Почему бы вам не пойти в...

Я проснулась от того, что тяжелая капля упала мне на лоб. Теперь понятно, почему мне снилась лужа — с потолка на меня размеренно капала вода. Я выругалась, распласталась по земле, потянулась, и мои затекшие конечности исполнили хрустящий романс. Ну, хоть умылась с утра. Голова очень болела, рука саднила, глаза сильно щипало. Я встала с земли и переместилась на койку, где лежала уже высохшая за время моего сна куртка. Уставилась в потолок. Ничего нового — тот же паук метался по потолку и плел паутину в углах, метки на стенах, ржавая решетка и полное одиночество. Я поспала и мне стало чуть лучше. Сунула руки под голову и стала ждать. У моря погоды, у зимы излома, как говорится. Внутри засело какое-то странное чувство тревоги, будто перед чем-то очень важным. Я все понимала, просто не хотелось это принять. Нельзя сидеть здесь вечно. Нельзя убегать от себя. Мне очень страшно. Я боюсь умереть, я очень боюсь умереть! Но сейчас сильнее всего я боялась, что моя вроде бы размеренная жизнь сильно изменится. И эта неизвестность впервые накрыла меня волной только сейчас. Когда умер отец, я знала, что будет дальше. Мне нужно было выжить. Чтобы выжить — нужно добывать пищу и одежду. Это было очень сложно, больно, страшно, но я знала, что нужно делать. Когда я встретила Елену — я знала, что жизнь умерит бег и станет размеренной и тихой. Ее не стало, но несмотря на то, что у меня отняли часть себя, стены не рухнули. Они так же стояли, защищая меня и всех остальных от титанов. Нужно было взять себя в руки и снова учиться жить так, как раньше. Я вертелась: работала в поле за гроши, обкрадывала торгашей, смеялась над дураками из гарнизона, потому что дальше своего носа они не видят. Когда увидела процессию Разведчиков, я стала смеяться и над ними, потому что они — сумасшедшие. Мои устои были нерушимы. Смеяться над тем, чего я не понимаю, что кажется мне абсурдным. Бояться сильных преступников. Не соваться на чужую территорию. Бьют — беги, дают — бери. Не помогай никому, иначе останешься виноватым. Можешь украсть — укради. Дерись, если от этого зависит твоя жизнь. Я насвистывала мотив старой песенки. Вот так бывает — вчера поджигала сигарету на рыночной площади, а сегодня думаю о том, что скоро могу умереть. Черт с ними всеми. — Э-э-э-эй! — я вскочила с койки и заорала во все горло. Выждала минуту и закричала снова: — Лю-ю-ю-ю-ди-и-и-и! Тишина. — ЗАБЕРИ МЕНЯ ЛОШАДЬ ИЗ КАРАВАНА, ОТВЕЗИ ДАЛЕКО-ДАЛЕКО-ДАЛЕКО-О-О-О! Я начала петь песню. После каждой строчки я останавливалась, прислушивалась, но никого не было слышно. Их всех титаны сожрали? Почему, когда я не хочу никого видеть — они все на меня накидываются, а когда мне срочно понадобилось с кем-нибудь поговорить — никого нет? Когда я набрала воздух в легкие, чтобы начать исполнять другую песню — входная дверь скрипнула и в нее вбежал молоденький солдат. У них все такие молодые, потому что до пенсии не доживают что ли? — Что ты разоралась во всю глотку?! Ты вообще кто? — протараторил парень и начал пытаться восстановить дыхание. — Кара. Божья, — ляпнула я, а солдат вытаращился на меня с подозрением. — Метнись кабанчиком за начальником, мне с ним вопросик надо обкашлять. С этими словами я отошла от решетки и жестом указала ему на дверь. Парень с несколько секунд пыхтел, непонимающе смотря на меня, потом махнул рукой и скрылся за дверью. Из-за резкого порыва ветра один из факелов погас. — Что ты решила? — у Эрвина была отличительная черта — он разговаривал совершенно безэмоционально. На его лице не дергался ни один мускул, а мохнатые золотистые брови почти постоянно хмурились. Срастутся скоро. Позади него мельтешил недавний солдатик. — Не сказала бы, что рада сотрудничеству, но выбора вы мне все равно не оставили, — хмыкнула я и подошла ближе к решетке. — Но у меня есть условия. Эрвин снова нахмурился. — Какие? — Мне нужен кисет табака, — я расплылась в кровожадной ухмылке. Что там еще было? При мысли о табаке все остальное из головы вылетело. — Чистая одежда, трехразовое питание, постель и… гитара. Парень перестал мельтешить и подавился. — Это тебе что, курорт?! — неуверенно крякнул он из-за спины Эрвина. Тот задумался, оглядел меня с ног до головы и сунул руки в карманы брюк. — Моблит, проводи ее к общей бане. Мне выдали комплект простой одежды: черные широкие брюки, льняная рубаха со свободными рукавами, целые кожаные ботинки и стеганую куртку с подкладом из овечьей шерсти. Я была довольна — хороших не перештопанных вещей у меня давно не было. Я попросила Эрвина сохранить куртку Елены, когда Моблит пытался отнять ее у меня и сжечь в костре. Я зашла в женскую баню. Там стояли две девушки, при виде меня они брезгливо сморщились и отошли на расстояние. Я в шутку гавкнула на них, но разведчики мой юмор не оценили, скорчили гримасы ужаса и скрылись за дальней колонной. Кругом стояли пустые кадки. Я уже и забыла, как это — мыться в нормальной бане. Присела на деревянную лавочку, сняла с себя грязные вещи и скинула их на пол. Их, действительно, пора сжечь, вряд ли глина отстирается, а вентиляция из дырок в холодную погоду совсем не нужна. Наполнила кадку и щедро облила себя горячей водой. Как же хорошо! За такое и помереть не жалко! Сейчас переоденусь во все чистое и свежее, выйду на улицу и закурю сигаретку! На улице светило солнце. Я зажмурилась и улыбнулась. Сегодня было тепло и сухо — день должен быть сносным. Со стороны бань находилась конюшня. Лошади стояли на привязи, пили воду из поильника. Я подошла к одной из них и погладила ее по бархатному носу. Лошадка всхрапнула и понюхала мою руку, потянулась носом к моим волосам и слегка пожевала прядку. Я засмеялась, а потом огляделась, чтобы никого не было в округе. Я пожаловалась коню на разведчиков и на свою жизнь, и на Ханджи, и на Эрвина в частности. Лошадь внимательно меня выслушала, одобрительно заржала и отвернулась к стогу с сеном. Я решила больше не донимать бедное животное и, наконец-то, выкурить сигарету. В кармане новой куртки я нащупала кисет табака, спички и стопку папиросной бумаги. Счастье выглядит так! Я скрутила ароматную самокрутку, подожгла ее и блаженно затянулась. Решила походить по территории и оглядеть замок со всех сторон. Обогнув конюшни, я наткнулась на главный вход. Замок снаружи выглядел полузаброшенным — ветхие стены, надломившаяся левая башенка, скульптура грифона без головы. «Кто ж тебе башню снес, пташка?..» — подумала я. Я остановилась у ограды, облокотилась и рассматривала лепнину с более целой стороны строения. Я выдыхала колечки дыма и старалась ни о чем не думать. Мимо ходили солдаты в плащах. Я не понимала, зачем им плащи — они же от ветра легко могут накрыть голову и закрыть обзор? И выглядит это слишком пафосно. Крылья свободы. О какой свободе все время грезят эти сумасшедшие? На меня пялились, как на белую ворону. Кто-то издалека даже остановился, чтобы поглазеть. Я показала им средний палец и они поспешно скрылись из поля зрения. — Здесь, вообще-то, не курят, — противно пропищало откуда-то сбоку. Низенькая девочка в сопровождении еще одной девочки чуть повыше с презрительным выражением лиц пытались меня пристыдить. Я сложила руки козырьком и сделала вид, что не понимаю откуда идет звук. — Табак вреден для легких, а пассивное курение и того хуже, — подтвердила другая, еще более писклявая. — Тогда вы на полпути в могилу, — я выдохнула клубок дыма им в лица. Обе зазнайки закашлялись, отошли на шаг, но не отстали. Я закатила глаза, затушила окурок об ботинок и бросила на землю. — Подними, — угрожающе прилетело мне. Я скорчила удивленное лицо и выставила руки в защитном жесте. — Ты оглохла? Подними, живо, — повторила блондинка, которая была чуть повыше. Только я хотела сказать какую-нибудь ответную гадость или того хуже — дать ей пинка, как меня за шкирку схватила чья-то сильная рука и оттащила от двух мерзких особ. — Какого хрена я тебя должен искать по всему замку? Пошли, — Леви злобно процедил упрек сквозь зубы и потащил меня ко входу в замок. Затем он резко остановился и бросил блондинке через плечо: — Ты, — он кивнул на бычок на земле, — Убери. — Да, капрал Леви! Какие шелковые стали! Аж по струнке вытянулись! Я гаденько захихикала, глядя на краснеющих от злости барышень и потащилась вслед за Леви. Мы вернулись откуда начали — в зал совещаний. Интерьер со вчерашнего дня не поменялся, только на столе появилась большая пожухлая карта местности. Я была знакома почти со всеми присутствующими, из новых лиц был только какой-то плешивый солдат и не было Майи. Леви плюхнулся на стул и закинул ноги на стол. Эрвин на этот жест никак не отреагировал, он прожигал взглядом карту и двигал на ней какие-то фишки. При свете дня зал казался более просторным. Ставни были открыты и все помещение залилось мягкими лучами. Обстановка тоже была менее напряженной. Хотя, скорее всего так было лишь для меня — я хотя бы начинала понимать, что к чему. Лица всех остальных были задумчивые, они о чем-то неспешно переговаривались до тех пор, пока мы не вошли. Ханджи на нас даже не взглянула. Она сидела с книгой в очень старом переплете. Глаза быстро бегали по строчкам. Я вперила в нее тупой взгляд, но даже тогда она не оторвалась от чтения. Меня бесило, что половина моих внутренних пререканий с самой собой теперь происходило посредством ее голоса. Лучше бы мое подсознание выбрало менее приятный голос, как у той блондинки, например. Я бы хоть себя слушать перестала. — Послезавтра мы хотим снова понаблюдать за окрестностью, — декламировал Эрвин всем присутствующим. — Майя и Энхарт сегодня и завтра будут патрулировать улицы днем, продолжать попытки что-либо узнать. — Кира, — обратился он к кому-то. В зале повисла тишина, на меня уставились все присутствующие. Ролло пнул меня в бок. Я вопросительно указала на себя. Эрвин поднял брови, давая понять, что обращался он ко мне. — Вообще-то, я Кара… — я поймала на себе злой взгляд Леви. — Да кого это волнует, хоть Эрвином называйте! Я нервно засмеялась. — Я думаю, стоит посвятить тебя в курс дела, — продолжил Эрвин, не обращая внимание на мои возмущения. Эрвин и Леви рассказали мне, что в последней экспедиции Разведотряда в лесу гигантских деревьев они обнаружили тела людей. Руки их были приколочены к коре. Кто-то умер на месте от сердечного приступа, как заключил военный врач, а кого-то сожрали титаны. Я поежилась от неприятного ощущения. Они пришли к выводу, что это сделали люди. На жертвах были надеты белые сорочки. Никаких следов на месте не было обнаружено. Преступники будто испарились с места. Все убитые были примерно одного возраста. Ханджи пришла к выводу, что это не простые убийства — это дело рук какого-то религиозного культа. Простые убийцы не выходят за стены, чтобы расправиться с жертвами. Это было чем-то серьезным. Когда разведчики вернулись с экспедиции, то попытались напасть на след культа. Они узнали, что люди с улиц стали пропадать. Эрвин собрал небольшой отряд людей, подходящих по возрасту и приказал им патрулировать улицы под прикрытием. На один из таких патрулей я и наткнулась. Теперь в игру вступаю я — идеальная жертва по мнению преступников. Ханджи подытожила монолог Эрвина тем, что сейчас изучает вопрос религиозных общин. Она положила книгу на стол, и я увидела название «Природа религиозного мышления. Паскаль Буайе». — Вы как-то неправильно работаете, — после некоторой паузы решила встрять я. На меня недоверчиво покосились. — Вы не выглядите как бездомные, — продолжила я. — Да, давайте послушаем эксперта, — булькнул в кулак плешивый солдат, замаскировав замечание под кашель. Мне он сразу не понравился, неприятный какой-то. Эрвин кивнул мне, чтобы я говорила. — Как бы это сказать… Вы слишком холеные. Вы видели вообще, кто торгует на улицах? У всех лица, будто они с того света вернулись. Синяки под глазами, одежда — лохмотья, скудный товар. В основном худосочные овощи или крупы. А ваши солдаты, — я ткнула пальцем в Ролло и Гергера, — Сидят с табаком, со специями. В аккуратной одежде. Я поэтому к ним и полезла — думала, есть чем поживиться. На свою голову… Леви приставил руку к лицу и задумался. Ханджи смотрела на него с выжиданием. Они знали, что я была права. — Верно, — протянул капрал, — Мы даже не подумали об этом. Дальнейшее обсуждение свелось к деталям плана. Было решено, что выступаем мы послезавтра и я самолично буду контролировать вылазку. Конечно же, под надзором Гергера. К концу совещания солнце уже почти село. Эта стратегическая болтовня сильно меня сморила. Ханджи первая вышла из зала, подхватив книгу с собой. Затем ушел Леви, а за ним все остальные. Гергер вызвался сопроводить меня до моей комнаты. Мы остановились у двери в какую-то чахлую каморку при катакомбах. Совсем рядом была та самая железная дверь, из-за которой был слышен взрыв. Оказалось, там находится исследовательская лаборатория. — Соседи — класс, ничего не скажешь, — обреченно вздохнула я и осталась в полном одиночестве.