ПРОДАТЬ ДУШУ ДЬЯВОЛУ

Захватывал дыхание дёснами, чтобы быть тише его гнева снаружи. Молча стою в проёме дверей и наблюдаю за всем хаосом вокруг. Егора реакция была неоднозначна. Он молча провёл по мне взглядом, видя в руке пакет, и словно вся его злость провалилась вниз, ушла, забилась, то, как он кричал, испарилось где-то глубоко, оставшись только пресным воспоминанием в голове. Я не понимала, почему он так отреагировал на то, что я захотела самостоятельно сходить в магазин. Или же очень хорошо понимала. Но не хотела признаваться себе в этой оплошности, баге в системе, когда женская история — это манипуляция, даже вот таким совершенно безобидным способом. Мне казалось я видела его другим, человеком, который потерял самоконтроль, отключил свой мозг и не мог держать на пульсе ситуацию. Он словно без меня не мог. И это, признаюсь честно, меня приятно грело, как шаль в осеннем саду, где хотелось сидеть на качале, даже в холодную пору. Мне было сложно сдержать свою улыбку от его вида, когда все его руки были по локоть в красном перце и других вкусах этих упаковок. Когда его полотенце пропиталось специями для рыбы, и это было весьма утешительно и даже немного умилительно. Хотелось пошутить, что мне придётся идти во второй заплыв, но это за меня сделал Николай Борисович. — Егор, а вот и Саба. Только судя по тому, что произошло на кухне, нужно заново пойти в маркет. Но ответа от брюнета не последовало, он просто резко откинул корзину вниз, и она с неким грохотом коснулась паркета. Я не знала, что от него ожидать и сделала шаг вперёд, чтобы не стоять в проёме дверей. Булаткин только цепко провёл скулами, злостно выдыхая, обошёл меня и направился на выход с кухни. Мне было сложно сейчас взять и сдержать свой смех, от его поведения, поэтому получилось только легко улыбнуться родителям. — Сабочка, хорошо, что ты пришла. А то сын уже тут рвал и метал. — произнесла мама Егора. — Да-да. Не может он видимо без тебя. — подтвердил отец. — Держите. Вот всё, что было в магазине, а я сейчас здесь подмету. — Не стоит, я сама. — Всё нормально, мне не сложно. Зачем вы будете себя перетруждать такой мелочью. — Вот именно, это мелочи. А ты лучше сходи к Егору, проверь как он там. — Ладно. — И возвращайтесь вниз на завтрак. — На обед, вернее уже. — подмигнул Николай Борисович. И я легко кивнув в ответ, вышла с комнаты, следуя на звук собственного сердца, куда он только мог поддаться. Поднимаясь по лестнице и видя приоткрытую дверь в спальню, всё внутри как-то отчётливо напоминало ходьбу по минному полю, я абсолютно не понимала, что меня может ожидать за этой дверью, но рвалась туда, что бы мне это не стоило. Слыша звук воды, и понимая, что он в ванной, мне хотелось как можно скорее его застать, и хоть я ещё не понимала, как реагировать на подобное, казалось всё внутри уже давно схвачено. Приоткрывая деревянную дверь и заходя внутрь светлого помещения, Егор стоял в одном полотенце, повернутым к умывальнику и яростно вытирал руки, будто бы они не смывались. Ещё бы, высыпать такое количество специй на себя, было ощущение, что он в них купался. — Давай помогу. — сразу же касаюсь его со спины рукой, проявляя заботу. Но моя попытка становится не засчитанной. — Не пытайся даже. — Здесь нужно взять мочалку. — ловкостью рук забираю с вешалки нужное средство и подхожу ближе, пытаясь донести свою помощь. — Просто уйди. Ты можешь уйти или нет? Я сам. — не хотя принимает поддержку брюнет. — Вдвоём будет быстрее. Но его стальной характер не сломить, и резко разворачиваясь, голубоглазый ладошкой хватает моё лицо и прижимает всем навесом к стенке, проходя большим пальцем по щекам, и сжимая голову конвульсивно, притягивается к моему уху. — Ты не должна покидать эту территорию. — Но у нас вроде бы другая игра, где я не девочка с контракта, а твоя невеста. Не так ли? — проскальзываю ноткой самоуверенности в его сознание. И брюнет в ту же секунду убирает запал с моего лица, перестраивая агрессию на шею, жёстче сжимая её ладошкой. — Ещё раз повторить? Моё дыхание вмиг становится затруднённым, я пытаюсь словить воздух губами и произнести хотя бы слово, но не могу, всё становится таким томным, и ватным в его руках. Брюнет будто бы ждёт мои мольбы о пощаде, а я инстинктивно начинаю стонать, пытаясь получить желанный вдох. — Сучка. Паршивая! — резко хватает меня за скулы голубоглазый, и мои закатанные глаза приходят в прежний диссонанс. — Да кто тебе вообще сказал, блять, что ты можешь играть со мной так? — Я… я… не играю. — смотрю на него жалостно. На мне белая рубашка с тремя открытыми пуговицами, под которой короткий синий топ, и лосины, в тон его чёрным от злости глазам. В секунду из этой агрессии и обезбашенности гнева вырисовывается восприимчивая страсть. Которая мне досталась в награду, и пускай он даже об этом не догадывается. Нежная ткань разрывается пуговицами по мраморному полу, его дыхание сбивается на максимум, и я просто закрываю глаза, ловя его губы и укусы на себе. Егор срывает на мне всю одежду и скидывает лосины прямо до щиколотки, затем убирает их ногой с моих заплутавшихся пяточек, и подкидывает меня в воздух, прямо на тумбочку возле умывальника. Я чувствую хлопковой тканью трусиков ледяную поверхность, и сжимаю ножки, легко обхватывая его руками. Но он не разрешает мне быть закрытой к нему, он хочет меня видеть принадлежавшему одному взору на этих квадратных метрах. Ткань бразилианов рвётся от напора его пальцев, отходя током по паху. И я теряюсь в этом закрытом пространстве, обхватывая его бёдра ногами, и видя, как белое полотенце сползает вниз, виделяя треугольники под его животом. Мне становится так же трудно дышать, до невозможности хрупко сидеть и абсолютно точно чувствовать свой пульс. Брюнет приближается ко мне своим дыханием и кусает шею, от чего я страстно мычу и стону прямо на всё своё желание чувствовать его своим. Да! Да! Да! Я не знаю, что теперь может нас вообще остановить. Его член горяч и касается моего бедра робко, он готов наказывать меня или чувствовать. И не факт, что он решил, что будет у нас на повестке дня. Мои лимфоузлы лопаются от давления его зубов, и я мычу крайне открыто, зажимая его шею к себе, чтобы быть полностью покусанной. — Да… — ловлю со своих губ первые слова. И Егор сразу же перехватывает моё дыхание своим, не давая возможности перейти в стадию спокойствия. Его губы исследуют мой рот, облизывая кончиком языка нёбо, и оттягивая тонкую кожицу на себя. Целуя меня по-французски, по-немецки, и просто со всеми слюнями. Я дышу ему открыто и грубо, чувствую этот оскал на себе. Он не медлит, он просто хочет прямо сейчас и здесь быть явным признаком дикости в этих безднах. — Аххх, — чувствую как свободной рукой он направляет свою плоть между моих ножек. Как она сочиться и прямо пытается войти в мою не большую, но такую возбужденную дырочку. Делаю большой вдох, словно мне выписали один воздух с ним напополам, и чувствую, как наши тела сливаются в неоспоримом экстазе душ. Егор входит в меня мягко, но при этом моментально начинает долбить, так громко и дико, что мой позвоночник впечатывается в эту стену, и мы нарушаем дисбаланс тишины. Я ловлю себя на мысли, что мне и вовсе не нужна эта нежность, я соскучилась по нему своенравному. Со своей острой стороной, которая не всем по зубам. А мне она до крови. — Ахххх дааа!!! — кричу ему прямо в ухо, пока он прижимает меня всем навесом и жёстко входит в тёплую pussy. Мои руки и ножки, как змеи обволакивают в замок самое терпкое удовольствие. Казалось я никогда не испытывала подобного чувства, когда хочется, чтобы тебя жёстко любили, и даже не спрашивали как. Вот и он не спрашивал. Он чувствовал, что я с ним сейчас на одной волне. Капли пота сползали с его лба по моим щекам, падая на грудь. Я не видела его глаз в этот момент, я облизывала его щеки, лоб и нос, показывая самое неделимое чувство нежности, когда тебе хочется его всего и сразу, без остатка, до полной наполненности чувств. Я придавала его грубости некую утешительную сторону. И хоть он пока ещё не понимал, как у меня удалось взять всё его внимание на себя, я уже чувствовала его последней и единственной Саб. — Малыш… я хочу тебя… — вырывается мой нежный тембр. И Егор, ещё громче кусает меня за ключицу, проходя зубами по багровой коже и сжимая её до синяков. — АХХХХ! Его горячие руки дерзко касаются моих бёдер, и прямо поднимают над столешницей, вгоняя член на полную, прорываясь глубже, и трахая меня без остатка. Наше дыхание становится целостным от эха стонов, которые пробирают его кожу. Он опускает взор на меня, и резко поднимает меня вверх, вынося с ванной комнаты, открывая дверь на встречу такому сладкому ложу. Вмиг моя спинка касается шелкового постельного, от чего пробирает неким холодом. Но это ощущение длится совсем не вечность, ведь я чувствую тёплый навес его тела, и как мы сново сливаемся в миссионерской позе. Мои ноги закинутые ему на плечи, и этот дикий оскал, с которым он хочет иметь меня глубже, и ещё значимей. Я вырываюсь от грубого вмешательства, ведь теперь я чувствую его открыто больно в своём лоне, но по прежнему не даю сползти с этой иглы чувств. Мое лоно пробирается диким вмешательством, я едва могу пошевелить своим тазом, от чего пелена находит на взгляд постепенно. Булаткин сиюминутно сжимает мое горло и входит стволом с посекундным замедлением, пытаясь ощутить как можно больше удовольствия на своих рецепторах. Я чувствую, как он уплотняется во мне, как хочет прорываться шире, открывая новые этапы удовольствия, от чего его пульс отбивается мне по горлу на запястье. Легко запрокидываю голову, ощущая этот дикий ритм его сексуальных возжеланий, и сжимаю стенки влагалища с каждым его толчком во мне. От этих фрикций Егор становится красным, он дико рычит и входит в меня с высокой амплитудой своих желаний. Но я не сдаюсь, создаю мощное трение его головки во мне, от чего она ещё больше краснеет и вырастает. — Сука. Нереальная сука! — с предыханием выкрикивает брюнет. И я ещё больше сжимаю его член в себе, ощущая, как он на пару секунд сдаётся, и просто остаётся во мне без движений. Мы сливаемся, как Белый и Голубой Нил, сходимся в одном направлении чувств и желаний, тонем, будто бы нам не нужны спасатели. Егор опускает мои ноги с плеч и падает на меня всем телом, зажимая руки прямо под бёдрами. Он не сдаётся, хоть мне показалось, что его пик уже близок. Толчки в миг набрали свою высоту и с дикостью ходили по моему лону, пока мощная волна оргазма не накрыла меня всеми дикими словами, которые я проглотила. — Аххххх, ммммххххххх…. Мои глаза потерялись с орбит, я чувствовала ноги будто ватные, моё тело меня не слушалось, я вообще не понимала, как может быть так в секунду прекрасно, что хотелось умереть, только чтобы не ощущать себя по-другому. Во мне играла целая стадия принятия и отрицания в одном лице, я хотела его каждую секунду нашего любодеяния. Егор не сбавлял ритм и долбил мое осознанное тело, до беспамятства, ощущая себя доминирующей стороной, всеми видами желаний, и просто Дьяволом, который уже не просит душу, он владеет ею сам. — Мммхх… — брюнет легко вставил указательный палец в мой рот, желая ощутить всю терпкость языка. За что я его легко облизнула, начиная посасывать. Этот тандем был настолько обезбашенный, что я даже не ощутила, как он вышел с меня. Мои глаза были закрыты, и я чувствовала дикое дыхание по ключице, и то как он тепло разливается, упираясь в мой лобок. Ему было хорошо, и это было нереально не почувствовать. Мне не хотелось окунаться в другую реальность, просто пускай всё будет так: мы на этой кровати, отдалённые от всего мира и внешних забот, подписанных бумаг и правил. Он хотел, чтобы я безмолвно его слушалась, а я просто слышала его сердце. И оно отдавало мне в грудь так открыто, что я забыла про своё.