Библиотека судеб

      Всадниками просто так не становились. Каждое их деяние находило своё отражение в лицах и взглядах. Перед ними расступались и за редким исключением заговаривали первыми. Особенно, когда в самую нижнюю залу ада спускался их предводитель.       Смерть спешил исполнить задуманное. Найти и вернуть на грешную землю нужную душу — что может быть проще? Так думал Дин Винчестер. Когда-нибудь он поймёт, как сильно ошибался.       Смерть, едва касаясь массивных ступеней из чёрного мрамора, скользнул вниз. Широкие тяжёлые двери щёлкнули пудовыми замками и покорно раскрылись. Пустое пространство звенело пронизывающим холодом. Попади сюда беззащитный смертный, ему пришлось бы терпеть, как мелкие острые ледышки воздуха проникают в лёгкие, медленно режут их и тают.       В противовес всему под ногами билось пламя. Его тонкие нити-язычки собирались вместе, окружая большую Клетку.       Во мраке её слышалось мерное дыхание абсолютного зла. Пол под ногами окрасился кровью.       — Завязывай ломать комедию, — сухо парировал Смерть.       Скрежет железа по стеклу несколько раз проехался по слуху.       — Пора бы повзрослеть. Какой-никакой, а ты — архангел, — иронично повел бровью Смерть, услышав сдавленный смешок в ответ. Видимо, Михаила.       — Люцифер, у меня нет на это времени. Ты знаешь, зачем я здесь.       — Лишить меня игрушки? — спросил скучающий голос, а в темноте мелькнул знакомый огненный взгляд. — Вечно мы им что-то должны, да? Вправлять людям их кривые ручонки и снабжать мозги серым веществом. Нелепо.       Люцифер с неким подобием сожаления взглянул в левый угол Клетки, где, сжавшись в тугой кровавый комок, сидел Сэм. Вернее то, что от него осталось. Сейчас он и близко не напоминал душу — Дин даже не предполагал, насколько Смерть приуменьшил, характеризуя её, как «освежёванную до голых нервов».       — Сэмми, поздоровайся, — окликнул Люцифер, но тот даже не вздрогнул. — Видишь ли, мы с братом немного поговорили. Так что прости за нетоварный вид. Могло бы быть лучше, но ты же знаешь Винчестеров.       Тут Сэм поднял на Смерть глаза и вжался в прутья Клетки сильнее, чем прежде. Смерть понимал его вынужденное желание остаться здесь. Та боль, что ему только предстояло испытать, не шла ни в какое сравнение с адскими пытками, которые зарубцевались на теле. Сэм мог бы пойти с ним, но гораздо сильнее было его простое желание покоя.       Люцифер пожал плечами, прочитав на лице Смерти нечто большее, чем просто приказ, и безразлично щёлкнул пальцами.       Душа Сэма отчаянно жалась к его руке, обдавая диким жаром, жадно поглощала холод кожи и энергию невозмутимого спокойствия, пока Смерть вёл её к выходу, обращаясь максимально бережно. Она напоминала крохотного ребёнка с неразличимыми чертами и особенно цепко обхватила за пояс, когда он попросил её спрятаться в чёрный чемодан.       Смерть понимал. Он великое множество раз слышал плач души, когда она не могла достучаться до разума своего или чужого сосуда, или когда смертный впадал в кому, и кто-то такой родной и тёплый просил её не покидать грешный мир.       С болью душа погружалась в тело, с болью покидала его. И каким нужно быть эгоистом, чтобы просить её пройти заново сквозь эти муки? Могущество — никакая не причина.       Смерть с прежней невозмутимостью на лице снова пролетел сквозь ад, привычно не поймав на себе ни одного взгляда. Это правило придумали сами демоны — Смерти смотрели в глаза только тогда, когда он сам к ним обращался. Дело было то ли в страхе за свою шкуру, то ли в уважении. В любом случае, синтез этих двух черт Смерти нравился.       Время в аду текло иначе. Для Дина, ожидающего в царстве жизни, прошло всего лишь несколько секунд.       — Смерть, — выдохнул Дин, когда всё было сделано. Он не был уверен, что всадник слышал, и смотрел в ночное небо ни во что не верящим взглядом. Он наверняка не до конца осознал и то, из каких глубин души донеслось до слуха всадника второе слово: «Спасибо».       Оно прилетело к Смерти сквозь шёпот множества страниц, составляющих книги самых разных людей и существ. Его не сильно интересовала благодарность, даже такая — слишком тёплая, слишком настоящая, слишком правдивая, идущая вразрез с тем, что Смерть знал о собственной вечности.       — Тесса, — позвал Смерть, хотя мог лишь подумать о нужном жнеце, и тот мгновенно появлялся.       Девушка безмолвно замерла, ожидая дальнейшей речи босса, но чутье подсказывало: на сей раз её черёд говорить первой.       — Я прошу прощения, позволила себе вольность. Жнецы уже осведомлены о своей дальнейшей работе.       Смерть медленно обернулся. Мысли его были тяжелы и мало относились к этой темноволосой девушке в кожаной куртке и с пронзительными зелёными глазами. Она была едва ли не единственной из жнецов, чью неподдельную и неподкупную поддержку он ощущал всей сутью. Тесса, как и все, всегда следовала правилам, но верность её не была безликой. Тесса обладала эмоциональностью, глубоко мыслила и явно стремилась уберечь его, как бы это ни звучало.       Прошедший день подействовал на неё изматывающе. Она находилась в постоянном напряжении, ощущала ответственность за действия Дина, как и сам Смерть, заключивший пари. То, что для Винчестера являлось проверкой, испытанием, если угодно, карой за самомнение, для Тессы вылилось в очередную обязанность. Важную роль, в которой она должна была подчиняться Дину, а не Смерти. Отвечать за его деяния, потому что больше всего на свете не хотела разочаровать своего настоящего босса.       Вот и сейчас она без спроса пришла сюда, пока его не было, предоставила жнецам списки самолично, чтобы у него осталось ещё немного времени передохнуть. Потому что кольцо с белым камнем на его пальце действительно тяжелее, чем кажется.       Чисто женская забота, в которой Смерть не нуждался, и верность — сила, за которую он уважал Тессу. Чувствовал каждую её попытку поймать его взгляд и прочесть истинный настрой. При всём этом, Тесса оставалась внешне холодной. В широко распахнутых глазах читалась неотвратимость. Она словно сканировала каждого, с кем говорила. Всегда была убедительной, внушающей доверие, могла быть даже трогательной, но никогда не теряла лица.       — Спасибо, Тесса.       Она коротко улыбнулась почти живой улыбкой.       — Я очень ценю твою верность.       Тесса боялась его, но не тем страхом, который испытывали при нём другие. Да и в вечность кануть — ничто, если рухнет устоявшийся порядок с чьей-нибудь лёгкой руки.       Без Смерти ни одной душе никогда не найти нужной дороги, без Смерти будет некому ответить на зов страждущих. Без Смерти жизнь уже не являлась жизнью.       Смерть улыбнулся лишь взглядом. Тесса давно ему стала почти своей. Она знала, когда приходить, а когда уходить. Могла молчаливо попросить совета и слушать Смерть, забыв о времени. Тесса зачитывалась книгами в его кабинете молчаливой тенью, ведь была значительно моложе многих из них. Однажды её слуха коснулся вопрос: «Имеет ли право на ошибку тот, кто всегда прав?» Но задавшего его она так и не увидела.       Тесса неосознанно могла скопировать тон голоса Смерти и слиться вместе с ним в шёпоте книг. Словно прямо здесь и сейчас ей предоставили возможность написать книгу о себе, но другую, отличающуюся от той, что пишет Бог, личную. В ней она смотрела со стороны и на мир, и на себя саму. В стенах особняка, кроме которого больше ничего не существовало.       Смерть не заметил, как Тесса вернулась к своим обязанностям и вернулась ли вовсе.       На бесконечных книжных полках шуршали страницы, слышался скрежет перьев и ручек о бумагу. В соседнем помещении особняка было куда тише, хотя книг там было намного больше. Но все они молчали, ибо были закончены и создали свой список для жнецов. Одни были большими, вторые — слишком тонкими, а третьи не содержали вообще ничего, кроме даты рождения и смерти.       Одна из «говорящих» книг шептала всаднику на ухо его же голосом о прошлом, настоящем и будущем. Слушая свою историю, Смерть каждый раз находил что-то новое, ибо сам писал её.       И лишь одна деталь появлялась сама собой, неизменно. Героя истории всегда предавали.