Heavy is definitely dead

— Открывай! — Скомандовала Жанна. Солдат, прижимающий к голове компресс, послушно открыл рот и тут же получил туда ложку с успокоительным лекарством. — Гадость! — Ничего, потерпишь. — Девушка заботливо вытерла его салфеткой и сунула в руки кружку с чаем. — Это ж надо было так кухню засрать! — Ничего мы не срали… — Пробормотал Доу. — Хотите знать, из-за кого весь сыр-бор, спросите Скаута! — Не надо его дёргать! — Забеспокоилась Поллинг, сидящая рядом со Скаутом на диване. — Ему и так больше всех досталось. Уже пять минут она пыталась скормить парню лекарство, пока Снайпер очищал его от салата. — Как ты умудрился так измазаться? — Спросил Манди, вытаскивая овощи у него из волос. — М-м, это что, итальянские приправы? — П-привидения… — Прошелестел белый как полотно Джереми и обнял колени руками. — Скаут, здесь нет никаких привидений, слышишь? — Девушка потрясла его за плечо, но тот не отреагировал. — Хватит повторять одно и тоже. — Да что вы с ним сюсюкаетесь? — Жанна встала со своего места, подошла к пареньку и вдруг отвесила ему смачную пощёчину. — С ума сошла?! — Мисс Поллинг вскочила с дивана и сердито уставилась на неё. — А вдруг у него сотрясение?! — Не смеши меня, от пощёчины ещё никто не умирал. — Сестра Пулемётчика гордо вскинула голову. — У нас в России это называется «профилактический лещ»! — Здорово! А можно мне тоже профилактический лещ? — Криво повторил Доу, глядя на неё глазами, полными восхищения. Мисс Поллинг раздражённо потёрла переносицу и хотела было уже начать ругаться, когда Скаут, до этого сидевший без движения, вдруг зашевелился. — Смотри-ка, живой! — Обрадовался Снайпер и пощёлкал у того перед носом. — Ты как, дружище? — Нормально… — Пробурчал тот, потирая пострадавшую щёку. — Голова болит. — Слава Богу, в себя пришёл! — Помощница администратора села рядом и протянула ему ложку с лекарством. — Открой-ка рот. Тот открыл и сморщился, когда жидкость попала на язык. — А где моя футболка? — В стирке. Ты бы видел, в каком состоянии она была, когда мы пришли. — Манди аккуратно выцепил у него из волос луковое колечко. — Вся в салате. От глаз Поллинг не укрылось, как лицо Джереми побледнело при упоминании об этом. — Ты помнишь, что произошло? — Помню?! — Он всплеснул руками. — Я вам даже больше скажу: вряд ли я когда-нибудь об этом забуду! — Расскажи мне всё. — К чему это? — Подал голос Шпион, попивающий травяной чай. — Он не расскажет вам ничего нового, мы все видели одно и то же. — И всё же, я хочу послушать. — С нажимом повторила девушка, на что трикстер фыркнул и вернулся к созерцанию окна. — Ну… Я зажёг свечки, двери и окна начали закрываться, все лампочки полопались, а потом… — Тут он мелко задрожал. — А п-потом п-пришёл Хэви и… — Я поняла, спасибо! — Прервала его Поллинг, пока он снова не начал паниковать. — То есть, вы все утверждаете, что это был именно Пулемётчик, хотя доказательств, кроме таблички никаких не было? — Получается, так. — Подтвердил Солдат. — Его фото стояло в центре, это, наверное, тоже что-то значит. — Отозвался Инженер. Он быстрее всех пришёл в себя, притащил лестницу и теперь занимался тем, что заменял испорченные лампочки на новые. Тавиш и Людвиг, к слову, тоже сидели на кухне, только первый пил чай, а второй просто смотрел в свою кружку, не поднимая глаз. Все попытки Поллинг расспросить Медика закончились неудачно — он отвечал односложно или вовсе не отвечал, качал головой и, словно в трансе, глядел в одну точку. Наёмники сильно удивились, но решили оставить дока в покое, пока тот не придёт в себя. — Слушайте, не то, чтобы я верила в спиритизм, общение с духами и всё такое… — Вдруг сказала Жанна. — Но вы уверены, что это был именно… Миша? К концу предложения она погрустнела, растеряв свой уверенный вид, и Доу, незаметно для всех, легонько сжал её руку. — Честно говоря, не очень. — Признался Демо. — Понятия не имею, как это работает. — А я уверен, что это был он. — Вдруг сказал Скаут, заставив всех присутствующих обернуться на себя. — То есть? — Он знал про салат… Никто, кроме него не мог знать про салат… Он снова обнял колени руками и принялся раскачиваться взад-вперёд. Взгляд у него стал отсутствующий. — Что это с ним? — Спросил Демо. Снайпер опять пощёлкал у него перед носом и пожал плечами. — Слушай, а можешь ему ещё раз наподдать? — Обратился Солдат к Жанне. — Вдруг ещё чего расскажет. — Хватит! — Пресекла мисс Поллинг очередную попытку рукоприкладства. — Очевидно, он до сих пор в шоке. Кто-нибудь, отведите его наверх. — Мф? — Поджигатель, которому надоело сидеть без дела, был готов предложить свою помощь. — Нет, Пиро, ты нам ещё нужен. — Шпион встал и подошёл к раковине сполоснуть кружку из под чая. — Есть для тебя работа. Стёкла противогаза заинтересованно блеснули, когда он подошёл и протянул ему завёрнутую в полотенце доску. — Это надо сжечь. Лучше всего сейчас. Сможешь? Пиро тут же оживился, закивал, убежал в комнату и вскоре вернулся с огнемётом. Он наставил дуло на доску и уже готов был нажать на спусковой крючок, как Шпион поспешил его остановить. — Пиро, когда я говорил «сейчас», я не имел в виду ЗДЕСЬ и сейчас! Он поднял свёрток и подтолкнул огнемётчика к входной двери. — Ты обязательно его сожжёшь, но перед этим мы отойдём на безопасное расстояние. Они вышли, и все остальные, кроме Демо, который согласился провести Скаута до кровати, высыпали вслед за ними. Шпион отошёл на приличное расстояние, прямиком к старому мангалу и осторожно положил туда доску. Потом сам отошёл и сказал: — Приступай, mon ami. Только, прошу, аккуратнее! Дважды повторять не пришлось, Пиро тут же пустил в ход своё оружие: стало жарче и в воздухе запахло газом. Полотенце, в которое была завёрнута доска, немедленно вспыхнуло и сгорело. Щепки, лежащие там же, мгновенно истлели. Но когда пламя добралось до деревянной поверхности, произошло нечто странное. Вернее сказать, ничего не произошло. Обдаваемая пламенем дощечка не просто не горела, но даже не румянилась! Светлое дерево так и осталось светлым, выжженные буквы просматривались также чётко, и даже треугольник, лежащий рядом, остался нетронутым. Пиро недоумённо хмыкнул и попробовал прибавить жару, но попытка не увенчалась успехом. Остальные собравшиеся хоть и побаивались подходить слишком близко, но не могли сдержать любопытства. — Этому есть какое-то объяснение? — Спросил Снайпер, вытягивая шею и вглядываясь в недра мангала. — Честно, не знаю, что и думать. — Почесал в затылке Инженер. — Мистика какая-то. — Merde, клянусь, я скоро возненавижу это слово… — Шпион потёр виски и уже собирался было что-то добавить, как его перебил Солдат. — Чувствуете? Он вдруг принюхался и беспокойно заозирался. Все последовали его примеру. — Что такое? — Я чувствую его приближение! — Кого? — Спросила Жанна. — Маразмуса… — Что вы делаете?! — Громогласно вопросил голос где-то за спиной, заставив всех подпрыгнуть и обернуться. Маразмус стоял сзади, сжимая в руке неизменный посох, и хмуро глядел на наёмников. Он, конечно, заметил Пиро с огнемётом. — Попрошу назад свою доску! Можете не стараться, она не сгорит. — Так это твоя?! — Воскликнул Инженер. — И как я сразу не догадался! — Не получится сжечь, так пустим на щепки. — Опасно сощурился Шпион. Старик усмехнулся: — Значит, уже успели пообщаться с духами? — Я убью тебя! — Солдат вдруг дёрнулся вперёд, но его вовремя удержала Жанна. — Пустите меня, я убью его!! — Это вовсе не обязательно! — Маразмус обезоруживающе поднял руки, под общим взглядом прошёл к мангалу и спокойно достал оттуда деревяшку с треугольником. — Я просто заберу то, что мне принадлежит, и уйду. — Не уйдёшь! — Рычал Доу, пытаясь вырваться из железной хватки возлюбленной. — Ты блять представляешь хоть, что тут было?! — Охотно верю! — Участливо закивал тот. — Горю желанием послушать. В его голосе столь ярко слышался сарказм, что стало ясно — колдун плевать хотел на чужие проблемы и теперь собирался уходить. — Мы призвали кого-то! — Встрял Шпион. — Кто-то отвечал нам! И он называл себя именем Хэви! — О, идиоты! — Маразмус стукнул себя по лбу. — Это и был Хэви! На связь всегда выходит тот, чьё фото используется для ритуала, иначе и быть не может! Наёмники замолчали, недоумённо переглядываясь друг с другом. — То есть он действительно пришёл на наш вызов?.. — Пришёл? — Тут колдун зашёлся громким, лающим смехом и (старость не радость) схватился за живот. Солдат зарычал и попытался было прорваться ещё раз, но Жанна снова его удержала. — Пришёл! Нет, ты слышал? — Хохотал Маразмус, обращаясь непонятно к кому. — Они думают, ради них кто-то стал бы «приходить»! — В чём дело? — Разозлился Спай. — Насмешили. — Колдун вытер подступившие слёзы. — Хэви не приходил к вам, он всегда был здесь! Медик, до этого стоявший в сторонке и рассматривавший землю у себя под ногами, резко вскинул голову. Заметя искреннее недоумение на лицах, колдун вздохнул и потёр переносицу. — Во время ритуала стирается грань между миром живых и миром мёртвых. Призраки не существуют где-то там, в мире радуги и пони, они существуют среди нас! Живите с этим. Он преспокойно развернулся и пошёл к выходу с базы. Никто не стал его останавливать. — Я устал от разговоров про духов. — Честно признался Инженер, снимая гогглы и протирая глаза. — Если что, ищите меня в гараже. — А мне срочно нужна ванна. — Шпион брезгливо осмотрел помятый костюм. — Прошу меня извинить. Народу на улице стало меньше. — Пойдём, кексик. — Тихо позвала Жанна, утягивая Доу за собой. Тот поначалу сопротивлялся, но в итоге сдался под напором великой женской силы и поплёлся следом. На площадке остался только Медик, который беспомощно оглядывался то на спину уходящего Маразмуса, то на базу. Старик шёл, совершенно буднично насвистывая какую-то мелодию, когда сзади его окликнули. — Ну что ещё? — Он обернулся и удивился, увидев Медика. — Тебе чего, припадочный? — Мне нужно кое о чём спросить. На мгновение колдун задумался. — …Только быстрее, у меня пирог в духовке. Людвиг задержал дыхание, как будто собрался нырять. — Миш… Хэви правда тут? Тот, не задумываясь, кивнул: — Куда ж ему деться? Здесь. Синие глаза врача расширились. — И всё это время ты его видел? — Ну, видел. Говорили мы с ним… — Говорили?! — Медику показалось, что из лёгких выкачали воздух. Голова закружилась. — Ты говорил с ним?! — Я же не врал вам, когда… — Что он сказал?! Маразмус хмыкнул, наблюдая за его эмоциями. — Передавал привет. Это невероятно взволновало врача. — А я могу поговорить с ним? — Сердце Людвига бешено колотилось. — Понятия не имею. — Расскажи мне, как я могу с ним связаться! — Да не знаю я! — Маразмус раздражённо стукнул посохом о землю. — Ты его родственник? Справка есть? — Какая справка? — Док недоумённо нахмурил брови. — Ну вот и всё, значит! Не могу я кому попало секреты спиритизма выдавать. Он развернулся, чтобы уйти, но был пойман за руку. — Да что ты привязался ко мне?! — Прошу, я правда больше не знаю, что делать! — В голосе Медика зазвучало искреннее отчаяние. — Медигана до сих пор нет, время на исходе, а я столько всего не успел сказать! Он изо всех сил сжал рукав чёрной мантии. — Он ведь снился мне, просил меня, а я не верил! Я не знал! Думал, что смогу, а теперь понимаю, что не могу! Маразмус молчал. — Я видел его. Я точно знаю, что это был он. И я хочу поговорить с ним! Не хочу думать о том, что будет, когда станет слишком поздно! Я не могу представить себе, что мы больше никогда… — Полнолуние. — Вдруг мрачно сказал колдун. Медик воззрился на него. — Что? — Полная Луна. Сегодня ночью. Духи любят появляться, когда о них думают. А ещё они любят памятные вещи. Он наконец смог высвободиться из крепкой хватки дока. — Бывай. Большего ты от меня не услышишь. — Подожди, это все? Маразмус не ответил и направился в сторону выхода. Медик остался стоять, глядя ему вслед, пока тот не покинул территорию базы, а затем наконец вспомнил, что стоит на улице совсем без верхней одежды. После недавней грозы было мокро и холодно, и он, поёжившись, вернулся в здание.

***

В кухне мисс Поллинг о чём-то тихо переговаривалась с Демо, Снайпер замешивал чай, а Солдат с Жанной сидели за столом. Вид у последней был прискорбный, на лице не было уверенности и того боевого выражения, что были во время их предыдущей встречи в «Манн Ко». Медик только сейчас заметил её слегка припухшие и покрасневшие глаза. Девушка изо всех сил пыталась сохранять спокойствие, но получалось с трудом. Доу сидел рядом, на удивление, без шлема на голове, и молча гладил её по волосам. — Жанна? — Вдруг решился на вопрос док. Девушка подняла голову. — А как ты узнала, что… — Это я сказал. — Признался Солдат. — По телефону. Знаю, что не нужно было этого делать, но она, как только узнала, тут же собралась ехать, я не смог её отговорить! — Потому что я не могу просто сидеть, зная, что мой брат попал в такую ситуацию! — Резко сказала Жанна. — Если я могу что-то сделать, я сделаю все возможное. — А остальные? — Осторожно поинтересовалась Поллинг. — Сёстрам я ничего не сказала, а маме тем более. Она попросила, чтобы я сразу по приезде связалась с ней и позвала брата, но не скажу же я им, что Миша сейчас не может… подойти к телефону… Она зажмурилась, помотала головой и попыталась глубоко вдохнуть, но вдох вышел рваным и был больше похож на всхлип. В груди у Людвига тоже защемило, и чтобы случайно не выдать что-нибудь не то, он решил переключить внимание, подошёл к помощнице администратора и вполголоса спросил: — Мисс Поллинг, вы звонили насчёт медигана? — Звонила. — Она кивнула. — Говорила им, что надо быстрее, но они как оглохли: «сегодня вечером», «сегодня вечером»… Она оглянулась на окно. — Но уже вечереет, и я, если честно, не знаю, что и думать. Заметив, как потемнели глаза Людвига, она понизила голос так, чтобы было слышно только ему: — Медик, если они не успеют, мы устраним этих людей. Быстро и тихо. Если хочешь, сдадим тебе на опыты. У нас всегда найдутся более компетентные специалисты на замену. — Я был бы рад, если бы речь не шла о нашем Пулемётчике. Что толку увольнять их, если мы всё равно вот-вот его потеряем… Он вдруг выпрямил спину, придал своему лицу неизменное холодное выражение и пригладил непослушные от влажности волосы. — Впрочем, я показываю недопустимый для моей профессии пессимизм. Прошу меня простить. Мне нужно срочно отлучиться в лазарет. — Конечно… — Поллинг снова кивнула. — Всегда поражалась, как тебе удаётся держать себя в руках. Он вежливо улыбнулся дежурной улыбкой и поспешил покинуть многострадальную кухню. Но стоило двери лазарета захлопнуться за спиной, как его плечи поникли, а голова опустилась, будто стала тяжелее на несколько килограмм. Передвигая ватные ноги, он опустился за стол и подпёр голову обеими руками. Архимед, соскучившийся по хозяину, тут же уселся на стол и затопал коготками по лакированному покрытию. Медик почувствовал, как что-то тёплое ткнулось ему в руку и ласково об неё потёрлось, но никак не отреагировал. Он изо всех сил пытался не думать, не нагружать себе голову этими мыслями, но они сами навязывались ему, их с каждым разом становилось всё больше, и больше, и больше… Он не выдержал этой пытки и наконец признался самому себе: Ему было плохо. Так плохо, как не было ещё никогда, и с каждым днём становилось хуже. Когда Миша только умер, он заволновался, но думал, что без проблем дождётся медигана и вернёт его обратно. Думал, что сможет держать себя в руках. Когда ему стало грустно, он хотел пойти за утешением, но понял, что за утешением идти не к кому и тогда впервые испугался. Когда он разозлился, рядом не было никого, чтобы успокоить. Рядом не было Миши, который, как вторая сторона весов, уравновешивала его вспыльчивый характер. Когда он наконец осознал, что Пулемётчика больше нет, он пришёл в ужас. Он знал, что жизнь Хэви полностью в его руках, но без медигана он был беспомощен! И сейчас, когда времени оставалось совсем немного, он медленно сгорал от осознания того, что не может ничего сделать. Он вдруг понял, как сильно к нему привязался. Как ужасно будет осознавать, что Миша умер безвозвратно, что его больше никогда не будет рядом, что он, Людвиг, скорее всего никогда не оправится от потери человека, ставшего для него таким важным… Медик выпутался из плена мыслей, попытался сфокусировать взгляд на столе, но у него не вышло. Даже в очках всё расплывалось, мутнело и кривилось. Архимед странно раздвоился, и он вдруг понял, почему. И принялся вытирать глаза руками, которые тут же стали мокрыми. Совсем расклеился. Людвиг резко отодвинулся от стола, открыл выдвижной ящик и порылся там в поисках успокоительного. Нужные таблетки нашлись не сразу, и он, не думая, закинул в рот сразу две. Когда он протянул руку, чтобы положить баночку обратно, то случайно заметил лежащую в углу коробочку. Это были те самые карты, которые Хэви забыл у него в лазарете после последней игры. На коробочке всё было написано по русски, и, вглядываясь в незнакомые слова, Людвиг вдруг понял, что карты напоминают ему о Мише. Может, это и есть та самая памятная вещь, про которую говорил Маразмус? Время прошло незаметно. Разглядывая коробку, он не заметил, как начал клевать носом, попытался бороться с сонливостью, но вскоре сдался, позволив ей взять над собой верх. Проснулся он, когда в кабинете была уже полная темнота. Архимед, уснувший рядом, встрепенулся и слепо заозирался по сторонам. Людвиг поправил съехавшие на бок очки и раздражённо поджал губы. Пора бы уже завязывать с привычкой засыпать за рабочим столом. Так ведь и до сколиоза недалеко. Некоторое время он сидел, пытаясь собрать мозги в кучу, как вдруг едва не задохнулся от осознания: за окном была ночь! Только сейчас он заметил, что из окон в помещение врывался яркий свет. Медик обернулся, и в глаза ему бросился огромный диск ещё не поднявшейся достаточно высоко Луны. Его сердце снова волнительно заколотилось о рёбра. Если Маразмус не врал, то он у него должно было получиться… Но почему не получилось? А вдруг просто время было неподходящее? Миша ведь мог в очередной раз прийти к нему во сне, но почему-то не стал. Неужели не смог или просто не захотел? А может, уже слишком поздно? Подгоняемый адреналином, он вскочил со стула и зачем-то вышел из лазарета. В коридоре было темно, а кухня была освещена Луной. Он даже не стал включать свет. В доме было тихо: никто не скрипел, не разговаривал, не шумел и не храпел. Видимо, даже Демомен-полуночник решил сегодня лечь спать пораньше. Мисс Поллинг тоже нигде не было, скорее всего, уехала, решив какие-то свои дела. Было заметно, что тут прибрались, однако атмосфера недавнего хаоса всё же осталась, и он решил скорее покинуть кухню. В лицо ему подул свежий ночной ветер. Дверь скрипнула, и он на секунду испугался, что может кого-то разбудить. Однако всё вокруг продолжало сонно молчать, и он, вздохнув, вышел на крыльцо. После дождя дорожки немного подсохли, но кое-где всё также лежали лужи. Было свежо, и Медик порадовался, что додумался надеть пальто. Его взгляд невольно привлекла лавочка, стоящая неподалёку, прямо рядом с деревом. Он никогда раньше не замечал её, ибо редко заходил в ту часть территории, однако сейчас почему-то решил присесть. Холод дерева заставил его неприятно поёжиться, но скоро он забыл об этом, так как его внимание снова привлекли карты. Всё-таки, может, это не то, что нужно? Может, Миша просто забыл про эту колоду, и она не представляла для него никакой ценности? А что если ему не понравилось, что он увидел его тогда, в зеркале, и решил больше не появляться? Что если он больше никогда не появится? Догадки, одна страшнее другой, лезли Медику в голову, и он неудачно пытался с ними бороться. В конце концов, перебрав все возможные варианты, он так нагрузил себя, что достал карты и начал их перебирать, дабы хоть как-то отвлечься. Перед глазами мелькали масти, цифры, изображения, и вскоре он не заметил, как задремал. Сначала в голове был сплошной сонный бред. Потом начались уже какие-то гипнагогические галлюцинации: сквозь сон ему показалось, что лавочка скрипнула под чьим-то весом, потом он почувствовал пробирающий до костей холод, взявшийся непонятно откуда, а потом ему послышалось, будто кто-то сказал: — Зря ты пришёл, доктор. Тут очень холодно, замёрзнешь. «Доктор». Сон как рукой сняло. Медик резко распахнул глаза, повернул голову влево и едва не поседел. Крик застрял у него в горле, а сердце пропустило пару ударов. Он хотел шевельнуться, но тело будто парализовало. Прямо рядом с ним, на скамейке, сидел Хэви. Вернее, что-то, похожее на его голограмму, но в то же время, ею не являющееся. Он был почти полностью прозрачен, сквозь него было видно всё: дорожка, трава, небо… Он представлял из себя силуэт, едва различимый, но в то же время ясный, такой реальный и нереальный одновременно. Людвигу казалось, что он оглох: стук колотящегося сердца перекрывал собою все остальные звуки. Он смотрел и не мог поверить собственным глазам. Миша. Его Миша. Сидит рядом. Прямо сейчас. Живой и одновременно мёртвый. Не до конца осознавая, что делает, он протянул руку. На лице призрака отразился страх. Он слегка отодвинулся и проговорил глухим, потусторонним голосом: — Не надо. Это может быть опасно. Но Людвиг проигнорировал предупреждение, будто в трансе, протянул руку дальше и перестал дышать, когда ладонь коснулась мишиной щеки. Это было самое странное ощущение в его жизни, которое можно было сравнить разве что с опусканием руки в клубящиеся облака жидкого азота. — Миша… — Произнёс он, едва двигающимся губами. Он вздрогнул, когда его руку накрыла призрачная ладонь. Руку обожгло могильным холодом, пальцы начали покалывать, конечность начала неметь. Зрачков Миши было почти не видно, но Людвиг готов был поклясться, что его взгляд потеплел. — Доктор, я так соскучился… Медик всё ещё не мог поверить в происходящее и потому не был способен произнести и слова. Его глаза были так широко открыты, что начали слезиться. Пулемётчик, тем временем, кивнул на колоду, лежащую у него на коленях: — Ты сохранил мои карты. Спасибо. — Не может быть… — Прошептал тот, не сводя с него взгляда. Хэви осторожно заглянул в голубые глаза. — Мне не нужно было приходить? Вместо ответа Людвиг подался вперёд и, неожиданно даже для себя, обнял его. И едва не затрясся от разом нахлынувших на него чувств, и от того, какой холод тут же пронзил всё тело ледяными иголками. — Mein Gott, я столько всего не успел сказать… Тут Пулемётчик понял, что не в силах совладать с эмоциями, и изо всех сил прижал тело врача к себе. — Боже мой, Людвиг… Он сжал его так, словно хотел забрать к себе, неровно вздохнул и перешёл на сбивчивый шёпот: — Я такой… идиот… Людвиг отстранился, все также неверяще глядя на того, кто сидел перед ним. — Послушай… Ты действительно приходил ко мне во сне? Хэви отвёл взгляд и кивнул. — А сегодня днём, во время ритуала… тоже был ты? Он снова кивнул, но уже нехотя. — Да. Прости за это. — Миша, послушай… Хэви покачал головой: — У меня осталось так мало времени. Я хочу сказать тебе пару вещей, пока оно есть. Тут его лицо приняло скорбное, почти трагическое выражение, а в глазах загорелась печаль. Он заглянул в его небесно-голубые глаза и с трудом проговорил: — Я оставил тебя. Медик замотал головой и наконец признался в том, что не давало ему покоя: — Это я виноват. — Голос у него дрожал. — Я должен был поддержать тебя, а вместо этого… — Я говорю не про это! Врач распахнул глаза, не понимая, о чём тот говорит. — Я оставил тебя, поступил с тобой, как идиот. Было видно, как трудно Михаилу давались эти слова: — Я не знал, что делать… тогда, в лазарете, вечером… Я испугался того, что чувствую! Понимаешь, я струсил! Я самый настоящий трус! — Объяснись. — Людвиг не узнал собственного хриплого голоса. В его голове тут же вспыхнули воспоминания, которые он так долго старался подавить. На лице Миши появилось выражение глубокой скорби: — Я не хотел тебя отталкивать тогда… То есть, сначала хотел… Он замялся. — А потом понял, что не хочу… Чёрт, я не знаю, как нормально объяснить! Сердце Медика вновь пропустило удар. Он почувствовал, будто землю вышибли из под ног, и вынужден был удержаться рукой за спинку лавочки, чтобы не упасть. Глядя на его лицо, Миша не выдержал взгляда, вдруг встал с лавочки и отвернул голову вправо. Слова давались всё также титаническими усилиями: — И я знаю, что поезд уже ушёл. Прости, что так поступил с тобой… Он ожидал чего угодно, но только не того, что Людвиг вдруг вскочит вслед за ним и возьмёт его руку в свои. — Это правда? Пулемётчик молчал. — Миша, это правда?! Тот с трудом кивнул и посмотрел ему в глаза, когда Медик повернул его голову к себе. Некоторое время они молча глядели друг на друга, пока Михаил не заметил, что глаза врача повлажнели, то ли от погоды, то ли от сдерживаемых слёз. У него был вид человека, который только что осознал свою роковую ошибку, которую уже не в силах исправить. Людвиг глядел на него глазами, полными боли. — Мы ведь были… Мы ведь могли с тобой… Почему же мы раньше не поговорили, Миша?.. Тот молчал, опустив голову. Людвиг вдруг почувствовал, что его ладонь опустела. Посмотрел и увидел, что рука Пулемётчика всё также находилась в его руках, но теперь уже не чувствовалась, и как будто стала полностью неосязаемой. Хэви тоже это заметил, и по лицу стало видно, что он в замешательстве. Сердца обоих кольнуло нехорошее предчувствие. — …Почему ты исчезаешь? — Я… не знаю… — Честно признался Хэви, глядя на свои руки. Он попробовал дотронуться до плеча друга, но с ужасом отшатнулся, когда увидел, что рука прошла насквозь. В глазах Медика проявилась тревога. — Миша, что происходит? — Я не знаю! — Прошептал Пулемётчик, всё больше и больше бледнея. — Странное чувство, будто… Постепенно подобрался ужас осознания. — Нет! — Крикнул он. — Нет, не оставляй меня! Видя, как бледнеют и растворяются в воздухе черты Миши, он запаниковал уже по-настоящему. Принялся перебирать в голове все возможные методы и способы помочь, но ничего не находил и от того паниковал всё сильнее. Он был готов срочно что-то предпринять, бежать за помощью, но вместо этого будто прирос к месту. Смотреть было невыносимо. — Не смей!! Тут Михаил сгрёб его в охапку, неожиданно наклонился, и Людвиг почувствовал на губах короткий, обжигающе холодный поцелуй. — Скажи семье, что я люблю их! — Хэви отшатнулся и проговорил дрожащим, постепенно стихающим голосом. Людвиг замер, не в силах пошевелиться. — Прости, что не смог быть рядом. Но Медик не хотел ни слушать, ни запоминать эти слова. Он подался вперёд, пытаясь руками обхватить силуэт, но, неожиданно не встретив сопротивления, неловко качнулся вперёд. В руках не оказалось ничего, кроме воздуха и пустоты. Тут внутри Людвига что-то оборвалось. Наставшую долгую тишину прервал приближающийся рёв моторчика, а затем звук приближающихся шагов и женский голос: — Медик, это ты? Не знаю, что ты здесь делаешь посреди ночи, но я с хорошей новостью. Медиган привезли!