Благими намерениями

В следующие дни Вэй Усянь появлялся под дверью его квартиры каждое утро, даже в выходные, под самыми разными предлогами, порой до глупости неправдоподобными - «был поблизости», «возник срочный вопрос о Су Ше, который не мог ждать» , «проезжал мимо, решил подвезти и тебя». В первый день, Ванцзи это слегка удивило, но серьезного значения случившемуся он не придал. На второй день, оставило недоуменным. И хотел он того или нет, весь остаток дня мысли Ланя упорно ускользали к Вэй Усяню. И вновь он не стал акцентировать внимание на утреннем эпизоде. Когда ситуация повторилась на третий день, он был зол! Очень зол! Потому что... какого черта этот мужчина добивается? Он потратил весь день, снова и снова, повторяя экс-любовнику, что у него есть парень, личная жизнь, и вот так появляться на его пороге очень-очень плохо. Также, довольно ясно высказывался о том, что ему не нравится встречаться с Усянем, и он хотел бы видеть его лишь в тех случаях, когда это необходимо для расследования. Но мужчина его будто не слышал. Лань Чжань не понимал о чем Вэй Ин думает и это очень изматывало его и без того в последнее время шаткие нервы. На четвертый день, Ванцзи просто смирился с тем, что Усянь будет рядом шестнадцать часов из двадцати четырех, и, что он не собирается принимать - «нет» - как ответ. Бывший возлюбленный и раньше было ничем не пронять, а с прибавленными годами, казалось, его "толстая кожа" и вовсе превратилась в бронированный костюм. Любые слова, неприятные комментарии, грубость, молчание... неважно, что говорил или делал Лань Чжань, открыто показывая свою неприязнь, Вэй Ин неизменно отвечал на это кокетливой шуткой или невинной улыбкой, такой счастливой, мягкой и красивой, что Лань против воли мечтал о ней позже во снах. «Ублюдок! Пошел вот!», - в ярости, ругал он Усяня в подушку, сердито избивая кулаками несчастную спальную принадлежность, потому что после таких снов он просыпался обязательно отчаянно возбужденный и жаждущий секса с этим мужчиной. - «Глупый, Лань Ванцзи. Ты глупый и бесхребетный». С не меньшей яростью рычал он и на себя. Он обязан злиться на Вэй Ина! Должен ненавидеть его! Так почему... черт подери, ничего не получалось? Боже, было так несправедливо, что он не мог, просто не мог его ненавидеть и все тут! У них было так много хорошего, до того рокового дня... Вэй Ин был почти идеальным парнем, насколько Ванцзи помнил, и его мозг, получая запрос "Вэй Усянь", как назло, выбирал именно эти самые сладкие счастливые картинки, чтобы напомнить. И это тоже было очень нечестно, черт возьми! Из-за этого он чувствовал себя уютно рядом с Вэем. Несмотря на все произошедшее и сказанное между ними, грязное и злое, его глупое тело автоматически расслаблялось рядом с этим лжецом, одного его запаха было достаточно, чтобы голова Лань Чжаня стала легкой, бдительность падала со скоростью света, а либидо возросло. Он искал, но не находил разумного ответа, почему так быстро забыл, как больно может быть любить этого самоуверенного мужчину? Немного заботы и внимания от Ина и он уже снова готов броситься на острые лезвия, мастерски спрятанные под нежным тоном, мягким взглядом и умопомрачительной улыбкой. Явно выжил из памяти. Одна улыбка Усяня - и он мгновенно вспыхивал внутри, будто под наркотиками, ярче и сильнее, чем когда-либо было с Жоханем или Вэнь Нином, а ведь эти двое мужчин были надежными и относились к нему, как дракон к сокровищу. "Но первый мужчиной, который был с тобой таким все же Вэй Ин", - будто издеваясь, прошептал голосок в его голове. Неужели первая любовь, действительно, не забывается? Даже если она отняла у тебя лучшую надежду и разорвала сердце на части? Ванцзи невесело посмеялся над собой. Сейчас он тоже лежал в своей постели и, конечно, снова думал о Вэй Усяне, как и все последние дни, вместо того, чтобы попытаться поспать. Он не заброшен, есть любовник, семья, друзья и все они очень заботятся о нем. Опекают и балуют, словно бы он долгожданный ребенок неожиданно появившийся у бездетной семьи. Их заботы порой так много, что он чувствует, как задыхается. Так почему же с Вэй Ином все иначе? Чем его забота такая особенная и желанная? Почему от нее он не задыхается? Почему ее, наоборот, ему все время мало? Лань Чжаню не нравится куда движутся его мысли и он насильно заставляет себя думать о чем-то другом, например, о возмездии. Сейчас Вэй бегает за ним и выглядит так, будто ужасно сожалеет, что бросил. Приполз, готов терпеть унижения. Разве не о таком шансе отомстить, мечтают все те, кого оставили позади? На пятый день, Лань Чжань все же взял чай, который ему снова привез Усянь, сладкий, сильно, но приятно пахнущий травами. Но как и в предыдущие дни, он категорически отказался позволить Вэю подвезти себя. Во-первых, университет был в двадцати минутах ходьбы от его дома, во-вторых, идея, остаться наедине с Вэй Ином в тесном закрытом пространстве совсем не казалась умной, даже пугала, из-за того, что он не понимал сам себя и своих желаний. И вот опять, вместо того, чтобы отступить, получив очередной, сотый, а может и тысячный, отказ, мужчина бросил свою машину и с широкой счастливой улыбкой на лице пошел рядом с ним пешком. Краем глаза наблюдая за брюнетом, Ванцзи быстро отпил из стакана, горячий ароматный напиток обжег язык, но его это не волновало. Усянь не возражал против его молчания, заполняя пространство вокруг них своей бесконечной болтовней всю дорогу от квартиры до университета, опять же, ситуация была настолько знакомой, из-за чего было так легко вернуться мыслями ко временам их нежно -романтического подросткового прошлого, когда между ними все было... не так сложно. Лань Чжань не был готов, поэтому, да, он потерялся в этих давно забытых сладко-горьких ощущениях. Буквально пять минут. Но этого короткого времени оказалось достаточно, чтобы почувствовать ужасающую по своим масштабам ностальгию и меланхолию по той красивой истории любви, что внезапно и некрасиво закончилась, против его воли. «Тому, что у нас могло бы быть», - мелькнула ядовитая мысль в сознании, к огромному его неудовольствию. Внешне Ванцзи оставался равнодушным, отрешенным, но внутри все сжималось от тоски и боли, которую принесла эта короткая, но чертовски разрушительная мысль. Полный, гребанный, хаос! Вот как он мог описать происходившее в его голове и груди в тот миг. Ему хотелось обнять Вэя, и в то же время, ударить. Хотелось, чтобы он обнял в ответ, крепко, жадно, чтобы обвился вокруг него всеми конечностями, как делал это прежде. Чтобы чмокнул быстро в щечку, сказал нелепую смущающую чушь, а потом вытащил из кармана его любимые сладости... Но новый Вэй Ин вел себя исключительно благородно, если можно сказать об этом так: не подходил слишком близко, не предпринимал попыток коснуться, шутил исключительно прилично, хотя Ванцзи иногда ловил его слишком пристальный взгляд на себе, тот взгляд, под которым человек чувствует себя вкусным сочным мясом выставленным перед долго голодавшим хищником. Было огромным облегчением, что они уже дошли до ворот университета и он смог сбежать подальше от Вэй Ина на какое-то время. --- Спустя еще пару дней, Вэй становится чуточку наглее и уже преследует его в кафе возле университета, куда он ходит обедать. Находит его во дворе во время коротких перерывов между парами. Как бы хорошо Лань Чжань не думал, что спрятался, мужчина настойчиво разыскивал его и оставался рядом, пока не придет время, снова идти на урок. Вначале Ванцзи это раздражало, он грубо уходил, но позже, подумав, решил, что его поведение выглядит смешным и по-детски незрелым, словно глупая дующаяся киска, поэтому в следующий раз он остается. С другой стороны, присутствие рядом с ним Усяня, также держало подальше язвительных и зло настроенных к нему людей: его все еще продолжали преследовать звонками и смс по ночам, и те же самые анонимные люди, создавали мелкие проблемы и в течении дня. А еще рядом с Ином, он чувствовал себя менее одиноким, и в безопасности. Ведь убийцей Су Ше мог быть кто угодно, может быть, тот человек даже был среди тех, кто его сейчас травит. В-третьих, было откровенно дрянным, то, как отчаянно он хотел быть трахнутым горячим полицейским, Вэй Усянем. До, чертовой, дрожи в коленях и непроизвольной настойчивой пульсации в слишком долго пустующей без члена дырочке. Но единственный, на данный момент, его любовник был в отъезде и не ясно, когда сможет вернуться, а рядом почти постоянно кружил бывший, который не только утешал его в этот морально тяжелый период его жизни, но и выглядел жарко, греховно жарко. И член Вэя, слегка изогнутый вверх, был "хорошим знакомым" Лань Чжаня, учитывая бессчетное количество раз, которое он провел у него во рту и в заднице в прошлом. Кстати, еще одна причина, почему он не встретился с друзьями в первую неделю после возвращения Вэя, состояла в том, что он провел те выходные в своей кровати, с игрушками жужжащими в заднице, агрессивно удовлетворяя свою похоть, пока дырочка и пенис не заболели.

--- Среда второй недели ---

Лань Чжань выглядел слишком бледным, не здоровая привлекательная белоснежность, а именно болезненная белизна. Еще и эти темные круги под глазами, вялость движений, рассеянность.. все это сильно беспокоило Вэй Ина, осторожно наблюдавшего за ним. Усянь бы хотел, но не мог полностью игнорировать расследование, все еще должен был делать вид, будто работает над ним, чтобы не выглядеть подозрительным, поэтому он мог искать своего мальчика только утром до работы, в обеденный перерыв или вечером, после работы. В течении дня, если удавалось урвать немного свободного времени, он тоже бежал к Ланю, каждый раз. День ото дня внешний вид Чжаня становился хуже и хуже, и Вэй начал всерьез подумывать о том, чтобы попасть в квартиру своего крольчонка и установить скрытые камеры, потому что только там, пока что, он не мог быть со своим парнем, а ему нужно было знать, почему его мальчик, так стремительно заболевал. И на секунду не допускал, что причиной мог быть он сам и его действия. Ванцзи чувствовал себя плохо, несмотря на то, что регулярно принимал витамины, которые должны были компенсировать ему хотя бы энергию от отсутствия нормального приема пищи. Он вяло подумал о том, что ему следует проверить срок годности таблеток, когда он вернется домой. Если на прошлой неделе его мучали лишь бессонница, головная боль и потеря аппетита, то теперь его постоянно тошнило, кружилась голова, часто темнело в глазах, не оставляли в покое депрессивные мысли, и все время ощущал сонливость и слабость в теле. Он пытался тонизирующими чаями и лекарствами поддержать свое ослабевшее тело, но вот уже несколько дней, даже со всем этим его самочувствие становилось только хуже. Но младший Лань не был бы собой, если не был самоотверженным упрямцем, маленький дурак, скрывал дискомфорт, и как обычно ходил на все пары и дополнительные занятия. Молча, не жалуясь никому, стоически терпя физиологические неудобства. Если бы Жохань был рядом, тот может и заметил бы, что ему плохо и прислал кого-нибудь позаботиться о нем, размышлял молодой парень, сидя в укромном месте во дворе университета, золотые глаза полны неясной обиды. Недомогание делало Ванцзи, как и любого другого человека, грустным и жутко ранимым, нуждающимся в том, чтобы кто-нибудь другой, не задавая глупых вопросов, взял на себя ответственность за него. Во время болезни он голодал по любой крохотной ласке и нежному физическому контакту. Сичень говорил, что это мило, Лань Чжаня не был согласен, для него это было проклятием, слабостью, с которой он активно боролся с раннего детства, и вроде как, даже имел успех, ему, по крайней мере, так казалось. Но, видимо, день был… ох, к черту, вся неделя, если честно, была не его. Ванцзи прислонился спиной к прохладной стене и прикрыл глаза. И совсем он не прятался, что бы там Вэй Ин не думал. То, что это место, также было одним из тех, в которое никто не ходит и давно не используется, всего лишь совпадение. Ему просто нравилось, когда его не беспокоили, вот и все. Но Усянь понимающе ухмылялся на его оговорки, что Лань Чжаня естественно жутко раздражало, так сильно, что хотелось укусить нахального брюнета. Лань не знал, почему вновь думал об этом мужчине. - Сегодня ты был особенно изобретателен, разыскивая место «где тебя не будут беспокоить». - Как по расписанию, через две минуты, рядом с ним сел Вэй. – Кто-то доставляет тебе неприятности? Лань Чжань, если это так, тебе следует сказать мне. Это может быть важно, и опасно. Завт.... ..мн.... ...ять н...ов... Вэй Ин все еще что-то говорил, о чем-то спрашивал, а Лань Чжань чувствовал, что не может больше держать свое тело вертикально и ничего не слышит, кроме отдельных бессмысленных букв и обрывков фраз. Темно перед глазами стало внезапно и неожиданно. Когда он проснулся пару часов спустя, он был уже в больнице, а рядом с ним сидел Вэй Ин. Мрачный, пугающе серьезный и злой, Ванцзи не помнил, чтобы когда-либо видел его таким. - Пи… п-пить, - тяжелый язык едва двигался во рту, но Усянь каким-то чудом услышал его. Экс-парень вскочил и секунду спустя к пересохшим губам Ланя прижался прохладный край стеклянного стакана. Он пил, как умирающий, и вода никогда еще не была для него такой восхитительно вкусной. А руки Усяня, поддерживающие его в сидячем положении обжигали кожу сквозь больничное "платье". Было приятно вновь чувствовать эти руки вокруг себя, такие бережные, аккуратные, и при этом, уверенные и сильные. "Просто прекрасно", - высмеял себя Лань Чжань мысленно, он был в больнице, чувствовал себя так, словно его переехал автобус, но все еще мог думать о руках Усяня на своем теле. Просто чудесно, мгм... на самом деле - нет, ничего хорошего. Вэй сидел на койке сбоку от него, сжимал его плечи, отчего Ванцзи почти лежал на его груди щекой касаясь мягкой черной рубашки. У него под ухом твердо и немного быстро, стучало чужое здоровое сердце, а знакомый запах лосьона для бриться и недорогого туалетного мыла, мгновенно заполнил нос. Опьяняло, как если бы он был кошкой, унюхавшей валерьянку*, хотелось взобраться на колени брюнету и попросить заняться с ним сексом. - Почему ты не заботишься о себе? – сердитый вопрос Ина вклинился в бесстыдные грезы Лань Чжаня, заставив его озадаченно нахмуриться. - Голод и переутомление. Это то, из-за чего ты упал в обморок прямо во дворе университета, Лань Чжань. Если меня там не было… неизвестно, когда бы тебя нашли. Ты… От требовательного и обвинительного тона бывшего, глаза Ванцзи удивленно округлились, затем первый шок прошел, и он разозлился. - Какое тебе до этого дело? Думаешь, можешь прийти много лет спустя и вести себя так, словно ты мой хороший друг? Словно мы никогда не ссорились? Хотя, мы, действительно, не ссорились, потому что ты был слишком труслив, чтобы вести со мной открытый диалог. – Желчно фыркнул Ванцзи, устало закрывая глаза, но даже не попытался отодвинуться от чужого горячего тела. Его голова все еще кружилась, и тошнота никуда не исчезла, оправдал он себя. – У тебя нет никакого права влезать в мою жизнь, и уж тем более, указывать мне, да еще и таким тоном, что мне делать со своим телом. Так что, будь хорошим мальчиком, прекрати делать вид, словно ты обо мне заботишься. Спасибо, что отправил в больницу, но тебе не нужно было оставаться со мной, детектив. Твоя миленькая девушка может расстроиться, если ты будешь пренебрегать ею из-за бывшего любовника. Я... я позвоню брату. Тебе лучше уйти, он не будет таким терпеливым, как я. И было хорошо, если ты вообще больше не искал со мной встреч вне работы. Лань не смотрел на Усяня, поэтому не увидел раненого выражения мелькнувшего на его лице, может быть, это было к лучшему. Уже то, что он чувствовал, как дрожат руки мужчины на его плечах, ослабляло его решимость быть жестким с этим человеком. А если бы он увидел неестественную бледность загорелого лица, синяки под глазами и испуг в серых глазах, как бы он смог удержаться от искушения погладить небритую и впалую щеку Ина? Как бы справился с желанием успокоить, исходившим откуда-то из самой глубины души? Он итак уже прикусил язык до крови, чтобы не спросить спал ли брюнет, ел ли. Его не должно это больше заботить. Плохо, что ему приходится прилагать усилия, чтобы напомнить себе - у Вэй Ина есть девушка, и это ее дело беспокоиться о здоровье своего мужчины. - Я волнуюсь за тебя, - прошептал Вэй, возле его уха, голос дрожал, словно он был на грани слез. А Ванцзи зажмурился сильнее, лишь бы не знать наверняка. Он напоминал ребенка, спрятавшегося от монстров под тонким одеялом, верящего, что - «не вижу, значит, этого нет» - могло бы его реально спасти. - Хм, - едва слышно хмыкнул Лань Чжань. Возможно, все дело было в слабости, которую испытывало его тело в этот момент, или в том, что к нему стали возвращаться старые чувства, а вместе с ними и старые страхи и обиды. По крайней мере, именно этим он будет в последующем объяснять себе следующие слова, да и в целом то, что вообще начал этот разговор. - Я прекрасно помню время, когда тебя не волновало, что со мной будет. А теперь «я волнуюсь за тебя». Ты забавный. Вэй Ин. Пробормотал он тихо, а потом засмеялся горьким смехом. Его пальцы уже побелели там, где рассерженно сжимали больничное одеяло. - Смешно. Все еще весельчак, – продолжил он насмешливо и ядовито, проглотив ком в горле. Кончик носа защипало, а глаза горели от надвигающихся слез. Ванцзи продолжал жмуриться, даже задержал дыхание, и это действительно помогло переждать неприятную эмоциональную волну не упав в унизительные рыдания. – Ты бы облегчил жизнь нам обоим, если закончил это расследование скорее. Добавил он успокоившись. Подавленный тон и изможденный вид его крольчонка, сводили Усяня с ума. Это, определенно, было тем, что он собирался никогда больше не допустить. Его любимый не должен лежать на больничной койке мертвенно бледный и в таком ужасном состоянии психики, брюнет пообещал себе, сделать так, чтобы этот раз был единственным и последним. Пока он жив, он будет баловать Лань Чжаня, очень-очень много, полностью испортит его, как принца. - Зачем ты вернулся? Зачем, ты вернулся, Вэй Ин? – горячо зашептал Лань Чжань, через минуту в грудь мужчины, обнимавшего его. - Зачем сейчас преследовать меня? Ты встретил меня случайно, решил, что было бы неплохо хорошее провести время? Идея переспать с экс-любовником во время командировки довольно заманчива, так? Тем более, я стал, чертовски, горячим за прошедшие годы, не так ли? Это оно? Говоря это, Лань улыбается, неестественно, уродливо и безрадостно. Вэй отрицательно покачал головой, но молчал, позволяя находящемуся на грани истерии парню, выговориться, тем более, когда он, наконец, заговорил. Было во всей этой ситуации то, что делало Усяня счастливым - его крольчонок все еще не оттолкнул его. Парень послушно лежал на его руках, жаловался ему, высказывал свои обиды… как он и мечтал все это время. В идеальной версии, они должны были быть в их общей квартире, в собственной постели, нежные и расслабленные после долго занятия любовью, но временно, и этот, не до конца правильный "пробник", был неплох. Это в любом случае был прорыв - он, в итоге, установил длительный физический контакт с Ланем, и теперь, растопить его сердце должно было быть гораздо легче. - Я тебя не осуждаю, правда. Больше скажу, я понимаю тебя. – На этот раз улыбка Ланя тверже, а также более ехидна. - Тебе следует говорить со мной прямо, Вэй Ин, я слишком глуп для серых игр, если ты помнишь, конечно. Отбрось бессмысленные формальности, переходи сразу к сути. Я знаю, что ты умеешь. Почему ты молчишь? Грубо, коротко, ясно, точно так, как ты делал, когда сообщал мне, что я больше не нужен. Ну же! Он не может видеть, насколько болезненной и жалкой быстро становится его недавно твердая ухмылка, но Вэй Ин видит. Он пытается обнять Лань Чжаня крепче, прижать к своей груди, но парень на кровати яростно качает головой, и впервые с того момента, как проснулся, начинает бороться с ним, пытаясь вырваться. - Пожалуйста, Лань Чжань, стой, - Усянь не позволяет ему уйти, сжимает запястье, - стой, ты поранишь себя. Капельница.. - Когда выздоровею, я позволю тебе вспомнить какой я на вкус, может быть, после этого ты вспомнишь, что я так себе игрушка, перестанешь ходить вокруг меня, смотреть грустными глазками, и займешься, черт возьми, наконец, своей прямой работой, - не позволяет ему закончить Лань, но дергаться перестает. Он разом весь будто выдыхается после слов, и обессилено прислоняется к груди Вэя, к огромной радости последнего. Узкая больничная койка мала для двух взрослых мужчин из-за чего они могут сидеть лишь плотно друг к другу, почти втирая одно тело в другое. Чувствуют теплое дыхание друг друга. Смешивают запахи. - Лань Чжань... – почти мольба из уст Усяня обжигает кожу Ванцзи там, где наглые губы брюнета касаются его шеи, слишком голой из-за странного кроя больничного халата. Он не может больше выносить этого. Ему не нужна лживая нежность, фальшивая забота и неискренние извинения Вэй Ина, не ясно еще их ли детектив вообще собирался произносить, но Лань Чжань просто не может справиться с этим больше. Ему нужо место и время для себя и своих мыслей. - Уходи! - прерывает он бывшего любовника, в который раз, ему плевать, что он возможно звучит отчаявшимся, умоляющим. Он просто хочет, чтобы Усянь оставил его одного. - Я устал. И я не хочу сейчас тебя слушать. И видеть. Я ждал твоих объяснений целых три года после того звонка, все думал, что ты сейчас позвонишь мне, напишешь, придешь, ха-ха, и скажешь, почему я не заслуживал, чтобы ты лично встретился со мной и сказал, что хочешь расстаться. Я бы.. Я бы ведь отпустил тебя, если был настолько не нужен. Я ведь… Лань Чжань прикусывает губу, тяжело дышит, пытаясь удержать самоконтроль. Он не будет плакать перед предателем. Достаточно, что он уже практически нарушил свое правило - «никогда больше не плакать из-за Вэй Усяня». - Думаю, теперь ты можешь подождать немного, пока я буду готов. - Только вот, как бы сильно Ванцзи не зажмурил глаза, одна единственная слезинка все же скатилась по его белой щеке вниз, разрывая сердце Вэй Ина. Он помнил эти великолепные золотые глаза сверкающими от злости, озорства, желания, счастья, нежности, но никогда от обиды и душевной боли. - Посмотри на меня, пожалуйста, - пробует Вэй снова, нежно поглаживая щеку большим пальцем, но избегая касаться той самой одинокой слезинки, будто она могла обжечь. - Крольчонок… - Пошел прочь! – рявкает Лань Чжань едва услышав старое прозвище, сердито смахивая предательскую слезинку с щеки. Его крик звучит невероятно громко в тихом больничном крыле. – Не смей. Называть. Меня. Так. Его голос хриплый, но твердый, и если бы взглядом было можно убивать, Вэй Усянь бы уже лежал на полу горсткой черного пепла. Медсестры появляются быстро, привлеченные криком. Через пару минут за ними следует и охрана больницы. Вэй Ин позволяет им вывести себя только после того, как они напомнят ему о том, что пациенту требуется сон, отдых и поменьше стресса, чтобы поправиться. Они обещают ему, что завтра он может забрать своего жениха домой. --- Оставшись в одиночестве Ванцзи отпускает контроль. Больше не нужно быть сильным, можно плакать, честно и горько, так долго, как ему нужно. Просто усталость, говорит он себе, оправдывая свой маленький нервный срыв. Последние дни были эмоционально тяжелыми: подозрение в убийстве, травля, бессонница, плохое питание, тут еще и неразрешенный груз прошлых отношений в кучу, и он остался совсем один наедине со всеми этими проблемами. Жохань, вынужденный неожиданно уехать из-за неясных и внезапных проблем в компании; друзья, которых он не хотел беспокоить сам… И, опять же, Усянь, гребаный рыцарь, в самый нужный момент кружит рядом со своей заботой и мягкостью… как Лань Чжаню сопротивляться всему этому? ---- Утром следующего дня из больницы его, конечно же, встречал Вэй Ин. Неизменно с чашкой какого-то травяного чая – «успокаивающий», - сказал он, на вопросительно выгнутую бровь Ланя, а затем протянул коробочку свежей выпечки. Брюнет снова вел себя так, словно не его вчера прогнали, и не на него орали. Он лениво, соблазнительно потягивался, Лань Чжань не был монахом, и у него вот уже две недели не было нормального секса, конечно же, он завис на какое-то время, украдкой любуясь за игрой чужих красивых мышц. А Вэй еще и делал это медленно, будто намеренно давал ему больше времени оценить себя. Оценка, без сомнений, отлично с плюсом. Ванцзи был слишком ленив, чтобы вновь спорить и сопротивляться, поэтому позволил мужчине отвезти его домой, поднять к нему в квартиру и подождать на своем диване, пока он примет душ, переоденется, соберет сумку, после чего позволил еще и отвезти себя в университет. Он впервые с тех пор, как заселился в этом доме, был не в настроении ходить на учебу пешком. А ночью, лежа в кровати, он пытался забыть картинку, которую видел утром. Но мысли не хотели уходить от Вэя, когда тот потягивался, его футболка случайно задралась, и вот этот открывшийся маленький кусочек кожи не давал Лань Чжаню покоя. Это был такой аппетитный, матовый, сияющий идеальным золотом под солнечными лучами кусок плоти, в который хотелось впиться зубами, а затем лизнуть. В бедную голову Ланя приходили ассоциации со свежим жидким майским медом, ему хотелось проверить, не будет ли она, действительно, сладкой под его языком. Видимо поэтому даже сон этой ночью у него был о том, как он облизывает медовую кожу, а Вэй Усянь лежит на полу его квартиры, голый, и поощряет его попробовать и другие участки своего тела, выше и ниже пояса.