ПРОДАТЬ ДУШУ ДЬЯВОЛУ

И нас действительно занесло в огромный детский мир, где целое царство игрушек, мягкой мебели, маленьких стульчиков, кукол барби, конструкторов Lego и одежды, как для маленьких, так и для совсем крошек. Я ходила между всех стендов, как завороженная, казалось, я еще сама та маленькая принцесса, которой нужна вот эта доска с мелками и little кабриолет для ковровых дорог дома. Егор следовал за мной, и моё сказочное настроение немного передалось ему, ведь он рассматривал всё с интересом, заглядывая в коробки детских пазлов и огромных роботов на пульте управления. — Класс! Смотри, какие крутые коврики с заданиями. — Не плохо. — Блин, сколько тут всего! Просто за день не обойдешь. — А всё и не нужно обходить. Пошли в нужный отдел. — Это в…? — не успеваю договорить, как Егор берёт меня за руку и проводит в совершенно другую комнату, где располагается царство для новорожденных. Я совершенно не понимаю почему сейчас мы здесь, ведь срок еще не большой, и нам вряд ли сейчас нужно что-то выбирать. Но. Я молчу и следую за ним. — Ты вот такую кроватку бы хотела или такую? — его рука открывает навес кружевной шторки, показывая спальное место. — Красиво очень… — высматриваю уже готовый вариант с колыбельной. — Мне кажется кровать в виде гоночной машины еще рано брать да? Или всё-таки мальчик? — загадочно интересуется блондин. — А кого бы ты хотел? — Пацана. — Мм. Я тоже. — Как бы назвала? — Нужно подумать… — задумываюсь, но не долго, так как имя уже крутилось в мыслях. — Артур. — Интересное имя. — А ты бы как? Булаткин отвлекаясь подошел к ряду колясок, словно не слышал мой вопрос, хватаясь за ручку одной из них и выкатывая ко мне. — Вот такая нравится? — Ну она же розовая. Не для мальчика. — Точно. Просто понимаешь, — оставляет на место ручник коляски и подходит ко мне ближе блондин. Его ладони вмиг касаются моих щек, сжимая их в тепле. — Что понимаю? — Если родится девочка, то все пацаны кто с ней будет общаться, будут шуганными, зная кто у неё отец. — Ты будешь очень внимательно смотреть за её окружением? — касаюсь своим носиком его игриво. Булаткин отпускает меня в свободное плавание и оборачиваясь ловит первого попавшегося медведя. — Я ей вообще ничего разрешать не буду. У неё будет самый строгий батя на свете, она такого точно не будет ожидать. — И самый лучший. — Ну тут уже как посмотреть. Берём? — показывает голубоглазый на бежевого медведя в половину его роста. — Он не влезет в тачку, — расстраиваюсь. — А мы закажем доставку! — подбадривает меня Егор и тут же ведёт на кассу. Внутри такая приятная дрожь от этих разговоров, что кажется всё внутри будет переворачиваться только от одного его касания. Я не знаю, что сегодня за день и почему он так перевернул всю мою жизнь на 180 градусов. Но я знаю, что дальше, уже не будет как прежне. *** Капли сильного дождя отбивают по стёклам многоэтажки, погода и во все не знает, как себя проявить. Егор водит по моим волосам, пока я лежу на его коленях, а он смотрит свой блокбастер. Нет, я тоже местами подглядываю за сюжетной линией, но кажется мои мысли вовсе не там. Сегодня мы перебрались в его квартиру, и здесь я чувствую себя намного уютней, чем в стенах огромного дома. У меня ломит всё тело, болит голова и тошнит от новых запахов, и только сейчас это стало так остро проявляться в моём поведении. Пол часа назад я обнималась с унитазом, а сейчас пытаюсь перестать думать о том, что меня может стошнить в любой момент. — Не спишь? — звучит его голос размеренно. — Неа. — Как себя чувствуешь? — Пока не поняла, но с тобой намного лучше. — Тебе нужно поесть. Давай я закажу доставку. — Точно нет. Я уже сегодня ничего не осилю и даже не хочется. — поворачиваюсь к нему, уложившись на спинку, и вижу его взгляд ко мне, который пробирает до мурашек. — Я закажу нам двоим, а ты посмотришь потом, вдруг наиграет аппетит. — Егор… — Да? — Что мы будем делать? — Скоро спать. У меня завтра рабочие дела. А я еще не вышел с отпуска. — Хорошо. А с этим? — показываю на живот. — Не думай сейчас об этом. — отстранено произнёс Булаткин, вроде бы ему не хотелось поднимать эту тему. — Я просто не могу ни о чем другом думать. Звонок в дверь резко перебил наш зрительный контакт. Я подумала, что мне показалось, но ведь не может это показаться двоим. — Сейчас. — сразу же поднялся парень. — Так быстро еда пришла? — улыбаюсь, приподнимаясь с дивана. — Посмотрю. Блондин направился в сторону прихожей, попутно включая свет. А я совершенно не предавала этим звоночкам никакого значения, словно так и должно было быть. На фоне звучал голос похожий на курьера, и я расслабилась, откидывая голову на диван, и поглощаясь в этот вечер. Через секунду дверь в квартиру закрылась, и шаги Егора вернули меня на круги своя. — Ну что там? Всматриваюсь и вижу впереди себя огромного мишку с детского мира. Детская непосредственность внутри, вроде бы мне впервые дарят игрушку, да еще такую огромную, почти как я ростом! — Привет, будем знакомиться? — играет лапами медведя Булаткин, стоя с ним и показывая свой самодельный перфоманс. — Конечно! Ты же теперь будешь жить с нами! — поднимаюсь и подхожу ближе. — Как тебя зовут? — касаюсь плюшика. — Артур. В голове какой-то самбур перекрученных слов и кинутых фраз. Я смотрю на Егора, он смотрит с улыбкой на меня. Но не такой улыбкой, которой она была еще пару минут назад. Сейчас она самодовольная и нахальная, словно здесь два разных человека были в промежутке этого времени. Он же знал, какое имя я бы дала мальчику, и зачем он сейчас назвал им эту игрушку? — Хорошее имя, скажи? — протянул мне медведя блондин. И я от не ясности ситуации схватила его ладошками, следя за следующими действиями Булаткина. — Да. Хорошее. Но… — Но, Саб! — обошел меня Егор, и стал сзади спины, чуть ли не дыша мне в шею. — Пока ты можешь заняться воспитанием этого Артура. — Егор, я не понимаю. — бросаю игрушку и поворачиваюсь к нему. Холодный пот сползает по моей шеи, не давая прийти в себя от кинутых в меня слов. — Я тебе показал детский мир сегодня, но ты же не глупая девочка, понимаешь, что этот плод я не буду оставлять. — Это не плод. — слёзы на моих глазах так яростно наворачиваются, что я держу себя с последних секунд. — Как ты так можешь говорить? Во мне будто бы тысячу искр перенапряжения и все сломанные провода, такая глухая боль пронзила от шеи к вискам, что я даже глотнуть слова не могу. — Пока это плод. Я же сказал, что решу ситуацию. Это был другой Егор, он был настолько бесчувственным и безнравственным, что мне хотелось убежать в другую комнату, закрыть дверь, прижаться к стене и расплакаться навзрыд, слиться с дождем, но не стоять перед ним сейчас. Мне было так больно слышать от него подобный холод, что я просто вся тряслась. — Послезавтра мы поедем к врачу и всё будет как прежде. — Как прежде? Это как? Когда от секса не появляются дети? Когда ты не готов брать за это ответственность. — Блять, ты всего лишь моя саб! — яростно подошёл блондин ко мне лоб об лоб, — Не жена, не невеста, а саб! — пытаясь держать себя в руках, но я чувствовала как проходил его оскал. И мне было все равно на его эмоции, когда он так безжалостно обрывал все мои. — Всего лишь? — горячая слеза упала прямо на пол, затем вторая, третья. И я молчала. Просто глядя в его злые глаза, молчала, пытаясь не завыть от боли, которой он меня пронзил. — Ты видимо забыла об этом. — сделал шаг назад Булаткин. Теперь между нами было расстояние полно безразличия с его стороны и дикого чувства ненужности с моего. — Ты сделаешь то что и с прошлой саб? — Что сделаю? — прищурился Булаткин. — Я нашла дневник прошлой девочки и мне жаль, что ты был с ней таким ужасным. — делаю вдох, ощущая захлеб эмоций внутри дорожащего сердца. — Я знаю ты можешь быть другим. Моё тело было настолько ватным, что казалось я вот сейчас упаду. Мне было больно смотреть в его окровавленные разумом глаза. — Тварь! — делает шаг навстречу мне доминант и со всей силы хватает меня за шею, прижимая к холодной стенке. — Где.ты.его.нашла? — шипит. — Егор, пожалуйста, мне больно. — пытаясь вырваться со всех сил. Сильные руки зажимают мою шею прям по лимфоузлам, впечатывая в стену и поднимая тело ввысь, так, что я не могу коснуться носочками пола. Тревога внутри меня нарастает с каждой секундой этого мучения громче, я не могу дышать, мои дыхательные пути в его оковах и от этого я задыхаюсь и не могу, и слова промолвить. Красные щеки, словно кипят от накопленной боли истерзанием. — ГДЕ???? — это звучал не его голос, этот голос мог принадлежать только дьяволу. — За-за…за…ту…мбоч…оой… — выговариваю слова на последнем вздохе. И Егор со всей силы отпускает меня вниз, так что я не могу устоять даже на ногах, и просто падаю на пол, хватаясь за притяжения поверхности, как за спасение, пытаясь отдышаться, кашляю, и просто не вижу мира перед своими глазами, всё как в тумане переизбытка боли душит меня, хоть его руки уже не сжимают моё горло. Я слышала только шаги в стороне, и совершенно неосознанно перестала чувствовать этот мир, теряя себя и сознание. Мне плохо. Это не та болезнь, которую может вылечить врач, она внутри, у меня в груди. Там всё пусто, как будто мне вырвали сердце.