Блик

Ну все, убежала. Как всегда. Дазай покинул жуткий парк и направился в агентство, где его ждал разъярённый Куникида. — Пока мы тут вкалываем, он продолжает с девчонкой развлекаться! — раздраженно завопил бывший математик, размахивая блокнотом, — долго ещё будешь ловеласа из себя строить? Вскружил бедной девушке голову! — Я бы поспорил кто кому голову вскружил, — сдерживая смех, заявил Рампо. — А ты небось печёшься о благополучии приспешницы «блика», а, Куникида? Неужто ревнуешь? — встрянула в разговор Йосано. Очкарик тут же вспыхнул и начал неистово заявлять, что ему дела нет до какой-то преступницы, а Рампо с врачем агентства катались по полу от смеха. Дазай, в свою очередь, лишь хихикнул, и проигнорировав реплики всех троих, улегся на любимый кожаный диван. Он был слегка расстроен из-за неудавшегося «свидания», поскольку надеялся, что день он завершит не в агентстве, а в своей квартире в компании беглянки. Но нет, чертов «блик» ему все планы попортил. С чего вообще она им понадобилась прямо сейчас? Она ж израненная вся! У забинтованного суицидника из головы не выходил образ девушки в парке: бледная-пребледная кожа, покрытая многочисленными царапинами и синяками; хрупкие дрожащие плечи и покрасневшие костяшки тонких пальцев; волосы, такие лохматые и игривые, и как всегда напоминавшие Дазаю осень; лиловые круги под светло-карими глазами, которые глядели так томно, устало, но при этом искрили огоньком озорства. Чуя прав на ее счёт — она слабенькая. Вот бы привести ее к Йосано... Дазай, конечно, понимал, что терапия Акико не из самых приятных, но Ринни подлечить ему хотелось. Ацуши сидел за столом и уныло изрисовывал клочок бумаги. Время от времени он поглядывал на своего наставника, задаваясь вопросами о том, что у него на уме. Накаджима ведь понятия не имеет о думах бывшего мафиози. Дазай холодно смотрел в окно, провожая глазами садившееся солнце. От него веяло странной угрюмостью и мраком. Бесповоротно утекало время, час шел за часом, и агентство постепенно начинало пустеть. Однако забинтованный сотрудник не спешил покидать своё ложе, и закинув голову назад, уставился в потолок. Взволнованный белобрысый юноша хотел было поговорить с ним, но что-то ему подсказывало, что Дазая сейчас лучше не тревожить. Через минуту Дазай получит сообщение от старого рыжего приятеля, и на мгновение его сердце замрёт, а после вновь бешено забьется. Напряженный сотрудник пулей вылетит из офиса. Хоть бы не было слишком поздно. *** Рин плохо разбиралась в картах. Ориентироваться в большом городе ох как непросто, особенно когда непутевая голова отказывается воспринимать информацию. «Блик» выслал ей локацию, где ее наверняка ждёт очередной эспер. Сумасшедшая Йокогама кишмя кишит всякими одаренными (причём крайне неуравновешенными). Следуя замудренному маршруту, оперативница и не заметила, как очутилась в пустынных трущобах. Отовсюду исходила какая-то омрачающая тишина, которая прерывалась только звуками шагов самой Рин. Жуткое место. Нагнетающее окружение отвлекло ее от ломки в теле. Стрелочка маршрута в телефоне уже приблизилась к своему финишу, приводя девушку в ещё большее волнение. Вот она, здесь, но зачем? Может, все закончилось до того, как она пришла? Или ещё не началось? А что вообще должно произойти? Неужели господину Наэги было так трудно (или просто лень) прислать ей подробности, хоть какие-нибудь указания? Скорее всего он опять посчитал, что она сама обо всем догадается и со всем справится. Меркантильный флегматик. — Здравствуй! Рин обернулась. За спиной оказался невысокий мальчишка лет двенадцати. Его странная внешность сильно настораживала, не говоря уже о причудливой кукле в его руках. — Не подскажешь который час? — мальчуган заулыбался и медленно направился в сторону Рин. — Для тебя самое время ложиться в кровать, — насупившись, ответила девушка. Она сразу просекла, что этот ребёнок одаренный. Она чувствовала присутствие его способности, но никак не могла ее разгадать. «Что это?». По рукам побежали мурашки. Между ними осталось меньше десяти метров. Мальчишка зловеще улыбался, покачивая игрушку в руках, и показывая пальцем куда-то за плечо оперативницы «блика». Вновь оглянувшись, она приметила вдалеке Акутагаву и около десяти вооруженных бойцов. «Замечательно. Меня окружили». Медленно осознавая всю бедственность своего положения, она мысленно ругнулась, пытаясь разработать хоть какую-нибудь стратегию. А в голове, как назло, ни одной дельной мысли. Тщетно ища выход, она сосредоточилась лишь на том, чтобы использовать Расёмон для защиты. И этот мальчик, он все ещё здесь. Не понимая, чем именно он опасен, девушка в своём сознании прощупывала его способность в попытках определить ее сущность. Наэги запрещал Рин копировать способности, природу которых она не в состоянии понять. Она это помнила, но ослушалась, что привело к большой ошибке. Раздался крик, полный боли и отчаяния. Рин не понимала, что происходит вокруг неё и внутри неё. Голова разрывалась от мигреней. Дрожь била по телу. Пропало ощущение реальности. Поначалу все вокруг погрузилось во тьму. Было ужасно темно. Темно, и очень страшно. Непереносимая боль возникала из ниоткуда: мученице казалось, что ей выламывают все кости, даже слышался их неприятный хруст. Девушка опустилась на колени. В ушах стоял невыносимый звон. Откуда-то доносились плач, смех и крики. Кошмар, от которого невозможно убежать. «Что за отвратительная способность?». Рин пыталась открыть глаза и придти в себя, но видела лишь смеявшегося мальчишку. Где-то в остатках разума оперативница удивлялась, как она ещё не свалилась в обморок. Это его способность удерживает ее в сознании? Стало хуже. Все стало каким-то другим, ненастоящим и болезненным. Опять смех. «Прекрати!». Чертов ребёнок… Что он творит? Что она творит? Вслед за болью последовал гнев, нахлынувший с безумной силой. Необъятный и безудержный. Не понимая, что происходит и почему ей так больно, Рин неожиданно для самой себя использовала Расёмон. Неужели Акутагава все ещё по близости? Кажется, мельком она приметила его образ. В ту секунду ей хотелось все разнести, все уничтожить. Может, хоть это ослабит боль. «Кукла. Мне нужна кукла!». Что угодно сделает, но достанет эту проклятую тряпицу. Злость била ключом и охватила все ее тело, заглушая пульсирующую боль. Теперь уже смеялся не мальчишка, а она сама. Происходящее превратилось в один жуткий нескончаемый сон. *** Спустя какое-то время, дымка перед глазами потихоньку рассеялась. Первым, что Рин увидела, были ее руки. Дрожащие, по локоть в крови. — Что, что… — прошептала она хриплым голосом, но ее перебили. — Наконец-то оклемалась, — по голосу девушка распознала своего наставника, — роскошное зрелище ты устроила. Я не ошибся, вызвав тебя сюда. Акутагаву с мальчуганом ты не убила, но зато переуступила черту. Должен сказать, я тобой горжусь. Девушка кое-как встала на ноги, поднявшись с пыльной земли и стараясь игнорировать мучительную ломку в теле. Наэги указал рукой налево, куда Рин устремила свой взгляд. Увиденное заставило ее вздрогнуть: среди обломков бетона были разбросаны трупы. Считая их глазами, девушка достигла девяти. Рин медленно перевела взгляд на свои кровавые руки. — Слушай, — властно произнёс Наэги, — почему ты не говорила, что способна копировать два дара одновременно? — Но я, я не умею. — Умеешь, Ринни, умеешь. И теперь мы это прекрасно знаем. С помощью дара мальчишки ты обездвижила шестёрок мафии, сводя тех с ума, а затем способностью Акутагавы истерзала их. Невероятно, — слегка смягчив тон, он продолжил, — Ладно уж. Оба эспера скрылись, как только заметили, что ты используешь две способности. Отдохни пару дней, а после продолжим работу. Не задерживайся здесь. Люди мафии прибудут сюда с минуты на минуту. — За-зачем? — За телами. Через несколько мгновений суровый наставник исчез, оставив пострадавшую девушку в окружении убитых ею людей. Рин в своей жизни ненавидела всего две вещи — мафию и блик. Теперь она ненавидит и себя. *** Улицы Йокогамы погрузились в вечернюю тьму. Дазай остановился у узкого переулка, ведущего в глубь трущоб. Глаза его бегали вдоль различных баков в поисках знакомой фигуры, которая нашлась как раз между этими самыми баками. Девушка сидела на сыром бетоне, обхватив одно колено рукой, в которой держала тяжелую бутыль. Под другой ногой перекатывались точно такие же стеклянные сосуды, но уже опустошенные. Вид у неё был ужасающе измученным. — И снова здравствуй, Рин, — спокойно поприветствовал ее шатен, опускаясь на корточки. Рука его потянулась к волосам девушки, и он аккуратно заправил непослушную прядь за ее ухо. — А-а, привет, — она вздрогнула от неожиданности, — как ты меня нашёл? — Я тебе позже расскажу. Ну-ка, отдай мне это, — он перехватил бутылку из ее рук и отбросил склянку в сторону, — Давай, пойдём отсюда. — Никуда я с тобой не пойду. Оставь меня в покое. — девушке с трудом удавалось выговаривать слова, язык предательски заплетался. — Пойдёшь как миленькая. А если нет — я тебя понесу. Дазай помог ей подняться, приметив, что колени у нее сильно дрожат, а плечи трясутся будто от холода. — Нет, не пойду! Если Аято следит… — Плевать я хотел на твоего Аято, — схватив ее за руку, грубо перебил Осаму, но увидев, что она вздрогнула, добавил, — Прости. Прошу, пойдём со мной и ни о чем не волнуйся. На глаза девушки навернулись слёзы. — Не волнуйся?! Дазай, как не волноваться?! Я убила девять человек, — ее сиплый голос сорвался на крик, а затем перешёл в истерический смех, — поздравь меня с боевым крещением! Ты имеешь дело с убийцей. Если бы Рин не была безнадежно пьяна, она бы непременно почувствовала серьезный взгляд молодого человека, чьи глаза испускали таинственный холод. — Поспешим. Я вызвал такси. *** Квартира на одиннадцатом этаже как всегда была пыльной. Воздух оказался душным и спертым, из-за чего забинтованный шатен открыл все окна. Рин опустилась на матрас в его спальной и зарылась лицом в ладони. Она молчала всю дорогу, лишь тихонечко всхлипывала время от времени. Облокотившись на подоконник, Дазай потёр переносицу. Молчание было чертовски тягостным. — Думаю, тебе лучше поспать, — шепнул он, присев рядом с ней. В темноте улиц он не сумел разглядеть бесчисленные следы дорожек от слез на ее щеках, а сейчас они виднелись отчётливо, переливаясь в свете тусклого ночника. Ничего не сказав, она просто уткнулась носом в его плечо, прижимаясь лицом к бледной рубашке. Осаму медленно прикоснулся к ее спине и слегка пригладил лохматые волосы. Уснула она очень скоро, не прошло и часа. Укрыв ее одеялом, бывший мафиози вновь вернулся к подоконнику и сделал один звонок. Через некоторое время послышался едва заметный стук в дверь. — Рад, что ты пришла, — улыбнувшись, он поприветствовал вошедшую в квартиру Акико Йосано с небольшим чемоданчиком в руке. — Выглядишь здоровым. Зачем же тогда попросил придти? — удивилась брюнетка, но увидев спящую девушку в спальной, тут же воскликнула: — Так это та самая, из «блика»? — Верно. И ей сейчас нужна твоя помощь. Буду признателен, если обойдёмся без лишних вопросов. Никакой угрозы она нам не представляет. Врач детективного агентства одарила своего сотрудника недоуменным взглядом. — Как скажешь, мое дело — лечить. Дай мне осмотреть ее. Следующие полчаса Йосано протирала влажной тканью все ушибы и небольшие раны, попутно обрабатывая их различными препаратами и вытирая запекшуюся кровь. — Серьезных травм и переломов нет, но у неё слишком много мелких повреждений кожного покрова. Сам видишь — куда не глянь — сплошь гематомы, экхимозы и ссадины. Я вколола ей снотворное, проспит не менее двенадцати часов. Мне не нравится тон ее кожи: подозреваю анемию. И кстати, от неё веет алкоголем. Я, конечно, ничего против него не имею, но в ее состоянии он только усугубит самочувствие. Акико ещё что-то говорила о полноценном питании и постельном режиме, размешивая некие растворы в баночках, а затем поставила крепко спавшей девушке капельницу. По словам Йосано, капельница с питательными веществами и лёгким обезболивающим пойдут оперативнице «блика» на пользу. Немного хмурый парень стоял в углу комнаты и с досадой наблюдал за врачом. А та, залепив царапину на щеке Рин пластырем, собрала свои медицинские принадлежности и вынула иглу капельницы из вены девушки. — Ну вот и все. Завтра ей будет лучше. — Я тебе очень благодарен. Уже покидая квартиру, Йосано остановилась в дверях. — И все же спрошу, — поправив рубашку, шепнула Акико, — зачем ты ей помогаешь? Дазай не ответил.