Почему бы вам не пойти в...

Я стояла рядом с Гергером и нервно стряхивала пепел с сигареты. Наша вылазка была запланирована на вчерашнюю ночь, но операцию быстро свернули из-за внезапно разбушевавшегося урагана, который выдирал с корнем деревья и сносил к чертям соломенные крыши. Я просидела весь беспокойный вечер в гостевом зале, в уютном углублении в стене. Смотрела в окно, как молнии рассекают тяжелое свинцовое небо на несколько частей. Этот вечер был слишком нервозным. Я сразу почувствовала, что резкая смена планов, ураган и общий настрой был не к добру. Но делать было нечего — пришлось пережидать в замке. Позже ко мне присоединилась Майя, сильно понурая, и принесла мне кружку обжигающего травяного чая. Мы сидели в тишине у окна: меня увлекла история о гордом правителе и его грозном сопернике. Иногда я переводила взгляд на тучи и мне казалось, что древние боги из книги демонстрируют свою силу и гнев. Майя жалась в кресло и о чем-то думала. Дрова в камине уютно потрескивали. С каждым прожитым часом внутри росло волнение, из-за чего я никак не могла удобно расположиться в кресле. Перед этим у меня произошла громкая стычка с Густавом — мы чуть не подрались. Он вызывал во мне огромное отторжение и каждое его слово мне хотелось запихнуть ему подальше в горло. Наша неприязнь была взаимной. Днем отряд трудяг расчищал территорию от упавших веток, вернули перевернутые лавочки на законное место и залатали отвалившиеся ставни. Все ходили мрачнее грозовой тучи, казалось, что вот-вот произойдет что-то нехорошее. Густав уже сидел в седле и выжидающе водил лошадь вдоль забора, на ворота которого шлепнулось рядом стоящее дерево. Мне до жути хотелось спать, Гергер, делающий затяжку, тоже зевнул. Ролло, прикрыв глаза, сидел на лавочке, скрестив руки на груди. Я присмотрелась — кажется, он уснул. Все четверо снова выглядели как отряд оборванцев. Зато не пришлось дополнительно рисовать синяки под глазами, наша беспокойная ночь сама прекрасно с этим справилась. Я выглядела краше всех — разбитая губа с запекшейся кровью, разодранная щека и рассеченная бровь. На пол руки зияла красная рана, я сняла бинт, чтобы она немного подышала и быстрее затянулась. Мои руки меня не слушались, то и дело одергивали полы куртки, взъерошивали волосы в сотый раз или сжимались в кулаки. На ладонях уже были заметны полукруглые лунки от ногтей. Со стороны конюшен выехали двое — Ханджи и Моблит. Позади них развивались темные плащи, которые сливались с окружающей темнотой. Гергер затушил сигарету и вскочил на своего коня. Никто не проронил ни слова. Лицо Ханджи было чересчур серьезным, она лишь мимолетно взглянула на меня и сразу же проехала вперед. Конь Моблита семенил за кобылой майора по пятам. Я вскочила в седло к Гергеру и обхватила руками его спину. Ролло встал слева от нас и вся процессия тронулась. Кони передвигались рысью. Моя щека покоилась на спине офицера, а мозг боролся с усталостью и желанием свалиться с лошади и уснуть прямо в грязи. В этот раз нашу вылазку возглавляла сама Ханджи. На собрании было решено заручиться помощью и наблюдением со стороны командования. Под плащами майора и Моблита едва заметно очерчивались УПМ. Когда я узнала об этом, то заметно расслабилась. Если что-то пойдет не так, они оба прикроют нас и с помощью УПМ быстро настигнут противника. В любом случае, это было правильным решением. Раз в деле замешаны военные, то оставлять нас четвертых без оружия и поддержки — верная смерть. Гергер хоть и был очень силен и ловок, но даже ему не под силу справиться с несколькими членами культа разом с каким-то худым ножичком. Мы оставили коней в том же месте и пошли через поле. Ботинки хлюпали по мокрой почве. Приходилось перешагивать или обходить упавшие деревья. Путь затруднился, но все шли вперед в каком-то очень напряженном молчании. Эта тишина давила на меня, кровь бухала в ушах. Чем ближе мы подходили к городу, тем сильнее мои ноги начинали неловко заплетаться, а зубы стучать, то ли от холода, то ли от волнения. — Делайте все, как в прошлый раз, — скомандовала Ханджи, сняв капюшон плаща. Одной ногой она упиралась на деревянный ящик подле старого дома. Она окинула вход на рыночную площадь беглым взглядом, а потом перевела на наш небольшой отряд. — Мы с Моблитом будем следить за вами. Если вам срочно нужно с нами связаться — подожгите спичку. Мы увидим и спустимся. — Есть! — Гергер и остальные отдали честь. Я глупо смотрела на Ханджи. Я кожей чувствовала исходящее от нее напряжение. Ее голос опустился, а глаза сосредоточенно останавливались на каждом. Но она смотрела сквозь, а не на. Я вздохнула. Мы прошли вдоль рядов, непринужденно рассматривая хмурые лица прохожих и торговцев, которые уже собирались уходить. Дошли до разрушенного трактира и разделились на те же пары. Гергер смотрел на надпись на кирпиче. Он провел пальцами по слову и задумался. Я рассказала ему о том, что это значит «Бог», что когда-то давно существовал такой язык, как латынь. Он слушал без особого энтузиазма, поглощенный своими мыслями. Мне хотелось крутиться волчком на месте или быстро-быстро бежать без оглядки, все нервные клетки внутри меня плясали ламбаду. Мы прошли вдоль узких улочек, мимо здания, с которого спрыгнул незнакомец в плаще. В поле зрения никого не было. Ханджи и Моблита тоже не было видно. Оно и понятно — темные плащи и маневренность скрывали их от посторонних глаз. Гергер шел чуть поодаль, запихнув руки в карманы стеганой жилетки. Я пялилась в его чуть сутулую спину и злобно сопела. Совершенно ничего не происходило! Конечно, не хотелось бы ничего экстраординарного, но и с пустыми руками возвращаться нельзя! Вспомнились те два бездомыша. Интересно, встретим ли мы их сегодня? С того дня я испытывала чувство вины за то, что бросила их. Но с другой стороны, я не могла поступить иначе. Куда бы я их забрала? В погоню за сумасшедшим, который ворует людей и скармливает титанам? Или в Разведотряд, где такие же полоумные с ними воюют и грезят свободой? Гергер остановился и присел на бочку. Он выдохнул, и из его рта вырвался клубочек пара. Я встала рядом и размяла шею. Мы коротко обсудили текущие наблюдения — тишина. Офицер ничего подозрительного не заметил, я тем более. Несмотря на то, что мы шли, широко распахнув глаза и подмечая любую деталь, ничего из ряда вон выходящего мы не обнаружили. Гергер махнул рукой и подытожил, что, видимо, сегодня мы вернемся в штаб ни с чем. Мы обогнули дома с внешней стороны, где недавно была погоня, свернули в проулок и там встретились с Ролло и Густавом. Оба были какие-то помятые и выглядели грязнее, чем нужно. — Мы нашли еще одну надпись, — поделился Ролло и пустился в описание того, как они наткнулись на покосившуюся лачугу почти на отшибе города. — Полезли туда, но почти сразу провалились в какую-то яму… Молчавший Густав поморщился и отвернулся. Мы решили все вместе вернуться к новой находке и осмотреть ее вместе с Ханджи и Моблитом. Действительно, на дощатой стене ножиком было выцарапано: «Deus». Я достала из кармана коробок спичек, чтобы подать сигнал нашим провожатым. Первая спичка сразу же потухла. Я дрожащими пальцами пыталась поджечь другую. Чирк, чирк… Гергер залез в широкие оконные ставни и следом послышался отборный мат. Видимо, тоже провалился в яму. Ролло смешно закатил глаза и сделал жест руками «Я же предупреждал!». А затем у него изо рта густо хлынула кровь. Я выронила коробок из рук и раскрыла рот от ужаса. Тело Ролло с торчащим из груди острием длинного клинка повалилось на меня. Я вскрикнула и замахала руками, не понимая, что мне делать — хватать товарища или бежать со всех ног. Я повернула голову — двое высоких фигур в плащах надвигались на нас с Густавом. Наготове у них были сверкающие в свете луны клинки. Я заметалась на месте, придумывая, как нам сбежать. Если броситься влево, мы выскочим на узкую дорожку, которая ведет в тупик. Если влево — нас сразу же порежут на мелкие кусочки. Я перевела взгляд на еще дергающегося, давящегося собственной кровью, Ролло. У меня перехватило дыхание: как бы я не пыталась вдохнуть, не выходило. Я же сидела с ним за одним столом и играла в карты… Он назвал меня неумехой, а я треснула его кулаком по дурацкой роже… Я заорала, когда из окна выпрыгнул Гергер с ножом. Он проскочил мимо меня и набросился на одного из членов культа. Я ошалело вертела головой вокруг. Сверху послышался лязг привода и в ту же секунду в нескольких сантиметрах от меня в стену вонзился крюк. Трос притянул к себе Ханджи, которая скинула плащ и, сделав сальто в воздухе, точно в сердце пронзила мечом вторую фигуру в плаще. Женщина огляделась, посмотрела на целую, но замершую от шока меня, на трясущегося в углу Густава, и тут же отвернулась к Гергеру. Наваждение чуть спало, я бросилась на колени к Ролло. Он уже не кашлял, просто лежал на животе и тихо хрипел. Густая лужа темной крови медленно расползалась под его содрогающимся телом. Глаза остекленело глядели в пол. Я перевернула его на спину и взяла лицо в ладони. Слезы капали на лицо, мешаясь с кровью. Розовые дорожки стекали с побелевшего лица моего товарища. Я обернулась через плечо, Гергер и Ханджи пытались захватить уцелевшего фанатика живьем. Майор одним точным движением подрезала ему сухожилия, тот пронзительно закричал и рухнул наземь. Все кончено. Ханджи сбросила клинок и вытерла попавшие на лицо брызги крови. Офицер приложил ладонь к кровоточащей на плече ране и громко зашипел. Мужчина в плаще трепыхался на полу, пытался ли он уползти или доползти до лезвия и сражаться до конца — неясно. Ясно было то, что угрозу он больше не представляет. Я снова повернулась к Ролло. Он больше не хрипел. Я последний раз взглянула в его лицо, на котором навсегда застыла гримаса ужаса, и закрыла ему веки. Аккуратно положив голову солдата на землю, я поднялась с колен. Сзади послышался выкрик Ханджи. — Что за ху… — медленно, как сломанный патефон, проговорил Гергер, сильно шатаясь на месте. Ханджи расставила ноги в сторону и схватилась за голову, но было видно, как ее клонит к земле. Затем они оба без сил рухнули на землю и больше не двигались. Сердце пропустило удар. Взгляд бешено метался. Я сделала шаг в сторону к товарищам. — Х…Ханджи? Гергер? — я сглотнула ком в горле. Затем я почувствовала какое-то жжение в пояснице и веки начали тяжелеть. Я до последнего смотрела на лицо Ханджи: оно было напряжено, веки сильно сжаты, брови сведены. Грудь едва заметно вздымалась. Ноги стали ватными, а голова заполнилась туманом. Туман… Она вышла на крыльцо, все поле было в тумане… Я упала на бок и уже не могла ничего чувствовать. Ее пальцы, очерчивающие контур моих губ. Веки плотно сомкнулись. «Лгунья…»