Когда гаснет солнце...

— Игорь! Исаев развернулся. Он почти дошел до своей комнаты, собираясь дождаться там Рязанова. Первый из трех разговоров. Игорь был раздражен — поездка в министерство была слишком муторной, но не это ввело его в такое состояние. Георгий Григорьевич по возвращении переместил их не в мэнор. То старое здание не отличалось радостной атмосферой для уставших Паладинов, хотя это не должно было никого волновать. Командир злился. Утренняя выходка не обошлась для них легко. Этого следовало ожидать, но Игорь либо расслабился на родине, либо был слишком поглощен тем незнакомым до сели счастьем, что теперь испытывал. Он забылся. Это было недопустимо. Особенно с командиром. — Да, министр? — Игорь глубоко вздохнул. Срываться на мужа в его планы не входило, но и разговаривать в коридоре — мысль так себе. — Нужно поговорить. Зайдете ко мне? — Том будто только вспомнил, что они не одни в мэноре. — Не сейчас, министр, — черт. Рык все же прорвался в голос. Исаев потер двумя пальцами виски, пытаясь сосредоточиться. Если Том подумает, что он зол на него или, что еще хуже, избегает, то все пойдет по п… коту под хвост. Они же не виделись с ночи, Игорь ушел пока Реддл спал. Черт. Исаев выдохнул, молча повернулся и, не глядя на супруга, махнул следовать за собой. Судя по шагам, тот его понял. Они поднялись наверх, но пошли не в спальню или кабинет, а в малую гостиную, служащую для неформального приема гостей. Там они оба почти никогда не бывали и такой выбор места для разговора показался Тому странным, но он промолчал. Как только дверь закрылась, Реддл почувствовал как его резко прижимают к стене, выбивая дух, и накрывают рот яростным поцелуем. Чужие губы терзали его, практически причиняя боль. Гарри удавалось не переступать через столь тонкую грань, но даже если бы он сделал это — Том не оттолкнул бы его. Все происходящие, каким бы жестким и непривычным оно ни было бы, это доказательство того, что Гарри рядом и что он — Том — ему все еще нужен. Реддл расслабился в объятьях супруга, отвечая на поцелуй, но не забирая инициативу, позволяя тому делать все что захочет. Прошло несколько минут, прежде чем Поттер вдруг сделал шаг назад, отстраняясь от мужа. Гарри скрестил руки на груди, будто пытаясь унять их, не позволяя себе лишнего и принялся разглядывать то, что сотворил. Том не нарушал воцарившегося молчания. Он даже не шевелился, застыв в одной позе и ждал развития событий. — Что случилось? — наконец задал вопрос Реддл, наблюдая как Гарри вскинулся, выходя из некого транса. -А? — Поттер часто заморгал, силясь сбросить с себя остатки тех ощущений, — Ты про что? — он сдвинулся с места, кивком головы пригласив Тома за собой. Они подошли к дивану, на котором удобно устроились: Гарри сидел прямо, одной рукой опираясь о подлокотник, а другой обнимая полулежащего на нем Тома. — Линни! Принеси нам чай, пожалуйста, — улыбнувшись появившемуся домовику, произнес Реддл. — Вам как всегда? — Том кивнул, и прислушался — ему было интересно насколько изменились предпочтения Поттера. — Линни, принеси мне крепкий черный чай с лимоном и сахаром. — Интересный выбор, — прокомментировал Том, делая первый глоток зеленого чая с ягодами малины и листьями мяты. — Как и твой, — усмехнулся Поттер, — а что касается подобных предпочтений… Этот напиток мне впервые приготовил Саша, когда… не суть. В общем, я жил на нем несколько дней. Черный чай придавал бодрости, лимон поддерживал то количество витамина С, что необходим в организме, а сахар — глюкоза, временно заменяющая еду. — Мордер! Что за… — Том так и не смог до конца облечь в слова свое возмущение, но Гарри понял его и так. — Жизнь у Паладинов — не курорт, — отстраненно заметил он. — Я знаю, но не настолько же! И часто ты так жил? — Так? Нет. Бывало и хуже, — наткнувшись на переполненный эмоциями взгляд Тома, Гарри вздохнул и начал рассказ. Саша мог и подождать. Время до ужина есть. *** — Как много ты знаешь о нас? — голос Поттера был ровным, но его выдавал взгляд, направленный в стену. Том хорошо знал Гарри, а в Игоре его было много, хоть и не так, чтобы Реддл мог сказать, что знал Исаева. Он вздрогнул — резко накатили воспоминания. …- Как бы так, начать поаккуратнее… — задумчиво произнес Поттер, его взгляд был направлен в противоположную стену. Нервозность Реддла усилилась, но он продолжал терпеливо ждать, пока муж собирается с мыслями. — Том, ты помнишь ты нашу стычку в зале? — Гарри продолжал медленно, но ровно говорить… — У нас мог быть ребенок, Том… — Я тоже помню, Том, — рука Поттера сильнее прижала Реддла к себе, — но это прошлое. Пусть оно там и останется. Согласен? — Да, — министр сам удивился насколько тихо прозвучал его голос. Он поднял глаза на Гарри, — я хочу услышать о том, что тебе еще пришлось пережить. Как много ты страдал, Гарри? — Стой-стой-стой, — неожиданно рассмеялся Поттер. Его голос был слегка треснутым, и впервые Том подумал о том, что хрип его мог быть продолжением крика… — историй много. Ты и сам знаешь, что моя жизнь не может быть… простой, скажем так. Но, дорогой, я не страдал. Много было разного: и крови, и боли, и грязи, но все что я прошел — стоило того, что происходит сейчас. Гарри повесил чашку в воздухе, обнимая Реддла двумя руками, и положил подбородок на его голову. Они сидели молча. Том понимал. Он всегда все понимал, но принять это было слишком сложно. Гарри было больно и плохо, но этот гребанный мученик все равно шел сквозь пламя ради других. Ради него. Разве это того стоило? Поттер прижал его к себе сильнее. — Однозначно стоило. *** Поднимаясь с дивана Том боялся разорвать это прекрасное ощущение тепла, что давали ему руки Гарри. Он так отвык от этого, а возможно и не было в их отношениях такого никогда. Но теперь есть, и для Реддла это было безумно ценно. Опасаясь разорвать даже малый контакт с Гарри, он неловким движением руки задел все еще висящую в воздухе кружку. Все еще горячий чай пролился на открытое рукавом предплечье Поттера. Тот зашипел, отдергивая руку. Запястье Тома прожгло знакомой до зубовного скипа болью, заставляя его согнуться, прижимая к себе руки, будто это могло помочь ему. Забыв про свой ожог, Поттер мгновенно оказался рядом. Он схватил руку Реддла, придвигая запястье к себе. Боль медленно отступала, и Том смог открыть глаза. Подняв взгляд на Гарри, он застыл. Лицо Поттера было поражено гримасой ужаса. — О Мерлин… — он медленно опустился обратно на диван, забывая, казалось, обо всем, — Ты… сумасшедший! Вот серьезно! Ты сумасшедший идиот! Том, блять! Ты… У меня слов нет! Каким надо быть долбоебом, чтобы дать клятву о сохранении?! Тем более мне! Магу с талантом искать «приключения» на жопу! Ты чем вообще думал, герой?! — Что? — Том совсем не понимал о чем он говорит, пропуская мимо ушей все оскорбления. — Да вот что! — Поттер вскочил на ноги, вновь хватая его за запястье и поднимая на уровень глаз. Уровень глаз Тома. Реддл послушно пригляделся. Ему потребовались усилия, чтобы рассмотреть ту тонкую ленту, что переливалась на свету, словно малюсенькие капельки воды. — Ты поклялся. — тихий неслышимый обычным людям шепот пронесся по мэнору, и на запястье Реддла обернулась тонкая почти незаметная лента цвета людских слез. Всплыло в его памяти. Теперь все стало на свои места, и уже Том воззрился полными ужаса глазами на Гарри. — То есть каждый раз, когда тебе было больно, — медленно произнес Реддл восстанавливая картинку в голове, и его глаза все больше расширялись. — Было больно и тебе, — сквозь зубы процедил Поттер, — идиот. И после этого кто из нас мученик?! — М-да… мы друг друга стоим. *** Тому безумно не хотелось расставаться с мужем. Он бы проводил с ним буквально каждую секунду своей жизни, но понимал, что пока это невозможно. Реддл видел в глазах супруга те же чувства, и это немного помогало ему отпустить руку Гарри. Они прошли вместе до конца коридора и остановились. Том изо всех сил боролся со своим страхом. Страхом того, что сейчас он отпустит и больше не сможет снова взять эту руку… Видимо теперь это чувство останется с ним навсегда. — Том, — как можно нежнее произнес Гарри, разумно не освобождая ладонь из железной хватки, — любимый, я обещаю тебе, что больше никогда не оставлю. Ты слышишь меня? Никогда. Он требовательно вгляделся в глаза супруга, ища ответ на заданный вопрос. Том неуверенно кивнул. Он верил Гарри больше, чем самому себе, но… убедить свое сердце в правдивости его слов было сложно… Очень. — Ты справишься с этим, малыш, — хриплая, но теплая и добрая насмешка в голосе стала щелчком в голове Реддла. — Ты совсем свихнулся в своих путешествиях?! Я старше тебя на пятьдесят четыре года, мелочь! Какой еще малыш?! Гарри рассмеялся, туша вспыхнувшую ярость нежным поцелуем. Который, в прочем, быстро перестал быть таковым. — Ну вот, — улыбнулся он, поправляя, ставшую жертвой страсти, рубашку, — уже лучше. А теперь слушай меня внимательно, — Поттер резко помрачнел, — я сейчас пойду к начальству, беседовать о том, на каких условиях он меня здесь оставит… — Что?! — Том не верил своим ушам, — Ты останешься здесь?! Навсегда?! Глаза Поттера на мгновение расширились до невероятных размеров. Он устало вздохнул и терпеливо начал снова объяснять. — Да, дорогой, мне казалось, я уже это говорил. Я тебя не брошу. Никогда. Я останусь с тобой навсегда, любимый. Теперь, я продолжу, — дождавшись нового более уверенного подтверждения от супруга, Гарри серьезно произнес, — я пойду сейчас к командиру. Там я, наверное, до ужина. Если меня на ужине не будет — не страшно, просто затянулся разговор. После у меня будет еще одна встреча, но как бы я ни задержался, спать я приду к тебе, так что не волнуйся. Все понял? Том хотел было оскорбиться, но передумал и просто кивнул. Он потянулся к Поттеру, тот, поняв намерение, в мгновение прижал его к стене, перехватывая инициативу. Гарри целовал яростно, но аккуратно, не причиняя боли, и Тому нравилось это чувствовать, но перейти дальше ему не дали, осторожно отстранив. — Любимый, если ты еще раз так сделаешь, то я не удержусь, и разговор с Григоричем отодвинется на дохуя лет, а это не хорошо. Реддл неохотно согласился и, вынырнув из объятий, первый направился к лестнице. Гарри остался стоять. Оглядевшись, он вспомнил, как когда-то именно Том прижимал его к этой стене. Тогда он еще не знал, почему так тепло под сердцем… и не знал, что случится потом. Вот ведь совпадение. Столько времени прошло, столько воды утекло, а он снова здесь и снова счастлив, но уже совсем иначе. Поттер встряхнулся. И в правду, что это он? Неужели это и называется ностальгией? — К черту, — тихо произнес он, но так и не смог стереть улыбку, спускаясь. Благо, иллюзию на лице никто не отменял! *** — Георгий Григорьевич? — Игорь осторожно постучал, изо всех сил стараясь скрыть дрожь в коленях. — Заходи, — тихий голос командира раздался в голове Исаева. Он нервно поправил медальон и, набрав воздуха, будто перед броском в воду, зашел в комнату. Командир Паладинов сидел в кресле, лицом к двери. В его руке был длинный свиток пергамента, спускающийся ему на колени. Шуршание самопишущего пера нарушало тишину. Возможно хозяину помещения тишина гнетущей не казалась, но вот Игорь сразу понял, что все идет по худшему из его сценариев. Он стоял на месте, не решаясь без разрешения пройти дальше. Старший Исаев, казалось, вовсе не заметил его присутствия. Ох, лучше бы это было так. — Итак, — начал командир, не отрывая взгляда от листа и пера. Его голос был спокойным. По крайней мере, так бы подумал любой, кто плохо его знал… а Игорь знал хорошо, — ты хочешь остаться в Англии? — Исаев кивнул, не поднимая склоненной головы, — хорошо. Ты хочешь разрушить контракт? Перо резко остановилось. Тишина давила, размазывая по полу и стенам. Или это была магия командира в сотни раз превышающая силу Игоря? Многие говорили, что он почти сравнялся с начальником, но они не знали и тысячной доли силы Георгия Григорьевича Исаева. Игорь знал, поэтому он склонил голову еще ниже, борясь с желанием опуститься на колени. — Нет, — овладеть голосом получилось не сразу, — я… собираюсь его подкорректировать. — И как же? — Игорь почувствовал всю тяжесть бело-голубых глаз. Он знал, что если поднимет взгляд сейчас, то увидит кровавый обод вокруг их радужки. — Я буду исполнять обязанности, но уберу пункт о местонахождении, — Игорь старался говорить ровно, но в голосе то и дело проскальзывал хрип. — Хорошо, — медленно произнес командир, поднимаясь со своего кресла, — А что с этого получу я? Голос Георгия Григорьевича обволакивал, завораживал. Он как удав, вел за собой кролика прямо в пасть. — Альбуса Дамболдора.