***
Тэхён ненавидел просыпать автобус, который развозил каждое утро жителей по районам на работу. Нужный ему ходил раз в час, следовательно сегодняшнее утро начинается с пробежки, а только потом с кофе. Пропустив завтрак, он сонный, взлохмаченный и с рюкзаком на плече, выбегает из дома и сломя голову бежит вдоль центральной улицы, попутно окликая прохожих, чтобы ни в кого не врезаться. На бегу отправляет сообщение Хосоку и улавливает взглядом настырные входящие от хорошо знакомого номера, но не обращает внимание и кладёт телефон обратно в карман, продолжая бежать, позволяя утреннему прохладному ветру обжигать лёгкие. Тэхён ловко на ходу снимает сумку и буквально залетает в магазинчик, но резко останавливается на ступеньках, чуть ли на них не развалившись. У кассы стоял Хосок и разговаривал с незнакомым гвардейцем в форме, пока резкий порыв ветра не прервал их разговор. — А вот и Ким Тэхён, доброе утро! Прошу Вас, можете передать ему лично, как и хотели, – говорит Хосок, указывая рукой на испуганного и запыхавшегося коллегу. Прошло пару дней с того момента, как Тэхён преодолел все сомнения и окончательно решил, что события того выходного дня были его выдумкой. За это время даже успел успокоить себя, что всё обойдётся и никто не придёт по его душу. Как был наивен. Тэхён не моргает, а его длинные пальцы сжимаются в кулак. Из-за липких прикосновений страха перед глазами не пронеслась вся жизнь, но он буквально видел перед собой сейчас суд за несуществующее покушение на «образцового жителя» и свою скорую одинокую смерть в тюрьме Бэйсина. Но, перед тем как его руки скуют наручники уже навсегда, Тэхён обязательно найдёт нужное лицо в полном зале и только после этого будет готов встретить смерть, зная, что всё-таки разум его не выдумал. — Прошу прощения за переполох, – гвардеец с красной банданой на голове спускается по ступенькам, прерывая мысли Тэхёна, и протягивает что-то небольшое, обёрнутое в плотную упаковочную бумагу, — но мне было велено лично в руки передать Вам данную бандероль. Не волнуйтесь, содержимое безопасно. Тэхён успевает удостовериться, что это действительно гвардейский, уловив его пурпурный коллет и серийный номер на обмундировании, после чего проводит его силуэт скользящим молчаливым взглядом. На какой-то момент, когда они почти сравнялись плечами с гвардейцем, Тэхён ловит оценивающие лисьи глаза на себе, но, когда они оба встречаются взглядами, грудную клетку Тэхёна на долю секунду пронзает что-то… холодное и воистину зловещее. Вскоре гвардеец исчезает, а комнату заполняет лишь звук колокольчика. Сковывающий страх отпускает, когда из арки выпрыгивает Хосок с ножницами в руках, свободной рукой поднимая Тэхёна вверх по ступенькам, а второй пытается дотянуться до подарка и задеть ножницами упаковочную бумагу, чтобы скорее увидеть содержимое. — Как же я обожаю подарки! Давай открывать скорее! Это снова Чимин? Тэхён не отвечает. У него всё ещё пронизывающий холод гуляет по коже и плохое предчувствие, поэтому он осторожно кладёт «неизвестное» на стол и инстинктивно пятится назад. Громкие хлопки самодельных бомб хорошо ему знакомы, поэтому он решает не открывать, а избавиться от коробки как можно скорее. Но когда Тэхён на секунду отворачивается, декоративная нить падает на пол, а оставшуюся бумагу Хосок быстро комкает в руке, открывая взор на содержимое. — Это шариковые ручки без чернил? А где сладости? – Хосок без сомнений и страха осматривает упаковку беглым взглядом и передаёт коллеге. Сердце пропускает удар, когда удаётся подойти ближе и взять в руки коробочку, как что-то очень хрупкое, чтобы рассмотреть. Увидев первые слова на лицевой части упаковки, Тэхён отчётливо понимает, что язык инструкции ему не знаком, но предметы внутри предназначены явно для рисования. Эти вещи были доставлены из-за границы. Человек, доставший их, нарушил закон. И этим человеком явно не может быть Чимин. — Не совсем, – Тэхён достаёт одну ручку из упаковки и пытается понять принцип действия. — Хосок, это же кисти с резервуаром внутри! Их верхнюю часть можно открутить, смотри! – Тэхён очарован, словно увидел что-то волшебное. Он, как ребёнок, осматривает узоры, которыми были расписаны кисти и на секунду замирает, предположив их стоимость. — Ого, во имя святых, а это приспособление для чего? Здесь ещё провода в комплекте, – Хосок быстро теряет интерес к художественным принадлежностям и с любопытством берёт незнакомое ему устройство со стола. — Это что, пульт от телевизора с проводами? Тэхён медленно кладёт кисти обратно и видит до боли знакомую для себя вещь в руках Хосока. Подойдя ближе, удивление меняется на тёплую ностальгирующую улыбку, потому что он в детстве ходил почти с таким же. Видеть его спустя столько лет — секундное путешествие домой. «Это то, что перенесёт меня домой», – до боли хочется ответить так. — Нет, это MP3-плеер, – говорит почти шепотом и уверенными движениями берёт его в руки, включает. — С помощью его можно слушать музыку. — Уверенно пользуешься. У тебя раньше был такой? А я первый раз такое держу в руках. Тэхён не заметил, но интонация у Хосока на какое-то время изменилась. Странное чувство забрало его радостную улыбку и он не мог продолжить веселить Тэхёна, потому что понятия не имел, что тот держит в руках. Видел лишь его счастливое лицо и всё не мог понять, почему его таким счастливым делает это приспособление без кнопок. Похоже, понимать его придётся дольше и от этого ещё интереснее. — Когда-то, но это было очень давно. Он воспроизводит музыку, а через эти провода можно её услышать. Хочешь попробовать? – он разъединяет левый и правый, протягивая их по-детски изумлённому Хосоку. — Нет, спасибо! Оставь себе эту странную штуку, – брюнет обиженно надувает губы и продолжает. — Передай Чимину, чтобы в следующий раз положил лучше что-то съедобное! Тэхён кивает и, умолчав о том, что предполагаемым отправителем не может быть Чимин, предложил Хосоку какао, которое тот так любил, чтобы взбодрить поникшее настроение друга. — Да ладно, шучу я! Представляю каких усилий стоило хёну раздобыть это, поэтому лучше убери от лишних глаз. Ты и сам знаешь, что за такое может быть, – Хосок на ходу указывает рукой на входную дверь, к которой подходят посетители, и уходит к себе. Тэхён же прячет всё в выдвижной ящик, оставшийся день озаряя улыбкой каждого посетителя и весь магазин. Наверное, потому, что даже без вложенной записки уже распознал настоящего отправителя.***
Как только Тэхён слышит шум двигателя джинового мерседеса, то сразу сваливается с кухонной столешницы и мчит открывать дверь. Доктор Джин часто помогал их семье и подвозил мать до дома, ведь оба работали в одном корпусе больницы, но в разных отделениях: мать в хирургическом, а Джин — психиатрическом. После приезда их семьи в Бэйсин, Тэхён начал часто болеть. Он проводил много дней в отделении с Джином, был частым гостем дневного стационара, где его сразу же полюбили. Даже после выписки за ним был необходим постоянный присмотр специалиста, поэтому доктор вскоре и сам стал настоящим другом семьи. В один из таких дней, когда Сокджин приезжал на осмотр, Тэхён вместо постельного режима, который был обязательным в его случае, пытался приготовить суп и превратил кухню в настоящее поле боя. Доктора это понастоящему поразило — в тот момент он застыл в коридоре и не мог поверить своим глазам, ведь буквально видел угасающую жизнь в глазах мальчишки совсем недавно. А в момент, когда Тэхён обернулся и попросил помочь, Джин просто не смог отказаться, тем самым сделав совместную готовку для них доброй традицией и вестником хороших событий. Впредь, если Джин приезжал в гости обучать кулинарному мастерству или готовил свои фирменные блюда из морепродуктов — это было счастливым знаком. Все в момент очередного тёплого застолья понимали, что встретятся вместе за столом ещё ни один раз. Хоть такие посиделки были редкими, но Тэхён с нетерпением ждал их каждый раз и очень расстраивался, когда Джину не удавалось зайти. Так и стоял у окна с надеждой до последнего, смотря в след уезжающему авто, пока не услышит щелчок входной двери, после чего убегал в комнату. Наверное, потому что просто любил, когда их кухню заполнял смех, а не пустое шипение телевизора. Не любил то чувство одиночества и страха, в момент гуляющего по квартире сквозняка. — Джин-а, я ловлю! – входная дверь открывается и Тэхён вовремя подхватывает соскальзывающий пакет с овощами. — Идёмте скорее, я уже подготовил мясо! — Хорошая реакция, Тэ! Готовь самую большую сковороду — сегодня пир на весь мир! Когда сумки были разобраны и все переместились на кухню, воздух постепенно становился тёплым и наполнялся приятным ароматом приправ и риса. Доктор Джин сегодня был очень счастливым, в такие моменты он делился интересными новостями или рассказывал какую-нибудь интересную историю. — Тэхён, если будешь путаться под ногами, то я специально добавлю больше красного перца в твой суп. После чего капсаицин, который находится в его семечках, выделится в твою слюну и тебе точно после этого будет не аппетитно! — Прости, ты сказал с такой интонацией в голосе, что теперь мне точно не хотелось бы это испытать! – Тэхён пересекает опасную зону готовки и останавливается у другого края стола. — Я очень рад, что ты по-прежнему не забываешь о нас. Джин отвечает одним лишь тёплым взглядом и, когда мать Тэхёна заходит к ним, говорит: — Кстати, о встречах! На следующей неделе у нас намечается крупная медицинская конференция. Говорят, будут иностранные гости и даже видеосъёмка для заграничных стран, – от услышанного Тэхён как будто расцветает и периодически поглядывает на реакцию мамы. — Приглашают всех выдающихся врачей города и их семьи, так что предлагаю пойти всем вместе. Как тебе идея, Хаюль? — Не думаю, – парни замирают, и лишь белый дымок из кипящей кастрюли продолжал струиться вверх. — Тэхён не любит большое скопление людей. — Послушай, с психологической точки зрения не разумно бежать от своей проблемы. Тэхён, я думаю, что ты будешь рад посетить конференцию и познакомиться с талантливыми людьми. Тебя ведь не спугнёшь так просто, правда? – Доктор всегда умел разрядить обстановку. — Поговорим об этом на работе. Хаюль точно знала, что её сын грешен. Он не молится и не делится своими мыслями с Богом — места для лучей божественного света в его сердце по-прежнему нет. Её чадо — её же проклятье, которое она будет таить у себя за спиной и медленно умирать за этот грех, ведь Богу всё видно. Она будет оберегать его от чужих очей сколько потребуется, ведь если она лишиться Тэхёна, если кто-то усомнится в его вере, то жизнь её будет окончена. В любой момент что-то может пойти не так: на конференции будет столько господ, столько благочестивых гостей со всей страны и зарубежья, а так же и сам пастор, который видит так же, как Бог. А что, если он что-то кому-то скажет не то? Джин подмигивает опечаленному Тэхёну, который молча накрывал на стол, давая понять, что он обязательно уговорит мать в рабочей обстановке, и что о сегодняшней ситуации ему беспокоиться не нужно. Тэхён ему верил всегда, ведь причин делать иначе никогда не знал. Когда ужин закончился, доктор попрощался и неожиданно попросил Тэхёна спуститься с ним, когда входная дверь почти закрылась. — Скажи мне, у тебя всё в порядке? – доктор закидывает свою сумку на заднее сидение и опирается о машину. — Почему ты спрашиваешь? — Ты для меня уже, как младший брат, и мне не всё равно, поэтому и спрашиваю. Мы давно не виделись, и я чётко вижу разницу с нашей последней встречи, – Тэхён опускает голову, пряча лицо. — За ужином постоянно в телефон смотрел или в стену. Я же не просто супер-кулинар, но и доктор по совместительству. Я вижу тебя, как рентген, забыл? — Знаю, в последнее время много чего произошло. Немного устал, поэтому на днях возьму парочку выходных и всё будет, как раньше. — Чимин снова объявился? – резко обрывает, показывая, что на него по-прежнему не действуют фальшивые улыбки, а попытки что-то скрыть вмиг раскрываются. Когда у Тэхёна ещё не было магазинчика, он и Чимин встретились в коридоре психиатрического отделения. Эта встреча произошла в самый худший момент жизни Тэхёна и в самый лучший день в жизни Чимина. Когда-то Тэхён был достаточно радикален и был намерен вернуться домой любой ценой. Он несколько раз засыпал и надеялся открыть глаза уже не здесь, но постоянно не получалось, кто-то ему всё время мешал или не отпускал раньше времени. Снова и снова, пробудившись, видел один и тот же белый потолок, капельницы и пустынные глаза матери. Видел Джина, которого однажды возненавидел, но даже после всех его выходок от него не отвернулись и продолжали пытаться спасти. Светловолосый же в свою очередь снова и снова отвечая грубостью, всё продолжал на протянутые руки помощи добрых людей протягивать кулак. Но потом всё равно рисовал маленькие рисунки и портреты со словами извинения, подбрасывая доктору Джину в халат, как знак примирения. А в момент, когда окончательно возненавидел себя и решил шагнуть в бездну, появился Чимин, который смог поговорить и вывести Тэхёна с крыши судьбоносным вечером. «Мы ведь только познакомились, куда же ты уходишь так скоро, Тэхён? Я уже без тебя не смогу». Он помнит только лёгкий ветер на своих волосах и крепко сжатую руку на запястье. А ещё постоянное присутствие этого человека, словно он стал частью его тела, куда бы не пошёл. Помнит, как дали понять, что не сбежишь, с какой бы ты силой не рвался и не пытался взлететь. Говорили, что его место здесь, в Бейсин Сити. Поэтому, когда Тэхён слышит имя «Чимин», по телу проходит неприятная дрожь — этот человек и воспоминания с ним, как дурное видение, которое никак не исчезнет. — Он уже продолжительное время заходит в магазин, оставляет много чаевых и, в общем, задаёт личные вопросы. В последнее время ведёт себя очень странно, шлёт странные сообщения. Я боюсь его блокировать, потому что он всё равно ведь знает, где я работаю и, – поднимает голову, проглатывая страх, — может навредить не только мне. — Поговори с ним ещё раз и скажи, чтобы обратился ко мне снова, но не прямо в лоб. Если он сын большой шишки в этом городе, то это не значит, что он может делать всё, что вздумается. За тебя есть кому заступиться, – доктор акцентирует на последней фразе и двигается к водительской двери. — Да, ты прав. Я попробую. Спасибо за всё, хён, – соглашается, но на душе от чего-то спокойнее не становится. — И насчёт конференции не переживай. Я знаю, что ты хочешь пойти, так что предоставь это мне! Тэхён машет обеими руками вслед уезжающей машине и, когда та исчезает из поля зрения, быстро поднимается по лестнице в квартиру. После закрывает дверь на два замка и бросает громкое «я спать». В момент, когда пытается проскользнуть в комнату, его взгляд цепляет репортаж по телевизору об очередной церемонии награждения гвардейцев, заставляя прервать побег в комнату. Блондин шустро перелазит через спинку дивана и за пару шагов оказывается у самого телевизора, заметив хорошо знакомый силуэт на экране. »…будучи одним из доблестных служителей охранной гвардии Ордена солнечного храма, внёс безмерный вклад в безопасность и благополучие Рабочего района в городе Бэйсин-Сити. За столь короткое время смог раскрыть дьявольский культ неблаговерных, которые были ослеплены нечистым духом и могли нанести непоправимый урон по самому главному, что у нас есть — жителям славного Бэйсина. В знак благодарности наше святейшее правительство награждает его силой капитана охранной гвардии Рабочего района Бэйсин-Сити. А всех, кто сейчас слушает и внимает, призывает открыться Всевышнему, чтобы встретить второе пришествия в лице Солнечного Бога-Короля совсем скоро…» «Он всё-таки стал капитаном», – эхом отдаёт в голове, пока Тэхён идёт в комнату, позволив себе наглость не дослушивать репортаж до конца. Он находит подарок в толстовке и надевает наушники, открывая список альбомов на плеере. От волнения дрожащими пальцами обеих рук держит устройство, как самое дорогое в мире сокровище, прокручивая страницу вниз. Когда цепляет взглядом группу «Coldplay» — застывает. Его любимая группа выпустила новый альбом ещё пять лет назад, но он об этом узнал только сейчас. Тэхён залезает под одеяло, нажимает на первую песню «Paradise» с чувством, словно ждал этого момента всю жизнь. Делает звук громче, чтобы заглушить всё вокруг и закрывает глаза, чтобы на эти полчаса убраться отсюда, хотя бы мысленно. Отматывает время назад, в тот день рождения, когда ему подарили его первый плеер. Когда он надел наушники впервые и больше никогда с ними не расставался. Тэхён не здесь, он жмурится сильнее и убегает туда, где нет праведных и одержимых — он в его стране Желанной, где есть бескрайние луга и океаны, где кто-то будет его обязательно ждать. Тэхён стоит под кронами деревьев, которые не дают упасть лучам жаркого солнца на его мягкую кожу. Под его ногами высокая трава, как в детстве, которая приятно обволакивала кожу, поэтому он плавно водит по ней ладонями, пропуская сквозь пальцы, и не замечает, как постепенно выходит из тени. Пространство вмиг заполняется приятным жизнерадостным смехом, высокая трава и деревья падают в бездну, а Тэхён открывает глаза в самом сердце городской ярмарки, но это место не узнаёт, как и людей вокруг. Воздух заполнен обрывками фраз неизвестного Тэхёну языка, сладким запахом фруктов и старины. Продавцы смотрят на него недоверчиво и даже с подозрением сверху вниз, поэтому Тэхён принимает решение убраться отсюда как можно скорее. Пытаясь хоть как-то сориентироваться, он с трудом пробирается сквозь высокую толпу к ограждению, которое отделяет торговую улочку и видовую площадку на пирс. Оглянувшись и поняв, что место безопасно, пытается взобраться на возвышение и увидеть океан или хотя бы его краешек. Солёный бриз обволакивает кожу, сочится сквозь волосы, оседая на одежде. В глазах его сияет отражение синевы океана, удивительный вид на который открывался с нагретого солнцем камня, на котором сидел чужак не из этих мест. Спустя столько времени, преодолевая преграды, он многое видел и потерял по пути, но всё-таки смог вздохнуть полной грудью свободу и, наконец, увидеть эту синеву. Тэхён понимает, что свободен. Но вдруг его умиротворение прерывает чьё-то движение вдалеке. Тэхён сразу опускает голову, замечая фигуру со щенком на пляже, от чего в груди сердце начинает биться птицей в клетке, желая скорее оказаться там, на пляже. Волосы того мальчика были цвета вороньего крыла и спадали на лицо, развиваясь на порывах ветра, когда тот пытался догнать своего четырёхлапого друга. Этот мальчик казался Тэхёну до боли знакомым, оттого он изо всех сил бежит вниз, не обращая внимание на нехватку воздуха и острые камешки под босыми ногами. Он бежит к нему, зная, что они не виделись очень давно, но Тэхён всё ещё помнит, как им было весело вместе. Но вскоре, когда он преодолевает последнюю ступень и выходит на пляж, Тэхён оказывается совсем один, стоя на тёплом песке пустоты. Он стоит так неподвижно ещё несколько секунд, восстанавливая дыхание, в поиске хотя бы одной души вокруг, но впереди была лишь пустынная гладь и парящие чайки, кричащие о чём-то солнцу. На пляже никого не было. Блондин тяжело выдыхает и садится на песок, чувствуя нарастающую усталость. Легонько качавшись какое-то время из стороны в сторону, Тэхён вовсе ложится на бок, подложив под голову ладони. Нагретый солнцем песок согревал истощённое тело, пока одинокий странник напевал мелодию любимой группы, наблюдая, как в лучах заходящего солнца переливались одинокие волны.***
Юнги медленно выходит из магазинчика, бросая взгляд по обе стороны улицы, чтобы исключить подозрительные лица или "хвост", после чего спокойно сворачивает в улочку, что ведёт к охранному отделу. Приказ своего капитана, как и всегда, выполнен успешно, поэтому ему остаётся лишь скорее добраться к Чонгуку и обрадовать его. Для передачи посылки раннее утро было выбрано не просто так. Мин находился в отряде Рабочего района относительно недолго, но уже успел изучить время пересменки охранных групп и в какой промежуток времени можно попасть в «слепую зону» камер, чтобы остаться незамеченным. Даже если попадёт на внутренние камеры в магазине, то стереть себя с них не составит труда. Благодаря новой должности Чонгука им теперь открылись тысячи источников и, как они и задумывали, им распахнуты все двери для исследований и познаний религиозных тайн, что так хорошо скрыты от посторонних глаз. Самое главное: у Юнги теперь появилась возможность безопасно добывать информацию. Больше не было проблемой собрать пару папок о конкретной личности или объекте, впрочем, как и в его прошлой жизни. Но в этот раз капитан дал чёткое задание передать небольшой свёрток без информационной наводки на человека. На время это его насторожило, но могло значить лишь одно — ничего более ему знать сейчас и не нужно. Мин никогда не лез с лишними вопросами, был молчаливым и хладнокровным на вид, поэтому могло показаться, что этого угрюмого парня мало что интересовало в этой жизни кроме работы, но это было далеко не так. Сильное чувство любопытства не давало покоя с того момента, как подарок для парня из магазинчика оказался в его руках. Он так и не осмелился разузнать детали, из-за чего внутри что-то больно сжималось, и он не знал, что это за симптом. Юнги уже давно осознал, что в какой бы ситуации или стране не находился, кто бы над головой не наблюдал, он готов сделать всё по приказу Чонгука. Добудет всё ему необходимое и прикроет собой, как делал ни раз, потому что они лучшие друзья навечно, до последнего вздоха. Не клялись об этом и обещаний друг другу в слух не давали, но Мин чувствовал и был уверен, что Гук своё сердце отдаст за него в ответ. Иначе быть не может, ведь знают друг друга, сколько даже себя не помнят. Даже по дороге сюда, пребывая в сумраке и неизвестности, Юнги даже глаза не сомкнул — хранил сон капитана и следил, чтобы их последняя вольная ночь прошла спокойно. Хотя, на самом деле пытался продлить ночь подольше и запомнить момент, ведь попросту не знал, когда ещё будет суждено увидеться с ребятами, что рисковали всем ради одной общей цели. Скорее всего парень тогда действительно чувствовал, что прежнего Чонгука уже не увидит никогда: частичка его «Я» постепенно будет уходить с веществами, останется где-то в больничных палатах и тёмных подвалах. Оттого, как бы голову Юнги не промывали молитвами, какую бы боль не применяли и жидкостями организм не испытывали, вымыть всё его нутро от капитана им никогда не удастся, потому что силуэт его личного Бога внутри отпечатан навечно. Когда Юнги начал терять надежду, судьба сжалилась над ним, и он увидел друга вновь. В момент на сцене, когда капитан опустил голову, получая бестолковую медаль и звание образцового гвардейца, его взгляд в толпе узрел знакомую ухмылку и хитрые лисьи глаза, что прожигали его насквозь, слепили своей яростью и непониманием того, что он видит. На сцену уже вышли музыканты, вручение закончилось, а с трибуны уже звучала чья-то торжественная речь, и лишь двое среди сотен присутствующих общались взглядом, каждый думая о своём: Юнги никак не мог найти в глазах своего капитана тот так хорошо ему знакомый огонёк, а сам капитан вдруг вспомнил, что так и не осмелился тогда разыскать своего лучшего друга. Мин, после длительных экзаменов и проверок на верность Ордену, был только недавно посвящён в гвардейцы, но понимал, что упустить Чонгука сейчас себе не позволит. Ему нужно попробовать выбить из него всю дурь как можно скорее и при первой же возможности начать нарабатывать авторитет среди группы и перевестись в охрану Рабочего района к Чону. Не озираясь, стать тенью и погрузиться во тьму вслед за ним, чтобы после вынырнуть из нее вместе.***
flashback Ливень только усиливался к закату, заставляя иногда ёжится от сильных порывов пронизывающего ветра. Юнги стоял на общем балконе верхнего этажа обветшалого жилого комплекса и докуривал сигарету, боясь даже задумываться, какой она была по счёту. Раньше он и представить себе не мог, что у него может быть зависимость от кого-то, кроме сигарет. Парень смотрел вдаль и, даже сквозь штормовые волны в небе мог разглядеть ярко-красные фонари на стене, что возвышалась по всей границе с городом. За этими фонариками была недосягаемая и уже такая далёкая свобода. Мин, не отрывая взгляд, ещё раз хлопает руками по куртке, проверяя наличие чего-то, а после в очередной раз сверяет часы. Капитан должен прийти домой с минуты на минуту. Вскоре за спиной раздаётся шум, и парень прислушивается. Когда двери лифта со скрипом и грохотом закрываются, а на лестничном пролёте раздаётся звук открывающегося замка, Юнги не колеблется. Он знает его рефлексы наизусть, его привычки и даже с какой стороны будет нанесён первый удар. Чонгук левша, поэтому обязательно начнёт оборачиваться слева и нанесёт первый удар в живот или попытается оглушить, иначе и быть не может, по-другому это будет не его капитан. Отчасти он этого желал и где-то в глубине рассудка, надеялся, что перед ним будет стоять незнакомый парень, лишь издали напоминающий его угольными волосами или похожей фигурой, но Юнги никогда не позволял глупым предположениям захватывать свой разум. Он уже давно реалист с долей пессимизма, поэтому отбрасывает мешающие мысли, настраиваясь сработать максимально тихо и успеть проскользнуть с ним в квартиру, чтобы соседи не услышали ни малейшего шума. Здесь каждый из жильцов с удовольствием будет подслушивать у дверей, услышав малейший шорох и тихо облизывать языком ядовитую ухмылку, предвкушая «спектакль» за стеной. При конфликтах в этом городе никогда не вызовут гвардейский наряд и будут подслушивать до последнего — чужая человеческая жизнь ни для кого не важна. Здесь за справедливость отвечает Бог. Существует конечно же здесь и явление оперативных доносов, за которые доносчик получает больше шансов на Вознесение, но это мало кого интересует и никто не рискует после того, как вместе с нарушителями несколько раз уезжали и доносчики, а после их уже никто никогда не видел. Если двоих напарников обнаружат в квартире вместе — никто из пойманных точно не жилец. Тем временем Юнги успешно подлавливает момент с открытой дверью и бесшумно наваливается всем весом на спину капитану. Чонгук реагирует заторможено, весь промокший и дезориентирован, он теряет равновесие и падает на пол, чем пользуется второй и успешно захлопывает входную дверь. Чон не успевает рассмотреть лицо нападавшего в темноте, но быстро оценивает, что фигура меньше, без оружия в руках и слабее его, поэтому поначалу даёт фору, позволяя накинуться и приблизиться ближе, но не успевает остановить пару встречных ударов по лицу. — Кто ты, чёрт возьми, такой? Имеешь смелость смотреть на меня его глазами? – руки хватают воротник промокшей униформы, а обыденная интонация голоса срывается, когда их глаза в полумраке встречаются. — Не вздумай сказать, что ты — мой капитан, потому что это будут твои последние слова. После этих слов Мин заводит одну руку за спину и опускает её на железо за поясом, но ловит ступор. Он предугадывал, что его тело не захочет двигаться и откажется производить следующее действие, поэтому много раз до этого прокручивал нужный момент у себя в голове, дрессировал и убеждал себя, что так нужно, так бы хотел Чонгук, но договориться с собой так и не вышло. В эту секунду Мин замечает, что с Чоном что-то не так. Он не в порядке. Его дыхание болезненное и хриплое, словно он пробежал марафон, а руки даже не могут до конца сжать его жилет и дать отпор. Будучи прежним, он никогда бы не дал фору нападавшему. Скорее переломал бы себе все кости, пытаясь вырваться, чем допустил бы врагу уложить себя на пол. — Мин Юнги? – и даже мир замирает. Звук падающих вещей, шорканье одежды и борьба вмиг прекращаются, а в воздухе витает лишь их дыхание и слышен тихий бой напольных часов где-то вдали квартиры. Осознание произошедшего окрыляет, Чонгук узнал его, а значит сломать смогли, но не до конца. Значит у капитана есть какой-то план, по которому он действует и который Юнги необходимо узнать прямо сейчас и тогда он перестанет сходить с ума. Будет ещё не поздно всё исправить. Когда Юнги впервые встретил Чонгука, то в памяти навсегда отпечаталось его дикое пламя рвения и самоотверженности, которое помогало ему в достижении любой его цели. Несмотря на свой юный возраст, его взгляд был холодным, пронизывающим и многое повидавшим. Он был готов на всё ради свободы людей этой страны и боролся за это всем своим сердцем, ведь имел личные счёты с религией и её системой. Какими бы сложными и порой сумасшедшими планы «Триады» не были, это его пламя невероятно вдохновляло и окутывало Мина в свои объятья. Он стал верить, что они смогут, победят религиозного змея и наступит окрыляющее спокойствие и счастье. Больше не будет взрывов, молитв под дождём и смертей из-за религии. Сформированный Чоном мир стал смыслом жизни и стимулом бороться за лучшее будущее не только для него, но и для многих людей, которых он собирал вокруг себя. Кто-то уходил раньше, кто-то оставался до самого конца, но все были людьми, которые раньше не имели никаких целей, не видели выхода и смысла существовать, но Чон смог это изменить и подарить много счастливых лет этим потерянным душам. С тех пор Мин делал всё, чтобы подпитывать и не дать угаснуть яркому огоньку в глазах капитана. Подпитывал, чтобы и самому незаметно греться рядом в его пламени, стать самым ближним, кому капитан мог доверить свою жизнь. Даже сейчас, несмотря на то, что их всех разъединили, Юнги всё равно уверен — надежда не утрачена и всё можно вернуть. Ему лишь нужно разжечь тлеющее пламя вновь, ведь для этого и нужны близкие люди, чтобы вернуть тебя на верный путь, когда ты потерялся в темноте. В этот момент Чонгук пользуется медлительностью Мина и освобождается из захвата, создавая расстояние между ними. Пока его друг не двигается, он дотягивается до выключателя настольной лампы в коридоре, не веря и всматриваясь в лицо напротив, озарённое теплым, почти оранжевым светом. Где-то в недрах души, в бетонной стене, появляется первая трещина, позволяя солнечному лучику проникнуть по ту тёмную сторону. — Совсем с ума сошёл? В доме везде навешаны камеры или ты ослеп? За такой визит можно поплатиться жизнью, – говорит шепотом и пронзает Юнги злобным взглядом, перемещаясь к окну. — Здесь есть пожарная лестница, даю тебе пару минут, чтобы исчезнуть. — Нет, – отвечает резко, заставляя капитана недоумевать от данного заявления. Сегодня он впервые ослушался приказа. — Пока я жив, у меня нет и не будет звания образцового гвардейского, поэтому с ума, из нас двоих, скорее сошёл именно ты. Что с тобой происходит? В комнате повисла тишина, а температура стала на несколько градусов ниже. Капитан опустил голову, пряча лицо в волосах и оставляя Мину возможность созерцать лишь его полуулыбку. — У меня было достаточно времени, чтобы обо всём подумать. Здесь идеальное место для таких, как я. Место для настоящих психов, каким я родился, тебе ли не знать? Глава нашёл мне истинное предназначение. Здесь я под присмотром, – медленно поворачивает голову к плечу, открывая взор на шею и горящий пурпурный коллет, как и у него самого, — и буду замаливать свои грехи, как умею. Юнги улавливает его безумный взгляд и на какое-то время видит, что теряет его. Видит всю серьёзность капитана и боится, что может сегодня проиграть. — То есть? Ты на полном серьёзе собираешься убивать всех, кто препятствует Ордену? А потом получать медали и слушать лестные речи в свой адрес за это? Эти отчаянные люди с такими же целями, как у нас, что просто хотят жить свободно и не согласны с этим безумием. — Больше нет никаких «нас», – горечь в голосе друга слушать невыносимо, отчего-то даже злость загорается внутри, — если они будут нести опасность для горожан и препятствовать Главе, то да. Я готов забрать их жизни до последней. — Ты совсем недавно говорил мне, что при малейшей же возможности свернёшь шею пастору и даже говорить с ним не станешь. Что же получается? Ты врал всё это время? – Юнги постепенно приближается и явно видит, что это дико не нравится его собеседнику, — Ты обещал, что за свободу своих людей жизнь отдашь, – приближается шаг за шагом, — а сейчас так быстро отказался от того, что было твоим миром? Нашим миром?! Оба на пределе, поэтому цепной пёс срывается первым, на нём пелена гнева и боли, что движет его телом и разумом. Ему не нравится ни то что он слышит, ни видит, поэтому нужно скорее это убрать, разорвать на части и тогда может станет немного легче. Слепой покой, который уже долго желал, снова настигнет его. В ином случае Мин Юнги сможет добраться до того, что крепко спит внутри и охраняется. По силе наносимых ударов понятно, что в нём открылось второе дыхание. Нет, в Чонгуке проснулся сам дьявол. — Мы лишь выполняли чужие приказы, сеяли хаос и ужас, прикрываясь благой целью, что никогда не станет явью. Ты и куча ребят, что шли за нами, были ввязаны в ужасные деяния. Всё это было обречено на провал ещё с самого начала, взрыв главного храма был провалом, но я, как лидер, – он отбрасывает Юнги в сторону и тот приземляется прямо в спинку дивана, но успевает сгруппироваться и мягко приземляется на пол, — не смог осознать это вовремя. Сейчас пришло время остепениться и осознать свои ошибки. За какие-то я уже расплатился, а за некоторое буду должен ещё очень долго. Юнги не чувствует проигрыша и не бросает попытки вырваться, даже когда мартинс Чонгука впечатывает его лицо в пол. Даже когда капитан обнаруживает М9 у его за поясом и, выхватив оружие, направляет его прямо к лицу. Он не загнанный в угол зверёк и отказывается чувствовать себя в безвыходной ситуации, хоть и сердце стучит, пытаясь спастись в одиночку, вырвавшись из тела. Пускай он выместит всю свою злобу на нём, пусть отдаст всю свою боль до последней капли, потому что Юнги сможет вытерпеть всё, лишь бы Чонгук поскорее вернулся к нему. Он же его лучший друг, он где-то там, в закромах души таящийся. Юнги обязательно достучится к нему и услышит в ответ послание или знак, что он его слышит. Только лишь бы этим посланием не оказалась выпущенная в собственное тело пуля. — Ты можешь бить меня, убивая снова и снова, – смотрит то на дуло пистолета, то в разъярённые глаза. — Ты — моя семья, единственный человек, который у меня остался, поэтому, если думаешь, что будешь нести эту ношу один, то сильно ошибаешься. Я не уйду, пока не выясню, что с тобой происходит и как могу избавить от той дряни, что внутри тебя поселилась. Сомнения занимают пару секунд, после чего пальцы лёгким движением снимают предохранитель. Глаза Мина расширяются. — У меня есть определённые договорённости с Главой, – сцепив зубы, еле слышно. — Если я продолжаю усердно трудиться на благо города, становлюсь Талисманом и обретаю народную любовь, то вы, ребята, с кем я прошёл свой долгий путь, взамен получаете мирное существование и шанс здесь на лучшую жизнь. Это сотрудничество вынужденное, чтобы сохранить как можно больше родных мне жизней — другого варианта нет. Но ты, похоже, не понимаешь, что из-за твоего упрямства всё может развалиться? Ни тебе, ни кому-либо ещё из моего прошлого не положено ко мне приближаться. Возможно, я бы когда-нибудь в будущем смог освободиться и осуществить свою мечту, но ты, словно прирос ко мне изнутри и никак не можешь отвязаться! Не понимаешь, что постоянным мельканием передо мной лишь всё портишь! — Выслушай меня до конца, а после решай, капитан, – Мин выдержал небольшую паузу, зная, что сейчас произойдёт. — Наверное, из всех наших, я показался им наиболее неэмоциональным и похожим на послушную куклу, поэтому я единственный, кому они поверили и оставили в живых. Никто из группы не прошёл их проверку, Гук. Почти половина сошли с ума, поэтому они избавились от всех на моих глазах. Чонгука словно прошибает током, он делает глубокий вдох, но не выдыхает. Мин сломал его словами без единой пули. На секунду капитан уходит в себя, ищет ответы в голове, после услышанного, но не находит ни единого. Он больше не слышит ни вопросов Юнги, ни собственного сердцебиения, лишь сжимает челюсти, постепенно осознавая, что вновь провалился. — Прости меня. Я не смог им помешать. Чон не кричит и не устраивает хаос вокруг, ведь знает, что нельзя. Испепеляет лишь взглядом и хладнокровным тоном. Мин понимает его и без слов, чувствуя тягучий взгляд на себе, что горит на его коже. Его глаза темнее чёрного, горят как прежде, но смотрят куда-то сквозь, показывая внутри зарождающуюся ненависть. — Я решил ничего не предпринимать, чтобы остаться в живых и найти тебя. И ты понимаешь почему, ведь вдвоём мы обязательно сможем отомстить. Это было одно из тяжелейших решений в его жизни и Юнги не гарантирует, что смог бы сделать тоже самое в случае, если бы среди товарищей тогда был его капитан. Даже очень не гарантирует. Юнги просто бы не позволил ему умереть. Сейчас лучше бы держаться подальше от пламени, чтобы не обжечься, но Мин не подаёт вида своего присутствия и тихо продолжает сидеть на полу рядом, как верный пёс. Не отходит и не приближается, контролируя ситуацию и происходящее вокруг. В это время Чонгук всё же поднимается на ноги, попутно молча возвращает Юнги его пистолет и останавливается у настольной лампы. От осознания того, что Орден продолжает забирать у него близких, заставляет импульсивным мыслям брать верх над разумом, но Чон вовремя остывает, ведь любит подавать месть холодной. Они вдвоём с Юнги теперь против целого города, против системы, которую изучат до конца и уничтожат, как почти уничтожили их. Они позволят этой религиозной змее проглотить их целиком, потому что в будущем, освобождаясь, разорвут её изнутри на клочья. — Нужно придумать, что мы будем делать дальше. — Непременно, капитан. С возвращением, – выдыхает, понимая, что уже и забыл, когда в последний раз чувствовал такое облегчение. end of flashback Мин уверенно шагает до конца тёмного коридора, после чего хватает ручку высокой двери, залетая в кабинет без стука. Из-за сигаретного дыма и зашторенных окон в помещении сумрак, но, заприметив медленно качающееся кресло у стола, парень уверенно туда приближается. С того момента, как это помещение стало принадлежать Чонгуку, в нём так ничего и не поменялось. В середине всё тот же огромный деревянный стол и дорогое кресло капитана гвардии. Из нового появился лишь книжный шкаф и такая же настольная лампа, как у Чона дома. Всё это незаметно пылится в углу из-за постоянно царящего полумрака, но глаза Мина быстро привыкают к любимой темноте Чонгука. — Ты сделал то, о чём я тебя просил? – в интонации слышна усталость. — Да, всё доставил. Этот парень, он…, – Юнги терзают сомнения, он понимает, что очень рискует обрушить на себя гнев, но договорить не успевает. — А камеры? — Сотру в течение дня, мне нужен будет лишь твой ключ безопасности. — Отлично. Капитан отворачивается, вновь показывая спинку своего кресла. Сегодня он по-особенному не расположен к разговору, поэтому Юнги решает оставить его в покое. Лишь перед тем, как покинуть кабинет, добавляет: — Скоро я отправлюсь на службу в главный госпиталь. Говорят, в последнее время туда зачастили отправлять нарушителей, поэтому может кого-то серьёзного удастся устранить, а ещё, – замедляется у самой двери и оборачивается к по-прежнему отвёрнутой спинке кресла, — я надеюсь ты знаешь, что делаешь, Гук. Частое пребывание капитана отряда рядом с зелёным коллетом гражданского, который не является близким родственником, может быть небезопасно. Если верхушка что-то заподозрит, то это может плохо закончится. Не только для тебя, но и для него тоже. Дверь закрывается и слышно лишь, как шаги отдаляются. Капитан хотел бы научиться отключать свои мысли хотя бы на минуту, чтобы не чувствовать разрывающую его головную боль. С каждым днём, чем больше познаёт он секретов этого места, тем невыносимей становится оставаться наедине со своими бушующими мыслями. Тем сложнее верить в то, что Мин Юнги сделал правильный выбор, оставшись в живых. А преданный товарищ хотел бы разучиться чувствовать внутреннюю боль, потому что это единственное, что ему остаётся неподконтрольным. Он научился заглушать физическую боль, знает свою психологию и рефлексы, но эта горящая дрянь, внутри грудной клетки, всё никак не отпускает, вызывая желание вырвать её живьём с того момента, как покинул маленький магазинчик сегодня утром. У него сильное желание остановить это раз и навсегда, чтобы его ресницы не намокали каждый раз, а пелена глаза не застилала. Но, если он вырвет себе сердце, то никогда больше не увидит улыбку капитана, а это для него хуже любого вида смерти.***
Приём иностранной делегации проходит в самом большом культурном центре и, по совместительству, в самом сердце города. Тэхён выходит из машины и сразу же оборачивается на огромную неоновую вывеску, что вмиг окрашивает его одежду, волосы и всё вокруг в яркие цвета. Ночное небо сегодня по-особенному красиво — оно без облачка, горит яркими звёздами, делая мрачный ночной город немного светлее. Вокруг парня мелькают софиты, незнакомые люди в красивых одеждах всё прибывают, ярко контрастируя с чёрными мрачными зданиями в округе, и совсем неподалёку слышится незнакомая речь, что сотрясает воздух своими обрывками фраз. Тэхён никогда не был на подобных мероприятиях и наблюдает за всем, разинув рот, а чувство, будто он не в своей тарелке, увеличивается с каждой минутой, как снежный ком. — Дамы и господа, нам сюда. Отдадим билеты и сможем одни из первых подобраться к праздничному столу! Джин задорно подхватывает Тэхёна и его маму под руки, по-джентельменски открывая дверь и заходя во внутрь, прекрасно зная расположение комнат и в какую часть здания нужно идти, чтобы оказаться в главном зале с угощениями. Минуя десятки одинаковых коридоров, они заходят в огромный зал с высокими потолками и колоннами, что спустились прямиком с греческого олимпа. В интерьере преобладал светлый камень и мрамор, а в совокупности с людьми, что одеты в классические костюмы и свои лучшие украшения, создавалась атмосфера королевского бала, а не обычной медицинской конференции. Всё это очень контрастировало с обстановкой в близлежащих районах. Безусловно, Бэйсин не позволит себе упасть в грязь лицом перед иностранной делегацией, поэтому они покажут лишь богатство и величие, которым можно замылить глаза репортёрам, а ложь и обман в этот день запрут подальше, чтобы даже не высовывались. Сегодня они, так и быть, позволят заглянуть этим богохульным за ширму, где проживает сам Бог, ведь здесь собрались медики, что спасают жизни, лучшие представители народа Солнечного храма и его верные слуги, что так славят и оберегают этот город. И пусть хоть кто-то заикнётся, что это не так. Тэхён заметно нервничает и постоянно поправляет свои волосы, что не хотят слушаться и ежеминутно задевают ресницы. Сегодня его впервые пригласили на танец, но, из-за такого неожиданного жеста в его сторону, он быстро отказывается, ощущая на себе липкие взгляды. Оттого щёки приобретают пунцовый оттенок, контрастируя с его светлой винтажной блузой. На его щеках цвет красного мака, один из тонов крови, один из оттенков зари. Где-то вдали зала, подальше от человеческих глаз и нежеланных разговоров, за ним наблюдают два чёрных омута, готовые испепелить любого, кто посмеет приблизиться к этому человеку. Его подчинённые подкрадываются, как змеи, и выгоняют из зала каждого, кто оказывался достаточно храбр для разговора с блондином. Омуты созерцают и любуются каждым взмахом руки, каждым его движением, что отпечатывается в подсознании. При малейшем воспоминании о их первой встрече, о том, что когда-то мог ему навредить или видеть сегодня в последний раз, что-то у Чонгука внутри мечется и больно впивается в сердце. В какой-то момент он нашёл успокоение в этом человеке: когда он видит его, всё становится таким воздушным и лёгким, даже дышать становится легче, когда рядом оказывается этот парень с волосами цвета морской пены. Впредь Чонгук, его тело и разум будет служить на благо только таким, как он. Постарается снова вернуться к своему предназначению и действовать на благо хорошим людям. Он будет лишь дарить свободу, а не отбирать её. Только так в будущем ему посчастливится выполнить своё предназначение, которое для себя уже определил — подарить волю Тэхёну, который любит рисовать по вечерам и работает в кофейне, что в Рабочем районе. Чонгук определился с этой мыслью совсем недавно, но жить сразу стало легче. Ему стало легче выполнять свою работу, что-то планировать, когда знаешь для кого и для какой глобальной цели это делается. Он вытерпит всё, будет тем, кем его хотят видеть, но в сердце будет лишь одно имя и оно никак не связано с Богом. Но что, если неизвестная свобода окажется опаснее религиозной клетки? Он знает о состоянии мира лишь по рассказам, не представляя насколько безопасно за стенами. Отпускать его с чужими людьми совсем не хочется, но Чонгук определённо что-то придумает. Пусть даже себя по кусочкам лишиться, но свою главную цель выполнит. Боковым зрением Чонгук замечает подошедшего коллегу в таком же чёрном смокинге, как у него, и с кроваво-красным галстуком. Лучшие гвардейские города были отобраны для сегодняшнего важного задания. Для них происходящее почти что бал-маскарад, но только избранные из сотен в этом зале знают, что данное мероприятие не собирается оканчиваться только лишь прощальным танцем. — Капитан Матео, все персоны из списка прибыли. Ожидаем вашего сигнала. — Понял. Я долго не задержусь. Дай мне пару минут. Время уже поджимает, а капитану бы наплевать на всё и подойти, задать очень важный вопрос, но нельзя. Он ловит его красивую улыбку, адресованную конечно же не ему, но бетонная стена внутри Чона вмиг теряет целостность и окончательно рассыпается, словно оттаявший песок. Так и стоит ещё немного, не сводя глаз с ленточек на рукавах белоснежной блузы, после чего разворачивается и молча выходит из зала. Остаётся лишь гадать, какая песня ему наиболее понравилась. Когда-нибудь они вдвоём станцуют под неё на свободе.***
Чимин витал в своих путанных мыслях с самого утра. Он предвкушал сегодняшнюю долгожданную встречу, предугадывал её возможный исход, ведь никого не оповестил о своём присутствии в зале, чувствуя лёгкую дрожь и эйфорию от такого хитрого плана. Всю дорогу всматривался в маленький пузырёк, представлял его содержимое на алых губах одного человека, лелея свои фантазии. Он знает свою любовь очень давно и знатно к ней привязался. Сколько бы он не лежал в больницах, как бы его не пытались вылечить, но Тэхёна из его сердца так и не достали. Плевать ему на медицинские бумажки и диагнозы — всё это безбожный бред. Чимин всё продумал до мелочей и после сегодняшнего вечера их рассоединить уже никто не посмеет. Всё случится по воле божьей, если им двоим место на небесах, то так тому и быть. Он быстро возвращается в реалии, зайдя внутрь зала. Он себе даже представить не мог, что его особа будет выглядеть так прекрасно. Чимин мог подарить ему самые дорогие бриллианты этого мира, надеть на него самые дорогие костюмы и украшения, но они бы скрыли истинную красоту за своим нелепым блеском. Тэхён красив своей простотой, тоном кожи, своей улыбкой и душой. Это не купить и не отнять у его любви, это не присвоить и не закрыть за семью замками, но, к сожалению, Чимин этого не осознаёт. Он уже давно хочет его себе, грезит поместить в свою любимую коллекцию, чтобы сделать его своим главным и бесценным бриллиантом. — Ты сегодня улыбчив, как никогда, Тэхён. Пойдём поговорим, здесь есть укромное местечко, – о личных границах даже не идёт речь, как и о его мнении. Тэхён только успевает уловить знакомый тембр и узнать подошедшего, в то время как чужая рука уже беспардонно блуждала по его волосам. Улыбка блекнет, а взгляд отчаянно бегает по залу, в надежде поймать синий жакет доктора Джина. В это время Чимин уже движется к выходу в сад с бокалом чего-то красного, но быстро замечает, что за ним никто не следует. Тэхён даже не сдвинулся с места и этот факт приводит Чимина в бешенство. Хозяин его мыслей и сердца по–хорошему не понимает, поэтому от фальшивой доброжелательности не осталось и следа. Чимин явно разъярен и быстро сокращает расстояние между ними, шепча: — Если ты не хочешь испортить этот прекрасный вечер всем этим людям, то тебе лучше быть послушным мальчиком, уяснил? На улицу. Быстро. Тэхён не запомнил, как позволил взять себя за руку, не запомнил, как сам открыл дверь на улицу и покорно сел у фонтана в саду. Вышел лишь из своего мысленного панциря, когда Чимин с ухмылкой стоял напротив, протягивая ему бокал с жидкостью. Вокруг никого, а в здании так громко играет музыка, что высокие частоты давили на грудную клетку даже на открытом воздухе. Если что-то пойдёт не так — его никто не услышит. — Бог видит, что ты любишь меня, Тэхён. Я это знаю и безумно люблю тебя, но для меня непонятно твоё отношение ко мне. Почему ты постоянно избегаешь меня? Показываешь своё равнодушие к моим звонкам и чувствам, если нам суждено быть вместе? Неужели небесный гнев для тебя не страшен? — Тебе нужно немного успокоиться. Эй, присядь со мной, – пытается улыбнуться, но страх не позволяет уголкам губ хоть немного приподняться вверх. — Ты же знаешь, что доктор Джин давно хочет увидеть тебя? Он всегда помогал и сейчас не против поговорить с тобой. Тэхён сразу вспоминает последний визит Джина и их совместный разговор во дворе. Нужно Чимина мягко подтолкнуть, чтобы он сам протянул руку и позволил себя спасти. Иначе с ним не получится. — Да не нужна мне помощь, чёрт возьми! – от внезапного рыка всё внутри сжимается. — Ты совсем меня не понимаешь?! Мне никто не нужен, только ты имеешь значение! — У меня есть дело, которым я очень дорожу и уделяю этому всё свое время, – каждое слово озвучено с опаской, он следит за реакцией Чимина после каждого слова, беспокоясь сказать что-то не то и вновь вызвать беспочвенный гнев. — Я не могу днями напролёт общаться с тобой, но я всегда рад тебя видеть и буду стараться отвечать тебе…чаще. — Звонки и дальнейшие встречи уже не важны, Тэхён-и. Их уже больше не будет. Вылечить меня можешь только ты, — театрально пожимает плечами и наклоняет голову в бок, пытаясь показать досадное огорчение, — поэтому тебе лишь нужно показать степень своего доверия ко мне, — его эмоции вновь меняются, что определённо пугает. — Что ты имеешь в виду? — Выпей это. Сейчас же. После мы с тобой станцуем наш последний танец и я, может, оставлю тебя на какое-то время, как ты и хотел. Идёт? На его лице оскал безумный, животный. Он, подобно учёному, что создал невозможное, смотрел на Тэхёна и умолял оказать ему то же безумное доверие. Если бы мог, то достал бы голыми руками душу Тэхёна и посадил зерно себя в неё, чтобы знал и узнавал лишь одного человека, чтобы принадлежал лишь ему и в памяти горело лишь одно имя — его. Чимин не задумывался нормально ли это, возможно ли любить человека так болезненно и до безумия, даже никогда не целовав его. Но ему достаточно было того, что Тэхён реален и сейчас рядом. Ему достаточно держать в голове ложь, что в какой-то момент стала в его мыслях правдой. — Я бы хотел сначала зайти обратно в зал, – танцевать с ним Тэхён не собирается. Тэхён держится уверенно, пытается просчитать все ходы наперёд, чтобы не оставаться с ним наедине ни секунды. В этот момент протягивает руку, чтобы взять бокал, но дотянуться не успевает. Что-то пронзает стекло, звучит негромкий хлопок, и чаша в руках Чимина в мгновение лопается и рассыпается на мелкие осколки, окрашивая рукав дорогого костюма и всю его ладонь в багровый оттенок. Почему-то вино шипит на его коже и превращается в белый пар, сочась к небу. — С этими бокалами нужно осторожнее, ведь стекло у них довольно хрупкое, – Чимин падает на землю, а Тэхён оборачивается на голос, но видит лишь три пурпурных коллета в тени деревьев. Голос этого человека для Тэхёна, как гром среди ясного неба. Хоть эта стихия и опасна, может навредить человеку и даже лишить жизни, но для Тэхёна от неё опасностью не веет. Наконец-то он смог понять, как чувствуют себя люди, которым в сложные моменты жизни на помощь приходит их ангел-хранитель. Тэхён знал о них из фильмов общины, информации было немного, но для парня эта тема была одной из немногих, которую он слушал с трепетом в сердце. Из источников точно знал, что они могут появиться из ниоткуда и, порой, защищают своего человека, как самое ценное, что у них есть. Как он был глуп, что не узнал своего в первую встречу. Его ангел из плоти и крови, абсолютно плевать, что он без ангельских крыльев и глупого нимба над головой. Зато он у него такой один в целом мире. Тэхён чувствует сейчас долгожданное спокойствие. Что-то похожее, наверное, чувствует человек, нашедший причину просыпаться или родного человека, что числился пропавшим годами. Когда вернулся домой перед выходными или нашёл безопасное место после долгих скитаний. Это чувство, когда летним вечером идёшь под дождём и ни о чём не думаешь и не беспокоишься. Когда тебе наконец-то хочется жить. — Отвезите его в больницу и проконтролируйте, чтобы он получил всю необходимую медицинскую помощь. Тэхён снова переводит взгляд на Чимина и застывает в ужасе. Застывает из-за чувства горечи от предательства. В бокале не было вина, но о последнем танце Чимин не соврал. Художник кружился бы в нём прямо сейчас, если бы не пуля. — Не приближайтесь! Кто вы такие?! – Чимин даже не обращает внимание на свою рану, словно не чувствуя, как кожа на руке испаряется. — Готовьтесь дорого заплатить за это, уроды! Двое в тёмных смокингах ловко скручивают сопротивляющегося Чимина и уводят в сторону парковки. Голоса стихают, а на лужайке у фонтана остаётся лишь Тэхён, смотрящий вслед отдаляющимся фигурам, беспомощно сжимая в кулак режущую пальцы траву. Тёмная фигура в это время покидает тьму лабиринта и медленно выходит на свет, позволяя увидеть себя в свете луны. Тэхён не может произнести даже слова, что разорвало бы давящую тишину. Хочет сказать «спасибо», но сомневается. Боится, что капитан испарится, услышав человеческий голос, словно небесное чудо, поэтому даже дышит осторожно. — Тебе не кажется, что довольно глупый поступок — пить из чужих бокалов? Когда я говорил, что ты поплатишься за своё безрассудство, то под платой не подразумевал твою жизнь. Лицо Чонгука выражает гнев и недовольство. Для него до сих пор не ясно, почему этот парень так наивен и доверчив ко всем? Как, живя таким здесь, он всё ещё жив? — Почему ты не выстрелил в меня тогда в переулке? От услышанных слов Чонгук лишь глубоко вздыхает. А когда Тэхён опускается перед ним на траву и в воздухе раздаётся тихий всхлип, его сердце пронзает невидимая пуля. Оно не раскалывается на тысячу осколков как ледяное, ведь оно живо. Вероятно поэтому хочется прижать Тэхёна к себе, чтобы унять его слёзы и попросить не разрушать себя. Скорее всего поэтому, когда видит его блестящие дорожки, ему тоже хочется плакать. Чонгук видел слёзы много раз и всегда равнодушно относился, когда их проливали даже самые близкие товарищи, но почему его тело и душа так реагирует, при их виде на щеках у этого человека? — Почему ты так желаешь распрощаться с жизнью? Блондин же замечает, что в его интонации и поведении с их последней встречи что-то поменялось, но пока не понимает, что именно. Гвардеец больше не употребляет религиозные термины в речи, стал более человечнее и постепенно становится похожим на людей с незатуманенным разумом, образы которых Тэхён всё ещё помнит. Образцовые гвардейские и тем более командиры так себя не ведут, но блондин убеждает себя, что ему это кажется. — Чтобы научится рассчитывать лишь на себя и стать таким сильным, должно быть, у тебя ушло много лет и упорства. Наверное, и видел ты многое, – поднимает взгляд и замечает блеск в тёмных глазах. — Я бы прошёл пустыню без глотка воды. Сделал бы всё, чтобы стать сильнее и уметь различать хороших от плохих. Наконец, научиться защищать тех, кто мне дорог, ведь если бы у меня было хоть немного подобных качеств, я точно бы не позволил никому умереть на моих глазах. Я даже сейчас смог бы постоять за себя. Чон протягивает руку, а тело Тэхёна, опережая сознание, незамедлительно откликается. Он помогает парню подняться с холодной земли, но ладонь не отпускает, отвечая: — Мне однажды сказали, что для того, чтобы стать лучшим бойцом нужно не задумываться об остатках своих сил и знать ради чего, а лучше ради кого ты сражаешься. Я так и сделал и вскоре стал лучшим в своём отряде, но сломал себя. Я стал другим человеком, убив многое в себе ради силы. Другого пути нет и тогда тоже не было, – их глаза встречаются, — поэтому я бы не хотел, чтобы ты пошёл тем же путём и потерял себя. Мгновения молчания, а может целая вечность. Тэхён окончательно затерялся во тьме напротив. — Volo ut sint vobis in praesidium*. В это же время, в огромном холодном зале погас яркий свет и лишь один софит был направлен на сцену, где выступал заслуженный хирург Акефалии. Музыка стихла и все головы присутствующих устремились ввысь к сцене. Все молчат, затаив дыхание, а кто-то даже молится, что-то шепча, ведь слово у человека, который спасает жизни. У человека, руками которой, по мнению многих, управляет сам Бог. — Меня зовут Ким Хаюль, и я рада приветствовать всех прибывших гостей! Слава Главе Ордена солнечного храма и дому нашему Бэйсин-Сити! Зал буквально взрывается овациями и приветствующими рукоплесканиями. В это время Джин осторожно пробирается сквозь толпу и отчаянно ищет Тэхёна, что куда-то запропастился и не отвечает на звонки. Сердце предчувствует что-то неладное, когда в памяти всплывает последний разговор о Чимине. На помощь приходит один из гостей в чёрном костюме и красным галстуком, рассказывая, что видел похожего по описанию блондина в саду. Доктор не медлит. — Многим иностранным гостям, а также врачам, наверняка интересен секрет нашей медицины и как в нашем городе удаётся провести такое количество операций по трансплантации органов за месяц. Не будет секретом тот факт, что, конечно же по своей воле, к нам в город прибывают отчаявшиеся люди, измученные внешним миром, а также люди с неизлечимыми болезнями, которые ищут здесь целебного чуда, тихой смерти или даже прощения за свои бывшие деяния. Многие люди из здоровых слоёв нашей общины, но носящие грех в своих душах из жизни до Бога, соглашаются отдать нуждающимся своё сердце, печень или лёгкие, чтобы хоть как-то искупить свои грехи и обрести покой в доме Бога. И таких добровольных инициатив, дозволенных законом нашей страны, мы фиксируем десятки ежедневно. Поэтому для меня, как хирурга, оскорбителен тот факт, что некоторые страны позволяют себе распускать международный слух о том, что в доме Бога — Ордене солнечного храма исчезают люди, распространяются наркотические вещества, а медицинская система торгует органами невинных жителей! — зал взрывается осуждающими возгласами, а жители Бэйсина гневно оборачиваются на прибывших гостей. Джин минует бесконечные лабиринты из дорожек и наконец видит Тэхёна, собираясь окликнуть, но его взгляд застывает на уже знакомом профиле рядом с ним, отчего воздух из лёгких куда-то исчезает. Увидеть этого человека здесь он точно не надеялся. Даже моргает ещё раз, но он всё на том же месте, сидит рядом с Тэхёном и о чем-то с ним болтает. Неужели это тот самый парень из подвала, что был прикован к стене? Будущий Талисман? — Тэхён? Вот ты где, надо же! Хаюль уже начинает выступление! — Добрый вечер, доктор Джин, – Чонгук подрывается и быстро подходит, делая приветственный поклон, что в традициях южных народов. — Простите, мы знакомы? – стараясь показать удивление. — Я наслышан о вашей психотерапии. Меня зовут Матео, я проходил обучение в ряды городской охраны по вашей методике. Очень эффективно! — Рад слышать, – без траты времени на фальшивую улыбку, Джин тут же переводит взгляд на друга. — Тэхён, пойдем. Доктор не желает продолжать разговор и старается поскорее увести Тэхёна, который явно огорчён внезапно оборвавшейся беседе с гвардейцем. В отличие от Джина, он попросту не понимает, насколько может быть небезопасно привязываться к людям, на которых у Ордена большие планы. Но, не успев даже покинуть поляну, демон вновь его окликает. — Тэхён, могу я попросить напоследок? Оба оборачиваются и видят, как капитан не глядя достаёт свой мобильник из кармана, протягивая Тэхёну, после чего их выражения лиц становятся абсолютно разными. Кто-то уже подбегает с лучезарной улыбкой на лице, а кто-то, почти что в шоковом состоянии, так и застыл в полуобороте. Хорошо, что он врач и знает, как вывести себя из психологического ступора. Тэхён пообещал, что вернётся в зал через минуту и успеет к окончанию речи матери, а Джин на это лишь шумно выдохнул и молча их покидает. Блондин так и не узнает, что всю дорогу назад доктор молился Солнечному Богу, чтобы тот когда-нибудь выпустил этих двоих из своей клетки. — Чтобы доказать обратное, я буду рада пригласить погостить у нас ещё на несколько дней всех интересующихся вопросом нашей медицины. Мы вместе посетим главную церковь Ордена и наш госпиталь! Позвольте атмосфере нашего родного города заполнить ваши души и познайте силу божества, что станет для вас вторым домом, ведь для этого наш дом Бэйсин и существует! Тэхён стоит в пиджаке капитана, быстро нажимая на кнопки на телефоне, прокручивая все вероятные афоризмы, чтобы обозначить его у себя в контактах. Забывает, что это и не требуется, когда контактов у тебя всего три и ты его точно не потеряешь. — Тот человек, что хотел тебе навредить, больше тебя не побеспокоит. Но, если ты почувствуешь себя в опасности или тебе будет что-то угрожать, то смело рассчитывай на мою помощь. Тэхён прячет взгляд и замирает взглядом на своём телефоне. Думает о том, как бы было здорово разговаривать с ним после работы, переписываться обо всём на свете допоздна, а потом ещё полночи не мочь уснуть из-за вихрей мыслей в своей голове. — Это правда, что все звонки и смс прослушиваются Орденом? — Так и есть. Но мы можем придумать кодовую фразу или не примечательное обыденное предложение — это будет сигналом для меня. Сейчас на улицах довольно опасно и рабочий район не исключение. Они оба замолкают. Это ведь на всякий случай, да? С одной стороны Чонгуку хотелось быть на связи постоянно, иметь возможность каждое утро спросить «как дела?» или «какие планы на день?», но в их вселенной это было невозможно. В его настоящем расклад очевиден: Чонгук будет молиться всем богам, чтобы никогда не увидеть входящее сообщение от Тэхёна. Но каждый сейчас задумался над фразой, которая в будущем несомненно будет ассоциироваться с человеком напротив. Тэхён внезапно вспоминает плеер и избранный список песен на нём. — Мы можем использовать строчки из песен. Я успел выучить несколько на том плеере, который…, – Тэхён замедляется и Чон, к счастью, в ответ легонько кивает, понимая о чём идёт речь, — ты мне подарил. Я нашёл много джазовых композиций, которых раньше не слышал. Глаза парня как будто посветлели на тон и стали напоминать Чонгуку тягучий сладкий мёд. Тэхён говорил о джазе и как он ему нравится, а Чонгук в этот момент с ним в голове танцует под ансамбль в его родном городе. Тёплым летним вечером на площади среди таких же беззаботных и счастливых людей, которыми станут и они однажды. — Я рад, что тебе понравился мой подарок. На нём есть и мои любимые песни. Может они думают об одной и той же музыкальной группе в списке «избранное»? Тэхён набирается смелости и уже был готов задать вопрос, но Чонгук отводит взгляд первым и на его лице постепенно расцветает тёплая улыбка, а блондин мгновенно теряется, чувствуя мурашки. Он мысленно записывает это в свой памятный дневник, как день, когда он впервые увидел улыбку капитана. Чонгук собирается предложить рассмотреть вариант использования фраз из фильмов, но вспоминает как увидел дату появления коллета у Тэхёна на своём браслете. Поэтому Чонгук вовремя замолкает. Его художник, наверное, уже забыл о существовании кинотеатров. — Идея с песнями замечательная. Я запомню, Тэхён. Чонгук где-то на подкорке памяти поставил заметку, чтобы когда-нибудь провести с этим человеком кино-день, поедая попкорн, и часами не покидать кровати. Он бы хотел пересмотреть с ним все любимые фильмы, показать много тех, что блондин ещё не видел. А затем стереть память и повторить ещё раз. Гвардеец ловит себя на мысли, что это было бы похоже на сбывшуюся мечту. В это время из лабиринта выходят люди в такой же одежде, как у капитана. Тэхён их замечает не сразу, но успевает узнать одного из них: парень в красной бандане, что сверлит взглядом пиджак на его плечах, приносил ему ту самую бандероль. От его взгляда вновь мороз идёт по коже, но бархатный голос заставляет согреться: — Не волнуйся, здесь все из городской охраны, – Чонгук легко соприкасается с блондином плечами и уводит его в сторону тропинки, что ведёт к главному зданию, пока гвардейцы собираются на коллективное совещание. — Прости меня, но будет безопасней, если тебя здесь никто не увидит, поэтому возвращайся поскорее в зал, хорошо? Они снова не прощаются. Тэхён лишь в пол оборота, как и тогда у фонаря, наблюдает медленно удаляющегося от него парня, что до конца держит на нём свой взгляд и удаляется спиной. В конце лишь осознаёт, тихо сказанную им последнюю фразу: «Постарайся в течение часа покинуть это место. И дорогих себе людей уведи».