Пробуждение

      Что я могу рассказать нового о своей жизни? Ничего, абсолютно. Кроме странного поведения моего брата.       В новой школе мы были приняты с распростёртыми объятьями, да и нам она понравилась: серый и тихий городок пришелся нашей семье по душе. А брату понравилась девушка по имени Беатрис, она наполовину итальянка и наполовину англичанка, но больше похожа на англичанку — блондинка с зелеными глазами и аристократически белой кожей, по характеру она холодная и предпочитающая одиночество девушка. В классе она мало с кем общается, а если быть точнее, то только со своей сестрой, которая является ее полной противоположностью. Но брату понравилась именно Беатрис, за которой он осторожно, но в тоже время настойчиво начал ухаживать. Отец на это только хмурился и просил меня следить за братом. Он, конечно, не против, чтобы Эдвард нашел свою пару, но Беатрис ему не понравилась с самой первой встречи, которая произошла, когда мы всей семьей пошли прогуляться по городу. В одном из магазинов мы и встретили ее и ее семью. А что я? Я ничего, как могу присматриваю за ним, даже мысли открыла и каждый раз мысленно говорила, чтобы он держался и не впился в ее шею своими клыками, уж очень у него взгляд голодный.       Ну, а если рассказывать об отце и Эсме, то у них все отлично. Вот уж кто нашел друг друга. Отец даже пару раз приглашал ее на романтическую прогулку по ночному городу, и в этом я ему активно помогала — правда, иногда чуть смеялась в ладошку, так как он порой выглядел очень взволнованно: то рукава безустанно поправлял, то галстук. На мой смех он лишь говорил, что посадит под домашний арест, из-за чего я еще больше начинала смеяться. В такие моменты отец как будто бы прекращал быть вампиром и становился обычным человеком. А потом я шла помогать Эсме с выбором платья и легкой накидки поверх нее, а также я подарила ей украшение. Оно раньше принадлежало моей родной маме, но она его так ни разу и не надела — под него не было подходящего платья, — а мне это украшение не шло. В ответ я получила крепкое, но нежное объятье, и лёгкий поцелуй от отца в лоб перед тем, как они направились гулять. Жалела ли я, что отдала его? Однозначно нет, ну, не пылиться же ему в шкатулке? А ей оно очень шло.       Что же насчет моей жизни, то она состояла из моей семьи. Мне никто не нравился, и ни к кому я не чувствовала тяги, которую чувствует отец к Эсме или же брат к Беатрис. Знают ли об этом родные? Нет. Я не хочу мешать их счастью, ведь, если я расскажу, они начнут волноваться. Они только становятся счастливыми, а моя жизнь — это только мои проблемы. Родные и так беспокоились, когда я не могла контролировать жажду, они боялись меня и в то же боялись за меня, я это видела и прекрасно чувствовала. А порой у меня возникали мысли, в основном, когда я была далеко от дома и не скрывала их. А что было бы, если бы я не уехала с отцом и братом из Нового Орлеана? Я бы влюбилась в Ника? И был ли он моей парой? Ответов на эти вопросы у меня нет, да и толку от них? Столько лет прошло.       Я не знаю, влюблюсь ли я когда-то, найду ли того, кто предназначен мне судьбой. Конечно, на это у меня есть вся вечность, но все же, если кто слышит меня там, сверху, дайте хоть намек на то, что я буду любима.       От нечего делать я решила сходить на охоту, правда, идти я должна завтра, но так как дома никого нет и делать мне нечего, то я решила сходить на день раньше. Одевшись в более удобную одежду, я выдвинулась в путь. На этот раз я хочу поохотится поближе к Лондону, в тех краях я еще не охотилась, но в ближайших городах некоторые, наконец, стали замечать пропажу людей. Надо же, а я думала, что они вообще ничего не замечают. Свою еду я нашла быстро — та слишком далеко забралась в лес, и, как оказалось, привлекла не только мое внимание, а также одного кочевника.       Видимо, меня услышали, но не расслышали последнее слово — просила любовь, а получила незапланированную драку, в которой впервые была ничья.