***
Семья облюбовала пещеру над обрывом высоко в горах, покрытых густыми джунглями. Женщины занимались хозяйством, ткали из шерсти и дикого льна одежду, мужчины добывали дичь, а старики мастерили нехитрые инструменты и развлекали детей рассказами из далёкого прошлого. Фёдор занимался своим привычным занятием — куском угля выводил на стенах пещеры слова и буквы. Он был слаб, и заниматься тяжёлой работой уже не мог. Годы борьбы за выживание выжали все его силы. Оторвавшись на миг, он усталыми глазами осмотрел пещеру. Семья изрядно выросла, и под сводами было многолюдно и шумно, а детский смех звонким эхом разносился по гроту. По морщинистым щекам покатились слёзы — это были слёзы счастья, он не думал, что когда-нибудь ощутит это чувство снова. Когда-то давно он потерял всё — друзей, дом, родню, весь свой мир, в котором жил, мечтал, стремился… Когда случился апокалипсис, он только-только пошёл в школу, поэтому с трудом мог прочитать надписи на немногих предметах, оставшихся с тех времён — в хаосе конца света никому не было дела до учёбы. Он давно вынашивал идею грамотности в семье, но его память предательски стёрла очертания некоторых букв. Обожженной палочкой он выводил на стенах знакомые символы, систематизировал их, складывал в слова и учил этому своих внуков. Фёдор понимал, что то, чему он учит, будет весьма отдалённым подобием прошлой письменности, но сохранить остатки цивилизации считал жизненно необходимым. — Дед! Дед вернулся, — послышалось с улицы. Люди в пещере заметно оживились. Отдыхающие спускались со своих лежанок, девушки побросали свои занятия и потянулись к выходу. Фёдор, хромая, поспешил встречать гостя: — Папа! — шепотом сказал он и с нескрываемой радостью обнял деда. При виде сурового старика соплеменники испытывали страх и благоговение. Он был очень необычно одет — жители пещеры, ведь, никогда не видели военное обмундирование. Разгрузочный жилет, ботинки. Дед посещал брошенные города, находил сохранившиеся склады. Через плечо у него была перекинута винтовка, на поясе кобура с пистолетом и запасные магазины. Множество непонятных вещей было уложено в многочисленные карманы и закреплено на рюкзаке. Рация, счётчик Гейгера, комплект солнечных батарей. Был планшет, который показывал разные записи и картинки. Бинокль, прибор ночного зрения. Не говоря про походный инвентарь — палатка, давно слежавшийся полиуретановый коврик, стальные котелки и тросики, блестящий, острейший нож и мачете, небольшой топорик, верёвки, карабины… Дед ни с кем, кроме сыновей никогда не разговаривал. Он разбил бивуак на небольшой площадке над входом в грот, и всем было строго настрого запрещено к нему подходить. — Тебя не было очень долго, я волновался, — нарушил длительную тишину Фёдор, когда вечером поднялся к нему и устроился у костра рядом. Дед оторвался от миски и с минуту сверлил сына взглядом: — Новый Хруничев пал, — бегло, как выдавая военный отчёт начал он, — война закончилась. Сейчас на развалинах хозяйничают чистые линии. Их собственные создания разбирают руины купола. Они крайне агрессивны, никого к себе не подпускают, убивают не задумываясь. У них там что-то вроде какой-то религии — они называют своего бога Вайа, или как-то так, и фанатично ему поклоняются. В любом случае, мертвяки не смогли вскрыть купол, персонал для работы на поверхности воссоздал из хранилища эмбрионов чистых линий, устойчивых к зомби-вирусу, но те, вроде как, восстали и убили всех. Я не знаю подробностей. Но, в любом случае, теперь всё кончено. — Что такое чистые линии? — раньше Фёдор никогда не слышал такого термина. — Это искусственные люди, — пояснил отец, — ну, они живые, только их геном создан учёными. — он посмотрел на сына, но понял, что чтобы объяснить, ему придётся прочитать весьма длительную лекцию. Поэтому он просто замолчал. — Отец, — Фёдор подбирал слова очень осторожно, — у нас случилось кое-что странное, пока тебя не было. На минуту воцарилась тишина. — Ну, — подтолкнул его отец. — К нам приходил мертвец пару месяцев назад. Сгнивший такой труп. Я не знаю, как он нас нашёл. Я не знаю, что нам теперь делать. Мы все очень боимся. Дед необычно спокойно отнёсся к этой новости, и продолжал слушать, не выражая никакого волнения. — Он принёс с собой живого ребёнка, — продолжил Фёдор, — пацанёнка лет четырёх. Попросил позаботиться о нём, сказал, что война закончилась, и он ему теперь не нужен. А потом он вроде как окончательно умер. Мы сожгли труп, а ребёнка хотели убить, но Анна не дала. Она живёт с ним в шалаше у водопада, взглянешь на него? Что ты нам скажешь делать? — Пацанёнка не трогайте, — распорядился дед, — пусть живёт среди нас, передай остальным. Это значит, что всё действительно закончилось, по крайней мере пока. И мы снова можем спуститься в долины. Я видел там поселения. Люди выходят из джунглей и начинают возделывать поля и пасти скот. Где Лешка? — Пошёл за невестами. У нас родилось много детей, нужно позаботиться о семьях. Брат с отцами и маленькими дочерями отправились на ярмарку невест — племена хоть и были разделены огромными расстояниями, но знали о существовании друг друга. Периодически они устраивали встречи в условленных местах и обменивались девочками, чтобы избежать инбридинга. Разговор продлился всю ночь. Деду было что рассказать. Он посетил даже территорию Нового Миаса — купола, первым столкнувшимся с живыми мертвецами. Город и ближайшие свободные поселения бомбили с орбиты термоядерными снарядами. Вся долина и горы были выжжены и заражены радиацией. Территория будет не пригодна для жизни минимум половину тысячелетия, и необходимо было сделать так, чтобы люди многие поколения помнили об этом, и не посещали те края. «Проклятые земли». Удивительно, но и там были люди. Радиация изменила их, люди жили не больше двадцати пяти лет, почти одичали, жили скотоводством и рожали много детей, большинство из которых быстро погибали. Выжившие имели отклонения в развитии, они деградировали, расплодили разные культы, поклонялись своему божеству Иану и живым мертвецам. Но что-то деда в этом смущало — уж поразительно системными были изменения во внешности аборигенов. Буд-то какая-то неведомая сила направляла эволюцию. Удивительно, но зомби, во множестве бродившие по выжженной радиацией пустыне местных не трогали. Может реально фанатичное почитание приносило им защиту? Человечество столкнулось с силой, ни объяснить, ни понять которую люди были не в силах. Развитая космическая цивилизация, прибывшая в эту систему больше тысячи лет назад, превратившая безжизненный кусок камня в новый рай, погибла менее чем за год! Даже многочисленные космические поселения не избежали страшной участи. Дед не знал, что происходило в космосе, как «зомби-вирус» мог проникнуть на космические корабли, но практически каждую ночь в небе можно было наблюдать завораживающее и пугающее световое шоу — в плотных слоях атмосферы сгорали станции и космические корабли. Мёртвое железо без экипажа теряло стабильные орбиты и обрушивалось огненным дождём на поверхность. Безысходность и отчаянье толкали людей в оккультизм. Так происходило всегда в истории. Люди быстро перестали прислушиваться к голосу логики, науки и разума, общество было дезорганизовано, а люди погрузились в прострацию. Именно в таком состоянии находился дед. Он не знал что думать, он не знал с чем имеет дело, им двигали только древние инстинкты — выжить. Он не помнил имён своих детей, внуков и правнуков, не уделял внимания воспитанию и просвещению, и даже не мог говорить ни о чём, что бы не касалось зомбиапокалипсиса и выживания. А рассуждать на тему зомби он мог часами. — Когда зомбаки напали, — обгладывая поджаренного кролика продолжил дед, — мы быстро заметили, что не все люди одинаково реагируют на этот «зомби-вирус». — Фёдор непроизвольно глубоко вздохнул, он слышал этот рассказ уже сотни раз. — Абсолютное большинство умирало после укуса буквально за несколько часов, и сразу становились ходячими. Кто-то вроде не проявлял никакой реакции, но они менялись! Менялись, понимаешь — они предавали нас, раскрывали убежища, впускали мертвяков в бункеры. Я говорил с одним таким, он рассказывал, что слышал голоса и приказы, которые не мог не выполнять. А были те, кто вроде оставались здоровыми, но, если умирали, становились ходячими. Их зомбаки всегда пытались убить первыми, как чувствовали. Это мы с вами. Это свойство передаётся по наследству. А ещё среди укушенных были те, которых никогда потом не трогали, мы назвали их невидимками. Невидимкам все жутко завидовали, они могли спокойно ходить по городу, собирать еду, припасы, разведку делали. Я не знаю почему. Их толпа зомбаков просто обходила стороной. Но они потом пропадали без вести. Дед запнулся и замолчал. Он просидел так некоторое время, глядя в одну точку, а потом продолжил: — Некоторые из выживших попридумывали себе религии — объявили себя некромантами, обещали защиту подчинившимся. И ты знаешь? Это как-то работало! Этих фанатиков не трогали, эти ублюдки как будто управляли зомбаками, ритуалы устраивали, жертвоприношения. Магами себя объявили. Я тогда первый раз услышал это имя «Иан». Что за чушь, я не знаю. Говорили, что это «дух», который управляет мёртвыми, душа планеты или ещё какой бред. Пацанёнок, которого вам мертвец принёс, будет вам полезен. Но вот говорящих трупов я никогда не видел. Это что-то новое. Я не знаю, что это может значить, но в любом случае, если война действительно закончилась, семью надо выводить в долину — пока есть ещё ничейный одичавший скот, пока есть свободные земли. Нужно занимать место. Распорядись здесь, нужно уйти до сезона дождей. Там на руинах можно найти много инструментов и материалов полезных, пока всё не растащили, нужно будет оружие, построить укрепления. Будет много желающих поживиться продуктами нашего труда. Нам придётся драться.***
Вечером Анна набрала у очага орехов и мяса на двоих и направилась к себе в шалаш. Присутствующие в гроте лишь проводили её взглядом. Несмотря на то, что к новенькому все относились с осторожностью, особого страха никто не испытывал. Большинство жителей пещеры войну с мертвецами не застали — они были рождены в джунглях, а старики опасности в живом и здоровом ребёнке не видели, и отмахнулись, уступив проснувшемуся материнскому инстинкту молодой внучки. «Пусть живёт». Поднявшись к водопаду, девушка изрядно удивилась — из-под навеса вырывался хорошо заметный дымок, хотя перед уходом она хорошо затушила очаг. Ребёнок подогревал на алых язычках пламени кусочки вяленого мяса. — Как ты это сделал? — Анна была удивлена и крайне озадачена. — Не знаю? Я просто захотел, и огонёк разгорелся, — пояснил ребёнок. — Покажешь мне? Развести огонь подручными средствами во влажном тропическом лесу было крайне нетривиальной задачей. Но каким-то непостижимым образом ребёнок справился за секунды. Просто сосредоточившись на горсти небольших веточек взглядом. Если бы Анна была образована, если бы исповедовала критическое и научное мировоззрение своих предков, если бы обладала минимальными познаниями… Но девушка лишь слегка удивилась, и восприняла увиденное как данность. Тем более на языке вертелось такое знакомое слово «магия». Ночью небо высыпало мириадами звёзд. Погода была на редкость ясной, и развернувшаяся величественная картина приковывала взгляд и отгоняла сон. Созерцание переливающихся светящихся точек тянуло к себе и дарило умиротворение — в такие минуты в людях просыпалась генетическая память космических путешественников. Как никак, сотни поколений их предки жили в той родной и негостеприимной пустоте. Конечно, ни Анна, ни её сверстники уже ничего про космос не знали. Цепь катастрофических событий прервала преемственность знания. Только какая-то еле уловимая тоска проступала из глубин подсознания. — Что это? — не отрывая взгляд от неба, спросил мальчик. — Звёзды, — улыбаясь ответила Анна. — Расскажи мне. — Нуу… — протянула девушка, — мне дедушка рассказывал, что люди прилетели со звёзд. Почти как птицы. Они находились там, наверху, замороженные как лёд, как камни. Но когда прилетели близко к солнцу — Арве, они оттаяли и стали переделывать наш мир, чтобы можно было жить. Здесь ничего не было — только огонь и расплавленные камни. Поэтому они жили на небе в огромных небесных домах. Чтобы земля остыла, они сделали огромные шалаши, которые закрыли солнце. Даже сейчас в пасмурную погоду, когда можно увидеть Арву, ты можешь заметить один или даже несколько таких шалашей, они как пятнышки на солнце. Потом люди сделали воду, воздух, животных и растения, и стали здесь жить. — Как они смогли это сделать? — он слушал с огромным интересом, стараясь не пропустить ни слова. — Я не знаю, мой хороший, — Анна погладила его по голове и сильнее прижала к себе, заметно холодало, — наверное могли. — Как Боги? — очень серьёзно спросил мальчуган. — Как Боги, — улыбаясь ответила девушка.***
На следующий день на стоянке было на редкость шумно. Фёдор растолковывал жителям новые задачи. Все согласились, что оставаться на этом месте нельзя, людей становилось больше и больше, дичь исходила, и ловушки в лесу подолгу оставались пустые. Авторитет стариков был непререкаем, а тем более, предложение поступило от самого деда. Первыми на разведку уйдут самые сильные мужчины, они должны будут найти подходящее место, обустроить жилища и приготовить хозяйство. Затем вниз спустятся все остальные. Всё мероприятие затянулось на долгих три месяца. Небольшое городище расположилось в устье достаточного полноводного притока широкой неспешной реки, заняв невысокий холм на скальном основании в полу дне пути от покинутого города. На широких пойменных лугах хорошо освоился одичавший крупный и мелкий рогатый скот и лошади, даже несмотря на то, что в окружающих лесах кишели волки и рыси. Влажные низинные кустарники облюбовали свиньи и куры. Люди начинали новую жизнь, полную новых вызовов и достижений.***
В один из вечеров дед с сыновьями поднялись повыше на холм, чтобы оценить объём проделанной работы. С десяток добротных хижин были обнесены высоким частоколом, в загонах ютились перепуганные отловленные животные, из-за полного штиля над строениями висел сизый дым от костровищ. Фёдор и Алексей впервые заметили тень улыбки на лице у отца: — Вот так нужно действовать, — тихо сказал он сам себе, вытирая скупую слезу, — стремиться жить и не опускать руки, извиваясь червём не взирая на обстоятельства! Потом он притянул сыновей к себе и крепко обнял. У него всё получилось, и теперь он мог подвести итог. Сердце бешено билось в груди переполненное радостью, а дыхание перехватывало. Его не стало этой же осенью, как будто его держала в этом мире только его сила воли и цель. Цель, которая была достигнута. Невероятными усилиями за гранью возможного. Он провёл своих детей через Конец Света, через гибель цивилизации и апокалипсис, когда вокруг бушевало пламя войны и смерть, и мёртвые восстали против живых. Он подарил своим детям больше, чем жизнь — он подарил им будущее.