Призрак из прошлого

Дробный стук каблуков, гулким эхом разносящийся по коридорам святого Мунго, выдавал нетерпеливость, с какой они сосредоточенно шли к своей цели. Не сказать, что они бежали, но и ходьбой это сложно было назвать. Гермиона с досадой заправила за ухо выбившийся локон, надеясь, что там он останется хоть на какое-то время, и покосилась на тяжело дышавшую медиведьму, семенящую слева от нее. Быстрое передвижение оказалось для немолодой уже женщины суровым испытанием, но шага она не замедляла, намереваясь привести мисс Грейнджер к месту назначения как можно скорее. Гермионе мало что объяснили, сказали только, мол, в больнице появился важный пациент, которому нужно её внимание, и все. Больше ни единым словом не обмолвились. Грейнджер мысленно фыркнула — если б она хотела стать колдомедиком, то непременно стала бы. Но вместо этого выбрала изучение сложных проклятий. Эта тема так увлекла ее после школы, что в один прекрасный день Гермиона решила: она должна отыскать способ подавлять их вредоносное действие, а еще лучше — научиться их снимать. Со свойственной ей самоотдачей Гермиона тогда практически похоронила себя под грудами книг, абсолютно не имея никакого понятия, каких высот сможет достичь. Единственное, что она знала точно — накладывать такие проклятия она не станет ни за какие блага мира: пережитая война навсегда отбила у нее охоту причинять людям боль. Какого бы рода она ни была. И вот теперь, все ее старания окупились в полной мере. Она работала в больнице святого Мунго и имела собственную лабораторию, где и трудилась не покладая рук. Провожатая так резко завернула за угол, что Гермионе даже пришлось чуть-чуть пробежаться, чтобы догнать её. Но едва она с ней поравнялась, как та остановилась перед очередной палатой и, прищурив глаза, откровенно сказала: — Доктор Грейнджер, я понимаю, что вы, вероятно, с неохотой возьметесь за это дело, но прошу поверить мне на слово: вы — единственный специалист, которому мы доверяем и который сможет справиться с проклятьем такого рода. Услышав подобное заявление Гермиона нахмурилась. — Почему вы это говорите? Медиведьма вздохнула и перевела взгляд на дверь. — Потому что мы знаем — вы сделаете все от вас зависящее, чтобы помочь пациенту. Кем бы он ни был. Гермиона помрачнела еще больше. От нехороших предчувствий у нее болезненно сжался желудок, а по спине пробежали мурашки. Она, кажется, уже поняла, кто ожидал её по ту сторону двери с табличкой «Палата А». И, словно подслушав ее мысли, медиведьма повернула ручку. Выкрашенная белой краской створка распахнулась, и Гермиона, увидев посетителей ее будущего пациента, (а, точнее, пациентки) тихо ахнула. Рядом с больничной койкой, опустив голову и сжимая в руках ладони своей матери сидел Драко Малфой. Никогда, сколько она его помнила, Гермиона не видела, чтобы он выглядел таким потерянным и неряшливым: галстук ослаблен, верхние пуговицы на рубашке расстегнуты, а брюки в таком состоянии, будто он в них спал. Гермиона окинула быстрым взглядом Нарциссу. Чутье профессионала не подвело ее и на этот раз: не сказать, чтобы та очень уж изменилась со времени их последней встречи, но усталый, изможденный вид и темные круги под глазами наводили на мысль, что женщина эта нездорова и немного не в себе: миссис Малфой рассеянно оглядывала палату, будто не могла понять, где сейчас находится и почему лежит в постели. Да еще и средь бела дня. Медиведьма вежливо кашлянула. Драко понял голову, увидел Гермиону и удивленно расширил глаза. — Грейнджер? — озадаченно спросил он, глядя на бывшую сокурсницу с таким изумлением, словно у нее внезапно выросла вторая голова. Глядя на его бледное от недосыпа лицо, Гермиона пришла к выводу, что, похоже, никого из Малфоев не предупредили о ее визите. Она уже открыла рот, чтобы ответить, но промолчала: зная, как предвзято относилась к ней эта семья, любое сказанное ею сейчас слово могло быть неверно понятым, а оправдываться за несуществующую вину ей и подавно не хотелось. Драко же ее молчание истолковал по-своему. Взгляд его потяжелел, на скулах заиграли желваки. — Что она здесь делает? — отрывисто спросил он у целительницы, презрительно скривив губы. Пожилая женщина выпрямилась и открыто посмотрела ему прямо в глаза. — Доктор Грейнджер — одна из лучших в своей сфере специалистов, практикующихся на магических проклятиях и болезнях, — пояснила она, чеканя каждое слово. — Она проделала большую работу по исследованию самых сложных заклятий, с которыми нам пришлось столкнуться, и создала для них уникальные в своем роде антидоты. Услышав подобную похвалу, Гермиона порозовела и даже немного подтянула спину. — Плюс ко всему, она — магглорожденная и потому знакома со свойственными магглам болезнями не понаслышке. Симптомы, которые мы наблюдаем у вашей матери, практически полностью идентичны симптомам маггловской болезни под названием «болезнь Альцгеймера». Доктор Грейнджер очень хорошо разбирается в ее клиническом течении и способна облегчить состояние вашей матери. Теперь вы понимаете, что она здесь делает? — У моей жены нет магловский болезни, — надменный голос старшего Малфоя прозвучал за спиной Гермионы настолько внезапно, что от неожиданности она чуть не подскочила на месте. Сердце ее ухнуло в пропасть, ладони моментально вспотели, и один только Мерлин мог сказать, чего ей стоило заставить себя повернуться к нему. Люциус, как всегда, идеально одетый, стоял у окна и не выказывал ни малейшего беспокойства, в коем пребывал его сын. Впрочем, небольшие морщинки вокруг глаз все же выдавали его озабоченность создавшимся положением, а опущенные уголки губ свидетельствовали о недовольстве их обладателя. «Должно быть, от одной мысли, что его жена может страдать чем-то настолько… низменным», — подумалось Гермионе. — Конечно же нет, мистер Малфой, — буркнула раздраженная медиведьма. — Проклятие, которое наложено на вашу супругу, всего лишь имитирует эти симптомы. Лицо Люциуса на мгновение вытянулось, он сглотнул и глухо проговорил: — Это была последняя месть Волдеморта. Мы и понятия не имели, что перед смертью он успел наслать на нас проклятие. Оно должно было наказать нас за то, что мы выжили. В отличие от него… — Он проклял всю вашу семью? — вырвалось у Гермионы прежде, чем она сообразила, о чем именно спрашивает. Злясь на себя за свою несдержанность, Грейнджер постаралась придать себе самый что ни на есть равнодушный вид, однако презрительный взгляд Люциуса попросту пригвоздил её к месту. — Конечно же нет, иначе что это было бы за наказание? Он подошел к этому вопросу творчески и для каждого придумал что-то особенное. В нашей семье им стало сумасшествие Нарциссы, — холодно ответил он таким тоном, словно разговаривал с умственно отсталой. Гермиона кивнула и записала этот факт в блокнот, который сопровождал ее куда бы она ни шла — кто знает, когда на ум может прийти очередная формула антидота или просто озарит светлая мысль. Словно очнувшись, Нарцисса внезапно посмотрела на Люциуса и недоуменно приподняла бровь: — Абраксас? Что вы здесь делаете? Я думала, вы с Люциусом больше не разговариваете, — мать семейства Малфоев с любовью посмотрела на своего сына и сжала его руку. — Но раз я ошибалась, значит, так тому и быть. Как же это хорошо, когда в семье царит мир и покой! А еще, у меня есть для вас хорошая новость — у нас будет малыш, и я так этому рада, так рада!.. Сердце Гермионы сжалось от жалости, когда она увидела, какими взглядами обменялись отец и сын. По всей видимости, это происходило не в первый раз. Гермиона подошла и присела на край кровати рядом с Нарциссой. — Здравствуйте, миссис Малфой, — доброжелательно сказала она, дожидаясь, пока та посмотрит ей в глаза. Но как только бледное лицо Нарциссы повернулось к ней, брови ее нахмурились, а голубые глаза подозрительно сузились. — Постой… Мне кажется, ты — та самая девчонка… Грейнджер? Подружка Гарри Поттера? Почему ты здесь? — Вы знаете, где находитесь, миссис Малфой? — В больнице святого Мунго, конечно. С моим Люциусом, — она повернулась к Драко и снова улыбнулась, затем вдруг покачала головой. — Но как… И ты тоже… А что же здесь делаю я? — тихим, испуганным голосом спросила Нарцисса, и вцепилась в руку Драко ещё крепче. — Ты болеешь, мама, а помочь тебе могут только здесь, — устало ответил Драко. Миссис Малфой строго посмотрела на сына: — Почему ты зовёшь меня мамой, Люциус? Лицо Драко, и без того расстроенное, стало и вовсе потерянным оттого, что его не узнала собственная мать. Гермиона поднялась с кровати и, надеясь, что жест будет расценен как утешительный, положила руку ему на плечо. Школьный недруг ты или нет, но таких испытаний не заслуживает никто. Драко посмотрел долгим взглядом в ее золотисто-карие, полные сочувствия глаза, и по его губам мимолетно скользнула благодарная улыбка. В следующее мгновение он снова повернулся к матери. Грейнджер украдкой глянула на старшего Малфоя и отметила про себя, что и он удручен не меньше сына. В обществе поговаривали, что Люциус и его отец не особо ладили между собой, каково же тогда ему было видеть, что его жена не может отличить их друг от друга… Гермиона иногда задумывалась, есть ли у Люциуса сердце (исключая анатомическую составляющую, разумеется) и большей частью склонялась к мысли, что природа, щедро одарив этого человека внешними и умственными данными, совершенно отказала ему в чувствах и способности сопереживать. Однако, глядя на его опрокинутое лицо, ей невольно пришло в голову, что если сердце у него все же и было когда-то, то сейчас наверняка уже разбилось вдребезги. — Я немедленно приступаю к работе над этим проклятьем, мистер Малфой, — стараясь, чтобы тон ее голоса прозвучал как можно более спокойно, деловито сказала Гермиона. — Мне уже приходилось сталкиваться с похожими заклинаниями и, думаю, у меня получится восстановить здоровье вашей жены. Как долго длится эта симптоматика? Люциус резко вскинул голову и пристально посмотрел на Гермиону, слово пытаясь отыскать в ее лице хоть какое-то подтверждение забрезжившей перед ним надежды. — Около двух недель, — тихо ответил он, и Гермиона подивилась тому, что, пожалуй, впервые в жизни, не услышала в его голосе ни желчи, ни яда. Грейнджер вздохнула. — Симптомы развивались постепенно, или она сразу стала такой? — мягко поинтересовалась она, наблюдая, как Люциус качает головой. Малфой перевел блуждающий взгляд на окно, и ей почему-то подумалось, будто он не хочет, чтобы она видела, какие эмоции его сейчас обуревают. — Мы поначалу думали, что она так шутит. Когда она впервые назвала Драко моим именем, нам показалось, что это шутка о том, насколько мы похожи. А потом все стало намного хуже… Теперь она не узнает даже собственного сына. Либо бесцельно бродит по дому, либо ищет Драко — она думает, будто он совсем маленький — а иногда считает, что беременна, — голос его слегка надломился, и Гермиона бессознательно потянулась, чтобы положить ладонь ему на плечо, но Люциус так неприязненно посмотрел на ее руку, что она тут же опомнилась и убрала ее за спину. — Я сделаю все, что в моих силах, мистер Малфой, — тихо пообещала она, глядя в его мрачное лицо. После небольшой паузы Люциус лишь молча кивнул в ответ и снова отвернулся к окну. Уходила из палаты Гермиона под громкие рыдания Нарциссы, ищущей своего маленького Драко.

***

Гермиона настолько стремительно спускалась по лестнице особняка, что даже Люциус не мог толком за ней угнаться. Она слышала за спиной его шаги, его голос, зовущий ее по имени, но, влекомая своей идеей, ни разу не обернулась, не говоря уже о том, чтобы остановиться. Промчалась мимо распахнутых дверей в гостиную, где бурная вечеринка набирала новые обороты, и чуть ли не бегом направилась к кабинету, расположенному в конце коридора. С силой распахнув дверь, она бросилась к стоявшему посреди комнаты массивному дубовому столу и стала лихорадочно перебирать лежавшие на нем бумаги. Некоторые из них сразу отбрасывала в сторону, другие — после тщательного осмотра. Не найдя того, что ей требовалось, Гермиона принялась за ящики. — Где же… куда она подевалась… — бормотала она, выгребая из них содержимое. За этим занятием и застал ее Люциус, который ворвался в комнату минутой позже. — Мисс Грейнджер!.. Гермиона! Что вы делаете? — воскликнул он, глядя на хаос, который она здесь учинила. — Куда можно было запропаститься? — прошептала та, обращаясь, скорее к себе, чем к нему. — Да что вы ищете? — теряя терпение спросил Малфой, придерживая рукой те бумаги, какие она вынула из стола во время своих отчаянных поисков, чтобы они не попадали на пол. — Отец? Что происходит? — прозвучал с порога встревоженный голос Драко, но в этот момент Гермиона издала торжествующий вопль и потрясла в воздухе сложенной в несколько раз газетой. Взгляды обоих мужчин невольно обратились в ее сторону. — «Ежедневный пророк»? Право же, Гермиона… — возмущенно запыхтел Люциус, подходя к ней и перехватывая поудобнее маску, которая так и норовила выскользнуть из его пальцев. Он уже хотел продолжить допрос своей экспрессивной гостьи, как Гермиона, бесцеремонно обрывая всякие споры, остановила его повелительным жестом. Люциус изумленно замер. — Это то, о чем я думаю?.. — донесся вдруг до них чей-то тихий женский голос, и Гермиона быстро обернулась: у входа в кабинет стояла невеста Драко, Амелия. Гермиона проследила за направлением ее напряженного взгляда и встретилась глазами с Люциусом. Тот глянул на зажатый в руке предмет и беззвучно выругался. — Именно, — кивнув, коротко подтвердил он. — Это маска Пожирателя Смерти. У Драко кровь застыла в жилах. Побледнев до синевы, он уставился на пугающий осколок прошлой жизни и, запинаясь, проговорил: — Но я… думал, что ты… — Да, — снова кивнул Люциус. — И все же, сегодня вечером у нас был некий гость, обряженный в эту мерзость. Драко побледнел еще сильнее, хотя казалось уже невозможным, и, глядя на его помертвевшее черты, Амелия тоже встревожилась. — И что он сделал? — слабым голосом поинтересовался Драко, но ответить Люциус не успел: его перебил громкий, с нотками ужаса, возглас Гермионы: — Да вот же оно! О, боги… Она не договорила, погрузившись в чтение статьи, и, глядя на ее встревоженное лицо, Малфой-старший подошел ближе. В попытке догадаться, что из написанного так привлекло ее внимание, заглянул ей через плечо и пробежал глазами печатные строки. Начало статьи ничего ему не сказало, но внезапно Грейнджер ткнула пальцем на один из абзацев, и, прочитав его, Люциус пораженно выдохнул. — Что там? — нетерпеливо спросил Драко с другого конца комнаты, переминаясь с ноги на ногу. Люциус с Гермионой переглянулись. — Тут написано, — тихо проговорила Грейнджер, — что в начале этой недели бывший Пожиратель смерти, Уэлтон Яксли, был выпущен из Азкабана за примерное поведение. Предполагалось, что он перевоспитался и перестал быть опасным для общества. А прошлым вечером его труп, со связанными руками и ногами, нашли в маггловской части Лондона. Его обезобразили практически до неузнаваемости, и, помимо всего прочего, у него также отсутствовали некоторые части тела... Дойдя до этого места, Гермиона побелела как мел, и дальше продолжил читать Малфой. — Аврорат считает, что нападение было запланированным, и, скорее всего, совершено не одним человеком, — голос Люциуса звучал над ее ухом так успокаивающе, что Грейнджер невольно прильнула к нему. Но едва она коснулась его, тут же почувствовала, как напряглось его тело, и услышала, как он снова тихо выругался себе под нос. Гермиона вздохнула. — Что вы думаете обо всем этом? — негромко спросила она, глядя в его потемневшие глаза и давая себе время, чтоб облечь мысли в слова. Бледное лицо Малфоя было абсолютно нечитаемым, но, судя по его напряженному хмурому взгляду и плотно сжатым губам, ответ напрашивался сам собой. — О, Мерлин… Убийцы охотятся на бывших Пожирателей Смерти, да? Люциус обежал взглядом всех присутствующих, чуть дольше задержав его на Драко, и задумчиво покачал головой: — Похоже на то. И если моя догадка верна — а события этого вечера прямое тому подтверждение — членов нашей семьи они планируют оставить напоследок...