Ромашковый пепел

Прохладное лезвие медленно и легко скользило по рёбрам, оставляя алые полосы-ниточки с бусинками из капель крови, что через пару секунд начинали друг за другом стекать вниз. На этот раз она не смотрела ни в зеркало, ни на саму белоснежную кожу, отрешенно считая сколько кафельных плиток умещается в одном ряду на стене. Да и не нужно было видеть, ведь привыкшие пальцы давно уже не нуждались в осматривающем каждый сантиметр взгляде — не слишком глубоко, чтобы шрамы были не очень заметны, но достаточно, чтобы прочувствовать эту живую и осязаемую боль, кратковременно помогающую заглушать ту, что внутри, хроническую и тягучую, словно застоявшийся мед с тысячью ложками дёгтя. Убрав за собой все следы того, что происходило здесь буквально минуту назад, Пэнси вышла из ванной, уже заранее зная, что снова наткнется на заучку-Грейнджер с очередной книжкой на коленях и кружкой чая в руке. В последнее время гриффиндорка стала все чаще проводить свободное время в их гостиной, а не в своей комнате или библиотеке. Сначала слизеринка была готова поклясться, что та делает это намеренно, желая побесить соседку (хотя Паркинсон больше бесил почти всегда царящий на её голове беспорядок в конце дня, чем сама девушка), но позже решила, что они с Гермионой — не Поттер и Малфой, которые собачатся на каждом шагу и не упускают ни единого повода поиграть друг у друга на нервах. Скорее всего, Грейнджер просто нравилось исходящее тепло от камина и удобство дивана с огромным количеством подушек. К тому же, пребывание Гермионы в этой комнате не прошло бесследно: на кофейном столике появилась вазочка с фруктами, преимущественно красными яблоками, и имбирным печеньем, на полках аккуратно стояли в ряд библиотечные книги, приглядевшись к корешкам которых можно было заметить, что те были щепетильно расставлены в алфавитном порядке. Благодаря этим мелочам изменился и запах гостиной — пахло пряной выпечкой и пергаментом, прямо под стать стоящей за окном серединой осени. Пэнси не была против таких перемен, тем более она все еще часто пропадала в подземельях с друзьями, а когда было хреново — у себя на подоконнике с сигаретами. Но пару раз все же взяла немного печенья, надеясь, что Грейнджер по доброте душевной оставила сладости для них двоих, а не только для себя. И в конце-концов, если бы та хотела съесть все сама, забрала бы в свою комнату, а не оставила бы в их общей. Если так, то Гермиона действительно была не такой уж плохой соседкой, и Паркинсон могла лишь шутливо позлорадствовать над бедным Драко, которому вчера Поттер во всей красе продемонстрировал настоящую гриффиндорскую пьянку в гостиной старост-мальчиков. До того момента, пока Малфой не рассказал, как все проходило, Пэнси была уверена в том, что во всем Хогвартсе никто не сможет перепить Забини, однако теперь всерьёз подумывала над тем, чтобы устроить соревнования между Блейзом и неожиданно оказавшимся талантливым во вливании в себя алкоголя Дином Томасом. В стенах этой школы просто невозможно соскучиться. И также невозможно представить, что случится завтрашним днем. *** —  Я сказал ему, что он полный идиот. — Ага, а он что? — Назвал меня придурком. — А ты что? — Ответил, что это взаимно. Пэнси краем уха слушала разговор Драко и Блейза, что длился с самого начала ужина и даже не собирался заканчиваться. Итальянец горел желанием узнать все об очередной перепалке старост дословно, о чем болтал Малфой, не скупясь на маты и пестрящие разнообразием обзывательства. В последнее время он все чаще и чаще заговаривал о Поттере, чем вызывал крайнее любопытство Забини. Однако Паркинсон реагировала на это иначе: когда с каждым разом становилось все сложнее подавлять давящее ощущение в груди и острую необходимость выплеснуть чувства, та лишь выдавливала кривую усмешку, будто вся сложившаяся ситуация её забавляет, а не разрушает внутри на мелкие частицы, грозящиеся в скором времени исчезнуть насовсем, оставив после себя мёртвую пустоту. Иногда ей до одури хотелось рассказать обо всем тому же Блейзу или Дафне, выпустить то, что щемило сердце все это долгое время, и хотя бы раз в жизни не бояться быть искренней и полностью открытой. Именно так ведь поступают настоящие друзья, если у них возникает проблема, зная, что им постараются помочь? Когда девушка задумывалась об этом, её воображение порой достигало пика, стирая грань с реальностью, и она даже начинала испытывать то самое чувство облегчения, что смогла бы ощутить, раскрывшись товарищам. А потом вновь возвращалась в настоящий мир. Нет, Пэнси никогда бы так не смогла. Она не могла позволить себе снять ту броню, незримо покрывающую каждый участок её тела, защищающую от новых ран. Паркинсон не знала: то ли это проявление силы и тренировка умения справляться со всеми трудностями самостоятельно, то ли болезненная слабость и дикая боязнь окружающего ее мира. И хотя ей очень хотелось верить в первое, нельзя точно сказать, что второе было неправдой. Слизеринка вдруг почувствовала, что на неё в данный момент кто-то пристально смотрит. Гордо приподняв подбородок и немного выгнув правую бровь, как и полагается утонченной аристократке, она пробежалась глазами по всем четырём столам, отчего-то дольше всего задержавшись на гриффиндорском. Тот, кто смотрел на неё так и не нашёлся, но зато взгляд зацепился за знакомые каштановые локоны. Грейнджер сидела между Уизли и Поттером и со странной сосредоточенностью глядела в свою тарелку супа, словно детально изучая все её содержимое. Приглядевшись получше, Пэнси к своему удивлению заметила, что та заколола назад передние пряди какой-то причудливой заколкой с синими камнями, что сделало её лицо более взрослым и изящным. Многие в Хогвартсе заметили, как гриффиндорка превратилась из гадкого утенка в красивого лебедя, и Паркинсон не была исключением. Хоть у них на Слизерине было негласное правило не говорить ничего хорошего о студентах со львиного факультета, но думать о том, что мисс всезнайка довольно симпатичная, ей ведь никто не запрещал? — Эй, Пэнс, ты с нами? — Блейз коснулся её плеча, и девушка вздрогнула. — Мы тебя уже с минуту зовём. Что, продумываешь план как разбить сердце очередного поклонника? — Забини, ну зачем ей тратить время на каких-то идиотов? — Драко подмигнул подруге. — Мы вполне можем провести его более продуктивно и приятно сегодняшним вечером, да ведь, Паркинсон? — он улыбнулся очаровательной лукавой улыбкой, и Пэнси пришлось ущипнуть себя, чтобы не раствориться в его грозовых глазах. «Даже не смей поддаваться ему, — начала внушать она сама себе, впиваясь ногтями в нежные ладони, — не смей, поняла?! Он в плохом настроении после ссоры с Поттером, ему всего лишь снова нужна разрядка, не ты сама.» И пока решимость и гордость предательски не сломились под ударом разрушающих чувств, девушка поспешила выпалить: — Не сегодня, милый. У меня другие планы, — она тоже подмигнула, скопировав мимику Драко, выдавила весьма убедительную самодовольную ухмылку и вышла из-за стола, дав Малфою узнать, что она умеет и отказывать. Это была её маленькая-большая победа. Пэнси скрылась из Большого Зала, так и не заметив взгляд кофейных глаз, что был умело спрятан в нужный момент. *** Она лежала на кровати и заставляла себя взять в руки учебник по зельеварению, чтобы завтра сгладить недавний прокол перед Снейпом. Что ж, честно признаться, самовнушение ей давалось не очень хорошо — за полчаса прочитана была только одна страница из всех семи. — Однако, Паркинсон, ты ужасно обленилась, — сказала девушка сама себе, сделав ещё одну попытку вникнуть в строки. Но теперь ей помешало не собственное нежелание учиться, а три коротких стука в дверь. — О, вот и смерть с косой пришла, — усмехнулась. Открыв дверь, Пэнси подумала, что вряд ли смерть выглядит как Гермиона Грейнджер, которая вместо косы держала в руках кипу каких-то бумаг, и шумно выдохнула — жаль, она бы сейчас с удовольствием сходила на тот свет, хотя бы просто на экскурсию. — Что? — произнесла слизеринка, оперевшись правым плечом об стену. — Нам поручили составить расписание квиддичных тренировок, — Грейнджер открыто смотрела Пэнси прямо в глаза, ожидая, что та что-то ответит. Но Паркинсон промолчала и, обойдя однокурсницу, направилась в сторону гостиной. Как только мисс-я-припрусь-к-вам-в-самый-неподходящий-момент выгрузила стопку листов на стол, аристократка тут же принялась за работу, даже не глядя на вторую старосту. Зелья хоть и не были любимым предметом Паркинсон, отдававшей предпочтение чарам и трансфигурации, но заставлять собственного декана считать своих подопечных безответственными не хотелось. Заполняя листы немного небрежным и запутанным почерком, Пэнси не сразу заметила, как комната начала заполняться запахом трав и пряностей. — Грейнджер, что ты… Гермиона с самым обыденным видом разливала чай по чашкам и присыпала сверху корицей. Слизеринка уж было подумала, что у них гости, но девушка молча придвинула вторую чашку к ней и поставила вазочку с имбирным печеньем ровно посередине стола, а затем продолжила выводить аккуратные витиеватые строки. Паркинсон замерла, искренне не понимая, что сейчас произошло. Грейнджер предложила ей выпить вместе чаю с печеньем? Или не предложила, а просто поделилась из вежливости? Хотя о какой вежливости может идти речь, если говорить о двух издавна враждующих факультетах? Пэнси нерешительно коснулась ручки чашки, словно маленький ребёнок, впервые решивший попробовать самостоятельно что-то выпить. Опять ромашковый? На этот раз он показался вкуснее, чем раньше. Аристократка ещё пару раз незаметно поднимала голову, отрываясь от письма, чтобы взглянуть на сосредоточенное личико гриффиндорки, время от времени надкусывающей печенье. В свободном кремовом свитере и с волосами, заплетенными в слабую косу, девушка казалась такой домашней, будто бы дополняя уют гостиной с камином, где сейчас потрескивало дерево, и запахом чая и выпечки. Когда Пэнси посмотрела на Гермиону ещё один раз, то заметила как на ее нижней губе осталось парочка крошек, которые так неожиданно захотелось взять и смахнуть, легко и неторопливо скользнув пальцами по немного искусанным губам. «Ещё раз подумаешь о чем-нибудь таком, дорогая Паркинсон, то точно сможешь причислить себя к посетителям Святого Мунго,» — язвительно подметила она про себя, зарекаясь больше не отвлекаться на соседку. Они закончили одновременно, секунда в секунду. Слизеринка отдала свои бумаги Грейнджер, все ещё не глядя на ту, но зато внимательно осматривая туманный пейзаж за окном. Кажется, ночью снова будет дождь. Уже на пути в свою комнату, где её уж сто лет как ждёт зельеварение, Пэнси ощутила странное чувство, будто она забыла что-то важное, но не могла вспомнить что именно. И когда взгляд упал на пустые чашки, её словно черт за язык дёрнул: — Э-э-э… Грейнджер? — Да? — девушка похлопала длинными ресницами. — Спасибо за чай, — негромко произнесла Паркинсон, однако успев вовремя изобразить аристократическую сдержанность. — Не за что, — гриффиндорка на удивление тепло улыбнулась, словно являлась солнечной противоположностью ледяному спокойствию и невозмутимости собеседницы. Впрочем, так оно и было. Паркинсон на миг почувствовала, как будто что-то колыхнулось в районе сердца и ударило по грудной клетке. Наверное, показалось. — И хватит называть меня по фамилии, — она фыркнула и этим чем-то напомнила забавного зверька, вновь улыбнулась и ушла к себе. Не назвать её по фамилии? Пэнси усмехнулась. Что ж, можно попробовать. У неё ведь такое красивое имя, мелодичное, благородное и нежное. — Гермиона, — еле слышно прошептала девушка, растягивая букву «о». — И впрямь недурно.