Душа скорбей

Карлайлу было в ней интересно всё ― Сесилия поняла это в их очередную ночную совместную смену. После его рассказа о себе, между ними явно была сломлена какая-то стена, и хотя Сесилии фронт построения отношений представлялся ещё очень и очень долгим, они постепенно по-настоящему сближались. Он выспрашивал много мелочей о ней, а она спрашивала про его жизнь, про его бессмертие. Курсовая после первой главы была временно заброшена, разговоры между ними стали длиннее, прикосновений в разы больше. Конечно, Сесилия быстро нашла объяснение тому, что Карлайл вёл себя... несколько целомудренно по отношению к ней ― в семнадцатом веке никто не тащил девушку в постель на втором свидании, как могло произойти в современном мире. Каллен ухаживал за ней, и Сесилии это нравилось ― все эти цветы, комплименты, сладкие подарочки. Сесилия даже пару раз уговорила его на совместные фотографии, хоть и нельзя было их куда-то выложить. Это всё ещё нельзя было назвать отношениями, но чем-то очень близким к этому. Сесилия не ставила их с Карлайлом взаимодействие в какие-то рамки ― «отношения» или вроде того. Учитывая поведение Карлайла, предложение стать официально парой ― хотя бы в узких кругах их семей ― поступит в скором времени. Сесилия не требовала ничего, и её вполне устраивало положение дел. В колледже всё шло стабильно ― пары, домашние задания. Кристина вышла с больничного вскоре после знакомства Сесилии с семьёй Карлайла, и девушке стало немного легче. Они с Кристиной ездили по магазинам, в кино и даже пару раз в клуб, хотя с последним Сесилия была аккуратна ― всё-таки у неё теперь был относительно молодой человек, а Сесилия к отношениям относилась серьёзно. ― Ты подготовила доклад по мисс Дейл? ― зевнула Кристина, довольно щурясь. У них был перерыв после второй пары, и Сесилия утащила Кристину в свою любимую пекарню. Кристина пила зелёный чай, а Сесилия побаловала себя какао. В Аризоне она всегда пила либо холодный чай, либо молочный коктейль, но в Форксе такие напитки грозили заморозить тебя изнутри. Мисс Дейл ― та самая немка, имя которой Сесилия запомнила с огромным трудом. Геновефа Дейл. Сесилия почти гордилась тем, что смогла это запомнить. Из-за того, что Геновефа часто уходила на различного рода операции и обследования, вместо пар она задавала доклады. Темы, конечно, были фееричными, но если знать, где искать ― то найти информацию можно было. Обычно она выбирала трёх-четырёх студентов, и в течение всей пары они рассказывали свои доклады. На следующую выбирались другие и так далее. ― Конечно, ― Сесилия довольно потянулась, прищурившись. ― Я дорожу своей репутацией. Кристина одобряюще улыбнулась. Допив какао, Сесилия довольно потянулась, прищурившись, и Кристина удивлённым взглядом зацепилась за её запястье. ― Что у тебя на руке? Сесилия тут же опустила руку, возможно, слишком поспешно, и натянула рукав голубой блузки на левое запястье. Инстинктивно притянула руки к себе, убеждаясь, что лёгкая ткань полностью скрывает кожу запястья. Сесилия провела рукой по ткани и с небрежной улыбкой подняла голову, чтобы посмотреть на подругу. ― Да так, ― попыталась отмахнуться Свон. Кристина прищурилась, и потянулась к её руке. ― Нет, покажи, пожалуйста. Это шрам такой? Свон в последний момент задушила ругательство, в самую последнюю секунду вспомнила, что ничего страшного подруга не сделала. Людей всегда привлекают шрамы на видных местах, Сесилия сама обращала на них внимание, задерживая взгляд, но это... Свой шрам она хранила слишком тщательно, никто не должен был его видеть. Особенно тщательно она следила за этим теперь, когда знала о вампирах вокруг неё. У Калленов наверняка будет одна, верная мысль о происхождении этого шрама. Длинные рукава ― неотъемлемая часть гардероба Сесилии Свон. Они способны скрыть не только кожу её рук, но и боль, невыносимо разъедающую изнутри. Кристина не стала настаивать, остановив свою руку на полпути, положив её на стол. Сесилия знала, что настаивать подруга не будет, но также знала, что любопытные девушки вроде мисс Макбет захотят увидеть удивительный шрам. Кристина не будет настаивать, не будет давить, останется деликатной и предельно вежливой, но её взгляд будет против воли обращаться к тому, что она хочет увидеть. Так уже было с лучшей подругой Сесилии. Но когда та увидела шрам, это стало для неё лишним подтверждением тому, что она знала. Сесилия вздохнула и, воровато оглянувшись, положила руку на стол и приподняла рукав, обнажая левое запястье. Кристина тихо ахнула. Он был, пожалуй, даже красивым. В форме полумесяца, куда бледнее остальной кожи, и на ярком солнечном свете он отдавал слабым сиянием. Не слишком заметным, чтобы увидеть это с расстояния, но достаточно символично для самой Сесилии. ― Откуда он у тебя? ― Несколько лет назад я попала в аварию вместе с лучшей подругой. Какая-то раскалённая штука прижалась к запястью, вот след и остался. С облегчением, Свон вернула рукав на место. Казалось, шрам и вправду горит. ― Ужас. А твоя подруга? Сесилия вся сжалась. Губы её то открывались, то закрывались, она не знала, как именно ответить, чтобы не вызвать больше вопросов. Поэтому Свон использовала свой любимый приём, который, в своё время, заставлял мать цепенеть и не заканчивать фразу. Она посмотрела Крис прямо в глаза своими серыми, которые сейчас превратились в два тёмных пустых угля, и взирали на неё темнотой. Все её лицо заострилось, а слова, слетающие с некогда нежных губ, ранили сильнее ножа. Сесилия почувствовала, как ком подступает к горлу, но она не станет плакать, это выше её гордости, её воспитания и привычек. ― Она погибла, ― наконец тихо, на выдохе, произнесла Сесилия. Сдерживаться всё сложнее, ком в горле надавил со страшной силой, но эти слёзы, которые должны пролиться, так и не пришли. Наверное, она выплакала всё что могла ещё тогда, после аварии и два года до неё. ― Это очень ужасно, ― произнесла Кристина. ― Прости, что спросила. ― Ничего страшного, ― Свон поспешно отмахнулась. Она не хотела, чтобы старые мысли и образы вновь заполонили её разум, мучая кошмарами. Кроме того, шрам был получен значительно раньше, ещё до аварии, но тут пришлось только радоваться, что Сесилия так удачно связала два не самых радужных события в своей жизни. ― Думаю, нам уже пора идти. Звонка на пары не было слышно здесь, поэтому девушки сами следили за временем. Чтобы не допускать неловкость между ними, Сесилия заговорила о курсовой, Кристина рассказала, как у неё дела с исследовательской работой, Свон поделилась своими успехами. Кажется, мисс Макбет было интересно узнать, каково это ― работать с профессионалом вроде доктора Каллена, и Сесилия поверхностно прошлась по плюсам. Какой хороший специалист, образованный, добрый наставник, и всё это несмотря на молодой возраст. Когда они поворачивали к кабинету, а Сесилия говорила об удачной идее Каллена в отношении практической части курсовой работы, навстречу им вышел предмет разговора. Он поздоровался с девушками с привычной, лёгкой улыбкой, но когда Сесилия задержала на нём взгляд, а Кристина начала рассказывать о своей работе, Карлайл хитро усмехнулся ей. Свон прикусила нижнюю губу, понимая, что её положительный отзыв был услышан. Ну что же, она сказала правду, скрывать тут было нечего. Как будто Карлайл сам не знал, каким хорошим специалистом стал за триста с лишним лет. Первым у них читал доклад-лекцию парень по имени Джоффри, который любил замечать, что он носит имя в честь одного из персонажей романа «Игры престолов». Это был забавный паренёк, со смазливой внешностью, в очках, и Сесилия слышала, что он раз десять побеждал в олимпиаде по анатомии. Он рассказывал про генетические заболевания, и когда он закончил, мисс Дейл начала задавать им вопросы по материалу. Сесилия лениво смотрела в окно, на быстро темнеющее небо. Видимо, синоптики в Форксе действительно не ошибаются ― с утра по радио обещали ливень, и, судя по всему, погода собиралась выполнить это обещание. Как хорошо, что Чарли с утра уехал чуть позже и проследил, чтобы дочь надела куртку потеплее и с капюшоном. Мысли потекли в бытовом направлении, как вдруг Сесилия услышала, как кто-то настойчиво произнёс её имя. ― Мисс Сесилия, ― немка всегда обращалась к ученикам «мисс/мистер» и имя. Было в этом что-то приятное. ― Вы слушали, о чём у нас тут речь зашла? ― Простите, я... Я выключилась на «Синдром Дауна — наиболее распространенное заболевание, обусловленное изменением количества хромосом», ― честно призналась Сесилия. Она заметила ещё в самом начале учёбы, что немка ценит тех учеников, которые говорят правду, и могут признать свои ошибки. Если ты сказал, что не сдал домашнюю работу, потому что измотался за день ― у тебя есть шанс пересдать; если ты придумываешь какую-нибудь явную неубедительную заворошку ― тебе придётся плохо на парах мисс Дейл. Сесилия оценила такой подход. ― Мистер Джоффри утверждал, что самоубийство может быть продиктовано генетической предрасположенностью, ― повторила немка. ― Как Вы считаете? Вопрос был совсем не по теме, если быть честными, но мисс Дейл любила задавать такие вопросы, которые на первый взгляд не относились к докладчику. Вот и сейчас у Сесилии возник вопрос: «А это имеет отношение к генетике человека с основами медицинской генетики?». Вероятно, да. Сесилия подумала, вспоминала, что они тут записывали, вспомнила статьи, что читала об этом, и наконец решила, как ответить. ― Учёные нашли двадцать генов, повышающих риск суицида, ― заметила Сесилия, вспоминая какую-то статью, заголовок которой мелко увидела в социальной сети. ― Однако, думаю, тут речь идёт скорее о генетической предрасположенности к тому или иному психическому заболеванию. Если генетические болезни влияют на организм, то гены суицида вряд ли могут как-то физически изменять тело носителя. Ослаблять его психику ― возможно, делая его более уязвимым для депрессии и прочих расстройств, при которых есть риск совершить суицид. Но я не думаю, что есть чистый ген, который может влиять на желание убить себя. А если он и есть, то в каком-то проценте есть в каждом живом человеке, иначе были бы люди, которые никогда не задумывались о решении лишить себя жизни. На самом деле, Сесилия широко выясняла этот вопрос со своим красноглазым другом. О самоубийствах она знала многое, только вот такие знания были не тем, что стоит показывать окружающим ― сразу начинались эти неудобные вопросы: «А ты что, пыталась покончить с жизнью?», «А у тебя был кто-то, кто убил себя?». ― А что Вы думаете о самоубийствах как о социальных явлениях? ― продолжала немка. Студенты заинтересованно прислушивались к их разговору, и Сесилия гордо приподнялась. Она всегда рефлекторно расправляла плечи и приподнимала голову, когда находилась в центре внимания, это помогало чувствовать себя лучше и увереннее. ― Люди в здравом уме их не совершают, но я считаю, что мысль о суициде приходит к любому человеку в определённый трудный момент. Когда тебе кажется, что у тебя нет ничего и никого, ты можешь думать о том, чтобы убить себя, но это лишь мысли. Как говорил Фридрих Ницше: «Мысль о самоубийстве – могучее утешение, с ней проживаешь много трудных ночей». Я думаю, что каждый человек хотя бы раз задумывался о суициде. Когда нам плохо, когда у нас депрессия, когда мы ссоримся с родными – нас посещает мысль о том, что больше нет смысла так жить. Они недавно говорили об этом на философии ― как работать с людьми, которые пытались убить себя, как работать с родственниками умершего, и всё прочее. Философия и религия ― огромный способ внушение человека что-то, и надо разбираться в этих понятиях, чтобы было понятно, на что давить и о чём говорить. Преподаватель-философ сказал, что не каждый самоубийца желает умереть. Сесилия записала эту фразу на обложку тетради. Преподавательница задает ещё несколько вопросов Джоффри, чтобы понять ― разбирается ли он в теме, или просто несколько раз прочитал текст, скачанный из интернета. Но парень неплохо держит удар, хотя Кристина говорила, что он редко появляется на парах. Есть такой контингент студентов ― они появляются раз в месяц в особенно загруженные дни, каждый раз в разные, разгребают все долги, а потом снова исчезают. Джоффри был таким. После него мисс Дейл вызвала уже Сесилию ― та должна была подробнее раскрыть тему трёх первых самых частых генетических заболеваний из списка. После обеда погода медленно ухудшалась, и теперь капли дождя надоедливо стучали по стеклу. Звук убаюкивал, умиротворял, и, видимо, не только студентов, но и учителей, потому что на гигиене и экологии человека им дали творческое задание и велели разбиться на пары. Сесилия и Кристина вместе делали какую-то схему чертёж, и шёпотом разговаривали про музыку. В частности ― про певца Иммортэла. Как оказалось, Кристине нравятся некоторые его песни. ― Не поедешь домой? ― спросила Кристина, когда заметила, как тоскливо подруга смотрит на дождь. Сесилия приехала на машине, но как представит, что придётся под ливнем идти на парковку, как капли дождя медленно проникают внутрь кожи, Свон нервно вздрогнула. ― У меня всё равно сегодня смена, ― пожала плечами Свон. Раньше она успевала заехать домой на часа полтора или даже два с половиной перед вечерней сменой, но сейчас не видела смысла это делать. На перемене она начала домашнюю работу по «основам латинского языка с медицинской терминологией», поэтому проще было остаться в кабинете и спокойно сделать домашнюю работу, чем срываться под дождём домой и терять время. В хорошую погоду ― ещё можно, но точно не сейчас. Преподаватель с последней пары оставил ей ключи, и Сесилия закрыла кабинет, чтобы спуститься вместе с Кристиной вниз и забрать куртку, а потом купить себе ещё кофе. Вернувшись в кабинет, она уютно и совсем не по-студенчески устроилась за партой, поставив одну ногу на стул и оставив на парте кофе и какие-то шоколадные конфетки, что продавались в автомате. Оставалось радоваться, что сегодня на ней тёмные джинсы, и сидеть было удобнее. Свон надела наушники и поспешила абстрагироваться от окружающей обстановки. «Твоя манера носить шляпу, Твоя манера пить чай, Воспоминания обо всём этом – Нет, у меня этого не отнять». Сесилия писала домашнее задание, покачивая головой в такт музыке Иммортэла и тихонько подпевая. К ней зашли несколько учителей, чтобы узнать, кто так поздно сидит в кабинете. Девушка спокойно объясняла ситуацию и периодически поглядывала на часы, чтобы не пропустить начало своей смены. В какой-то момент, дописав очередную страницу конспекта, заданного домой, Сесилия встала и, не вынимая наушники, прошлась вдоль кабинета. Нога затекла, и девушка облокотилась на заднюю парту, слегка подёргав ею, чтобы вернуть чувствительность. Прикрыв глаза, она медленно закачалась, прищёлкивая пальцами. Слова этой песни она знала ещё с момента, когда они были написаны на солнечном береге Бермудского Острова Элбоу. «То, как сияет твоя улыбка, То, как ты нескладно поёшь, То, как ты являешься мне во сне, – Нет, у меня этого не отнять» Обернувшись и убедившись, что позади нет никого, Сесилия тихо рассмеялась от покоя, что разливался в каждой клеточке, и плавно задвигалась, снова закрывая глаза. В каком-то английском мотеле среднего уровня группа неформалов научили её нескольким танцам — разной быстроты и под разную музыку. Лишь поддавшись ритмичным движениям под звуки музыки, можно было отдохнуть не только умственно, но и физически, снимая с себя тягостный груз обыденной жизни, имеющиеся стрессы и переживания. Три, четыре... Девушка поймала такт и закачалась в ритм музыки. Ей казалось, что она двигается прекрасно, и эта мысль порождала другую, ещё более эгоистичную ― песни Иммортэла были о ней и для неё, поэтому она так прекрасно их чувствовала. Движения были резкие, внезапные, но очень завораживающие. Медленно шевеля бёдрами, она стала покачиваться из стороны в сторону. Поймав резкий звук, девушка изогнулась, как кошка. Медленные повороты головой, скользящие движения рук. Вытянувшись на цыпочках, она руками обвела изгибы тела. Она развернулась, открывая глаза, и тут же испуганно вскрикнула. ― Боже мой! ― воскликнула Свон, порывисто вытаскивая наушники. ― Ты напугал меня. Карлайл слегка виновато улыбнулся, несколько раз похлопав ей. Девушка приложила руку к сердцу, словно это помогло бы ей быстрее успокоиться. Думать о том, что наставник видел весь её своеобразный танец вовсе не хотелось. ― Прости, ― усмехнулся вампир. ― Не хотел. Сесилия, ― он кивнул ей в приветствии, и девушка кивнула тоже, скромно пробормотав «привет». ― А я думал, кто здесь так поздно? Ты неплохо танцуешь. ― Да, спасибо, ― Сесилия усмехнулась, снимая наушники. Карлайл улыбнулся и зашёл в кабинет, прикрывая за собой дверь. ― Немного размялась после долгого сидения на месте. Решила не ехать домой в такую погоду ради полутора часов отдыха. Вот, делаю латинский. ― Почему не пришла в кабинет? ― У вас же там смена с миссис... Джоди? ― Карлайл кивнул. Миссис Джоди была примерно пятидесятилетним врачом-акушером и по совместительству заместителем директора по учебной части в колледже. Пунктуальная и собранная, она нравилась Сесилии, хотя сама миссис Джоди вроде не очень доверяла Карлайлу ― из-за визуальной молодости. ― Решила не путаться под ногами. Кроме того, я так уютно расположилась здесь, ― она кивнула на свою парту, где в хаосе расположились тетрадь, учебник, пенал, зарядка от телефона и стаканчик кофе. ― Может, Вы сюда придёте? ― Нет уж, перебирайся в кабинет, ― произнёс Карлайл, и Сесилия усмехнулась. ―  У Джоди дочь беременна, кажется, она будет уходить раньше теперь. «О том, как мы танцевали до трёх, О том, как ты изменила мою жизнь...» ― пели наушники, и Сесилия выключила музыку. ― А если я буду выходить раньше, мне будут доплачивать? Карлайл рассмеялся. На самом деле, Сесилия вовсе не была единственной студенткой, которая работала в больнице на подхвате у врачей. Многие врачи-педагоги выбирали себе особенно любимых студентов, и как ещё объяснила Кристина, таким образом они сразу набирали себе стажёров, показывали все тонкости работы. Такая работа ещё и шла вместо практики. Брали не только любимцев, но и всех желающих. Поэтому положение мисс Свон не было удивительным, и лишних вопросов это не вызывало. Сесилия вздохнула. Она сложила друг на друга тетрадь и учебник, положила сверху пенал, телефон, подхватила сумку, взяла всю эту гору, и уже было потянулась к стаканчику с кофе, как вдруг его перехватили более сильные руки. ― Выходи, я закрою кабинет, ― сказал Карлайл, подхватывая куртку девушки и ключ от кабинета. ― Спасибо, ― благодарно улыбнулась девушка. Она вышла, и Каллен закрыл кабинет, выходя вслед за ней. Перехватил часть её учебной «горки» и передал кофе. ― Как тебе учёба? ― спросил вампир, и Сесилия слабо улыбнулась. Любому случайному встречному человеку могло просто показаться, что наставник заботится о своей подопечной, но Сесилия улавливала, что Карлайл искренне волновался о каждом вопросе, каким бы банальным он не казался. ― Неплохо, ― улыбнулась девушка. ― Что-то нравится больше, что-то немного меньше. ― Карлайл любезно приоткрыл перед девушкой дверь кабинета, и Сесилия, на секунду задержавшись рядом с ним, с лёгкой, кокетливой улыбкой заявила: ― Мой куратор по курсовой, например, нравится мне больше всех прочих. Она прошла мимо, но успела услышать судорожный звук ― Карлайл то ли подавился воздухом, то ли рассмеялся, то ли усмехнулся. Сесилия улыбнулась, довольная собой. Свон разложила свои вещи, что-то убрав в сумку, а что-то оставив на столе. С удовольствием пригубила кофе, улыбаясь. Дождь за окном продолжал идти едва ли не сплошной стеной, но этот звук успокаивал, внушая надежду. Сесилия улыбнулась, глядя в окно. ― Хорошее настроение? ― спросил Карлайл, бесшумно оказываясь рядом. Он опёрся на стол, чуть сбоку от девушки, внимательно глядя в глаза Свон. Сесилия продолжала легко улыбаться. Казалось, он никогда не видел её такой спокойной и безмятежной, разве только в тех случаях, когда она засыпала в машине. ― Мне нравится Форкс, ― поделилась она. ― Ненавижу жару. А тут постоянно прохладно, дождь. Это умиротворяет. Карлайл ответил ей такой же спокойной улыбкой, как и у неё. Он внимательно смотрел на Свон, любуясь, и девушка не могла отрицать, что это было безумно приятно. Любая будет рада вниманию от противоположного пола, а если внимание подарено таким безумно красивым мужчиной как Карлайл, это ещё больше повышает самооценку. ― Ты сегодня завивала волосы? ― внезапно спросил он. Сесилия прикоснулась к пышным, кудрявым волосам. Она не любила делать кудри или укладывать волосы «волнами» ― ей всегда казалось, что они выглядят не расчёсанными, поэтому такие прически заставляли её нервничать. Сегодня у неё просто не было вариантов, что сделать с волосами. ― Нет. Это от влажности, ― объяснила она. ― Они у меня от природы прямые, и мне нравится. Карлайл помолчал какое-то время, понимающе кивая, а потом его рука дернулась в её сторону и замерла в нескольких сантиметрах от её волос. Каллен словно побоялся спугнуть её. ― Можно? Каллен протянул руку к её лицу и замер. Сесилия сначала непонимающе нахмурилась, а потом поняла, что Карлайл просит разрешение дотронуться до её волос. Сначала это показалось странным ― смотря на него, Сесилия забывала о том, что перед ней человек буквально из другого мира. Парни в двадцать первом веке были куда смелее, зачастую им не требовалось разрешения даже для того, чтобы уложить в кровать понравившуюся девушку. А Карлайл был совершенно другим ― он был аккуратен, галантен, и оставался джентльменом из семнадцатого века до конца, в любых мелочах. Сесилия понадеялась, что никто этого не увидит. Она была слишком горда, чтобы терпеть слухи о том, что все её учебные успехи были лишь благодаря романтическим отношениям с преподавателем. Конечно, она бы это пережила, но Сесилия хотела доказать, что может. Сейчас это всё было не важно. Любовь или нет ― чувства были. Поэтому она легко подалась вперёд, позволяя Карлайлу скользнуть пальцами по мягким, слегка кудрявым волосам. Он взял прядь и сжал между пальцами, ласково поглаживая и потягивая. «Он не смеет прикасаться ко мне», ― внезапно поняла она. Человек из другого мира. Это не современные парни, которые готовы раздвинуть ноги любой понравившейся девушке. В семнадцатом веке ухаживания ― долгий процесс, который едва ли допускал нахождение молодых людей наедине до помолвки. Карлайл говорил с ней на языке жестов, и хорошо, что Сесилия его понимала. Если бы существовало руководство по мужской вселенной, женщины сделали бы всё, чтобы заполучить его. Но, к сожалению, нет книги, способной ответить на все сомнения или вопросы. Сесилия знала ― мужчины без ума от волос любимой женщины, а для некоторых прикосновение к женским волосам становится потребностью. Для Карлайла это была альтернатива более смелым жестам, и почему-то именно в исполнении Каллена это казалось таким интимным ― то, как тонкие, длинные, холодные пальцы ласково перекатывали чёрные пряди между собой. Сесилия порывисто выдохнула, неожиданно даже для самой себя. Для Каллена это словно послужило каким-то одобрением ― он осмелел и взял локон побольше, пропуская чёрные волосы между пальцами. Сесилия тихо рассмеялась. ― Я смешон? ― шёпотом спросил Карлайл. Сесилия усмехнулась и покачала головой. Слегка повернувшись, она уткнулась носом в ладонь Каллена. Накрыла его ладонь своей и мягко поцеловала во внутреннюю сторону. ― Ни в коем случае, ― сказала она, возвращая взгляд к нежным, золотистым глазам. ― Я восхищена тобой. Тем, как ты за мной ухаживаешь. Никто не был так ласков и нежен со мной, как ты. «Хотя мы даже официально не вместе», ― хотела добавить Сесилия, но тут глаза Карлайла странно сверкнули, и она не закончила мысль. Казалось, она произнесла именно то, что он желал услышать. ― Это печально, на самом деле, ― сказал Карлайл. ― За такой девушкой как ты должны ухаживать только так... Но я рад, что у меня несомненное преимущество. Карлайл, очевидно, сделал смелое действие для него ― перевернул её руку и прикоснулся холодными губами к костяшкам девушки. Сесилия не успела его остановить, и спустя секунду вампир отстранился с доброй усмешкой. ― Опять не успела обработать руки? ― с лёгкой сочувствующей усмешкой спросил он, глядя на покрасневшие и треснутые костяшки Свон. Сесилия пожала плечами. ― И как ты умудряешься? Карлайл опустил её ― с явным сожалением, да и Сесилия не хотела расцеплять их своеобразные объятья ― и направился к холодильнику, где были мази и всё прочее. Свон опёрлась на край стола, слегка улыбнувшись такой заботе о ней ― уже успела забыть, какое это приятное чувство.  ― На самом деле, это всё из-за белья, ― призналась она, когда Карлайл втирал мазь ей в руки. Так же сосредоточенно и бережно, как и в прошлый раз. На её реплику он вопросительно изогнул бровь, но от дела не отвлёкся. ― Моя бабушка Свон всегда говорила, что нет ничего лучше, чем спать на постели, заправленной бельём, которое высохло на улице. Она до конца жизни не признавала сушилку. И даже лютый холод не был для неё оправданием, так было даже лучше. А пока сырые наволочки-простыни-пододеяльники развесишь в холод, с руками можешь попрощаться. ― И шериф это одобряет? ― уточнил Каллен. Сесилия хихикнула. ― Нет. Но мне нравится делать все по правилам, ― она помолчала пару секунд, а потом с хитрой усмешкой добавила: ― Иногда, и только в мелочах. Потому что очевидно, отношения с преподавателем-наставником-вампиром не входили в правила, да и вообще в рамки приличия. Закончив с её руками, Карлайл ласково коснулся её щеки кончиками пальцев и отодвинулся. Если мужчина часто прикасается к лицу девушки — это является проявлением заботы и желанием обезопасить от внешних невзгод. Сесилия закусила губу и улыбнулась, пока Карлайл этого не видел. Он заполнял документы, пока Сесилия редактировала прошлые отчёты в базе данных, сверяла название лекарств, и заканчивала то, что не успела миссис Джоди. Периодически они перебрасывались ничего не значащими фразами, Карлайл продолжал ненавязчиво задавать ей вопросы о её жизни, Сесилия так же легко отвечала. Ни одна их смена не была похожа на свидание, но Карлайл всегда говорил с ней, словно они ими были. Он хотел узнать её ближе, и Сесилия легко шла на контакт. ― Миссис Джоди просит заказать ещё мебеверина и платифиллина, ― заметила Свон, вчитываясь в заметки докторши. ― Мебеверин в форме таблеток, а платифиллин ― раствор для подкожного введения. И ещё просит обратить внимание, что атропина в виде раствора для инъекций осталось очень мало. ― Составь указ, я передам его завтра мисс Дейл, ― кивнул Карлайл. Как фармаколог, за заказ и наличие различных лекарственных препаратов, а особенно за наличие жизненно необходимых и важнейших препаратов для медицинского применения, отвечала именно она. Сесилия кивнула и взяла чистый листок. Она заполнила его, как вдруг тишину разорвал звонок на телефоне доктора Каллена. Свон вопросительно подняла голову. ― Напоминание, ― сказал он. ― Надо идти ставить капельницу с лекарством мистеру О'Нилу. Свон сначала непонимающе нахмурилась, а потом вспомнила, что мистер О'Нил ― это наркоман, который поступил к ним несколько дней назад. Она кивнула и поднялась. ― Я сделаю, ― сказала она, протягивая заполненный документ Карлайлу. ― Как раз собиралась за кофе. Карлайл кивнул. Он потянулся за печатью, чтобы заверить бумагу, и Сесилия, прихватив планшет с документами, где было указано, что именно требовалось мужчине, вышла. Томасу почти повезло ― интоксикация проходила у него куда легче, чем у многих других, кроме того, в палате он был один, поскольку несколько его «сокамерников» выписали почти сразу после его поступления. Сесилия взяла ампулу с необходимой дозой и направилась к палате, уже мысленно представляя, как пойдет купит кофе и расслабится в кабинете. Девушка бесшумно открыла дверь, заходя в палату. В помещении было ужасно душно; кивнув взгляд на мирно спящего пациента, она приблизилась к окну и приоткрыла его. Девушка слышала, что врачи советовали наркоманам во время интоксикации больше находиться на свежем воздухе, и решила, что немного приоткрытое окно никому не навредит. Глубоко вдохнув прохладный воздух, она несколько секунд стояла, наблюдая за прекрасным ночным видом, а потом со вздохом повернулась. На несколько мгновений она остолбенела, и лёгкая улыбка сошла с её лица. Томас О'Нил стоял прямо перед ней посередине палаты. В руках у него поблескивал скальпель. *** Год или полтора назад, Сесилия впервые в жизни записалась к психоаналитику ― точнее, её записали. Это была приятная, красивая женщина с короткими, черными волосами, и ей было около тридцати. Сесилия долго не шла с ней на контакт, пока той не удалось найти подход к замкнутому, депрессивному подростку. Она ходила к ней полгода, и кое-какие положительные результаты действительно были. Рене ничего об этом не знала ― даже если бы Сесилия сообщила об этом матери, хотя никакого желания делать этого не было, та просто высмеяла бы её и, возможно, забеспокоилась о том, сколько чужих денег она выкинула на ветер. Деньги, которые ей давал её красноглазый друг-вампир мать всегда называли «грязными» ― считала, что Сесилия заработала их через постель. Чарли тоже ничего не знал о психоаналитике до этой осени ― его Сесилия просто не хотела беспокоить. Не скрывала, что положение тяжёлое, но если бы человек вроде Чарли узнал, что дочь ходит к психоаналитику, то его бы мог хватить удар. Шериф Свон вырос в то время, когда подобные проблемы хранились глубоко в семье. Особенно, если назначались препараты. Из этих встреч Сесилия вынесла для себя два главных принципа ― она больше не строила из себя обиженного, ранимого подростка. Она поняла, что после всего пережитого стала женщиной, даже не девушкой, а именно женщиной, и капризное поведение ей не подходит. Она хотела вырасти поскорее ― пожалуйста, она выросла. А второе ― психоаналитик научила её сдерживать гнев, слёзы и страх довольно простым способом. ― У большинства людей счёт до десяти ассоциируется с Утёнком Дональдом, пытающимся сдержать свой гнев, — сказала тогда психоаналитик. Сесилия не помнила её имени. — Но на самом деле этот счёт даёт нам возможность привести в порядок все свои чувства... и любой человек, которому хотя бы раз в день не нужно восстанавливать эмоциональный баланс, возможно, имеет более серьёзные проблемы, чем у тебя или меня». Она вспомнила это, когда увидела, как плотный, высокий и явно более сильный чем она мужчина стоит в медицинской палате, и в руках у него скальпель. Свон понадобилось тридцать секунд, чтобы совладать с собой ― неоправданно долго. ― Мистер О'Нил, ― как можно более ласково и спокойно произнесла девушка. ― Всё хорошо? Почему Вы встали? Как Вы себя чувствуете?.. ― Заткнись, ― внезапно прошипел Томас. Сесилия дёрнулась от звука его голоса и напряглась ещё сильнее. ― Чёрт тебя дери... Проклятая сука. Он слегка дёрнул рукой. Сесилия не включала свет, поэтому помещение освещали лишь приглушённый свет ламп из коридора и фонари с улицы. ― Что случилось, мистер О'Нил? ― как можно более нейтрально спросила Сесилия. Ей казалось, что желудок прилип к позвоночнику, внутри было такое противное ощущение, когда пробежал длинный кросс после голодовки, и у тебя болит и разрывается внутри всё ― желудок от голода, лёгкие от бега, а сердце от того, как быстро оно перекачивает кровь. Низ живота сначала свело такой резкой судорогой, словно воткнули нож, а потом резко расслабился. Сесилия поняла, почему со страха человек может не удержать позывы ― в такие моменты сложно регулировать собственный организм. Она понадеялась, что её руки и ноги трясутся не слишком заметно. ― Опустите скальпель, ― спокойно попросила Свон. В её голове крутились сотни мыслей ― как Чарли говорил о поведении с психами, как вести себя, будучи заложником, но ни одна из них не закрепилась, не дала ей хорошую модель поведения. ― Давайте не будем делать поспешных решений. ― Это всё из-за тебя, ― внезапно произнёс Томас почти шёпотом, сжимая скальпель крепче, исподлобья посмотрел на неё и моргнул. У него было тяжелое розовое лицо под чёрными, как вороново крыло, остатками волос с залысинами. Сесилия знала, что ему было не больше двадцати пяти, но сейчас он выглядел на все сорок. ― Из-за меня? Она хорошо знала обустройство палаты, и знала, что сбоку от неё стоит стол на колесиках, до него можно дотянуться, лишь протянув руку. Ещё был заманчивый вариант кинуть в него тяжелый цветочный горшок, открыть окно и выпрыгнуть. Она помнила, что под окнами росли кусты, и она максимум сломает ногу при неудачном прыжке ― второй этаж всего лишь. Потом позовёт Карлайла ― достаточно громко, чтобы вампир услышал, и уж он придумает, что делать с этим безумцем. Сесилия закрепила в своём сознании мысль про стол и окно. Можно, конечно, было позвать Карлайла прямо сейчас, но она боялась, что резкий громкий звук взбудоражит наркомана ещё больше, и он точно бросится на неё. А так у Сесилии был шанс ― обычно ей хватало минут десять на всё, а если она задержится, то Каллен придёт проверить, всё ли хорошо. Или Сесилии просто хотелось в это верить. ― Этот придурок... ― сказал Томас. Его лицо исказила улыбка, похожая скорее на гримасу боли. Если бы эта улыбка принадлежала другому человеку, Сесилия бы назвала её ностальгирующей. ― Он оказался тем еще идиотом, да? Но он не заслужил того, что с ним случилось... чтобы потом за ним пришел он. Лоб Томаса и кожа над губой покрылась испариной. Он смотрел на неё и напоминал больного бешенством пса, которого следовало пристрелить, пока он не причинил никому вреда. Сесилия бы рада возразить, да нечем. ― Он? ― повторила Сесилия тупо, всё ещё ничего не понимая. Она стояла не шелохнувшись, с ужасом осознавая, что угодила в ловушку.― Я ничего не понимаю. ― Какой-то... какой-то ублюдок... Он разорвал его на куски... Ты должна помнить это, верно? Сесилию прошиб холодный пот. Чёрт возьми, она уже успела забыть об этой истории, и она не тронула в её душе ни одной струны. Возможно, позже она обдумает всё еще раз, но вряд ли придёт к мысли, которая ещё не приходила к ней в голову. ― Я не понимаю, о ком вы, ― сглотнув, солгала Сесилия. Мысли сбились в кучу, и никак не удавалось собраться. Только одна фраза крутилась в голове, как на заезженной пластинке: «Ибо безумец обращается к самой сущности человека — к его страсти и инстинктам». Мужчина отступил и покачал головой, морщась, словно от головной боли. ― Почему он умер за тебя? ― спросил Томас, глядя на неё с неожиданным любопытством. Оценивающе. ― Что в тебе такого особенного? Сесилия сглотнула. Сердце колотилось, как у загнанной лани, готовое вот-вот выпрыгнуть из груди. ― Ничего. Он больше ничего не сказал, просто бросился на неё. Сесилия успела отскочить в нужную сторону, к столу. Она изо всех сил метнула в наркомана планшет, и эта секундная заминка позволила девушке опрокинуть стол, который с грохотом упал на пол. «Карлайл услышит такое», ― ударила мысль в голову, и Сесилия на неё отвлекалась. Зря. То, что произошло дальше до того момента, как сознание Сесилии погрузилось во тьму, происходило словно в замедленной съемке. Ноздри О'Нила бешено раздувались, а губы сжались в нитку. В его глазах она не видела даже тени сомнения или хоть толику жалости к ней. Ничего, кроме безумства и жажды мести. Следующее, что она почувствовала ― как что-то лопается внутри неё. Со всей силы, на которую был только способен, мужчина вогнал скальпель ей в живот по самую рукоять, глядя прямо в серые испуганные глаза. Сесилия задохнулась от волны резкой боли и вскрикнула. И в ту же самую секунду, мужчина, ещё пару минут стоявший прям впритык к ней, так, что она ощущала запах лимона и мяты, стремительно отлетел, но Свон было уже не до того. Боль взорвалась в голове, из глаз брызнули слёзы — и всё поплыло у неё перед глазами, а череп словно стремился расколоться надвое. Сесилия безмолвно закричала от мучительной боли и ужаса. Напавший наркоман отлетел от неё в буквальном смысле ― он оказался в воздухе и впечатался в пол в другой стороне. Карлайл Каллен навис над ним, потратив меньше двух секунд, чтобы вколотить изрядную долю снотворного в и так бессознательного мужчину. Сесилия опустила взгляд, не понимая, как оказалась на коленях. Всё её внимание было сосредоточено на скальпеле, что торчал у неё где-то на поясе, и на красном пятне, что стремительно разрасталось на белом форменном халате колледжа. Тело Сесилии до самых корней волос пронзила такая обжигающая волна боли, что она закричала, но как-то слабо, как ей самой показалось. ― Сесилия! ― обеспокоенно позвал Карлайл, аккуратно переворачивая её на спину и укладывая её голову на сгиб локтя. ― Ты меня слышишь? ― Да, да, ― произнесла девушка, ощущая дикую сухость во рту. Карлайл кивнул, уложив Сесилию головой на свои ноги, надорвал её халат и снял его с девушки, не вытаскивая скальпель из раны. Потом проделал то же самое с голубой блузкой. В больнице не было никого, кроме них ― только вахтёрша снизу, но едва ли от неё была помощь. Поэтому мужчина сам мгновенно рассчитал, что ему делать. Подхватив тело девушки, он в несколько шагов оказался в коридоре. Карлайл тратил ужасно много сил, чтобы не передвигаться на самой быстрой скорости, на которую был способен. Каталку он нашёл на очередном повороте и аккуратно опустил на неё свою драгоценную ношу. Сесилию надо было срочно доставить в операционную, а поскольку он был один, действовать надо было куда быстрее. ― Карлайл, ― позвала хрипло Сесилия. Карлайл перевёл на неё взгляд, наполовину безумный, наполовину холодный. Он явно пытался держаться холодно и спокойно, чтобы суметь помочь ей, и при этом не мог не бояться за её жизнь. Каллен не мог оценить, насколько могут быть повреждены органы внутри из-за скальпеля. ― Сесилия, ― позвал он. Девушка перевела на него мутные глаза, лишённые какого-либо выражения. ― Сесилия, ты должна оставаться в сознании, слышишь? ― Это расплата, ― внезапно проговорила она хриплым голосом. ― О чём ты? ― не понял Карлайл, но тут они достигли операционной, и разговоры стали лишними. Карлайл не сомневался, что справится и сам. Особенно, когда от этого зависела жизнь девушки, которую он так... любил. Глупо было это отрицать. Карлайл первым делом подключил её к капельнице и ввёл наркоз. Быстро нашёл все необходимые инструменты, но не потрудился переодеться в специальную одежду. ― Если выживу, ― прохрипела Сесилия с операционного стола, и Карлайлу пришлось наклониться, чтобы услышать её. ― Скажу... Скажу Карлайлу, что он мне дорог. Из искажённого болью рта мисс Свон больше не вырвалось ни звука, кроме слабого хрипа. Вскоре она заснула ― очевидно, начал действовать наркоз. Карлайл пообещал себе разобраться с этим позже. Сейчас было намного важнее позаботиться о том, чтобы это «позже» было.