Почему бы вам не пойти в...

Я пришла к воротам раньше всех. На скамейке неподалеку от замка сидел пожилой офицер и что-то читал. Я впервые после Ханджи вижу человека с книгой. Отсюда было не разглядеть, что написано на переплете. Лицо его было спокойным, он осторожно перелистывал страницы, будто боясь, что они вот-вот рассыплются в его руках. Я пинала мелкие камешки носком ботинка и старалась ни о чем не думать. В груди было какое-то волнительное чувство. Уже даже не помню, сколько сигарет я успела выкурить на нервах. На меня это работало как дыхательная гимнастика. Глубокий вдох, задержать на несколько секунд, прикрыв глаза. Медленно выдохнуть. Сердце понемногу успокаивалось. Хотелось закрыться в каморке, обнять свой вязаный плед и рассматривать красивые буквы в записной книжке. Ветер колючими лапами забирался под куртку. Я вздрогнула и обняла себя руками. Погода совсем расклеилась. Ветер трепал мои волосы, которые я то и дело заправляла за уши. Вокруг замка было мало деревьев, и все они выглядели очень жиденько — половину кроны сдуло мощными порывами ветра, а стволы того и гляди с треском переломятся пополам. Когда-то давно я любила залазить на деревья с пышной листвой и спать на толстых ветвях. Веточки потоньше заботливо скрывали меня от посторонних глаз, а шум ветра убаюкивал. Если забраться высоко-высоко на могучее дерево, то можно было видеть, как за стену садится солнце. Таящий багряный диск очерчивал ровную линию, а сама стена отбрасывала мягкую тень на близлежащие деревеньки. Из-за замка послышался тихий цокот копыт, который становился громче, приближаясь. Ко мне вышла группа разведчиков: под уздцы они вели трех бурых лошадей. За ними следом шли Эрвин и Леви. Капрал что-то объяснял товарищу, который в своей манере молча кивал. — А где моя лошадь? — удивилась я и оглядела подошедших ко мне мужчин. Ролло приветственно помахал рукой. — Ты скакать-то умеешь, оборванка? — тот самый плешивый солдат мерзко хихикнул, а его круглый нос недобро скрючился в презрительной ухмылке. Я сощурила глаза. — Хочешь на твоей дряхлой спине продемонстрирую, собака сутулая? — огрызнулась я и угрожающе начала подкатывать рукава. — Пошла нахер! Плешивый дернулся в мою сторону и хотел было схватить меня за куртку, но я отшатнулась и его нескладное тело рухнуло наземь. Он грубо выругался, когда Ролло и Гергер прыснули в кулак, глядя на победно ехидствующую меня. — Ты поедешь с Гергером, — ожидаемо. Эрвин подошел ближе к нам и скрестил руки на груди. — Почему я не могу поехать на Искре, допустим? — я не унималась. Они думают, что я не умею ездить верхом или что я просто ускачу от них по пути? — Искра слишком дикая. Она не дает себя объездить, — Гергер покачал головой и машинально потер бок. Видимо, с этой лошадкой у него уже был конфликт. — И вообще никому не дается… Я закатила глаза. Пока Эрвин давал указания Гергеру, я решила не терять времени и отошла к еще не высохшей луже. Вода в ней была мутная, на поверхности лениво плыл мой бычок. Я чуть засучила упавшие рукава и щедро зачерпнула грязи из лужи. — Ты че творишь, идиотка?! — вытаращил глаза капрал. На миг мне показалось, что сейчас он меня в этой же луже и утопит. Я перевела взгляд на остальных членов команды: все смотрели на меня как на умалишенную. Эрвин просто поднял левую бровь и флегматично осматривал мои грязные по локоть руки. Я медленно занесла руку над волосами. Сердце капрала будто остановилось. Глаза Ролло стремительно полезли на лоб. Кусок грязи шмякнулся на мою голову и я быстро растерла его по всем прядям. Гергер приложил руку к глазам и обреченно вздохнул. Я рухнула на пол и начала кататься по влажной земле. К брюкам, рубахе и куртке приставали куски грязи, лицо перемазалось в глине. Я поднялась с земли, слегка отряхнулась, попрыгала на месте и довольно оглядела себя. Затем я с силой дернула штанину на коленке и она с треском разорвалась. То же самое я проделала с рукавом на курке. Осмотрела солдат с ног до головы взглядом «вы что, тупые?» и гостеприимным жестом пригласила их в свою лужу. Реакции не последовало, на что я цокнула языком и закатила глаза. — Я вам уже объясняла! — я топнула ногой, и грязь из-под подошвы полетела на белоснежные брюки капрала. Он брезгливо поморщился и отошел в сторону. Какая белоручка! — Вы хотите выглядеть как очень бедные люди? Или вам лучше плакат с надписью «Мы военные, выходите с поднятыми руками!» дать? Чтоб прям наверняка до всех доперло! Ролло испуганно заозирался по сторонам. Гергер упрямо смотрел в эту лужу и, зуб даю, хотел убежать отсюда подальше и больше никогда со мной не взаимодействовать! Мне надоело ждать и я побежала к офицеру — резко дернула его за край простой рубахи и оторвала кусок. Эрвин жестом кивнул Ролло на лужу. Я, закусив губу, ехидно смотрела на трех солдат, которые возились в луже, будто дети в песочнице. Ролло щедро измазал жилетку пучком травы, попрыгал в мутной воде, покряхтел, как старый дед, и дал дорогу остальным. Все четверо — я и мои бравые ребята стояли перед Эрвином во всей красе. Я прям молодец! Вид у всех был хмурый. Плешивый сердито сопел, исподлобья глядя то на меня, то на командора. Последний кивнул нам и дал добро на действия. — Подмечайте все. Если кто-то выглядит не так — доложите, если вам покажется что-либо подозрительным — доложите командованию. Успехов. Солдаты крикнули «Есть!» и стукнули себя кулаком в грудь. Я скорчила изумленную гримасу и не скрывая эмоций пялилась на это действие. Потом все молча развернулись и подошли к лошадям. Ролло и Гергер быстро вскочили на своих коней, а тот неприятный солдат тяжело взгромоздился в седло раза с третьего. Леви бросил напоследок что-то вроде «без глупостей» в мою сторону, коротко кивнул Эрвину и ушел. Гергер протянул мне руку, но я птица гордая — хмыкнула и отбила ее в сторону. Еле-еле пристроилась сзади и сжала куртку впереди сидящего наездника. Впрочем, так ехать куда приятнее, нежели изображать мешок картошки. Я обернулась на уходящего к дверям замка Эрвину. На крыльце стояла Ханджи — она смотрела, как наша четверка усаживается в седлах. Я постаралась сделать злое лицо, но получилось так, будто меня парализовало после удара молнией. Любой нормальный человек бы испугался и отвернулся, но ни один мускул на лице этой женщины не дрогнул. Почему она все время так на меня пялится? Почему я не могу нормально смотреть ей в глаза?! Лошадь тронулась с места, и я в своих мыслях, чуть не сделала сальто назад. Силуэт Ханджи стал медленно удаляться, и я совсем не видела ее лица, но чувствовала всем телом этот непонятный долгий взгляд, пока она совсем не скрылась из виду. Мы ехали по залитой закатными лучами равнине. Все молчали, как в день нашей встречи. Я наконец-то могла оглядеть окрестности, по которым меня везли в мешке. Ничего примечательного вокруг не было, штаб разведчиков находился в такой глухомани, что я бы туда и в жизнь не сунулась. Сначала мы двигались мимо редких жиденьких деревьев. Они мерно качались от ветра и издавали противные скрипы. Вдалеке я увидела двух косуль. Я вытянула шею, чтобы понаблюдать за ними немного, но они услышали конские шаги, насторожили мохнатые ушки и быстро скрылись из вида. Над головой проплывали тяжелые тучи. Атмосфера была гнетущей. Гергер то и дело одергивал меня, когда я начинала вертеться в седле. Мне было очень скучно, а все как назло не хотели разговаривать. — Гергер, а что это за жест такой? Кулаком в грудь, — я решила поинтересоваться, потому что эта тишина уже была невыносима. — Ну, это… — молодой офицер задумался и не спеша подбирал слова, — Мы так отдаем честь. Это значит, что мы вверяем свои сердца человечеству. — Благородно, — заметила я саркастично, — Накой хрен человечеству ваши сердца? Лучше бы мозги отдавали, больше пользы было бы. Справа послышался вздох Ролло. Члены команды оставили мое замечание, хоть оно и было справедливым, и мы снова ехали в тишине. Зад начал уставать. Чем сильнее я уставала, тем больше раздражался Гергер, потому что я снова начинала ерзать в седле и мешать ему держать поводья. В конце концов, он вовсе перестал отвечать на мои вопросы, и я переключилась на относительно положительного Ролло. Мы проезжали по тропинке мимо опушки леса. Я помню, как дождь барабанил по листве. Авангардом стояли небольшие елочки, за ними вдаль уходили разноцветные лиственницы. Я пригляделась — стволы терялись в глубине леса в непроглядной темноте. Вспомнилось, как отец в детстве брал меня с собой в лес и указывал на деревья, говоря их названия. Я мало что слушала, мне было интереснее играть со страшными корягами или бросаться с разбегу в кучу пожелтевших листьев. Как-то я села пятой точкой в муравейник и долго плакала. Отец не ругался, наоборот, очень долго смеялся и даже рассказал всем нашим соседям. Меня еще долго соседские дети называли «муравьедом». Мы с отцом собирали шишки в лесу, а потом делали из них чай с травами. Он был горьковатым, но по всей комнате стоял такой приятный хвойный запах, что я всегда первая летела из дома, чтобы набрать новых шишек. Я залезла в карман куртки и, не нащупав там блокнота, вспомнила, что оставила его от греха подальше у себя в каморке. — Слушай, Ролло, — лениво протянула я, — А кто у вас самый умный? Он поперхнулся. — Что ты имеешь в виду? — Ну, кто любит книжки читать, может, заметки делать какие-нибудь? С кем можно по душам поговорить? — пока мне подвернулся случай, решила выпытать у Ролло немного информации. Может, что-то да натолкнет меня на мысль, кто мог бы быть автором той записной книжки. Ролло задумался. Его глаза забегали по сторонам, а лицо отражало мыслительные процессы. — Не знаю, — в итоге изрек он. И это все, что он смог родить за время раздумий?! Солдат снова нахмурился и выдал более сформированную мысль: — Командор Эрвин Смит, конечно же. Он превосходный стратег и хорошо эрудирован. Мик Закариус — он хоть и молчалив, но беседовать с ним всегда приятно. Капрал Леви, наверное… — тут его лошадь запнулась и Ролло натянул поводья. Не помяни имя черта вслух, ага. — У вас там хренова туча людей в штабе, а ты назвал только парочку? — я покрепче перехватила куртку Гергера, чтобы нечаянно не свалиться. Мы ехали по каменистой дороге на пути к деревням. Я пораскинула мозгами, пока Ролло снова начал прокручивать в голове имена коллег. Почерк командора совсем не совпадал с тем, что был в блокноте. Леви? Тоже вряд ли — он почти всегда был хмур и особо не выражал эмоции. Вряд ли бы такой человек раскрылся на письме. Мика Закариуса я даже никогда не видела, поэтому взяла на заметку это имя. — Наш старик Ингмар, ты его, наверное, видела на скамейке сегодня. Он постоянно что-то читает. Но иногда он слишком навязчив: если пристанет с задушевным разговором, то это надолго. А если выпьет — а выпить он любит — то пиши «пропало». Правда, он вечно толкует о своей жизни и молодости… Старикан отпадает. Записи в блокноте были разными, настолько, что после долгого чтения даже не устаешь читать. И это совсем не похоже на дневник с рассказами о похождениях какого-то дедана. — Вон, наш Густав — тоже человек толковый, — Ролло усмехнулся и кивнул на плешивого. — Он как раз из исследовательского отряда, там все ученые сидят. Пока мы в экспедициях, Густав корпит над исследованиями. А, и, конечно же, майор Ханджи Зоэ — она очень умна, но, боюсь, большинство вообще не понимает, о чем она говорит. Ролло неловким жестом почесал макушку. Густав чертыхнулся при упоминании Ханджи, сильно напрягся и выпалил: — Да вы заткнетесь сегодня или нет?! Брешут как собаки на рынке, — пробухтел он громко и накинул на голову капюшон куртки. Нервный он какой-то. Не хотелось бы, чтобы он и автор блокнота оказались одним человеком. Я брезгливо поморщилась от этой мысли. Тут лошади внезапно остановились. А я только-только хотела переварить всю информацию! Гергер приказал мне слезать, пришлось выполнять. То же мне — начальник. Мы стояли возле покосившегося деревенского забора. Он был уродливый и торчал острыми зубьями в разные стороны. Общипанный сбоку петушок вышел, чтобы посмотреть на прибывших недоверчивым взглядом. Вслед за петушком на крыльцо скромного домика выбежала женщина в возрасте. Она широко улыбнулась и подошла к нам. Гергер поприветствовал ее поклоном, Ролло легко погладил ее по плечу, а плешивый Густав отвесил короткий кивок. Женщина суетилась вокруг солдат, я же стояла в стороне. Решила немного размять затекшие ноги. Хозяйка дома продолжала крутиться и беспокойно махать руками, будто она была матерью всех троих. И тут я поняла — старушка была немая. Она показывала жестами что-то странное, но, казалось, все понимали ее, кроме меня. Только один я распознала — руками она черпала невидимой ложкой из невидимой тарелки. Ролло отказался и поблагодарил женщину, а затем достал из чересседельных сумок большой сверток и вручил ей. Та расплылась в благодарной улыбке и обняла парня так крепко, что я, кажется, слышала хруст ребер. Бойкая старушка. Гергер пошел привязывать лошадей к забору. Я не особо понимала, что происходит, но вникать даже не хотелось. Видимо, у разведки везде свои люди. Я закурила, пока солдаты отвечали на жесты их знакомой. Солнце уже скрылось, небо давило на землю своей кобальтовой синевой. Начало заметно холодать. Я то и дело терла руками плечи, пытаясь хоть немного разогнать кровь. Еще и мышцы сводило от нарастающего напряжения. Чем ближе мы подбирались к городской площади, тем сильнее мне становилось не по себе. Женщина вдруг посмотрела на меня и, хлопнув по плечу Гергера, подошла ко мне. Она очень тепло улыбнулась: ее чуть раскосые глаза сощурились, вокруг глаз проступили гусиные лапки-морщинки. Она потрепала меня по грязной макушке и сняла с шеи легкую вязаную шаль из собачьей шерсти. Такая колючая наощупь, невесомая, но очень теплая! Я хотела было отшатнуться от удивления, но меня словно приковал ее нежный, материнский взгляд. Она набросила шаль на мои плечи, сложила руки лодочкой на груди и ласково окинула меня взглядом. Я сделала непонятное лицо и выдавила из себя тихое «спасибо». Я была очень растрогана и с вместе тем — смущена. — Это мать одного из наших, — сказал мне Гергер, когда мы пересекли забор и двинулись к площади. — Он погиб несколько лет назад и очень просил приглядывать за его пожилой матерью. Мы спустились по холмику и быстрым шагом пошли через поле, засеянное рожью. — Она помогает нам: кормит уставших солдат, возвращающихся с патрулей, держит лошадей, когда мы идем в город. Впереди показалась городская площадь. Я кивнула головой и укуталась в одолженную мне шаль. Она пахла еловой настойкой. Прямо как из детства.