***
Брайан действительно пытался жить дальше, не вспоминая о Докторе, а если и вспоминая, то только с теплотой. Он решил все свои проблемы и устроился в ФБР, вновь чтя и соблюдая закон. Однако, в его жизни нечто изменилось, когда наступило время разбираться с одним мексиканским наркобароном Артуро Брагой… И когда к нему пришла в этот момент Летиция Ортис, прося, нет, требуя оправдания для всего уже теперь мужа, Доминика. Летти готова была даже работать на ФБР… Брайан вспомнил давнюю историю о том, как он путешествовал в параллельную реальность, где была практически та же история с ним самим… Именно память о том, что тогда произошло, заставило Брайана прогнать Летти прочь… Однако, проблемы с Брагой никуда не девались, и, к слову, агент О’Коннер это решил намного быстрее, за что получил повышение. И, пользуясь, своим новым положением, всё-таки решил помочь Дому и Летти, даже несмотря на то, что теперь-то они точно вряд ли ждали от него этой самой помощи. Когда Доминика всё-таки поймали и отправили отбывать срок в колонии строго режима Ломпак, Брайан придумал план, при котором он вытащит своего друга-не-друга из тюрьмы. Всё было хорошо ровно до тех пор, пока его напарник, агент Стасиак, не решился напомнить всем, какое было прошлое у Брайана О’Коннера и каким образом он был связан с преступником Торетто. В итоге Брайан просто воспользовался тем, что вспомнил о своем «скрытом состоянии», с помощью которого и «выкупил» Торетто, освободив его уже официально. Пришлось постараться, чтобы и об этом состоянии не узнал Стасиак, однако, оно того стоило. Доминик, узнав, на что пошел ради него Брайан, которого он до этого считал мерзким фараоном и предателем, на самом деле проникся к нему уважением, и забыл все то, что было между ними изначально. Более того, начало их «дружбы» подкрепилось ещё и тем, что Брайан так же поделился немного деньгами с Домиником, чтобы тот смог начать более счастливую жизнь с Летицией. Хоть Торетто сначала и не принимал никаких «подачек», но О’Коннер был очень настойчив. На самом деле со стороны Доминика это реально выглядело безумием, что Брайан вдруг внезапно стал альтруистом по отношению к преступнику. Но со стороны Брайана его выглядело (как минимум, по его же мнению) более правильно — Брайан помнил о том, что ему сказал Доктор насчет его отношении с Домиником, что они в итоге станут семьей. И О’Коннер был готов первым сделать шаги к исполнению того аспекта его будущей жизни. Как итог — Дом и Летти жили счастливой жизнью в Доминиканской Республике, с умом распорядившись «подарком» Брайана, открыв свой собственный автосалон, который со временем обрел приличную репутацию. А сам Брайан в итоге ушел из ФБР, перебравшись вместе с Мией, с которой так же возобновил отношения, в Ирландию, и они, как бы иронично это не звучало, тоже открыли свой собственный автосалон. И жизнь действительно била в прекрасном ключе. Как минимум по простой причине того, что сейчас Брайан занимался тем, чем ему действительно нравилось: занимался серфингом, копался в машинах, даже вытащил свою «Ниссан Скайлайн», чтобы кататься на ней по ирландским степям, наслаждаясь дорогой в свободное от основной работы время.***
— Тихо, милый, это сюрприз, — Мия заставила Брайана закрыть глаза, когда они ужинали дома, отмечая годовщину своей свадьбы, а затем что-то ему всунула в руку, некую бумагу. — А теперь… открывай. Брайан открыл глаза, понимая, что он держал в руках справку — его жена была на втором месяце… О’Коннер поднял удивленный взгляд на Мию, в глазах которой читалось волнение. Он встал со стула и тут же притянул свою жену, чтобы крепко её поцеловать. — Я не знала, как тебе сказать… а потом подумала, что раз у нас тут дата хорошая, то почему бы и сюрприз не устроить? — Мия скромно улыбнулась. — Знаешь, это лучший подарок, о котором я мог когда-либо мечтать, — искренне ответил Брайан, прижимая жену к себе, немного даже покачивая её. Пожалуй, этот день Брайан О’Коннер определенно запомнит. Он узнал, что скоро станет отцом, это было невероятное чувство…***
— Ты будешь хорошим отцом, — уверенно произнес Доминик. — Почему ты так решил? — А иначе я тебя отхреначу! — весело ответил Торетто, после чего О’Коннер так же подавил веселый смешок. Дом и Летти прибыли в Ирландию, чтобы познакомиться с их будущим племянником, Джеком О’Коннером — имя, как ни странно, придумала Мия, которая знала другого человека с этим именем, Джека Митчелла-Бойда. А Брайан на самом деле и не был против такого: он ведь действительно крепко подружился со своим братом, для которого это было искреннее удивление на самом деле, когда он узнал, что Брайан назвал своего сына в честь него. То, что инициатором был далеко не Брайан, об этом будущие родители умолчали. Как минимум ребенок родился в счастливой и крепкой семье: помимо того, у Джека О’Коннера были любящие родители, у него так же имелись и дядя с тетей по маминой линии, которые были готовы помочь в любой момент, а так же и дядя с бабушкой по отцовской линии. И даже не понятно было, кто был рад на самом деле больше — или отец, Брайан, или бабушка, Элинор, которая была на седьмом небе от счастья, когда узнала, что действительно бабушкой. А что касалось самого Брайана… Когда он взял своего первенца впервые на руки, то почувствовал нечто странное, нечто новое… Наверное, это был отцовский инстинкт, первые его проявления. Он в первую очередь пообещал самому себе, что никогда не бросит своего ребенка, никогда от него не уйдет. Что у Джека будет тот самый любящий отец, которого был лишен в своё время Брайан. Брайан действительно надеялся и верил, что Александр О’Коннер смотрел на своего сына с небес и гордился им. На самом деле у него не было сомнении, что Алекс был бы неплохим дедушкой. После некоторых приключении он был прямо в этом уверен.***
Жизнь действительно шла своим чередом, однако… Те сны, в которых умирали его лучший друг, а потом и мать с братом, никуда не исчезали… Более того, теперь в этих снах присутствовали и жена с сыном, от чего Брайану стало ещё страшнее. Может, ему действительно стоило обратиться к психотерапевту? Потому что это не нормально, и никогда так не было. Более того, даже несмотря на то, что по сути, у Брайана было всё, что ему нужно, семья, друзья, работа… Ему всё ещё чего-то не хватало… А может, даже и кого-то. И нет, не то, чтобы он разочаровался в семейной жизни, нет, наоборот, он действительно был счастлив. Однако, умом Брайан понимал — эта самая семейная жизнь не для него. Ему нужен адреналин, ему нужны были приключения, он не мог сидеть на одном месте слишком долго. — Все мы ищем острые ощущения, — ответил ему однажды Доминик. — Но самое главное в этой жизни — это семья. Твоя семья. Держись за неё, Брайан. Брайан прекрасно понимал, на что намекал его друг. Однако, он так же понимал, что Доминик прекрасно понимал его, как никто другой — именно по этой причине О’Коннер и пошел к нему, чтобы поделиться тем, что его волнует — ведь Торетто тоже в какой-то степени был на него похож, он значительную часть своей жизни прожил гонками, более того, он совершал преступления и его тоже сложно было назвать семейным человеком. Однако, Брайан завидовал Доминику, ведь тот так или иначе все равно ставил семью превыше всего, всегда и несмотря ни на что, поэтому для него «смена деятельности» прошла не так болезненно, как для Брайана.***
«Идеальная» жизнь Брайана пошла под откос, когда выяснилось, что его мать заболела раком, более того, была уже последняя стадия и как-либо это исправить представлялось с трудом — Элинор просто-напросто до последнего скрывала это все, думая, что оно пройдет само собой, однако, рак это не обычная простуда, и Брайан искренне был зол на свою мать, потому что та никого не предупредила. Хотя в этом и была вся Элинор — она никогда никому не жаловалась, предпочитая решать проблему самостоятельно. Даже когда она пила, то редко когда-либо просила у кого-то помощи. Только со временем Брайан понял, что на самом деле его мать была невероятно сильной женщиной, не без грехов, разумеется, однако… И вот, не дождавшись своего семидесятого дня рождения, Элинор О’Коннер скончалась от рака. О’Коннер, так как несмотря что по официальным документам она всё ещё оставалась Митчелл-Бойд, фамилия, которую она оставила себе при разводе со вторым мужем, Брайан всегда будет помнить свою мать именно под той фамилии, с которой он знал её всегда. И даже по сути несмотря на то, что её девичья фамилия вообще была Вествуд, она всё равно О’Коннер, потому что иначе быть не могло — особенно после того, как Элинор перед своей смертью призналась своему старшему сыну, что несмотря на жизненную ситуацию, она всегда любила только одного человека, и имя ему Александр… Что ж, в этом всем был хотя бы один «плюс»: наконец-то Элли вернулась к Алексу, проживая теперь вместе с ним вечную жизнь. Однако, Брайан понимал, что ему бы тяжелее удалось пережить смерть матери, если бы рядом не оказалось Мии и Джека, причем обоих… Как минимум, с Джеком Митчеллом-Бойдом у Брайана было общее горе.***
Брайан прогуливался по улицам Белфаста, когда заметил в парке до боли знакомую синюю будку. О’Коннера будто током прошибло, когда он понял, что ему не показалось. Что ТАРДИС действительно там стояла. Ноги сами понеслись вперед, и он резко вошел с инопланетную машину времени, вдыхая знакомую «атмосферу» того самого, чего ему так не хватало всё это время. Он встретился взглядом с Доктором, в чьих глазах читалась тяжелейшая боль, которая передалась и Брайану, он почувствовал это давящее чувство скорби и утраты. — Я знаю, зачем ты здесь, — кивнул О’Коннер, вспоминая их последний разговор перед расставанием. — Я… не могу сейчас, извини. У меня семья, работа, приоритеты… изменились. — Я в курсе, Брайан, — так же кивнул Доктор, присаживаясь на собственное кресло возле консоли. — И на самом деле, я не за тем пришел, чтобы забрать тебя. — А зачем тогда? Доктор нахмурился, обняв себя за плечи. По его жестам Брайан понял, что тому было очень тяжело начать разговор, но О’Коннер был терпелив, он подождет. — Я умираю, — протянул Повелитель Времени, тяжело вздохнув. Брайан тоже тяжело вздохнул, подойдя к Доктору чуть ближе и глядя ему прямо в глаза, когда тот тоже встал. Да уж, если это было правдой, и если Доктор умирал, то… Это выглядело достаточно жестоко со стороны этого галлифрейца, придя к Брайану, который сам недавно пережил потерю близкого человека. О’Коннер сомневался, что сможет выдержать подряд две смерти, матери и друга… — Да что же ты за человек-то такой, а! — болезненно простонал Брайан, вскинув голову вверх. — Я ведь не человек даже, — покачал головой Доктор. — Ты понял, о чем я, — ответил Брайан, вновь взглянув на галлифрейца. — Да, я в курсе твоей ситуации и… я тебе, правда, искренне соболезную. Правда, проблема в том, что… мне не хочется одному умирать. — Это и правда очень грубо с твоей стороны… — прошептал О’Коннер. — Я не хочу вновь смотреть на то, как умирает близкий мне человек. — Извини, правда, извини, — кивнул Доктор, бросая взгляд искреннего сожаления. — Что у тебя? В смысле… от чего ты умираешь? — неловко поинтересовался Брайан. — От старости, это тело уже изжило себя. — Знаешь, я бы пошутил, но… — Но не шути. У Повелителей Времени смерть иначе выглядит. — Я и не удивлен, если честно. В итоге Брайан сел на пол ТАРДИС, скрестив ноги и задумчиво подперев кулак под подбородок. Доктор повторил за ним, слегка усмехнувшись от жеста своего друга. — На самом деле я не хочу уходить, знаешь ли, — честно ответил Доктор, грустно улыбнувшись. — А никто ведь не смертен, — пожал плечами Брайан. — От смерти лекарства нет… Или есть? Свой последний вопрос Брайан задал, когда увидел лицо Доктора, который задумчиво хмыкнул. — Мой народ живет намного дольше вашего, Повелители Времени в каком-то смысле нашли лекарство от смерти, — Доктор серьезно смотрел на Брайана. — Но прав и ты, в том, что никто не смертен. Даже Повелители Времени, которые умирая, могут регенерировать, однако, и у этого есть предел… — А ты прямо умираешь или… регенерируешь в итоге? Было бы, конечно, лучше, если второе. — Ну, если повезет, может и второе… В любом случае, конкретно эту личность, то есть меня, ждет смерть. Следующий Я может быть совершенно другим. И тут Брайан вспомнил одну важнейшую деталь… А точнее свою самую первую встречу с Доктором, в которой тот выглядел совершенно иначе, не так, как тот Доктор, который сидит перед ним. Тогда он не совсем понимал, какую они связь имели, и почему «текущий» говорил о «предыдущем», как о прошлом себе. Теперь-то картина стала более ясна, и сейчас Брайан не сильно удивлен, и вряд ли снова удивился, увидев «нового» Доктора. Хотя стоило признаться, что именно тот Доктор, который и был перед ним сейчас, роднее для него больше всех. Именно с ним он путешествовал, прошел в буквальном смысле через огонь, воду и медные трубы… И всё-таки это действительно было так — тот Доктор, которого он и знал лучше всех, и умрет в итоге. Тот, новый, если он появится… С ним-то вряд ли у него была бы такая близкая связь, как с этим… — На самом деле ты не первый, кого я посвящаю в подобную… тайну своих способностей, — хихикнул галлифреец. — Та же Роуз, например… Она видела и путешествовала с двумя версиями меня. — Ну, знаешь, мне определенно стало легче, — с сарказмом ответил Брайан, грустно улыбнувшись. — Как и мне, — ответил Доктор, но уже без сарказма. — Я буду честен до конца. В финале моего пути, ты именно тот, к кому я всё-таки смог обратиться. Прошло уже достаточно времени с того момента, когда ты покинул меня, и многое с того времени случилось. Доктор рассказал Брайану о всех своих приключениях, которые с ним произошли после того, как О’Коннер оставил его. Как и то последнее приключение, в котором объединились все его друзья, после чего они все разошлись… Как Доктор во второй раз потерял Роуз, оставив её в той же параллельной реальности, но уже со своим двойником. Как Доктор потерял Донну, которой досталось больше всех и то, что она в итоге лишилась памяти обо всех тех приключениях с Доктором… Конечно, Брайан бы мог обидеться на то, что его не позвали, когда похитили Землю и чуть не уничтожили всё… Тем более что Брайан сам это видел и знал: он с Мией забирал Джека от бабушки, когда небо внезапно изменилось, превратившись в настоящее в настоящее космическое пространство, и когда прибыли инопланетные существа, которые хотели захватить их всех. Но, благо, Брайан знал, что есть кто-то, кому под силу это всё исправить. И вот именно поэтому он мог бы обидеться тому, что не был с Доктором в этот момент, однако, умом он понимал, что стоило быть именно рядом с семьей и защитить в первую очередь именно их. Более того, все ведь хорошо закончилось — Доктор действительно справился. И теперь-то он понимал, почему в итоге в конце своего пути Доктор пришел именно к нему, к Брайану — он не был свидетелем тех многих ужасных событии, которые произошли с Доктором после победы над Давросом. Не был свидетелем того, как Мастер вернулся, как Галлифрей практически поглотил Землю… И по справедливости Доктор должен быть оставить этот мир в одиночестве. Попрощавшись со всеми своими близкими людьми на расстоянии, Доктор, когда пришел к Брайану, не смог это сделать именно на расстоянии. Остался, напрямую ответил ему, что умирает. Пусть хотя бы Брайан запомнит его более менее хорошим человеком (хотя Доктор был уверен, и другие думали так же). — Сколько тебе осталось? — тихо спросил Брайан. Доктор посмотрел на свои руки, которые слегка светились золотистым светом. — Совсем мало, уже началось, — ответил галлифреец, который внезапно дернулся, а потом упал на спину, тяжело вздохнув. Брайан так же нервно дернулся, приблизившись к Доктору, наблюдая как тот умирал. — Всё-всё-всё, — нервно прошептал Доктор, прикрыв глаза, а затем всхлипнув. — Чёрт возьми, я не хочу уходить! Не хочу! — Я здесь, всё будет хорошо, — Брайан взял Доктора за руку, крепко сжав её и сам поддался нервной дрожи. Этот момент ему напомнил о том, как он точно держал свою мать за руку в её последние моменты жизни, как она так же кричала, что не хотела уходить. И вдруг Доктор полностью засветился золотым светом, от чего произошла вспышка, которая и отбросила Брайана в сторону, после чего О’Коннер больно ударился головой об стену. Быстро придя в себя, Брайан стал свидетелем того, как золотой свет полностью охватывал ТАРДИС, потихоньку разрушая её, и как на полу смиренно лежал тот, кто был эпицентром этого разрушения — Доктор, который… менялся. И когда всё закончилось, когда внутри ТАРДИС пахло гарью, Доктор резко вскочил, приняв сидячее положение. И это однозначно был уже другой человек — более молодой паренек с виду не больше тридцати, русые волосы, лохмато растрепанные. И голубые глаза, которые прямиком смотрели именно на Брайана, который и не знал, что ответить на это всё. Он смотрел на «нового» Доктора и пытался понять, что лицо у него выглядело достаточно знакомым, только вот он понять не мог, откуда оно знакомо… — Я… Я… — Доктор встал на ноги, пошатываясь и оглядываясь вокруг. — Ох, интересно. Так, что тут у нас? Новый Доктор начал себя щупать, осматриваясь и комментируя каждое изменение в себе. — Так, у меня очень важный вопрос! — Доктор обратился напрямую к Брайану, схватив прядь своих волос и оттянув в сторону своего друга. — Это… рыжий? — Эмм, нет, — ответил Брайан, нервно усмехнувшись. — Русый, скорее. — О, опять-двадцать-пять! — разочарованно вздохнул тот. — Всё ещё не рыжий, ну почему?! О’Коннер нервно улыбнулся, глядя на то, что Доктора, который в буквальном смысле только что переродился, в первую очередь волнует именно цвет его волос. — А, ой! — Доктор огляделся на ТАРДИС, смотря на её полуразрушенное состояние. — Что это такое? — Ты сломал свой корабль, пока регенерировал! — Брайан скрестил руки на своей груди. — О, надеюсь, тут не так всё печально, — протараторил Доктор, начиная набирать какие-то координаты. — Надо срочно куда-нибудь приземлиться… — А разве мы не?.. — хотел было спросить Брайан, но корабль в этот момент страшно дернулся, от чего О’Коннеру пришлось взяться за первый попавшийся выступ, чтобы вновь не потерять равновесие. В итоге Доктор дернул за последний рычаг, после чего весело рассмеялся, подмигнув Брайану, который просто смотрел на него, не понимая, что происходило в принципе… Только потом пришло осознание, что они куда-то отправились.