Магия опенула

      Тепло мягкими лапами топтались по груди. Тело прижимала к кровати приятная тяжесть. Несмотря на яркое солнце, дрожащее, по ощущениям, где-то на щеке — как хорошо, что не на веках! — не было удушающего жара или желания раскутаться. Как и желания вставать.       — Белуха, ну это уже ни в какие ворота! Встава-а-ай!       Эрика недовольно замычала, когда в это зыбкое утреннее блаженство вклинились и принялись ее мотать туда-сюда. Тело спросонья не до конца слушалось, но Эри сумела замотаться с головой и замереть в позе «Не трогайте меня до понедельника. Следующего».       Нарушитель — точнее, нарушительница ее законного покоя всплеснула руками и затопала к выходу:       — Доигралась! Я пошла за тяжелой артиллерией!       Эри посмеялась в складки одеяла и продолжила дремать.       Но недолго. Дверь стукнула, скрипнули половицы, и по ушам ударил другой, не менее знакомый голос:       — Эри, мне дали полную свободу действий, чтобы поднять тебя с кровати. Бойся и трепещи! У тебя есть десять секунд, чтобы подняться, иначе ты познаешь на себе всю мощь моих будительных способностей.       Что-то плеснуло, и Эри нехотя высунула нос из теплой норы.       — Двадцать.       Ками, уже вытянувшая перед собой тазик с водой, поставила его на пол.       — Ладно, двадцать.       — Тридцать?       Ками показала язык и наклонилась к тазику. Эрика знала, что в любом случае не намокнет — Ками так грозится, для виду, — но все же выпуталась из объятий одеяла и села, глядя на сестру нарочито недовольным взглядом. Рой замахала руками:       — Ну что, ну что? На меня не смотри, я простой исполнитель. Убивай заказчика.       — Ваше счастье, что у меня сегодня не убивательное настроение.       Ками хихикнула и подхватила тазик, едва не расплескав воду:       — Надеюсь, на блинчики твое настроение тоже распространяется. Тогда мне больше достанется!       — И тогда мне придется съесть тебя.       Эрика замахнулась подушкой, и Ками, хохоча, отскочила к двери. Несколько капель все-таки хлюпнуло на половицы с таким забавным звуком, что Эри тоже не удержала смеха.       — Я невкусная! — перед тем, как скрыться за дверью, Ками снова показала язык и убежала, расплескивая нереализованное орудие пыток. — Поторопись, а то правда ничего не достанется! Все съедим, и даже малиновый джем!       — У тебя аллергия! — крикнула Эрика.       — Ну так спаси меня! — послышался ответ с того конца дома.       Несмотря на последующий смех, Эри стало совсем не весело. Она нахмурилась и потерла лоб. Голова была на удивление ясной. Хотя, казалось бы, такой ужас снился.       Странно, она уже больше года не вспоминала. Все давно наладилось, ее жизнь теперь спокойная и счастливая. И тут вдруг — кошмар! Еще и такой яркий, каких несколько лет не было. С чего бы? Неужели от нервов? Смешно даже: такой чудесный повод для волнения, и такие побочные эффекты.       Эрика мотнула головой, чтобы выгнать из головы остатки дурного сна, поднялась, сладко потянулась и пошлепала к выходу. Причем пошлепала буквально — недалеко от порога нога вступила в оставленную Ками лужу. Эри остановилась и похлопала ступней по теплой воде.       Что-то странное было во всем этом. Эрика никак не могла понять, что…       На кухне взорвались смехом голоса, и Эри поторопилась. Облить-то Ками ее не облила, а вот оставить без завтрака вполне могла. Быстро умывшись и подмигнув отражению — несмотря на долгий сон, она выглядела лучше, чем когда-либо, — Эрика присоединилась к компании на кухне.       К запаху блинчиков примешался приторно-молочный и уже родной — от кофе. Ками решила не жадничать и залила целый кофейник. Сахара в нем было столько, что он начал выпадать в осадок. Но Рой прихлебывала из огромной чашки с широкой улыбкой и раскачивала ногами.       Впрочем, после ночных переживаний Эри бы тоже не отказалась от ударной дозы сладкого. Скользнув мимо увлеченной рассказом сестры, Эрика заняла свое место и плеснула себе кофейного сиропа. Повторять смертельный номер Ками не решилась и разбавила стоящим тут же молоком. На вкус вышло сносно, и после пары глотков Эри достаточно проснулась, чтобы заметить стопку блинов прямо перед собой.       Ками зря старалась запугать. Они и втроем не управятся. Тут еды на неделю!       — А мы еще кого-то ждем? — спросила Эрика, дождавшись паузы в рассказе о сюжетных поворотах в новом фильме.       Звякнула лопаточка. Эри повернулась к плите и чуть не грохнулась — возле сковородки стоял такой же небоскреб. И Лилия водружала на его верхушку последний блин: поддержала лопаточкой, чтобы конструкция не рухнула (еще бы она не рухнула!), уперла руки в боки и развернулась.       — Ну наконец-то, спящая красавица! Ками, ты чего не сказала?       — Не уш-пела, — запихивая блин в незамолкающий рот, ответила та.       Ли смерила ее осуждающим взглядом и вытерла руки о полотенце на поясе. От жара кожа покраснела, и на ней заметнее стали белые шрамы.       — Жаворонки, — закатила глаза Эри и пододвинула к себе пиалу с малиновым джемом. Спасибо, что не ведро. — Вопрос открыт, кстати. Если Ками с утра пораньше успела пригласить к завтраку десяток незнакомцев, я хочу об этом знать.       — Эй, я вообще-то здесь!       — Я знаю.       Ками зафырчала в чашку с кофе, как недовольный ежик. Эри потрепала ее по волосам. Все цветные прядки перепутались — красные, зеленые, даже свежие синие. Ками возмущенно булькнула и принялась восстанавливать изначальный хаос на голове. Эрика покосилась на свою челку, уже давно выцветшую и вернувшую естественный цвет. Как же давно она красилась, словно в прошлой жизни…       Из воспоминаний вырвал шум воды — Лилька выкрутила кран на полную. Эри отчего-то передернуло, и Ли, пусть и стояла спиной, уменьшила напор.       — Вроде, никого быть не должно, — ответила-таки она, покончив с посудой. А после плюхнулась рядом с Эрикой и украла у нее из-под носа блин. — Так что ешь-ешь, налегай. День сегодня будет насыщенный. Не вздумай хлопнуться в голодный обморок!       Эри перехватила блин из ее руки и с хитрым видом сунула за щеку. Несмотря на то, что к джему она не притронулась, на губах остался приятный вкус малины. Эрика облизнулась, а Лилька щелкнула ее по пальцам.       — Наглеешь, Белуха.       — Сама же сказала, мне нельзя голодать. А вы мне еще и выспаться не дали. У меня совсем нет сил!       — А ты знаешь, как жалко было будить? Ты так спала сладко! — Ками закончила возиться с волосами и чуть ли не улеглась на стол, чтобы быть поближе к разговору.       И получила за это отгоняющий щелбан.       — Не сладко, а крепко, — хмыкнула Лилька. — Эри, что тебе такое снилось, что ты аж просыпаться не хотела?       Эрика открыла рот, чтобы ответить, но вспомнила о сне. Улыбка растаяла. На коже проступили мурашки, словно ее касался сейчас не легкий ветерок из открытого окна, а морской шторм. Руки обхватили чашку в желании согреться. Ноги поджались.       Ее состояние не могло укрыться от двух пар глаз. Ками неуютно завозилась, обменялась с Лилькой взглядами и вдруг поднялась.       — Ой, меня Дженни хочет видеть! Пять минут, я туда-обратно. Оставьте мне кофе!       Болтая что-то про Дженис, она выскочила из кухни. У нее не было с собой ни телефона, ни лагерного камня, ни любого другого способа связаться с невидимкой, и все же даже через полмира они чувствовали друг друга. На сердце стало повеселей, и Эри мысленно пожелала сестре приятно провести эти пять — или пятьдесят пять — минут.       — Вот, хоть не такая кислая, — Лилька нажала ей на нос, привлекая внимание. Эри поморщилась, а Ли улыбнулась. — Чего ты помрачнела? Снилось что-то плохое?       Эрика поежилась. Лилия обошла ее кругом и встала за спиной. На плечи легли сильные руки, к макушке прижалась щека. Рядом стучало сердце, пахло тестом и молоком. Эри прикрыла глаза, и под веками поплыли солнечные круги. Ли обнимала, приятной тяжестью грела спину, как плащ, пока они не начали дышать в унисон.       — Ляр снился?..       — В том числе, — как бы ни было хорошо, Эрика открыла глаза и нашла своей рукой руку Лилии. — Еще поход на Проминат.       Ли молча стиснула сильнее, до хруста костей, как обычно. Эри вжалась в ее грудь затылком, прислушалась к сердцу — большому, громкому, гоняющему густую горячую кровь по венам. А под пальцами бугрились старые шрамы. Эрика ощупывала их и перебирала в голове: здесь были мозоли от постройки ограждений, здесь торчали занозы от попыток ухватиться за доски, здесь — место перелома, как и везде по телу. Из водоворота невозможно выбраться невредимой.       — Я выжила, — шепнула Лилька, сжимая так, что картинки прошлого заслонились звездами. — Все в порядке.       Эри хрипнула:       — Если т-ты не отпустишь, уже я не выживу.       — Прости, прости, — хватка и впрямь ослабла, но не исчезла. Эри и сама не отпускала руку. — Я знаю, как ты тогда переживала. Хочу, чтобы все плохое поскорее осталось в прошлом. У меня никогда не было цели тебе навредить.       — Я понимаю, Ли.       Лилия ткнулась ей в макушку, и Эрика снова прикрыла глаза, улыбаясь. Этот разговор происходил далеко не впервые. И с каждым разом Эри, кажется, все больше верила в то, что говорит. Лилька выжила — поднырнула в портал и выплыла в Дэнте, пусть и раненная, но живая. Лилька выжила, — ее вытянули из воды спасатели и с того света — врачи. Лилька выжила, они с Эри встретились и поговорили.       — Ты не виновата.       — Я понимаю.       Лилька выжила, — а Эрика ни в чем не виновата.       — Ты тоже не виновата, — она подняла голову и встретилась с безмерно добрым, ласковым взглядом. На ресницах Ли не выступило ни слезинки.       Эри и сама не чувствовала той удушающей тоски, которая сковала ее в первую встречу после трагедии. Разве что легкая грусть. Но что грустить? Было и прошло. Главное, что кончилось благополучно.       Наверное, время и впрямь лечит.       — Знаешь, что, — Лилия покачалась из стороны в сторону, Эрика покачалась с ней, как лодочка, — это не дело!       Ли хлопнула по плечу (похоже, ключица треснула) и бодрым шагом, от которого чашки по столу застучали, потопала в гостиную.       — Я не дам тебе киснуть в такой день. Доедай — и шуруй сюда, тут уже целая кипа писем при… Ах ты маленькая шпионка!       Эрика услышала писк Ками и ее удаляющийся бег. Топот Лильки тоже ускорился и растворился среди шума дома. Где-то возле ванной «шпионку» настигла кара, и Эри, жуя блин с малиновым вареньем и прихлебывая кофе, слушала угрозы защекотать кое-кого до икоты за «слишком тонкие стены».       Почты действительно накопилось, несмотря на раннее утро. Эрика даже пожалела почтальона, который запихивал все эти конверты в их — справедливости ради, немаленький — почтовый ящик. Но что уж поделать, если почти все знакомые Эри предпочитают Интернету старую добрую бумагу! А те, что не предпочитают, знают, что ее предпочитает Эрика. И не поскупились порадовать ее в праздник.       О самом событии, так уж вышло, рассказать можно было далеко не всем. Однако каким-то образом слухи просочились, и в череде имен Эри увидела нескольких бывших одноклассников.       — Смотри-ка, — Эрика протянула конверт Лильке.       Сидели на ковре, развалив письма посреди гостиной, так что действительно пришлось тянуться. Хорошо еще, что Ками убежала на Каннор к Дженис, иначе бы аккуратная горка превратилась в сугробы по всему дому.       Ли подхватила бумагу кончиками пальцев и вчиталась в адрес.       — Ох-хо! — она почти хлопнула по ноге, но передумала, чтобы не помять письма (они были везде). — Какие люди!       — Сто лет о нем не вспоминала.       — Эх, а ведь Янош был в тебя влюблен. Как думаешь, что он там понаписал? «Я против этой свадьбы»?       — Да ну тебя! — Эри забрала конверт, надорвала и пробежалась глазами по цветастой открытке. Смех подступил к горлу. — А он, оказывается, женился.       Лилия поперхнулась воздухом. Эрика решила ее добить:       — «Семейная жизнь — серьезное испытание, принимая которое, становишься сильнее сердцем. И пускай твое сердце уже достаточно сильно, нет предела совершенству». Ага, а еще брак учит комплиментам!       — Как был наглый индюк, так и остался, — Лилия выдернула открытку, прочитала сама и замахала. — Между прочим, мог бы на свадьбу и пригласить!       — Ну, я же не пригласила, — пожала плечами Эри и взяла следующий конверт.       Писем было много, и скоро они слились в единый поток из пожеланий любви и счастья. Эрика пропускала его через себя и чувствовала, как он уносит остатки утренних переживаний.       Некоторые, конечно, выделялись. Стефан положил в конверт купюр больше, чем было слов в письме. Он, довольно мило для себя, пожелал не повторить их с Сондрой историю («спасибо, дядюшка») и присмотреть, чтобы Камелия не злоупотребляла алкоголем. Их общение с дочерью в последнее время сократилось, Ками выросла и больше не нуждалась в опеке. Где-то в глубине души, далеко-далеко от чужих глаз, цвело ликование, что этого старого брюзгу лишили кусочка власти. Но Эри обязательно передаст Ками, что отец о ней помнит. Ее это обрадует.       Даже Дейр с Вирджинией прислали весточку. Еще раз извинились, что не будут присутствовать — хотя после их отказа облегченно выдохнул весь Каннор, — пожелали крепкого союза и намекнули, что не стоит затягивать с детьми. Эрика отложила это письмо, чтобы не забыть ответить. Пускай их отношения еще натянутые, но Дейр в последнее время заметно смягчился. Да и неплохо будет узнать, как протекает беременность у Вирджинии. Они долго к этому шли — в основном из-за здоровья Дейра. Надо поддержать. Не чужие же люди. Эри хихикнула.       Гора заметно уменьшилась, и Эрика только вскрыла конверт от Слета, когда Лилька вдруг подскочила и потянула ее за собой:       — Смотри, смотри на время! За нами скоро придут, а мы тут расселись! Сопротивляться не было ни желания, ни смысла. Пришлось отложить бесконечные пожелания на потом. На несколько дней. Эри выронила непрочитанное письмо — оно затерялось среди таких же — и потянулась за настойчивой рукой.       Ли в привычной манере впихнула ее в ванную и, пока Эрика приводила себя в порядок, завозилась с притащенными еще вчера баночками-скляночками. Эри половины названий не знала, о предназначении трети не могла и догадаться.       — Только не говори, что ты все это нанесешь на меня.       Ли окинула ее оценивающим взглядом:       — Да куда уж! И так красотка. Мне же надо доползти до твоего уровня!       Эрика смущенно улыбнулась, а Лилька уже усадила ее напротив зеркала и принялась расчесывать еще влажные волосы.       С прической управились быстро — у Ли золотые руки, хотя та уверяла, что дифирамбы надо петь Эрикиным родителям и их генам. С макияжем перебрались уже в комнату. И, развалив на кровати палетки, пудреницы и карандаши, уселись друг перед другом.       Эри искренне хотела не мешать, но отчего-то то и дело отвлекалась, крутила головой, отпускала шутки и смеялась сама. В груди было так хорошо и легко, невозможно было усидеть на месте — хотелось вскочить и закружиться в танце, взвиться, как одуванчиковый зонтик, выпорхнуть из окна и полететь к солнцу. Только Лилька крепкими руками удерживала на земле и бурчала каждый раз, когда Эрика в очередной раз мешала наносить помаду своей глупой беззаботной улыбкой. И с завидным упорством не давала повернуться и осмотреть комнату. Подарок прячет, что ли?       — Все, кончились мучения, — неясно о ком, сказала Лилька и выдала карманное зеркальце. — Оценивай!       Эри даже не хотела вглядываться — и так знала, что вышло волшебно. Но как заметила краем глаза, так и не смогла оторваться. Она и подумать не могла, насколько красивой может быть! Принцесса из сказки, воплощение всех ее мечтаний!..       — Ах, как я вовремя, — раздался голос со стороны гардероба. — Такую неземную красоту не грешно и украсть.       Эрика хлопнула зеркальцем и подняла взгляд. Тихо стукнули каблуки по полу — и Оливер прикрыл за собой дверцу, бесшумно, как всегда.       — Ты тоже великолепно выглядишь, — отметила Эри. Все-таки Оли очень шли классические костюмы.       Волосы он тоже забрал в мудреную, но очень опрятную прическу — волосок к волоску. Места для рыжего ремешка в ней не нашлось. Но Эрика и не помнила уже, когда Оливер его надевал. Хранил у себя, да, но больше как память о спасении.       Оли согнулся в элегантном поклоне.       — Недостаточно для столь обворожительной особы. Однако не сочтите за дерзость, но я смею надеяться быть вашим спутником, хотя бы следующую сотню метров.       Он предложил руку и подмигнул. Эри кивнула Лильке, подошла и чинно возложила ладонь в его пальцы. И, как только Оливер поднялся, набросилась на него с объятьями.       Оливер подхватил ее и закружил, а Эрика засмеялась и ухватилась за его крепкую и гибкую, как у кошки, спину. В груди взволновалась магия, под пальцами заискрилась ее сестрица — такая же и иная, яркими желтыми искрами осыпающая эфемерные ленты. Их дары узнали друг друга, переплелись и тоже закружились в танце, задевая края сердца.       Ноги скоро коснулись половиц, но Эри все еще чувствовала себя в полете. Оли приобнимал ее за талию и смотрел в глаза своими — такими же яркими, желтыми. На секунду он словно забылся, и в его взгляде загорелось искреннее восхищение, то, от которого голова пустеет и путаются мысли.       — Мой милый мышонок, — шепнул Оли и заправил выбившуюся прядку Эри за ухо. И тут же взял себя в руки и лукаво прищурился. — Между прочим, еще есть время передумать, и если вдруг ты решишь сбежать с одним великолепно выглядящим кавалером…       Что-то клацнуло, и Оливер у самого лица поймал пудреницу.       — Нахал! — Лилия широко раздула ноздри и уже подняла кулаки.       Оли отпустил Эри и махнул рукой:       — О, Фиалка, и ты здесь! Мышка, ты ослепила меня, совсем ничего не замечаю. Эрика порадовалась тональному крему, который хоть чуть-чуть скрыл красноту ее щек. Но Лилька все равно заметила.       — Имей совесть, Сивэ!       — Ах, я бы с радостью, — Оли прижался к пудренице губами и бросил обратно, — да только она уже второй год отказывается взять мою фамилию.       Лилия с той же ловкостью поймала коробочку и, немного побурчав для приличия, тоже ее поцеловала. Эрика отвела взгляд и зарделась только сильнее. Ох, можно подумать, ей бы такому смущаться!       — Не заслужил пока, бессовестный, — хмыкнула Ли.       Оливер прислонил ладонь ко лбу и посмотрел на Эри с таким страдальческим выражением лица, что она готова была ему и геноцид простить. Наверное, Лилия — единственная, кто может противостоять его чарам. Тем забавнее наблюдать, как он добивается ее расположения. На земле Лайтов впору слагать легенды: о том, как инсивский опенул сражается с лярскими предрассудками за сердце милой дамы. Правда, дама далеко не такая милая, и сражаться поначалу приходилось с ней напрямую. Оливеру и сейчас прилетало иногда. Не сказать, что безосновательно.       — Вот как с ней жить! — ахнул Оли и понизил голос. — Если что, мое предложение в силе…       — Еще хоть слово — и ты до конца вечера только мычать будешь!       — Ох, Розочка, надеюсь, мычать в твои губы?       Лилия весьма красноречиво подняла косметичку и провела пальцем по горлу. И, зная их взаимоотношения, доля шутки в этом жесте очень условная. Эрика потянула Оливера к шкафу, чтобы избежать кровопролития. Или не стать свидетелем чего-то неприличного.       Оли открыл переход и помог Эри забраться. А затем послал Лилии воздушный поцелуй и, под обвинения в бессовестности, закрыл дверь. Складка разгладилась легко и незаметно, так же легко и незаметно Оливер оправил пиджак.       — Идеален, идеален, не переживай, — взяла его под руку Эри. — Ты же знаешь, она не всерьез ругается.       Оли улыбнулся и повел ее по каннорским коридорам. Вышли они в малознакомом крыле, идти, наверное, прилично. Конечно, Эрика и сама могла перенестись. Но пойти вслед за Оливером — что-то вроде традиции, доброго обряда. В голове даже мелькнуло, что, ха-ха, раз у Эри нет родственников мужского пола, Оли выступает в роли старшего брата.       — Нервничаешь, мышка?       — С чего ты так решил?       — Улыбаешься.       — Я просто подумала о тебе, — Эрика сощурилась и заглянула ему в лицо.       Бледные щеки порозовели. Надо же, получилось! С каждым разом все легче. Оливер, заметив ее взгляд, вздернул нос:       — Эй, сорить комплиментами — моя прерогатива!       — Учусь у лучших.       Они хихикнули с одной и той же интонацией, и Эри это так повеселило, что она пошла в припрыжку. По стенам скакнули тени, но Эрика им только улыбнулась шире. Они ведь тоже веселятся! Как хорошо! Так хорошо, что хочется весь Каннор обежать, заставить плясать все-все тени, от всех-всех светильников и огней!       — На самом деле, я рад, — спустя пару минут молчания сказал Оливер, немного смущенно. — Что ты улыбаешься от мыслей обо мне.       Эри пошла спокойнее. Оли следил за ней только глазами — еще более желтыми на фоне серых Каннорских стен. Эрика потянулась и смахнула с его лба черную прядь, чтобы смотреть не мешала. И любоваться. Нельзя отрицать, что Оливер год от года все хорошеет, и давно уже превзошел даже самого себя в их первую встречу. Что и говорить о… худших его эпизодах.       — Это совсем несложно, — убедила его Эрика и прильнула ближе. — Особенно с тех пор, когда ты снова стал собой.       Оли довольно мурлыкнул. После разрыва души он вернул все свои привычки и повадки. Вот уже много лет не было ни затравленного взгляда, ни бешеного оскала, ни дерганных движений рук, спрятанных за спину. Оливер был Оливером от каблуков начищенных туфель до конца хвостика. Разве только с Симоном ушла и зелень из глаз. Впрочем, оно и к лучшему — Эрика не видела горящих изумрудов и быстро отвыкла шарахаться от воскресшего (на этот раз — во всех смыслах) друга.       Снова вспомнился утренний сон. Эри прижалась плотнее.       — Знаешь, мне сегодня снился поход на Проминат. Те минуты, на корабле.       На плечо легла рука, несильно, но ощутимо.       — Мне тоже иногда снится, — понимающе сказал Оли, тихо, чтобы лагерь не услышал их личный страх. — Тогда туман всем нам сны попортил.       Эрика кивнула. Все те страшные смерти оказались лишь трюком. Вроде того, что проворачивал Оливер, когда пытался выгнать Эри из видений, давным-давно, еще во время войны, когда Эрика на Инсиве была под влиянием Симона.       Возле Промината в самом деле поджидала Ливирра, и чтобы не дать ей утащить в свои объятья, сознание — или же это было вмешательство извне, они так и не разобрались — подсунуло кошмар. Эрика успела увидеть гибель Анель и самоубийство Оливера прежде, чем очнулась. Что видели другие — она не спрашивала. Никто и не делился. Эри бы тоже молчала, наверное, если бы однажды не разрыдалась у Оли, живого Оли в руках. Стало легче. Но время от времени все же…       — Все было таким реальным, — вздохнула Эрика. — Я как будто снова видела, как тонет Анель. Как ты разбиваешь себе камень. А потом тащила твое тело в лодку, надеялась, что тебя еще можно спасти…       — Считай, что спасла, — Оли бережно коснулся ее подбородка и повернул к себе. Желтые глаза сияли двумя осколками. — Я ведь живой.       Ноги снова захотели подскочить, и Эри клюнула Оливера в щеку. След от помады растворился среди красноты. Оли прочистил горло.       — Не завидую я твоему супругу. Если ты научилась даже мое сердце сводить с ума, что же будет с ним!       — Не переживай, — Эрика хихикнула. — Вы с Анель уже научили его с этим справляться.       Они отвлеклись от разговора, чтобы взбежать по лестнице. На середине Эри перепрыгнула через ступеньку, Оливер с азартом прыгнул тоже — и они помчались наперегонки. И Эрика пришла первой. Оли не расстроился и продолжил:       — Кстати, Анни просила передать, что ее мужа не будет.       Эри состроила огорченное лицо, хотя внутри эта новость ни капли не задела. По правде, она даже не помнила, как этого мужа зовут: они виделись один раз, на свадьбе. Кажется, он неплохой человек. По крайней мере, Анель с ним счастлива и залечила душу после смерти Грэга. Эрика была бы рада, если бы вообще не пришлось лечить, но понимала — некоторых мертвых не вернуть.       Да и не то чтобы они с Грэгом были так хорошо знакомы, чтобы Эри по нему скорбела.       — А Илла?       — Конечно будет! — лицо Оливера засияло, как и всегда при упоминании племянницы. — Ты же знаешь, какая она упертая — ни за что не пропустит такое важное событие мимо себя.       — Да! Не спрячешься! — раздался вдруг голосок. Оли повернул голову к ближайшему повороту и рассмеялся:       — Только вспомнишь!..       Из ниоткуда вылетел черно-желтый резвый комочек и бросился Эрике в ноги. Не держись она за Оливера, точно бы упала. Илла обхватила коленки и смотрела снизу вверх огромными радостными глазами. Эри с трудом удержала руку, чтобы не потрепать ее за щечки. Ну как такую прелесть не зацеловать, не заобнимать! Они, кажется, целую вечность не виделись.       Илла вдруг нахмурилась, и у Эрики сердце пропустило удар.       — Ты! — серьезно пискнула девочка. — Хотела выйти замуж без меня!       Эри тоже свела брови к переносице.       — Как ты могла такое подумать! Как бы я вышла замуж — и без тебя?       Иллу этот ответ удовлетворил: она кивнула и нехотя отцепилась. Сейчас она была как капелька похожа на мать, такая же сосредоточенная и хитрая. Эрика все же не стерпела и потрепала ее по макушке.       Кто бы мог подумать, что за их редкие встречи они так сблизятся! Илла была для Эри такой же любимой племянницей, как и для Оливера, и с радостью оставалась посидеть с ней, когда старшая часть семьи Марьер-Сивэ хотела устроить себе выходной. После свадьбы Анель шанс понянчиться выпадал реже, но Эрика все равно любила пчелку всем сердцем и душой.       Илла подскочила и хотела уже, как котенок, вцепиться в ласкающую ладонь, но Оливер раскусил ее план и поднял на руки. Та взбрыкнула, однако успокоилась, стоило оказаться на плечах дяди.       — Вперед-вперед, ха-ха! К маме, по-о-олный вперед! — замотала ножками она.       Оли вздохнул — видимо, представил, сколько ему надо будет приводить себя в порядок после неспокойной наездницы.       — Мышка, дойдешь сама? Тут, сразу за поворотом, — показал он. — Не пропустишь. Девчонки уже ждут. Извини, просто…       — Не извиняйся, Оли. Я знаю, как для тебя важна семья.       Он улыбнулся и извернулся так, чтобы погладить Эри по щеке и не свалить при этом племянницу.       — Ты тоже моя семья, мышка.       Эрика прижалась к его ладони, помахала Илле на прощание, и они разошлись в разные стороны. От детских прикосновений в груди что-то приятно серебрилось, переливалось, как жемчужинки в песке. Илла — само очарование. Вот бы она никогда не взрослела! А сколько же ей сейчас…       Посчитать оказалось трудно, и Эри бросила эту затею. Тем более, в глаза бросилась богато украшенная красными лентами и нитями дверь. Уж действительно — не пропустишь. К комнате для подготовки невесты снесли, наверное, половину всех красных тканей, что было на Канноре, а то и на Инсиве. Что творилось у входа в будущую супружескую спальню, Эрика боялась представлять. Оставалось надеяться, что они смогут продраться через символы их любви, иначе придется провести первую брачную ночь в коридоре.       Пальцы замерли у ручки. Даже с расстояния Эри ощутила притяжение закрытого замка. Сейчас это не вызывало такого восторга, как прежде, но Эрика все же порадовалась тому, как развилась ее магическая чувствительность. Еще год назад она должна была сосредоточиться, чтобы почувствовать тайну в нескольких шагах. Теперь же замки сами сдавались ей в руки, как воришки под взглядом опытного офицера. Но помимо радости возникло и недоумение: с чего бы девчонкам запираться?       Эри только задала себе вопрос, и тут же хлопнула себя по лбу. Ну действительно, с чего бы! Изнутри, конечно, совсем уж провокационных звуков не раздавалось (а это было бы очень провокационно, издавать подобные звуки в комнате для подготовки к свадьбе, причем чужой), но мало ли того, чем можно заниматься в тишине! Эрика немного потопталась у порога, но, когда щеки начало припекать, постучала. В комнате что-то грохнулось. Судя по лепету — кто-то. Судя по тому, что через секунду грохнулось снова, — Ками.       Со спокойной душой Эрика вошла. Рой она застала на полу опутанную ленточками, на полпути к двери. Дженис стояла над ней, неловко протянув руки.       — Не помешала? — спросила Эри, прекрасно понимая, что помешала.       Они с Джен помогли Ками подняться. От пут та избавилась сама, по-опенульски резво. Пусть магия у нее и появилась значительно позже положенного срока, да и в силе уступала и Оливеру, и тем более Эрике, но на складки и небольшие ловушки хватало. Ну и чтобы поддерживать искру в зеленой подвеске-ласточке — копии той, что давным-давно разбилась. Ками счастлива, а большего и не требуется.       — Извини! Мы заперлись, чтобы младшие не совались, — Рой свалила украшения на стол и замахала руками, передразнивая маленьких канноров. — «А где госпожа опенул? А где госпожа опенул?» У меня язык отсох им отвечать!       Дженис почему-то густо покраснела и спряталась за стопкой алых коробок. Эри из вежливости отвернулась. Если Ками магию чудесным образом обрела, Джен — совершенно естественным — уже ее потеряла. Помнится, Ками ей по такому случаю подарила тканевую маску, но то ли бывшая невидимка забывала ее надеть, то ли училась держать лицо без возможности скрыться. Получалось не очень, но выглядело очаровательно. Особенно рядом с Рой.       — Чего ты долго-то так? — буркнула Дженис. — Прихорашивалась?       Ками пискнула и закрутилась вокруг Эрики.       — Эри, Эри, да ты красотка! Дженни, посмотри!       «Дженни» посмотрела и фыркнула что-то, что можно было принять за восхищение. Ками показала Эри большие пальцы и прильнула к девушке.       — Ну не ревнуй. Ты тоже красотка!       — Я не ревную! — вспыхнула Джен, но коробки, чтобы обняться, опустила. — У нее сегодня свадьба вообще, чего мне ревновать.       — И она моя кузина.       — Тем более!       Ками рассмеялась, чмокнула ее в щеку и тут же насупилась:       — Вот были бы мы женаты, совсем не осталось бы поводов ревновать.       Эри хмыкнула. Эх, эта тема не сходит с губ Рой с ее шестнадцати лет. Эрика сначала побаивалась, как бы сестренка не обвенчалась раньше нее. Но в вопросе предложения Дженис оказалась упрямей даже некоторых канноров.       — Мелкая еще.       — Я тебя всего на год младше!       — Ну вот дорастешь, тогда и поговорим.       Ками вскинула руки и посмотрела на Эри щенячьими глазами. О нет, запрещенный прием. Эрика вздохнула. Счастье близких — ее главная слабость. Ну как тут отказать!       — Я буду бросать букет, — подмигнула она.       Сестренка пискнула. Дженис, не совсем знакомая с недивинскими обычаями, недоуменно дернула бровью, и Ками принялась сбивчиво пояснять, причем так, что даже Эрика не поняла.       Эх, прости, Оливер, придется еще годик подобиваться руки Лилии.       Ками же, так и не объяснив ничего толком, упорхнула к шкафу. Эри рассудила, что после писем еще не изголодалась по вниманию достаточно, чтобы зарыться в подарки. Так что платье было весьма кстати.       — Чего ты? До церемонии еще куча времени, — хмуро заметила Дженис, пробираясь следом за Рой.       И этот человек обвинял Эрику в опоздании!       — Платье шили без примерки. Надо посмотреть, как сядет! — Ками залезла в шкаф с головой.       Эри мельком заглянула, но увидела только обилие коробок (которым даже на полу не нашлось места) и край юбки. Мужской костюм висел в другом конце лагеря, в такой же украшенной и заваленной комнате. По лайтовским поверьям жених и невеста готовятся порознь. Об этом обычае Эрика узнала, только когда помогала взволнованной Анель с прической.       — Можно подумать, если не подойдет, свадьбу отменят, — все еще ворчала Дженис, помогая достать вешалку, не помяв ткань.       Эри ее замечания ничуть не задевали. Она видела платье — и пыталась не забывать дышать. Какие, оказывается, умельцы есть среди канноров! А ведь, не завершись война, никто бы и не узнал об их швейном таланте.       Девчонки — Ками с задором, а Дженис нехотя — помогли переодеться. Платье было составным, да и прическу испортить не хотелось, так что помощь пришлась к месту. Эри норовила заглянуть в зеркало одним глазком, но Ками отворачивала ее с хитрим хихиканьем, а Дженис дергала за ленты. Помощницы, как сказочные феи, окутывали ее слоями ткани. Эрика жадно ловила кусочки образа: край невесомого рукава, переливы жемчужин, шелест подола.       — Супер! — Ками отряхнула руки и запрыгала на месте. — Мне очень нравится! Дженни, тебе как?       — Угу, неплохо, — как бы Дженис ни пыталась спрятать взгляд, все равно украдкой разглядывала.       Эри чуть не взвыла. Почему все вокруг уже посмотрели, а она — последняя! Ками уловила настроение и подтащила поближе зеркало. Эрика заглянула — и возмущения испарились.       — Это… это я?       Из зазеркалья на нее смотрело неземное создание, из мрамора и слоновой кости. Тело окутывала невесомая дымка алого шифона, а под ним водопадом струился белый шелк. Талию нежно обнимал корсет, поднимался лентами по груди, рассыпался ожерельем из жемчуга. Эрика повернулась, и богиня в зеркале повернулась тоже.       — А кто еще? — запоздало хмыкнула Джен. Очевидно, даже она на несколько мгновений засмотрелась.       Ками тыкнула ее в плечо и завертелась, поправляя ленты и полупрозрачный шлейф. Эри понятия не имела, что она там исправляет, — все и так более, чем идеально. Отойти от канонического наряда невесты было верным решением.       Эрика вспомнила, как они с Альденом рисовали набросок для портных. Кир бы тоже присоединился, но следил за сыном: каннорскую Псарню расформировали, детей перестали брать на службу, и тогда много сирот оказались под опекой неравнодушных инсивов, ляров, да и канноров, по правде. Знаний и одного Альдена хватило, чтобы сделать платье соответствующим канонам. Несмотря на религиозность, он поддержал желание Эри заменить черный цвет на белый.       «Лермат не разгневается. Тем более, она давно вас связала», — сказал тогда Альден. Эрика готова была поклясться, что где-то уже это слышала.       Она еще немного покрутилась перед зеркалом и заметила в отражении складку между бровей. А ведь действительно. Где она это слышала? Когда?..       Дверь стукнула, и Эрика улыбнулась отраженному за спиной гостю. Стоило лишь вспомнить!       — Кир, ты дурак? — Дженис топнула ногой, как Ками. — А если бы мы тут переодевались?       Огневик хлопнул глазами, ойкнул и попытался скрыться в коридоре, но Ками его успокоила:       — Мы не переодеваемся, заходи! — и хихикнула. — Ладно тебе, Дженни, его-то нет смысла стесняться.       Кир дергано улыбнулся и все-таки зашел нормально. Эри украдкой его рассмотрела — тоже в костюме, красивый! И подпаленные рукава ничуть не мешали.       Они пересеклись взглядами. Эрика улыбнулась, и Кир завис.       — Там у Анель рук не хватает, — махнул он, опомнившись. — И-и-и украшений. В общем, просит опенула.       — Вроде, Оливер шел к ней, — удивилась Эри.       — Он и пришел, — кивнул Кир, разгребая коробки, чтобы подобраться ближе. — И сразу ушел. В комнате жениха ведь тоже нужна помощь.       Эрика представила Анель посреди зала, рулящую тремя лагерями, чтобы ленточки висели симметрично до миллиметра, и не смогла осудить поступок Оли. Хотя, кажется, он планировал провести время до свадьбы с семьей.       — Я думала, помощником жениха поставили Алистера.       Девчонки испарились из комнаты, и Эрика развернулась к Киру. В его глазах сверкали шутливые огоньки. Сколько бы лет ни прошло, а братья все так же ищут повод друг друга подколоть.       — Ага, на Алистера повесили племянника, — догадалась Эри.       — И Иллу, — хихикнул Кир. — Ден и Анель заняты приготовлениями, а детям вместе веселее.       Эрика только из уважения к авитару Каннора не расхохоталась в голос. О, Ал наверняка очень рад! Не оставили холостяка без радости побыть нянькой. Остается лишь надеяться, что дети вернутся к родителям целыми, а Алистер к солдатам — в своем уме.       Кир взял ладонь Эрики и стиснул с такой улыбкой, словно сам шанс прикасаться к Эри был для него божественным благом.       — Вот так! Нечего невесте грустить в день свадьбы.       — А я разве грустила? — искренне удивилась Эрика.       Кир так же искренне удивился. Поднялся дымок, но руку, зажатую в пальцах огневиках, не припекало. Странно…       — Ты же хотела, чтобы я тебя успокоил, — сказал Кир, и Эри отвлеклась от рук.       — Хотела?       — Конечно. Я пообещал тебя успокоить.       — Пообещал?..       — Да-да. Ты ведь чуть не впала в истерику. Но нервничать — это нормально.       Дыма становилось все больше, и Кир уже сам отпустил. Эрика размяла белые пальцы и зарылась в мысли. Да, кажется, что-то было про обещание. Давно так. Эри уже и не помнит, когда… Она осмотрелась. Ах да, кажется, когда Кир ждал в комнате для женихов. Они мило поговорили тогда. Хороший был день.       Да. Хороший. Свадьба ее друзей. Замечательный был день!       Эрика снова повернулась к зеркалу и окинула взглядом платье. Какая же она все-таки красавица! И правда, нечего грустить. Что было — то прошло. Сегодня она будет самой беззаботной невестой!       — Совсем забыла. Наверное, и впрямь разнервничалась. Спасибо, что успокоил, Кир!       Кир в отражении улыбнулся.       — Все для твоего счастья.       Посидеть с другом и поболтать о том о сем долго не удалось. Неясно, что там устроила в зале Анель, но ей критически не хватало рук. Кир скорее всего оставался последним человеком на всей земле Лайтов, которого она рекрутировала для помощи. Об этом ему сообщил примчавшийся Альден.       Они с Эрикой обменялись кивками, и ускоритель сделал комплимент, от которого чуть сердце не остановилось:       — Похоже, свадьбу придется отменить. Жених не доживет. Его разорвут от зависти гости.       (Спасибо Киру, который начал смеяться с начала шутки).       Супруги убежали, перед этим пожелав не заскучать. Эри исполняла их волю около пяти минут, пока от одиночества не начало сводить ноги. Где-то рядом то и дело бегали занятые канноры, иногда их шепотки раздавались у самой двери, но никто не заходил. Эрика от скуки прислушивалась к их разговорам. Тем более, разговоры были о ней.       — Давай, одним глазком, — подбадривал детский голосок.       — Тогда ты открывай, — парировал второй.       — А мы ее не потревожим? — переживал третий.       — Мы же быстро!       — Госпожа Марьер запретила…       — Никто ей не скажет. Не скажет же?       — Открывай уже!       Но открывать не пришлось. Эрика распахнула дверь и предстала перед младшими каннорами во плоти. Дети, как один, замерли, распахнули рты и уставились. Эри чинно провела рукой — три пары глаз перекинулись на волны ткани, покачались на них и вернулись к лицу. А после дети — также одновременно — спохватились и почтительно склонили головы:       — Просим прощения, госпожа опенул!       Эрика кивнула, и они, как по приказу, выпрямились. У каждого на лице — искреннее благоговение. Эри никогда не стремилась к власти, но канноры сами начали почитать ее наравне с высшими чинами. Да и не только канноры: любой солдат, независимо от камня, был рад услужить госпоже Белухе, спасительнице земли Лайтов. К уважительному обращению оказалось легко привыкнуть. К повышенному вниманию — тоже. Эрика только опасалась, как бы брак с мажортестой не вознес ее в глазах солдат на такие вершины, что в ее сторону перестанут даже дышать.       — Я могу вам помочь? — миролюбиво улыбнулась Эри.       Дети замотали головами и наперебой принялись объяснить, что они, вообще, просто мимо проходили и совсем не хотели тревожить, просто он («нет, он!», «нет, он!») решил спросить, все ли у невесты хорошо, не надо ли ей чего. Эрика рассмеялась.       — Мне ничего не нужно. А если бы было что-то нужно, я бы тут же этим обзавелась.       Канноры еще сильнее смутились и спрятали взгляды. Эри пожалела их и жестом указала, что они свободны, — нарушителей тут же след простыл. Больше в коридоре никого не осталось. Эрика посмотрела на одинокую комнату, на ближайший поворот… и закрыла за собой дверь. Сидеть, как принцесса в башне, очень романтично, но она, пожалуй, отправится принцу навстречу.       Через несколько шагов по коридору Эри вспомнила про платье. В одиночку она бы все равно его не сняла, да и потом все равно одеваться. Ну и, может быть, Эрике хотелось подольше побыть красавицей. Она подоткнула шлейф, чтобы ненароком не порвался, и поспешила по лестницам.       Солдат встречалось все больше. Мальчишки замирали и роняли мотки лент, девчонки тайком провожали взглядами, и все смотрели теми же детскими глазами, полными преданности. Эри улыбалась им, и ребята, особенно молодые и волнующиеся, улыбались в ответ. А стоило только у одного спросить дорогу, как вокруг мгновенно собралась толпа из добровольцев, чтобы проводить. Эрика почувствовала себя немного виноватой, когда им отказывала.       Спустя полчаса неспешной прогулки по украшенному лагерю Эри вышла к глазу этого красного блестящего шторма. Главный зал штаба был доверху наполнен светом — от свечей и отворенных окон. Солдаты бегали туда-сюда, за ними вились ленты и нити. Под потолок взвивался белый дым и аромат десятков, сотен, тысяч цветов. Эрика прошла через главный вход и затерялась среди красных портьер и белых стен. Девочки-ляры, быстрые и крохотные, как стрекозы, огибали ее и разбрасывали бумажные лепестки. Эри на мгновение ощутила себя не среди подготовки, а уже в центре праздника, главной его фигурой. Коронованой принцессой. Королевой!       Но пока что королева здесь была лишь одна — она стояла в отдалении от всех дверей и повелевала хаотичной стихией детей с букетами, лоскутками и тряпичными кисточками. Эрика подошла, шурша бумагой, но даже так ее не заметили.       — Ну что за скорость! Торопитесь, торопитесь! Стоит преподать вам уроки инсивской дисциплины. Поверьте, крошки, вам не понравится.       Двое мальчишек приняли угрозу всерьез и бросились со всех ног. Закономерно, запнулись и растянулись среди украшений с шуршанием и ойканьем.       — Ах, растяпы!       Анель подняла их, по-матерински отряхнула и помогла подобрать рассыпавшиеся бусы. Дети пролепетали извинения, но подселенка лишь щелкнула их по носам. Не знай Эри ее семью, подумала бы, что пропустила пополнение семейства двумя мальчиками. Но нет, просто Марьер для каждого ребенка хранит капельку материнской любви. Да и не только ребенка, если уж так посудить.       Эрика присела рядом и помогла подобрать слетевшие бусинки. Анель скосила глаза и вскочила, как лисица на охоте. Отослала мальчишек жестом и поставила Эрику перед собой, ухватившись за плечи мягкими цепкими пальцами. По коже сатином скользнул взгляд карих глаз.       — Недурно, недурно, мышонок, — вынесла вердикт Анель и отпустила.       Эри поняла, что на душе был камень, когда он упал.       — Спасибо.       — Полно, не нужно благодарностей! — подселенка по-оливерски мурлыкнула. — Нужно же было посмотреть, на что ты променяла мое платье.       Эрика прикрылась полупрозрачным рукавом. У Анель был очень красивый наряд, но на Эри бы он сел как мешок: не хватало пары лет и десятка сантиметров в груди. Да и хотелось отдать дать уважения Лермат, а Марьер оба раза выходила замуж в белом.       — Что ж, я даже не оскорблена. И на Канноре есть люди, у которых руки растут из верного места.       — Анель!       Она рассмеялась, и Эри не удержалась от смешка тоже. Война кончилась, лагеря больше не враждуют, но Анель не спешила изменять привычкам.       — Это все шутки, дорогая. Все шутки, — она вздохнула и снова полюбовалась. Голос у нее стал тихий и глубокий. — Ты невероятно красивая, мышонок. Подумать только! Уже невеста!..       — Только не плачь.       — Обижаешь, я берегу слезы до свадьбы Оливера. Или Иллы. Учитывая несговорчивость твоей подруги, впору спорить, чья будет раньше.       — Мои ставки принимаются?       — Ты вовлеченное лицо. Конечно же принимаются!       Эрика засмеялась в голос. Рядом с Анель было спокойно, как с родной матерью. Хотелось поговорить — о чем угодно! Но в голову почему-то ничего не лезло. Улыбка начала медленно сползать. О чем же поговорить? Надо ведь сказать что-то. Спросить. Или извиниться. Кажется, Эрика что-то не сделала. Она сосредоточила внимание на мерцании желтого амулета в вороте. Что же?..       — Это иллюзия.       — Что? — Эри вскинулась.       Анель смотрела с легким волнением, но мягко, чуть приподняв брови. На плечо снова легла рука.       — Тогда, на Проминате, это все была иллюзия. Ты помнишь?       — Д-да… Да, конечно помню, просто иллюзия!       Эрика закивала. Нааверное, утренний сон все никак ее не отпускает. Вот Анель и напомнила.       А откуда она узнала про сон? Догадалась?..       — Помогите!       Эри и Анель дернулись. Подселенка напряглась, готовая к нападению. Сновавшие по залу младшие остановились и заозирались в поисках источника звука.       — Это Кир кричал? — спросила Эрика.       Анель коснулась камня, прислушалась и вдруг хихикнула. Глаза у нее стали узкие и хитрые.       — Не беспокойся, милая, Кир в порядке. Но голос ты угадала поразительно точно.       — Помогите! Да кто-нибудь! — снова раздалось из коридора, но мольбу перебил детский смех.       Ах, вот оно что! Солдаты тоже смекнули и продолжили заниматься своими делами, не спеша на помощь авитару. А тот тем временем погибал смертью храбрых в неравной борьбе с двумя (если только двумя) пятилетками.       — И что бы «синие» делали без меня, — прицокнула Анель и махнула. — Мышка, все почти готово, распорядись тут по своему вкусу. Подменишь?       — В последний раз, когда я тебя подменяла, все кончилось не очень хорошо.       — Почему? Насколько я помню, тогда кончилась война.       И, не слушая возражений, Анель упорхнула спасать несчастную душу от своей дочки.       Вокруг Эрики сгрудились младшие — то ли ждали приказа, то ли просто глазели. Что ж, раз лагерь так в нее верит, то следует соответствовать. Эри войну окончила. Уж с оравой малышей справится.       Быстрыми точными движениями она направила маленькие отряды к стенам, букетам и импровизированному алтарю. Украшать, поправлять, прибираться. Дети слушали ее беспрекословно — повезло, послушные попались. Или же Эрика такой хороший руководитель?       Только она избавилась от назойливого внимания и выдохнула, как сзади что-то шелестнуло. Эри обернулась и… поскользнулась на ровном месте! И, как в ее любимых книжках, упала в надежные теплые объятья.       Что за глупое клише! Эрика бы возмутилась, если бы не уткнулась в белую ткань — точь-в-точь, как на ее платье. Злость рассыпалась мраморной крошкой. Эри вскинула голову и ухватилась взглядом за родные-родные, любимые, такие красивые разноцветные глаза.       — Привет.       — Привет.       Ил смутился даже больше нее и помог встать прямей. Эрика перехватила его руки. Теплые руки, сильные руки, с загорелой кожей и едва проглядывающими венами, с расслабленными мышцами, без дрожи. Эри цеплялась за пальцы, ладони, запястья, предплечья, локти, плечи… Она вжалась в Ила объятьями. Под щекой билась кровь, билась жизнь. Живой, живой!..       — Я здесь, Эри, ну чего ты, — он гладил ее по волосам. Эрика сглатывала слезы. — Все в порядке, ничего страшного не случилось.       Ничего страшного… Да, ведь все в порядке! Эри заставила себя отлипнуть от Ила — нет, никуда она его не пустит! — и дать ему вдохнуть. Он и впрямь так мило покраснел: щеки налились здоровым румянцем, яркие глаза заблестели, а на губах задрожала улыбка. Голова закружилась. Они виделись недавно, но после утреннего сна что-то на Эрику нашло. Она так рада видеть Ила живым и здоровым!       С конца войны его жизни ничего не угрожает. И за последние несколько лет он не болел ничем серьезнее простуды.       Эри отвела взгляд от любимого лица, чтобы хоть чуть-чуть собраться с мыслями. Однако не вышло — она увидела костюм. Непорочно-белый, с алым шлейфом и россыпью жемчужин, расшитый красными нитями, перехваченный поясом, с бордовыми отблесками в начищенных высоких сапогах. И Ил в нем — если не бог, то божественное творение, скульптура из небесного камня.       А Эрика, глупая, думала, что ничего прекраснее своего отражения не увидит!       Зашуршала бумага. Ил вздрогнул, когда его плечи схватил подкравшийся сзади Оливер:       — Вот ты где, ящерка! Кто из нас опенул? Глаз да глаз за тобой, — он кивнул Эри и лукаво сощурился. — Гляжу, уже поддался чарам Лермат?       — Ничего я не… — Ил посмотрел на Оли, но отчего-то стыдливо потупил взгляд. — Просто хотел посмотреть, как тут все, ну, сделали.       — Вот как? Выходит, не иначе как вас свела судьба.       Эрика вежливо улыбнулась. Вроде бы, ничего страшного не происходит. Мальчишки давно помирились, забыли военные обиды и стали если не лучшими, то хорошими друзьями. Но Эри не могла не пялиться на то место, где пальцы Оливера сминали ткань свадебного костюма. Почему он до сих пор к нему прикасается? Почему Ил молчит? Ему нравится, что Оли так рядом?       Стоило мелькнуть этой мысли, как Ил осторожно выпутался из инсивских лап. Оливер не выглядел расстроенным. Эри посмотрела на волосы без рыжего ремешка и улыбнулась куда искренней.       — С радостью оставил бы вас наедине, — заметил Оли, — но я привык выполнять работу до конца. Ящерка, костюм еще не закончен!       Лицо Ила исказилось мукой:       — Еще хоть одна минута примерок — и я не выдержу!       — Выдержишь, — сказала Эрика прежде, чем осознала.       Оливер закивал и потянул за край полупрозрачной накидки. Сердце дернулось. Порвет ведь!       — Видишь, ящерка. Считай, ты пообещал. А что же ты будешь за муж, если не сдержишь данное жене обещание!       Ил растерянно замотал головой и шагнул к Оливеру. Эри потянулась за ним.       — Не стоит! Я же еще не жена, не обижусь, — она взяла теплую руку и осторожно высвободила рукав из чужой хватки. — Если не хочешь, не иди. Как по мне, костюм уже сидит идеально.       — Оли прав, мы еще не закончили, — сказал Ил, но за Эрикой пошел без промедлений.       — Мне все нравится, — отрезала она.       Ил переплел их пальцы и прижался плечом. Стало легче, и колющий жар из груди разлился приятными волнами. Так-то лучше. Что именно — непонятно, но лучше.       Оливер поводил плечами и глянул желтыми глазами из-под черных ресниц. Он не злился — Эри тоже не испытывала к нему ненависти, — но будто понимал то, в чем Эрика себе не признавалась.       — Ох, ящерка, но ведь я тебе еще столько не рассказал! — промурлыкал он.       Ил распахнул глаза и отвернулся. Шея у него стала под цвет шифона. Эри приобняла его, чтобы спрятать от взгляда Оливера. Но Ил быстро взял себя в руки: чмокнул в щеку в благодарность и ответил.       — Думаю, я уже узнал достаточно.       — Мы же только подошли к самому интересному!       — Я дальше сам… разберусь.       — Не сомневаюсь. Но ты же хотел допустить как можно меньше ошибок! Не стесняйся, ящерка, я все подробно расскажу, покажу…       Оли откровенно смеялся, а Ил все краснел и краснел. Эрика гладила его по ладони, но, кажется, делала только хуже. Оливер профессионально вгоняет в краску. И если Эри потребовались годы, чтобы ему противостоять, то Ил на поприще флирта абсолютно безоружен. Эрика бы отбилась, но заигрывать с кем-либо, даже в шутку, на глазах жениха не собиралась. Ил и так переживает с самого предложения — его хотелось обнять, успокоить, увести подальше, где ничего больше не сможет его задеть. Или хотя бы чтоб Оливер ушел!       Хлопнула створка двери, по залу разнеслись быстрые грузные шаги. Оливер успел лишь вытянуть лицо, как его схватили за шкирку.       — Что ты там кому показывать собрался? — Лилька дернула хвостик на себя, и Оли, ойкнув, повернулся к ней. — Как меня нет, так ты сразу к бывшим лезешь?       — Не ревнуй, Азалия, — Оливер перехватил ее кулак и оставил поцелуй на костяшках. И, стоило Ли отпустить, принялся поправлять прическу и воротник. — Я всего лишь желал будущим супругам счастья в личной жизни.       — Я все слышала. Жить надоело, Сивэ?       — Брось, ты же влюбилась в меня за мои шутки.       — Еще раз так пошутишь, и шутить будет не о чем!       Оли ахнул:       — И лишишь себя удовольствия? Как самоотверженно и глупо!       — Ты только что назвал меня глупой?!       — И самоотверженной! Магнолия, нельзя же везде видеть негатив!       Лилия обменялась с Эрикой взглядами. Эри кивнула. Оливер, в конце концов, сам понимал, когда так рисковал.       — Вы извините, я его заберу. Добавлю в жизнь негатива, — и Ли потащила не очень-то упирающегося Оли в ближайший коридор.       Что ж, лишь бы на свадьбу не опоздали.       Эрика повернулась к Илу. Он спрятал лицо в ладони и глубоко дышал. Желание увести его куда-нибудь от людских глаз только усилилось. Хорошо еще, что младшие канноры на них не смотрели. А если и смотрели, то не решались упрекать двух самых главных людей в лагере. У которых сегодня праздник, к тому же.       — Что он тебе такого говорил? — Эри погладила Ила по плечу, привлекая внимание.       Он вздохнул и опустил ладони. С возрастом Ил научился понемногу справляться со смущением — щеки только чуть-чуть розовели.       — Советы на первую брачную ночь.       Ох, счастье Оливера, что у Эрики все еще не убивательное настроение.       — Не слушай его. Ты же знаешь, какие у Оли… специфические советы.       — Знаю, — Ил наконец обратил к ней взгляд, но тут же отвернулся. — У тебя кончик носа покраснел.       Эри схватилась за нос — горячий.       — А ты весь покраснел, — хмыкнула она и обняла Ила. — Зато сочетаемся.       — С залом?       — Друг с другом.       Ил поцеловал ее в висок, а Эрика уткнулась в его шею. Пахло, как обычно, летом и домом, даже посреди зимы в тысячах километров от Дэнта. В ушах музыкой отдавался быстрый бег крови, мягко мерцал синий камень — единственное выбивающееся пятнышко среди белых складок и красных лент. Илу, конечно, больше шел синий. Как жаль, что авитарская форма больше ему не по званию! Может, попросить Алистера одолжить на пару вечеров? Эри нашла руку Ила. Их пальцы переплелись, и как наяву она увидела тонкие перчатки.       Вторая рука легла на ее талию. Эрика прикрыла глаза — и на внутренней стороне век вспыхнули огоньки свечей. Зашумели кругом веселящиеся пары, далеко заиграла простая музыка. Шаг назад, шаг вбок. Рыжее платье и форма авитара. Эри снова шестнадцать, Ил — на пороге совершеннолетия, и они кружатся посреди праздника, два смущенных подростка, не смеющие произнести мысли вслух. Эрика сделала то, что не сделала тогда, глупая, — прислонилась и обвила руками. И почувствовала, как Ил сделал это в ответ.       Они не танцевали толком — качались туда-сюда в намеке на вальсовый квадрат. Но Эри и не нужно было сложных па, ей нужно было слышать дыхание и биение сердца, шепот в макушку, шелест красной бумаги и ткани. Разве это не лучший день в ее жизни? Разве не ради этого она боролась?       Ее близкие живы и счастливы. Она выходит замуж за любимого человека, любимый человек берет ее в жены. А впереди — лишь покой и удача, ее долго и счастливо.       Она бы растянула это мгновение навечно, лишь бы никогда не покидать родных объятий. Но понимала, что дальше ее ждет нечто еще более прекрасное!       Ил осторожно отстранился и взял ее за руки. В его глазах плескалась морем и горела солнцем любовь. Эри хотелось нежиться в ней, растворяться и пылать, возрождаться вновь и жить, жить, дышать полной грудью рядом с Илом, сегодня, завтра, навсегда!       Вокруг незаметно собралась толпа, но Эрику она не беспокоила. Света стало меньше — неужели уже закат? Как долго они танцевали! Влюбленные часов не наблюдают.       Ил же оглядывался растерянно.       — Кажется, — он потер затылок, — уже пора.       Эри кивнула. Давно пора! Ил распахнул рот, но тут же его закрыл — забыл, что хотел сказать. Эрика не стала напоминать, что их наряды готовы не полностью. Расходиться по разным комнатам? Ни за что! После венчания Эри намерена идти с Илом бок о бок. И даже сам Морбиен не сможет их разлучить.       Толпа становилась все гуще и, на удивление, тише. Каким-то образом Эрика и Ил оказались у входа. В танце не заметили, наверное. Какая разница! Эри не думала ни о чем, кроме алтаря впереди и теплой ладони в ее руке.       Ил рядом. Они справились. Они заслужили свое долго и счастливо.       Заиграла музыка — или это лишь в ее голове? — и толпа расступилась. Ил выдохнул — тонкая ткань на его плечах дрожала рябью — и повел Эри по дороге из красных цветов.       Все смотрели на них. Эрика чувствовала взгляды, мягкие, как поцелуи, и не могла не отвечать с той же нежностью. Канноры, инсивы, ляры стояли рядом и улыбались — ей, их спасительнице, улыбались. Им больше не надо было убивать друг друга, не надо было ненавидеть. Они жили своими жизнями, влюблялись и заводили дружбу, забыв о цвете камней.       Мелькнуло яркое пятнышко. Ками пробралась в первый ряд и махнула рукой, в одном шаге от цветочной тропы и от несдержанного смеха. Дженис, конечно же, стояла за ней. В груди стало теплей от вида ее покрасневшего лица и — все видели, Джен! — приподнятых уголков губ. Все-таки, они почти одна семья. Эри напомнила себе найти букет, который можно будет кинуть Ками.       Чуть дальше, с другой стороны стояла Лилька. Платье очень ей шло, но без рукавов Ли еще чувствовала себя неуютно — прятала шрамированные руки за спину. Но тоже радовалась. Эрика вспомнила, как они еще в школе спорили, кто первый выйдет замуж. Ли тогда пообещала пропустить Эри вперед. И вот, сдержала обещание. Но сильно отстать подруге Эрика не позволит.       Оливер держался рядом. Костюм все-таки помялся, а прическа очаровательно растрепалась, и одна из причин сидела у него на руках. Илла смотрела на Эрику, широко распахнув глаза, и вела себя удивительно спокойно. Церемония захватила даже такого неугомонного ребенка — происходит что-то действительно потрясающее. Или же Илла не решалась хулиганить в присутствии матери: Анель, положив голову на плечо Оливера, часто моргала. Не сдержала все-таки слез.       Эри стремилась подарить взгляд каждому. Вон, в глубине, Кир и Альден держатся за руки, а с ними Алистер, недовольный и уставший, но тоже восхищенный. Вон инсивы, живые и здоровые; двойняшки Клео и Тео смеются и колышут пламя свечей. Вон девчонки-ляры, кто особняком, кто уже в парах с каннорами. Вон дети, без камней — им не надо будет сражаться и умирать. Эрика всех спасла. Эрика все сделала правильно.       Зрители кончились, и перед Эри возник алтарь. Ил встал напротив — в его руках откуда-то появились бусы из жемчужин. Эрика не успела удивиться, ведь в ее руках оказались такие же. В голове было одновременно туманно и ясно. Коленки подкашивались. Ох, она ведь целый день не волновалась! Почему же сейчас нервы готовы сдать? Эри посмотрела на Ила — вот бы наплевать на обряды и просто обнять его, спрятаться в его руках и остаться так навечно.       — Не бойся, — шепнул Ил. Глаза у него слезились.       Не Эрике его осуждать.       — С тобой — ничего не боюсь, — так же тихо ответила она и надела ему на шею бусы. И произнесла, уже в голос. — Перед миром посвящаю тебе свои мысли.       — Перед миром посвящаю тебе свои мысли, — Ил все повторил за ней.       Он на секунду отвернулся, чтобы взять со стола моток красных ниток…       …И тут голова загудела.       «Как ты смеешь радоваться?»       Это прозвучало так ясно, словно говорили на ухо. Эрика дернула головой, но кроме нее и Ила у алтаря никого не было. Гости следили за церемонией и ничего не замечали. Неужели послышалось?       «Не послышалось! Ты не имеешь права радоваться. Убийца!»       — Не обращай внимания, — сказал Ил и приподнял ее ожерелье.       Теплые пальцы чиркнули по груди, и от этого прикосновения, легкого, такого любимого, Эри дернулась. Ил замер, заглянул в глаза — все ли в порядке? Эрика сглотнула и кивнула.       — Ты тоже это слышал?       «Ты убила меня! Думаешь, я дам тебе забыть?»       — Конечно, — Ил связывал их ожерелья и грустно улыбался. — Ты ведь только что посвятила мне свои мысли.       Действительно. Рассудок вопил, что это бред, визг в голове ему вторил, но Эрика игнорировала обоих. Это день ее свадьбы! Ничто его не испортит.       — Перед миром посвящаю тебе свою душу, — продолжила она.       «Это не твоя душа!» — возмутился голос… Голос?       — Перед миром посвящаю тебе свою душу, — отозвался Ил, но Эрика уже на него не смотрела.       Она глядела на толпу, внутри взвивалась злоба. Эри не помнила, на что (на то, что кто-то срывает свадьбу, конечно же!). Гости не замечали ее сдвинутых бровей и с одинаково широкими улыбками смотрели на жениха. На невесту смотрела только одна пара глаз, Эрика чувствовала этот колючий взгляд. Кто смеет? Где?!       «Кто смеет?! — язвил невидимый нарушитель. — А как ты смела отправлять невинного человека на смерть?»       — Я никого не убивала! — крикнула в безучастную толпу Эрика.       — Эри, подай руку, пожалуйста.       Она, не глядя, протянула ладонь Илу и почувствовала укол. На коже налилась расплавленным железом капля. Точно — лермат с кровью, последнее посвящение. Эрика повернулась к будущему мужу, наплевав на то, что чей-то взгляд дерет ее свадебное платье.       Ил больше не улыбался. Он протянул бокал с тоскливым взглядом и прикрыл веки. Тоже наслушался? Надо его подбодрить. Сейчас они разделят напиток — и Эри обнимет его так крепко, что затрещат кости.       «Знаешь, когда еще трещат кости? Когда падаешь на скалы с перерезанным горлом!»       — Ты заткнешься сегодня или нет? — прошипела Эрика сквозь зубы.       «Я уже давно заткнулась. Твоими стараниями».       — Эри?       Ил легонько потянул ее за рукав, напоминая о клятве. Он, кажется, и сам уже не хотел это делать. Эрика сжала бокал. Нет! Они оба будут сегодня счастливы!       — Перед миром посвящаю тебе свое т…       «Меня убила — и его убьешь».       Тонкая ножка бокала переломилась, и Эрика развернулась к толпе. Гости, наконец, начали перешептываться. Ил вздохнул рядом. Но Эри упрямо выискивала среди черных плащей и цветных камней… выискивала…       «Даже вспомнить меня не можешь? Ты всех спасла, всем дала второй шанс. А про меня — ни слова. Я умерла по твоей вине, это ты отправила меня за шкатулкой. Из-за тебя меня убили!»       Несколько солдат шагнули вперед, и между ними Эри увидела. Как скелет на празднике жизни, маленькая тонкая фигура, косички-колечки растрепались, руки по швам, а взгляд — ненавидящий и болезненный. Проникает прямо в голову.       — Марго, — выдохнула Эрика. Грудь сдавило.       «Надо же, — телепатка чуть сощурилась, но рта не размыкала, — ты еще помнишь мое имя».       И тут она развернулась и исчезла между спин. Эрика дернулась за ней, но в шею впилась нить. Одно движение — и жемчуг летит на пол, нити безвольно повисают. Эри бросилась следом за Марго, а за спиной звенели жемчужины, осколки бокала и потерянный оклик.       Марго бежала слишком быстро для одиннадцатилетней мертвой девочки. Эрика несколько раз едва не споткнулась на лестнице, и просьбы подождать скоро превратились в угрозы оторвать тонкие ноги. Телепатка не отвечала даже в мыслях.       Они выбежали из корпуса, затем и за пределы лагеря. Эри сбила ноги на камнях. К счастью, она не успела переобуться, вместо изящных свадебных сапожек на ней были привычные кеды. Так что на одной из скал Эрика догнала Марго.       Или та просто остановилась перед обрывом — за ней сверкал спокойный пролив Лермат.       — Ты!.., — возмущения перебились тяжелыми вдохами. Эри оперлась на колени и дала себе несколько секунд отдышаться.       А эта зараза даже не запыхалась!       — Я, — кивнула Марго, когда Эрика выпрямилась. — Вернее, не совсем я, конечно. Но надо же было как-то тебя оттуда выманить.       Эри посмотрела на нее с еще большей ненавистью, чем прежде. Марго выглядела точно так же, как перед походом за шкатулкой — когда Эрика видела ее в последний раз. Даже хорошо, что Дейр не показал тело. Вид девочки с перерезанным Оливером горлом и разбитыми о Каннорские берега костями Эри бы не вынесла.       Жидкие брови дернулись. Эрика перевела тему мыслей.       — Почему именно Марго?       — Потому что ты про нее забыла.       — Но я наверняка про многих забыла.       — Я заметил только нее. Да и вообще, — Йенц запахнул чужой облик в черный плащ, — я ее достаточно хорошо знаю… знал, чтобы повторить.       Эрика не стала перечить. Йенц не мог показаться со своим лицом, а общих знакомых у них не так много. Общих знакомых, перед которыми Эри смертельно виновата — еще меньше.       — А если бы не сработало?       — Сработало бы, — он сверкнул глазами. — Ты ведь действительно ее убила.       И Эри вновь не стала спорить.       Налетел ветер — все-таки здесь тоже зима, пусть и ясная. А на Эрике только тонкий шелк и шифон. Белый подол захлопал, как парус, и Эри, ежась и растирая плечи, обернулась. Серую крепость Каннора красил закат, в воздухе кружились пылинки, гнулись редкие деревца. Пахло морем. Солнцем. Травами. Все так реально, до мелочей.       — А я ведь на какой-то момент даже поверила, — шепнула Эрика стенам из скал. Ветер подхватил ее слова и развеял над молчаливым берегом.       Йенц топтался на краю обрыва.       — Ну еще бы, в этом ведь и суть Ливирры. Если бы не я, ты бы тут пару недель могла тупить!       — Спасибо, — сказала Эрика. А сама подумала, сколько еще хорошего могло произойти за пару недель здесь.       Йенц, очевидно, ее мысли слышал, но промолчал. Эри бы поблагодарила, но хватит с него одного раза.       — Так, выходит, я умерла? — на удивление спокойно спросила она. — Вернее, провалилась в Ливирру.       — Не провалилась, она просто тебя сцапала. Ты к Проминату близко подобралась, вот она тебя и… — он показал волну.       Эрика вспомнила утренний сон — который был не сном, а реальностью, — и представила, как лодку накрывает густая вода. Руки затерли плечи до красноты. А ведь там еще Алина. И… Оливер…       — К счастью, у тебя есть я! — ткнул пальцем в грудь Йенц. — И мы не застряли тут навечно.       — Погоди, погоди! Ты хочешь сказать…       — Ага, сейчас выберемся отсюда. Надо было только тебя растолкать.       Эри так и осталась стоять с открытым ртом, а Йенц тем временем повернулся к обрыву и принялся шарить руками в воздухе, словно пытался подцепить край картинки.       — Ну как же это… Эх, дурацкая опенульская фантазия! Иллюзия у тебя крепкая, как лошадиная черепушка.       — Разве это возможно? Выбраться?       Они уже вытаскивали Оливера из Ливирры. Но какой ценой! И сам бы Оливер изнутри никак не выбрался. Нужны люди в мире живых, чтобы совершить ритуал. Йенц связался с кем-то по ту сторону? Но как? С кем? Господи, рядом с Эрикой же сейчас там, у Промината, ни одной живой души!       — Эх, вот ты, вроде, умная, а такая тупая! — Йенц обернулся через плечо. — Из своей Ливирры действительно самому не выбраться.       Эрика хлопнула глазами, но он уже продолжил свое занятие. Солнце у горизонта закрутилось шестерней.       — Хочешь сказать, все это — только моя Ливирра?       — Никогда не было в мечтах увидеть, как ты с Илом сосешься. Фу!       — Тебя затянуло сюда, потому что мы связаны. Получается, ты здесь вроде как гость?       — Вроде как.       — И, раз это не твоя Ливирра, ты можешь выбраться.       — Верно.       — А так как мы все еще связаны, ты потянешь за собой и меня.       — Бинго!       Он дернул руками, цыкнул и потер виски. Ничего не поменялось. Во всяком случае, Эри ничего не видела.       — Еще бы ты увидела! Может, голова у тебя и прояснилась, но душа пока сопротивляется. Не хочет уходить.       Эрика почувствовала себя пристыженной. Она потупила взгляд, но сразу его подняла, чтобы не смотреть на свадебное платье. Глупости. Конечно же она хочет выбраться! Вернуться в реальный мир.       Где Лилька мертва. Где у Ками потухший взгляд и опущенные руки без капли магии. Где Анель убили. Где в лодке лежит бездыханное тело Оливера и бесчувственная психопатка. Где война еще не окончена, а до счастливого финала еще грести и грести. Где Ил…       — Эри!       Эрика развернулась. Ил в красно-белых одеждах стоял у края дорожки, по которой она сюда забралась, и так же пытался отдышаться. Инстинктивно Эри подалась вперед, обнять и спросить, все ли хорошо, — но отшатнулась. Он ведь не настоящий.       Псевдо-Ил — совсем как реальный — замер на месте, не решаясь подойти. Понял, что напугал. Эрика больше не вздрагивала, и тревогу в его взгляде медленно замещала печаль.       — Ты так резко убежала, — осторожно выбирая слова, сказал он.       — Не притворяйся. Я знаю, что все это иллюзия.       — Да, я понял.       Мялся, топтал край накидки, бегал глазами по трещинам на камнях — один в один Ил. Те же движения, та же неуверенная улыбка, взъерошенные волосы и веснушки на щеках. Точно такой, каким Эрика видела его каждый день в Дэнте. Разве что черты взрослее, но не жестче. Или же так кажется из-за здорового цвета лица?       Эри едва устояла на месте. Захотелось сорваться прямо сейчас — и бежать к Илу, к ее Илу, прыгнуть в пролив и плыть по зову сердца, к нему! Он сейчас там один, он болен, ему плохо, он может не дожить даже до завтрашнего дня. А Эрика смотрит на его здоровую взрослую копию — это издевательство!       — Не вздумай меня уговаривать. Я не пойду с тобой, — предупредила она, отступая.       Псевдо-Ил стоял на месте.       — Я знаю. Я и не собирался.       Эри сощурилась. Что это, уловка? Ливирра втирается в доверие? Страшно признать, но ей это удавалось — Эрика всем сердцем верила этому лицу. Псевдо-Ил улыбался так светло, что не мог быть порождением тьмы.       — Не удивляйся, — успокоил он. — Я ведь создан из твоих лучших воспоминаний и мечтаний. Даже если бы я хотел, я не смог бы тебе навредить. Да и захотеть бы не смог.       И Эри действительно успокоилась. Ил, которого она знала, не стал бы ее обманывать. Эрика представить такого не может. А значит, и в ее вечном раю этого никогда не произойдет.       — Мне просто немного жаль, — он обернулся на Каннор и сжал развевающуюся на ветру ткань, — что ты… не успела.       Эри нервно одернула платье.       — Еще будет возможность закончить.       Ил — псевдо-Ил — не ответил, а только улыбнулся снова, благодарно и виновато. Он не собирался ее останавливать.       — Отлично! — Йенц с хлопком отряхнул руки и запрыгал на месте; краем глаза Эрика увидела скачущие косички. — Получилось, смотри!       Псевдо-Ил тоже поднял глаза, но Йенц обращал на него внимания не больше, чем на травинку под ногами. Эрика повернулась.       На самом краю обрыва стояла серебряная дверь с черными следами старины в пазах узоров. Приглядевшись, Эри поняла, что нижний край висел в воздухе, в паре сантиметров от скалы. Дверь выглядела чужеродной и при этом — само собой разумеющейся. Все в этом мире нереально, нереальна и эта дверь. Но словно на другом уровне нереальности.       Эрика уже видела ее — после ритуала в Драконовой пасти, когда Симон заманивал ее в Ливирру. Тогда, пройдя через нее, Эри выбралась в реальность. Сейчас, очевидно, надо повторить.       Йенц дрожал от нетерпения, смотрел то на Эрику, то на дверь. Облик Марго начал расплываться, но мальчишеские черты не проглядывались.       — Все готово. Просто представь, ради чего ты возвращаешься — и вперед, по-опенульски!       Эри отчего-то медлила. Ради чего возвращается… Ради кого. Она снова взглянула на псевдо-Ила. Пусть он и не настоящий, он даже не человек, но сердце ныло от мысли покинуть этот образ.       Он заметил и подбадривающе кивнул:       — Иди. Ты нужна… мне? Ему? Ну ты понимаешь.       Разноцветные глаза блестели. У Эрики было воспоминание о том, как Ил плачет, но далеко не счастливое. Ил в ее Ливирре никогда не будет плакать от боли.       — Мы еще встретимся, — обнадежила его Эри, шагнув ближе. Пальцы путались в ткани. — Может, не все, что я здесь видела, произойдет, но то, что между нами, непременно будет. Через несколько лет, но я тебя увижу.       Голос сорвался вверх, и последнее предложение превратилось в вопрос. Эрика не ждала ответа. Конечно же так и будет! Ил выздоровеет, возмужает, они проведут вместе год, еще несколько, а затем наденут красно-белые одежды и пойдут к алтарю. И Эри завершит клятву. Обязательно!       Ил покачал головой:       — Ты же сама знаешь, что нет.       — Даже в моей голове ты неисправимый пессимист, — нервно рассмеялась она.       — Я бы не сказал, если бы этого не было в твоих мыслях.       — В моих мыслях ты иногда бываешь невыносимым.       — И всегда — честным.       Эри искусала губы. Ил говорил спокойно, но Эрика чувствовала, что защищается от его слов, отбивает их как смертельные снаряды, и с каждым разом удается все хуже.       — Ну сколько можно? Пойдем! — заныл Йенц.       — Сейчас, еще минутку.       — Зачем? Это же безмозглая тень, чего ты с ней болтаешь!       В груди поднялось раздражение, но быстро и спало. Эрика не знала, зачем. Она просто не могла развернуться и уйти, оставив пусть и иллюзорного, но Ила. Ей надо так много ему сказать!       Но ведь она может все это сказать настоящему. Ведь так?       Ил отступил, неловко озираясь:       — Тебе правда пора. Извини, что задержал…       — Не извиняйся.       — …Я просто хотел… Мне жаль, что мы не успели.       Дело не в свадьбе. Эрике не нужно было быть создателем этого мира, чтобы понять, о чем Ил говорит. Она же все сама знала.       — Эрика, дверь, — дернул за платье Йенц, но Эри вырвалась и побежала.       Она впечаталась в Ила, едва не сбив его на горную тропу. Он поймал ее ласково, как невесту, и Эрика обхватила его лицо, любимое лицо руками. Ил, живой, здоровый, счастливый. Она так хочет видеть его таким!       Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, неужели они не заслуживают?!       — Эри, я тебя…       Эри всхлипнула и прижалась к его губам своими. Поцелуй был как в кино, на закате, среди гор, в красивых нарядах — а Эрика так не хотела. Она хотела стукнуться зубами и подавиться воздухом, чтобы ноги подкосились и проскользили, чтобы пальцы хватались за простую футболку, чтобы от сердцебиения запершило в горле, чтобы губы онемели с непривычки. Но все это случилось бы в реальности, с настоящим Илом. А этот Ил целовал ее мягко и почти неощутимо, поддерживал спину и согревал — хоть что-то искреннее — прерывистым дыханием на щеке.       Таким Эрика представляла свой первый поцелуй.       Не такой ей был нужен.       Она отстранилась, и они соприкоснулись лбами. Было тепло от нежных рук, пахло по-прежнему, но Эри не чувствовала себя дома. Ей он просто снился, взмахнешь рукой — исчезнет. А настоящий дом по ту сторону двери, такой же хрупкий. Ждет ее.       — Дождись меня, — шепнула Эрика.       Разноцветные глаза огладили ее душу:       — Пока ты рядом и пока силы не кончатся.       Эри шагнула назад, и холодный ветер залез под кожу. Ил отпустил ее. Закат догорал, и в его косых красных лучах жемчужинами сверкали капли на его ресницах. Эрика развернулась и пошла к двери. И точно знала, что образ Ила погас вместе с солнцем.       Ночь наступала на пятки. Йенц крутился у двери и ворчал, поглядывая на что-то за спиной Эри. Об опасности он не кричал, но ноги сами понесли быстрее. Эрика бегом пересекла последние метры и взялась за серебряную ручку.       Так же, как она возьмется за руку Ила, когда вернется. Он ее ждет, и она не может его обмануть.       Дверь поддалась, и Эрика провалилась в зазор между фантазией и явью.       Несколько минут ее крутило в невесомости. По истечению этого времени Эри поняла, что у нее просто кружится голова. Перед глазами стояла такая темень, что и с открытыми веками, и с закрытыми — все одно. Тело горело, особенно руки и спина. По щекам хлестало что-то колючее и мокрое. Кожа покрылась мурашками, как у общипанной птицы.       Добро пожаловать обратно в жизнь.       Эрика попыталась пошевелиться — вышло легче, чем казалось. Когда голову перестало вести, она приподнялась и с удивлением нащупала под пальцами влажные камни. Зрение возвращалось, и Эри дождалась, пока сможет различать силуэты, подсвеченные синим амулетом. На большее надеяться не приходилось. Непонятно, сколько времени прошло, но еще ночь. Или уже ночь. В общем, темно и туманно.       Эри села и ощупала себя. Кроме надутых от натуги мышц и дрожи, ничего опасного. Карта тоже нашлась в кармане. Какое счастье, что не выпала! Отличные, оказывается, штаны: пережили два крушения и сохранили содержимое.       А было ли крушение? Эрика побегала вокруг глазами. Она лежала на скалистом берегу, шагах в двадцати шумело черное море. Лодки или ее осколков не видно. Да и какой силы волна закинула бы Эри так далеко от линии прибоя?       — Как ты? Пришла в себя? — раздался хриплый голос сзади.       Эрика резко развернулась, измученная спина хрустнула. Вот нашлась и лодка — целая, даже немного подсохшая, пусть и с царапинами от таскания по каменистому пляжу. Рядом лежала все еще бессознательная Алина, ее заботливо положили на бок. А прямо перед Эри сидел Оливер.       Она что, до сих пор в Ливирре?!       Оливер, виновато улыбнулся и поежился, его тоже колотило. В свете одного синего амулета его кожа была сизой, как у мертвеца. Эрика с каждой секундой понимала все меньше. Это не Ливирра — в ее Ливирре Оливер был совсем другим. А тут…       Живой Оливер — с, черт возьми, пустой окантовкой от амулета!       — Извини, что сразу тебя напрягаю, — очень живо стуча зубами, произнес он, — но ты не могла бы перенести что-нибудь, чтобы согреться?