grapefruit.

дженни достаточно двух недель, чтобы избавиться от навязчивых образов во снах. запах развеялся, вкус рассосался, мелодия утихла, картинка поблекла. ничто больше не давит, не колеблет, не выбивает почву из-под ног. ким выверенным наизусть маршрутом идёт на работу, только спустя два квартала, замечая, что забыла кошелёк в прихожей. приходится возвращаться, а такое отклонение от устоявшегося графика никогда не сулит ничего хорошего. день предвещает быть отвратительным. причиной тому является ещё и режущая глаза уличная пыль. даже на зубах скрипит гадкий песок, от которого невозможно отплеваться. солнце блестит на лобовых стёклах автомобилей и витрин магазинов, пока девушка незаинтересованно следит за сменяющейся картинкой за окном. все это ей знакомо: даже если она закроет глаза, будет точно знать, где какая вывеска, и где какой поворот. даже этого лежачего полицейского она предугадала, но все равно всех пассажиров тряхнуло. в осане давно не обновляли автобусы, а в тэвондоне и подавно. город небольшой, но до сеула всего тридцать пять километров. из достопримечательностей рынок и какой-то древний замок, в котором во время обучения в школе дженни была на экскурсии раз двадцать. большинство жителей работают на ювелирных заводах, здесь все с символикой этой корпорации. в целом, довольно чистенько и пригодно для жилья. конечно у дженни, как и у любой выпускницы школы, были большие амбиции, и она даже неплохо сдала выпускные экзамены, что позволяло ей переехать в столицу, но сеул все ещё в тридцати пяти километрах, а у неё диплом об окончании осанского государственного экономического университета. очень удобно, что с мамой можно видеться хоть каждые выходные, да и небольшую квартиру взять в ипотеку на ее среднестатистическую зарплату реально. райончик хотелось бы получше, хотя бы чунандон, но кажется до конца жизни дженни застряла в этом тэвондоне. тут и компания, и почта, и парочка хороший раменных и пивнушек. магазин канцтоваров, аптека, жилой многоквартирный дом, пиццерия, какой-то ларёк без вывески, автобусная остановка. по улицам, держась за лямки ранцев, нерасторопно тянутся школьники. на их сонных лицах запечатлено максимальное отсутсвие осознанности и понимания происходящего. дети механически передвигают ногами в нужном направлении, чтобы добраться до школы, отучиться там до вечера, хотя ничего по-настоящему стоящего в их юных головах не отложится и поплестись домой, где придётся выслушивать недовольство их результатами родителей. роддом, детский сад, начальная школа, средняя, старшая, выпускной класс, университет, работа, пенсионный фонд, кладбище. словно жизнь это такая же узкая улица со зданиями стоящими в строгом порядке, и мы все отхаживаем по ней свою вечность. кого-то находим, кого-то теряем в толпе. есть те, кому удаётся вырваться, проложить свою аллею, может даже славы с именной звездой в асфальте. но ни дженни, ни все те, кто сидит с ней в одном автобусе, ни те, кто за окном, на это не способны. большинство решает. у большинства одна протоптанная дорога. можно точно быть уверенными, что на ней не окажется открытого люка или опасной компании в темном закоулке. миллиарды по ней прошли, и таким же миллиардам ещё предстоит это сделать. и это не плохо и не удручающе. это просто жизнь, в которой дженни уверена и которая ее полностью устраивает. катастрофически заскучать ей не дают квартальные отчеты, несколько друзей и типичные проблемы взрослых людей. ким взрослая, у неё налоги и коммуналка, абонемент в спортзал, в котором она была на одном занятии, вот-вот истечёт, кофе, которым она сегодня облилась и обожгла тыльную сторону левой ладони. ей, может даже, пока немного интересно. какой бы предсказуемой ни была эта дорога, она идёт по ней в первый раз. и в последний. что-то в механизме автобуса неприятно скрипит, когда он тормозит у остановки девушки. чуть не проморгав ее, ким спешно подхватывает сумку и вырывается на оживлённую в этот час улицу. совсем скоро она опустеет. дженни немного виден этот пешеходный переход из окна. пыль сбилась у обочин, ее пытаются смыть, но все тщетно. женщина с ярко-розовой коляской вся такая гладенькая и круглая. будто глянцевая, ким заглядывается на неё, потому что от той приятная аура. она пахнет тёплым молоком и ощущается как восьмерка и мокрое сено. нежная. дженни передергивает плечами под своим небесно-голубым брючным костюмом и переходит дорогу к своей работе. на парковке с ней здоровается гаын. девушка кланяется ей. в дверях она сталкивает с невысокой енсо, которая чуть не опрокидывает на неё содержимое своего картонного стаканчика. облиться горячим второй раз за утро в планы дженни не входило, поэтому она обходит прямую опасность на приличной дистанции и спешит по прохладным коридорам. воздух в здании всегда почему-то чуть влажный, но столь тёплым утром даёт приятную свежесть. запахи ещё стойких парфюмов, кофе и спешки. все вокруг мельтешат, кланяются и зевают. ким проскальзывает в свой кабинет, стараясь максимально тихо закрыть дверь. перед ещё не включённым компьютером сидит чахи, раскладывая на столе содержимое своей сумки. дженни приветствует ее, а, когда поднимает голову на часы, видит, что вошла минута в минуту. рабочий день начинается. нажать залипающую кнопку на системном блоке, опустить жалюзи, потому что утреннее солнце бьет прямо в глаза, стянуть пиджак с чуть вспотевшей спины. стул под чахи неприятно скрипит последние полгода, и она честно все порывается купить самостоятельно новый, потому что, как она говорит, от начальства и доброго слова не дождёшься, но все это так влилось в обыкновенную их рутину, что даже дженни уже привыкла. скрипит и скрипит. таблицы, взносы, резервы, выплаты. глаза будто как-то неосознанно упираются в статичные изображения на экране. инвестиции, графики, цифры. любимое число дженни шесть. оно мягкое, доброе, синее и немного вяжущее язык. единица похожа на ее маму, ледяная, прозрачная, с металлическими отливом. двойка немного вульгарная, громкая и кисло-сладкая. тройка на своей волне, красная, на вкус как спелое яблоко. четверка не внушает доверия, взгляд у неё острый, и сама она вся крючковатая и душная. пятерка энтузиастка, носит джинсовый комбинезон и салатовая. семерка фиолетовая, скрипка и ещё какое-то ощущение, которое дженни не удаётся трактовать, какой-то вкус между инжиром и чем-то молочным. восьмерка хорошая, почти как шесть, но будто слишком радушная, темно-зелёная, в цветастую крапинку, пахнет машинным маслом. девятка почему-то почти чёрная, будто очень хрупкая, звенящая, опасливая. дженни выравнивает текст в соответствии с офисными требованиями и даёт себе немного отдохнуть, откидываясь на неудобную спинку. стул чахи скрипит тоже, она поправляет кончиком пальца ресницы через маленькое зеркало пудреницы, а когда ловит взгляд ким улыбается. она сегодня в очаровательном белом пушистом свитере. тонкая полоска света попадает на ее немного несвежие волосы, заставляя их отливать медью. отголоски окрашивания в красный несколько лет назад. она поджимает губы в своей излюбленной манере и выуживается карандаш из стаканчика, чтобы сделать какую-то короткую пометку на неоново-желтом бумажном стикере. принтер монотонно гудит, срываясь на какой-то скрипящий звук в конце каждой напечатанной строчки. из порядком потрёпанной папки с уже совсем истончившимися файлами, дженни достаёт ненужные документы. она складывает их в неровную стопку на краю стола, чтобы потом отнести в шредер — устройство для измельчения бумаги на маленькие полоски. ресницы почти прикрывают миндалевидные глаза, когда ким перечитывает уже напечатанные листы. они ещё чуть тёплые и пахнут краской. принтер пищит, напоминая, что ему чего-то там не хватает, но дженни очень плохо знает японский, а там все на нем. она откатывается чуть назад, кладёт пачку на колени и потихоньку вставляет листы один за другим. ей нравится монотонная работа, не вызывающая никаких чувств. руки просто заняты, а и без того вечно раздражённый мозг никак не задействован. зажать полиэтилен между пальцами, сместись их, чтобы он чуть смялся и приоткрылся. вставить сначала один угол, потом другой, чуть протолкнуть. готово. перелистывает, чтобы сделать тоже самое со следующим. эти напечатанные с двух сторон, потому по одному в каждый файл. на почту приходят новые данные, которые нужно отсортировать и переработать. дженни хочет попить и встаёт, разминая чуть затёкшую шею. до кулера совсем недалеко, две двери. вода в нем всегда какая-то сладковатая и будто гуще, чем обычная. вообще, девушка любит пить из-под крана, но делает она так только дома, потому что на работе довольно неловко. в остальном рабочий день протекает, как обычно, на обед дженни ест очень вкусную курицу с рисом и овощами. это заставляет ее улыбаться и качать головой довольно во время еды. мирэ смеётся над ней, и девушка быстро тупит взгляд. когда она возвращается в кабинет, чахи нет, потому что она опаздывает. на этой неделе она решила начать худеть, поэтому должна проходить больше десяти тысяч шагов в день и теперь обедает очень далеко, в каком-то китайском ресторане. когда чахи возвращается выглядит очень измотанной жарой и ходьбой в гору, поэтому вокруг неё тяжёлый темно-оранжевый туман. она плюхается в кресло естественно со скрипом и обмахивается первым попавшимся блокнотом, а потом вытирает матирующими салфетками нос в месте, где он соприкасается с резиновыми накладами на упорах очков. они обе тяжело вздыхают, без слов жалуясь на подступающее лето и то, как оно уже достало их обеих. чахи даёт ким попробовать свой новый крем для рук с дозатором, который не так давно пришёл. запах приятный, клубника со сливками, но ощущение липкости ещё долго остаётся на ладонях, может это из-за пота. дженни продолжает разбирать старые папки, которые чахи притащила ещё две недели назад, но так и не занялась ими. в голове заела мелодия из рекламы стирального порошка, девушка уже в сотый раз одними губами пропевает слоган. к четырём часам приходит сообщение от джису о том, что начальник уехал раньше сегодня на какое-то собрание, и если она закончила, то можно двигать домой. главное, не попасться на глаза доен. ким улыбается, возвращаясь от бумагодробилки, и спешит обрадовать чахи. та лишь разочарованно вздыхает. ей ещё нужно закончить с огромной таблицей и отправить до конца рабочего дня. ей не то что уйти пораньше не получится, а ещё и задержаться наверное придётся. ким немного подбадривает ее, а потом достаёт расческу из сумки, чтобы поправить челку и покидает свой кабинет. в коридорах тихо. либо никто ничего не знает, либо все уже смылись. дверь в кабинет бухгалтерии открыт, и дженни старается аккуратно прикрыть сумку своим телом, чтобы не вызвать подозрений и здоровается, когда ее уже почти не видно в дверном проеме, чтобы никто не успел ничего разглядеть. она хочет зайти за джису, потому что у них редко получается уйти одновременно, а сегодня старшая может даже подвезёт ее. она агентка. разница между ней и дженни в том, что джису работает непосредственно с клиентами. обсуждает, предлагает, торгуется. в прямом смысле слова, лицо компании. естественно, очень красивое лицо. живая асимметрия, высокий нос, скользящие тонкие губы, быстрые яркие глаза. главные штрих в образе идеальной торговки — уверенность. она всегда четко знает, о чем говорит. на ее лице и тени сомнения никогда не проскальзывает. громкий поставленный голос, прямая спина, часы на запястье. такой женщине подсознательно веришь, поэтому страховка машины или бизнеса кажутся выгодными и качественными заведомо. когда дженни совершает очередной поворот, она узнаёт высокий силуэт с широкими плечами у нужной ей двери. лиса. короткие русые волосы в низкий хвост, растрепанная челка, спортивная сумка через плечо. сухая улыбка словно бахромистый пластырь на ее лице. манобан смугловата, угловата и высоковата, будто все слова с этим суффиксом про ее персону. отлично прикладываются к ее рассыпчатому образу. узловатые пальцы перебирают шнурки на спортивных штанах. глаза по-оленьи кругловатые и блестящие. она похожа на асфальт, лесные орехи, кантри-музыку, звук нарезки чего-то хрустящего. лиса кланяется ей быстрым и точным движением. мышцы бицепсов на ее руках напрягаются от того, как она прижимает их к телу. она пахнет кунжутом и соусом барбекю — видимо, только пообедала. на открытой взгляду желтоватой коже россыпь мелких зелёных синяков. под глазами залегли такие же тени усталости. тайский нос чуть дёргается, когда пухлые губы поджимаются. щёлкает сустав ее пальца, когда она заламывает его за спиной. — как дела, онни? — стараясь звучать непринужденно, интересуется лиса. — неплохо, — ким окидывает нейтральным взглядом и без того знакомый коридор, — сегодня уходим пораньше. а твои? — честно, отвратно, — признаётся младшая, перенося вес с одной ноги на другую. она видимо довольно долго здесь уже стоит, — в двадцать три осознавать, что твой пик формы ушёл довольно сильно бьет по желанию жить, — дженни знает, что такому человеку как лиса довольно трудно так откровенничать с простой знакомой, да ещё и признавать своё несовершенство, но это наверное была попытка пошутить на больную тему, поэтому ким изображает короткую улыбку. — как ребятки? — манобан детская тренерка по тайскому боксу. когда она почти поняла, что с собственной карьерой не срастется, нашла отдушину в обучении других. старшая, честно говоря, сначала не представляла, как кто-то столь безэмоциональная и неэмпатичная, как она, сможет тренировать детей, но потом джису когда-то показала ей видео с соревнований. и то, как лиса поддерживала своих воспитанников, как учила их принимать поражение и победу. она однозначно хорошо ладит с детьми. — джувон ребро сломал, — девушка тяжело вздыхает, но когда видит удивление в глазах дженни, быстро добавляет: — на уроке физкультуры в школе, не у нас. это довольно тяжёлая травма. долго отходить нужно. — ты ломала? — не давая диалогу погибнуть, задает наводящий вопрос ким. — лучше спросить, чего я не ломала, — лиса опять пытается разрядить обстановку, и теперь старшая улыбается почти искренне. на самом деле, дженни очень робкая, и ей трудно поддерживать светские беседы на отстраненные темы. у неё с манобан из точек соприкосновения только джису и любимая общая дорама «мышь». обсуждать старшую прямо у ее двери как-то странно, а у детектива они уже обмусолили каждую серию. ким не из тех, кто может легко общаться в большой компании или выдерживать внимание всех вокруг. есть харизматичные люди, которые с легкостью притягивают к себе взгляды. всеми вербальными и не сигналами обозначают свою уверенность и важность. когда видишь, как они относятся сами к себе, невольно уважаешь их тоже. ким не знает, дар природы это или прокаченный навык, но то, что душой компании она стать никогда не сможет это точно. интуитивно решать проблемы, не быть критичной, складно говорить. нет, для девушки заказать еду по телефону уже достижение. последний и единственный за последние полгода наверное раз, когда она разговаривала с незнакомым человеком, не обслуживающим персоналом, был вопрос, обращённый к той горькой незнакомке из бара. и причина была тогда точно не в праздном любопытстве, а скорее какой-то шоковой реакции. — долго ждёте? — легкая офисная дверь распахивается, и в проеме появляется светлое лицо джису. — нет, — сразу отвечает лиса, а дженни рядом с ней просто молчит. — хэин уже ушёл, а я внезапно вспомнила, что мне нужно перекинуть кое-что на флэшку, чтобы забрать домой, — оставив дверь открытой, старшая возвращается в кабинет, — программа такая древняя, что я думала придётся заночевать здесь, — она накидывает кардиган на одно плечо, убирает ноутбук в сумку и возвращается к ним, гремя скудной связкой ключей. молчание возобновляется, пока джису закрывает дверь, а потом поправляет свою одежду и ищет кошелёк. тишина вполне уместна, потому что она с дженни как бы уходят почти за два часа до официального окончания рабочего дня. три девушки, не спеша, движутся по коридорам, а потом каблуки ким-младшей звонко бьются о бетонную лестницу. до захода солнца еще далеко, но золотые лучи уже отливают чуть персиковым. пылью пахнет все так же сильно. лиса натягивает маску с подбородка на нос и говорит джису сделать то же самое. та отмахивается что-то и отвечает, что до машины всего несколько шагов. дженни не то чтобы чувствует себе неловко в компании этих двоих одновременно, просто обычно их встречи проходят как-то веселее. наверное, для устранения неловкости им нужно минимум по бокалу пива. манобан садится на переднее сидение, устраивая сумку на коленях. она выглядит уже очень уставшей, когда трёт ладонями лицо, а потом безучастно следит за джису, заводящей машину. за ними на самом деле довольно занимательно наблюдать, потому что со стороны они будто из разных миров. джису со своими благовониями, пилатесом и работой страховой агентки и лиса — со стёртыми о татами коленями, рабочей визой на полгода и татуировкой морды тигра на задней стороне шеи. сейчас ким в очередной раз понимает, что, да, у них гораздо больше общего, чем отличного. старшая спрашивает манобан о том, как продвигается лечение ее матери. дженни знает, что у семьи лисы денег нет, а джису недавно запросила аванс. голос у лисы негромкий, чуть дребезжащий. похож на еловые ветви и шорох дождя. она накручивает на палец толстый ремень сумки. говорит медленно, с паузами. а потом поднимает глаза на джису. та улыбается ей уголками губ и кивает, чтобы она продолжала. и во всех их этих мелких взаимодействиях столько трепета и взаимного уважения, что у дженни ощущение, что она читает любовный роман или смотрит непопулярный фильм с плохой озвучкой, но здоровыми отношениями — никому ведь неинтересно романтизировать доверие и благодарность. *** двенадцать ступеней. настроение сегодня: гипер-поп, четверка и комнатные растения. почему-то. дженни спускается по лестнице, стараясь максимально аккуратно придерживать рвущийся пакет. она чистила рыбу, поэтому все гадко течёт и крайне неприятно пахнет. нужно было вынести ещё вчера вечером, но ее так разморило на диване ещё и под какое-то шоу на выживание на фоне, что сил подняться она не нашла. субботнее утро ощущается как какое-то новое начало. впереди целых два дня без коллег, отчётов и выходов из дома. замечательно. ну, последнее не совсем. девушка, хлопнув дверцей мусоропровода, поднимается обратно к своей квартире. мама своим звонком разбудила ее рано сегодня, больше уснуть не получилось. внутри пахнет полиролью. в порыве какого-то внезапного всплеска мотивации она протерла пыль во всем доме. даже на шкафах. посуда тоже обсыхает на мокром тонком полотенце. на постель накинут синтетический плед. дженни никогда не видела смысла в заправлении кровати, но сегодня прям руки зачесались. в холодильнике коробка с маленькими пирожными. ким аккуратно вынимает их, чтобы не помять. на самом деле, те уже и так порядком потрёпанны из-за транспортировки в пакете с другими продуктами. девушка поправила лёгкий домашний сарафан перед зеркалом. его ей купила мама, чтобы она могла ходить по квартире. мультяшный цыплёнок с выпученными глазами и глупой надписью на английском. накинуть на плечи весенний плащ, схватить ключи с прихожей, обуть шлёпки и спуститься на этаж ниже. короткий стук и ожидание. госпожа ан открывает ей почти сразу. ее проблёскивающие серебром волосы собраны в аккуратный высокий пучок. морщин у внешних уголков глаз становится ещё больше, когда она улыбается на низкий поклон дженни. они познакомились, когда девушка только заехала во времена обучения в университете. ее мама очень волновалась и попросила соседку в случае чего присматривать. если поздно не возвращается или приболела. в целом, дженни отлично справлялась с самостоятельной жизнью, но с пожилой женщиной они как-то начали общаться чаще. как бы бы ким не любила находиться в одиночестве, иногда становилось вообще невыносимо. к госпоже ан можно было спуститься в любое время. она нальёт вкусного супа или поможет подобрать лекарство по симптомам. она бывшая медсестра. работала в станции переливания крови в квартале отсюда. ее квартира полностью соответствует планировке дженни. скромная двушка с раздельным санузлом и без окон в гостиной. мебель почти новая, женщина сменила ее только год назад по настоянию младшей. та сказала, что нет больше смысла копить и откладывать деньги. работая всю жизнь, ан заслужила провести старость в комфорте. дженни помогла ей с выбором, сама звонила в магазины и договаривалась о перевозке. в почти семьдесят лет довольно трудно привыкнуть к новым технологиям и связи. к тому же у женщины только стационарный телефон и абсолютно никаких родственников. — я принесла пирожные к чаю, аджума, — дженни улыбается, сбрасывая обувь и проходя на кухню. — ох, не стоило так тратиться, — женщина ставит чайник и садится напротив. ким всегда рассказывает все, что происходило с ней за неделю. кроме этого им больше особо не о чем поговорить. госпожа ан может поделиться соответсвующей историей из своего прошлого или пересказать, что видела по новостям сегодня. она отличается от женщин своего возраста. не делает химическую завивку, как принято в южной корее, и не красит губы. у неё нет множества подруг и она не может позволить себе сауну каждые выходные. самая основная причина всей ее от этой общности оторванности — отсутствие мужа. он не умер и не ушёл. его просто никогда не было в ее жизни. у неё было несколько романов во время обучения в университете, и даже молодой главврач был влюблён в неё, когда она проходила практику санитаркой в городской больнице, но, как она любит говорить, не сложилось. у женщины никак ни с кем не складывалось, и в конечном итоге к ней заходит только дженни. приносит продукты или всякие другие мелочи, которые по своей юной девичьей памяти она случайно покупает в двойном размере. госпожа ан похожа на мерцание огоньков гирлянды, зеленый чай и воскресенье. она элегантно вкладывает ладонь в другую и наблюдает за мимикой девушки, сидящей напротив неё. на высоких шкафчиках лежит пыльная искусственная виноградная лоза, на холодильнике множество цветастых магнитов, на полках баночки со специями и соусами. пахнет всегда хорошо и приятно. залежавшейся бумагой и тростниковым сахаром. стоптанные ковровые дорожки на полу и стопки старых газет на подоконниках. самодельные подушки на стульях и мешок кошачьего корма в углу. геон — кот госпожи ан — наверняка как всегда беспробудно спит на шумной стиральной машинке. из-за окна, открытого на проветривание, треплются тонкие бледно-розовые занавески. мясистые листья фикуса в огромном напольном горшке блестят на солнце. дженни аккуратно стирает большим пальцем остатки сливочного крема с уголка губ. — сегодня в почтовый ящик засунули хороший каталог, — вспоминает женщина, — я полистала немного. хочу съездить в центр, пройтись по лавочкам. очень понравились наволочки, возьму тебе парочку. дженни отказывается, как всегда приличия ради, знает, что ан останется непреклонной. она уже привыкла к ее словам и заботе. у всех есть потребность в опекании кого-то. позволить утолить женщине что-то столь примитивное ким не против. сегодня она необычно много за соседкой наблюдает, и эти наблюдению сплетаются с воспоминаниями о джису и лисе. как много на самом деле людей, которые никогда никого так и не встретили? дженни встречалась и расставалась с парнями, но у неё всегда было какое-то странное внутреннее убеждение, что в конечном итоге она найдёт своё. где ее примут, поймут, полюбят. что просто у каждого есть такое место — другой человек. а что если для дженни такой не подготовлен? что они просто никогда не встретятся? что если она уже его упустила? перед ней госпожа ан, которая заканчивает свою жизнь одна, так и не любив кого-то искренне. возможно, девушка глупая и наивная. возможно, ее мечты довольно инфантильны. но ким всегда была уверена, что любовь и есть смысл жизни, что это то, к чему ты все время движешься. цель и ориентир. работаешь над собой, достигаешь всего, борешься, чтобы добраться до объятий, где тебе поймут и поддержат любой. в каком бы состоянии ты до них не добралась. но что если дженни некуда идти? какой смысл вообще тогда будет идти? она не сможет, как госпожа ан, идти против общества, против самой себя. она не сможет жить, осознавая, что никогда до своего не доберётся и не обретёт его. никогда. у дженни жизнь черно-белая, предсказуемая, тихая. все размеренно и бесхитростно. так просто, но в то же время будто бессмысленно. пустовато, прохладновато, тиховато. вот так. и никто ее не отогреет. рассвета не наступит. полярная ночь длинною в жизнь. ждёшь-ждёшь солнце. а его просто нет. ты не на его орбите, а где-то так оторвано слоняешься по бесконечной темноте. мягкие шоколадные крошки осыпаются на совершенно белое фарфоровое блюдце. госпожа ан говорит о том, как хорошо было бы начать откладывать с пенсии, а в августе съездить на море. в какой-то санаторий или хотя бы просто увидеть волны, погреться на солнце. дженни кивает согласно. подпирает голову рукой и внимательно слушает разглагольствования женщины. геон бесшумно ступает мягкими лапами, эффектно показывая своё присутствие прыжком на стол. хозяйка бесцеремонно спихивает наглое животное локтем, а он, обидевшись, забирается на руки к ким. та чешет его лоб ногтями под короткий набитой шерстью. геон мурлычет сильно. рыжие волоски остаются на пальцах существенными пучками — линяет. дженни не может перестать думать о бесконечной темноте и солнце.