Корсар моего сердца

Фигура в черном плаще, впитывающем попадающие на нее лучи, неспешно лавировала улочками. Извивалась, умудряясь не светить лицом. Хотя здесь ей ничего не угрожало, она не снимала капюшон – дело привычки, дурной привычки, от который так просто не избавиться. Той фигурой была я. Крестьянский район Ос Альты, конечно, отличался большей опрятностью, нежели улицы Керчии, но особо не блистал. Во всяком случае, не так, как золотые купола Большого дворца, который, словно солнце, возвышался над всей столицей. То тут, то там шептались о Санкта-Алине, и эти неумолкающие людишки порядком надоели. Многое мне было неизвестно, но из того, что доводилось слышать о Заклинательнице, я четко понимала, что добром тут и не пахнет. От Теневого Каньона так вообще разит гибелью и страхом. Ситуация в Равке колыхала мои мысли не в лучшую сторону. Мне это не нравилось. От одной беды попала под крыло другой. Подняв взгляд к шпилям Большого дворца, я нахмурилась, когда вспомнила не такие и давние события. Около месяца назад, покинув борт «Волка волн», я решила сразу направиться ко дворцу. Что тянуть-то? Я воровато следовала за несколькими гришами, что были со мною на корабле. Почему я просто не поговорила с ними и не пошла вместе? Хотелось бы и мне ответить прямо, без назойливого гула в ушах, из-за чего пальцы чуть не вцепились в голову. По дороге я насытилась фанатичными речами о Заклинательнице Солнца. Разговоры почти всегда сводились к юной персоне, что закрутила такой бурный вихрь событий, что тот грозил накрыть столицу и сожрать ее. Да что там одну столицу – всю Равку. Но дела это не меняло, и к вечеру, перейдя мост, я уже ступала по чистым улицам богачей. Гравийные дорожки повсюду, дома в несколько этажей, хотя впору было их назвать мини-дворцами, фонтаны, блещущие прозрачной водой и усыпанные цветными камнями, и вездесущая зелень – я и вправду будто попала в рай. Только в раю мне не особо радовались, стоило заметить взгляды некоторых. Не могу сказать, что я выглядела наилучшим образом, но одежда и волосы были чисты. Конечно, до расфуфыренных дам в дорогих тряпьях, которые в Керчии вполне могли стоить моей свободы, мне далеко, но и зависти или стыда я не чувствовала. Искушало чувство показать им не самый приличный жест, но я воздержалась. Просто шагала вперед, сосредотачиваясь на ударах сердца, перекликающихся со звуком гравия под ногами. Огромные ворота, естественно, из золота появились перед носом незаметно. По струночке стояла охрана, и поначалу они даже не заметили меня. Я подошла ближе, и один из них шагнул навстречу, окинув меня безразличным взглядом. Не скривился – и то хорошо. — Что тебя привело ко дворцу? — спросил он ровным голосом. А я молча пялилась на просторную территорию, которая прямо кричала богатством и шиком. Но отчего-то это смутило меня, и мысли смешались так неистово, что в висках неприятно застучало. Значит, в эту золотую клетку я заточу себя, совершенно не зная, что ждет в будущем? Черт возьми! Ноги намертво приросли к земле, и оторвать их было невозможно. Позвоночник липкой змеей обвила паника. Что я могла ответить стражу? На самом деле я приехала из-за умершей подруги, но сейчас не уверена, что готова учиться? Что мое место не здесь? Где тогда мое место? — Ну? — продолжал стражник. — У тебя есть что-то важное? «Ты жалкая, Иса. Ты не нашла в себе силы бороться за мечту без Татьи», – ядовито шипел голос внутри. Я поморщилась, а глаза защипало. Не сметь! — Я пришла, чтобы… — я сказала тихо, не своим голосом. — Я… А была ли вообще та мечта? Я вдруг четко осознала, что нет. Не было ее больше. Стражник уже недовольно переминался с ноги на ногу. — Простите, — пролепетала я и умчалась прочь. Нить – общая на двоих с Татьей мечта – резко и окончательно оборвалась. Так же резко, как и хлынули слезы. Я вытирала их непрекращающийся поток, а богатый район все отдалялся. Но, как ни странно, я чувствовала некую легкость в груди, будто невидимые зажимы ослабли. Да, мечты не стало, но не она одна связывала меня с Татьей – моей златовласой чертовкой с удивительной улыбкой. Все дни и мгновенья вместе остались со мной. И их я буду носить до конца времен. Темных или светлых? Не так важно. Правда, надвигались не самые лучшие времена в Равке, подобно большой туче сейчас в небе. Я подумала, что капюшон лишним на голове не был – в любой миг мог пойти дождь. Внезапно раздался какой-то шум, и народ разбрелся к стенам улочки и торговым витринам. Я, как и все, повернула голову на цокот копыт и скоро увидела помпезную карету. Парочка воинов на горделивых лошадях следовали сзади. Мои глаза из орбит повываливались, ведь среди них я узнала коренастого Толю. Нет, это какое-то сумасшествие! Карета остановилась, а вместе с ней замер окружающий мир, когда на землю ступил облаченный в королевские одежды парень. По высокой широкоплечей фигуре вряд ли бы я поняла кто это, но знакомое до чертиков лицо и приподнятая улыбка расставили все по местам. Это был Штурмхонд – надменный, с излишне броскими повадками корсар – и в то же время не Штурмхонд. Цвет волос, которые я так любовно перебирала пальцами, изменился на темно-золотистый, а подбородок чутка округлился. Он приветливо осматривал толпу карими глазами – не теми изумрудами, что полыхали страстью к жизни. Больше нет. Его что, перекроили? Кто? Зачем? Но я тут же отмела эти мысли, слыша отовсюду: «Это же принц! Принц Николай!». Я поняла истину – это и есть настоящий Штурмхонд, а точнее Николай, который скрывался за личиной корсара. Николай, что б его, принц! Я оторопело смотрела на него. Видела, но не узнавала. Эта матовая коричнева глаз и учтивые манеры принадлежали принцу – не Николаю. По крайней мере, не тому, который был единым целым с морскими бесконечностями. Он, сверкая безупречной улыбкой, подал руку девушке, что вышла с кареты. Толпа метнула радостную волну: «Санкта-Алина! Сол Королева!». Девушка, как мне казалось, моего возраста с темными заплетенными волосами и в синем кафтане эфиреалов приняла помощь принца и улыбнулась. Натянуто, подметила одна я, но улыбнулась. Не умела она пока мастерски овладевать масками, как Николай. Вряд ли кто-либо еще умел. Благоговейный шепот заполнил улицу при виде Заклинательницы и молочного свечения, ореолом исходящего от нее, а я, как дура, прилипла взглядом только к Николаю. До этого я не сознавала, как мне не хватало видеть его – живого, из плоти и крови, а не фантома из беспокойных снов. За талию он аккуратно обнял Санкту и оставил легчайший поцелуй на ее руке, отчего толпа ахнула, а кто-то захлопал в ладоши. Мое сердце екнуло, и я приложила руку к груди – чтоб молчало. Мне казалось, что его крики станут услышанными. Я случайно мазнула взглядом по Толе, и тот заметил меня. Брови его смешно поднялись, и я невольно улыбнулась. Что-то происходило прямо сейчас. Возможно, это спектакль для простого люда, но в груди не переставало неприятно ныть. Если ужасно-малая часть меня до этого глупо надеялась, что можно запустить время вспять и вернуться к команде, то теперь я раздавила ее. Ради себя. Ради живущих во мне воспоминаний и чувств к Николаю, что никогда не угаснут, но и не вспыхнут фениксом. Я научусь сосуществовать с ними, буду беречь, как дитя под сердцем. Под сердцем, которое я клеймила его именем. Толя было хотел подойти, но я слилась с тенями быстрее, чем он спрыгнул с лошади. Дождь таки полился.