— risoluto — решительно
— Акутагава, ну сколько можно! — Что у вас не получается, мальчики? — Он идёт напролом. Я не успеваю за ним. Это невыносимо. — Вообще-то, это ты просто очень медленный. Дома нужно больше заниматься, я думаю. — Я занимаюсь! Шло второе занятие подряд. После ещё пары небрежно перекинутых фраз они приступили, наконец, к чтению с листа. Франц Шуберт, фантазия фа минор, опус 103. Разобрав всего два совместных такта, они уже успели, казалось, возненавидеть друг друга — Акутагава будто бы уже всё знал, настолько хорошо он ориентировался в нотах, а Ацуши, напротив, с круглыми от непонимания глазами пытался не то чтобы подхватить его, а хотя бы догнать, ведь именно Акутагава начинал произведение. Он брал сразу быстрый темп, отчего Ацуши мгновенно терялся, а, пытаясь войти в игру, сразу сбивался, нажимая на фальшивые ноты. На все просьбы остановиться и начать с начала Акутагава отвечал закатившимися глазами, всем своим видом как бы показывая, что его это ну ни капельки не интересует. — Успокойтесь. Акутагава, с чуть заметной самодовольной ухмылкой, покосился на своего напарника, а потом, посмотрев на вошедшего минуту назад Дазай-сенсея, стушевался и поник. — Что я вам говорил об этом? Нужно слушать друг друга. Рюноске, ты должен пока что сбавить темп, чтобы Ацуши успевал, понимаешь? — Понимаю. — Сделаешь это? Акутагава глубоко вздохнул и, прикусив нижнюю губу, кивнул, смотря на свои руки. — Сделаю. Он выглядел точно провинившийся щенок. Но Ацуши его было совсем не жалко. — А ты, Ацуши, должен понять Рюноске. — Как это возможно? Он ведь неприступная стена! — не выдержал Накаджима. Кажется, он начал понимать, где брать все эти гнев и бурю. Достаточно просто позаниматься музыкой с Акутагавой! От былого восхищения его игрой ничего не осталось. Наверное, всё услышанное ранее было лишь глупой насмешкой. И где в таком, как он, Ацуши мог услышать трепет и волнение?! Акутагава выглядел хмурым. Этот упрямец правда обиделся на его слова? Может быть, ему и не было приятно слушать такие вещи о себе, но ведь это было полной правдой — он очень, очень упрям. Ацуши уже не был уверен в том, что ему хватит терпения. — Ищи подход. Конечно, если ты хочешь, чтобы всё получилось. Повисло молчание. Дазай-сенсей оставался совершенно спокойным, будто был заранее готов к такому. Ацуши выдохнул. Ладно, может быть, он погорячился. Может быть, он сможет найти этот самый подход. Но постоянная игра в одни ворота надоедает, верно? По просьбе Дазай-сенсея, студенты попытались сыграть всё то, что разобрали, вместе. После четвёртого неудачного раза был поставлен метроном с самым медленным темпом, прямо как для детей в школе; он вроде как должен был помочь, но на самом деле сбивал ещё больше. После ещё двух неудачных раз под механический такт преподаватель попросил Ацуши встать с места и сел вместо него. Он сыграл с Акутагавой небольшую часть, в нормальном темпе, и тогда перед ними встала полная картина того, как произведение должно звучать — тихо, нежно в начале, а позже громче, глубже, точно, чуть надрывно, с нажимом. Ацуши даже удивился — этот чрезвычайно упёртый человек только что подчинился воле преподавателя и сделал то, что его просили? И сделал это так, как нужно, прислушиваясь? Удивительно. Что ж, может быть, не всё потеряно. Затем Дазай провернул такой трюк и с Ацуши, пересев на место Акутагавы и заняв левую сторону клавиатуры — темп немного медленнее, чем предыдущий, но с красками и большей экспрессией. — Думаю, когда вы услышали и ощутили, как должно звучать произведение, проблем должно поубавиться. Я надеюсь на вас. В конце концов, оценки никто не отменял! Ребята стушевались — портить диплом с самого начала обучения было неудачной стратегией развития будущих музыкантов. — Тем не менее, я вижу ваш потенциал как одного из сильнейших фортепианных дуэтов, хоть вы всё ещё не смогли сыграть ни страницы. Ацуши был удивлён. Он? С Акутагавой? — Извините, Дазай-сенсей, — вдруг тихо сказал Акутагава. — Всё в порядке. Я думаю, вам нужно подружиться. Может, проведёте вместе время за пределами университета? Завтра как раз выходной. Возражать никто не стал, хоть и хотелось очень сильно. — В общем, проблема есть — решайте её. Я пока сделал всё возможное. Остальное за вами.***
Они вышли из университета в полном молчании. Ацуши размышлял над тем, как он мог сблизиться с Акутагавой, как мог бы раскрыть его. Он ведь такой скрытный, упрямый, любит одиночество и не сближаться с людьми, судя по всему. Он вечно играет один, приходя пораньше перед занятиями, на занятиях соседние от него места пустуют тоже. Возможно, ради их общей цели Ацуши смог бы немного вмешаться в это. При этом Ацуши не считал его… плохим. Скорее, просто рассерженным на весь этот мир. Он успокаивал себя: «Это только первые занятия. Всё будет хорошо. Мы справимся». Желая начать, он в немом вопросе посмотрел на Акутагаву. — Даже не думай. — Акутагава, ты же понимаешь, что не сможешь постоянно бегать от меня? Нам в любом случае придётся заниматься вместе. — Справлюсь без тебя. — В дуэтах играют два человека, Акутагава. Ты справишься всегда и везде, но не здесь. Повисло молчание. Может быть, он действительно задумался над словами Ацуши. Казалось, в его глазах плескалось сомнение. — Сейчас у меня нет настроения этим заниматься, я хочу поработать один, — Ацуши хотел уже возмутиться, но тот тихо продолжил: — Возможно, завтра. Спишемся, если что.***
Что ж, Ацуши оставалось только ждать. На следующий день у него на телефоне уже был включен профиль Акутагавы в социальных сетях и он никак не решался написать ему первым, чтобы спросить насчёт занятий. Страшно? Неловко. Какое же он испытал удивление, когда увидел первое сообщение именно от него. Акутагава Рюноске: «Здравствуй. Предлагаю сегодня прийти в университет и позаниматься там. В 14:00» Накаджима Ацуши: «Привет! Да, конечно, я приду» Ацуши облегчённо улыбнулся — одна из проблем решена. Он посмотрел на часы, оставалось ещё два часа до назначенного времени. Вдохновлённо он сел за инструмент и начал разминаться. Кто же захочет снова упасть в грязь лицом? Конечно, Ацуши занимался весь вчерашний вечер и даже пропустил ужин, но это был новый день. Может быть, Акутагава и играет лучше него технически, но кто сказал, что ему хватает столько же чувств? Два часа ожидания пролетели совсем незаметно. Ацуши играл свою часть медленно, останавливаясь каждый раз, когда у него получалось неточно. Постепенно от тактов перешёл к целым строкам, затем — ещё больше. Он подумал, что если позанимается ещё хотя бы недельку в таком усиленном темпе, то без проблем разберёт произведение целиком. Точнее, ту часть, которую дал им преподаватель. Посмотрев на время, Ацуши завис. Опоздать на самую первую их встречу было… вполне реально. Ужаснувшись, он быстро взял рюкзак, совсем забыв про ноты, и отправился на автобусную остановку. Когда удалось добраться до университета в дикой спешке, Акутагава его уже ждал перед входом. — Чёрт, прости… — пытаясь отдышаться, лепетал Ацуши. — У тебя ещё две минуты, не переживай. Ацуши посмотрел на него удивлённо, но решил никак это не комментировать. Но всё же один вопрос его настораживал: — А разве университет работает по выходным? — приведя дыхание в норму, решил спросить Ацуши, пока они поднимались на свой этаж. — Да, просто не так долго, как по будням, — хрипло ответил Акутагава, смотря куда-то себе под ноги. — Ага, понял. На этаже раздавалась приглушённая музыка, доносящаяся из закрытых дверей. Ацуши подумал, что здесь все аудитории открыты, а это значит, что он вполне мог бы приходить сюда и один. Они молча дошли до аудитории Дазай-сенсея и Акутагава так же молча достал из своего кармана ключ. — Я, конечно, заметил, что ты здесь находишься как у себя дома, но не думал, что… вот настолько, — Ацуши, безусловно, был удивлён. Всё-таки, всё закрывается? Но тогда откуда тут другие музыканты? Почему у него ключ?.. — Надеюсь, это останется в тайне, — всё так же тихо, как и обычно, ответил Акутагава, открывая дверь и жестом пуская Ацуши вперёд. Накаджима кивнул, прошёл в аудиторию и положил свой рюкзак на одну из парт. — Чёрт, — тихо сказал он. Но у Акутагавы очень чуткий слух. — Что-то случилось? — как бы между делом спросил тот, садясь за инструмент. — Я забыл ноты. — Не удивлён, — ровно ответил Акутагава, никак не меняясь в лице. Он повернулся к своей сумке, которая находилась прямо рядом с роялем, и достал такие жизненно необходимые сейчас исписанные листы. — Спасибо, — облегчённо сказал Ацуши, садясь рядом. — Кстати, а завтра мы тоже будем так заниматься? — Мы ещё даже не начали, а ты уже думаешь про завтра, — раздражённо сказал Акутагава, раскладывая ноты на пюпитр. — Предлагаю всё же начать. Ацуши проглотил колкость, которую уже собирался сказать в ответ. Он глубоко вздохнул и прошёлся кончиками пальцев по клавиатуре, сосредотачиваясь на тональности — фа минор. У него обязательно всё сегодня получится, он ведь играл целое утро. Раскрывая пальцы и немного разминая их, ставя правую в привычную с детства стойку, он посмотрел на ноты и, кивнув, они начали. Конечно, ничего не получилось. Ни в первый, ни во второй раз. Ацуши раздражённо посмотрел куда-то в потолок, стараясь успокоиться и не смотреть на это безразлично хмурое лицо и эти безразлично длинные, тонкие пальцы, которые снова брали тот темп, в котором он не успевал. — Акутагава, пожалуйста, давай помедленнее. Я очень прошу тебя. — Разве ты не занимаешься дома? — с ухмылкой спросил Акутагава, тут же становясь серьёзным, меняясь в лице. — Ладно. Извини. Наверное, я перегнул. Ацуши удивлённо посмотрел в его лицо. И что это на него нашло? — Давай ещё раз, будешь считать вслух, — продолжил Акутагава и занёс руки над клавиатурой. В любом случае, когда-то же у них должно получиться.***
— Ты правда думаешь, что я хотел бы провести с тобой время? — Но ты же сам слышал! Они, выйдя вместе из университета, шли в сторону одной и той же автобусной остановки. Сегодня своеобразная репетиция была целых три часа, почти без остановок. После того, как Акутагава смягчился и, что удивительно, извинился, у них начало получаться. Такт за тактом, но они смогли сыграть целую страницу в медленном темпе. В конце занятия Ацуши предложил ему прогуляться, чтобы узнать друг друга получше, однако Акутагава, упрямец, был категорически против. — Желания не появилось, знаешь, — небрежно бросил он, смотря куда угодно, но не на Ацуши. Повисло молчание. Ацуши снова вздохнул, мысленно успокаиваясь. Надо искать подход, как сказал его преподаватель, да? — А что тогда скажет Дазай-сенсей? Акутагава поменялся в лице с тихого раздражения на робкое смирение. Ацуши ещё тогда заметил, как тот трепетно относится к преподавателю, как внимательно его слушает и старается делать так, как ему говорят. Это не плохо, но было бы интересно узнать, почему это единственный человек, с которым Акутагава забывает о том, что такое упрямство. — Знаешь, однако, куда давить. Ацуши почти потерял дар речи, даже остановился, но потом сразу ускорился, чтобы догнать однокурсника. — Что ты имеешь в виду? — ошеломлённо спросил он. Ацуши не хотел… давить на него. Это было небольшой шалостью, он не думал, что Акутагава отреагирует таким образом. — Думаю, я не обязан перед тобой отчитываться, — тихо ответил Акутагава, снова начиная раздражаться. — И всё же… — Идём! — вдруг громко сказал Акутагава. — Идём гулять! Веди меня куда угодно, только успокойся, ладно? И помни, что я делаю это исключительно по просьбе Дазай-сенсея.***
Может быть, эта идея была не такой хорошей, как Ацуши себе это представлял. Они пошли в ближайший парк и очень долгое время просто сидели молча на лавочке. Ацуши пытался придумать что-нибудь, но под хмурым взглядом Акутагавы лишь неловко отворачивался. А все попытки разбивались об эту неприступную стену. Наконец, решившись всё же начать разговор после нескольких неудачных попыток, Ацуши глубоко вздохнул и начал: — Акутагава, а почему ты поступил именно сюда? — Это тебя не касается. — Справедливо, — раздражённо ответил Ацуши, снова отворачиваясь. — Но я пытаюсь сделать хоть что-то, чтобы мы как-то сблизились, почему ты такой упрямый? — Потому что мне это неинтересно. Повисло напряжённое молчание. Ацуши, конечно, терпеливый, но чувствовал, как постепенно начинает выходить из себя. — Но ты же сам сказал, что делаешь это ради Дазай-сенсея… — Не ради, Накаджима, а по просьбе, — Акутагава тоже начал раздражаться, повернувшись к Ацуши и смотря на него так, будто сейчас закричит. Стало не по себе. — Он всего лишь попросил меня об этом. — Но я ведь тоже прошу тебя просто нормально пообщаться со мной! Ацуши не выдержал. Он резко вскочил с лавочки и пошёл домой. С него уже довольно.***
На следующий день ничего не предвещало беды, однако уведомление на телефоне Ацуши нарушило все его планы. Он решил не связываться с Акутагавой в ближайшие несколько дней, чтобы остыть и успокоиться, а тут он опять написал сам. Акутагава Рюноске: «Здравствуй. Предлагаю встретиться сегодня так же в 14:00 в университете» Он… издевается? Ему правда нравится доводить Ацуши? Снова разозлившись, Ацуши быстро напечатал сообщение в ответ: Накаджима Ацуши: «Мне это неинтересно, так ты говорил?» Ацуши самодовольно улыбнулся — эта месть была сладка. Ответа долго не приходило, поэтому он и не надеялся уже хоть что-то получить, а потому решил, что тот больше не будет его беспокоить. Однако в момент, когда Ацуши хотел выйти из своей комнаты, он увидел, как его экран телефона снова засветился, оповещая о новом сообщении. Акутагава Рюноске: «Извини меня. Я постараюсь больше так не реагировать. Мы можем позаниматься сегодня?» Вздохнув, Ацуши смягчился. Извинения приняты. Только он всё ещё не понимал, почему Акутагава так реагирует на любые попытки взаимодействия, но ладно, это не важно, важнее действительно позаниматься, чтобы не быть обузой в глазах Дазай-сенсея. Накаджима Ацуши: «Хорошо, в 14:00 там же»***
Они снова встретились перед зданием университета и, кивнув друг другу, молча пошли на этаж. Акутагава снова открыл дверь и они зашли в аудиторию. После этих извинений он будто действительно успокоился и стал больше прислушиваться к Ацуши, а тот охотнее играл с ним, пытаясь показать абсолютно всё, чему научился дома за эти выходные. Но длилось это, конечно, недолго. — Акутагава, это невозможно, — выдохнув, сказал Ацуши, убирая руки с клавиатуры. — Всё возможно, если захотеть, — ровно проговорил тот, явно намереваясь продолжить. — Я не успеваю. Как у тебя это получается? — Я очень долго работал в медленном темпе. — Когда ты успеваешь? Ацуши совершенно точно не понимал этого. Это монстр, а не студент первого курса. — Не важно. Мы можем продолжить?***
— У тебя такие прекрасные руки, — задумчиво проговорил Ацуши, когда они остановились, чтобы начать всё с начала. — Что?.. — Акутагава непонимающе отодвинулся от инструмента, в шоке смотря на Ацуши. Тот понял, как это звучало, и поспешил объясниться. — Я имел в виду, что твои движения такие точные. Как долго ты занимаешься музыкой? Наверное, всю жизнь? — Это… тебя тоже не касается. На самом деле, Ацуши заметил, что тот едва заметно улыбнулся.***
На третий час они уже оба были уставшими — и от игры, и, наверное, друг от друга. — Акутагава, а ты уверен? — Почему нет? — Я уже устал. Ацуши отстранился и сложил руки на груди, выжидающе смотря на такого увлечённого Акутагаву. Тот не выдержал этого и тоже отстранился, смотря на Ацуши в ответ. — Ладно, на сегодня хватит. По домам? — наконец сказал он. — Ну подожди, — улыбнулся Ацуши. — Я понимаю, что это меня не касается и это вообще не моё дело, — Акутагава тоже едва улыбнулся, посмотрев куда-то вниз. — Но, может быть, просто пообщаемся? — Скажи честно, зачем тебе это? — спросил он серьёзно, поднимая взгляд. Ацуши задумался. Разве нельзя просто поговорить с человеком, с которым учишься? — Я бы хотел узнать тебя получше. Пообщаться, может быть, подружиться. Нам столько всего предстоит сделать вместе, ты только подумай! Дазай-сенсей возлагает на нас большие надежды. — Ладно, — тихо ответил Акутагава, отворачиваясь, чтобы собрать свои ноты. — Что тебя интересует? Ацуши широко улыбнулся, обрадовавшись тому, что у него, наконец-то, получилось сделать это — найти подход. — Меня интересует всё, Акутагава.