We Are Gods

Стрелка спидометра плавно приближалась к максимальному значению, когда он резко вывернул руль вправо, сворачивая на парковку, и спустя добрых десять секунд дрифта наконец остановился аккурат у входа в ресторан. В голове не было и единой мысли, только алая пелена, вставшая перед глазами в тот момент, когда Джош поведал ему о неожиданно назначенном «свидании» Марселя с какой-то женщиной. С той секунды Клаус действовал на полном автомате, даже не сознавая того, что на пути к машине на глазах у толпы людей свернул шею какому-то врезавшемуся в него бедняге, а по дороге сюда спровоцировал четыре аварии. Заикнувшийся, было, при его появлении о меню метрдотель подавился следующими словами, стоило ему глянуть на него, и посторонился, пропуская его внутрь. Остановившись всего на секунду, чтобы обследовать зал, Клаус изумлённо моргнул и сощурился, явственно ощущая, как ярость внутри него разрастается в геометрической прогрессии. Кэролайн только изогнула бровь, прямо отражая его взгляд, и спокойно поставила бокал с почти допитым вином на стол, когда он начал медленно приближаться к ней. — Долго ты, — сухо произнесла она, прекрасно понимая, что даже на расстоянии пяти метров он прекрасно её слышит. — Я думала, дорога займёт у тебя меньше времени. Клаус отчётливо ощутил, как дёрнулась щека, и едва удержался, чтобы не сомкнуть пальцы на её точёной шее, вместо этого до побелевших костяшек сжав подлокотники стула, наклонившись к её лицу. Кэролайн не пошевелила и пальцем, только направленный на него сиреневый взгляд стремительно темнел, приобретая прожилки чёрного, что означало только одно. Она готовилась призвать Хаос. А делала она это только в одном случае. — Я, быть может, и готов сейчас убить тебя, любимая, — подрагивающим от сдерживаемого гнева голосом произнёс он, — Но ты прекрасно знаешь, что я никогда тебя не трону. Ты этого испугалась? Кэролайн приподняла брови и, оперевшись о подлокотники в сантиметре от его рук, медленно поднялась. Удерживаемый до этого усилием воли на уровне её лица взгляд пустился в свободное плавание по её открытой в откровенном декольте груди, обтянутому чёрным шёлком телу и тонким с окольцованными сейчас золотом запястьями рукам. Желание взять её здесь и сейчас вспыхнуло с равной ярости силой. — Испугалась? — медленно повторила она, будто пробуя на вкус это слово, и Клаус с силой сжал зубы, ощущая пронзивший его электрический разряд. Её чертов голос. — А мне стоит бояться тебя, mi amor? — Я уже сказал тебе, — процедил он, прилагая буквально титанические усилия, чтобы не швырнуть её прямо сейчас на этот самый стол и взять на глазах у всех. — Я никогда не трону тебя. Хотя и, вынужден признаться, я в полном непонимании относительно того, чего ты добиваешься подобными выкрутасами. — Могу я предложить вам меню? — неуверенно спросил подошедший к ним молодой парнишка-официант, и Клаус чисто машинально отметил его случайный взгляд, брошенный на декольте обернувшейся к нему Кэролайн. Мозг отключился. Следующим, что он помнил был лишь острый взгляд фиолетово-чёрных глаз и останавливающая его рука на плече, дернувшая его от парня назад с такой силой, что Клаус от неожиданности потерял равновесие и упал прямо на чародейку. Алая пелена внезапно исчезла, сменившись на миг растерянностью, а следом за ней шоком. Сдавленно выдохнувшая, когда он придавил ее своим весом, Кэролайн раздраженно пробормотала на испанском что-то про «маньяков с психическими проблемами» и, хлестнув его горящим взглядом, все же схватилась за предложенную им руку, поднимаясь. Все произошло за доли секунды, и официант, который только и увидел, как после его вопроса парочка неожиданно повалилась на пол, встревожено спросил все ли в порядке. — В полном, — отрезала Кэролайн, показательно игнорируя сверлящего её глазами гибрида. — Мой муж просто крайне неловок, а я не очень твёрдо стою на каблуках. Будьте добры, принесите нам бутылку вашего лучшего виски. — Конечно, мэм. — Что? — разъярённо рявкнула она, стоило официанту отойти от них на несколько шагов. — Как ты это сделала? — мгновенно спросил Клаус. — Я чародейка, — прошипела она, гневно сверкая глазами. — Ты понятия не имеешь на что я способна, и никогда не будешь иметь, если и дальше будешь вести себя, как пещерный человек. — Это угроза? Или шантаж? Или условие, которое в полном виде выглядит как-то вроде — я буду делать что захочу: исчезать, появляться, плести интриги против тебя за твоей спиной, проводить вечера в компании других мужчин, а может и ночи — почему бы и нет, верно? Взамен же буду давать крупицы информации о себе, как кость собаке. Так ты хочешь, Кэролайн? — дёрнув её за плечи к себе вплотную, прорычал он. — Хочешь, чтобы я молчал и терпел это всё? В таком случае, ты выбрала не того мужчину, малышка. — Пусти меня, — рыкнула она, резким движением сбросив с себя его руки. — Из нас двоих только ты сделал ребёнка какой-то волчице. И что, по твоей логике, мне следует сделать в ответ на это? Замолчать и стерпеть? — Тебя не было, — понизив голос до едва слышного, полного опасного предупреждения, раздельно произнёс он. — Пятьсот лет. Пятьсот, чтоб тебя. У меня три года не было женщины после твоего исчезновения, а ты знаешь какой из меня праведник — примерно такой же, как из Кола. И даже после этого я стал спать с другими, потому что сгорал от тоски и ярости, которые уничтожали меня после произнесённого Катериной «ты больше никогда её не увидишь». Ты правда хочешь сравнить это с твоими похождениями в первые же сутки после того, как ты вернулась ко мне? Кэролайн тяжело дышала. Клаус чувствовал, как вернувшаяся с новой силой ярость передавалась ей через их связь, едва ли не заставляя её вибрировать от напряжения. Чуть посветлевший фиолетовый взгляд на миг оторвался от него, скользнув по окружавшей их обстановке, и она тут же поджала губы. Как минимум половина ресторана прямо наблюдала за ними. — Так чего ты от меня хочешь, Кэролайн? — тихим, ледяным тоном спросил он. Кэролайн резанула его глазами и, отступив от него на шаг, сухо бросила: — Иди за мной. Медленно выдохнув, чтобы хоть как-то удержать в узде распалившуюся ещё больше от отсутствия ее ответа ярость, Клаус последовал за ней, не отрывая не мигающего взгляда от водопада медно-красных волос, доходящего ей до поясницы. Ложь. На каблуках она ходила так уверенно, будто родилась в них. Зайдя в женский туалет, она подождала, пока он войдёт следом и, повернувшись к нему лицом, закрыла дверь на защёлку. Решительно направившись к нему, она, не касаясь его руками, впилась в его губы, тогда как он мгновенно, повинуясь больше какому-то интуитивному порыву, чем сознанию, зарылся рукой в её волосы, другой вжав её в себя за ягодицы. Её язык против его — никто не собирался уступать другому, борясь с такой яростью, словно это был вопрос жизни и смерти. Собственно, это он и был. Клаус резко оторвался от неё, когда понял, что она так и не прикоснулась к нему. Сжав руки в кулаки, Кэролайн только целовала его, не предпринимая ничего больше. А он привык к совсем другому. Совсем. — Стоит ли мне считать это за ответ? — едва сдерживая рычание, процедил он, продолжая стоять вплотную к ней. Кэролайн медленно подняла взгляд с его губ, и он отчётливо увидел проблеск синего среди фиолетового. — Я хотела быть уверена, что ты услышишь меня, — тихо произнесла она. — Никлаус Майклсон, ты знаешь обо мне больше, чем любой из когда-либо живших. И тем не менее, ты по какой-то причине относишься ко мне, как к самому обычному человеку. Я чародейка. Я никогда не лгу. И если я даю какие-то обещания, чего практически не происходит — я держу их. И вот уж точно, — она невесомо провела кончиками пальцев по его щеке и ниже — по губам и подбородку и вскинула на него вновь потемневший, голодный взгляд, — я не лгала, когда говорила, что люблю тебя. А теперь дай мне хоть на полчаса забыть о том, что у другой женщины будет от тебя ребёнок, и возьми меня, черт бы тебя побрал. Клаус зарычал и, грубо схватив её за бёдра, посадил на поверхность между раковинами. Швы платья протестующе затрещали, когда он резко раздвинул её ноги и скользнул руками по бархатистой коже бёдер, обрушившись на ее губы своими. На этот раз её руки ни в чем себе не отказывали: стянув с него пальто и разорвав рубашку, отчего пуговицы весело поскакали по полу вокруг, его чародейка жадно исследовала его грудь, плечи, пресс — все, до чего могла дотянуться. — Так вот чего ты добивалась, м? — процедил он, оторвавшись от её губ, чтобы схватить её лицо рукой и с грубой нежностью провести большим пальцем по её распухшей нижней губе. — Все это время ты хотела, чтобы я трахнул тебя в туалете посреди кучи народа? — Заткнись и сделай это уже, — прорычала Кэролайн, дёргая ремень на его брюках. Наклонившись к её шеи, собираясь расстегнуть молнию платья на спине, он вдруг замер и издал поистине волчье рычание. — На тебе запах Марселя, — выдохнул он, отчётливо ощутив, как её сотрясла дрожь. — Почему на тебе его запах, Кэролайн? — Кажется, он снял с меня пиджак, когда мы вошли, — прерывисто выдохнула она, когда он провёл по её шее выросшими клыками. Удержавшись от того, чтобы не вонзить их в неё, он дёрнул её за раздвинутые бёдра к себе так, чтобы она оказалась вплотную прижата к нему. Кэролайн на секунду закатила глаза от удовольствия ощущения трения о его эрекцию. — Кажется? — рыкнул Клаус прямо ей в губы. — Было что-то ещё? — Нет, — мотнула она головой и чуть усмехнулась. — Я остановила его, сказав, что ты оторвёшь ему руки, если он дотронется до меня. — И что он ответил на это? — дни Марселя были сочтены. Никто не смел прикасаться к тому что принадлежало ему. Особенно к ней. — Что я большая девочка и могу решать сама, кому и что со мной делать, — она глухо застонала, когда он резким движением сорвал с неё верх платья, наплевав на молнию, и сжал одну из грудей в руке. Проклятье, какой же сексуальной была — с гривой медно-золотистых волос, рассыпанных за плечами, приоткрытыми, распухшими его стараниями губами и упругой, наконец освобождённой из плена шелка грудью, соски которой быстро сморщились, стоило его руке опуститься на неё. И её сексуальность видел не только он. — И что же ты успела нарешать, пока я рыл землю носом в поиске тебя, любимая? — прошептал он, скользнув губами по её щеке к мочке уха и схватив её губами. Кэролайн, резко выдохнув, схватилась за его плечи. — Разве сейчас его руки ласкают меня? — процедила она. — Разве на него мое тело реагирует так, что никакие прелюдии не нужны? Или это ему я позволяю брать себя в туалете ресторана в окружении кучи народа? М, Клаус? Явственно представляя себе все то, что она перечислила, Клаус зарычал и, одним движением освободив эрекцию от брюк, заполнил её одним толчком. Кэролайн выгнулась и застонала, неразборчиво выдохнув: — Наконец-то. — Ты моя, — прорычал Клаус и, практически выйдя из неё, вновь до упора толкнулся в нее, чувствуя, как окончательно теряет контроль от ощущения ее обволакивающей член влаги. — Только моя. Ты поняла меня, Кэролайн? Кэролайн прикусила нижнюю губу, сдерживая стоны, и, притянув его к себе за ожерелья, взяла его лицо в ладони. — Я люблю тебя, Никлаус Майклсон, — прошептала она и запрокинула голову, застонав от очередного глубокого толчка. Каждый раз эти слова действовали на него, словно дурман, пронзающий и наполняющий все его существо. Вот и сейчас Клаус, резко сжав пальцами её бёдра, увеличил скорость, чувствуя, как её ноготки судорожно впились в его плечи. — Клаус, — всхлипнула она, и он зарычал, чувствуя приближающееся освобождение. — Моя, — выдохнул он, ощущая проступающие под глазами вены. — Tuya, — прошептала она. Клаус быстрыми движениями пальцев простимулировал её клитор, и Кэролайн с громким вскриком сотряслась в оргазме, слепо схватившись за его руки. Её всхлипы, жар её выгнувшегося ему навстречу тела и спазмы стенок стали последней каплей, и он последовал за ней, излившись в неё с глухим прерывистым стоном. Тяжело дыша, он уткнулся лбом в её плечо в попытке прийти в себя, как вдруг ощутил её легонько перебирающие его волосы пальчики. Ярость внутри него стремительно затихала, подобно прекращающейся бури. — Не понимаю, — едва слышно вздохнула она, все ещё переводя дыхание. — Как ты мог подумать иначе? Клаус на миг прикрыл глаза и, приподнявшись, коротко поцеловал её. Её руки тут же скользнули по его шее, но он отстранился и, поглядев на неё, просто ответил: — Мог. Потому что ты слишком хороша для меня. Она изумлённо распахнула глаза и, раздраженно вздохнув, отвела ставший темно-синим взгляд. Окончательно отстранившись и неторопливо приведя себя в порядок, он задумчиво проследил за тем, как она поправляет каким-то чудом уцелевший верх платья и садится, закинув ногу на ногу. — Раз я слишком хороша для тебя, — звонко начала она, небрежно откинув вновь ставшие медно-алыми волосы за плечо. — Что же ты не прекратишь наши отношения, чтобы я могла найти себе кого-то получше? — До вчерашнего вечера я считал, что они прекращены, — сухо ответил Клаус, засунув руки в карманы. — Ах вот оно что, — с картинно понимающим выражением на лице протянула Кэролайн и, вдруг спрыгнув на пол, резким движением одернула юбку. — Кэролайн, — возведя взгляд к потолку, вздохнул он. — Пошёл ты к черту, Майклсон! — рявкнула она, направляясь к выходу, но прежде, чем успела коснуться защелки, Клаус переместился и дёрнул её за руку к себе. — Успокойся. — Не тебе указывать мне что делать, — прошипела она, пытаясь выдернуть руку из его хватки. — Ты сам начал трезво мыслить только после того, как трахнул меня между раковинами, а теперь вздумал успокаивать меня? — Да чего ты завелась-то? — воскликнул он, перехватив её за руки повыше локтей. — Разве не этого ты добивалась? — Тебе не кажется это любопытным? — спросила она, бешено сверкая стремительно темнеющими глазами. — Я прекрасно знаю чем, когда и почему вызвана твоя злость, даже знаю каким способом ты можешь быстрее всего избавиться от неё. Ты же при этом понятия не имеешь даже что могло разозлить меня. Пусти меня! — Да не отпущу я тебя никуда! — рявкнул он, несильно встряхнув её. — Никогда не отпущу! Ты нужна мне, чтоб тебя. Всегда была и всегда будешь. — Да? Неужели? — саркастично спросила Кэролайн. — А что насчёт варианта получше? — Да какого… — он раздраженно вздохнул и дёрнул её вплотную к себе, внушительно произнеся: — Не будет у тебя никакого варианта «получше», ясно? Я сказал, что ты слишком хороша для меня, потому что так оно и есть, но это не означает, что ты теперь в свободном поиске кого-то более достойного. — А что это означает? — все ещё хмуро, но хотя бы прекратив вырываться, спросила она. — Это означает, что в мире нет никого, кто был бы тебя достоин. И вот уж точно, если вдруг таковой объявится — он объявится ненадолго, потому что я убью его прежде, чем он скажет тебе своё имя. Потому что я эгоист и собственник, и ты связана с моей душой. Понимаешь, что это значит? — Что я только твоя? — с тенью усмешки и чуть расслабившись в его руках, ответила Кэролайн. — Именно так, — кивнул он и скользнул рукой на её талию, приблизив к себе. Немного помолчав, Клаус через силу все же начал: — Сегодня я очень сильно испугался. Зная, что ты бы не исчезла, не попрощавшись, я понимал, что ты где-то здесь. Одна. Без защиты и знания того, как все устроено в этом времени. А ещё, если учесть тот факт, что нас с тобой видело с десяток вампиров в доме Марселя, ты ещё и мишень. Понимаешь, почему я был зол? Не только из-за вашего… свидания. Кэролайн прохладно сощурилась и ровно сказала: — Я полтора года пробыла в ином измерении, не имея ни малейшего понятия о том, что здесь время начало течь иначе, и прошло целых пять веков. Вернувшись и узнав об этом, на меня мало того, что навалилось осознание того, какую боль я тебе причинила, хотя обещала себе, что не допущу ничего подобного, так к этому прибавился ещё и тот факт, что в самое ближайшее время мне придётся принять участие в несчетном количестве событий и узнать ещё больше людей, чтобы выравнять ход истории. И после этого, когда я вновь ощутила прежнюю силу нашей связи, когда мы поистине воссоединились друг с другом, ты знакомишь меня с женщиной, которая понесла от тебя ребёнка. Ребёнка, о котором я мечтала с того самого момента, как оказалась не способна зачать и выносить его. Понимаешь, почему я была зла настолько, что позволила Марселю использовать себя в качестве способа отыграться? — Понимаю, — пробормотал Клаус и со вздохом отошёл от неё, зарывшись пятерней в волосы. — Кэролайн, эта женщина, Хейли… нас ничего не связывает. Мы провели вместе всего одну ночь, полную алкоголя и желания забыться. На ней бы все и закончилось, если бы не… не эта… беременность. Прошу тебя, мы можем обсудить это где-то в другом месте? — раздраженно спросил он, махнув рукой на туалетные кабинки за спиной. — Тебя резко перестал устраивать общественный туалет? — насмешливо спросила Кэролайн, хотя он отчетливо увидел, как она расслабилась после его слов. — Или ты просто наконец-то начал трезво смотреть на вещи? — И то, и другое. Кэролайн несколько секунд, сощурившись, глядела на него приобретшими зелёный оттенок глазами, но вот чуть усмехнулась и смягчилась. — Поехали домой? — С удовольствием, — с облегчением кивнул Клаус и, подняв с пола и небрежно отряхнув своё пальто, пропустил её у двери вперёд. Выйдя в зал, Кэролайн остановилась, натолкнувшись на десятки смущенных, осуждающих, насмешливых и, местами, даже одобрительных взглядов. Обернувшись к остановившемуся за ее плечом гибриду, она иронично улыбнулась и покачала головой на его тихое предложение внушить всем посетителям. — Не стоит тратить на это время, — отмахнулась она. — Мы явно не первые, и вот уж точно не последние, кто попадает в такую ситуацию. Но мы не забрали свой виски и не заплатили. — Идём. Собственнически положив руки ей на поясницу, Клаус уверенно подвёл её к бару и, достав бумажник, отсчитал несколько крупных купюр. — За виски и за беспокойство, — чуть изогнув бровь, произнёс он, и бармен учтиво склонил голову, протянув ему пакет с бутылкой. — Хорошего вечера вам и вашей жене, сэр. Клаус иронично взглянул на пытавшуюся подавить улыбку Кэролайн и усмехнулся. — Благодарю. Идём, дорогая. Пройдя через весь зал к выходу, он принял у метрдотеля её пиджак и, оценивающе оглядев её в нем, покачал головой. — Что? — непонимающе спросила она. Клаус молча снял с руки пальто и одел его на неё. — Там прохладно, — просто сказал он. Кэролайн улыбнулась и, плотнее закутавшись, прижалась к нему, взявшись за его руку. — Наконец-то на мне снова только твой запах, — едва слышно произнесла она, с наслаждением уткнувшись носом в своё плечо. Успев только выйти за двери, Клаус как на стену натолкнулся и посмотрел на неё так, словно впервые видел. Господи, какой же он идиот. Переместив их к стене здания, он обрушился на её губы с такой жадностью, что уже через несколько секунд у Кэролайн подкосились ноги, и ему пришлось подхватить её, чтобы она не упала. — Что это было? — запыхавшись, растерянно спросила она, когда он отстранился, чтобы дать ей возможность отдышаться. — Ты была сегодня с Марселем, чтобы позлить меня и только, верно? Ты бы не пошла к нему, если бы я не вынудил тебя уйти. Но ты также знала, что долго он не выдержит и в конце концов даст мне знать, что ты с ним. Что ты цела и в порядке, хотя и неимоверно зла на меня. Ведь у тебя была возможность переместиться куда-нибудь в Багдад, не покидая этой реальности, чтобы не нарушать данное мне слово, и я бы все равно понятия не имел где искать… но ты осталась здесь. И пошла к Марселю. — Дошло наконец? — вздохнула Кэролайн с мягкой улыбкой. Клаус снова поцеловал её, на этот раз куда более нежно и, держа ее лицо в ладонях, тихо сказал: — Поехали домой, любимая. Кэролайн светло улыбнулась и, взяв его за руку, направилась следом за ним к машине. — Нам далеко ехать отсюда? — умостившись на переднем сидении, спросила она. — Не больше получаса, — качнул головой Клаус и, наклонившись к ней, пристегнул её ремень. — На всякий случай. — Зачем это? — Если вдруг случится какая-то аварийная ситуация во время движения, он удержит тебя от того, чтобы не вылететь через лобовое стекло головой вперёд, — заведя мотор и выруливая с парковки, пояснил Клаус. — Поверь, дорогая, в автокатастрофах гибнет огромное количество людей. — А это не так безопасно, как кажется на первый взгляд, — озадачено сказала она, пройдясь пальчиками по длине ремня безопасности. — Не беспокойся, у меня довольно большой водительский опыт, — чуть усмехнулся Клаус и, посерьёзнев, произнёс: — А вот с Ребекой я тебе ездить категорически запрещаю. Сестрёнка угробит тебя даже прежде, чем заведёт двигатель, хотя даже не будет планировать этого. Кэролайн тихонько рассмеялась, и он, ощутив острое желание коснуться её, протянул ей ладонь, которую она тут же взяла обеими руками, повернувшись к нему всем телом. — Тебе придётся некоторое время мириться с этим, — вдруг тихо сказал он, и Кэролайн недоуменно посмотрела на него. — Это похоже на приступы. Умом я понимаю, что ты здесь, но, порой, это словно галлюцинация — картинка есть, а ощущения реальности нет. И тогда мне нужно как можно скорее коснуться тебя, чтобы убедиться… чтобы убедиться, что ты… — он вздохнул, не закончив. Внимательно слушавшая его Кэролайн на миг горько прикрыла глаза и прижала его руку к своей щеке, в какой-то момент коснувшись костяшек губами. Клаус крепче сжал её пальцы. — Я рядом, — тихо проговорила она. — Ты можешь касаться меня, когда захочешь, чтобы убедиться в этом. После возвращения я и так очень чутко настроена на тебя, но все же… Я постараюсь физически быть рядом с тобой как можно больше. Клаус помолчал прежде, чем глухо спросить: — Когда ты собираешься уйти? — Думаю, у меня есть ещё сутки, — тихо ответила Кэролайн, беспокойно поглядев на него. Клаус же сжал руль до побелевших костяшек и внезапно ощутил, как кровь отливает от лица. — Останови машину. Любимый, — она ласково коснулась его плеча и чуть дрожащим голосом повторила: — Останови машину. Стараясь игнорировать сладковатый привкус дурноты на языке, он сжал зубы и сделал, как она сказала, свернув на обочину. — Посмотри на меня. Эй, — она осторожно повернула его лицо к себе, секунду посмотрела на него и, отстегнув ремень, перелезла к нему на колени. — Я в порядке, Кэролайн, — вздохнул он, тем не менее сразу же прижав её к себе за талию. — Мне лучше знать, — она обвила его шею одной рукой, другой ласково провела от его виска по волосам, легонько поцарапывая кожу голову ноготками. Клаус прикрыл глаза от удовольствия, в то время как она, касаясь щекой его щеки, едва слышно произнесла: — Я больше никогда не покину тебя на столь долгий срок. Я обещаю. Попросту не допущу этого. Но мне нужно будет оставлять тебя, чтобы принять участие в тех событиях, в которых это будет необходимо. Но я буду возвращаться. Всегда. И скорее, чем ты можешь себе представить. — Будет необходимо? Или было? Кэролайн медленно подалась назад и печально посмотрела на него. — Я знаю, что ты догадываешься, — с тенью улыбки сказала она. — Догадываешься о куда большем, чем говоришь вслух. Но, прошу тебя, не вынуждай меня отвечать на вопросы, которые по итогу сделают тебя мишенью. Мишенью для тех, кто гораздо сильнее тебя и куда опаснее Марселя и его новорождённых вампиров. — Значит ли это, что придёт время, когда я узнаю о тебе всё и в то же время не подставлюсь под удар? — Значит, — чуть улыбнулась Кэролайн и, помрачнев, пробормотала: — Хотя не то что бы мне этого очень сильно хочется. Клаус некоторое время молчал прежде, чем размеренно произнести: — Тысяча лет назад. Пятьсот лет назад. И сейчас. — Что? — нахмурившись, спросила она. — Моменты, когда ты нарушала Высшие законы, — небрежно ответил он и сощурился, увидев, как резко она побелела, отстранившись. — Пятьсот лет назад я уже знаю что ты сделала. Вмешалась в ход времени, чтобы обратить вспять мою смерть. Но тысячу лет назад… Что ты сделала со мной, Кэролайн? Кэролайн дёрнулась, будто он ударил её, и попыталась вернуться на своё сидение, как он перехватил её, прижав обратно к себе. — Прекрати убегать от меня каждый раз, когда я подхожу к подведённой тобой черте, — прорычал он, не давая ей вырваться. — Ты никогда не была трусихой, Кэролайн, не заставляй меня начинать так думать о тебе! А вот это подействовало. На секунду замерев, она хлестнула его разъярённым взглядом и вырвала руку из его хватки, положив локоть на руль и отвернувшись от него. — Чтоб тебя, Клаус, — процедила она, качнув головой. — Ну почему именно терпение твоё слабое место? Не отвечай, я знаю почему, — раздраженно оборвала она уже открывшего рот, чтобы ответить, гибрида. — Откуда ты знаешь про время, когда это произошло? — В твоё отсутствие мне пришлось обходиться своими скромными источниками информации, — приподняв брови, ответил Клаус. — Это не игра, — ледяным тоном произнесла Кэролайн. — Чародеи не просто так никому о себе не рассказывают и держат в тайне свою сущность. И чем выше его ранг, тем строже эта тайна оберегается. Ты же сейчас по сути сказал мне, что кто-то, не имеющий отношения к ордену, треплется о нас направо и налево без нашего позволения. И не просто о нас. Обо мне. Об одной из Высших, черт побери. Поэтому, либо ты сейчас все мне рассказываешь, либо я даю знать об этом уже другому, менее терпимому, чем я, Высшему, и это дело выносится на наш суд. — Ты сказала, вы не проводите никаких разбирательств. — Иногда делаем исключение. Иногда — когда это касается тех, чьи души связаны с нами. Говори, Клаус. — Её слова впервые за долгое время дали мне уверенность в том, что ты всё-таки вернёшься ко мне, — пристально смотря на неё, сказал он и внушительно продолжил: — Я не хочу, чтобы она поплатилась за это. Кэролайн поджала губы и, коротко потерев лоб рукой, ровно произнесла: — Рассказывай. — Её зовут Эммелина. Жрица Вуду, — Кэролайн недоверчиво посмотрела на него и обречённо прикрыла глаза, когда поняла, что это правда. — Из всех людей на планете ты, разумеется, решил пойти к той, кто напрямую связан с Тёмными, — обречённо пробормотала она. — О чем ты? — Потом. Рассказывай. И он рассказал. Рассказал всё с того самого момента, как Марсель рассказал ему о сделанном Давиной пророчестве и вплоть до вчерашнего вечера. Кэролайн долго молчала после того, как он закончил, так и продолжая сидеть на его коленях, облокотившись спиной о дверцу и позволяя ему неторопливо поглаживать большим пальцем кожу ее бедра. — Скажи, тебе не пришло в голову, — наконец ровно начала она, не отрывая пустого взгляда от окна напротив, — что если я отказываюсь дать тебе какие-то ответы, то тот, кто согласен, может желать причинить мне вред? Или причинить его нам. Нет? — Мне нужны были ответы. И это был мой единственный шанс получить их. — Она сказала, что хочет встретиться со мной? — задумчиво спросила Кэролайн. — Это было единственное, в обмен на что она согласилась поделиться информацией, — ответил Клаус и нахмурился. — Я не хотел подставлять тебя, любимая, но буду с тобой честен: в тот момент я не мог думать ни о чем другом, кроме как о том, что предсказание Давины может оказаться правдой. Но даже если бы я не пришёл к ней… Она ведь все равно знала это все о тебе. Своим приходом я лишь заставил её поделиться этим знанием. — Это работает не так, — со вздохом покачала она головой и, наконец посмотрев прямо на него, с тенью улыбки ласково провела рукой по его щеке. — Твоей вины в этом нет. Это то, что ты должен был узнать от меня раньше, чтобы не допустить такого. Эммелина — лишь проводник, Клаус. У неё и близко нет возможностей для того, чтобы что-то узнать обо мне. Как их нет и у тех, кто нашёптывал ей всё то, что ты услышал. Эту возможность им дал ты. — Каким образом? — резко спросил Клаус. Кэролайн снова вздохнула и осторожно перелезла на своё сидение. Положив ногу на ногу, она зарылась рукой в волосы и, чуть помассировав кожу голову, кратко ответила: — Ты моё предназначение. Клаус ещё секунду недоуменно смотрел на неё, но вот распахнул глаза, догадавшись, и отвернулся от неё к лобовому стеклу. — Наша связь, — пробормотал он и тихо выругался сквозь зубы. Проклятье. — Через неё они и добрались до меня, — коротко кивнула Кэролайн. — Ты добровольно дал своё согласие, и у Эммелины появилась возможность подобраться ко мне. И подобраться близко, раз она увидела варианты моего будущего. Кэролайн говорила абсолютно нейтральным голосом, но шестым чувством Клаус явственно ощутил, что сложившаяся ситуация далека от легко разрешаемой. — Насколько все плохо? — Сложно сказать, — уклончиво ответила она, задумчиво пропуская пряди между пальцев. — Поехали домой. — Что ты собираешься делать? — В данный момент — подумать. Ты попросил не убивать её, и я постараюсь найти выход, как обойтись без этого. Но мне нужно немного времени, поскольку ситуация довольно… неординарная. Клаус ничего на это не ответил. Заведя мотор, он вновь встроился в поток мчащихся автомобилей, неосознанно набирая все большую и большую скорость. Будучи напряжён, будто натянутая тетива, он лишь бросил на неё удивлённый взгляд, когда её рука внезапно легла на его бедро. — Все будет в порядке, — абсолютно спокойно сказала она и расслабленно улыбнулась. — Вот увидишь. Не беспокойся об этом. — Каковы могут быть последствия? — Лучший исход я ещё не нашла. В худшем же она примет смерть от руки одного из нас, а я получу по шее. Снова. — То есть в целом тебя никак не накажут за это? — все ещё настороженно спросил он. — Если ты про вероятность ещё одного моего заточения на следующие полтысячелетия, то нет, — Кэролайн усмехнулась и со странной нежностью в голосе продолжила: — Братья уже привыкли к тому, что я постоянно подкидываю им проблемы. Но сделать им это ещё раз со мной я уже не позволю. Да и помощь моя им нужна, так что без вариантов. — Хорошо, — с явным облегчением вздохнул Клаус и, оставив на руле левую руку, взял её ладонь во вторую, переплетя их пальцы. Остаток дороги они провели в тишине. Чудесным образом совершенно расслабившись уже через пару минут пути после их разговора, Клаус, только остановившись напротив входа в дом, понял, что все это время Кэролайн, не глядя, выводила пальчиком какие-то узоры на его руке. — Хейли дома, — мягко напомнил он. Кэролайн вздохнула, поджав губы, и дёрнула бровью. — Ну, полагаю, она теперь часто тут будет, верно? Клаус усмехнулся и, коротко прижав её руку к губам, сказал: — Идём, любимая. Кэролайн кивнула и, выйдя из машины, пошла к дверям, зябко засунув руки в карманы пальто. Клаус на секунду задержался, закрывая машину, и она первая вошла внутрь. Машинально на ходу скользнув взглядом по ведущему в кухню проёму, Кэролайн чуть не споткнулась, резко остановившись, и, раздраженно закатив глаза, быстрым шагом направилась к лестнице. — А ну стой, сучка! Кэролайн нехотя замедлила шаг и медленно обернулась с выражением обречённого принятия неизбежного на лице. — Избегаешь меня, Кэролайн? — саркастично спросила Ребека, метая молнии синими глазами. — Эээ, — будто задумавшись, протянула та и кратко ответила: — Si. Ребека зло сощурилась и уже ступила к иронично приподнявшей брови чародейке, как резко обернулась на предупреждающе тихое «Ребека». Оглядев спокойно отражающего её взгляд, по большей части абсолютно расслабленного брата, лицо Ребеки изумлённо вытянулось и она раздраженно бросила: — Ты его что, седативными накачала? Два часа назад он был в шаге от того, чтобы уничтожить половину населения Нового Орлеана. — Правда хочешь услышать подробную инструкцию? — Господи, нет, меня же стошнит, — Ребека показательно скривилась, тогда как Кэролайн насмешливо хмыкнула и тут же нацепила маску холодной невозмутимости, стоило Хейли показаться в проёме. Несколько секунд волчица напряжённо смотрела на абсолютно безэмоциональную Кэролайн, как вдруг та резко повернулась к настороженно наблюдавшему за ними Клаусу и непреклонно заявила: — Я не собираюсь становиться с ней подругами. — Я и не прошу тебя об этом. Мне будет достаточно, если ты будешь просто держать себя в руках, — тут же ответил он и добавил: — И, пожалуйста, говори на английском. — Держать себя в руках? — насмешливо переспросила она. — За кого ты меня принимаешь? — За ревнивую, двинутую головой, помешанную на себе надменную суку, — мгновенно ответила Ребека, и Кэролайн тут же состроила гримасу. — Ты перепутала меня с собой, Ребека. — Из нас двоих только ты едва не угробила человека, которого ты вроде как любишь, — звеняще произнесла вампирша, небрежно кивнув на Клауса. — Решила поиграть в заботливую сестру? — язвительно спросила Кэролайн, шагнув к ней. — Может, вспомнишь заодно и свои великие деяния, святая ты наша? — Из-за меня в шаге от гроба он не оказывался. — Ох, не надо делать вид, что все дело в горячей братской любви, — скривилась Кэролайн. — Дай тебе кол из белого дуба, и он бы уже десять раз был мёртв. — Ну, до тебя мне в любом случае далеко, ты-то свою возможность не упустила, дорогуша, — процедила Ребека, шагнув вплотную к гневно поджавшей губы и метавшей молнии фиолетовыми глазами чародейке, как вдруг рука брата дёрнула её в противоположную от неё сторону. Удерживая не отводящую от Первородной глаз чародейку подле себя за руку повыше локтя, Клаус коротко посмотрел на неё и с долей иронии произнёс: — Как бы мне ни было лестно слушать кто из вас двоих больше раз хотел меня убить, мои дорогие дамы, давайте отложим этот тёплый семейный разговор. Кэролайн, не слушая его, шагнула к Ребеке и тихим, звенящим голосом сказала: — Ты можешь делать вид, что ненавидишь меня за мои ошибки, но мы обе знаем правду. Хочешь ткнуть меня носом в мои грехи? На здоровье. Но не пытайся обелить себя за мой счёт, Ребека. Не выйдет. Не надейся. Она сняла с себя руку Клауса и пошла прямиком к лестнице, больше не останавливаясь. — В следующий раз, когда решишь исчезнуть на полтысячелетия, можешь не возвращаться, — крикнула ей вслед Ребека. — Тебя здесь никто не ждал! — Ребека! — рявкнул на неё Клаус. — Пошла ты, — огрызнулась через плечо Кэролайн, поднявшись на второй этаж и через секунду оглушительно захлопнув за собой дверь в комнату. Хлестнув брата ответным яростным взглядом, она попыталась вырвать руку из его хватки, как он дёрнул её к себе и полным опасного спокойствия голосом произнёс: — Эта женщина — часть меня, Ребека. И ее, в отличии от всех остальных, тебе не выжить. Хочешь ты того или нет, она будет присутствовать в моей жизни и будет занимать в ней большое место. Постарайся смириться с этим до того, как мое терпение на твои выходки подойдёт к концу. — Каждый раз когда она уходила от тебя, ты срывал свою злость на мне, — процедила в ответ Ребека, ни чуть не испугавшись. — Теперь она вернулась. Мне плевать на то, кто она сейчас для тебя — даже не надейся на то, что я приму её с распростертыми объятиями и стану называть сестрой. И если ты считаешь, что она сдержит слово и смирится с твоим чудо-ребёнком… Ты глупец, братец. Пусти меня, — в этот раз ей удалось вырваться и, припечатав сощурившегося гибрида презрительным взглядом, прошла мимо Хейли обратно на кухню. Все это время молчавшая волчица только хмуро посмотрела на него в ответ, когда его взгляд остановился на ней, и почти сразу последовала вслед за Ребекой, поджав губы. Клаус на миг прикрыл глаза, медленно выдохнул и направился к лестнице, попутно решив для себя сделать все для того, чтобы вернуть Элайджу как можно скорее. В этом доме слишком резко стало слишком много излишне темпераментных женщин. Безошибочно определив, что она в его спальне, Клаус остановился в дверях, небрежно облокотившись о косяк и медленно скользя глазами по её точеной, облаченной в элегантное чёрное платье и стоящей к нему спиной у окна фигуре. Он был готов провести вот так целую вечность — наслаждаясь её присутствием в своей спальне в своём доме. Но, единственное, что его не устраивало, это причина её напряжения, отразившаяся в скованных плечах и красноречивом молчании. — Ты злишься, — констатировал он, неторопливо двинувшись к ней. — Вовсе нет, — тут же отмахнулась Кэролайн и через секунду вздохнула: — Да. — Ты явно забыла какой язык у моей сестры за эти полтора года, — положив руку ей на живот и ненавязчиво притянув к себе спиной, пробормотал Клаус. Кэролайн вновь вздохнула и облокотилась о него, откинув голову ему на плечо. — Раньше ей не удавалось тебя так задеть. — Раньше она не обвиняла меня в попытке убить тебя. — Ты вернула меня, Кэролайн, — с тенью раздражения вздохнул он и развернул её лицом к себе, заставив посмотреть на себя. — Вернула. Тема закрыта. — Прости меня. Клаус смотрел на неё долгих несколько секунд, отчётливо различая смесь вины, боли и отчаяния в её глазах, прежде, чем коротко качнуть головой и прижать её к груди, тихо сказав: — Иди ко мне. Кэролайн тут же уткнулась носом ему в шею, обняв его за спину обеими руками. — В нашу последнюю встречу, — размеренно начал он, гладя её по волосам, — когда мы рассорились с тобой в пух и прах и ты ушла после этого… Я плохо себя контролировал. Совсем не контролировал. У Ребеки на тот момент, если ты помнишь, были довольно продолжительные отношения с одним вампиром… — Нет, — подавшись назад, чтобы посмотреть ему в глаза, вымолвила Кэролайн. Клаус спокойно выдержал её взгляд. — Он просто оказался не в то время не в том месте, — кратко подвёл он итог. Кэролайн поджала губы и, опустив глаза, пробормотала: — Тогда понятно почему она стала ненавидеть меня ещё больше. Не вмешивайся впредь, — вдруг сказала она, чем заслужила его удивлённый взгляд. — Я серьёзно, Клаус. Позволь нам разобраться самим. Позволь мне разобраться самой. — У Ребеки тяжёлая рука. — Если дойдёт до драки, расклад в мою пользу, — с тенью усмешки ответила Кэролайн и внушительно произнесла: — Пожалуйста. — Не доводи до того, чтобы я в итоге пожалел об этом, — после коротких раздумий попросил он, кивнув. — Не стану, — улыбнулась она. — Но ты не ответила ей, — сощурившись, произнёс Клаус. — Твой язык ничуть не менее острый, любимая, уж я-то знаю. С каких пор ты молча держишь удар? — Я не хотела задевать её в ответ и продолжать это, — раздраженно передернула плечами Кэролайн. — Сегодня у меня не то настроение. — Какое же у тебя сегодня настроение? Ее взгляд приобрёл зеленоватый оттенок, и она мягко поцеловала его. Он скользнул рукой на ее шею, попутно углубляя поцелуй и ощущая, как она окончательно расслабляется в его руках. — На сегодня у меня действительно иные планы. Ну что, готов? — с едва заметной улыбкой на губах спросила она. — К чему? — Разделить со мной пять веков жизни, конечно. — Ты хочешь сегодня? — удивлённо спросил Клаус, стараясь скрыть промелькнувшую — он знал это — растерянность. — Это будет долгий рассказ. — Ты думал, я не вспомню, — проницательно сощурившись, сказала она. — Я не думал, что ты… захочешь. — Почему нет? Клаус пожал плечами вместо ответа, и Кэролайн покачала головой, обняв его за шею. — Любовь моя, я исчезла из твоей жизни на пять столетий. Если ты помнишь, даже когда это была неделя, я просила тебя рассказывать мне все, что ты считал важным, что происходило за это время. — Я прекрасно помню, как в первые такие наши разговоры ограничивался парой-тройкой предложений, — усмехнулся Клаус. — А ближе к концу мы говорили ночи напролёт, обсуждая всё, что только можно. — Точно, — улыбнулась она. — Я хотела знать всё, чем ты жил. И сейчас хочу. Если у тебя есть желание разделить это со мной. — Мне тебя очень не хватало, Кэролайн. Думаю, я сам до конца даже не понимал насколько сильно. Я никому не открывался уже пять столетий. — Ничего, — тихонько сказала она, прекрасно поняв, что он пытается сказать. — Главное — начни. Я слушаю тебя, любимый. Расскажи мне всё. — Хорошего было мало, — предупредил он. — Тем более мне надо об этом знать. Давай. Не бойся, — Кэролайн ласково провела пальчиками по его щеке. — Это всего лишь я. Клаус с усмешкой покачал головой. Всего лишь я. Всего лишь единственная на свете женщина, которой он открылся и не пожалел об этом. Всего лишь та, кто всегда внимательно его слушала, интересовалась его жизнью и давала, порой раздражающие, но по итогу всегда ценные советы. Всего лишь любящая и заботящаяся о нём женщина, которая после каждого своего возвращения, когда они наконец оставались одни, прижималась к нему, обнимая так крепко, будто в попытке забрать себе все, что его гложило, и говорила эти простые, но такие важные слова — «Я тебя слушаю. Говори.» И он говорил. Рассказывал ей абсолютно всё, потому что именно всё и было ей интересно. И, черт возьми, ничто больше его так не окрыляло и не освобождало, как эти разговоры. — Идём, — он потянул её за руку к кровати, и Кэролайн, небрежно скинув туфли, забралась на неё вслед за ним. Облокотившись о спинку, Клаус подождал, пока она уляжется у него под боком, положив голову ему на грудь, и, невесомо перебирая пальцами её волосы, задумчиво сказал: — Если честно, я не совсем понимаю с чего начать, дорогая. — Начни с начала. С самого. С дня, когда Кэтрин сказала тебе, что больше ты меня не увидишь. Клаус ещё некоторое время молчал, собираясь с мыслями, и, решив по возможности не углубляться в подробности, заговорил. И почти сразу понял тщетность этой затеи. Кэролайн задавала вопрос за вопросом, уточняя, и по итогу планировавшийся им как краткий рассказ монолог продолжался вплоть до самого рассвета. Разочарование, предательства, ярость, гнев, мимолётные радости, моменты тишины и спокойствия и снова убийства, ссоры, ненависть, страх — и все это десятилетие за десятилетием. В какой-то момент он сам не понял, как перестал пытаться скрыть нелицеприятные или же те, что пытался забыть все это время, детали. Он просто говорил, высказывая всё, что накопилось в нем за эти пятьсот лет. И в этот же момент Кэролайн перестала задавать вопросы, молча слушая его. Её ритм сердца не изменял своего ритма на протяжении всего рассказа, дрогнув лишь трижды — когда он описывал бегство из Нового Орлеана, смерть Кола и свои мучения от проклятья после убийства одного из братства Пяти. — И вот мы все здесь, — хрипловато усмехнулся он, когда солнечные лучи уже вовсю заливали комнату. — Хейли желала найти зацепки о своей семье, меня вслед за ней заманили сюда ведьмы, угрожая нанести вред ребёнку, а Элайджа пожаловал, чтобы петь баллады о счастливой семье, полной любви и верности, которой мы станем, стоит мне проявить каплю отцовских чувств. И ты. Тоже здесь. Принявшая около часа назад сидячее положение Кэролайн чуть улыбнулась ему и тут же опустила взгляд, пробормотав: — Да уж, насыщенно. — Я предупреждал, — усмехнулся Клаус и поднялся, чтобы промочить охрипшее от долгого разговора горло. — Будешь? — Давай. Взяв у него стакан с виски, она задумчиво поболтала им и снова легла, подперев голову согнутой в локте рукой. — Прости мне такой интерес именно к этому вопросу, но все же… Ты переспал с ней, потому что был пьян и не особо разборчив, а она на самом деле ненавидела тебя и легла к тебе в постель, потому что хотела отыграться. Все верно? — В общем, да. — Потрясающие условия для зачатия ребёнка, — качнула она головой и сделала глоток виски. — Ну, уж как есть. Что скажешь? — он с интересом поглядел на неё. — Обо всем этом. — Прежде всего, — неторопливо начала Кэролайн и подняла на него серьёзный взгляд, — Элайджа кое в чем прав. Не во всем. Но в чём-то — да. — И в чем именно? — спросил он, сощурившись. — Я не считаю, что этот ребёнок как-то изменит тебя, — прямо сказала она. — Либо он вызовет то, что в тебе и так есть, либо ничего не изменится вовсе. Но ждать, что пелёнки и погремушки сделают из тебя этакого среднестатистического отца семейства, лично я бы не стала. — Значит, ты не считаешь, что я обязан измениться? — быстро спросил Клаус с искренним интересом. — Видишь ли, любовь моя, — с тенью усмешки начала Кэролайн, опустив взгляд в стакан, — я смею думать, что всё-таки немного тебя знаю. И то, что Элайджа называет «измениться», я называю «раскрыться». Мы оба понимаем какое детство было у тебя, — чуть мягче произнесла она. — Захочешь ли ты, чтобы такое же было у твоей плоти и крови? Едва ли. Бросишь ли ты его на произвол судьбы? Тоже нет, хотя возможность такого исхода и была более чем реальна, и тут я отдаю должное ораторскому мастерству твоего брата. Он убедил тебя не делать этого, и хорошо, что так. Пойми, ни ребёнок, ни я, ни Элайджа не можем заставить тебя поменяться, Клаус. Лично я даже пытаться не собираюсь. И ребёнок не будет, поверь мне. Единственные изменения, которые могут с тобой произойти, произойдут, только если ты сам этого захочешь. А опасаться насильного влияния на себя от кого-то из нас тебе совершенно не нужно. — Вы можете возненавидеть меня, если этих изменений не будет, — медленно сказал он, не глядя на неё и неосознанно крепче сжав стакан в руке. — Или уйти. Кэролайн несколько долгих секунд просто смотрела на него, но вот усмехнулась и проговорила: — Учитывая, что мы с тобой связаны судьбой, не думаю, что ты боишься моего ухода. Что же до твоей семьи… — А что насчёт ненависти? — перебил её Клаус. — Могу ли я возненавидеть тебя? Я не знаю, что ты должен сделать, чтобы это произошло, — честно призналась Кэролайн и торопливо добавила: — Но, пожалуйста, давай ты не будешь проверять мои пределы, хорошо? Это тот вопрос, на который я совсем не хочу получать однозначный ответ. — Я к тому… Если бы ты узнала, что я бросил своего ребёнка, ты бы возненавидела меня? — Нет. Я бы стала считать тебя трусом, только и всего. Клаус изумлённо поднял брови и тут же усмехнулся, качнув головой. Кэролайн лукаво улыбнулась и допила свой виски. — Я успел позабыть об этой твоей прекрасной черте. — Я всегда прямо говорила тебе, что думаю, — приподнявшись, пожала она плечами. — Да. И я всегда уважал тебя за это. — Знаю, — улыбнулась она. — Так вот, что же касается твоей семьи… Не думаю, что ты боишься их ненависти — вы все периодически друг друга ненавидите и ничего. А вот уйти… Ребека уже пыталась и не единожды, — Кэролайн испытующе поглядела на него, — И этот вопрос ты тоже решил. Ребёнок… Что ж, ненависть возможна, да. Но что-то мне подсказывает, что её не будет. А покинет он тебя не раньше, чем через восемнадцать лет, поэтому мне кажется, ты несколько рановато даже по своим меркам начал беспокоиться об этом. — Ты думаешь, он не будет ненавидеть меня? — ровно спросил Клаус, хмуро смотря на неё. — Нет, — с едва заметной улыбкой покачала головой Кэролайн. — Я думаю, что ненависти он точно не будет к тебе испытывать. Знаешь почему? Потому что ты уже этого боишься. А значит, будешь делать если не всё, то хоть что-то, чтобы не допустить этого. Клаус нахмурился ещё больше и отошёл к окну, невидяще глядя на раскинувшиеся под окнами обширные яблоневые плантации. Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой. Её уверенность, бесспорно, облегчила тяжесть бремени, камнем лежащего у него на сердце, даже дышать стало немного легче, но… Но даже Кэролайн, порой, ошибалась. Он вдруг почувствовал, как она прижалась грудью к его спине, обняв руками за талию и положив подбородок ему на плечо. — Не надо, — проговорила она, когда его ладонь накрыла её руки, и легонько поцеловала его в шею. — Не накручивай себя. Всё, что ты можешь делать сейчас, это защищать Хейли. И ты справляешься с этим. Так будет и дальше. Возникнет проблема — ты её решишь. Потому что это то, что ты умеешь делать. Это то, что ты делал тысячу лет. Защищал свою семью. Просто продолжай. И все получится. Вот увидишь. — Не то что бы я получил от них много благодарности за это, — закатив глаза, пробормотал Клаус, невольно расслабляясь от её прикосновений. — Ты и не должен. Ты взял на себя обязанность старшего и, будем откровенны, твои способы защитить их были довольно эксцентричны. Мало кому понравится, когда их без конца укладывают в гроб без их согласия на десятилетие-другое, согласись. Тебе бы точно не понравилось. — Я просто хотел защитить их от Майкла, — устало вздохнул он. — И не дать им уйти от себя, — мягко дополнила Кэролайн. — Ты и со мной пытался так поступить, помнишь? И я более чем уверена, что если бы удалось, угрызений совести ты бы испытывал немного. Но, как думаешь, дождался бы ты от меня благодарности? — Нет. — Нет, — согласилась она и вздохнула. — Ребёнок — существо куда более нежное и хрупкое, чем Первородный вампир, Клаус. В него тебе усыпляющий кинжал не вонзить. Тебе придётся защищать его другими способами. И защищать тщательно, учитывая, какой интерес к нему уже проявляют ведьмы. — И как же? Это же ребёнок. За ним надо будет постоянно смотреть, воспитывать, ему нужно будет подбирать окружение — нянек, воспитателей, охрану. Кэролайн тихонько рассмеялась и, ещё раз поцеловав его в плечо, отстранилась, проговорив: — Ты движешься в верном направлении, любимый. У тебя есть ещё девять месяцев, чтобы все продумать. — Восемь, — пробормотал Клаус и, с нежностью поглядев на неё, тихо сказал: — Спасибо, Кэролайн. Она с улыбкой на губах чуть кивнула в ответ и, взявшись руками за стол, облокотилась о него. Неторопливо подойдя к ней, Клаус убрал прядь волос ей за ухо и, приподняв её голову за подбородок, внушительно сказал: — Но в любом случае мне понадобится твоя помощь. — Нет, не понадобится. — Кэролайн… — У него будет мать, — твёрдо перебила она его. — Но, даже если с ней не сложится, будет тётя. Я ему чужая. — Чушь собачья, — отрезал Клаус. — Каким образом ты можешь быть ему чужой, если его отцу ты самый близкий человек? Кэролайн ласково улыбнулась и, на миг прикрыв глаза, мягко ответила: — Клаус, как бы безумно я этого не хотела, это не мой ребёнок. То, что я понимаю всю эту ситуацию, не отменяет того факта, что я очень, очень… зла на то, что все так сложилось. Не заставляй меня лицезреть, как твой ребёнок будет звать другую женщину мамой. — Я не хочу, чтобы это вставало между нами. — Оно и не будет. Я сказала, что этот ребёнок появился к лучшему для тебя, и я не отказываюсь от этих слов. Но для меня… Постарайся понять какого мне. И не проси меня делать то, что принесёт мне ещё больше боли. Клаус несколько секунд всматривался в неё прежде, чем произнести: — Я бы хотел, чтобы это был на… — Не надо, — быстро перебила она, зажав ему рот ладонью. — Я бы тоже этого хотела, но не говори этого вслух. Она его мать. И этого не изменить. Отцу нельзя говорить такие вещи. В чем Элайджа точно прав, так это в том, что ребёнок — это дар. Не гневи природу, говоря подобное. Клаус медленно убрал её руку и внушительно сказал: — Ты меня услышала. — Услышала. — Хорошо. А что насчёт всего остального? Что скажешь об этом? — О Марселе, короне и Новом Орлеане? — уточнила Кэролайн и пожала плечами, отведя взгляд. — Не помню упоминала ли я, но эту историю я уже успела услышать от самого Марселя. И она довольно сильно отличается от твоей, чему я совсем не удивлена. — Я не лгал тебе, — нахмурившись, резко сказал он. — Знаю. И он тоже. Что я думаю об этом? Думаю, что Марсель с блеском усвоил все твои уроки, — она посмотрела на него светло-голубыми глазами и чуть улыбнулась. — Он очень похож на тебя. — Но…? — проницательно добавил Клаус. — Но, — вздохнула она, — кое-чему он все же научился самостоятельно. — Ты считаешь, что из него вышел лучший Король? — Я не это хотела сказать, — торопливо проговорила Кэролайн и поцеловала его в щеку. — Не злись. Я не знаю кто из вас лучший король. Я ведь не знаю как справлялся ты, когда основал город. Но я вижу, как к нему относятся его люди. Они преданы ему. И преданы не из страха. Они любят его и уважают. А это как раз то, чем ты всегда пренебрегал. — У меня есть сила, превышающая их суммарные силы в десятки раз, — пожал он плечами, и Кэролайн, улыбнувшись, окольцевала его шею руками. — Да, верно. Ты у меня самый сильный. Но если ты и вправду хочешь быть Королём, этого недостаточно. Власть, которая держится на любви, куда прочнее власти, что держится на страхе. — Спорно. — Как знаешь, — вскинула она руки, сразу сдаваясь. — Я не хочу сейчас вступать с тобой в полемику. Но суть в том, что если ты не собираешься уничтожить всех вампиров Марселя и заменить их своими, они будут помнить то, как было раньше. А значит будут при первой же возможности искать способ свергнуть тебя. Тебе нужно или предложить им что-то стоящее взамен, чтобы они добровольно согласились служить тебе, или показать им, что ты — их единственный шанс на светлое будущее. — Если они откажутся, у них этого будущего не будет вовсе. — Смерть эфемерна, любимый. Ты до последнего не веришь в то, что она пришла за тобой, пока её дыхание не опалит тебе шею сталью топора на плахе. Нет. Чтобы они пошли за тобой, угроза должна исходить извне, а не от тебя. — Ведьмы? — задумчиво спросил Клаус. — Или оборотни, — пожала плечами Кэролайн. — Разницы как таковой нет. — С оборотнями Марсель разобрался. Остатки укрылись на болотах и носа оттуда не показывают, — пробормотал он и через секунду воззрился на Кэролайн. — А ведьм он подчинил своей воле с помощью Давины Клэр, запретив им использовать магию. — Он очень умён, — красноречиво изогнув бровь, сказала она. — Но долгое порабощение вызывает недовольство. А недовольство порождает бунты. Только и нужно, что помочь этому бунту стать таким, чтобы Марсель не смог совладать с ним. Скажем, использовать и оборотней, и ведьм одновременно. — Я думал пойти другим путём, — хмуро произнёс Клаус. — Более быстрым. Отрубить голову змее, а если ее придатки будут сопротивляться новой власти, внушить каждому беспрекословное подчинение и преданность. — Более быстро и более грубо, — сложив руки на груди, кивнула Кэролайн. — Но тоже вариант. Как в итоге поступить решай сам. Но что насчёт самого Марселя? — А что с Марселем? — пробормотал он, рассматривая стену за её спиной. — Ага, поняла, — с хитрой улыбкой протянула Кэролайн, сощурившись. — Значит, он всё-таки семья. — Вовсе нет, — скривился Клаус. — Хорошо, как скажешь, — с лёгкостью пошла она на попятную, все также улыбаясь. — Перестань, — закатил он глаза, и Кэролайн глухо рассмеялась. — Ты, главное, для себя ответь на этот вопрос. Война, а то, что ты задумал иначе не назовёшь, выигрывается не этим, — легонько надавила она пальчиком на его грудь, — а вот этим, — невесомое прикосновение ко лбу. — Определи для себя с кем ты воюешь — с сыном или узурпатором. И на что в крайнем случае ты готов пойти, чтобы победить. Но, Клаус, — она притянула его к себе за талию и, подождав, пока его глаза нехотя встретятся с её, внушительно произнесла: — если у тебя уже сейчас есть сомнения, не выноси ему смертный приговор. Ты воспитал его. Вырастил его. Он тоже, по сути, твой ребёнок. — Который отнял то, что принадлежит мне, — отрезал он. — Ну, учитывая, что ты называл его сыном, можно сказать «унаследовал», — чуть усмехнулась она и вздохнула на его раздражённый взгляд. — Я к тому, чтобы ты не делал того, что потом не сможешь исправить. Не давай гневу решать за тебя. В вашей семье всегда кто-то тянул одеяло на себя — что же удивительного в том, что Марсель вырос таким же? — Слишком на многое он позарился. — Так и отцом ему был не Элайджа, — парировала Кэролайн. — Это твои аппетиты, любовь моя. К тому же, — чуть помедлив, продолжила она, — если опустить вопросы семьи, он может быть очень тебе полезен. У него есть опыт правления этим городом. Он знает его, как никто другой. Он знает этих людей, как никто другой. — Я не хочу его убивать, — через силу произнёс Клаус и поднял на неё тяжёлый взгляд, — но сделаю это, если иначе мой ребёнок не будет в безопасности. Кэролайн несколько долгих секунд глядела на него прежде, чем поднять руку и красноречиво постучать пальцем по его груди. Не этим. Клаус усмехнулся и, поймав её руку, прижал к щеке. — Я тебя услышал. Спасибо, mi amor. — За что? Я ничего не сделала. — За то, что вернулась ко мне. Прежде всего, за это. Взгляд голубых глаз приобрёл синий, океанический цвет, как она притянула его за шею и поцеловала — горячо и жадно, переплетая их языки и прижавшись всем телом. Рывком вжав её в себя одной рукой так, что она даже чуть приподнялась над полом, Клаус с нежностью скользнул ладонью по её лицу к волосам и прижал её ещё и за затылок. — Всегда, — шепнула Кэролайн в секунду передышки, и он, тут же остановившись, медленно подался назад. — Это обещание? — Оно самое, — лукаво улыбнулась Кэролайн и, изогнув руки за спину, медленно расстегнула молнию платья. — И, раз уж мы оба не спали всю ночь… Как насчёт того, чтобы освежить голову, приняв душ? Платье скользнуло на пол, и Клаус с нескрываемым во взгляде голодом прошёлся взглядом по ее телу. Сильному, крепкому и в то же время изящному и плавному, на котором из одежды остались лишь чёрные кружевные трусики. Самому желанному и прекрасному телу на свете. — И, да, ещё кое-что, — выдохнула она ему в губы, положив его руку себе на талию и направив её дальше к ягодицам. — По поводу Давины Клэр. — Я тебя внимательно слушаю, — хрипло выговорил он, сжав её зад ладонью и наблюдая, как её пальчики неторопливо расстегивают немногочисленные, оставшиеся после вчерашнего вечера пуговицы рубашки. — Мне нужно, чтобы ты пообещал, что не тронешь её, — прерывисто сказала Кэролайн и сглотнула, когда его рука плавно переместилась между ее ног. — И с чего бы мне это делать? — спросил он, перестав касаться её всего на секунду, чтобы поскорее снять рубашку. Кэролайн внезапно перехватила его руку, не давая снова коснуться себя, и мягко, будто извиняясь, произнесла: — Она моя племянница, — Клаус изумлённо распахнул глаза. — Много раз внучатая, конечно, но все же… — А ты умеешь преподносить вести, — прочистив горло, пробормотал он. — Я сбила тебе весь настрой? — с каплей иронии в извиняющимся голосе спросила она, и Клаус усмехнулся. — Не думаю, что на свете существует что-то, что может сбить мой настрой тебя, любимая, — Кэролайн взвизгнула, когда он резко подхватил её за бёдра на руки, и засмеялась, схватившись за его плечи. Перехватив её одной рукой за талию, Клаус аккуратно убрал с её лица пышные, вьющиеся, сводящие его с ума золотистые волосы и, чуть улыбнувшись, коротко кивнул: — Я её не трону. Обещаю. А теперь поцелуй меня, чтобы я не думал, что ты все это затеяла только для того, чтобы преподнести мне эту «радостную» новость. Кэролайн широко улыбнулась и прильнула к нему в нежном поцелуе, попутно неслышно шепнув: — Я люблю тебя. Клаус крепче сжал её талию и, не отрываясь от выражения своих чувств ее губам, переместил их в ванную. И выпускать её из неё он совершенно точно не собирался ближайшие несколько часов.