Блик

Рин настолько сильно навалилась на подоконник, что ее лоб почти уткнулся в стекло. Ещё разок оглянула байк. «Пойти помыть, что ли?». Лучше занять руки делом, чем изводить себя переживаниями. Она услышала, как Дазай поднялся со стула и подошёл к ней со спины. В голове проскочила мысль, что он запросто может воткнуть нож между ее лопаток, если пожелает, но он ничего такого не планировал. Всего лишь встал прямо за ней, вплотную, и опустил руки на подоконник по бокам от девушки, тем самым мягко охватив ее. От таких его неожиданных действий Ринни мгновенно напряглась, сжав кулаки, а внутри все натянулось подобно струнам. Собираясь отпрянуть от парня, она оторвала одну пятку от пола, чтобы с резкостью отстраниться, но почему-то этого не сделала. В последний момент что-то остановило. Она не передумала, нет, просто ненадолго сдалась, позволив ему находиться так близко. Ее бледная кожа покрылась мурашками, когда Дазай зарылся носом в девичью макушку, втягивая запах осенних волос. Сразу вспомнилось, как он любил так делать раньше. «Любил ведь?». Осаму накрыл руками кулаки Рин, медленно разжал их и с нежностью погладил ее ладони в своих. В груди проснулось необъяснимое тепло — жгучее, ранящее, но отчего-то до боли родное. Разум прекратил посылать призывы к здравомыслию, поддавшись на уговоры истомившегося сердца. Ей вдруг захотелось посмотреть на него, но их отражение в окне было слишком нечетким. В Рин пробудился внезапный интерес: куда он сейчас смотрит, улыбается ли, хмурится, или грустит, как она сама? Но Дазай никуда не смотрел — глаза его были закрыты. Он просто на мгновение забылся, думая о своём. Точнее, о своей. Они оба молчали, обессилев после тяжёлых разговоров. Однако именно его безмолвие ощущалось для Рин как-то по-особенному, быть может потому, что молчание Дазая всегда говорило ей больше, чем любая из его красноречивых фраз. А сейчас, каждое прикосновение, каждый жест, каждый выдох и вдох — все это безудержно кричало только об одном — «Я скучал». Искренне и неподдельно. Отдавая беглянку в лапы Мафии, он был уверен, что расстаётся с ней навсегда ей же во благо, но тогда он никак не мог предположить, что будет скучать настолько сильно. Да он и не верил, что способен на такое. Работа в агентстве должна была отвлечь. «Блик» был не единственной проблемой ВДА, помимо него в бюро кипели и другие заботы, превосходившие по важности организацию из Осаки. Дазай считал, что выполняя свои обязанности оперативника, быстро забудет о чуждом ему чувстве, которое он так рьяно хотел в себе искоренить. Но люди склонны ошибаться. Всякий раз, когда Дазая подмывало написать бывшему напарнику с целью узнать как там его Рин, он с трудом останавливался, убеждая себя, что она в надежных руках. Теперь он пожизненный должник Чуи, не иначе. Время будто застыло. Рин уже считала не машины, а минуты, сливавшиеся в сонную вечность, но обоим этой вечности было катастрофически мало. — Пусти, — решилась она наконец прервать тишину, поёрзав плечами. — И не подумаю. На вялую попытку отодвинуться Осаму только крепче вжался в хрупкую спину девушки. Она хотела, чтоб ее голос прозвучал увереннее, но ее нелепый приказ больше напоминал жалобный писк. — Пусти меня, — повторила девушка. — Даже не проси, — парень шумно выдохнул где-то над ее ухом. Рин почувствовала его губы на своём виске и зарделась. — Осаму. Она впервые назвала его по имени, и на Дазая это незамедлительно подействовало. Он позволил девушке немного повернуться, чтобы они могли видеть лица друг друга. Уголки его рта были едва заметно приподняты, а карие глаза выжидающе глядели на Ринни. Ей показалось, что она обрела некую власть над ним, и напряжение в теле потихоньку отступило. — Осаму, — шепнула Рин ещё раз, словно пробуя имя на вкус, и игриво потянулась к лицу парня. Тот с нескрываемым любопытством следил за движениями своей подруги, не сводя глаз с ее искусанных губ. Еще чуть-чуть, и дышать будет нечем. Но в следующую секунду вместо поцелуя Дазай получил смачный щелчок по носу. Шатен вмиг наморщился от неприятной боли. — Так тебе и надо, — язвительно молвила девушка, довольная произведённым фурором. Оттолкнув детектива, она с облегчением вздохнула и скрылась в коридоре. — Лиса, — ухмыльнувшись, сказал Дазай ей вслед. Старые ошибки ничему ее не учат. *** Рин усердно намыливала байк губкой, протирая каждый уголочек и изгиб. Неподалёку маячил Дазай, которого она уже устала упрашивать уйти куда подальше. Полчаса назад Ринни получила сообщение от Чуи, гласившее о его скором возвращении. Он также интересовался все ли у неё в порядке. Весточка порядком ошарашила — обычно Накахара никогда не предупреждал и не писал ничего, а тут целая строчка. Удивительно. А может он просто волнуется, что Рин и Дазай спалят его уютный домишко? Это конечно, перебор, но Рин в поджогах знает толк. После того, как девушка ответила своему рыжему начальнику, ее телефон был перехвачен Дазаем, чья ехидная физиономия мозолила глаза. Рин поначалу пыталась отобрать свое единственное средство связи, полученное от мафии. Телефон-то был совсем ещё новым, выданным Хигучи в обмен на обещание больше «не терять» вещи на заданиях. А если и с этим что-нибудь случится, то ее саму наверное вышвырнут из организации. Борьба за мобильник не увенчалась успехом, и Рин отступила, решив сделать хоть что-нибудь полезное. Мытьё мотоцикла вошло в своего рода привычку. Она бы и помыла преспокойно, но нелегко что-либо делать, находясь под пристальной слежкой Осаму. Тому было то ли очень скучно, то ли напротив, очень интересно наблюдать за Ринни: она неуклюже возилась с тряпками и губками, ведрами с водой, и даже холода не боялась. А стоило бы — ветер мало-помалу крепчал, обдувая ее вечно лохматые волосы, которые совсем недавно были длинными. Но Дазаю и короткими они нравились ничуть не меньше. Иногда девушка мельком посматривала на него и, постоянно ловя его коварный взор, сразу же отворачивалась. Ее поведение парня жутко забавляло. Вот сейчас, например, она никак не могла отрегулировать напор воды в шланге и что-то злобно ворчала себе под нос. Злится. Дазай улыбнулся. Какими бы ни были ее эмоции, они почему-то всегда завораживали, обволакивая нутро чем-то живым, чем-то подлинно настоящим. Разобравшись со шлангом, Рин стала торопливо смывать густую пену с мотоцикла. — Ты мне мешаешь, — выдала она раздраженно. — Но я ничего не делаю. — «Ничего не делать» и «глазеть в упор» не одно и то же, знаешь ли. — Хочешь сказать, мое присутствие тебя напрягает? — произнёс он с чеширской улыбкой на устах, — Тебе неловко? Одно подтрунивание за другим. Наглое мурлыканье Дазая начинало ее основательно подбешивать, и Рин наконец поняла, почему этот паршивец может с лёгкостью вывести Чую из себя. Да что там Чуя — Осаму любого доведёт до срыва, если не до гроба. Взгляд упал на шланг, который Рин держала в правой руке. В голове пулей пронеслась занятная идейка. Резким и уверенным движением Рин направила струю воды на колени забинтованного парня. Тот моментально передернулся, отскочил и вылупил глаза на свои намокшие брюки. Девушка прикусила язык, чтобы не засмеяться в голос — таким ошеломлённым она видела Дазая впервые. Шалость удалась на славу. Подмочила немного, подумаешь. Ерунда. Она ведь не всего его облила, а совсем чуток, самую малость. — Ах вот значит как, — покачивая головой, забормотал Осаму, — Ну хорошо. Наклонившись к садовому крану, к которому и был подключён несчастный шланг, Дазай повернул рычажок до упора, выпустив неимоверно сильный поток воды. Улыбка на лице Рин исчезла так же быстро, как и появилась: она только и успела заметить, как шланг выбило из руки и он будто ожил, хаотично вращаясь и заливая все вокруг. Девчушка поймала его очень быстро, меньше чем за минуту, но даже за такой короткий промежуток ее знатно окатило холодной водой. Одежда вся намокла, волосам тоже изрядно досталось. Безбашенная Рин в отместку опять устремила струю на хихикавшего парня. Разве это честно? Она его совсем чуть-чуть, а он? Пусть тоже помёрзнет! Дазай полностью перекрыл кран, но вода все равно успела долететь до него, промочив плащ и рубашку. — Т-ты б-больной! — заикаясь от пробившей дрожи, закричала Рин. Всё-таки, ноябрьское баловство со шлангом — отвратительная идея, из-за которой противный холод пробрался под кожу, скользнув по позвоночнику и рёбрам. — Это ты сейчас заболеешь, — откликнулся тот, выжимая край плаща, — давай шустрее в дом. Ей дважды повторять не надо — она сама понеслась в судорожных прыжках как сумасшедшая, а подмерзавший детектив не отставал. Пока она стягивала с себя туго зашнурованные ботинки вместе с курткой, Дазай уже успел достать из соседней комнаты огромное махровое полотенце и мигом накинул его на голову Рин. Плотно прижимая руками сухую ткань к ее волосам и шее, Осаму заговорил: — Ну что, Ринни, согреваешься? — Н-нет… — буркнула та и как-то замялась. Ее зрачки мгновенно расширились, когда Дазай прильнул к ее губам, целуя настойчиво и крепко. Он притягивал девушку к себе за полотенце, словно показывая, что не позволит ей отстраниться. Не в этот раз. Но Рин и не пыталась — она замерла, боясь пошевелиться, и медленно млела под бешеный стук собственного сердца. — А теперь? — с усилием оторвавшись, выдохнул Осаму, — Теплее? Если в моменте и правда можно утонуть, то именно это чувство она сейчас испытала. Пропустила сквозь себя, задохнувшись в пленительной истоме. Чем сложнее отношение к человеку, тем сильнее будоражат его поцелуи. — Не холодно, ни чуточку, — несвязные слова слетели с ее подрагивающих губ. Дазай расплылся в усмешке, а затем повернул голову к входной двери: послышался звук подъезжающей машины. А вот и хозяин дома подоспел. Дверь громко распахнулась. — Какого хрена? — прошипел Чуя, войдя в своё имение и нервно оглянув коридор. Яростные голубые глаза метались по крупным дорожкам капель на полу, странной лужице на пороге, и валявшейся в углу мокрой куртке. Его куртке, между прочим. Рассерженный взгляд шляпника вперился в две промокшие фигуры, стоявшие напротив него. Неловкая пауза затянулась. — Это не я, — робко пробубнила Рин, вся покрасневшая и увы, все ещё дрожащая.