Беспомощный

***

Утро правда началось не так уж и плохо — Чуя не упал с кровати, не подскочил ни свет ни заря, и наконец нормально выспался, даже не замёрз. Первым делом, по тихому пробуждению от ласковых прикосновений в области плеч, Накахара поинтересовался: — Мх... Сколько времени?.. — Почти десять. — тихо ответил Дазай и потрепал волосы напарника от нечего делать. — Полежим ещё немного, завтрак всё равно не пропустим. Мафиози согласно вздохнул и устроился поудобнее. — Как себя чувствуешь? — поинтересовался детектив, снова опустив кисть руки ближе к предплечьям Чуи. По телу Накахары прошла мелкая, приятная дрожь из-за того, что Осаму костяшками пальцев случайно огладил его шею. — Нормально, — слегка сбился исполнитель, попытавшись скрыть явно довольную реакцию на эти своеобразные ласки. С чего вообще вдруг у Дазая возникла мысль так неприметно приставать к нему, ещё и прямо с утра? Уму не постижимо. Чуя глубоко вздохнул, отгоняя немного в сторону и неприятные мысли, и реакцию на приятные ощущения. Серьёзно, сейчас было бы куда лучше без этих двоих. Но, к сожалению, ни мозгу, ни телу не угоден этот компромисс, и оба подсовывают своё, из-за чего неимоверный градус напряжения и лёгкий кайф смешиваются в голове, совершенно мешая здраво оценивать ситуацию. Голова почти буквально гудела. И, видимо, приметив это, Осаму ещё сильнее сгрёб его в объятия, переложив руку на рыжую голову, и скрывая попытку отвлечь от навязчивых мыслей за проверкой температуры. Накахара мелко вздрогнул, и захотел было выбраться из этого непривычного тактильного контакта, но просто замер, понимая, что Осаму просто проверяет, насколько горячий у него лоб. Хорошо, что не проверяет, насколько горячие щёки. — Температуры, кажется, нет, — самым непринуждённым тоном, каким можно было вообще говорить, выдал Неполноценный. — Но позже всё равно померяешь градусником для конкретики. — и снова опустил кисть руки ниже, теперь поглаживая чужую ключицу и медленно опуская конечность ниже. По телу мафиози пробежали мелкие мурашки. Вроде как, хотелось и отползти от напарника как можно дальше (конкретнее на другой конец кровати...), а вроде и возникало неуверенное желание просто замереть, прочувствовать и понаблюдать за той, немного неприличной сценой, когда Чуя оставался один, но в исполнении умелых рук Дазая. Он ведь всегда знал, как довести своего партнёра до блаженных стонов одной своей ладонью. Нет, стоп, нельзя об этом думать. Это было четыре ёбаных года назад. И дело не в том, что этот бинтованный ублюдок мог разучится работать руками, дело в том, что они уже никакие не возлюбленные, никакие не любовники, и никакие не напарники даже! Они — враги! И ничто сейчас не поменяет эту ситуацию! Но как же, блять, Чуе этого хочется... Просто откинуть всё мешающее, — все отношения, все внутренние убеждения и все, сука, психи, — и тупо получать удовольствие. Так хочется, но это так сложно..! И пока внутри всё разрывалось между кайфом и напряжением, практически никак не выражаясь на лице, рука Осаму уже аккуратно поглаживала бёдра, что и выкинуло из головы окончательно все мысли, заставляя затаить дыхание в царившей тишине. — Знаешь, мне до сих пор невдомёк, как так получилось, что ты настолько сильно пострадал на рядовой миссии. — относительно тихо начал Дазай, не останавливая нежные движения руки, — Виновата в этом нелепая случайность, какая-то оплошность или закономерная подлость? — ... — Накахара на это просто промолчал. Ага, конечно, сейчас прям и выдаст все внутренние истерики на обозрение бинтованного идиота. Блять, а это действительно дилемма — вывалить на самостоятельно поинтересовавшегося человека буквально всё, забыв, кто перед тобой, или упрямо молчать, переодически очень тяжело выдыхая, толи от вскипевших мозгов, толи из-за общего высокого градуса откровенной сцены. — Мне просто любопытно, — будто бы оправдывался за вопрос Осаму, но всё ещё ожидал на него ответа. А повисшая после этого тишина зверски давила на нервы Чуи. В итоге, исполнитель лишь скривился и обхватил голову руками, сумев выдать только: — Пожалуйста, давай потом... Башка болит... — и немного отодвинулся от навязчивого суицидника. Впрочем, тот не расстроился, — вздохнул театрально, для образа, но явно показывая, что всё в порядке, — и стал подниматься с кровати, упоминая что-то о том, что они скоро пропустят завтрак. А Чуя, как только напарник скрылся в дверном проёме, тупо скрутился в позе эмбриона, обнимая подушку, и расконцентрированным взглядом уставился в стену. Ему определённо нужна минутка, чтоб всё это обдумать. Ладно, пятнадцать минут. Боже, да тут и шести часов не хватит!..