***
Лучи утреннего солнца пробивались сквозь оконные витражи, окутывая огромные помещения храма некой магической дымкой. Казалось, мраморные колонны держали не только купол, но и не давали обрушиться небу на головы смертных людей. Воскресные богослужения — особое время для Главы. Это время, когда Ким Намджун засыпает, а его телом и разумом овладевает светлейший дух, который объединит всех прибывших в хвале и поклонении их Небесному Отцу. Это время, когда все могут собраться вместе и благодаря ему выразить Всевышнему свою любовь, услышать его голос и наполниться его миром, потому что все в этом доме нуждаются в спасении. Намджун хочет чувствовать эту власть вечно, пропускать сквозь пальцы и упиваться, пока бьётся его сердце. Ведь он спасает всех от боли и страданий, что правят внешним миром за стенами Бэйсина, но здесь им места нет. Сотни лиц в молитве опущены вниз, яркие платья как волны струятся по каменному полу, а тысячи тонких свечей в зале похожи на стрелы, что готовы пронзить небеса. Чонгук не молился, он стоял в строю охраны у выхода, склонив голову вниз. Всё размышлял о выданной ему новейшей технике, с помощью которой охранная гвардия может сканировать коллеты, тем самым имея возможность в дальнейшем отслеживать их местоположение и видеть о горожанах необходимую информацию. И всё крутил в руках подобие мобильника, который выглядел у всех одинаково. Так как город имеет собственную вышку сотовой связи, при помощи телефона каждый житель имеет право на коммуникацию с другими праведными жителями города и вправе наблюдать за изменениями дат местных праздников и служб в церкви при помощи входящих сообщений от городского управления. Интернета в Бэйсине нет и связаться с внешним миром не является возможным также, как и установить связь с друзьями и выяснить живы ли они. Все сообщения и звонки непременно прослушиваются, а пользоваться телефоном не в благочестивых целях — крайне опасно. Чонгуку кажется, что его внутренняя война приблизилась к концу, а мысль связаться с лучшим другом кажется уже гнусной и непозволительной. Благодаря сильнейшему курсу по «воспитанию» и священному нектару в его пище он понял, что как бы разум не хотел сбежать, как бы далеко ты не был и с какой силой не сопротивлялся, дьявольский зов Всевышнего внутри тебя заставит тело вернуться туда, где есть его дом и склонить колено перед верой вновь. Чем больше Чонгука опускают в «религиозный чан» и знакомят со всеми необходимыми «ингредиентами», тем больше он внутри становится похож на ту свечу из тысячи, что бесповоротно и стремительно сгорает. Кто-то его зажёг. Кому-то он раньше дарил свет. Кто-то над ним молится. А кто-то однажды его задует.***
Когда стрелка часов перевалила за восемь вечера, Тэхён начал переживать и набрал номер матери. Она довольно часто задерживалась на выходных, поэтому так получилось и сегодня из-за внеплановой операции. Услышав бессильный, но родной голос, парень закрыл глаза и выдохнул, на минуту успокоившись. — Лёгкое? Не знал, что это возможно, но ты ведь справишься, – в конце парень сменил интонацию на более утвердительную, ведь знал, что, когда дело касается человеческой жизни, для его матери нет ничего невозможного. — Не забудь поужинать. Я крепко тебя обнимаю. Дай Бог мне сил вскоре увидеть тебя. После разговора Тэхён какое-то время сидел в раздумьях, но вскоре перебрался на диван в окружении мягких подушек, ожидая вечерний выпуск местных новостей. Завтра у них с Хосоком запланированный поход в храм и долгожданный (только для Тэхёна) визит в художественную галерею. Сидя так поздно у телевизора, парень хотел удостовериться, что никаких ограничений от местного правительства не назначили, иначе точно не сможет уснуть. Дух перехватило, когда на экране вдруг появились видео со столицы: кадры, снятые очевидцами во время обрушения высотного здания и обгоревший фундамент с колоннами, в который превратилась главная церковь Солнечного храма. Тэхёну показалось, что он в какой-то момент перестал дышать и наблюдает не за реальными кадрами, а за фрагментами из фильма-катастрофы. Он внимательно читал каждую внизу бегущую строку, в надежде узнать хоть какую-то дополнительную информацию об организаторе или намёк на то, что такого кошмара было достаточно, чтобы подкосить религиозную диктатуру в его стране, но тщетно. Такое всегда показывали мельком, без даты и деталей, чтобы не будоражить умы. Спустя какое-то время бесполезной рекламы и ознакомительных правил поведения в религиозном обществе, возобновился новостной репортаж. Экран мигнул, картинка сменилась, отразившись блеском в глазах Тэхёна. Он и не заметил, как на долю секунды застыл. На экране показали фотографию парня в гвардейской форме. Тэхён быстро прибавил громкости, потому что в таких случаях показывали или опасных непокорившихся граждан, или исключительно образцовых адептов, которые достаточно отличились для упоминания в новостях. Особенно в воскресном выпуске. »…за образцовое поведения и героизм, проявленный при спасении граждан во время недавнего пожара в рабочем районе удостоен звания «Примерного жителя Бэйсин Сити». Невзирая на то, что ранее был диссидентом и неоднократно заключён под стражу за тяжкие преступления против веры, его сердце всё же откликнулось на милосердный зов Всевышнего и он принял его, направляясь на праведный путь под взором Ордена солнечного храма! Каждый имеет право на прощение, так помолимся же за его храброе сердце, ведь для этого наш дом Бэйсин и существует!» Как и всегда, под конец эфира должна быть хорошая новость, чтобы успокоить людей и поселить в их сердца надежду. Когда репортаж закончился, Тэхён всё размышлял над тем, как Ордену удаётся так ломать волю человека. Пытался представить, что пришлось пережить эту парню, но сразу же отбрасывает эти страшные мысли. Учитывая всё это, «образцовый житель» ходит с ним по одним улицам в рядах охранной гвардии города, и когда-нибудь Тэхёну точно повезёт увидеть его. А может даже расспросить о случившемся с ним и добраться до того, что внутри незнакомца ещё не сломано. Последние пару лет Тэхёну казалось, что он находится в вакууме и проживает каждый день одинаково. Если раньше хоть как-то отвлекали поездки за город и сады, то сейчас, учитывая ухудшение ситуации на улицах, все это очень давило и угнетало. Когда на экране вновь показали фотографию гвардейца, Тэхён так долго смотрел в его тёмные омуты, что их очертания были видны даже при смене картинки. У него появился неподдельный интерес к этому человеку и необъяснимая тяга его найти. Поэтому, размышляя и строя планы как ему подобраться к гвардейцу, вскоре он так и уснул на диване со включённым телевизором, боясь утонуть в кромешной тьме. Остаётся надеяться, что будет ещё не поздно.***
Осенний воздух не совсем приветлив, поэтому Тэхён прячет руки в длинные рукава, когда они с Хосоком выходят из церкви на улицу. Тэхён не молился — для него вся месса и заключающий обряд с приёмом пищи пролетели незаметно и сейчас оставалось самое приятное для души — погрузиться в творческий мир божественного художества. — Тэхён, всё нормально? — Прости, наверное, я ещё чувствую на себе взгляд Всевышнего после молитвы. Пойдём скорее? – Тэхён через ткань свитера трёт ладоши друг об друга и ступает в сторону художественной площади, показывая другу, что уже успел замёрзнуть. Хосок только начал размышлять о выставке, когда боковым зрением заметил, что его друг замедлился и на что-то уставился. Тэхён стоял неподвижно, ощущая как тонкая подошва его обуви начала пропускать холод асфальта, пуская его по венам. Может он прямо сейчас ухватил взором тонкую нить, что может привести его к свободе? А может эта нить обовьётся вокруг его лодыжки и притащит к самой смерти? Даже если что-то из этого окажется истиной, это будет не главным. Тэхён наконец увидел того, кого так желал узреть. — Тэ? — Ох, прости, – обрезает Тэхён, когда понимает, что что-то вырывающееся из груди начинает заглушать здравый рассудок, — возьми мою карточку смен, тебя с ней пропустят, и подожди меня в галерее, ладно? — Объясни мне, что происходит? Куда ты? – Хосок недоумевающе смотрит на врученный ему пластик. — Кажется, я увидел своего давнего друга, – начинает придумывать на ходу, — которого не видел очень давно. Я не могу поверить, похоже, он тоже теперь на пути исправления в Бэйсине. Если это и правда он, то я быстро возьму у него номер, чтобы иметь с ним связь, и вернусь обратно! Я мигом! Жгучая ложь ещё оставалась на языке, когда он развернулся на сто восемьдесят и быстрым шагом начал пересекать площадь, чтобы не привлекать лишнее внимание охраны. Парень сворачивает за угол, его взор тут же обнаруживает нужные ему силуэты, а тело мигом проскальзывает в узкую улочку и срывается на бег. Буквально через мгновение он видит, что чёрная макушка, которую он видел по телевизору, и четверо одинаково одетых сотрудника охраны в его компании, неспешно впереди спускаются по тротуару. Двое из них при этом переговариваются с кем-то по рации. Тэхён сразу же замедляется, обеспечив безопасное расстояние, и понимает, что не стоило поддаваться импульсу и без плана следить за вооружённой охраной. Рядом с ним другие гвардейцы, вокруг горожане, но блондин не решает сворачивать назад. С каждым шагом, преследуя свою цель, в груди Тэхёна разгоралась ненависть. Он сокращает расстояние и всматривается в силуэт: его походка спокойна и размерена, ноги и руки на месте, а на лице, небось, самодовольная улыбка. Тэхён почему-то решает, что этого парня даже не заставляли подчиниться вере. Он ему кажется обыкновенным предателем, что за должность гвардейца продал свою душу, навсегда потеряв себя. В это время двое из компании внезапно отделяются и сворачивают влево, а Тэхён, продолжая слепо следовать за целью, собирается свернуть за ней, но не успевает. Внезапно кто-то хватает его за капюшон и, уже свалившегося на пол, тащит по земле в темноту переулка. Население Бэйсин-Сити — двести пятьдесят тысяч человек. Кто-то сейчас стоит на кухне и готовит ужин, кто-то обнимает родных на улице и надеется увидеть их завтра, чья-то душа молит у алтаря прощения, а кто-то закрывает глаза от наркоза и видит свою любовь в последний раз. Кто-то чей-то друг, присев на каменную скамью, сжимает не свою рабочую карточку и вот-вот надеется увидеть янтарные глаза в дверном проёме. Храбрость и воодушевление, которые обычно появляются после обеденной мессы и толкают на безрассудные поступки, мгновенно исчезают. Тэхён вдруг понимает, что реальность бывает оглушительна. Именно она, а не чужой кулак, бьёт по лицу, окончательно приводя в себя, заставляет понять, какой же он дурак, когда затылок приземляется о каменную стену. Вот он и поплатился за все свои богохульные мысли. — Эй, красавчик, тебя кто нашей собачонкой нанимал? Плетёшься за нами с самой площади, – шепча на ухо, один из гвардейцев скручивает Тэхёна на полу, а свободной рукой сканирует его коллет на шее. — Обычный горожанин? Не, похоже, что ты шпион. Нам придётся преподать тебе урок, чтобы отбить желание впредь играть в преследователя. Тэхён не видел лица напавшего, но чувствовал, как его рот исказился в безумной улыбке. Его поведение отличалось от остальной охраны и это невероятно пугало. Ни приветствия и, тем более, никакого вежливого поклона. Гвардейцы, которые заходили в магазин к Тэхёну или патрулировали в церкви, были совсем другими: от них не чувствовался такой жуткий мороз по коже. Блондин моргает ещё раз, пытается сфокусировать взгляд на значке униформы и понимает, что он не нестоящий, а роль у его носителя — не праведная, а персональная. — Уджин, прекращай. Парни могут не справиться, пора возвращаться, – приближаясь, встревает его напарник, который всё это время караулил. — Если ты не заткнёшься, то поймаешь лезвие вслед за ним! Что я неясно гов…, — дерзкая фраза так и не завершается логичным концом. Тэхён почувствовал, как сначала хватка на его шее ослабла, а затем и тяжёлое тело безмолвно сползло вбок, давая возможности выбраться и встать на ноги. Пытаясь понять что произошло, он опускает взгляд на лицо обидчика и впадает в ступор, когда видит его безжизненные глаза. Следом ту же участь ловит и караульный, из-под которого растекалась, устилая каменный пол, красная жидкость. — Прошу, следуйте за мной. Я Вас выведу. Тэхён поднимает голову и встречается взглядом с «примерным жителем», который стоял в двух метрах от него и передавал что-то по рации. Его коллет гвардейца всё того же пурпурного цвета — горит ярко, не меняя цвета, даже после убийства. Тэхён так и замирает, не веря собственной удаче, но чёрные омуты находят его вновь, зовя за собой и он без колебаний поднимается с пола. — Разве…коллет не загорается красным после…такого? — Я гвардеец Рабочего района, а они — самозванцы в розыске. Патрулировали территорию и подловили удачный момент, когда я был один и вывели с площади. Прошу, скажите как Вас зовут и что делаете в этом районе? – говорит монотонной интонацией, после поворачивается и прожигает своим холодным взглядом снова. — Ким Тэхён. Шёл на послеобеденную службу, но они преградили мне путь, – обманывает, сверля собеседника взглядом в ответ. — Моё имя Матео. Я благодарен Всевышнему за твоё появление, Ким Тэхён. Ты сыграл очень важную роль, ведь они в итоге разделились, и я смог по очереди с ними расправиться. Даже не заметив, что гвардеец начал обращаться к нему не по правилам, Тэхён резко его отсекает: — Я вчера видел репортаж с тобой в новостях. Сколько времени тебе потребовалось, чтобы продать им свою свободу? День? А может пару часов за хорошую должность? – выпалил это на одном дыхании, но застопорился, когда фигура впереди замедлилась. — Какого носить эту форму, совсем недавно будучи одним из… диссидентов? Темноволосый резко останавливается, заставляя Тэхёна почти врезаться в его спину и пожалеть о язвительном тоне. Крепкие руки резко хватают за шиворот и впечатывают в стену, вынуждая неприятной боли в затылке снова разгореться. — Значит ты следил за мной, чтобы высказать своё недовольство? Или вонзить мне нож в спину? Я подорвал дом Бога в столице, за что буду вымаливать прощения всю свою жизнь перед Главой и его народом! Взгляд его не живой, перед Тэхёном просто живое тело, которым управляют издали, а на глазах его пелена, туманная дымка, защищающая от всех из реального мира. — Постой, так те взрывы в столице… устроил ты? — Я много чего плохого делал в своей жизни. Я забирал много жизней, в ответ меня предавали и использовали. Но всё это в прошлом, ведь я нашёл своё предназначение здесь. Бэйсин Сити — мой дом и душа, а ты, как его житель, должен понимать на что обрекаешь себя, говоря подобные вещи верному слуге пастора и посягая на жизнь, что находится под пристальным взором Ордена! Тэхён теперь и вправду теряется. Паника и отчаяние постепенно смешиваются, заставляя образовываться мокрым дорожкам на его щеках. Все его предположения и попытки достучаться были провальными с самого начала, а нить, за которую ему так хотелось ухватиться, растаяла. Конечно же, ему даже не стоило соваться, ведь именно такие люди нужны Ордену и достаются лишь ему. Остаётся лишь со стороны наблюдать и гадать, как им всё же удаётся ломать их волю. — Похоже, что я действительно опоздал. Что же они с тобой сделали? – от заданного вопроса Чонгук немного теряется, похоже что-то вспоминая, но быстро хмурит брови и сжимает пальцы сильнее. Пока глаза не закрылись навсегда и в запасе есть ещё пару вдохов, Тэхён рассматривает лицо напротив. Рассматривает бинты, торчащие из горловины обмундирования и ещё незаживший небольшой шрам на левой щеке. Один из тех людей, кто казался Тэхёну надеждой, кто своими действиями воодушевил бы других к свободе, стоял перед ним, готовый его разорвать. Прежняя личность этого гвардейца умерла или таится где-то в глубине — он этого не знает. Может она израненная и измученная, ожидает на луч света, что выведет её из тьмы? — Меня спасли. Ведь каждый новоприбывший имеет на это право или заветы Всевышнего для тебя пустой звук? Отвечай на мой вопрос, у тебя не так много времени, чтобы доказать мне, что ты не диссидент, – не отрывая взгляд, одной рукой он всё ещё удерживает Тэхёна, а второй из-за спины достаёт пистолет. Тэхён приоткрывает рот от удивления и ведёт взглядом оружие, которое медленно приближалось к его лбу. Когда холодное железо касается кожи, что-то внутри обрывается, а воздух из лёгких исчезает. Такое же чувство настигало его во сне, когда хотел закричать, но какая-то сила извне сворачивала внутренности в узел, не позволяя промолвить и звука. Моргая, Тэхён смахивает пелену с глаз и облизывает пересохшие губы, возобновляя зрительный контакт с гвардейцем. Матео замечает, что челюсти его стиснуты, а взгляд заметно изменился. — Перед тобой простой рабочий, что готовит кофе трудящимся. При мне даже оружия нет — оно уже много лет лежит в шкафчике моей кофейни, но я ни разу так и не притронулся к нему. Я понял, что даже если моей жизни будет грозить смертельная опасность, я никогда не смогу забрать чужую жизнь или поранить человека, благодаря которому я до сих пор жив, – Тэхён говорит спокойно, ожидая реакцию гвардейца. — На самом деле я шёл за тобой не для того, чтобы навредить. Я просто хотел спросить кое-что важное для меня, зная, что ты совсем недавно прибыл в город. Зная, что совсем недавно ты был на свободе, но я не знал чем этот пустяк для меня обернётся. «Что этот парень имеет в виду под словом «важное»? Вряд ли он собирается расспрашивать о погоде или дате новой мессы. Скорее всего попытается выведать информацию, а затем убежит. Никому в этой жизни нельзя доверять», — последняя фраза уже давно вытатуирована на его сердце, но странное чувство внутри сопротивляется. Что-то внутри не позволяет нажать на курок. — После завершения сегодняшнего задания меня ждёт должность капитана отряда. Неужели ты думаешь, что я позволю чей-то крысе выведать у меня информацию под видом вопроса, или сломать мой дух, подаренный священным Орденом, а потом предать? Больше в моей жизни этого не повторится, – Тэхён внимательно слушал, затаив дыхание, но уже под конец его слов малейший намёк на улыбку покинул его лицо, а глаза обречённо потухли, уничтожив жизнь внутри. — Так чего же ты ждёшь? Раз так уверен, что я неправеден, то нечего со мной медлить, будущий капитан. Глаза в глаза. Тёмная бездна в глазах жадно поглощает янтарь напротив, но это не к его гибели. Он видит в этом парне напротив кого-то знакомого. Он чувствует это запах древесины и травы у родного дома. Образ того, кто давно остался размытым воспоминанием. Перед ним он сам, только пару лет назад с таким же взглядом. Этот аромат кофейных зёрен вперемешку с запахом мокрого асфальта кружит ему голову и он видит в этих глазах настоящую, неподдельную жизнь, которую когда-то так боялся потерять. Этот человек в его руках умеет чувствовать, а чужую жизнь он ценит сильнее, чем свою собственную. Чонгук вновь ощущает странное чувство дежа-вю, словно давным–давно уже однажды ощущал это волнующее чувство, раздирающее душу, перед тем как выстрелить. Обычно он не сомневается, действует резко и на миллисекунду закрывает глаза после нажатия на курок, чтобы не встретиться глазами со смертью, но сейчас рука гвардейца предательски начинает дрожать вместе с ручкой пистолета, и он разрывает связь кожи и метала, хотя Тэхён всё ещё чувствует этот холод на коже. — Меня просто поражает твоя глупая наивность. Уверен, рано или поздно ты всё равно поплатишься за неё, так что задавай свой вопрос и давай скорее покончим с этим, – Чонгук отступает на шаг назад, пряча оружие в поясной ремень. — Но, если услышу что-то касающееся моей личности или моего прошлого, то ты поплатишься за это жизнью, Тэхён. Атмосфера в воздухе меняется, но у Тэхёна всё также сжимается сердце. Минуту назад он уже прощался с жизнью, но смерть снова отвернулась от него, отреклась. Даже когда Тэхён напрямую сейчас попросил выстрелить и освободить его, попросил о самом верном для него способе выхода из проклятого переулка, он всё ещё продолжает дышать. Похоже, остаётся надеяться на последний шанс — задать вопрос, что давно его мучает. Пускай хоть кто-то узнает его историю и, возможно, получится остаться у кого-то в памяти, пусть даже ненадолго. По регламенту, после неподдельного интереса к внешнему миру, гвардеец не должен даже позволить ему договорить. Единственное что может разрешить — сказать последнее слово. Тэхён осторожно сползает по стене на пол и разрывает тишину. Наконец он узнает о жизни вне и отдаст Богу свою душу, которую он так долго пытается заполучить. — Нас с мамой привезли в Бэйсин, когда мне было четырнадцать, – воспоминания вызывают неконтролируемую улыбку и дрожь в голосе. — С того дня здесь значительно продвинулась медицина и ты сам знаешь, что у городской гвардии появились современное оружие. Наверное, люди давно отступили от церкви и прекратили образовывать коммуны? Я только могу представить какие уже существуют компьютеры и способы передвижения, которые наверняка придумало человечество за эти годы. Ты, наверное, посмеёшься, но я до сих пор здесь рисую простыми кисточками или карандашами, а за границей искусственный интеллект уже рисует лучше любого человека, я угадал? – Тэхён замечает, что терпение капитана Матео кончается и тот потянулся к своему поясному ремню. — Прости, что всё это рассказываю, но, так как ты приехал совсем недавно, я просто хотел узнать, как изменился мир за все эти годы. Я хотел почувствовать себя его частью. Хотя бы ненадолго. «Теперь скорее стреляй». Осознание количества нарушений приводило Матео, праведного гвардейского и адепта Ордена, в шок: проявление интереса к ситуации за стенами города и за границами страны, вовлечение гвардейского в личный разговор, который не касается ориентировки по городу или религиозных тем, сомнение в политике Ордена и его актуальности для людей, что является яркой чертой диссидента, а значит — предателя. От этого он хочет разорвать его прямо здесь, сорвать оковы, в которых его сдерживает хозяин этого тела, и втоптать в грязь ещё одного неверующего перед ним. Но руки даже не двинулись — так и замерли, держа свой пояс. Внутри всё ещё жив «Гук» и навредить этому человеку не позволит. — Иди за мной. Я выведу тебя к площади, а после ты как можно скорее должен исчезнуть с улиц города. Чонгук шёл впереди и больше не промолвил ни слова. Всю дорогу размышлял о странном художнике, что шёл позади и наверняка сверлил его спину из-за молчания. Он почему-то так и не смог найти в себе силы разрушить его иллюзии, не смог подобрать слов, чтобы объяснить, что страна, в которой они живут, уже больше пяти лет ведёт жесточайшую войну, поглощая свет других стран в виде научных открытий и исследований. Нет никакого роботизированного искусственного интеллекта и летающих машин. Взгляд государств значительно сместился на разработки оружия, его торговлю и наркотрафик, поэтому кроме света Всевышнего здесь больше ничей свет не мерцает. А может и не только здесь. «Твоё счастье в неведении, Ким Тэхён».