Вдали нас ждёт лишь пустота и незнакомые пейзажи. А в детстве думал, жизнь — мечта, а счастье — вечная судьба. В момент один я ужаснулся — увидел мир глазами правды. Какая жаль, что я очнулся ото сна, в котором был однажды.
Его пальцы всё ещё холодные, а тело помнит пугающую сырость и тьму. Тэхён тяжело сглатывает, не моргая следя взглядом за тем, как медленно, словно боясь спугнуть, к нему подходит главнокомандующий. Шаги эти отбиваются в ушах, напоминая отдалённо о ком-то. На руке его повязка такая же, как и у капитана Рабочего района — чёрная, как и его бездонные глаза, что видел так давно и также издавна с ними попрощался. Из-за них Тэхён вспоминает капельки крови на рабочем столе и свою мать, которую убил гвардеец Рабочего района, который, вероятно, стоит сейчас перед ним. От этого холодок проходит по спине и кажется, что этот вечер вот-вот закончится. — Вы прибыли по распоряжению Главы или…? Небольшой шаг назад, как показатель недоверия, а взгляд холодный, безмолвно говорящий о раскрошенной душе внутри продрогшего тела. Раскалённые слёзы на бледном лице Тэхёна тому лишь подтверждение. — Пастор не осведомлён о твоём отъезде. И он не узнает, если ты, в конце концов, перестанешь так недоверчиво смотреть на меня и позволишь деактивировать твой коллет, – Тэхён сдвигает брови к переносице, заменив странное приспособление в чужих руках. — Спокойнее, если бы я хотел тебя схватить и доставить ночного беглеца к ногам пастора, то поверь, я бы уже это сделал и заполучил очередную бестолковую медаль. Цель моя другая, я на твоей стороне. — Разве коллет возможно отключить? Он же связан с сердечным ритмом. — Всё верно, достать из шеи его нельзя, не убив тебя, но вывести из строя без риска для здоровья с недавних пор стало вполне возможным. Знал бы ты чего мне стоило достать этот пульт! – Бамсок достаёт его из пояса и протягивает на осмотр, показывая, что навредить не собирается. — Поэтому решай скорее, парень: или мы отключаем твой коллет и уезжаем отсюда или ты сейчас же возвращаешься в церковный подвал. Но знай, что этим ты обрекаешь на смерть не только себя, но и людей, которые вступились за тебя и твою жизнь. Тэхёну становится дурно от одной лишь мысли, что он может вернуться в объятия тьмы и холода. Страшно от того, что он подведёт тех, кто осмелился спустился на самое дно, в сырой подвал, словно к самой смерти, чтобы передать ключ к свободе незнакомому для них человеку. Но Тэхёну действительно хотелось бы вернуться. Он бы отдал сейчас всё, что у него есть, за возможность вернуться назад и изменить прошлое. В момент, когда увидел Бэйсин впервые по телевизору. Когда к ним в дом в Дэгу вломились незнакомцы в гвардейской форме и приказали собираться. Тэхён бы отдал всё за изобретение, которое вернуло бы его на семь лет назад — в день его последней встречи с отцом на свободе, ведь впервые возможность предотвратить появление Бэйсина у Тэхёна была ещё тогда.***
Flashback Семь лет назад. 28 марта 2046 г. Дэгу. — А ты знал, что у баптистов есть свой бог и молитва, после прочтения которой, ты можешь переместиться на небеса и прожить свою лучшую жизнь? Четыре года назад из-за этого в Пусане больше двух десятков человек каждую неделю уходили из жизни, пока Глава Солнечного храма не вмешался. Трое ребят после пятничных занятий в школе сразу же направились в спальный район своего города. Двое из них дружат давно, ведь живут по соседству и знают друг друга с самого детства, но один из них приехал с семьёй к ним в район совсем недавно. Как только блондин попался им в школе на перерыве, ребята сразу же приняли его в свою компанию, стали ходить домой вместе и частенько проводить выходные друг у друга дома. Тэхён в первую же их встречу понял, что парни увлекаются мистикой и всяческими обрядами, но его это не пугало, так как новенького они привлекать не спешили. — Моя мама рассказала мне историю о баптистском мальчике, который отправил своих родителей на небеса прямо у церкви, – отвечает Тэхён, вспоминая историю матери. — Они были бедны и, похоже, он хотел таким образом прекратить их страдания. — Интересно, где он сейчас? – спрашивает худощавый брюнет, зажигая сигарету, попутно оборачиваясь в поисках полицейских дронов. — Если я не ошибаюсь, то на тот момент он был на два года нас старше. Наверное, сейчас он служит в одной из военных гвардий — там такие хладнокровные бойцы пригодятся. Или же ему могло не повезти пересечься с Главой, и он воссоединился со своими родителями. О баптистах давно ничего не слышно, поэтому, скорее всего, так и произошло. — Я бы никогда не смог сделать подобное со своими родными! Даже под страхом смерти, ни за что на свете! Наверное, он псих, раз удумал, что таким образом отправит их в рай или ему хорошенько в их деревне промыли мозги. — Ребята, ему было одиннадцать, – пытается защитить Тэхён. — Тем более слухов ходит очень много и, возможно, всё было иначе, чем рассказывают. Южане действительно от нас очень отличаются и логично, что нам не понять их веру и жизнь. Теперь уже никогда. — Но никто ведь не может опровергнуть это, Тэхён. А может эти люди действительно что-то знали и утаивают от нас? Почему тогда Глава был так жесток с ними и уничтожил баптистский двор? Почему нам ничего не рассказывают об их религии в школе? Меня это очень интригует. — Ну всё, с меня хватит на сегодня, я домой. Увидимся, ребят, – парень, который жил ближе всех к школе, прощается кулачками со всеми и убегает под крышу от постепенно начинающегося дождя. — Пока, Тэхён. Я ухожу тоже, потому что сегодня ночую у тёти. Спишемся завтра, окей? Тэхён прощается, но всю оставшуюся дорогу домой не перестаёт думать о недавнем разговоре. Будучи полностью погруженным в историю о загадочном баптистском мальчике и возможных причинах его поступка, Тэхён не замечает, как машинально открывает входную дверь и проходит в прихожую. Сняв куртку и положив рюкзак в коридоре, блондин наконец улавливает еле слышимый голос своей мамы и кого-то постороннего на втором этаже. Когда Тэхён громко её окликает, затем зовёт свою бабушку, а ответа не поступает, то сначала ноги, а затем и руки парня ощутимо холодеют. Он медленно оглядывается влево, на кухню, и перед его глазами всё мутнеет: разбитые осколки посуды на полу, рассыпанная еда его щенка, опрокинутые кухонные стулья и скатерть с их обеденного стола, что валялась среди этого хаоса, что врезается в его память навсегда. Из-за подступающего к горлу комка страха Тэхён замирает, словно врастает с паркет с осознанием того, что в их дом кто-то пробрался и никто из его родных сейчас не откликается. Когда они переехали в этот дом, то их предупреждали о неблагополучном районе и возможном интересе к новым соседям, но никто, и даже Тэхён, не мог предположить, что этот интерес проявится настолько быстро. Тэхён помнит, как сидел на диване в гостиной и слышал разговор с предыдущим хозяином в коридоре. Он слышал, как верхний ящик деревянного комода со скрипом открылся и на его дно опустилось что-то металлическое и тяжёлое. Любопытство мальчика не утихло даже на следующий день, поэтому перед выходом в школу, пока бабушка готовила обед в школу, Тэхён, в тайне ото всех, нашёл в верхнем ящике комода серебряный револьвер. И запомнил его холод на пальцах навсегда. Когда наверху что-то с гулом падает и Тэхён слышит мамин крик, он молниеносно перемещается из прихожей в коридор и мигом достаёт оттуда пистолет, сжимая его в руке, словно это его спасательный круг, а он затерялся среди океана. — Пойдёмте со мной! Там вас ждёт совсем новый мир, вы откроетесь Богу, и он вас обязательно примет! Чего ты хочешь достичь в этой дыре? Вы со мной не будете в чём-либо нуждаться! Ноги сами поднимают Тэхёна на второй этаж, почти не чувствуя сцепления с полом, и останавливаются в дверном проёме маминой комнаты. Глаза его сосредоточены на чужаке, но на секунду ловят испуганный взгляд мамы, её шок на лице и ссадины, отчего рука с пистолетом тут же поднимается на чужую спину в середине комнаты. — Тэхён, не надо! Остановись! Чужак тут же стопорится и оборачивается на Тэхёна, услышав хорошо знакомое ему имя и тут же ловит дуло пистолета напротив себя. Глаза Тэхёна расширяются, и он с трудом, но узнаёт этого человека. Воспоминания накрывают его волной, как и чувство обиды и ненависти. Волосы его были выкрашены в серый цвет, который совсем был не похож на его натуральный русый, а глаза не излучали тепла и заботы, которые раньше чувствовались от него. Перед Тэхёном стоял совсем незнакомый ему человек, с которым у него никогда не будет ничего общего и который прямо сейчас хочет причинить вред его семье. Хаюль с ужасом застывает на полу, готовясь к худшему, но ни крик, ни выстрел воздух не сотрясает. Она видит лишь напротив себя замешательство и испуг на лице её сына. Барабан револьвера был пуст, и она это прекрасно знала. Секунду назад теперь знал и Тэхён. — Святой день, Тэхён. Тебе уже четырнадцать. — Намджун, не трогай его! Револьвер заряжен! – врёт, но звучит убедительно, и мужчина на секунду останавливается. Намджун не двигается, лишь ухмыляется и пытается достучаться: — Разве ты не узнал меня? Я пришёл вас забрать с собой в лучшее место. Тэхён, совершенно не узнавая голоса родного отца, на секунду теряется. На секунду думает, что это сон и упирается спиной о дверной косяк, не в силах оторвать взгляд от кулона в виде солнца, что спустя столько лет не покидает его шеи. Тэхён узнал в незваном госте в оборванной одежде своего отца и на долю секунду почувствовал себя на месте баптистского мальчика. У них семьи похожи и если бы он знал ту молитву, то, наверное, смог бы выстрелить тоже. Не хватает лишь три патрона. — Уходи. Тебя здесь никто не рад видеть, – сквозь зубы и без дрожи в голосе. — Если я уйду сейчас без вас, то в следующий раз вас никто звать не станет. Вы точно хотите этого? «Вас заберут силой». В доме на мгновение воцаряется тишина. Тэхён тихо стоит у дверей, продолжая направлять пистолет на отца и прожигать его взглядом, а мать тихо всхлипывает, уже тогда осознавая слова Намджуна. Тэхён всегда хотел, чтобы отец вернулся из своих путешествий и был рядом. Чтобы в их доме больше не было сор. Чтобы они были, как те семьи из книжек, и никогда не разлучались, но судьба распорядилась иначе. На секунду Тэхён задумывается над тем, если бы барабан был заряжен и минуту назад его оглушил бы выстрел, то жалел бы он о содеянном? Просил бы прощения у матери и корил до конца жизни? Ещё несколько часов назад он был уверен в том, что ни один ребёнок на свете не смог бы сделать то, на что решился сейчас и сам Тэхён, даже будучи уверенным в том, что на той стороне человеку будет лучше. Даже, если его родителям будет лучше на небесах, и они никогда не будут ссориться, обретя истинное счастье. Раньше Тэхён думал, что любил своего отца и никогда бы не отпустил на небо, несмотря на то, что он их бросил. Тэхён заблуждался. Звучит короткий щелчок двери и лай щенка Тэхёна заполняет весь первый этаж. Тэхён узнаёт такой родной и тёплый голос бабушки и моментально выпускает пистолет, закрывая лицо руками. Верный друг, не найдя своего маленького хозяина, что всегда встречал его, быстро находит его по запаху на втором этаже и прыгает в его объятия, слизывая солёные слёзы. Хаюль, не выдержав и наплевав на страх, подлетает к сыну, закрывая его спиной от всего мира. Слёзы и всхлипы моментально заполняют комнату, а чужак, задержавшись ещё на секунду и так и не услышав ответ на свой вопрос, оставляет семью в покое. Намджун покидает комнату широким шагом, а после и дом, громко хлопнув дверью, так ничего и не ответив на вопросы удивлённой старушки, что уже сама через несколько минут преодолевает лестницу и находит свою испуганную семью в объятиях и слезах на полу. Тогда Тэхён подумал, что это был самый худший день в его жизни. Тэхён заблуждался. end of flashback***
Тэхён молча кивает в знак согласия, хотя сердце вот-вот готово выпрыгнуть из груди. Он разжимает холодные пальцы и наконец передаёт пульт Бамсоку. — Ты по-прежнему будешь ощущать что-то постороннее в своём теле, но зелёный свет погаснет, а датчик геолокации выйдет из строя. Ничего больше нам и не нужно. — Зачем вам это? – гвардеец удивляется от неожиданного вопроса. — Вы ведь главнокомандующий и у Главы должны быть на хорошем счету. Вам не дорога собственная жизнь, раз вы так беспечно ею рискуете? Бамсок на какое-то время замолкает, намеренно игнорируя взгляд парня, а Тэхён немного вздрагивает, когда что-то острое впивается в шею, но с места не двигается. Звучит короткий щелчок. Кожа на шее сразу перестаёт чувствовать холод металла, лишь ощущение пронизывающей кожу иглы вселяется в тело на несколько секунд, а через мгновение исчезает, преобразившись в лёгкое жжение. — План по перевозу диссидентов и жертв Ордена солнечного храма из этого города организовал человек, который является моим другом и отличным напарником. Ну, не знаю считает ли он так же обо мне, возможно, он меня ненавидит из-за некоторых моих поручений, но, как по мне, он отличный парень, а я своих людей без помощи не оставляю. Да, и, на самом деле, его личная просьба сопроводить тебя до лагеря на юг мне очень польстила. Я просто не смог остаться в стороне. В ответ Тэхён бросает оценивающий взгляд, понемногу раскрывая личность стоящего напротив человека. Он был в хорошей физической форме, с видимыми шрамами и травмами, одним лишь своим внешним видом подтверждая мысль о том, что ему действительно ни раз приходилось спасать чужие жизни, которые ему давно не боятся доверить. Выбор кого-то ещё для сопровождения Тэхёна был отрезан Чонгуком изначально. В этой операции был утяжеляющий момент, о котором капитан размышлял больше всего: одним из пассажиров не будет обычный человек, лицо которого непримечательно, в его ответственности жизнь самого преемника, родного сына пастора, которого будут разыскивать по всей стране и по контрольным пунктам, после обнаружения его пропажи из темницы. Доверить жизнь Тэхёна, учитывая данную обстановку, можно лишь бывшему телохранителю одного из первых лиц страны, который, иногда казалось, был рождён для этого дела. Удивительно, но именно после озвучки рисков и возможных нюансов на пути, этот фактор и стал решающим, из-за которого главнокомандующий согласился: «Увезти преемника из города, прямо из-под носа Главы, при этом не попасться и остаться в живых? Чёрт, это будут самые интересные несколько дней за все мои последние десять сраных лет, друг!» — Получается, я знаю этого человека? Он всё ещё жив? – когда главнокомандующий выныривает из воспоминаний, он сразу же встречается с ореховыми глазами, что буквально молят об ответе. — Прошу вас, мне необходимо знать. Где сейчас этот человек? — Извини, но я не могу назвать тебе имя организатора в целях безопасности. Его личность должна оставаться в тайне для третьих лиц до самого конца. Я могу лишь сказать, что добровольно согласился помочь, чтобы его задумка поскорее осуществилась, иначе моя голова вскоре бы лопнула от его бесконечных ворчаний об этом, – на секунду останавливается, желая сказать больше, рассказать, что видит Тэхёна не в первые, но умалчивает об этом, как и о реальной причине нахождения здесь. — Этому человеку действительно не безразлична твоя жизнь. — Он присоединится к нам позже? Главнокомандующий начинает понимать, что сказал уже достаточно, поэтому окончательно замолкает и сосредотачивается на деактивации. Когда воцаряется долгая тишина, Тэхён понимает, что ответа не последует и уже наклоняет голову вниз, как вдруг замечает, что его зелёный коллет ярко загорелся после щелчка, освещая всё вокруг, потом замерцал, словно маяк, а сейчас так же резко потух, вслед загораясь вновь и вновь. Это мерцание продолжалось недолго и ощутив внезапную теплоту на шее и потеряв зелёный огонёк из виду, Тэхён вскоре понимает, что его коллет наконец погас навсегда. Поняв это, парень моргает несколько раз, понимая насколько непривычно сейчас для него выглядит окружающий мир без зелёного оттенка. Через мгновение на его лице расцветает радостная улыбка, увидеть которую для главнокомандующего было неожиданностью. Бамсок выключает свои наручные часы, коротко оповещая, что Тэхёна больше не видно на карте города и указывая ему в сторону машины, но парень почему-то не двигался и лишь продолжал улыбался, глядя в небо. — А ты странный малый, – парень вскоре реагирует и оборачивается. — Обычно все пугаются этого момента и думают, что умирают, когда коллет гаснет, а ты разулыбался, как на празднике. — Я просто слишком долго мечтал избавится от этого. Они оба запрыгивают в салон фургона, и быстро садятся на пол. Бамсок продолжает говорить, хлопая по сидению водителя, который всё это время ждал сигнала, а Тэхён осматривается вокруг. Неизвестность по ту сторону границы тяжело наседала, сжимая горло, но Тэхён уже давно сделал выбор. Но почему же тогда ему так грустно и невыносимо даётся каждое движение? Словно он не тот, кто должен был оказаться на свободе. Он не чувствовал себя тем, за кого стоит бороться. Рядом не было и никогда уже не будет Джина, который всегда мог приободрить и дать дельный совет. Рядом нет Хосока, который ему показал дружбу, доказал, что возможно доверять тем, кто совершенно на тебя не похож и совсем других взглядов. На языке привкус горечи и это тяжёлое чувство тревоги Тэхёна не отпускает, оседает в душе тяжким грузом, но мысль о том, что он ещё жив, а значит кому-то ещё нужен, его возвращает. — Перед непредвиденным отключением все коллеты отправляют код об ошибке в главный гвардейский отдел в городе. Через несколько минут сюда приедут на проверку, поэтому медлить нельзя. Сейчас самое время валить отсюда. Машина тут же двигается с места и медленно выезжает на дорогу. У Тэхёна же в этот момент все внутренности переворачиваются, кружа голову от надвигающегося приключения. Наклонившись ниже окон фургона и слушая все указания старшего, он быстро перемещается в самый конец и садится у задних дверей, рядом с встроенным в стены медицинским оборудованием и торчащими проводами. Немного оглядевшись и заметив не вырезанные сидения у задних дверей автомобиля, за которыми можно укрыться, парень понимает, что, скорее всего, ранее этот фургон был предназначен для пассажирских перевозок и только спустя время был перестроен людьми под карету скорой помощи. — Униформа, в которую ты можешь переодется из этих тряпок, лежит на этом сидении. Тэхён также безмолвно кивает и, не отрывая взгляд от маленького окошка на крыше, которое было хорошо видно Тэхёну из его самодельного убежища, наблюдает за серым небом, мелькающим за деревьями, и вскоре понимает, что действительно покидает это место. И когда его тело с головой собираются накрыть чем-то тяжёлым и тёмным, застилая глаза, его словно что-то бьёт под дых. Тэхён хватает за руку главнокомандующего, останавливая: — Постойте! Внезапно весь салон фургона заполнился запахом цветов, а одежда на нём не грязная и не разорвана. На нём его любимый полосатый фартук, что моментально пропах кофе с молоком, который Тэхён раньше готовил почти каждый день. Всё это было так давно, что сейчас кажется неправдой. — Что случилось? – в голосе Бамсока не было раздражения, улавливались лишь нотки обеспокоенности. Тэхён вспоминает полдень и солнечные зайчики по всем стенам кафетерия от маленького зеркальца. Он вспоминает своего друга, который заслуживает свободы не меньше его. — Мы должны забрать с собой моего друга. Я работал с ним вместе, его имя Хосок, а фамилия… — Чон Хосок? – эта фамилия, как стрела, проникает сквозь грудную клетку и пронзает её насквозь. — Я знаю о нём. Не волнуйся, он уже преодолел свой путь и ждёт в лагере. Он в безопасности, и ты скоро там будешь. Ты скоро будешь в безопасности. В какой-то момент Тэхён прикрывает глаза с улыбкой на губах. Быстро переобувшись и сменив старую и грязную одежду на чёрную униформу, что была похожа на гвардейскую, только без желета, оборудования и шлема, он незаметно проваливается в сон, ощущая лишь тяжёлый брезент на себе, которым его укрыл главнокомандующий перед тем, как уйти на переднее сидение к водителю. Когда Тэхён открыл глаза вновь, то из источников света в салоне были видны лишь издали красные огоньки датчиков на передней панели автомобиля и подсвечиваемая шкала скорости. Свет мимо проезжающих фонарей изредка освещал салон автомобиля, а затем быстро терялся позади, оставляя всех пассажиров вновь во мраке и тишине. На любой шорох или слышимые обрывки фраз Тэхён сразу же просыпался и резко бросал свой взгляд на источник звука, но сам не двигался, пытаясь вновь и вновь скорее уснуть, чтобы дорога не казалась такой длинной. На самом деле, он больше всего боялся выдать себя шорохом в ответственный момент, а ещё увидеть кого-то незнакомого в окне автомобиля. Увидеть этот взгляд на себе. — Это вправду ты? Тэхён дезориентирован от шума дороги и сначала не понимает откуда доносится человеческий голос. Он отбрасывает с плеч тяжёлую накидку и пытается рассмотреть силуэт, что тёмной фигурой замер напротив него. Тэхён пытается приподняться, но вскоре понимает, что слишком долго пролежал на твёрдом полу и половина его тела занемела. Благо свет мимолётного фонаря вновь освещает салон, позволяя увидеть две человеческих фигуры, что скрылись под разложенной медицинской тележкой, на которой, вероятно, когда-то перевозили больных. Две пары испуганных очей глазели на Тэхёна, словно увидели перед собой приведение. — Меня зовут Авель, а это моя сестрёнка Джо. Прости, мы примкнули к вам меньше часа назад и не хотели тебя будить, – говорит с опаской, оглядываясь на водителя, чтобы их разговоры не были слышны. — Главнокомандующий рассказал нам о тебе. Мы очень рады, что именно нам выпала честь разделить с тобой дорогу. Надеюсь, что мы не станем обузой и будем полезны до самого конца. Тэхён в ответ всё так же удивлённо смотрит на ночных гостей и долгое время ничего не говорит, не до конца понимая, как они успели так незаметно сесть в фургон. — Рад знакомству. Моё имя Тэхён, – наконец отвечает, а парень напротив протягивает руку для приветствия, мягко улыбнувшись, словно услышит подтверждение того, что уже знал. — Это тебе. Из густой тьмы виднеется худая рука, а в её ладони зажато что-то схожее на запечённую булочку, которая, переместившись в руки Тэхёна, оказалась ещё тёплой и мягкой. Как только аромат наполнил воздух и своим паром легонько прикоснулся к лицу Тэхёна, его сонливость исчезла, и он наконец почувствовал, насколько сильно хотел есть. — Эй, я неясно выразился, когда говорил «ни звука в машине»?! Быстро заняли свои места и сровнялись с полом! Суровый приказ прошиб током и через секунду в машине вновь воцарилась немая тишина, которую перебивал лишь шум мотора, что своей вибрацией через металлический пол проходил волной по всему телу. Так прошло ещё несколько минут, а может и часов — ощущение хода времени у пассажиров было давно утеряно. Вскоре медленными шагами к ребятам подобралась холодная ночь. Тэхён вновь несколько раз просыпался, открывал глаза и прислушивался с замиранием сердца к окружению, а когда понимал, что всё спокойно, проваливался в сон снова. В какой-то момент Тэхён запомнил, как из-за надоедливого шума мотора стал тянуться к заднему карману джинс за наушниками, как вдруг замер. Тэхён напрочь забыл, что он не в своей одежде, забыл, что в ночь после известия о смерти мамы, он сам разбил плеер о стену, когда переворачивал квартиру вверх дном. Он разбил то единственное, что успокаивало его и что он так ценил. Брата с сестрой он больше не видел и не слышал рядом — они словно растворились в темноте салона. Пейзаж за стеклом иллюминатора сменился лишь когда машина, после нескольких недолгих остановок, выехала на неровную дорогу. Вместо непроглядной тьмы и серых столбов Тэхён наконец начал видеть светлеющее небо после длинной ночи, всё ещё горящие звёзды на нём и высокие зелёные деревья. По сильному качанию машины на дороге было ясно, что машина выехала на лесную тропу. В один момент они вдруг замедляются, а вскоре останавливаются вовсе, но мотор всё так же остался работать — значит остановились не на долго. Казалось, это очередная остановка перед патрульными, но сердце Тэхёна почему-то бешено билось о рёбра, а слух обострился до предела, словно чувствуя неладное. Слышны посторонние голоса впереди: водитель в белом халате с кем-то начал диалог через окно, а по салону начинают бегать световые лучи от ручных фонарей. Тэхён, вовремя заметив это, резко закрывает свою самодельную щёлочку между полом и брезентом и почти что задерживает дыхание. Слышится отдалённый разговор: — Точка назначения вызова? — Семья Чан Су. Глава семьи уже довольно продолжительно и тяжело болеет. Священное лекарство от Небесного Отца, что я отвозил им неделю ранее, не помогло… — Вы их семейный врач? — Совершенно верно. В тот же момент кто-то выходит из машины и захлопывает за собой дверь. Шум стихает, а доктор уже ни с кем не разговаривает, наверное, молча ожидая. Тэхён же изо всех сил старался себя успокоить, думая, что раз никаких указаний для него или парней не поступает, значит обстановка пока под контролем. Повышенных тонов с улицы не доносилось, но внутри себя Тэхён понимал, что если дверь внутреннего салона откроется, то его сердце остановится. Каждый в машине понимал, что малейшее неправильное движение может стоить им всем жизни. — Разве отряд не поедет через северную границу? – Тэхён слышит голос совсем рядом, почти что под дверью машины, и прислушивается, приоткрыв пересохшие губы. — Зачем им делать такой большой крюк и ехать через юг? Танки не проедут здесь, они лишь потеряют время! Передай командиру, что дорог здесь нет — сплошные болота! На секунду Тэхён не верит собственным ушам. Прикрывая рот рукой, он медленно и почти бесшумно пододвигается вплотную к двери, примыкая к ней ухом. — А ты сам не понимаешь, что ли? Совсем церковным вином тебе мозги вымыло! Наши соседи помогать нам отказались, если ты забыл! У нас больше не осталось союзников! …и могут напасть в ответ с юга! …Бэйсин будет окружён со всех сторон и падёт уже через сутки, если танки увязнут здесь. Нам одними винтовками не обойтись, поэтому останется то и дело, что лакать твоё вино и лишь молиться, так что оставь что-то про запас и помоги настроить связь со столицей! Из ступора Тэхёна выбрасывает хлопок двери и знакомый голос главнокомандующего, который наконец вернулся в машину и занял пассажирское сидение, готовясь к отправке. Но спокойствие почему-то с его возвращением не вернулось, а облегчённо выдохнуть не получалось. Воздуха в лёгких как будто совсем не было. Всё тело Тэхёна напряглось, подобно струне, а по спине прошёлся ледяной холодок. Двое в соседнем углу тоже о чём-то тихо зашептались, вероятно, обговаривая только что услышанное. Проклятое услышанное. — Быстрее. Уезжаем быстрее отсюда. Машина трогается с места, а рука Тэхёна вздрагивает, руша своё укрытие вновь. Душа с телом желает выбраться из машины как можно скорее, не чувствуя страха, что его поднявшуюся фигуру заметят патрульные. Тэхёну хочется прямо сейчас попросить развернуть машину и уехать назад. Хочется закричать и взвыть от услышанного, направившись обратно в Бэйсин самому, через леса и поля пешком, даже если никто возвращаться с ним не согласиться. А всё это из-за того, что Тэхён видел Чонгука в последний раз в своей комнате. Всё это потому, что его до сих пор рядом не было. Он всё ещё помнит его лицо рядом и ровное дыхание на своей щеке, оттого такое чувство, что Чон ждёт его дома, а Тэхён сейчас без него куда-то уезжает, удаляется всё дальше в глубь леса, ничего не сказав. Тэхён помнит, как сидел на нём, и они держались за руки, изучая ладони, пальцы и выпирающие вены друг друга. Чонгук смотрел на него снизу-вверх, в полутьме, своими красивыми глазами, а Тэхён эту картину с его лохматыми волосами на подушке для себя в памяти незаметно запечатал. Запечатал это обожание, чистый восторг от человека, которого подарили ему небеса, которые он так сильно всю жизнь ненавидел. Потому что Тэхён искренне думал, что сам такого человека, наверное, никогда бы не заслужил. Не заслужил человека, который готов был бы отдать свою жизнь за него, оберегать до последнего, жить ради него. Тэхён думал, что не заметил следующим утром Чонгука на своей кухне, готовящего завтрак. Не заметил, как он спал под одеялом или чистил зубы в ванной. Вместо этого Тэхёну почему-то показалось, что он исчез. Он почему-то решил, что гвардеец просто ушёл, бросив его. А Чонгук просто ждёт его дома. До сих пор спит крепким сном на его подушке. Тэхён сейчас в это искренне верит, видит его в своих воспоминаниях, потому что сердце его осталось у того ворона с непроницаемыми глазами, который остался в городе, что может пасть через сутки. В городе, где они увиделись в последний раз. — Почему вы не сказали мне, что началась война? – услышав дрожащий голос, главнокомандующий устало потирает глаза и не спеша поворачивается к Тэхёну, предчувствуя не желаемый разговор. — Высадите меня здесь, остановите! Тонкие пальцы цепляются за железо, дёргают за ручку, но она не поддаётся. Тэхён вступил бы в гвардию. С ним в один отряд пошёл бы. Подавал бы патроны или прикрывал спину — не важно. Главное, что мог бы засыпать на его груди каждый день, слушая сердцебиение и зная, что он жив. — Тэхён, сядь. — Разверните! Я не могу просто сбежать! Исчерпав всё терпение, которого у мужчины не было, командир достаёт из кобуры пистолет и твёрдой рукой направляет его на Тэхёна, отвечая: — Я дал слово своему другу, что ты будешь в целостности и сохранности, но, судя по всему, мне всё-таки придётся расстроить его и привезти тебя с пулей в ноге. Благо, доктор у нас есть и остановит кровь быстро, – мужчина говорит уверенно, бросая взгляд на водителя, у которого заметно побледнело лицо. — Только если солдаты не услышат мой выстрел и не перестреляют нас всех здесь разом. — Прошу тебя, Тэхён, не надо, – обстановку внезапно прерывает Джо, голос которой все, кроме её брата, услышали впервые. — Мне очень страшно. Я не хочу умирать. Тишина стелется на пол. Тэхён стоит в пол оборота и не может моргнуть, наблюдая сверху-вниз, как тонкие пальцы девушки отчаянно держатся за ткань его штанины, словно это единственное, что держит её в этом мире. Её бледное лицо медленно качалось из стороны в сторону из-за неровной дороги, но взгляд не терял глаз Тэхёна. Он сразу же обратил внимание на её худые руки и сразу же узнал эти синие верёвочки на её правой кисти. Это она протянула ему булочку во второй день дороги, но ела ли она сама в тот день? Тэхён этого не знал, но отчётливо понимал, что ей, как никому другому, нужно выбраться. Ей назад нельзя. Главнокомандующий в свою очередь расценивает обстановку как критическую и понимает, что Тэхён не собирается опускаться на пол и ехать дальше. Поэтому в свою очередь, пока дозорные не заметили постороннего в их медицинском фургоне, он принимает решение***
— Привал у реки на час. Пока утренний туман не рассеялся, сейчас разведём огонь и поедим. По одному не ходим, в лес — тем более. Старайтесь быть у меня на виду. Все были очень рады долгожданному привалу. Все трое почти двое суток не выходили на солнечных свет и будучи измученными долгой и холодной дорогой, дружно побежали сразу же реке, чтобы умыться и наконец вдоволь утолить жажду впервые за несколько дней. Авель даже развалился на берегу, раскинув ноги и руки на камнях у берега, не имея возможности сделать тоже самое в тесном фургоне. На улице становилось теплее с каждым днём — близилось лето. Когда ребята вернулись, огонь уже был разведён, а доктор, сменив халат на камуфляжную форму, готовил сухие пайки. Это означало, что больше проверочных пунктов на дороге не будет, лишь леса и поля, где белый халат для прикрытия уже не понадобится. — Знаешь, когда мы выберемся, моя сестра очень хотела бы написать книгу обо всём, что происходило в стенах города и о том, что мы там смогли пережить. Чтобы люди знали. — Твоя сестра довольно юна для писательницы, – ловко подмечает главнокомандующий и с хохотом присоединяется к трапезе. — Джо уже семнадцать. Она талантлива и креативна, всегда была достаточно болтлива, но то место, из которого нам приходится бежать, оставило на ней свой отпечаток, поэтому сейчас она так отстранена. Не могу рассказать вам всей истории, да и это больше не имеет значения, ведь совсем скоро мы уедем и непременно встанем на ноги. Начнём с чистого листа. — А ты сам уже думал, чем займёшься там? В новом мире? – пережёвывая горячую кашу, отзывается Тэхён. — В первое время будет сложно, но я бы хотел создать что-то своё. Возможно лавку уличной еды, а Джо, наверное, пойдёт в редакцию на первое время. Будет писать статьи или новостные колонки для газет, благо материала у него в памяти теперь предостаточно. Все вдруг замолкают, опустив головы, но Бамсок это вовремя подмечает: — Раз такое дело, то не забудь упомянуть, что дядя Бамсок вытащил вас из настоящей задницы и спас от медведей в лесу! — Эй, но такого не было! – отзываются все хором, но старшой лишь хохочет, размахивая ложкой у костра. — Уже вечер что ли? Ещё даже полудня нет, и мы всё ещё в сраном лесу, ребятки! — Насколько я помню, мы с сестрой отсоединяемся от тебя уже завтра утром, Тэхён, – хохот вмиг стихает. — На юге нам делать нечего и, так как мы решили ехать в Полестинию, завтра мы будем к ней ближе всего. Поэтому я хотел спросить про тебя и о твоих планах, Тэхён. Насколько я понял, тебя… уже кто-то ждёт в перевалочном лагере на юге? Просто… мы с сестрой хотели бы предложить тебе поехать с нами. Бамсок вдруг встал с места и широким шагом ушёл к реке с грязной посудой. Что-то в его груди защемило, перекрыв кислород, когда прозвучал вопрос о лагере. — Да, – отрывая взгляд от удаляющейся фигуры старшего, Тэхён чувствует, как его настрой почему-то постепенно снова гаснет. — К сожалению, для вашей и его безопасности, я не могу рассказать вам о нём, но очень хотел бы. Это самый смелый и сильный человек, которого я когда-либо встречал, но и самый…загадочный, ведь мне ещё так много нужно расспросить и узнать у него, – Джо на эти слова грустно улыбается, понимая, что они прощаются, а Тэхён прячет лицо в волосах и отвечает, наконец признаваясь самому себе. — Я думал, что, оказавшись за стенами Бэйсина, буду чувствовать себя самым счастливым человеком на земле, но это оказалось не так. Увидеть человека, благодаря которому мы сейчас на пути к свободе, живым ещё раз — моя самая главная мечта. — Я это понял, когда увидел эту невероятную решимость в твоих глазах вчера. Ты действительно готов был вернуться за ним назад в Бэйсин и это невероятно. Тэхён, вы обязательно встретитесь и когда это случится, пожалуйста, поблагодари его за нас. Мы будем признательны ему за всё, что он делает для таких, как мы, до конца наших дней, правда ведь, Джо? Девушка присаживается на землю, поближе к Тэхёну, накрывает его руку своей и говорит глаза в глаза, давая обещание: — Тэхён, даже если наши дороги разойдутся, нас разнесёт по далёким сторонам мира, и мы больше никогда не встретимся, то хочу дать обещание, что обязательно расскажу о тебе и твоём человеке на большой земле. О тебе узнают сотни, тысячи, я даю слово. — Никогда не говори никогда! Может когда-нибудь мы всё же встретимся снова в маленькой кофейне в центре мегаполиса или в обычном автобусе за сотни километров отсюда, – не прожевав до конца, продолжает Авель. — Жизнь невероятна ведь, правда? — Только представь эти эмоции, когда мы встретимся! И моё лицо! Они оба заливаются смехом, а Тэхён наблюдает за ними, словно со стороны, с лёгкой улыбкой на губах и оставленным обещанием в памяти. Этот вечер был одним из самых спокойных, которые ребята проживали за последние несколько лет. — Рад нашему знакомству, ребята. Я вас не забуду. Туман рассеялся, а от костра остался лишь лёгкий запах дыма на одежде. Машина вновь выезжает на лесную тропу.