Молодой Ozzy

A-ha - You are the One

Какое еще чувство может сравниться с чувством ожидания чего-то хорошего или приятного? Ощущение сладкого ожидания, когда ты, будто ребенок, предвкушающий исполнение родительского обещания купить мороженого или сладкой ваты. Такое ожидание можно сравнить с ждущим вдохновения поэтом! Каким образом поводят себя писатели в ожидании вдохновения? В ожидании чего-то, что укажет им - вот он сюжет, вот она, идея! Бери да пиши! А как быть, когда ждешь чего-то плохого? Как быть, если ты должен ожидать чего-то, чего совсем не хочешь, просто потому что так распорядилась жизнь? Какие чувства вызывает такой поворот событий? Урчание в желудке, тошнота, волнение, головокружение! Что угодно, но только не это! Позвольте мне убежать, скрыться, что угодно только не чувствовать волнительного ожидания худшего! Где-то по таких чувствах скользил и Фрэнк, как ребенок, не зная, то-ли ему дадут сладкой ваты, то ли ремня. Конечно же, каждый человек надеется на хорошее. Такие же надежды носил в себе Фрэнк. – Как бы тебе объяснить все это? - раздумывает Эшли. – Понимаешь, есть в этой школе некий свод правил. Кроме основных законов школы существует еще один, новички о нем не знают. И зря мы рассказываем тебе это преждевременно. Ты должен бы подождать... – Куда уже ждать? - спрашивает Энди, как-бы намекая. – Ты... серьезно? - удивляется Эшли. – Он итак уже все знает... почти. – В чем дело-то? - не может понять Фрэнк. – Все это - Легенда. - таинственно объясняет Эшли. – Ты узнаешь больше, когда мы отведём тебя туда. – Куда? Эшли только загадочно улыбается и они с Энди переглядываются, затем встают и направляются к выходу из оранжереи. – Пошли. И никому ни слова. Фрэнк направился за парнями, не понимая куда и зачем. И что это за Легенда? Куда они направляются? Что такого могут знать эти крысы? И главное, где Джерард? Парни шагают школьным коридором так спокойно, в то время когда у Фрэнка в душе бушует волнение, переживания неизвестности. "Что будет дальше?" - крутится в голове вопрос. Он замечает что они подходят к Паучьим коридорам, проходят "Паучье чрево", длинный и темный коридор от которого у Фрэнка мурашки по коже. Они идут, не говоря ни слова, от чего Фрэнку становится еще страшнее. Но он понимает, если ситуация выйдет из-под контроля, руки у него есть и драться в случае чего он сможет. "В таких ситуациях, - думает он. – Положиться на себя - лучшая идея". В конце коридора на них ждала дверь в стене. Эта дверь сделана под цвет стены, в темноте ее не увидишь, ручки нет и открыть ее можно лишь найдя дырочку в замочной скважине и засунув туда ключ. Что Энди и делает. Фрэнк подумал, смогли бы они с Джерардом найти эту дверь или нет, если бы дошли тогда до конца этого коридора. Дверь открывается и ярчайший свет ослепляет глаза парней. Фрэнк прикрывает глаза рукой, затем немного привыкнув к свету, всматривается, и у него отвисает челюсть от удивления. Они входят, или, как думает Фрэнк, выходят, потому что перед ними вовсе не коридоры со своей темной атмосферой удушливого воздуха. Фрэнк глубоко вдыхает, потому что не вдохнуть, после такого сильного напряжения просто не возможно. А еще он вдыхает, потому что видит перед собой что-то совсем противоречивое грязным пыльным коридорам. Он видит не что иное, как... Рай? – Идем. - доноситься к Фрэнку голос Эшли. Они ступают по лестнице вниз и ноги Фрэнка оказываются на весенней травке. Он сморит прямо перед собой и видит чудесный, невообразимый сад. "Я умер? "- думает он, весь безума от этой красоты природы. Сады, а какие! Аккуратные кусты роз окружают небольшой участок, где расположен стол, а вокруг него и стулья. Не высокие каменные стены вокруг сада поросли диким плющом, что придает саду древности. Неподалеку от сада находиться небольшое озерце, штучное, слишком маленькое, почти что декорация к саду, на поверхности воды которого, распустив свои широкие листья, плывет цветок лотоса. "Будто обитель божества. " - думает Фрэнк. Большая плакучая ива изо всех сил тянет свои ветки к маленькому озерцу и кажется, вот вот дотянется, как вдруг из воды выпрыгивает рыба и хватаясь ртом за ветку, откусывает кусочек. Плакучей иве, кажется, только и остается что плакать, утеряв возможность смочить самую длинную веточку в воду. Фрэнк снова поднимает брови в удивлении. Он словно ребенок, попавший в страну чудес, и почему-то его чувства очень трогает то что он видит. А все потому, что Фрэнк сам не знает насколько сильно любит природу. Она часть его. Он всего не помнит, но прекрасно чувствует, что это где-то кусочек его прошлой жизни стучится там в сердце, напоминая о себе. Дело в том, что Фрэнк родился в то время, когда его родители отдыхали на островах. Он этого не помнит, но его мама сохранила в памяти этот кусочек счастья: Она сидела на берегу, на девятом месяце своей беременности, в белом легком платье, и смотрела на заходящее солнце, лучи которого расплывались по поверхности океана. – Милый мой Фрэнк, знаешь ли ты что появишься на свет среди такой красоты? - спрашивала она своего малыша и поглаживала себя по животе. Фрэнк родился в больнице на том самом острове. И когда его, маленького зеленоглазого уже принесли к матери в палату, она, кормля его грудью, всегда поворачивалась к большому окну, чтобы Фрэнки мог кушать и смотреть как большое прекрасное дерево смотрит на них из окна, протягивая свои ветки. Маленькие зеленые глаза Фрэнка с самого детства будто вобрали в себя животворящую силу природы, навсегда влюбившись в неё – шедевр, созданный мудрым Создателем. Фрэнк смотрел на все это, пока с его глаз катились слезы и не понимал от чего так сильно бурлят прекрасные чувства. Он вытер слезы рукавом и последовал к столу. Перед самой лужайкой, где был расположен стол, стояла большая арка, сделана из двух берёз, ветки которых были связаны таким образом, чтобы образовать проход. Фрэнк прошёл через эту арку чувствуя какой-то трепет. – Садись. - сказал Эшли, показывая на стул. Фрэнк аккуратно стал садится, все еще осматривая сад, ожидая что же будет дальше. Что же может быть еще получше, когда он куда не глядя, поражается еще больше? Эшли и Энди уселись возле него, предложив чай. Фрэнк кивнул, посмотрев на чайник. В чашку полилась красная жидкость. Он принюхался, не понимая что это. – Это трояндовый чай. - ответил чей-то голос на незаданный вопрос Фрэнка. Фрэнк поднял голову и увидел парня стоявшего под березовой аркой. Он выглядел очень необычно, будто из другого времени и столетия. Его длинные светлые, солнечные волосы были связаны лентой в хвост. Белая рубашка сверкала белизной, а из карманов черных брюк выглядывали цветы. Фрэнк подумал, что этот парень из ряда хиппи. В школе его Фрэнк точно не видел, а то бы запомнил. На вид парню было лет двадцать четыре, он держался очень ровно, строго и изящно, будто какой-то лакей или только что прибывший из армии солдат. Но присмотревшись к его лицу, он понял, что это может быть просто ботаник, безумно влюбленный в книги, или, может быть, поэт. Фрэнк понятия не имел что сказать ему. Но затем, переборов какую-то стеснительность и эмоции от увиденного, слова пришли к нему сами. – Как тебя зовут? - поинтересовался он. – Акробат, неужели у нас очередной гость? - перебивает Фрэнка приятный женский голос. "Акробат? - удивляется Фрэнк, вспоминая что откуда-то знает это имя. Ответ появляется сразу. – Это же поэт, стих которого я читал вместе с Джерардом на стене того странного коридора". Затем, заинтересованный голосом, оглядывается в поиске его обладательницы и видит как к саду приближается девушка в розовом платье. Весь её вид указывает на то, что она или живет в прошлом столетии или всей душой ненавидит современный стиль. Розовое полупрозрачное платье с пышным низом и штучными розочками сияет на солнце, а бледнорозовые туфли выглядывают из-под подола платья когда она шагает. Её каштановые вьющиеся волосы свободно спадают ей на плечи и грудь. На голове у неё накинут капюшон, розового цвета, странной формы, он выглядит до умиление мягким, будто на голове у нее подушка. Этот капюшон украшают небольшие углубления темно розового цвета и Фрэнк понимает, что этот капюшон - самодельная медуза, длинные концы которой связанны у девушки под подбородком. – Ты уже проснулась, Мелодика? - с теплотой в голосе спрашивает блондин. "Мелодика! - выпучивает глаза Фрэнк. – Это же та поэтесса, чьи любовные стихи показались мне какими-то странными" – Я услышала запах трояндового чая и не могла больше уснуть. - отвечает она с сладостным придыханием. У Фрэнка немного кружится голова от бушующих мыслей и фантазий. Девушка не дает ему покоя, своим видом вызывая у Фрэнка возбуждение. Он боится что усидеть на стуле ему не удастся и чтобы немного успокоится, делает глоток чая. – У нас гость. - говорит Эшли, улыбаясь. – Я вижу. Будем исправлять? - спрашивает она у Акробата. Фрэнк не понимает о чем идет речь. – Ахах, нет, Мелодика, это не Жертва. Это Любопытный Глаз. - смеется Акробат. – Надо же, мы и таких видали. – Что? - спрашивает у неё Фрэнк, краснея. Она улыбается. Ее карие глаза блестят словно мед, разогретый на солнце. – Ты Любопытный Глаз? - спрашивает она, будто у ребенка, смягчая голос. – Не понимаю. - улыбается Фрэнк, его смущению нет предела. Она подходит к нему сзади, мягкими пальцами поглаживая его шею. Фрэнк нервно глотает слюну. В голове все расплывается, будто масло на сковородке и он не помнит что она спрашивала и спрашивала ли что-то вообще. Мелодика замечает его растерянность и садиться возле него, аккуратно сложив нежные руки на коленях. – Ты здесь для того чтобы узнать некую правду. Знаешь кто мы? – Понятие не имею. - отвечает Фрэнк честно. – Мы хранители Легенды. - она берет чашку с которой пил Фрэнк и делает глоток. У Фрэнка мурашки бегут по коже. – Какой Легенды? - он еле поворачивает язык. – Когда-то давно, ученики этой школы нашли некую тетрадь, в ней был написан рассказ о молодом художнике, студенте, что учился в стенах нашей школы. У этого парня были проблемы с психикой - он рисовал своих одноклассников мертвыми. Одноклассников это пугало, ведь они каждый раз видели, что тот все рисует и рисует, и рисует не чужих людей, а своих собственных одноклассников, придумывая их смерть и рисуя это. Конечно же они боялись что когда-нибудь он воплотит эти рисунки в жизнь. Страх был до такого сильный, что ученики, решив что с художника хватит, собрались вместе и расправились с ним прямо на лугу за заданием школы. У каждого из них была возможность отомстить ему за психологическую боль и страх, что они испытывали. Ученики разделавшись со своим одноклассником, сфотографировали его, а фото положили в его альбом, спрятав его где-то в стенах школы. С тех пор, по школе гуляет эта Легенда о Мертвом Художнике, призрак которого мстит ученикам, похищая их и их рисунки, проделывая с ними то же, что они и рисуют. Фрэнк сглотнул слюну, удивленный рассказом. – Может, ты его видел, а? Видел плизлака? - спрашивает она играя в перепуганую любопытную девочку. – Нет, но ко мне приходили пару раз в комнату другие ученики и читали какие-то стишки про странного убийцу. – Да? Как интелесно! - воскликнула она. – Они так подбешивали меня! – Но почему? Ведь каждого нужно предостеречь! – Убийца существует? - громко спросил Фрэнк. Мелодика несколько секунд смотрит ему в глаза, влавливая его жуткие эмоции и внезапно начинает громко хохотать. – Ой жутко, ой страшно! Я не могу! - смеется она, явно наиграно и держится за живот. Фрэнк поднимает бровь, но видя насколько девушка позитивная и веселая, и сам невольно улыбается. – Это правда! - внезапно шепчет она, широко открывая глаза. Так она похожа на сову. – Что?! – Купился! - она тычет в него пальцем и снова улыбается на все тридцать два блестящих зуба. Фрэнк выдыхает под напором её активности. Он проиграл, он захвачен в плен красавицы. Он улыбнулся и закивал, мол, "хорошо, шути, шути, раз тебя это так веселит". – А если серьезно, то мы те, кто крадет рисунки, похищает учеников и... убивает. - говорит она. – Убиваете? А, ну это ж понятно, это же, как-бы, ну да. Мелодика снова улыбается. – Ладно, ладно, - соглашается она. – Так уж и быть, я раскажу что мы делаем. Мы не убиваем их по-настоящему, нет, это все, как игра и пока ты в нее играешь, то играй за правилами. Правила такие: мы крадем ученика, договариваемся с ним, что хотим поиграть, устраиваем сцену с убийством, брызгаем кровь, точно так, чтобы сходилось с краденым рисунком. Затем фотографируем. Наши помошники подкидывают фото и альбом ученику, чей рисунок было использовано. Затем "убитый" остается с нами еще несколько дней. – Что в это время происходит с учеником, который типа... "мертв"? – А, он в порядке. Живет пару дней с нами. Мы веселимся, говорим о жизни, о том, насколько она коротка, о ценности каждого момента, о смерти. Когда речь заходит о смерти, не каждому под силу о ней рассуждать. Поэтому мы предлагаем ученику воскреснуть. – Воскреснуть? – Да! Это тоже часть игры и воспитательного процесса! - когда ученик осознает что другие ученики переживают его смерть, он будто начинает ценить жизнь больше. А когда есть шанс ожить, воскреснуть, то их душа прямо сияет! Поэтому, через несколько дней мы играем в воскресение! – Что? – Ты увидишь! Ты все увидишь! Это так прекрасно! Невообразимо, живо! До слез! – И какой смысл в этом? – Мы видим его в том, что ученики, которые якобы умирают, начинают сожалеть о той жизни которую прожили, они видят свои недостатки, плохие привычки и раскаиваются. Поэтому, хотят другой, лучшей жизни. У них есть такая возможность. Когда мы устраиваем для них их воскрешение, это такая радость! После этого ученики и вправду меняются в лучшую сторону. - она гордо подняла голову, хвастаясь. И при этом вся сияя невообразимой красотой для Фрэнка. – Интересно. - улыбается Фрэнк, еще не поняв до конца нравится ли ему вся эта их затея или нет. – Значит, если Келлин, типа, ну, "умер", то он должен... - Фрэнк поднял голову вспоминая стишок который недавно читал очередной парень, стоя у Фрэнка в комнате на пороге: "Придет он и вернется по полу шагая, Свободной птицей возродясь и вновь, Он человеком новым по земле шагая, В замен за сердце старое, новое обретет." – Именно, какой ты молодец! - она ущипнула его за щеку. Фрэнк от её прикосновений улетел в Небыляндию и оставался там еще несколько секунд, весь завороженный, смущенный и довольный, как кот. – В эту игру должны играть...? – Все новички. Да. - она улыбается, а её глаза сияют от счастья. "Значит, - думает Фрэнк. – И я тут буду" – А кто следующий будет вашей, ой, Мертвого Художника жертвой? - играется Фрэнки. – Ты сам догадайся. - говорит Мелодика, собирая чашки. Фрэнк встает из-за стола, осознавая что знакомство закончено. "Джерард, значит " - думает Фрэнк, ухмыляясь. – Если бы только он знал, что с ним о жизни и смерти будет говорить такая... такая..." - он не нашел слов чтобы описать эту девушку, потому что не смог описать даже чувств, которых испытывал. Когда он вернулся обратно в коридоры, то словно обулся в старые шкарадные, потертые кеды – уютно, привычно, но надоело. Он узнал что-то новое, кого-то нового и возвращаться к старому так не хотелось. Он оглянулся, посмотрев на дверь, ведущую к ней, и та дверь закрывалась. Теперь он не заснет, он будет мучать себя сладкими мыслями о ней. О её капюшоне, напоминающему ему мягкую медузу, о её волосах, блестящих на солнце и о том, что, может быть, хотел бы... женится на ней. Ну, когда-нибудь.