— rubato — свободное исполнение
Это был четверг. Кажется, двадцать второе апреля. Вчерашний вечер стал для Ацуши чуть ли не новым этапом. Сначала он испытывал огромную, утягивающую за собой волну злости, но потом, немного остыв, стал направлять энергию в более надёжное русло — в анализ ситуации. Кажется, он понял теперь, почему в самом начале учебного года Акутагава смотрел на него вот так — заинтересованно, но прожигающе, с некой даже агрессией. Отвечал холодно, долго не желал даже простого общения, не поддавался на совместном произведении, будто специально. Но всё же он быстро извинялся за свою вспыльчивость, сам шёл на контакт, когда это было необходимо им обоим. Ацуши всё ещё с трепетом вспоминал тот момент, когда Акутагава повязал его же шарф ему на шею. С трепетом — потому что это было так аккуратно, заботливо, робко… Возможно, Ацуши сам придумал что-то такое, за что теперь расплачивается вдвое больше, чем мог. Акутагава обижен. На то, что Ацуши контролировать почти не в силах. Хотя он говорил про старания и, окей, Ацуши действительно может постараться. Не может, а точно сделает это. Акутагава обязательно заберёт свои слова обратно. И пусть только попробует сделать иначе. Наверное, соседи точно его возненавидели, потому что играть до двух ночи — явно плохая идея. Но если он решил доказать самому себе, что тоже может быть хорошим, то он непременно это сделает. Дело уже было не в Акутагаве и его словах, а в том, что Ацуши действительно может. Дазай-сенсей был в приятном шоке. Ацуши играл всё не просто наизусть, но и без проблем самые сложные моменты. Небольшие недочёты были, конечно, замечены, но в остальном он точно поразил своего наставника. — Ты молодец, — с мягкой улыбкой сказал Дазай-сенсей. — Ты наконец смог взять всё под контроль. Если будешь продолжать в том же духе, то закончим в ближайшее время. — Спасибо, — скромно сказал Ацуши, хотя внутренне сгорал от гордости за самого себя. Конечно, одного таланта недостаточно. Но если есть достойный противник, который кидает такой интересный вызов, то Ацуши докажет, что Акутагава очень сильно ошибался на его счёт. И пусть обида сохранялась, появился азарт. А мысли о его собственных чувствах отошли на второй план.***
Однако такой позитивный настрой исчез очень быстро — следующей парой была гармония, на которой Ацуши должен был сесть с Акутагавой. И он пока не понимал, как действовать дальше. Они больше… не друзья? Он имеет право вообще сесть рядом? Впрочем, других вариантов не было. А прошлая ссора показала, что Акутагава отходчивый. Наверное, если Ацуши сядет рядом, не будет ничего страшного. — Привет, — сдержанно сказал Ацуши, садясь рядом. Акутагава так и не поставил свой рюкзак на пустующее место. Неужели ждал его? Однако ответного приветствия не последовало. Акутагава лишь кивнул, погрязший в раздумьях, и подвинул раскрытый учебник на середину парты. Ладно, это не так плохо, как могло бы быть. Но чувство неправильности очень задевало. Ацуши закусил нижнюю губу, глубоко вздохнул и сел поудобнее. Затем достал необходимые вещи и уткнул свой взгляд в учебник, вспоминая прошлую тему. Вошедший в аудиторию Дазай-сенсей нарушил неловкое молчание, все встали в приветственном жесте, а позже, сев на свои места, приступили к занятию. Гармония, всё же, тяжёлый предмет.***
Они так и не заговорили. Ацуши уже хотел извиниться первым, потому что ему надоело давящее отсутствие хоть какой-то ясности, но вот только — за что? Оставалось ждать, пока Акутагава остынет. Да, он не выглядел, как человек, который обижен — он выглядел как всегда. Старательный, ответственный, холодный. Никакое апрельское солнце не могло согреть его взгляд. От этого становилось хуже. Ацуши было больно. — Кёка! Девушка обернулась на улыбающегося Ацуши и робко улыбнулась в ответ. — Привет, Ацуши. — Какие планы на завтрашний вечер? Вообще-то, он не планировал что-либо на вечер пятницы, но ему надоела вся эта ситуация. Он понял, что пока гнался за Акутагавой и его хоть каким-то признанием и ответной заинтересованностью, совсем забыл о том, что в группе полно и других интересных и классных девушек и парней. Он сосредоточил всё своё внимание только на одном человеке, в то время как другие студенты общались небольшими группами — по крайней мере, сейчас сплочённости всего потока не наблюдалось. Может быть, Ацуши что-то упускал — определённо, неприятное чувство. — Никаких, — задумчиво проговорила девушка. На лице промелькнуло и удивление. — Хочешь сходить прогуляться? — как можно более непринуждённо спросил Ацуши, выжидающе смотря — так, что невозможно было отказать. Наверное, странно пытаться наладить отношения с кем-то прямо сейчас, особенно если учесть тот факт, что за последнее время они всё же немного отдалились. Но Ацуши надеялся, что его поймут. — Это так… неожиданно, — мягко улыбнулась Кёка, видя чужое замешательство. — Почему бы и нет? — аккуратно сказала она, поправляя рукав своей рубашки. — З-замечательно! — кивнул Ацуши, внутренне расслабляясь от того, что его не послали куда подальше. Похоже, это успех. — Спишемся по сети насчёт времени и места? — Конечно, — согласилась она, а потом приблизилась и прошептала с серьёзным выражением лица. — Что-то случилось? — Нет-нет, — чрезмерно активно начал протестовать Ацуши, выдавая своё волнение, но сразу же взял себя в руки. — Всё в порядке. Я просто подумал, что в последнее время мы общались слишком мало, а хотелось бы больше, наверное, так? Мне показалась эта идея неплохой. — Хорошо, тогда до встречи. Кёка взяла свой рюкзак и направилась к выходу, а Ацуши остался на месте. Он понял, что что-то не так, когда он всё ещё стоял в ступоре, в то время как из аудитории вышли все. Все, кроме Акутагавы, ведь у него должно было быть занятие. Ацуши услышал тактичное «кхм», слишком резко — испуганно — повернулся к Акутагаве и снова застыл. Хотелось снова уже сломаться, извиниться в чём угодно, лишь бы больше не чувствовать давящего чувства пустоты, но, увидев абсолютно безразличный взгляд, он снова взял себя в руки, развернулся и быстро покинул аудиторию. Потому что не только в дуэтах требуется обоюдная работа. А отдавать всего себя тому, кто в этом даже не нуждается, как минимум странно.***
Приходить в университет на целых две пары с человеком, который, вроде как, не желает с тобой общаться, неловко. Очень неловко. Хотелось позвонить Дазай-сенсею и сказать, что заболел, или что появились очень важные личные обстоятельства, лишь бы не приходить. Он впервые чувствовал себя вот так, когда у него не было абсолютно никакого желания посещать университет — было даже страшно. А, впрочем, бояться было нечего. Потому что Ацуши снова играл весь вечер и утро. Его родители заметили такие изменения в поведении, но предпочли дать ему волю разобраться со всем самому. Ацуши был не против. — Здравствуйте, — улыбнулся одним уголком губ Ацуши, заходя в аудиторию. Он пришёл раньше на целых пятнадцать минут, но преподаватель уже был там. Ацуши сразу же подошёл к первой парте, чтобы положить свои вещи, затем достал ноты. Дазай-сенсей, сидевший за своим рабочим столом, тихо поприветствовал его, а затем снова уткнулся в какие-то бумаги — похоже, работа преподавателя была довольно обременительной в плане всевозможных отчётностей. А вот Акутагавы не было. Но по отдалённо слышимой музыке из другой аудитории было понятно, что он вовсю занимался. Слова о том, что не у всех студентов есть инструмент дома, снова пронеслись в голове. Мелкое понимание его ситуации тоже промелькнуло в мыслях — неужели Акутагава говорил именно о таких любых возможностях? Ацуши медленно подошёл к инструменту, разложил ноты и сел на стул, немного придвинувшись. В воздухе ещё раз размял пальцы, плавно, задумчиво. Неловкое ожидание прервал Дазай-сенсей. — Ацуши, ты можешь позвать Рюноске? Пораньше начнём и я вас пораньше отпущу. — Да, конечно, — растерянно ответил Ацуши, резко встав с места. Затем аккуратно открыл дверь и вышёл из аудитории, попадая в коридор. Редкие люди заполонили пространство, не спеша идти по кабинетам. Тихие разговоры заглушали доносящуюся музыку. Подойдя к нужной аудитории, Ацуши остановился. Взаимодействовать с Акутагавой всё ещё было неловко, пусть и необходимо. Стараясь не вслушиваться в то, что и как Акутагава играл, он постучал, а потом открыл дверь. — Привет, — пытаясь казаться безразличным, сказал Ацуши. — Дазай-сенсей уже ждёт нас, попросил позвать тебя. — Спасибо, — отозвался Акутагава, смотря на раскрытые ноты, но не на него. Он быстро убрал их в папку, закрыл крышку инструмента и, взяв все свои вещи, вышел, оставляя Ацуши позади. Тот удивлённо вышел следом, догоняя, чтобы зайти к Дазай-сенсею вместе. Но Акутагаве было, похоже, совсем плевать. Он поздоровался с преподавателем, положил свои вещи и сел к инструменту. Ацуши оставалось лишь молча сесть рядом. Вся эта ситуация казалась до того холодной, что вся уверенность в своей подготовке к сегодняшнему дню постепенно испарялась, как и желание что-то кому-то доказать. Дазай-сенсей резко встал из-за стола и подошёл к студентам. — Так-так, — потирая руки с ухмылкой, сказал он. — Если удивите меня сегодня, то я тоже смогу удивить вас. Только вам нужно будет очень сильно постараться для этого, — продолжил он, наклоняясь к ребятам и смотря в ноты. Ацуши посмотрел на Акутагаву, ожидая какой-то взаимной реакции на слова преподавателя. Но тот неприступно смотрел перед собой. В голове промелькнули воспоминания тех дней, когда они так же не могли найти общего языка — Акутагава из-за упрямости, Ацуши из-за незнания, что с этим делать. Сейчас была точно такая же ситуация. — Вот этот момент в прошлый раз мне не понравился, надеюсь, вы помните, — сказал Дазай-сенсей, плавно очерчивая указательным пальцем несколько тактов. — И темп побыстрее. Вы должны расти! Акутагава сдержанно кивнул. Ацуши сдержанно повторил за ним. — Тогда вперёд, — ухмыльнулся преподаватель. Они начали игру. Ухмылка постепенно исчезла.***
Когда занятия закончились, Дазай-сенсей не спешил отпускать ребят. Всё это время они играли настолько слаженно и гармонично, что со стороны никто никогда и не понял бы, что между ними какой-то разлад. Это было похоже на соревнование, потому что теперь никто не пытался кого-то догнать — они оба стремились к вершине, лишь обгоняя друг друга. Акутагава поражал своей техникой и точными движениями, а Ацуши той лёгкостью, с которой он играл сложные пассажи. Могло показаться, что они играли вместе всю неделю каждый день. Но, увы, последний раз они делали это только лишь в выходные. — Признаться честно, я не рассчитывал на такое, — с улыбкой сказал Дазай-сенсей. — Сегодня вы правда меня поразили. Ацуши не смог скрыть своих эмоций, а потому улыбался тоже. Он действительно старался и теперь получал заслуженные слова. Губы Акутагавы тоже дрогнули в улыбке, совсем смутной, едва заметной. Наверное, ему понравилось такое соревнование — почти на равных. — Дело в том, что на днях на моей почте оказалась одна интересная рассылка для преподавателей, в которой говорилось о конкурсе в Токио для молодых пианистов. — Токио?.. — удивлённо выдохнул Ацуши. — Да, именно он, — кивнул преподаватель. — И я подумал, что вы могли бы туда поехать от нашего университета. Вообще-то, в основном там участвуют старшие курсы, но талантливые первокурсники тоже есть в совсем небольших количествах. И я подумал о вас. Дазай-сенсей стал расхаживать из стороны в сторону, рассказывая об этом. Похоже, он действительно был заинтересован. Ацуши вспомнил, как в самом начале их общего пути преподаватель часто покидал аудиторию. А Акутагава сказал, что тому с ними попросту неинтересно. Значит, теперь они делали всё правильно. — А когда он будет? — сдержанно спросил Акутагава про конкурс. Но Ацуши слышал, что тот был рад такой перспективе. — В последние выходные мая. На подготовку время есть, но нужно подобрать ещё одно произведение. И подготовить документы, конечно же, но, думаю, с этим проблем быть не должно, — серьёзно говорил Дазай-сенсей, но после смягчился. — Расходы несёт университет. Даже за меня, представляете? — улыбнулся он с горящими глазами. — Вижу, вы не против, поэтому буду оформлять заявку, да? Ацуши посмотрел на Акутагаву. Он боялся. Прошлый опыт был не очень приятным, да и если учесть, что их отношения прямо сейчас не самые лёгкие, было бы неловко. Ему и сейчас неловко. — Я не против, — сказал Акутагава. — Я тоже, — почти сразу же ответил Ацуши, думая про себя, что, может быть, конкурс их снова сплотит и они снова начнут общаться. Но ждать ради этого целый месяц… — Хорошо, — победно улыбнулся Дазай-сенсей, садясь за рабочий стол и поправляя галстук-боло. — Тогда на сегодня всё. Дам ноты нового произведения каждому на индивидуальных занятиях. Ещё вопросы? Парни отрицательно кивнули головой. Акутагава забрал свои ноты, Ацуши взял сумку и первым вышел из аудитории, но остался в коридоре. — Акутагава? Тот тоже вышел, явно не ожидая увидеть ждущего его Ацуши. Он смерил его привычно холодным взглядом, но не стал уходить. — Может, будем взрослыми людьми и просто поговорим? — умоляюще спросил Ацуши. — Точно не здесь. Они молча вышли из университета и остановились. Акутагава смотрел куда-то вниз, на свою обувь. Ацуши, глубоко вздохнув, собрался с мыслями. — Знаешь, — начал он. — Ты прав. Я пренебрегаю учёбой. Я поступил сюда просто так. Но это моё личное дело и всё это никак не характеризует меня как личность. Поэтому я искренне не понимаю, почему мы перестали общаться. Ты обижен на меня, но я не сделал конкретно тебе ничего плохого. Ацуши выдохнул. Пальцы подрагивали от накатившего волнения, под конец голос тоже начал дрожать. Он долго думал об этой ситуации. И много раз прокручивал в голове, что именно может сказать Акутагаве об этом. Даже был удивлён, что у него действительно получилось выдать всё, что он думал. Звучало логично. И если Акутагава не извинится сейчас, то это будет обидно. Повисло молчание. Взгляд Акутагавы бегал в разные стороны, будто пытаясь подобрать слова. Взгляд Ацуши смотрел точно на него в ожидании ответа. — Ты тянешь меня на дно, — наконец хрипло сказал Акутагава, не смотря в глаза напротив. Ацуши этого было достаточно. Может быть, он и хотел спросить, что это значит и чего именно это касается, но лишь резко развернулся и попытался скрыть сожаление и обиду на своём лице, уходя в сторону автобусной остановки. Его ждал приятный вечер с Кёкой. А такие люди, как Акутагава, ему, похоже, больше не нужны.***
— Привет! — радостно сказал Ацуши, подходя к подруге, которая уже ждала его. — Привет, — кивнула Кёка. Она выглядела заинтересовано в предстоящей встрече, мягко улыбаясь. Они неспешно пошли в сторону ближайшего парка, про который уже переписывались в мессенджере. На самом деле, они ещё ни разу так не встречались, вне стен университета, а потому некоторая степень неловкости присутствовала. — Как твои дела? — спросил Ацуши, разглядывая пространство вокруг. Они были в незнакомом для него районе, пусть он был и недалеко от университета. Про этот парк он знал только из карт и фотографий в интернете. Ну и, похоже, он проезжал здесь мимо пару раз. — Всё в порядке. А твои? Ты же идёшь с занятий с Акутагавой? — Да, — тихо ответил Ацуши. — Нас хотят отправить на конкурс. На самом деле, он не знал, можно ли об этом кому-то говорить. Но очень надеялся, что можно. — Это здорово, — скромно улыбнулась она. — У вас, значит, всё в порядке? Ацуши не знал и это тоже. С одной стороны, хотелось хоть с кем-нибудь поделиться. Все его друзья разъехались, а выплёскивать свои эмоции в бездушный интернет он не горел желанием, равно как и рассказывать что-либо по телефону, слушая искажённую версию чужих голосов. А в университете он общается только с Кёкой, Чуей и… неважно. С другой стороны, он не понимал, на каком уровне отношений они с ней находятся. Поэтому пока пытался быть сдержанным. — Да, в порядке.***
Они гуляли, наверное, часа полтора — прошли все тропинки по два раза, прочли все таблички с названиями растений. В какой-то момент они оказались напротив выхода и оба решили переместиться куда-нибудь ещё. — Неподалёку есть кафе. Не против сходить туда? — спросил Ацуши, высматривая места на карте в интернете ещё раз. — Только за, — кивнула Кёка, следуя за ним. Они прошли до нужного места и сели за самый крайний столик. Ацуши пошёл заказывать еду, перед этим спросив у Кёки, чего она хотела бы. Встав в небольшую очередь, он отметил, что, похоже, здесь играет живая музыка. Он посмотрел по сторонам и быстро нашёл взглядом потрёпанное фортепиано. Бордовый цвет древесины, из которой оно было сделано, был приглушён тёплым светом множества маленьких свисающих с потолка лампочек. А когда он рассмотрел, кто сидел за инструментом, сразу же пошёл обратно к Кёке, наплевав на очередь. — Слушай, может, сходим в другое место? Здесь как-то неуютно. Да и моей любимой пиццы не было, а это сразу огромный минус всему кафе и чёрный список навсегда, — нервно смеясь, сказал Ацуши. — Здесь так красиво играют, — задумчиво проговорила Кёка. — Уверен? — Да, уверен, я видел другое кафе рядом. Пойдём туда? — Хорошо, — кивнула она, встав с места и направляясь за парнем. Они вышли из кафе и Ацуши облегчённо выдохнул. Его сердце колотилось слишком быстро. Там, за инструментом, сидел Акутагава и самозабвенно играл, не обращая никакого внимания на то, что происходит вокруг. Музыка была из чего-то попсового, но в версии фортепиано звучала совершенно по-другому, очаровательно и нежно. Ацуши почувствовал, будто вторгся во что-то запретное, ведь тот никогда не говорил об этом. Сразу вспомнилось, как поздно он возвращался домой. Как отказывал в каких-либо прогулках, потому что почти каждый вечер был занят. И огромные тёмные круги под глазами… Не высыпается. И это при том, что каждое утро он приходит в университет как можно раньше, чтобы порепетировать свою программу. В мыслях снова пронеслась и фраза Акутагавы: «Кто-то вкладывает в свою мечту все силы и возможности…» Неужели ему приходится подрабатывать? И это при том, что он учится в университете? Но почему?.. Отчего-то стало стыдно. Акутагава столько всего делал ради своей мечты, а Ацуши даже не старался его понять. Может быть, он действительно тянул его на дно.