Пробуждение

      Во время прогулки я неожиданно для самой себя узнала, почему моя семья и я не чувствовали других вампиров в этом городе, а точнее, вампира.       Как оказалось, у этого вампира, носящего несколько странное имя — Бьерн, — дар клонирования. На охоту он ходит сам, а вот когда чувствует чужих вампиров, использует клона, на которого и не действуют наши силы. А так как он ведет скрытый образ жизни, у него не так много знакомых, из-за чего ко всем он относится настороженно. Он осторожно, но успешно прогоняет их из города, в котором живет, и его окрестностей. Нам он также был не рад, но, как оказалось, за нами интересно наблюдать. Он, видите ли, впервые видит вампиров-вегетарианцев! С самого нашего приезда в город его клоны следили за нами: когда родители и брат ходили на охоту, когда на охоту ходила я, и если против моих родных он ничего против не имеет (хотя, как оказалось, он уже начал призирать такой образ питания, но так как смерть животных в городке никого не волнует, он решил пока не показываться), то когда на охоту начала выходить я, он следил куда внимательней. А после того, как жители городов начали замечать пропажу людей, то и вовсе решил прогнать нас из города. Я на эту наглость хмыкнула и с помощью дара откинула его подальше от себя, после чего холодным и чуть надменным голосом заявила, что на угрозы всяких отшельников нам наплевать, и если мы ему не нравимся, то пусть уходит сам. После чего стряхнула с плеча невидимую пылинку и, резко развернувшись, направилась домой. Если уж я приказы отца не исполняю (а они редко, но бывают), то уж приказы всяких посторонних и странных типов я слушать уж точно не намерена. Конечно, я понимала, что повела себя как ребенок, и у истинных англичанок-аристократок эта надменность получается куда лучше, но это вырвалось как-то само по себе. Будучи в Англии, я часто видела богатых леди и замечала, как они ведут себя на людях и как обращаются к тем, кто им не нравится. От делать нечего я решила повторять за ними — семье на это было все равно, как вы помните, они были погружены в свои заботы и до меня им дела было мало, чем я и воспользовалась. Теперь же это все вырвалось наружу. Хорошо хоть это, а не мой инстинкт убивать…       Местному вампиру это не понравилось, и он, наделав много клонов, на полной скорости атаковал меня — милую, невинную девушку, у которой и дар-то на клонов не работает! От всех них я с трудом отбивалась, в мыслях думая о том, что мне не помешало бы научиться обычному искусству боя. Пусть женский пол и не должен этим заниматься, а защищаться как прикажите?! И вообще, я не обычная девушка, а девушка-вампир, а значит, должна быть лучшей во всем, и особенно в бою. Мало ли, что произойдет, а на глазах у смертных нельзя будет использовать способности. Или же я вновь встречу вампира, на которого не подействует мой дар? Кстати, об обладателе дара. Тот отошел от поля боя и наблюдал за всем этим со скукой в глазах. А вот это он зря, зря он решил выделиться из своих клонов. Увернувшись от очередного клона и неожиданно для самой себя оторвав одному из них руку, я со всей силы дара отправила вампира в полет. Летел он долго, после чего успешно повторил давний неудачный опыт моего брата и врезался в стену старого дома. Его клоны, потеряв управление, исчезли, а неудачливый нападавший с кряхтением встал с земли — видимо, старость все же берет свое. Он, видимо, решил не использовать вновь своих клонов и напал на меня сам. Что за поведение? Нельзя нападать на девушку, особенно, если она — вампир, и если у нее есть силы дать отпор всяким невоспитанным типам. Отправив его во второй полет, но на этот раз уже на крышу несчастного здания, я недовольно махнула головой и отогнала от себя мысль о том, что можно рассказать все родным и вместе избавиться от этого ненормального. Ну уж нет, это моя проблема, и решу я ее сама. В это же время грубый вампир вновь встал и зло на меня уставился. А вот в Англии так мужчины не поступили бы, они там воспитанные и вежливые. Есть, конечно, те, у кого нет ни совести, ни воспитания, но их, благодаря Гаррету, стало значительно меньше. Отшельник же, видимо, решив не испытывать здание на прочность в третий раз, заговорил вежливее и попросил покинуть «его» город. Подумав, я сказала, что попробую уговорить родных и теперь уже без всяких препятствий направилась домой. А ведь и правда, если мы переедем отсюда, то исчезнут надоедливые ухажёры. Так уж и быть, окажу милость и поговорю с родными. Уж слишком скучен и в то же время надоедлив этот город.