don't make me dream of you

"지금 내가 느끼는 이 감정은 (These feelings I’m feeling now) 도저히 말로 다 표현할 수 없어요 (I just can’t express with words) So now on, I wanna show you From now on, how much I love you" 청하 — From Now On

      Сонхун знает, что у Сону скоро день рождения. И это равнозначно катастрофе. Он и друзьям-то не может выбрать нормальные подарки, и, слава Богу, особо не приходится, ведь идеи обычно генерируют Джеюн или Чонвон. Но на этот раз Сонхун один. И хоть друзья пытаются что-то посоветовать, внутри он знает, что это только его война.       Тем временем часики тикают. Сонхун просыпается утром, голова гудит, а и он всё ещё слышит страшный голос из ночного кошмара: «Осталось пять дней».       В субботу после тренировки он очень хочет увидеться с Сону, потому что за сутки уже соскучился. Тот отвечает, что планировал встретиться с лучшим другом, но друг не против, если Сонхун присоединится. Так Сонхун оказывается в кафе вместе с Сону и Рики. Ему немного неловко, поэтому он сидит чуть дальше, чем обычно, и не распускает руки, чтобы полапать Сону, каждые две минуты. Всё-таки его придурошные друзья — это одно, весь остальной мир — другое, а друзья Сону — отдельная каста, перед которой просто нельзя упасть в грязь лицом. Он не хочет, чтобы Рики посчитал его озабоченным мудаком, поэтому держит руки при себе и лишь целомудренно чмокает Сону в макушку, как только приходит. В общем, сегодня Сонхун сама невинность.       В какой-то момент он уходит в туалет, а когда уже моет руки, в зеркале замечает подошедшего к нему Рики. Очевидно, для чего.       — Хён, у вас с Сону-хёном всё серьёзно?       Сонхуна так и подмывает спросить, мол, а что, если нет, тогда его задушат где-нибудь в тёмном переулке по дороге домой или что? Но отвечает лишь:       — Да.       Рики всё ещё пристально смотрит на него через отражение.       — Это хорошо. Я не могу говорить за хёна о его чувствах, но ты должен понимать, что для него всё очень серьёзно.       Сонхун закрывает кран и стряхивает капли с рук над раковиной.       — Для меня тоже, — отвечает он и, прерывая гляделки через зеркало, разворачивается собеседнику. — Я ещё ни к кому и никогда не испытывал таких чувств. У меня нет цели обидеть его или просто поиграть с ним.       Рики смотрит в упор ещё несколько мгновений, которые кажутся той самой вечностью перед ожиданием приговора, и Сонхун вообще не понимает, почему какой-то там школьник (который, кстати, выше него, но не суть) заставляет его чувствовать нарастающий снежный ком внутри.       — Хорошо, — наконец произносит Рики и, отвернувшись к раковине, открывает кран. Затем расстёгивает манжеты, закатывает рукава до локтей и мочит руки холодной водой. Сонхун отлично понимает, почему: жара убийственная.       Он уже хочет уйти, но его взгляд цепляется за чёрный рисунок в изгибе локтя Рики.       — У тебя уже есть метка? — сначала спрашивает он и потом только думает, что надо бы ударить себя по лбу за подобные вопросы. Или по губам.       — А? Да. Она у меня с раннего детства, — отвечает Рики, пожимая плечами.       Вау. Сонхун вдруг чувствует, насколько эта часть истории перекликается с его собственной. Он тоже получил метку в почти бессознательном возрасте, только у него она блёклая, а у Рики — чёрная. И это значит, что…       — Получается, что вы с родственной душой вместе с самого детства?       Рики хлопает себя холодными руками по лицу.       — Нет. Мы не вместе. Она живёт в Японии, а я с семьей — в Корее.       По краткому ответу Сонхун чувствует, что, скорее всего, лезет куда-то не туда, поэтому просто кивает, не настаивая на продолжении разговора. Но Рики вздыхает и, закрыв кран, тоже поворачивается к нему всем телом.       — Я мало кому об этом рассказываю, но раз уж ты теперь пара Сону-хёна, то… У меня парная метка с моей кузиной, но наши семьи против кровосмешения, поэтому мы растём в разных странах. На самом деле, я даже до недавнего времени не знал, как она выглядит, мы были совсем маленькими, когда появилась связь. Но год назад я нашёл её страничку в соцсетях и… Пока не знаю, могу ли ей написать или нет. В общем, эта метка толком ничего не значит, мы даже ни разу не разговаривали. Ни вживую, ни через интернет.       Грёбаная русская рулетка. Каждая десятая история в которой превращается в сюр. Сонхун не понимает, почему в этой мистической Вселенной, где все люди связаны тонкими линиями судьбы, существуют такие исходы. Насколько плохой должна быть накопленная карма, чтобы так ломать людские жизни?       — Что собираешься делать?       — Не знаю. Как только закончу школу, хочу вернуться в Японию и встретиться с ней. А дальше посмотрю по ситуации. Возможно, буду как-то жить.       — А Сону? — вопрос вырывается сам, и Сонхун вдруг чувствует себя уязвимым. Рики бросает на него непонимающий взгляд, удивлённо моргая. — Сону… — Сонхун не уверен, что должен спрашивать такое, но уже поздно. — Ты знаешь, кто был его родственной душой?       Рики поджимает губы и чуть вздыхает.       — Да, я знаю. Но я никогда не встречал его родственную душу, только слышал.       На самом деле, это не то, что Сонхун хочет знать. Он вообще не хочет про это знать. Зря он вообще спросил. Не стоило. Потому что теперь так неприятно скручивает желудок внутри, как при изжоге. Отвратительное чувство. Сонхун ничего не хочет знать о прошлом Сону. Прошлое должно оставаться в прошлом. А ещё он отлично помнит, что метка Сону поблекла лишь четыре года, и это совсем не то, что хочется помнить. Сонхун не может даже думать о человеке, которого Сону встретил до него.       — Хён, — и кажется, со стороны эти дикие эмоции, вылезающие наружу, сложно не заметить. — Это не моя история, чтобы говорить о ней. Просто подожди, пока Сону-хён сам не расскажет тебе обо всем. Я думаю, что ему нужно время, чтобы раскрыться.       Сонхун лишь кивает. На самом деле, он будет даже не против, если Сону так и не расскажет. Он всё ещё не уверен, что ему нужно знать. Особенно сейчас, когда есть более насущные проблемы.       — У Сону скоро день рождения… — и он перескакивает на другую тему. — Я бы хотел сводить его куда-нибудь. Есть что-то, чего я точно не должен делать?       — Хм… Зависит от того, что ты планируешь. Никогда не води его в кино на страшные фильмы. И на пугающие развлечения тоже, где темно, например. Ещё он боится высоты, так что аттракционы не самый лучший вариант. Мы как-то были в Эверленде, и его потом трясло до конца вечера. Ему нравится природа и спокойные места, где можно расслабиться. А ещё животные и дети.       Сонхун чувствует себя легче. Возможно, он даже сможет придумать что-то подходящее. И он очень благодарен Рики за доверие, возможно, тот даже неплохо вольётся в компанию его друзей. Один умный школьник в ней уже есть, найдётся место и для второго.       — Почему так долго? — спрашивает Сону, ковыряя пустую баночку из-под мятного мороженого, когда они возвращаются.       — Просто Рики угрожал мне кровавой расправой, если с твоей головы упадёт хоть один волос, — шутит Сонхун и наблюдает за тем, как меняются лица у обоих собеседников: одно — на обескураженное, другое — на чуть строгое.       — Рики?!       — Что?! Хён, нет, этого не было! — теряется тот.       — Ну, не совсем так, но атмосфера была примерно такая, — признаётся Сонхун, за что Сону хлопает его рукой по плечу. Сонхун ловит её и оставляет поцелуй прямо на запястье.       Совет Рики наводит на нужные мысли о подарке. Поэтому следующий день Сонхун пытается выбрать лучший вариант из всех, что придумал, и советуется с Чонвоном (потому что, если помните, больше реально не с кем). А потом ещё целый вечер носится сначала по Хондэ, потом по Тондэмуну, как угорелый, оставляя продавцов сувенирных лавочек и магазинчиков украшений в полной растерянности, но подарок находит.       На всякий случай Сонхун, конечно же, спрашивает, сможет ли Сону провести с ним весь вечер, потому что вдруг у него есть планы увидеться с друзьями или семьёй, но Сону соглашается. На его лице такая обворожительная и счастливая улыбка, что Сонхун не удивится, если планы у Сону всё же были, но тот всё отменил.       День Х в пятницу, и это очень даже удобно, потому что везде не так много людей. Всё идет по плану, маленький подарок лежит в кармане, но Сонхун всё равно проверяет его каждые две минуты. Они приезжают в COEX Aquarium, и уже у самого входа сердце вдруг замирает в груди.       — Я хотел отвести тебя в зоопарк, но на улице так жарко, что… В общем, я думаю, здесь будет лучше, — почему-то оправдывается Сонхун, понимая, что рыбы не самые контактные существа, но на улице действительно так душно, что легче сразу лечь в гроб.       — Я так давно хотел сюда прийти, хён, как ты узнал? — глаза Сону пропадают в полумесяцах, когда он улыбается.       Сонхун и сам никогда прежде не бывал в океанариумах, если только в далёком-далёком детстве, потому что рыбы мало интересовали его, но место и в самом деле сказочное, и даже на фотографиях в интернете оно завораживает. Приглушённый свет, просачивающийся через толщи воды, создаёт магический полумрак, а проплывающие над головой рыбы отбрасывают на пол скользящие тени.       Красиво. Но ещё красивее лицо Сону, когда тот прижимается к стеклу, разглядывая разноцветные кораллы и мелькающих среди них маленьких рыбок. Теперь у него чуть золотистые волосы, потому что Сону покрасился накануне своего дня рождения, решив закрасить отросшие чёрные корни. На нём белая футболка, а поверх накинута расстёгнутая голубая рубашка, на которой идеально отражаются переливы воды. Он выглядит как ангел.       Сону кладёт ладошку на стекло, трогая прилипшего по другую сторону ската, и тихо смеётся. Его смех заставляет сердце Сонхуна прыгать выше и выше. Они долго смотрят на бассейн с белыми сомами, и сотрудники даже разрешают покормить этих проглотов, отсыпав специальный корм. Сону очаровывает всех вокруг, особенно детей и их родителей. Он даже поднимает чьего-то ребёнка на руки, чтобы тому было лучше видно рыбок в бассейне, а другому помогает найти потерявшегося папу. И теперь Сонхун понимает, что Сону правда подходит роль воспитателя: тому, как он умеет располагать к себе детей, даже рыдающих, можно только позавидовать. У Сонхуна же с детьми сплошные трудности.       В лабиринте с плавающими над ними маленькими акулами он чувствует, как Сону сжимает его руку чуть крепче, поэтому, когда они наконец достигают огромного аквариума с тигровой акулой, Сонхун обнимает пугливого лисёнка со спины, чтобы было не так страшно.       — Красиво, да?       — Никогда не видел акул так близко, — тихо отвечает Сону, но расслабляется в его руках.       — Не бойся, ничего не произойдёт. Это непробиваемое стекло, — Сонхун легко поглаживает его по плечам и шутит: — Но если что… Зато умрём в один день. Не то чтобы я это планировал, но получится романтично, как думаешь?       Сону вздрагивает и, откинув голову назад, бросает на него хмурый взгляд.       — Я не хочу умирать. Больше не шути так.       Сонхун целует лисье ушко, извиняясь, и уводит Сону подальше от скалящихся чудовищ.       В следующем зале, юркнув в воду, резвятся пингвины, и Сонхун понимает, что тот самый момент, ради которого он привёл сюда Сону, всё ближе. Дети бегают вдоль аквариума с черно-белыми птицами наперегонки и звонко смеются. Сону тоже улыбается. Очевидно, что все любят пингвинов, потому что они милые, немного неловкие и смешные. Но это лишь прицепившийся к ним образ, на самом деле Сонхун читал, что они, как и люди, тоже проводят жизни в поисках своей единственной родственной души.       — Ты знаешь, что пингвины очень преданные? — спрашивает он, когда они стоят у большого аквариума.       Сону поворачивает голову и бросает на него заинтересованный взгляд, и Сонхун понимает, что должен как-то перебороть бушующее в душе волнение и продолжить свою глубокую мысль.       — Пингвины, как и лебеди, выбирают себе пару на всю жизнь. Они вместе строят дом и защищают своих детей. В мороз согревают яйца и даже голодают, чтобы отдать пойманную рыбу своим птенцам.       Он проверяет маленький подарок в кармане. И его почти трясёт. Сонхун просто надеется, что не выглядит со стороны как идиот, у которого начинается нервный приступ. Но Сону смотрит на него так пристально и искреннее, что чуть легче дышать.       — Когда пингвины выбирают себе пару, они ищут для неё самый красивый камушек по всему берегу и кладут его своей будущей паре на лапку в ожидании ответа.       За секунду до лисьи глаза такие чистые. Возможно, ещё не догадываются о том, что сейчас произойдёт. И Сонхун понимает, что хочет смотреть в них до конца жизни.       — Протяни руку.       Во взгляде Сону что-то меняется, а пальцы чуть дрожат, когда тот выставляет ладонь вперёд. Сонхуна и самого лихорадит, когда он кладёт на неё небольшой чёрный камушек. Такой блестящий, элегантный, с изящным плавным изгибом. Сонхун долго выбирал его в лавке полудрагоценных камней. Как самый настоящий упорный пингвин.       — Это обсидиан, — произносит он, потому что, если будет молчать, сгорит изнутри от своих эмоций. — Будет защищать тебя от всего плохого.       Сону быстро-быстро моргает. Так, словно хочет отогнать прочь подступающие слёзы. И сжимает ладонь, пробуя камень на ощупь, знакомясь с ним, пытаясь тактильно почувствовать все его изгибы. Затем разжимает и вертит чёрный камушек в пальцах, подносит к лицу, чтобы получше разглядеть. Всё это время Сонхун чувствует, что сейчас рухнет на колени.       — И как долго ты его искал? — Сону улыбается, но уголки его губ заметно подрагивают, разоблачая внутреннюю бурю.       Сонхун не сдерживает нервного смешка.       — Не скажу. Хочу, чтобы ты думал, будто очень-очень долго, — и чуть дразнит, чтобы разрядить напряжение, а сам думает лишь о том, как бы не грохнуться в обморок.       Сону тоже смеётся, а его глаза, как драгоценные камни, бликуют всеми чувствами души. Сонхун мечтает однажды научиться понимать их с полувзгляда. Пусть без меток. Наугад. Пусть методом проб и ошибок. Он научится. Теперь он верит, что сможет. И ему не страшно. Ну, почти.       — Так ты ассоциируешь себя с пингвином? — игриво спрашивает Сону, а его губы всё ещё, всё ещё дрожат.       Сонхун усмехается и качает головой.       — Не знаю. Не совсем… Но я ассоциирую тебя со своей парой, — сознаётся он, сдерживая внутренний ликующий вопль. — Ты хотел, чтобы я нормально предложил тебе встречаться? Ну, как? Достаточно нормально? Тебе нужно дать ответ. Ты можешь принять его либо выкинуть.       Чёрный камушек такой маленький, незатейливый. Но если бы кто-то знал, атрибутом какой безграничной власти тот теперь является. Какой могущественной силой Сонхун наделил его, вложив в ладошку Сону и поставив свою жизнь на кон. Ведь теперь одного взгляда будет достаточно, чтобы подчинить Сонхуна полностью. Этому взгляду он не посмеет перечить. Он будет боготворить лисьи глаза, возведя в абсолют. Будет бежать на звук своего имени, находясь даже на грани смерти. Отдаст своё сердце, позволит танцевать и на нём, и на своих костях. Будет рычать на чужих и будет ластиться к любимым рукам, как верная псина у ног своего хозяина. Будет защищать до последнего вдоха. Согревать своим теплом. Даже сгорит, если будет нужно. Всё, что ему прикажут. Сонхун будет предан до последнего вдоха.       И судя по взгляду лисьих глаз, Сону всё это тоже предельно ясно. Он смотрит на чёрный камушек ещё раз, прежде чем сжать в руке. А Сонхун слышит, как застегнулся поводок у него на шее.       Руки Сону кольцом обвиваются вокруг груди, и в следующее мгновение он чуть приподнимается на носочки, чтобы поцеловать Сонхуна в уголок губ. Сонхун наклоняет голову и замирает, прижавшись к губам Сону в ответ. Скрепляя все слова и обещания этой печатью.       Несколько минут они просто стоят, обнявшись. Это всё, что нужно, чтобы чувствовать себя бесконечно счастливым. Просто быть рядом с Сону более чем достаточно. Дети бегают рядом, и кто-то из них даже напевает свадебную песенку (вот же мелкие п*здюки!). Когда Сону неохотно отлипает, отступая назад, Сонхун снова ловит его за лапку, и они отправляются на поиски места, где можно перекусить. Едят одно бинсу [1] на двоих вместо торта, рассматривая проплывающих по потолку рыбок. Сонхун обещает, что в следующий раз отведёт Сону поесть бинсу на Хондэ. После они находят бассейн с пираньями, Сонхун специально фотографирует самых зубастых и отправляет фотки Чонвону, в ответ на что мелкий предлагает ему сходить нах*й. Тогда Сонхун скриншотит и пересылает хёну. Пусть Хисын дальше сам разбирается, почему его малолетка постоянно бранится.       Блуждания по залам прерываются объявлением, что развлекательный центр закрывается через тридцать минут. И Сонхун давится разочарованием, закидывая руку Сону на плечо. Они почти доходят до выхода, минуя пингвинов, акул и детскую игровую зону, когда Сонхун замечает фотобудку и, погладив лисье плечо, увлекает за собой.       — Я плохо получаюсь на фотографиях, — немного сопротивляется Сону.       — Ага, именно поэтому выкладываешь каждый день фотки в Instagram, — посмеивается Сонхун, с удовольствием наблюдая за тем, как румянец вспыхивает у Сону на щеках.       — Ты же говорил, что не пользуешься! — по праву возмущается тот. — Мог бы тогда подписаться или лайкнуть, я не знаю…       — Не-а, — усмехается Сонхун, приоткрывая для Сону шторку фотобудки и пропуская его вперёд. — Я сохраняю конфиденциальность и не палю свой аккаунт.       — Я поставлю настройки приватности, и ты больше ничего не увидишь! — угрожает Сону. Приходится поцеловать его в висок, чтобы как-то задобрить.       Сонхун возится с автоматом, настраивая его на печать, и запихивает внутрь несколько купюр в тысячу вон, Сону же смотрит на своё отражение на большом экране, поправляя волосы. Когда они наконец садятся, Сону придумывает им милые позы. Сонхун в целом не очень любит дурачиться на камеру, но если вместе с Сону, то ему даже нравится. Особенно, если при этом они сидят очень близко. Для последней фотографии он наклоняется ближе и прижимается поцелуем к мягкой щеке, чувствуя, как она приятно горит под его губами.       Две фотоленты. По четыре фото на каждой. Сонхун собирается повесить свою в общаге над письменным столом, чтобы видеть её каждое утро для хорошего дня и вечером для сладких грёз. Он бы хотел ещё поставить их фотку на заставку телефона, но тогда придурошные друзья точно его засмеют. Сонхун пока не готов пойти на такую жертву.       — Давай в следующем году тоже сделаем такие фотографии? — предлагает Сону. А в его словах скрыто намного больше, чем может показаться на первый взгляд. Страшно давать такое обещание, проще жить моментом и ничего не загадывать, но Сонхун кивает, отбросив все сомнения. Оказывается, для того чтобы стать смелым, ему надо было просто встретить Сону.       Он вдруг ловит себя на мысли о том, что как же хорошо, что он не умер пятнадцать лет назад, потому что автобусу протаранили другой бок. Он не знает историю Сону. Возможно, ему и не нужно её знать. Но как хорошо, что Сону здесь: живой и… Сонхун ведь уже может назвать его своим?       Всё, что произошло в их прошлом, — это лишь цепочка кармических событий, которая привела их друг к другу. Будущее — это то, что они могут создать вместе.