***
Цзян Чэн пришел через неделю после того, как Вэй Усянь увел Вэней на Могильные Холмы. Вэй Усянь провел небольшую экскурсию по поселению. Вэни сколотили небольшие деревянные дома и копали грядки. А затем повел его в свою пещеру. В пещере Фу Мо царил полумрак, Вэй Усянь болтал о всяком: о планах на ближайшее время, о том, как обустроит Могильные Холмы под себя, как будет растить картофель, и как спорил с Вэнь Цин: она хотела редис. Цзян Чэн молчал. Несколько раз Вэй Усянь замолкал, чтобы проверить точно ли он здесь или это морок. Говорят, тьма подкидывает самые сокровенные желания, чтобы человек отдал ей свою душу. Вэй Усянь страшился своих желаний. — Как ты нашел это место? — О, я прожил здесь три месяца, когда мне исполнилось двадцать, наверное, — беззаботно проговорил Вэй Усянь, подзывая его пройти глубже в пещеру. Вэй Ин еще не показал Вэнь Нина. Цзян Чэн нагнал его и остановил. Они замерли на неосвещенной факелами полосе. Цзян Ваньинь всматривался в его лицо. Возможно, он думал, правду ли говорил Вэй Усянь. Вэй Ин грешил тем, что частенько привирал и преувеличивал, но он никогда не был лгуном. О Луанцзан, он не лгал, никогда. — Как… — Цзян Чэн остановился. — Как ты можешь жить здесь с ними? Они ведь убили дядю Вэй. Это было так. — Те, кто причастен к смерти отца, давно мертвы. Я убил их, я отомстил. — Вэньские отребья, — Цзян Чэн зарычал и пошел вперед, где в огороженном пространстве, напоминающем клетку, на камне лежал Вэнь Нин под сплетенной из нитей сеткой, увешанной талисманами. Цзян Чэн с ненавистью смотрел на мертвеца. Омега, что вился вокруг Вэй Ина, Цзян Чэну искренне не нравился. Он ревностно относился к людям, окружающим Вэй Ина, в особенности к омегам. Вэй Усянь флиртовал бесстыдно, и ходили слухи, что много омег побывало в его постели, в их числе были наследники Великих Орденов. — Я обещал спасти его, А-Чэн, я не могу нарушить обещание. Люди верят в меня. Цзян Чэн кивнул. — Давай покончим с этим быстро, — резко предложил он, кольцо на пальце искрило. Вэй Усянь перехватил замахнувшуюся руку и направил кнут в стену. Несколько камней упало вниз. — Вэнь Нин и Вэнь Цин спасли Мадам Юй, если бы не они Мадам… Цзян Чэн призвал кнут и стремительно вылетел из пещеры, бранясь.***
После сожжения Призрачной Долины Вэй Усянь направился в Юньмэн. Отец Вэй Усяня был дорогим другом Цзян Фэнмяня, отца Цзян Чэна, поэтому он знал, что ему дадут кров и что выжившие адепты Илин Вэй тоже придут туда. Не было ни года, чтобы Вэй Усянь не гостил в Юньмэне. Они называли друг друга братьями и были очень близки. Цзян Фэнмянь радушно принял его. На Пристань Лотоса напали после, так называемого, «перевоспитания», через полгода после захвата Илина. Цзян Фэнмянь отлучился, Мадам Юй осталась за хозяйку. Вэй Усянь не знал, что требовала Ван Линцзяо, потому что подошел ближе к концу разговора, когда Мадам отвесила девушке оплеуху и, схватив за волосы, поволокла по полу. Он спрятал Цзян Чэна за спину и окинул взглядом мертвые тела охраны любовницы Вэнь Чао и служанок госпожи, которые обтирали кинжалы от крови. Мадам Юй выбросила девушку на площадь к ногам Сжигающего Ядра. Дальше начался бой. Большая часть адептов погибла, защищая свой дом. Золотое Ядро Мадам было уничтожено Сжигающим ядра. Вэй Усянь подхватил ее на руки и подтолкнул Цзян Чэна к пристани, откуда они могли сбежать по воде. Адепты по приказу Цзян Чэна уничтожили остальные лодки и поплыли следом. Выжило, к сожалению, несколько десятков. — Из-за тебя, несносный мальчишка! Шлюха требовала тебя! — кричала Юй Цзыюань, когда очнулась от обморока. Пристань Лотоса осталась за горизонтом, небо над ним было окрашено красным. Вэй Усянь не сопротивлялся, когда слабая, без духовных сил рука ударяла его по лицу. Цзыдянь порезал кожу щеки. — Ненавижу, — Цзян Чэн толкнул Вэй Ина, и тот упал на дно лодки, Цзян Чэн навалился следом. Мадам Юй снова потеряла сознание, и они положили ее на лавку под навесом. Она все еще была слишком слаба. — Можешь ударить меня, Цзян Чэн. Я виноват. Цзян Чэн не ударил его, он уткнулся в его грудь и зарыдал. Вэй Ин тоже пустил слезы. Его отец погиб, прикрывая сына, когда он бежал. Он не плакал с тех самых пор, слезы Цзян Чэна стали катализатором для его слез. — Мадам жива, А-Чэн, это главное. Поцелуй пришелся на макушку омеги, и Вэй Усянь обнял его, укачивая.***
— У Цзян Чэна доброе сердце, — Вэй Усянь сжал плечо молчавшего мертвеца, который, оказывается, слышал и воспринимал всё, что происходило вокруг него. — Не воспринимай его слова всерьез, на самом деле он не думает то, что говорит. Первое впечатление о Цзян Чэне было обманчивым, за колючей натурой пряталась кроткая душа и доброе сердце. Давление, оказываемое на него матерью и будущими обязанностями, давило, не закаляло характер, а делало его вспыльчивым, разгневанным и жестоким. Вэй Усянь не понимал, отчего Госпожа Юй сильно давит на Цзян Чэна и почему не хвалит его за успехи. Вэй Усянь иногда поддавался ему, чтобы он услышал похвалу от матери, но она бранилась больше. Он был омегой, из омеги не мог получиться альфа. Даже женщины-альфы, как она, были сильнее и выносливее мужчин-омег. Чего же она хотела от сына? Вэнь Нин согласно кивнул, но Вэй Усянь знал, что мертвец будет избегать Цзян Чэна, как делал это при жизни. Вэнь Нин поймал рукой лотосовую коробочку, которую кинул ему Вэй Усянь, и положил в корзину. Вэй Ин замер и, широко распахнув глаза, посмотрел на Вэнь Нина. — Вэнь Нин, а ты не слышал больше ничего? — О чем Вы, глава Вэй? Вопрос остался без ответа.***
Когда Цзян Чэн пришел во второй раз, Вэй Усянь был готов встать перед ним на колени. Он не мог думать о том, что его омега ненавидела его и что Цзян Чэн пришел только для того, чтобы требовать их казни. Только им удалось скрыться от чужих глаз, как Цзян Чэн набросился на него. Он яростно сминал губы и кусался. — Они говорят о тебе столько, я не верю. Вэй Усянь смеялся, подхватив Цзян Чэна под коленями и подняв. Конечно, они будут говорить о нем многое, но это было неважно, потому что все — ложь. Правда лишь в ласке, которую он дарил человеку под ним. Слышал ли это Вэнь Нин?***
В шестнадцать лет Цзян Чэн принял себя омегой. Его первая течка случилась через полгода. Вэй Усянь гостил на Пристани Лотоса снова и был удивлен, что нерасцветшие бутоны лотосов пахнут. Цзян Чэн сидел в нескольких чжанах и выглядел плохо. «Если тебе нравится А-Чэн, А-Сянь, отец устроит вам пышную свадьбу, — говорил выпивший Вэй Чанцзе несколько дней назад и смеялся. — Твоя матушка была бы рада, что ты связал жизнь с сыном А-Мяня. А-Чэн расцвел недавно», — добавил он. «Когда молодой господин гостит у нас, — говорила одна из смелых служанок омег, с которыми Вэй Усянь не стыдился флиртовать в прошлые разы. — Лотосовые цветы пахнут слаще.» И Вэй Усянь только после речи пьяного отца понял, что значила её фраза. Цзян Чэн пах лотосами.