ПРОДАТЬ ДУШУ ДЬЯВОЛУ

Все исписанные буквы, которые двоились в глазах и проносились комом от прочитанного просто стёрли его руки. Я лежала и не могла даже на минуту понять, почему это должно быть о нём. Мне было сложно взять и стать не спящей, когда его сон коснулся плеч в этом ложе, где нас двое. Я не знала, где он был с утра и почему так устал, но мне хотелось просто беречь эти минуты спокойствия в его сне, хотелось перестать дрожать и просто не издавать и каплю звуков, которые могут нарушить этот диссонанс в груди. Он спал чутко, что-то бормотал несуразное и крепко зажимал мою талию, будто бы говорил с кем-то во сне, а возможно проживал там свою жизнь, изведуя тепло моих кожных покровов. Я чувствовала каждый его шаг по моему телу тёплыми руками, запоминала каждую секунду неспокойствия по его губам и чувствовала запах кристаллически свежого парфюма, даже не знаю с чем возможно сравнить его аромат. Казалось, что я не чувствовала таких нот раньше, они отличались от сугубо мужского Chanel и Armani, будто бы он сам наполнил себя ароматом, который будет искать каждая нимфоманка, как только дотронется до него. Но я совершенно не любила парфюмы, у меня дома был один флакон, подаренный на день рождение отчимом, кажется Кристина Агилера, и вот так он мне приелся, что я даже поменять его не могла. Затем я все-таки отхватила на распродаже в Лэтуале Si Armani, и запахла весной, дюжиной устриц и шампанским. Вот так невесомо разлетался этот аромат от шеи до ключицы и дарил мне настроение. Потом я уже не меняла его, я даже не понимала всех этих изысков по типу Montal и Kirke, которые так ассоциативно были связаны с высшим обществом и эскортницами. Мне не хотелось пахнуть, как они. Мне было достаточно пахнуть собой, своим ферамоном, который так отчётливо оседал на запястьях после душа, это был запах нежности и орхидеи, будто бы я слишком невинна и юна. Но я была уже не так юна, чтобы быть невинной, и все равно пыталась сохранить этот запах, пока он не пропал из моей жизни и появился Макс, а с ним тошнотные Kilian и Dior с магазина, где разливают нишевую парфюмерию. И как я была рада таким подаркам от него, просто светилась от счастья, когда часть своей зарплаты Макс мог потратить не только на допинг. Каким тогда призрачным было наше счастье, настолько поверхностным, далеким от реалий и грустным, что я сама поверила в заботу и тревогу обо мне, которой совершенно не было. Мысли оседали туманом горькую правду, я сново вспомнила момент, когда стала игрушкой в руках Егора, и когда меня просто так отдали даже без пристрастия и войны. Мне просто казалось, что за меня будут бороться даже с самим собой, но на самом деле бороться нужно было только мне. Легко проваливаюсь на самое дно горючих воспоминаний и понимаю, что просто не выплыву с этого круговорота правды, слишком сложной она мне далась, чтобы сейчас нырять с головой и вспоминать ту жизнь, где была сплошная игра, а не мое существование. Чем сейчас лучше эта? Я не могу найти ответа на этот вопрос, но почему то наручники мне надели здесь, а я думаю, что в прошлой жизни. Сама не понимая, как привязываюсь. Стоп. Я привязываюсь? Легко, совершенно без лишних движений поворачиваюсь к нему лицом, чувствуя, как сильная рука не убирается с моей талии, а ещё больше зажимает между пальцев. Я вижу перед собой человека, который устал, который так красиво спит, что хочется его срисовать. И это абсолютно не тот человек, о котором рассказывается в таинственном дневнике. Нет. Это не может быть о нём. У меня в голове происходит диссонанс, и я просто даже смахиваю все фразы о том, как похоже наше обитание с той героиней. Я тоже Саб, и не потому что меня зовут Сабина. Я просто прирученная лань, кошка на поводке, девушка по желаниям, кто-либо, но я его. Как тепло от этого слова, мне даже кажется, что я схожу сума, видя в этих отношениях что-то большее, что вижу пока что только я. Не понимаю почему, и как возможно здесь что-то испытывать больше, чем отвращение, я усугубляюсь в его дикие махинации с моим существованием и просто иду ко дну, к черту, но видя в этом какой-то шарм. Легко провожу рукой по его волосам, пытаясь ощутить их по ладоням, почувствовать его, понять. И я не нахожу ничему оправдания, кроме того, что всё, что я читала сейчас не имеет никакого значения. Моя ладонь касается его головы, затем проходит по лбу, и медленно спускается пальцем по носу, я с дикой осторожностью провожу по губам пучками пальцев, ощущая жар, который исходит от него, и от этого становится даже не по себе. Я трогаю человека, который спит. И он может в любой момент проснутся и это ему не понравится. Но мне так все равно что мне за это будет, я хочу наслаждаться его присутствием, и полностью тонуть в омуте этих эмоций. На Егоре чёрная футболка с рисунком кинозвезды и тёмно-синие джинсы, он залез сюда даже в ботинках, которые по всей видимости просто не захотел снимать. Но мне хочется помочь ему раздеться, и я немедленно пропускаю себя сквозь его объятия и опускаюсь к краю кровати, выворачиваясь по пути, чтобы не разбудить его чуткий сон. Легко хватаюсь шнурков на ботинках и развязываю их двумя руками, медленно снимая с пятки башмаки. Один за одним, получая адреналин по венам от каждой секунды его сопения. Егор лежит так неудобно, что я кое-как, с горем пополам принимаю его позу, чтобы снять обувь. Yes. Это даже выходит у меня, и ботинки летят на паркет, задевая звуковой сигнал громче, от чего скрежет по зубам чувственно касается моей ушной раковины. — Тихо-тихо. — пытаюсь утихомирить себя же и уверенно возвращаюсь назад, ложась прямо на помятую подушку. Мое сбывшееся дыхание проходит прямо через уши, так сильно мне хотелось сопеть от диких ощущений в груди. Егор только громче что-то промямлил и сразу же ухватился рукой за подушку, проводя по моей шеи, что то нащупывая и сильнее зажимая меня локтем, так что я просто стала заблокирована от поворота головы. Затем он с размахом закинул на меня ногу и прижал тело своим навесом, не разрешая даже во сне поступать по-своему. Мне было сложно дышать и быть обездвиженой, но я не могла просто по-другому нарушить его сон. И всё, что мне оставалось, так это молча уснуть, не подавая ввиду, что сны будут неудобными, как и поза. Я не знаю сколько часов прошло и как быстро сменилось небо за панорамным видом, но я просыпалась так часто, и видела только одну картину — он спит. И так сладко, что проваливалась за ним следом в Царство Морфея. Пока сильная рука не повременила свои заключения и не исчезла с моей шеи. Я почувствовала некое освобождение, мне сново можно было дышать двумя ноздрями сразу, не это ли облегчённость? Но как только пришла некая свобода, празднику было слишком рано восторгаться. Егор проснулся. Но проснулся он не таким нежным, как был до этого, возможно мне просто хотелось так думать, но это совершенно не перепляющиеся картины реальности. Его руки прошлись по моим бёдрам, поглаживая их с неймоверной отдачей, будто бы он хотел сделать мне массаж или убедиться что я жива была под его воздействием. Мне хотелось сладко замурчать и открыть глаза, но что-то внутри требовало оставаться незамеченной. Рука сильного мужчины вмиг перенеслась ниже бёдер, заглядывая под длинную футболку и проводя пальцами по трусикам. Oh, shit. Мне кажется я намокла моментально от этих касаний, даже не успев опомниться. Нет. Ну не будет же он сейчас приставать ко мне? Будет. Его шершавые пальцы вмиг коснулись моей pussy, раздвигая тоненькие складочки между собой и проникая к горбинке, затем дерзко ухватывая самый лакомый кусочек и теребя наслаждение. Я не могла удержаться и просто повисла от дикого волнения внизу живота. Легко закусывая губу, и тихо издавая протяжный стон, меня выдали мои эмоции. — Не спишь? — Неа. — отвечаю всё ещё с закрытыми глазами. — Меня просто вырубило возле тебя. — Егор резко вошёл внутрь двумя фалангами, массируя мокрую дырочку. — Аххх…. — сердце ещё больше запаниковало от таких страстей. — Собирайся. Мы едим по делам. — сразу же вытащил свои пальцы Булаткин, замыкая на замочек желанное удовольствие. — Уже? — открываю глаза и ною словно кошка. А его фаланги вмиг касаются моего рта, от чего приторный запах обволакивает всё пространство теплом. Нежно посасываю сантиметр за сантиметром, смотря на него как покорная лань. — Продолжения не будет. — выходит брюнет и тут же хватает меня за горло рукой, сжимая равновесием дыхание. — Будь послушной. — Хм. — пытаюсь захватиться за каплю воздуха. — Мы едим тебе обновить гардероб, поэтому у тебя есть двадцать минут, чтобы я не волновался. Егор сразу же отпускает хватку и поднимается с оковов постели, осматривая вид с окна. Он не смотрит на меня, не провожает взглядом, а лишь сосредоточено изучает наступивший вечер. А я глаз не могу оторвать от его силуэта, возбуждение проходит сквозь меня отчётливо, раня и вовлекая отдаться своим эмоциями прямо на показ. Но я знаю, что не имею права его злить, мне нужно получить коннект доверия, а не быть сложной задачей в его расчётах. Егор молча и бесследно исчезает с комнаты, прикрывая дверь, и не роняя больше и слова. Я чувствую, как между нами что-то вырисовывается, и мне страшно от того, что это может быть только в моих фантазиях. Взор медленно падает на спрятанный дневник, и мои мысли меняются со скоростью ветра, задавая другой темп истории. Неужели мне действительно может стать страшно от его поведения. Нет. Мне будет страшно узнать больше, чем это возможно, узнать, что всё это правда, а не чей-то вымысел. Откидываю все сомнения прочь и поднимаюсь с помятой постели, наблюдая за тем, как город собирается встречать ночь. Все эти люди внизу тоже кому-то преданы, или кем-то, как и я. *** — Что мы будем покупать? — кидаю взор на Егора, который ищет что-то в своём телефоне, пока водитель ведёт майбах по свободной трассе. — Будем менять тебе гардероб, не всегда ведь ходить в моих футболках. — его взгляд пересекается с моим в самодовольной ухмылке. И правда, у меня совершенно нет вещей, только парочку подаренных им dress на рейвы и свои, в чем я пришла в этот дом. — Я думала мы выберем наряд для нового выхода. — Пока он не предвидится, но обязательно что-то найдём на будущее. — У тебя хороший вкус, — невзначай провожу рукой по его запанкам, видя там инициалы первых букв. Сегодня он весь такой в рубашке цвета моря и жилетке в шахматку, которая безумно подходит под этот стиль. Тёмные брюки не в полосочку, а с накладными карманами, часы цвета металлик и пару браслетов на левой руке добавляют этому look’у огня. Но Егор не принимает мой жест похвалы и просто убирает руку от ведомого поглаживания, расставляя между нами знаки препинания. Чёрт. Между нами опять расстояние, будто бы он держит на невидимом поводке, и я то ближе, то дальше по его указаниям. Эта ситуация даже немного больно проходится по рёбрам. Ведь сегодня я его любовница, а завтра он даже смотреть на меня не захочет. И эти эмоциональные качели делают больно моему самолюбию, показывая просто нужное место. Мое место. Но я не могу оставлять след недоговорённости или показывать обиду, мне хочется быть ближе, хочется, чтобы он терял рассудок от меня и доверял. Легко перевожу тему, пытаясь замять эту паузу собой. — А потом поедем кушать? Я так проголодалась. — смотрю в окно яркого мегаполиса, видя башню Федерация. — Поедем. — А что ты любишь из кухней мира? Может японскую? Или китайскую? — пытаюсь быть вежливой. — По настроению. — не совсем приветливо отвечает брюнет. — Ммм. Я тоже так. Но больше нравится японская. — Это когда с тебя роллы едят, а ты такая лежишь без эмоций? — переводит взгляд в мою сторону Булаткин. — Экзотично. Но я привыкла есть палочками суши. — Не плохо. — пересекаются наши взгляды, словно обжигающе. — Но мне кажется, что на этом столе было бы круче тебя трахать, чем кормить. И от сказанных слов моментально закипает мое давление за 150, становится жарко и не по себе, будто бы нас подслушивают. Кажется момент пойман, главное его не потерять, пока он так искристо рассказывает о своих планах. — А у тебя был секс в ресторане? — Мне делали минет, когда в зале была полная посадка. — Ммм, — протягиваю, представляя эту опошленную картину. — А в примерочной? — Ещё нет. Наш диалог резко перебивает остановка на паркинге, от чего брюнет сразу же переводит внимание на водителя. — Подожди нас здесь. Я маякну, когда освобожусь. — Хорошо, Егор Николаевич. Брюнет сразу же открывает дверь, показывая мне на ручку, и я моментально выхожу с салона, ощущая дикий холод по оголенным ногам. На мне платье с прошлой вечеринки и даже нет намёка на колготки, которые сейчас бы очень хорошо сыграли в такую погоду. Чувствую, как холод пробирает до пальчиков и становится не по себе, но все чувства и эмоции вмиг затмевают, когда его рука касается моей ладони. Егор резко хватает меня и ведёт в сторону лифта, будто бы я сама не справлюсь. — Холодно? — Немного. — Сейчас будет теплее. Дверь лифта открывается как по волшебству и мы заходим в кабину, оставаясь один на один с демонами друг друга. Булаткин вмиг нажимает нужный этаж и облокачивается назад, рассматривая каждую часть моего тела, самодовольно ухмыляясь, видя мое повиновение только от одного его взгляда. От него больше и слово не проскальзывает, только взгляд, который так пленительно опускает мои зрачки вниз. Хочется затеряться в этом омуте или просто не дышать, только чтобы перевести его взгляд на юг, а свой на север. Кажется я уже забыла, как мне было холодно, пока его шаг ко мне не стал таким горячим и диким, от чего ноги затрусились ещё сильнее. Егор резко схватил меня за шею, приближая к своим губам, так, что я совсем перестала чувствовать своё тело. Всё вокруг стало ватным и таким сладким, что хотелось просто закрыть глаза, ведь все прекрасные вещи нам почти не заметны. Его губы были настолько близко, что обжигали этим трепетным секундным дыханием. Я хотела поцеловать его. Нет, вру. Я хотела засосаться с ним по самые гланды, только чтобы сново почувствовать себя окрылённой. Но резкое открытие дверей лифта на нужном этаже перебило все мои девичьи желания. Мой взор мимолётно коснулся людей, которые стояли прямо перед нами и хотели войти в кабину. Лёгкий шёлк его касаний перебил все внутренние разговоры и желания. Егор только сильнее схватил меня за руку, от чего я даже немного струсила, этот жест его ладонью, был отчётливо показан мне и всем вокруг, словно я его, и ничья больше. Так обнимают только свою женщину. И мне хотелось просто продлить эти касания не до выхода с лифта, а на ещё тысячу секунд его внимания, разделить все эти хрупкие знаки на один большой в мою пользу. Но нет. Он просто потащил меня как собачку по всем бутикам молла, показывая как легко и просто он будет покупать вещи, совершенно не задумываясь о цене, как однажды купил меня. Это была не близость взглядов, мыслей и коннект, который мне так был нужен. Это был контракт, который я заключила с ним ещё тогда, в том кабинете, откуда хотелось убежать. На меня надели поводок, а я хочу превратить его в чокер. Но есть ли путь назад, и почему я себя обманываю чувствами, которые почему-то возникают на горизонте наших взаимосвязей. Неужели я просто хочу привыкнуть к обесцениваю женщины и её эмоций. Неужели я просто хочу представить, что меня не купили, а я сама пришла, чтобы любить. Магазины менялись словно обёртки самых красивых конфет, я не чувствовала ничего к этим вещам, которые мне показывали консультанты. Я чувствовала сама себя вещью. — Девушка, подберите нам несколько look’ов на выход, и принесите в примерочную. — произнёс брюнет, продолжая залипать в телефон. — Хорошо, сейчас. — ответила консультант. — А может я сама посмотрю? — Нет. И от его взгляда в мою сторону повеяло самым холодным ветром, я понимала, что совершенно не нахожусь в своих руках. Я нахожусь в его. И даже настроение зависит от каждого его слова ко мне. Хотелось упасть на пол и умолять остановить всё это. Но мне казалось, что я уже зашла слишком далеко. Я не знала как привлечь внимание, я не знала, как показать ему, что я нуждаюсь в заботе и тепле, а не его холодном взгляде. Я ничего не знала. «Саб не имеет права чувствовать.» — крутилась строчка с контракта. И я понимала, что уже давно его нарушила. Не соблюдая никаких к чёрту правил, моё внутренние желание перевесило все возможности, которых у меня не было. Резко подходя ближе и обхватывая шею Егора руками, я вмиг пристрастилась к его губам, уверенно целуя и отдавая всю себя этому дерзкому поступку. Мне хотелось забыть, что я его Саб. Хотелось просто стать его женщиной.