Ромашковый пепел

Гермиона Грейнджер всегда и во всем была отличницей. Будь это учеба в Хогвартсе, повседневные обязанности, натаскивание Гарри и Рона по некоторым предметам или неожиданные поручения. Прилежность и полная самоотдача рождали уверенность в себе, что часто отмечали окружающие. Однако после этой ночи все несколько изменилось, и уверенность сменилась озадаченностью и странными желаниями. Когда гриффиндорка ушла из гостиной, оставив Паркинсон спать на диване у камина, её вдруг одолело ужасное любопытство. Что случилось с Пэнси, извечной подружкой Драко Малфоя? С самого начала учебного года Гермиона знала, что непросто прийти в себя будет не только тем, кто воевал против Темного Лорда, но и тем, кто был на его стороне, теперь оказавшимся в глазах всех предателями. Сквозь показную напыщенность и невозмутимость слизеринцев проглядывали внутреннее опустошение и страх перед будущим и теми, кто выбрал сторону света. Грейнджер думала, что с Паркинсон происходит то же самое, и была уверена в том, что скоро все пойдёт на старый лад, и высокомерные голоса слизеринцев будут звучать так же громко, как и раньше. Но девушка с загадочными зелёными глазами точно таила в себе что-то ещё, сокровенное и наверняка сильно отдающее болью. Перед сном Гермиона долго ворочалась в постели. Она больше не заставляла себя прекратить думать о Пэнси, но пыталась разобраться с тем, что именно вызывает в ней эти мысли. Первым делом она отметила свою истинно гриффиндорскую способность находить проблемы там, где их в принципе быть не должно. Пусть они со слизеринкой даже не были хорошими знакомыми, и то, что Гермиона не дала той упасть в обморок и притащила с кухни поднос с едой, было правильно и необходимо, и так бы сделал любой другой неравнодушный ко всему миру человек, Грейнджер уже успела почувствовать на себе ответственность за Пэнси. И это выводило из себя. Гриффиндор помогает Слизерину? Нет, ну это уже ни в какие ворота не лезет! Далее девушка задумалась о том, что не знает о самой Паркинсон ничего, кроме статуса её крови и принадлежности к высшему магическому обществу. Какие книги ей нравятся? Где и как она любит проводить свободное время? И почему, черт возьми, она вчера намеренно ничего не ела? Гермиона терпеть не могла чего-то не знать. И если раньше она об этом даже не помышляла, то теперь чувствовала себя обязаной знать хотя бы малую часть. И наконец Грейнджер поняла, что не сможет оставить это все на самотёк. Движимая любопытством и ещё каким-то сумбурным ворохом других чувств, она решила, что с завтрашнего же дня начнёт присматриваться к Пэнси и попробует потихоньку разобраться с происходящим, но сделает это так, что никто и не заметит того, что она влезла туда, куда её не просили. Грядущее время обещало быть интересным и полным неожиданностей. Гермиона думала, что после всего, что они прошли с Поттером и Уизли, жизнь станет спокойной и беззаботной. Но куда там — гриффиндорская душа не может жить без приключений… На следующее утро Гермиона проснулась не от тёплых лучей солнца, а от дроби дождевых капель по стеклу. Всё же осень — сезон дождей и листопадов. Закончив с приготовлениями, девушка спустилась в гостиную, подгоняемая беспокойством за старосту со Слизерина. Пэнси все ещё спала, обнимая рукой лежащую рядом подушку. Грейнджер остановилась в паре метров от дивана, решив повременить с походом на завтрак и позволяя себе разглядеть Паркинсон получше. Её кожа уже не казалась фарфорово бледной, а чуть надутые во сне губы имели непривычный пудрово-розовый оттенок. До этого момента Гермионе казалось, что она настолько часто пользуется красной помадой, что та уже окончательно въелась в кожу и осталась на губах навсегда. Хоть слова «слизеринцы» и «милые» никак не хотели совмещаться в её голове, сейчас Пэнси казалась ей именно такой — нежной и милой. Постояв в гостиной ещё немного и подумав, Гермиона сделала вывод, что не всегда можно судить волшебника по тому, на какой факультет тот попал. Сейчас перед ней была не высокомерная слизеринка, не заносчивая аристократка, а обыкновенная девушка со своими проблемами и тараканами в голове, которая вполне может быть милой. Но самой Паркинсон она ни за что на свете об этом не скажет. Гриффиндорка ушла, бесшумно закрыв дверь. Пусть Пэнси хотя бы выспится сегодня, ей это действительно не помешает. *** Весь день Гермиона твердила самой себе, что пора бы уже прекращать возвращаться мыслями к прошедшему дню и их общей гостиной, а вместо этого полностью сосредоточиться на занятиях. Но, как любил говорить Рон, хрен там плавал. Обрывки вчерашних и утренних воспоминаний о Паркинсон назойливо не отступали и атаковали мозг отличницы с весьма завидным успехом. Вопросы образовались один за другим: где сейчас Паркинсон? Что делает? Она завтракала? С ней все в порядке? Один раз её настолько все достало, что на травологии девушка не сдержалась и крикнула на всю теплицу: — А ну тихо! Однокурсники подумали, что Гермиона обращается к ним, и все до одного замолкли, продолжая высаживать в горшки очередные необычные растения профессора. «Какой кошмар,» — подумала Грейнджер и отвесила себе оплеуху. Вечером Гермиона быстрее обычного покончила с делами и чуть ли не бегом помчалась в башню, по привычке закусив губу. В груди что-то волновалось и плескалось прямо как тёмные воды океана в шторм. Девушка списала эти ощущения на быструю ходьбу. Руки непрестанно поправляли выбивающиеся непослушные пряди, а потом принимались теребить воротничок персиковой рубашки. Ну не может же она в самом деле волноваться из-за встречи со слизеринкой? Конечно нет! Однако в гостиной Паркинсон не было. «Ну а чего ты хотела, Грейнджер? Чтобы она сидела тут в ожидании тебя, чтобы вместе поболтать о прошедшем дне? Вы всего лишь вынужденные соседи, не больше,» — обратилась она к себе мысленно, вдыхая побольше воздуха в лёгкие. Было очень наивно полагать, что Пэнси соизволит поговорить с гриффиндоркой о том, что произошло, и уж тем более, что та будет специально ждать её. Наверняка, она ускакала к своему Малфою и теперь действует вместе с ним на нервы Гарри в соседней комнате. Ну и пожалуйста, Гермионе абсолютно плевать. Или не совсем плевать, самую малюсенькую малость. И это раздражало больше всего — Грейнджер не было все равно, и это факт. Встретиться довелось лишь утром в Большом зале. Конечно, вряд ли короткие взгляды в сторону друг друга можно назвать встречей, но большего было не дано. Пэнси либо не ночевала у себя, оставаясь в подземельях, либо поднялась ни свет ни заря и ушла из башни старост. Гермиона с облегчением взглянула на то, как аристократка неторопливо ест овсянку с ягодами, и тут же опустила глаза в собственную тарелку, словно боясь быть пойманой за этим занятием. Пэнси ела, и это хорошо. Значит, голодных обмороков в ближайшее время пока не предвиделось. — Гермиона, ты случайно не знаешь, почему Паркинсон позавчера вечером ходила на Астрономическую башню? — слева раздался голос Гарри, и девушка чуть не подскочила с места. — Она была на Астрономической башне? — произнесла она, в изумлении глядя на друга. Зачем Пэнси понадобилось туда ходить? — Ага, — парень залпом выпил яблочный сок. — Вчера возвращаемся с Роном с тренировки по квиддичу и видим, что на балконе башни кто-то стоит. Присматриваемся мы, значит, а это Паркинсон собственной персоной. — И что она там делала? — Да ничего особенного, — включился в разговор Уизли, накладывая себе добавку, — стояла, смотрела куда-то далеко и вроде как курила. — Одна? А ничего странного не заметили? — Гермиона сама не заметила, как начала допрос. — Одна. Странного… — Рон почесал затылок, вспоминая, — точно! Холодно было, хоть обогреватель с собой таскай, а она себе спокойно расхаживает в блузке с короткими рукавами. Грейнджер нахмурилась и замолчала, пытаясь представить себе обрисованную друзьями картину. Воображение весьма реалистично явило образ Пэнси в лёгкой блузке прохладным вечером с тонкой сигаретой в изящных пальцах, что она сама повела плечами, отгоняя навеяный её фантазией холод. Ну и на кой черт тебя туда потащило, Паркинсон? Не выдержав, Гермиона ещё раз посмотрела в сторону слизеринского стола и тут же наткнулась на ответный взгляд глаз цвета скошеной в августе травы. Пэнси вопросительно приподняла правую бровь, и гриффиндорка успела укорить себя за то, что выбрала такой неподходящий момент для наблюдения за слизеринкой. Растерявшись, девушка сделала то, чего меньше всего от себя ожидала — улыбнулась. Улыбнулась и сразу же вновь уставилась в тарелку с завтраком. Надо же было такое выдать! У гриффиндорцев были две значительные причины не хотеть идти сегодня на зелья: первая — их вёл Северус Снейп, постоянно забирающий очки за взорванные котлы, вторая — занятие было со Слизерином, рядом с которыми урок превращался в поле боя, где вместо оружия используется огромное количество изощренных ругательств. Не желая отличаться от других, Гермиона скорчила весьма кислую гримасу и уткнулась в учебник, прислонившись к холодной стене подземелий в ожидании начала урока. Глаза бегали по страницам, но чудилось, что даже между строк из ниоткуда возникает образ темноволосой девушки с брусничными губами. Смешно и безумно признать, но у Грейнджер все же была своя причина ждать зельеварение. Снейп молча раздал листы с заданиями по пройденной теме, и обстановка в помещении стала ещё мрачнее. Гермиона склонила голову и неторопливо стала выводить ответы кончиком пера, будучи уверенной в собственных силах, ведь она взяла книгу по этому материалу для дополнительно чтения ещё в начале учебного года. Скажи она остальным, что ей нравилась атмосфера во время школьных тестов и экзаменов, все бы пальцем у виска покрутили и присвистнули. Но тишина класса, запах пергамента и чернил успокаивали, казалось, что шумный и многолюдный Хогвартс погрузился в безвременье и ненадолго затих, словно улицы в предрассветном часу. Гриффиндорка доделала предпоследнее задание и вдруг позволила себе отвлечься. На Паркинсон. Пэнси сидела, подперев голову рукой, кусала губы и хмурила брови, что-то небрежно выцарапывая на листе. Гермиона вгляделась повнимательнее и поняла, что кое-что изменилось. Наконец глаза слизеринки не виделись ей пустыми и безжизненными. И, Мерлин ей свидетель, девушка совершенно случайно подумала о том, что аристократка безумно красива. — Мисс Грейнджер, вы закончили? — ровный голос профессора вырвал её из мира собственных мыслей. Черт, она единственная из всех учеников сейчас смотрела не на задания, а достаточно долго пялилась на чёртову Паркинсон. — Почти, сэр, — взяв себя в руки, ответила она и продолжила решение теста. Закончив, девушка поднялась с места, бесшумным движением положила тетрадь на стол зельевара и направилась к выходу. Взгляд снова против воли задержался на задумчиво пишущей Пэнси. Дыхание остановилось всего лишь на считанные секунды, но этого было достаточно, чтобы Грейнджер сделала окончательный вывод о том, что оставаться равнодушной к персоне красавицы-аристократки она точно больше не сможет. Гермиона не знала, что именно, зачем и почему она собирается делать, но сидеть сложа руки и лишь украдкой смотреть на зеленоглазую старосту девочек она больше не хотела. Какая ты на самом деле, Пэнси Паркинсон, и что я могу сделать, чтобы помочь тебе? «Она мне не безразлична…»