Беспомощный

Следующее утро оказалось более благосклонным. Все будильники были отключены и горе-сожителям удалось поспать аж до одиннадцати. Конечно, легли спать они под час ночи, — после того, как они за оставшийся день почти не разговаривали и только переругивались переодически, как будто в «слова» играли, и прекратили когда в дверь постучал «слегка» опоздавший Мори, проведя всё же несчастные процедуры, — но даже десяти часов, как минимум четыре из которых бессонница с тревожностью продолжали терроризировать сны детектива и мафиози, им достаточно, чтобы вполне себе выспаться. Да и с кровати Чуя не упал. Так вот, одиннадцать утра. Накахару разбудило мягкое, почти поглаживающее касание к плечу. — Проснись и пой, Чибико! — почти что пропел Дазай, поднимая ладонь выше и зарываясь пальцами в слегка спутанные пряди. Рыжий исполнитель лишь отмахивался, в попытке убрать чужую руку, и сонно хмурился, от нежелания покидать очень даже уютную кровать. — Ещё пять минут... — недовольно пробубнил Чуя. Когда бинтованная лапа наконец отстала от его волос, он даже расслабился немного, возвращая голову на подушку. Сонные глаза слипались, рыжеватые ресницы забавно подрагивали. Но лазурные омуты тут же распахнулись, чуть-было мафиози почувствовал лёгкое касание к бедру, моментально принимая сидячее положение и хватая нарушителя покоя за запястье. — Оу. Что, больно? Я разве на какой-то из синяков надавил? Вроде, не так уж и грубо взялся. — начал рассуждать Осаму, наигранно недопонимая резкого подъёма Накахары от незначительного прикосновения. Рыжий исполнитель только глазками удивлённо хлопал, сам недоумевая относительно своих же действий. — Нет, просто... Слишком резко, вот у меня и... Рефлекс сработал. — попытался он более-менее внятно разъяснить свою внезапную реакцию. Отчасти, это было близко к правде. Но нельзя дать честный ответ, когда сам не до конца уверен в причине странных побуждений. Чуе просто не хочется, чтобы Дазай его трогал. Тем более, в таких местах. — Ну, раз так, — самоубийца хихикнул, принимая ответ. — Руку-то отпустишь? Издав тихое: «Ой», мафиози разжал свою ладонь, выпуская чужое запястье из достаточно слабой, но хватки. И, хотя под бинтами этой мумии ничего не было видно, он точно знал, что синяка там не осталось — не от такого лёгкого сжатия. А ведь раньше за такие выходки в сторону Накахары люди и без рук могли остаться. А теперь, если к Чуе, в таком состоянии, будут приставать, он и сопротивляться толком не сможет — максимум, что ему останется в подобной ситуации это сдавленно хныкать и мысленно умолять все высшие силы, чтоб это поскорее закончилось. Быть слабым — такая мерзость... Витая именно в этих мыслях, Чуя задумался. И в следствии этого не слабо вздрогнул, почувствовав прикосновение к плечу. Встретившись слегка напуганным взглядом с удивлёнными глазами Дазая, Накахара убрал его руку, после попросив: — Слушай... А ты можешь, ну... Не трогать меня? — это было сказано хмуро, немного неуверенно, с убеждением, что Осаму и слушать его не станет, а если скажет, что продолжать так делать не будет, то что помешает ему нарушить это обещание? Правильно, ничего. Но чтоб не показаться каким-то пугливым в отношении чужих прикосновений, Чуя добавил: — Это мерзко. — Хорошо, больше не буду, — совершенно спокойно ответил суицидник, прекрасно понимая, что незачем ещё больше нервировать и без того нестабильного Чую, — Давай на кухню? Я завтрак приготовил. — дождавшись утвердительного кивка, Дазай встал и подошёл к Накахаре, протягивая к нему руки, — Прости уж, я не смогу никуда отнести тебя, если не буду касаться. Тихо прошипев подкол вроде: «Вау, ты знаешь как произносить извинения» и вздохнув, рыжий исполнитель всё же ответно потянулся к Осаму. Тот взял бывшего напарника на руки и немного постоял на месте, давая тому устроиться. — На гематомы не давлю? — мягко улыбаясь, поинтересовался Неполноценный. — Нет. — тихо ответил рыжий исполнитель. Конечно, эта была ложь, но он старался привыкнуть к подобным ощущениям. Всё-таки, почти две недели ещё такое терпеть. Спустя минуту они оба уже сидели за столом. И из еды снова рамен. Недовольно вскинув бровь, мафиози глянул на Дазая. — Я схожу в магазин перед обедом, — уловив немой вопрос в чужом взгляде, ответил суицидник, — А пока, приятного аппетита. Что примечательно, обе фразы были сказаны совершенно спокойно, абсолютно без доли издевательства или наигранной слащавости, как это обычно бывает. Они с Дазаем, за эти два дня, даже перебрасывались взаимными оскорблениями всего пару раз. Уж слишком не похоже на Осаму, который обычно затевает такое каждую секунду их совместного времяпровождения... Хотя, может, оно и к лучшему. Чуе и так плохо, а что было бы, веди они себя, как обычно? Хуёвее в пару раз, потому что эта взаимная агрессия отнимает силы и капает на мозг. На секунду отвлекаясь от неприятных мыслей, Накахара принялся за завтрак. Всё же, рамен не настолько плох, чтоб принципиально отказываться есть его второе утро подряд.