Сладость горечи

Я не знаю можно ли надеяться на то что проблемы с Фикбуком исправят и что администрация станет более отзывчивой к тем, кто создаёт здесь контент. Тут есть два пути: либо морозить работу, либо переходить на другую платформу. Переход на другую платформу может быть неудобен как для меня, так и для читателей. Плюс, если не так уж много людей сейчас следит за этой работой, то переход на другую платформу ещё сильнее сократит количество читателей. А это довольно болезненно для автора... Зачем я всё это пишу? Наверное попросить поддержки. Если вам небезразлична эта работа, то мне хотелось бы это знать. Может, это поможет мне принять решение; может у вас есть какие-то мысли или идеи, к которым я могла бы прислушаться. К примеру, читали бы вы эту работу в вк или телеграме? Или на фанфикусе? Ну и чтоб меня не забанили за такое большое обращение... Я вставлю вырезанный отрывок из какой-то главы с Феликсом и Куромаку. Спасибо тем кто прочтёт моё обращение, выскажется и не останется равнодушным! Это действительно очень важно для меня ___________________________________________ — Могу ли я кое-что спросить? — спокойно и тихо подаёт голос Куромаку, не даёт считать в нём волнение и неуверенность. Феликс выпускает его из объятий, снова ложится напротив и с непринуждённой улыбкой разглядывает его лицо. — Конечно! Что такое, Куромаку? Всё хорошо… Хочется, чтобы всё так и осталось… Не хочется случайно всё испортить или разрушить. Стать ещё одним, с кем Феликсу не повезло… — Почему вы с Ромео расстались? Феликс удивлённо моргает. Не этого вопроса он ожидал, уж точно… Он переворачивается на спину, смотрит в тёмный потолок. Почему… Кажется, он сам не особо задавался этим вопросом. — Я не знаю… В смысле, встречались ли мы вообще? Он пригласил меня к себе… Мы провели вместе ночь… Я решил что… «Это замечательно! Мы оба червовые, мы идеально подходим друг другу!». Но… — пальцы сжимают простыни. Феликс чувствует старый, зажитый укол тоски и обиды, который успел отпустить, — Он не воспринимал серьёзно ни наши отношения, ни управление королевством. И в итоге… Ну… — с усмешкой, Феликс поворачивает голову к Куромаку, пожимает плечами. В итоге всё сложилось совсем неплохо, — Теперь я с тобой. Куромаку молчит. Пожалуй, таких ошибок он не совершит: он ответственный и по отношению к своим обязанностям, и к своему партнёру. Тем не менее… Не один он решает, быть ли ему с Феликсом. — Ты скучаешь по нему?.. Валет садится на кровати, сгибает ноги в коленях. Золотистые волосы свисают с плеч, а насмешка становится задумчивой и грустной. Куромаку тоже поднимается… Ждёт ответа с волнением, каким-то боязливым ожиданием, что всё то, что ему было дорого, отберут и не возвратят никогда… — Он… Он был милым, — Феликс посмеивается, рассматривает складки жёлтого помятого одеяла, — Он был милым и обходительным. У него ласковый голос и такой… Сладкий запах… Я даже не знаю, что это! Я не скучаю, но я хочу узнать, всё ли с ним в порядке… — Феликс поджимает к груди ноги, оборачивает их руками. Поникший взгляд напоминает угасающее солнце Фелиции, — Если бы только я мог вернуться в тот день, когда я приехал к нему… Всё исправить или хотя бы забрать его из Вероны… Тепло начавшееся утро приобрело оттенок грусти и тоски… Куромаку придвигается ближе, обнимает Феликса со спины за плечи. Как и всегда с возлюбленным — неудачный роман вылетает из головы… Феликс счастливо прикрывает глаза, упирается затылком в грудь Куромаку. Он не против снова провести ночь с Ромео… Снова разочароваться в нём и разбить своё сердце… Только для того, чтобы вновь совершить тот звонок и заново влюбиться в трефовую масть. — Мне правда жаль, что так вышло, Феликс… Мы не дадим Вероне стать угрозой карточного мира и освободим Ромео. — Ты ревнуешь к Ромео, Курочка? Почти что ехидный вопрос вводит Куромаку в ступор. С чего это Феликс такое спрашивает?.. — Что?.. Феликс тихо смеётся, оборачивается к Куромаку. Ну не просто так его парень задаёт вопросы о бывшем, червовом любовнике своей пассии, верно? Феликс упирается руками в плечи Куромаку, резким толчком заставляет Куромаку лечь обратно на спину. Треф выдыхает от неожиданности и давления на лёгкие. На этом валет не останавливается… Не перестаёт удивлять… Он спускает с трефа одеяло, садится пятой точкой на его пах. Медовый, лукавый взгляд излучает полное удовольствие от происходящего. Кажется, Феликс почти облизывается, глядя на возлюбленного. Куромаку чувствует, как от смущения перехватывает дух… А мимолётное предвкушение вводит в жар настолько, что член во всей своей боеготовности упирается в промежность Феликса. — Ты ревнуешь, да? — переспрашивает Феликс с миловидной, беззаботной улыбкой. А его бёдра, меж тем, крепче прижимаются к накалённой плоти Куромаку, лёгкими движениями потираются о длинный ствол. Только тонкая ткань белья разделяет его от анус непосредственного контакта с гениталиями Куромаку. Тонкая и нисколечки не препятствующая удовольствию… Приоткрыв рот, с тяжёлым дыханием Куромаку неспешно проходит глазами по любимому лицу: надменному, невинному и собственническому одновременно; по обнажённому торсу — худощавому, но слаженному и притягательному; по вздувшемуся жёлтому белью, плоть под которым изнывает из-за Куромаку и хочется верить, что только из-за Куромаку. Ну и что треф может ответить под напором этой странной пытки?.. Он бы и без неё мог дать ответ… Он вполне зрелый для того, чтобы спокойно обсудить свои чувства. Куромаку тихо отвечает, что да: он ревнует. Феликсу этот ответ, кажется, нравится. Он опускается к лицу Куромаку. Пальцы грубовато зарываются в серые локоны, а голос насмешливо выдыхает куда-то в шею: — Потому что ты мой парень и хочешь быть только со мной… И я хочу быть только с тобой, Куромаку.