Божество

      Солнце бегло пробежало своими лучиками по волнам полусонного моря, в котором Кли игралась вместе с Кэйей и Альбедо. Архонт, ютясь в тени небольшого зонтика, увлеченно наблюдал за весело плескающейся в воде троицей, а в особенности за Альберихом. Прошло уже три дня, а Венти всё никак не мог забыть то странное и сумбурное утро в палатке Дилюка, у барда совсем не получалось просто взять и выкинуть из головы то сжирающее изнутри чувство собственной никчёмности, которым его обременил Рагнвиндр, ему очень хотелось повторить опыт удушения лишь для того, чтобы закопать своё достоинство ещё глубже, а через пару минут найти успокоение в чужой заботе. Архонт даже пытался самостоятельно перекрыть себе дыхание во время мастурбации, но у него, конечно же, совсем ничего не вышло, да и ощущения были совсем не те. В последнее время он слишком сильно налегал на самоудовлетворение. Барду безумно хотелось секса, но заниматься подобным без алкоголя он не мог, ведь он прекрасно понимал, что после содеянного он будет чувствовать вину перед ушедшим другом. Прикосновения к самому себе же несли не такие уж и значительные душевные терзания, Венти было неловко вытворять подобное с непринадлежащим ему телом, но оно требовало этого всякий раз, когда Архонт вспоминал об инциденте в госпитале. Ну почему он такой извращенец? Как можно возбуждаться, представляя, что тебя пытаются задушить? В любом случае, Венти было бы намного лучше, если бы на этом острове был алкоголь. Тогда бы он позабыл и о мёртвом барде, и о ссоре с Кэйей, и о произошедшем в палатке, а для усиления эффекта потрахался бы с провинившимся рыцарем в знак примирения, который, возможно, помог бы ему воплотить свои грязные фантазии в жизнь, ну или на крайний случай подрочил бы себе. Но суровая трезвость заставляла Архонта взглянуть проблемам в лицо, к чему он совсем не привык. —Эй, — мягкий мужской голос вытянул барда из собственных мыслей, заставив того испуганно подскочить. Увидев перед собой Кэйю, Венти тут же прикрыл лицо книгой, что была отброшена в сторону из-за того, что оказалась слишком скучной. И все же он не мог не кинуть пару коротких взглядов на голый торс Альбериха, по которому короткими струйками стекала вода, от чего его смуглая мускулистая грудь так привлекательно блестела на солнце. Юноша закусил нижнюю губу и напряг скрещенные ноги, зацепившись глазами за чётко выраженные очертания кубиков пресса, выпирающие тазовые кости и тонкую линию из коротких тёмно-бирюзовых волос, что тянулась от впалого пупка и скрывалась за резинкой мокрых плавок. — Не игнорируй меня, пожалуйста. Я хочу кое-что сказать. Бард отвернулся. —Я… Я хочу извиниться, — процедил рыцарь сквозь зубы. После произошедшего несколько дней назад ему совсем не хотелось контактировать с бардом. Было... Было противно и мерзко. Он чувствовал себя униженным, хотя сам Архонт и понятия не имел, что Альберих увидел то, чего не должен был видеть. Но этот дурацкий конфликт на пустом месте всё же стоит прекратить, ведь рыцарю совсем не хотелось, чтобы его возлюбленный просто взял и ушёл к этому богатенькому тюфяку. Отсутствие общения с Альберихом как раз-таки спровоцировало их сближение, что очень не нравилось рыцарю. Не смотря на то, что Дилюк не делал с Венти ничего плохого, Кэйа чувствовал исходящую от него угрозу, но он совсем не мог найти оправдание своих беспокойств о магнате. Эти непонятно откуда взявшиеся параноидальные мысли о том, что Рагнвиндр может сделать что-то ужасное с Архонтом, не давали Альбериху покоя. В любом случае, Кэйе следует помириться с Венти и рассказать ему о своих опасениях, но тот вряд ли послушает. — Нам точно не стоит выяснять отношения при других, может поговорим где-нибудь в сторонке? Вот за той скалой, например. Бард тяжело вздохнул, не желая покидать удобное место под тенью зонтика. Он встал на носочки и потянулся, прогибаясь в спине и похрустывая костями. Взгляд Альбериха тут же зацепился за впалый оголённый живот, что так привлекал его возможностью наполнения вкусной пищей. Да уж, давно они не занимались чем-то подобным. Надо бы уговорить Архонта прийти на вечеринку, которую ребята решили устроить перед отъездом, там-то он как следует наестся.       Как только они достигли утёса, что величественно возвышался над островом, Кэйа остановился и тут же попытался взять руку Венти в свою, легонько проведя пальцами по внутренней стороне его ладони, как бы спрашивая разрешения. Не получив в ответ вообще никакой реакции, Альберих подхватил её и потянул к своему лицу. Архонт насупился и отвернул голову, не проронив ни слова. Неосторожно брошенная фраза Кэйи и вправду сильно задела его, бард даже объявил рыцарю бойкот и старательно избегал любого контакта с ним. —Душенька моя, поверь, я и вправду не хотел оскорблять тебя, тем более прилюдно. Оно… Оно само вырвалось. Клянусь, я не преследовал цели задеть или унизить тебя. Пожалуйста, прости меня, — он промурлыкал это нежным и бархатистым голосом, зацеловывая миниатюрную ручку юноши. В ответ Венти дёрнул плечом, пытаясь освободиться от чужих рук, что вцепились в его кисть, но рыцарь даже и не думал их убирать. Опять капризничает… Альберих начал потихоньку вскипать. — В чём дело, малыш? Почему ты продолжаешь меня игнорировать? Архонт лишь фыркнул, желая подразнить провинившегося любовника. Таких простых, но искренних извинений было достаточно, чтобы заставить барда подобреть и перестать дуться, но Венти было уж очень интересно будет ли Кэйа решительно добиваться ответа или же отпустит руки? Стоит заметить, что Архонт просто обожал играться с другими мужчинами, чтобы заставить их засмущаться, разозлиться или же стать более напористыми, ну или чтобы просто понаблюдать за их реакцией ради интереса. Но случалось и такое, что Венти сам становился жертвой своих же озорных шалостей, которые оборачивали против него, и нехотя признавал поражение, прикрывая руками безжалостно залитое краской лицо. Особенно неловко было испытывать подобное во время секса. Бард опрометчиво позволил рыцарю разузнать все его секреты, поэтому тот прекрасно знал что, где и как надо потрогать, чтобы заставить юношу засмущаться. При таких стычках они оба действовали на опережение, в рамках разумного поглаживая, щипая и облизывая всё, что было максимально чувствительным. И всё же иногда в ход шли и грязные разговоры, особенно хорошо с ними справлялся Венти. Архонт стыдил и упрекал Альбериха за его ну уж очень странные предпочтения, не стесняясь использовать громкие слова и выражения. Венти нравилось наблюдать за тем, как Кэйа прикрывает раскрасневшееся лицо руками, отводит взгляд в сторону и заикается, один только вид смущённого рыцаря заставлял его член упираться в грубую ткань шорт.       Альберих отпустил бледную кисть Архонта, положил руки на его тонкие плечи, сильно сжав их, и чуть наклонил корпус. Он несколько раз осторожно чмокнул верхнюю часть завитка уха барда, нашёптывая комплименты. Альберих прекрасно знал, что уши были эрогенной зоной Архонта. Венти удивлённо охнул, почувствовав, как мурашки галопом пробежались по его спине. Бард никак не ожидал того, что рыцарь с ходу воспользуется этим козырем. Заметив такую бурную ответную реакцию, Кэйа едва слышно хихикнул и продолжил покрывать поцелуями его маленькое ушко, медленно спускаясь к мочке. Архонт хотел было отпрянуть, ведь они всё-таки были на улице и любой из отдыхающих на пляже мог случайно увидеть их, но чужая жилистая рука легла на щёку юноши, не позволяя вырваться из плена настойчивых ласк. —Малыш, я сделаю всё что угодно, лишь бы вновь услышать твой сладкий голосок, — прошептал Альберих, сильно сжимая его левое плечо. Бард словно воды в рот набрал. Он упорно продолжал игнорировать любовника, который всеми силами пытался добиться ответа. — Лучше тебе не злить меня, иначе… Рыцарь больно прикусил мочку передними зубами, от чего Архонт дёрнулся и тоненько ойкнул, но тут же задрал подбородок, стараясь сохранить лицо. Однако оно мигом посыпалось, стоило Кэйе пройтись по внутренней части уха. Альберих двинулся в слуховой проход, огибая козелок слизким языком, в ответ на что Венти задрожал всем телом и уперся руками в его грудь, отталкивая Кэйю от себя, но тот и не думал останавливаться. Ладонь рыцаря легла на оголённую талию барда, прижимая его к рельефному торсу Альбериха, вид на который открывала наспех наброшенная сверху незастёгнутая цветастая рубашка, а его язык проникал всё глубже и глубже, собирая горькую ушную серу со стенок. Юноша трепетал и томно охал, но продолжал стойко держаться на дрожащих ногах, теряясь в сомнениях. Он мог легко закончить игру, ведь боялся быть замеченным за такими непристойными вещами, да и все эти прикосновения ощущались невероятно противными, в трезвом состоянии всё воспринималось совершенно по-другому. Барду казалось, что трогают не его, а его друга, ведь его нынешний облик был максимально приближенной к оригиналу копией, а сам Архонт, словно сторонний наблюдатель, позволял рыцарю совершать столь мерзкие действа. Время от времени Венти оказывал сопротивление, не желая омрачать лик погибшего барда таким извращением, но вскоре похоть полностью поглотила его, вынуждая жалко скулить в чужих объятиях и представлять, как кто-то из отдыхающих случайно натыкатеся на них. Его невероятно заводила опасность быть пойманым. Сердце бешенно колотилось, а сам Архонт всё время посматривал на угол утёса, ужасно боясь и одновременно желая увидеть там кого-нибудь постороннего. Такой риск буквально сносил ему башню. —Ну же, скажи что-нибудь и я тут же прекращу, — шантажировал Кэйа, упираясь коленом в пах Венти, чей член уже прилично так выпирал. Альберих начал двигать им, пытаясь выудить из Архонта хоть словечко, но тот лишь стыдливо отворачивал голову. Невинная шалость, кажется, вышла из-под контроля, заставляя Венти цепляться за плечи Кэйи и захлёбываться в собственных стонах, боязно кидая короткие взгляды на угол утёса. Венти взвизгнул от неожиданности, когда чужая рука сползла к его ягодицам и сильно сжала одну из них. Чёрт возьми, Альберих был уже на переделе! Все эти сладострастные вздохи и излишняя упрямость Архонта выводили его из себя. Кэйе так хотелось выместить всю накопившуюся злобу, впечатав мальчишку лицом в скалу и грубо растрахав его маленькую тощую задницу, что тот еле сдерживался. Несмотря на то, что Архонт буквально умолял Альбериха хотя бы попытаться быть чуть жёстче, тот категорически отказывался, хотя сам часто фантазировал о смене их ролей. Он ужасно боялся навредить. Венти хоть и был Божеством, но Кэйей он воспринимался исключительно как нечто невероятно нежное и хрупкое, нечто не созданное для этого мира, слишком слабое для него, как нечто, что рыцарь был обязан оберегать вопреки указаниям своего отца, несмотря на то, что Архонт спокойно мог вынести практические любые пытки, тем более от человека. Кэйе было стыдно думать об излишней грубости, но иногда юноша так сильно выводил его из себя своими пакостливыми выходками, что тому на полном серьезе хотелось сделать с ним нечто подобное, но он сдерживался. —Мда уж… Ты тот ещё упрямец. Или же тебе просто нравится заниматься непотребствами на улице, а, извращенец? Я думал, что заставлю тебя говорить, поставив в уязвимое положение, но тебе, похоже, такое заходит. — рассерженный Альберих, желая вынудить Архонта сказать хоть что-нибудь, вернул ногу в исходное положение и перестал ласкать его ухо. —Нет! Подожди! — вскрикнул бард, хватая рыцаря за плечи и прижимая к себе. Как мерзко и жалко! Венти в ту же секунду стало безумно стыдно, но он не мог противиться похотливому желанию. — Кэйа, подожди, я хочу ещё… —«Заговорил-таки», — подумал Альберих. — «Ещё» будет вечером, сразу после того, как покушаешь. Потерпи. —Но ведь у нас обоих сейчас стоит, — произнёс Архонт, закусив нижнюю губу и накрыв бугорок на чужих плавках ладонью. — Разве тебе не хочется поскорее разобраться с этим недоразумением? Я помогу тебе, а ты — мне. Кэйа нервно сглотнул —Вечером и разберёмся. —Вот так просто бросать меня в столь затруднительном положении это совсем не по-рыцарски! — разозлился Венти. — Кхм… Так что ты там говорил про еду? Если ты хорошенько накормишь меня, то я, возможно, приму твои извинения. —Мы решили устроить вечеринку на берегу центрального острова в честь отъезда, не хочешь присоединиться? Там-то я тебя как следует накормлю, а после ужина мы бы могли уединиться в палатке и продолжить начатое, — предложил Кэйа, вновь положив руки на чужую оголённую талию. — Кстати, было бы неплохо наловить дичи и сделать шашлыки… —Шашлыки! — восторженно воскликнул бард, прервав его. — Ты ведь приготовишь их по своему фирменному рецепту, да? Мне так нравятся твои шашлычки с фруктами! —Вообще-то я думал сделать обычные, но раз ты просишь, то я приготовлю парочку специально для тебя, — рыцарь не мог отказать ему. — Ну так вот, я не договорил. Я хотел попросить тебя о помощи. Я наслышан о твоих навыках стрельбы из лука, но мне бы хотелось лицезреть твоё мастерство в живую. Я уверен, что такой талантливый бард, как ты, ещё и прекрасный лучник. —Хорошо-хорошо, я помогу, — засмущавшийся Венти прижался к груди Кэйи щекой, предвкушая маштабное пиршество под конец дня. Давненько он не набивал желудок едой, которую Альберих приготовил специально для него. Архонту очень нравилось потреблять такое большое количество самых разнообразных деликатесов, не отдав за них ни единой моры, но иногда ему почему-то становилось стыдно за то, что рыцарь тратит на ненасытного барда так много денег, желая порадовать его… И удовлетворить некоторое свои потребности. Венти с нетерпением ждал приятного продолжения шалости. Внизу его живота вновь завязался тугой комок неконтролируемого желания, которое не мешало бы утихомирить… Ох, негоже всё-таки заниматься подобным без алкоголя. — Но льстить мне было необязательно. —Это не лесть. — пояснил рыцарь. — Ты и вправду самый сладкоголосый бард из всех, кого я знаю. Слушать тебя — одно удовольствие! Как жаль, что мне редко удаётся попасть на концерт. —Ну всё-всё, прекрати, ты меня смущаешь. — рассмеялся Архонт.       Альберих привёл юношу в небольшой тропический лесок на окраине одного из островов. Бард застыл на месте и раскрыл рот в удивлении, стоило ему лишь зайти вглубь на пару метров. Лес выглядел просто волшебно: высокие деревья, на чьих корнях осел толстый слой мха, застилали небо своими вечнозелёными кронами, словно ковром, по их толстым ветвям прыгали пёстрые птички, вызывая цветастую рябь в глазах смотрящего, от которой нельзя было никуда деться, ведь под ногами росли не менее яркие цветы. Не смотря на своё долголетие, Архонт ни разу не посещал подобных мест. —Так красиво… — произнёс улыбщающийся бард, покосившись на рыцаря. — Как ты нашёл этот лес? —Я наткнулся на него, когда искал подходящее место для ловли дичи, — соврал Альберих. На самом деле он случайно забрёл в него после ссоры с братом, что произошла сразу после прибытия на архипелаг. Кэйа заметно поник, вспомнив об этом. Рагнвиндр нагло унизил Альбериха, потоптался на его достоинстве прямо на глазах барда лишь ради того, чтобы заполучить внимание юноши. Не смотря на то, что Кэйа сам регулярно подкалывал Дилюка лишь ради того, чтобы смутить его, проверяя насколько тверда скорлупа его невозмутимости, выставить его в дурном свете, ведь магнат всегда старался показывать себя только с лучшей стороны, обсмеять перед единственным зрителем, рыцарь считал, что он имеет полное право столь отвратительно себя вести. Он не хотел, чтобы кто-то снова отобрал у него самое дорогое… Как и в те ужасные дни, которые Альберих всеми силами пытался забыть с помощью алкоголя и бессмысленных разговоров за барной стойкой. Кэйа смог пройти через потерю родного отца, что бросил его на произвол судьбы, отчима, что трагически погиб, брата, что разочаровался в нём после его признания, но он не переживёт утраты своего единственного лучика света в непроглядной тьме его омрачённой клеймом на глазу жизни, поэтому он всеми силами пытался огородить его от назойливых поклонников, включая Дилюка. Ну почему за его возлюбленным бегает не абы кто, а его собственный брат? Альберих был не в силах скрывать свою ревность, но он даже не мог предъявить что-либо Рагнвиндру, ведь рыцарь не состоял в отношениях с бардом. — Ну что, начнём?       Кэйа не мог оторвать взгляд от плавных движений Венти, что уверенно принял стойку, целясь в цветастых птиц. Альберих не хотел отставать от него, поэтому тоже начал потихоньку подстреливать тропических пташек из рогатки, пытаясь впечатлить юношу различными трюками, но Архонт лишь хихикал, наблюдая за тем, как рыцарь тщетно пытается подбить птицу, стоя к ней спиной. —Слушай, может научишь меня стрелять из лука? — предложил выдохшийся рыцарь, стирая пот с лба. Если посмотреть на стихи Кэйи, то можно подумать, что Венти и вправду никудышный учитель, но совместное времяпровождение в любом случае сблизит их. —Научить? — слегка удивлённо переспросил бард, опустив оружие. — Сомневаюсь, что у меня получится, но можем попробовать. Держи. Только не сломай. Он протянул рыцарю свой колчан и расписной деревянный лук, на верхней части которого красовался слегка стёршийся жёлтый цветок. Альберих повертел его в руках, поражаясь искусной работе мастера, что изготовил такое красивое оружие.       Рыцарь обхватил рукоять пальцами и натянул тетеву, в ожидании указаний от барда, что уже встал позади него и положил свои руки ему на плечи. —Расслабься, излишняя тревога сейчас ни к чему, — прошептал Архонт, обдувая шею Альбериха горячим воздухом, от чего тот только сильнее напрягся. — Расставь ноги по ширине плеч. —Так? —Да. Теперь согни левую руку в локте, а правой натяни тетеву, касаясь уголка губ ладонью, — произнёс бард, отпрянув. — Прицелься и выпусти стрелу, как будешь готов. Кэйа повёл её в сторону маленькой пёстрой птички, что сидела на ветке и увлечённо чистила свои перья, не обращая никакого внимания на гостей леса. Рыцарь расстроенно хмыкнул, когда стрела пролетела прямо перед клювом птицы, заставив её испуганно подскочить и улететь прочь. —Ничего страшного, в следующий раз у тебя обязательно получится, — подбодрил его Архонт. — Попробуй держать лук немного другим способом…       Через некоторое время Кэйа уже сидел на высокой траве, пересчитывая тушки пронзённых насквозь птиц. —Девять… Десять… Одиннадцать… Столько хватит? — спросил он у барда, задрав голову. —Вполне, — ответил Архонт, подсаживаясь к нему. Он нечаянно коснулся костяшек чужих пальцев и собирался было отдёрнуть руку, но его тут же схватили за тонкое запястье, на котором болтались резинки для волос, что предназначались для его распущенных передних прядей. Альберих погладил тыльную сторону его ладони, затем подхватив её и сплел чужие пальцы со своими. Венти, смирившись с тем, что Кэйа воспринял случайное прикосновение, как призыв к действию, слегка сжал его руку в ответ, но тот зашипел и резко отдёрнул её, прижимая к груди. — Что такое? —Всё в порядке, просто немного поранился, — оправдывался рыцарь, но бард уже принялся раскрывать его ладонь, сжатую в кулак, пытаясь понять в чём дело. На кончиках тонких пальцев красовались небольшие лопнувшие мозоли, что причиняли сильный дискомфорт. Венти испуганно охнул и принялся судорожно рыться в карманах, пытаясь найти в них пластыри, он достал оттуда несколько штук и заботливо заклеил ими ранки. Бард всегда носил их с собой, ведь и сам часто мозолил руки об туго натянутую на плечи лука тетеву. — Спасибо. —Обработай пальцы сразу же, как вернёшься в лагерь, потом снова нацепи пластыри, ты можешь попросить новые у Барбары, а на ночь обязательно сними их, ведь… — взволнованно тараторил вцепившийся в чужую ладонь Архонт, пока его не перебили. —Не стоит так переживать, со мной всё в порядке. — успокоил его Кэйа. Он уже привык к такой острой реакции на любую, казалось бы, незначительную травму, хоть и совсем не понимал чего именно боится Венти. Альберих всё-таки склонялся к тому, что Архонт в силу своей ускоренной регенерации не понимает какие травмы серьёзные, а какие — нет. И всё же Кэйю глодало то, что Венти столь же трепетно относился и к Дилюку. Рыцарь знал, что бард сам вызвался перебинтовать мучающегося от лихорадки магната, да и он впринципе регулярно посещал больного, что немного подбешивало Кэйю, но какого же было удивление Альбериха, когда он обнаружил их спящими в одной постели! Рыцарь, волнуясь за невернувшегося в их совместную палатку барда, зашёл в госпиталь и действительно отыскал его там лежащим в обнимку с магнатом. Что это за странные методы лечения такие… Взгляд Кэйи тут же зацепился за расстёгнутую рубашку своего возлюбленного, затем за оголённые плечи Дилюка, а потом и за скомканные салфетки, что были отброшены в угол. Альберих, прекрасно понимая в чём дело, зашторил вход и убежал прочь. Чёрт! Если бы не та дурацкая ссора этого бы не случилось! Лицо Кэйи горело от ревности, злости, обиды и гнева, он, переполняемый этими чувствами, так и не смог уснуть в ту ночь. Альберих до самого рассвета думал о том, каким же способом ему привлечь утерянное внимание Архонта, но в голову лезли лишь очевидные мысли о смене ролей, к чему тот был совершенно не готов.