только ради отдыха. Надо же кому-то следить за порядком.       — Я думала, Алистер будет.       — Алистер будет следить за порядком, я буду следить за Алистером.       Эрика рассмеялась и прижалась к груди. Сердце рядом колотилось так бешено — тук-тук-тук-тук, — что перехватывало дыхание и кружилась голова. Ил обнимал невесомо, но Эри чувствовала силу, дрожащую вокруг ее тела робкой дымкой — рябеющим отражением крепостных стен. Но сила эта, как и объятья, не сковывала. Просто была рядом. И Эрика не могла представить себя свободней, чем под ее защитой.       Ил словно вспомнил что-то и отступил. Эри удержалась, чтобы не застонать.       — Да, я, кстати… Прости, что не пришел, когда ты получала камень. Оба раза, — он потер затылок. — В первый раз я спал, и вот сейчас тоже…       — Это тебе Алистер наговорил? — Эри поймала его ладонь. — Все в порядке, даже не думай об этом! Тем более, все так спонтанно вышло. Оба раза.       Ил кивнул и поднял взгляд — остановил не шее. И, кажется, покраснел еще больше.       — Н-ну я… в любом случае рад. Тебе очень идет! То есть, это не главное, конечно, а главное, что ты в лагере, и удобно носить камень, хотя это просто формальность, но теперь все видят, что ты опенул Каннора. Просто тебе подходит по цвету. Наверное. Я не… — он вздохнул и посмотрел в глаза. — Я все еще очень плох в комплиментах.       Эри щелкнула его по носу, и Ил снова мило поморщился. Эрика, конечно, больше никогда не будет так делать, совершенно точно.       — А на ком же тебе было учиться? Канноры ведь не влюбляются, — она прищурилась и подалась вперед, наслаждаясь тем, как засверкали от близости разноцветные — видящие — глаза. — Кир сказал, у этой фразы есть продолжение.       Ил покачнулся, но Эри пресекла его попытку дезертирства мягкими прикосновениями. Хотелось окружить его той же молчаливой заботой, какой Ил окружал ее. Показать — я рядом, я поддержу, тебе не надо от меня закрываться.       Ил остался на месте и, кажется, принял ее порыв.       — Есть, — он посмотрел смущенно, исподлобья. — Канноры не влюбляются. Канноры сразу любят.       Грудь сдавило нежностью, Эри едва удержала в ней писк. Ил переминался с ноги на ногу, трогательно краснел, и выглядел так, как будто он не просто ответил на вопрос, а как будто… как будто… Эрика тоже себя так чувствовала — и почти не могла дышать!       Наверное, со стороны они выглядели ужасно нелепо: стоят посреди пустого коридора, смотрят друг на друга, как влюбленные голубки, и будто боятся прикоснуться, а слова говорят такие, какие и детям произносить стыдно. Но Эри с радостью бы сделала их вид еще нелепей. Обняла бы Ила крепче, сказала бы слова еще невинней и осыпала бы все его лицо поцелуями, короткими, быстрыми, искренними, чувственными. И Ил — она видела — желал того же.       Но не успели они податься друг к другу, как шею свело. Как будто кто-то ущипнул кожу на горле и потянул. В камне Ила мигнула искорка, в глазах напротив мелькнул отблеск и второго камня. Ил вздохнул и вышел в поток. Эри последовала его примеру.       «Кто не на месте, а ну быстро в зал! Готовность пять минут, — зазвенел в тумане голос Алистера. — Давайте, давайте, живо. Кто опоздает хоть на секунду, всех в темницу до утра. А если больше — то на тройное дежурство!»       Эхо донесло топот со всех ближайших коридоров. Ил опустил руку и с трудом сохранил лицо. Эри же не стала отказывать себе в удовольствии.       — Интересно, если мы опоздаем, нас он тоже накажет?       — Я бы не стал рисковать, — прыснул Ил и подался вперед, но вдруг замялся.       Эрика поняла его заминку. Куснула губу, обернулась на уже наполняющиеся солдатами коридор. А, к черту! Она взяла Ила за руку. Ил же переплел их пальцы, и они вдвоем, глупо улыбаясь и держась за руки, побежали к залу.       С пятиминутной готовностью Алистер погорячился. Несмотря на то, что зал был украшен и набит солдатами (в основном, с желтыми камнями, но встречались и с синими, и даже пара ляров показалась), сами виновники торжества еще не появились. Впрочем, это не мешало Алу ругаться. Когда Эри с Илом подошли, он ворчал на свору ребят, которые все никак не могли приткнуться в общую толпу. Традиции не предусматривали стулья, поэтому единственным предметом мебели в столовой остался высокий узкий столик, затянутый красной тканью с лайтовскими письменами. Эрика успела разглядеть на нем пару бокалов, моток нитей, небольшой вымазанный алой пудрой и углем нож и еще пару каких-то ритуальных предметов.       — Не гоняй их так, — хрипло окликнул авитара Ил, кашлянул и махнул ребятам рукой. — Разберутся, не маленькие. Время еще есть.       Алистер закатил глаза, но все же повернул к командиру голову, а затем и весь корпус.       — Ага, «еще есть», — передразнил он, когда солдаты отошли. — Если бы я тебя не растолкал, ты бы уж точно притащился только к рождению их первенца.       Ал, видимо, понял, что сказал, выругался и одним только выражением лица дал понять, какого он мнения о возможных племянниках и способах их получения.       — Ах, Хамелеон, неужто ты желал отправиться в вечный сон?       Легкий смех проскользнул между ними, и Эрика оглянулась. Анель — и как она так подкралась, что ее даже Алистер не заметил! — положила ладони на плечи Ила и Эри и поочередно заглянула каждому в лицо. От нее приятно пахло травами и чистой одеждой.       — Это было бы безу-у-умно невежливо, — протянула она и снова по-девичьи засмеялась.       Алистер, цокнул что-то, ушел кричать на солдат. Анель не удостоила его и взглядом.       — Тебе лучше? — вместо приветствия спросил Ил.       — Как ты думаешь, м? Разве такая мелкая ранка смогла бы меня свалить с ног? Я и так уже достаточно злоупотребила твоим гостеприимством, чтобы продолжать валяться в кровати.       Эри хотелось отойти, но вот отпускать руку Ила — нет. Так что пришлось терпеть наглое нарушение личных границ. К счастью, Анель быстро смекнула и обошла их кругом, как кошка новую игрушку.       — Тебе должны были передать отчеты по поводу корабля, — невпопад сказал Ил, и Анель, морщась, зацыкала:       — Нет-нет-нет, ни слова о работе! Разве ты устроил все это не для того, чтобы отдохнуть? Посмотри, какой бледный! — она щипнула Ила за щеку прежде, чем он успел даже вздрогнуть. — Скоро совсем себя загоняешь — и убежит от тебя твоя мышка.       Эри прижалась ближе к горячему плечу. Одно хорошо — лицо Ила действительно налилось румянцем.       — Не убегу. Можешь не волноваться, Анель.       Анель окинула их обоих взглядом. Показалось, что в ее глазах мелькнуло разочарование, но так же скоро и пропало.       — Я и не волновалась, дорогая, — Анель взглянула на Эрику, словно пыталась раскроить ей голову и залезть внутрь. — Полагаю, с тобой мы о делах тоже поговорим чуть позже.       Эри не знала, благодарить ее за отсрочку или проклинать. Оливер ведь отказался от разрыва души. Впрочем, возможно, Марьер сжалится в ответ на новость, что брата удалось вырвать из лап полумертвой интриганки и вернуть в — можно сказать — родную обитель.       — А как твои глазки, Хамелеон? — тон Анель разительно изменился. Ил сжал ладонь сильнее. — Гляжу, странный недуг совсем прошел! Что же это было, м?       — Это… ничего. Просто устал. Надо было отдохнуть.       Анель обмануть точно не удалось, но допытываться она не стала. Посмотрела внимательно на Эрику, на Ила.       — Ах, какое счастье! Я уж было подумала, что в последнее время тебе вовсе не удастся выспаться. Столько дел днем, столько дел., — снова на Эрику, — …ночью.       Эри не сумела даже примерно представить, какого оттенка красного стало ее лицо, но Анель он однозначно повеселил. Ил — слава всем богам — намека не понял. Он снова попытался перевести разговор к кораблю и деталям союза, но Анель его пресекла. Смущать влюбленные парочки ей нравилось больше.       — О, к слову, — она огляделась, будто не замечала свадебного убранства вокруг, и таинственно наклонилась, — скажу вам по секрету, но, вероятно, начало церемонии слегка откладывается.       — Что? Почему? — заволновалась Эри. — Что-то случилось?       — Случилось, — мурлыкнула Анель. — Не просто так на Недивинах пара не видится до свадьбы.       Ил с Эрикой непонимающе переглянулись.       — Влюбленные часов не наблюдают, — пояснила подселенка, и они оба потупили взгляды, словно речь шла о них. — Кто знает! Быть может, Алли и огонек его души настолько увлекутся, что забудут прийти на собственную свадьбу. И, во избежание народного бунта, придется сочетать браком кого-то другого. Не пропадать же добру.       Ил поперхнулся и закашлялся. Анель легко взмахнула рукой:       — Все-все, родные, оставляю вас наедине! Воркуйте, раз уж любовь сегодня витает в воздухе!       Смеясь, она растворилась в покорно расступившейся толпе. Ил от смущения дернул руку, но Эрика удержала его рядом. Ил остался. Только глянул быстро на косящихся канноров, прикрыл Эри плечом, словно ограждая от их насмешливых взглядов, и плотнее прижал ладонь к ладони.       — Анель — как всегда, — постаралась успокоить его Эрика. — Я начинаю понимать, почему ты не в восторге от инсивских шуток.       — Угу.       Ил поковырял пол сапогом, и Эри ощутила кожей, сердцем и душой, что сейчас произойдет что-то волшебное. Под стать празднику и его волшебному воздуху. Может, Кир с Альденом наконец появятся? Но нет, толпа продолжала расслабленно шуметь, а из коридора показывались разве что припозднившиеся солдаты. Эрика, как могла незаметно, оглядывала зал и искала, искала, где же произойдет это чудо!..       — А как думаешь, мы могли бы?.., — вдруг заговорил Ил, одновременно порывисто и робко.       Эри забыла о зале, о толпе, о гостях и даже женихах — и все внимание обратилось к Илу.       — Могли бы что?       — Ну, не сейчас, конечно! Это Анель точно шутит. Я про ну… в будущем. Если бы… Если будущий я сделаю тебе предложение, ты согласишься?       Он поднял глаза, и в них плескалось столько веры, столько уверенности в чем-то, о чем Эри и мечтать не смела, что перехватило дыхание. Эрика не знала, от чего больше: от вопроса или от того, что Ил, впервые за долгое время, сам заговорил о будущем. О том, что оно непременно будет.       Это чувство настолько ее оглушило, что не сразу дошло, о чем Ил спрашивает. До самого Ила — тоже. Он смотрел уверенно, влюбленно, но словно неосознанно, и через несколько секунд в разноцветных радужках начали проблескивать искорки осмысленности. Он отвернулся, чтобы не вселиться, — и Эрика увидела расцветающий в голубом глазе ужас.       — Я, кхм, неважно, — залепетал Ил, одной рукой растирая шею, а другой — тыльную сторону ладони Эри. — Можешь не отвечать, я глупость сморозил. Просто голова закипела. И день сегодня такой, и мы, ну, в коридоре говорили, и все вокруг красивое, и ты такая красивая, я…       — Все хорошо! — Эри ухватилась за него, но и сама едва держалась, чтобы не спрятать взгляд. Ох, она, наверное, сейчас самое красное украшение в этом зале!.. — Ничего твой вопрос не глупый. Ну даже если и глупый… мне тоже сегодня в голову разное лезет. День такой, да.       — Д-да…       Они чудом не привлекли ничьего внимания. Эрика, чтобы успокоиться, окинула ближайших солдат взглядом. Может, конечно, они не решались смущать мажортесту и его… его… О, господи! Ей же надо ответить! Она не может такой вопрос оставить без ответа. Естественно, она не откажет, но согласится ли? Что сказать? Что Ил хочет услышать? Она вообще может взять на себя такую ответственность? Они же знакомы не так давно, да и вместе всего ничего! Они, конечно, влюблены, и Эрика не может сейчас представить кого-либо на месте Ила, но столько всего произошло, еще столько всего должно произойти, и…       — Думаю, — Эри повторила движение Ила и погладила его руку, — думаю, будущему тебе стоит спросить будущую меня. Она лучше знает.       В уголках его глаз появились морщинки. Ил задышал так часто, что чуть снова не закашлялся.       — Хорошо. Да. Он спросит. В будущем.       — В будущем. Через год. Или два. Или десять, — Эри склонила голову, любуясь его влюбленным взглядом. — У нас же вся жизнь впереди. Спешить некуда.       — Некуда, — согласился Ил и смущенно фыркнул. — Но все-таки десять — это слишком долго.       — Согласна, — поразмыслив, кивнула Эрика. — Десять лет — это совсем уж невыносимая мука.       — Ага. Я дольше девяти с половиной не выдержу.       Они тихо засмеялись, и Эри, совсем уж потеряв стыд, прижалась к его плечу. Наверное, даже решилась бы поцеловать, будь вокруг поменьше народу. Но ничего. У них будет время. Как минимум девять с половиной лет, чтобы нацеловаться вдоволь.       В лицо пахнуло гарью, перед глазами заметались пылающие руки.       — Все-все-все, не стойте на проходе, — зашипел Алистер. Заметил, на кого машет, и сдержанней пояснил. — Господин мажортеста, госпожа опенул, мы уже начинаем, займите свои места.       Эри с надеждой посмотрела на Ила, но огорченно мотнул головой:       — Иди. Мне нужен хороший обзор, я встану в стороне.       — Ох, — закатил глаза Алистер и совсем уж фривольно пихнул его плечом (Ил от такой силы аж покачнулся), — да иди уже с ней. Думаешь, я не справлюсь один?       — Хочешь честный ответ?       — А что, есть, что сказать? Так разжалуй меня, раз я так плохо за порядком слежу. Да только, когда Каннор начнет по швам трещать, ко мне не приползай.       Эри выглянула из-за спины Ила и лукаво прищурилась.       — Так ведь больше охранников — меньше инцидентов. Не так ли, Алистер?       Оба каннора посмотрели на нее во все глаза. И, прежде чем Ил успел надумать себе всякого, Эрика потянулась к его уху и тихо, чтобы авитар не услышал, объяснила:       — Он тебя спроваживает. Вдруг что-то учинит.       Ил нахмурился и кивнул. После сегодняшней сцены с Киром, конечно, Эри была об Алистере лучшего мнения, чем прежде, но не помешает перестраховаться. Вдруг его ранимую душу настолько возмутит вид брата, целующегося с мужчиной, что зал через мгновение превратится в печку с углями.       — Но я встану недалеко от тебя, — добавил Ил и неуверенно ткнулся горячими губами в щеку. Эрика ответила тем же, чтобы его успокоить, и глянула на Алистера. Бедняга не знал куда деть взгляд и фырчал что-то, но руки горели. Лицо — тоже.       Может быть, он и правда ничего дурного не задумал, а его бравада — всего-то мужская солидарность. Эри хихикнула. Сегодня действительно волшебный день! Даже такое черствое сердце не смогло противиться его чарам.       — А прикажи ему встать поближе к Еве, — напоследок шепнула Илу Эрика и, кивнув на прощание, отскочила к гостям.       Через минуту, когда она уже пробиралась через толпу, Эри услышала нечленораздельный возглас и запах дыма. А следом такой родной и любимый смех. Эрика подхватила этот смех эхом, и несколько солдат рядом с ней тоже заулыбались.       Народу было неприлично много, учитывая неординарность события. Но это не могло не радовать. Эри не соврала Киру: на Канноре куда больше людей, которые их поддерживают, чем может показаться. Хотя, возможно, солдаты просто ухватились за возможность развлечься, а кто там женится — не все ли равно!       Эрика протиснулась поближе к церемониальному столу, но решила не наглеть и не лезть в первые ряды. Тем более, они были далековато от стен — а Ил хотел встать на расстоянии, для лучшего обзора. Пользуясь последними свободными минутами, Эри огляделась. Ила пока не было видно. Зато зрение выцепило из черно-серой массы яркую макушку. Ками стояла максимально близко к столу и готова была выпрыгнуть вперед, чтобы исполнить роль церемониймейстера, если бы не держащая ее за руку Дженис. Невидимка вела себя сдержаннее и делала вид, что ей не хочется здесь находиться, но Эрика знала, что она бы ни за что не пропустила свадьбу друзей. Дженис вполуха слушала тихий щебет Ками и поглядывала на вход и на толпу. Их с Эри взгляды встретились. Дженис сощурилась и заслонила Ками собой. Без презрения и, кажется, неосознанно. Эрика поспешила отвернуться.       Ил скоро нашелся — за спинами сослуживцев, шагах в десяти-пятнадцати. Эри незаметно ему кивнула. Ил улыбнулся ей так, словно они не виделись неделю. Подойти ближе Эрика уже не успела: один за другим начали гаснуть подсвечники, пока весь зал не погрузился в таинственный полумрак. По толпе пробежался возбужденный шепоток, и все затихли.       Минута. Еще одна. Солдаты начали волноваться, но, наконец, послышались звонкие шаги. Эри вытянула шею и посмотрела туда же, куда обратились разом все присутствующие — ко входу. Оставшиеся огни отбрасывали длинные пляшущие тени, и среди них появились две фигуры. Дыхание перехватило. Эрика уже видела свадебные наряды, но теперь, в неровном свете свечей, мерцающие и излучающие неземное сияние, они казались воплотившимся чудом. И чудом же были сами женихи.       Кир и Альден — идеально друг другу подходящие, как две алые птицы на поверхности пруда, — плыли по дорожке из бумажных цветов, и их окружали сотни восхищенных взглядов, льющаяся откуда-то тихая музыка и любовь, настолько густая, что можно было прижаться к ней губами. Они держались за руки — держали друг друга, чтобы ничего не сбило их с пути к церемониальному столу. Эрика боялась даже дышать.       На полпути Кир (несмотря на внешнее спокойствие, он метался взглядом по толпе) заметил что-то и, вздрогнув, едва не споткнулся. Альден уверенно его перехватил — так быстро, словно его рука сама по себе возникла на талии. Только невесомые шлейфы взметнулись, как дым. Эри напряженно вгляделась. Кир отвернулся от гостей и посмотрел на Альдена, вложил свои руки в его пальцы. Альден что-то шепнул. Они продолжили путь, не останавливаясь.       Шею щипнуло. Эри, страшась отрывать взгляд, все же вышла в поток на секунду. Но услышала только обрывок ругательств Алистера. Сбоку что-то вспыхнуло — Эрика отпустила камень и увидела, как маленькие огненные всполохи гонят незнакомых канноров к выходу. Солдаты ощетинились, но покинули зал. Эри снова повернулась к центру: Альден и Кир уже добрались до стола и стояли друг напротив друга, все так же держась за руки. Наверное, не заметили. Эрика беззвучно хихикнула. Надо будет потом рассказать.       В мыслях, она не сразу заметила, что музыка прекратилась. Зал погрузился в молчание: только иногда шелестела ткань и бумага. Даже свечи, казалось, больше не дрожали, и мерцание праздничных одежд стало ровным, как свет красной луны. Эрика снова ощутила в воздухе волшебную пыль, оседающую в сердце. Как в монастыре. Быть может, Лермат действительно решила посетить их сегодня? Эри нашла взглядом Ила и улыбнулась. Он, как будто тоже что-то почувствовал, повернулся к ней. И было улыбнулся в ответ, но на его лицо исказила судорога. Или же тень так упала?..       Зазвенел металл, и пришлось перевести взгляд. Кир снял с головы убор — вроде черного венка, увитого полупрозрачными лентами и бусами — и медленно принялся разматывать навитую алую нить с черными жемчужинами. Альден повторял его действия в точности. Через несколько секунд у них в руках было по одинаковому ожерелью. Отложив венки на стол, они надели бусы друг на друга — Альден немного задержался, оправляя зацепившуюся за украшения нить. Руки у него дрожали. Кир наоборот отдернул пальцы быстро. Боялся подпалить.       — Перед м-миром., — начал Кир. Его голос прерывался, словно он запыхался.       По толпе промчалось волнение. Эрика услышала смешки и недовольные возгласы. И еще какой-то звук, тихий, похожий на хрип. Наверное, огонь трещал.       Кир дергано повернул голову. Шепотков стало только больше. Неподалеку парень с синим камнем в полголоса отпустил шутку — Эрика не расслышала, но интонация говорила сама за себя. К счастью, шутнику тут же прилетел подзатыльник от его друга. Засверкали искрами сообщения в потоке. Вдалеке вспыхнуло несдержанное пламя — и, кажется, большинство успокоились.       Альден наклонился и что-то произнес, на что Кир замотал головой и уверенно расправил плечи.       — Перед миром посвящаю тебе свои мысли, — сказал он тверже.       — Перед миром посвящаю тебе свои мысли, — отозвался Альден и взял со стола моток.       Они подошли ближе друг другу и начали обматывать нитью ожерелья, связывать воедино. Между ними протянулась петли — одна, вторая, третья, десятая, сотая…       — Перед миром посвящаю тебе свою душу, — произнес Кир.       Альден связал концы нити и, словно случайно, коснулся его груди.       — Перед миром посвящаю тебе свою душу.       Кир поймал его руку, и они замерли, глядя друг другу в глаза. Никто больше не возмущался. И, наверное, они бы стояли так вечность — права была Анель, — если бы кто-то в толпе хрипло не закашлялся.       Эрика вздрогнула, совсем как Кир в начале церемонии. По коже побежали мурашки.       Влюбленные очнулись, и Кир торопливо отпустил ладонь. Альден взял со стола украшенный нож и уколол безымянный палец. После взял руку Кира и, бережно сжимая, уколол и его. И, стоило ему отнять острие от кожи, как кашель повторился. Эхо отражало звук. Альден, откладывая нож, бросил на присутствующих быстрый взгляд, но так никого и не заметил. Эрика и сама пробежалась по чужим макушкам. Что, кто-то из канноров своими принципами поперхнулся?       В остальном было тихо. Женихи выждали еще немного, и Кир взял тонкие бокалы. Альден же поднял со стола предмет, похожий на крытую чарку или приземистый кувшин, и разлил бесцветную пузырящуюся жидкость. Шипение переплелось с восхищенными вздохами гостей. Лермат — вспомнила Эрика — алкогольный свадебный напиток. Альден взял свой бокал и прижал изнутри к стенке палец. Кир повторил, они обменялись напитками и переплели руки в локтях. Жидкость омыла стенки, стерла красные пятнышки и приобрела тот самый розоватый цвет.       — Пе… — начал Кир, но его прервал чертов кашель.       В этот раз неизвестного скрутил особо сильный приступ. Но, судя по звукам, он сам был этому не рад и пытался через силу заглушить себя. Эрику передернуло. Почему-то только сейчас она ощутила, насколько в зале холодно. Взгляд сам по себе заметался по толпе. Но все либо следили за церемонией, либо, как и она, недоуменно озирались.       Кашель превратился в едва слышный хрип. Народ успокоился и вернулся к паре, желая продолжения или скорейшего окончания. Кир посмотрел на Альдена, получил его улыбку и с напором закончил:       — Перед миром посвящаю тебе свое тело.       — Перед миром посвящаю тебе свое тело, — повторил Альден, и они выпили лермат с кровью друг друга.       Упрямо игнорируя снова поднимающийся кашель.       Эрика, как ни хотела последовать их примеру, не могла не оглядеться. Нигде кругом она не видела кого-то, кто корчился бы в удушье. Но он же точно в зале! Послышалось тяжелое шарканье, шелест листьев — и хрипы стали стихать. Слух наконец-то уловил, откуда шел шум. Вернее, куда он удалялся.       Эри не думала о том, что, если она не увидела закашлявшегося человека в толпе, то он мог стоять в стороне. Не думала, что в стороне стояли только Алистер и Ил. Не думала, кто из них находился к ней ближе. Она ни о чем этом не думала. Но протиснулась между спин к выходу, возле которого покосились горшки с цветами, и выбежала из зала.       Догонять долго не пришлось. Глухой коридор наполнился влажным глубоким кашлем. Эрика нашла взглядом фигуру, спрятавшуюся между сваленных столов, рванулась, едва не поскользнулась на полу и вцепилась в дрожащие плечи.       Почувствовав ее прикосновение, Ил насилу выпрямился.       — Ты как? Что случилось? — выпалила Эри.       Лоб белый, на скулах нездоровый румянец, глаза блестят. Ил живо отвернулся и замахал рукой.       — Все в порядке! — голос у него стал хриплый, почти осипший. — Просто, кха, что-то, кха-кха-кха, в горло попало…       Он впечатался спиной в стену и согнулся. Эрика не верила, что такие звуки может издавать человек — словно нутро обратилось единым булькающим месивом и душило собой, как болото. Нет. Это не по-настоящему. Этого не может быть! Страшный сон, видение, иллюзия.       — Ид-ди, — Ил едва мог дышать, говорить было безумием, но он продолжал. — Я сей… кх, сейчас вернусь. Т-только… чтобы не, кха-кха, меша… кха!..       Ноги задрожали, и он медленно сполз на пол. Эри только успела схватить его за предплечья. Помогла сесть — и едва не отдернула. Показалось, что руки, еще днем такие сильные и заботливые, развязнут под ее пальцами, как необожженная глина. Эрика опустилась рядом. Ил бормотал что-то и отворачивался, отворачивался, не смотрел.       — Ил.       Эри обхватила его лицо и увидела, как дрожит. Они оба дрожат. Словно от холода, но нет — ладони невыносимо жгло.       — Ил, ты весь горишь…       «...А вот сгореть вполне может».       — У тебя жар!       Ил замотал головой и зашелся кашлем. Горло судорожно сжималось, вены вздулись, и он вжал ладони в губы с такой силой, словно мог так прекратить эту муку. Эрика, и сама как в лихорадке, смотрела на него, хваталась за руки, дергала, зачем-то, зачем-то, чтобы заверить себя, что это неправда, это…       Нет, нет, нет! Ничего же не было! Все же было хорошо!       Ила уже трясло в судорогах, он пытался вдохнуть, но словно уже было нечем — только кашель, только вывернуть из себя остатки. Эри тоже задыхалась. Задыхалась и смотрела, как Ил заваливается набок, как сжимается, как расползается по одежде просочившаяся через бинты кровь. Снова. Как тогда. Так неправильно. Так не должно быть!       Но это происходит.       Эрика очнулась за секунду до того, как Ил ударился головой о ножку стола. Она ухватилась за него — горячего, ненормально, нестерпимо горячего — и попыталась снова усадить. Но его мышцы, только что напряженные, обмякли, руки безвольно опустились и тут же, из последних сил, прижались к груди. Ила дергало, он слабо ежился, спасаясь от лихорадочного озноба.       Он уже не отворачивался. Он уже не держал глаза открытыми. Он уже не кашлял. Только хрипел, приоткрыв алые губы.