Подчиняйся мне

       Я просыпаюсь в постели одна, с чувством странного, тянущего желания внизу живота, а в душе пробуждаются скрытые воспоминания. Ощущение дежавю мелькает в сознании, оживляя картинки прошлой ночи; стоит вспомнить до боли реалистичный сон, и тело вновь отзывается мучительной истомой, делая меня зависимой от навязчивых мыслей об Эдриане. И самое ужасное, мне нравится прокручивать эти сны в голове, ведь я хочу испытать всё это в реальности, а не в собственных грёзах! Вот только Эдриан в отношении меня сдержан и обходителен, как и подобает гостеприимному хозяину.       Пытаясь что-то разглядеть в сером окне, я вслушиваюсь в барабанящие по карнизу тяжёлые капли дождя. Завлекая монотонным шуршанием, они убаюкивают меня, а разыгравшаяся фантазия заставляет блаженно прикрыть глаза, унося в мечты, где я хочу ощутить крепкие руки Эдриана, ласкающие измученное желанием тело, вновь почувствовать знакомый и полюбившийся древесно-пепельный аромат его кожи и пронзительный взгляд серых глаз.       Вновь открываю веки, радуясь тому, что в такую погоду никуда не надо идти, и кутаюсь в тёплое одеяло, думаю о других людях, что сейчас, раскрыв свои широкие, пёстрые зонты, торопятся на работу. Вспоминаю об офисной суете, быстрых перекусах и разочарованно вздыхаю, осознавая, что вот уже несколько дней никак не могу найти новую работу, а жить на что-то нужно. Чувство долга терзает мою душу, скребясь, как кошка в закрытую дверь. Отсутствие денег заставляет моё ответственное самосознание метаться и вырабатывать идеи, вспоминая все возможные варианты заработка. Растираю напряжённый лоб, прокручивая слова Аиды о возникших временных проблемах, заставивших переехать к ним. Я знаю, что они есть, но не могу разобраться в их причинах. Словно кто-то посторонний нашёптывает моему безвольному сознанию, что и как нужно делать, совершенно не давая мне возможности самой докопаться до их сути. Качаю головой, отгоняя навязчивые, раздражающие мысли, и окончательно просыпаюсь.       Как бы то ни было, поднимаюсь с кровати отдохнувшей, словно после двенадцатичасового сна, и даже не верится, что вчера я легла поздно ночью, ведь такой бодрой я себя давно не ощущала. По обыкновению иду в ванную, одеваюсь и, глядя в зеркало, довольно улыбаюсь, поправляя волосы. Незначительный румянец выигрышно ложится на скулы, а лёгкий блеск идеально подчёркивает естественную полноту губ. Взгляд падает на тоненький ремешок чокера с красивым медальоном. Я ведь так и не сняла его вечером, он будто въелся мне в шею и стал таким родным, что не хочется с ним расставаться. Но сегодня драгоценность в любом случае нужно вернуть. Вожусь с застёжкой чокера и понимаю, что не могу его расстегнуть, а портить дорогое украшение резкими и грубыми рывками будет непростительным пренебрежением по отношению к чужому имуществу, и поэтому, поправляя медальон, я решаю, что попрошу Эдриана мне помочь. Последний раз взгляд падает на идеальное отражение в зеркале, на долю секунды мне кажется, будто на ней лёгкая рябь, но, отмахнув дурные мысли, я поправляю широкий ворот свитера, опуская его на плечи, и спускаюсь в столовую, где застаю завтракающего Мёрфи.       — Доброе утро, Мёрфи, — вежливо здороваюсь и касаюсь медальона, будто он моё спасение и поддержка.       — Доброе, мисс Кэмпбелл, — он лишь на мгновение бросает на меня безразличный взгляд и продолжает есть.       —Вы не видели Эдриана? — решаю быть вежливой и тактичной с незнакомым человеком, тем более мы не переходили с ним на «ты».       — Ты! —отвечает парень и поднимает на меня глаза: — «ты»! Не стоит мне выкать, мисс.       — Тогда тоже называй меня на «ты», — дружелюбно улыбаюсь, всё ещё теребя медальон.       —Не могу, мисс, — мягко отвечает он, загадочно улыбаясь, будто он знает какую-то тайну, но пока не собирается со мной ею делиться, — мы пока не на равных. И это правило данного дома, — и, не давая мне возразить, поясняет, — вы гостья.       Я лишь приоткрываю рот, думая, что на это ответить. Как по мне, у помощника главы семейства должно быть куда больше прав и привилегий, нежели у гостя.       — Я подожду его здесь или…       — Мистер Ньюман у себя. Поднимайтесь! — вновь парень не даёт мне договорить. — Он ждёт вас, — Мёрфи прямо смотрит в мои глаза, улыбаясь краешком губ, — только он может снять ваш чокер, — и он кивает на моё украшение. —Но я бы на вашем месте не снимал. Не совершайте такой глупости, — он вытирает салфеткой рот и поджимает челюсть, кажется, что всего на миг он испытывает острую боль, но, совладав с ней, быстро поднимается из-за стола и указывает на лестницу, ведущую к комнате Эдриана. Он жестом приглашает пройти наверх и, не давая возможности возразить, идёт за мной следом.       В неловком замешательстве я замираю перед дверью Ньюмана. Что я ему скажу: «Спасибо, Эдриан, за оказанную честь, и теперь я хочу вернуть тебе украшение. Как говорится, закончен бал, погасли свечи…». Качаю головой, понимая, что это какая-то чепуха, он же говорил, чтобы я не снимала чокер. Или не говорил, и мне всё это приснилось? Стоит мне подумать о действительности и вымысле, как в ушах неприятно звенят маленькие колокольчики, каждый раз пронзая голову острыми иглами, не давая отличить сон от реальности. Но стоит отбросить все размышления, как тонкая трель, звучащая в моей голове, прекращает свой нестерпимый звон, освобождая голову от нестерпимой боли.       Застыв с приподнятой у двери рукой, я не решаюсь постучать, и тогда вместо меня это делает Мёрфи. Не дожидаясь ответа босса, он тянет ручку вниз и толкает дверь. Массивное, тяжёлое дерево беззвучно отворяется, и парень пропускает меня внутрь, кивая мне на прощание, и, развернувшись на пятках, он скрывается в длинном коридоре дома. Обычная комната в сдержанных серых тонах встречает меня таинственной и завораживающей атмосферой. Над просторной кроватью сплетается алая паутина дорожек, ведущих к золотому шару в самом центре. Словно множество длинных и коротких туннелей, они переплетаются между собой, вырисовывая сложный орнамент на стене, похожий на старую карту. Будто сам правитель мёртвых земель продолжил дорожку до своего дворца по злачным подземельям ада, пытаясь запутать путников на пути к своему дому. Увлечённо рассматривая причудливую карту, в странных раздумьях я делаю несколько шагов вперёд и машинально оборачиваюсь на шум воды, что доносится из ванной, и замираю, не в силах пошевелиться. Открытая настежь дверь и лёгкие клубы белоснежного пара позволяют разглядеть фигуру, стоящую за стеклом. Горячая струя воды, будто капельки водопада, падает на обнажённого Эдриана. Он стоит под душем с наклонённой вниз головой, плавными, сосредоточенными движениями пальцев уверенно втирает шампунь во влажные волосы. Прозрачные капли разбиваются о его широкие плечи, а густая дорожка из ароматно пахнущей пены, словно ручеёк горной реки, стекает по накаченной спине, сползает по узким бёдрам, огибая упругие ягодицы, спускается по ногам Эдриана к полу. Зачарованно разглядывая парня, я не могу отвести бесстыжих глаз от манящего тела. Стоит только отвести глаза, как они, точно предатели, настойчиво возвращаются обратно, всматриваясь в соблазнительный силуэт. Во всём теле бушует пожар, и я продолжаю скользить по влажной, гладкой коже снизу-вверх, вновь пожирая глазами крепкое мужское тело.       Я закусываю губу и на мгновение прикрываю глаза, вновь с головой проваливаясь в откровенные фантазии собственных снов. Всколыхнувшееся так вовремя сознание, обливая словно ушатом ледяной воды, заставляет прикрыть глаза рукой и попятиться к выходу. Кровь бурлит, будто в венах гейзер, а сердце бешено стучит от разыгравшихся в нём не на шутку страстей. Ладонь опускается вниз, я хочу вновь взглянуть на Эдриана, но чувства расходятся с желанием, и, ощущая, как начинают гореть мои щёки, я выхожу из комнаты, тихо прикрывая за собой дверь. В коридоре я делаю глубокий вдох и оглядываюсь по сторонам, боясь быть увиденной и пристыженной. Казалось бы, что в этом такого, — увидеть голого мужчину? Он не первый. И будь такой случай с другим, я бы просто закатила глаза и лениво пошла бы заниматься своими делами, совершенно не обращая на это внимания. Но почему-то именно с Эдрианом всё по-другому! Почему он так действует на меня? Опьяняюще и будоражаще.       Не знаю, сколько я стояла в раздумьях, пока дверь за моей спиной не отворилась и из-за неё я не услышала удивлённый голос Эдриана:       — Андреа? Что-то случилось?       Чёрт! Я медленно выдыхаю и замираю на месте, кожей ощущая на себе пристальный взгляд парня. Выпрямляюсь, приподнимаю подбородок, думая, что таким невозмутимым видом не выдам маленькую, нелепую тайну, и оборачиваюсь к нему. Похоже, он услышал меня, но не увидел, поэтому сразу выскочил из душа, не вытираясь, надел первые попавшиеся штаны и решил проверить, кто за ним подглядывал. Глаза невольно скользят по полуобнажённому, мокрому телу, но я поджимаю губы и смотрю прямо в его серые глаза. Конечно, он знает, что я была в его комнате. Его губ едва касается озорная улыбка, и он делает шаг вперёд, сокращая между нами расстояние. Но, словно очерчивая невидимую зеркальную грань между нами, с его белой пряди волос срывается капля и падает на пол, заставляя Эдриана остановиться. Мне кажется, что он что-то видит во мне, так внимательно он вглядывается в моё лицо. Нет, не в лицо, он смотрит прямо в душу и видит то, чего я не вижу сама в себе и даже не подозреваю. По коже пробегает приятный холодок, но его изучающие глаза заставляют меня смутиться и невольно прикоснуться пальцами к чокеру.       — Я пришла вернуть… — тереблю медальон, сама не осознавая, как эта фраза сорвалась с губ, хотя слова Мёрфи «Не совершайте такой глупости» набатом бьют по моему сознанию.       — Это подарок, Андреа. Не снимай его. Мне будет приятно, если ты оставишь его себе, — улыбается Эдриан. Его пальцы замирают в нескольких сантиметрах от моих, я хочу возразить ему, но он не даёт мне этого сделать, — тебя это ни к чему не обязывает, — улыбается он и прячет руки в карманы, — но если он тебе не нравится или тебе не комфортно в нём, можешь снять его сама, — на миг Эдриан напрягается всем телом, ожидая моего решения.       Упрямый внутренний голос упорно повторяет слова Мёрфи: «Не совершайте такой глупости!» Я крепче сжимаю медальон и благодарно киваю.       — Пусть он будет моим талисманом.       Эдриан улыбается и оглядывается по сторонам, высматривая кого-то.       — Мёрфи сказал, что ты ждёшь меня, — на услышанные слова он слегка приподнимает бровь, потирая рукой подбородок.       — Да. Хочу предложить тебе работу. Но давай это обсудим после завтрака, сейчас мне нужно привести себя в порядок, — он вежливо улыбается, ожидая, когда я уйду, уверена, ему не хочется быть невежей и захлопывать перед моим носом дверь.       — Да, конечно, — я быстро киваю ему, разворачиваюсь и ухожу по коридору.       Возникшее внутри меня чувство невозможно объяснить, в одно мгновение, в тот самый миг, как я отвернулась от Эдриана, с моей души вдруг сняли камень. И теперь мне будто позволено парить высоко в облаках, видеть целый мир в разноцветных красках и всеми фибрами души ощущать эмоции и желания стоящего позади молодого мужчины, так тщательно изучающего меня взглядом. И его чувства — влечение, внутренняя борьба и многогранный поток небывалой силы. Но стоит мне завернуть за угол, как секундная ментальная связь обрывается, опустошая меня без остатка, забирая яркие краски вместе с собой, оставляя мне лишь серую тень. Остановившись возле двери столовой, я пытаюсь отдышаться и унять разыгравшееся воображение — этот дом и находящиеся в нём люди странно на меня влияют. Порываюсь войти в столовую, но замираю на месте, заслышав недовольные голоса, что спорят друг с другом на повышенных тонах. Выдавливаю обречённую улыбку, ловя себя на мысли, что вновь становлюсь невольным слушателем чужих разговоров.       —Неужели ты не понимаешь?! Он хочет своего Цербера, Кора, — чуть ли не плача, говорит незнакомая девушка, но в голосе её слышится верх недовольства, — поэтому…       —Поэтому мы сделаем всё, чтобы избавиться от революционера и позволить тебе занять это место! —я слышу знакомый голос Коры с ноткой раздражения, но сейчас он кажется суровым и жёстким. — Слушай меня, Калли! Если будешь делать всё, что я скажу, у нас всё получится, к тому же нам в этом кое-кто поможет, пусть и не по собственной воле, но ты займёшь это место, я тебе обещаю!       На мгновенье застыв на месте, я недоумеваю от их странных слов и выражений, и вновь вспоминаю разговоры в клубе и кабинете Эдриана. Если насчёт революционера я попробую разузнать у кого-нибудь, ведь слышу его постоянно, то слово «цербер» вызвало во мне непонятную панику. Услышав шорох, я оборачиваюсь и вижу идущую с подносом служанку, поэтому быстро распахиваю дверь столовой и, улыбаясь, вхожу в неё. При виде меня Кора складывает изящные руки в замок, приподнимает голову, надевая на милое личико вежливо-лживую улыбку. Я мимолётно отзеркаливаю её жест, и всё моё внимание занимает только она — Калли.       Кто же ты такая, Калли? И что тебе здесь нужно?