Божество

      С трудом доев всё, что было в тарелке, Венти побрёл в сторону своей палатки. Остальным он сказал, что пошёл попроведать Кэйю, и для вида захватил с собой какие-то склянки с лекарствами, которые Барбара заботливо всунула ему в руки.       Архонт застыл у входа в палатку, не решаясь зайти внутрь. Барду было просто необходимо поскорее отключить мозг и избавиться от навязчивых мыслей. Венти, конечно, хотелось, чтобы его разок придушили или отстегали плетью, так как тот этого заслуживал, но Кэйа вряд ли согласится на подобное. И всё же Архонт попытается уговорить его, ведь тот наверняка ужасно зол после произошедшего у барной стойки. Если Альберих не примет его предложение, то ничего страшного, так как ощутить внутри себя длинный и толстый член рыцаря барду было бы вполне достаточно... Ну или самому жёстко трахнуть того в его узкую задницу. Архонту было плевать на то, что именно ему предложат.       Стоило Венти только подумать о долгожданном соитии, как внизу его живота заныл тугой комок похоти, который бард ненавидел всем сердцем, ведь именно из-за него он так часто порочил честь своего ушедшего на тот свет друга. Архонт ужаснулся, подумав о том, как он будет мучиться от угрызений совести весь последующий вечер, но его изнывающему от нехватки ласки члену было всё равно.       Венти боязно отодвинул край входа в платку, заползая внутрь. — Ну приве... Оу... — удивился бард, увидев в дальнем углу рыцаря, который, широко расставив ноги и прислонив рубашку к своему до неприличия красному лицу, гладил свой сочащийся предэякулятом член и томно вздыхал. Архонт криво ухмыльнулся и, скинув с себя сланцы, поспешно направился к любовнику. — Какая развратная картина. И не стыдно тебе, м? Ты должен был дождаться меня. — П-прости, я не смог сдержаться. — тихо прошептал Кэйа, смущённо отводя взгляд в сторону. Альбериху было невероятно стыдно встречать Архонта абсолютно голым, показушно уткнувшись носом в его ношенную одежду, но это, казалось, было единственным способом соблазнить юношу и вынудить его наказать провинившегося любовника. Всякий раз, когда бард заставал рыцаря за воровством его ношенных чулок и нижнего белья, он устраивал ему настоящую словесную порку, упрекая в столь странном влечении к запаху его тела. За мастурбацию без разрешения Венти, бывало, тоже наказывал Кэйю, но редко и без особо фанатизма. Раз уж рыцаря застукали и за тем и за другим, то не влетит ли ему за это вдвойне? Кэйе хотелось, чтобы его унизили по полной программе. Альбериху непременно стало бы легче, если бы Архонт осудил его не только за воровство и дрочку, но и за произошедшее у барной стойки. Мало того, что рыцарь очевидно обидел барда, бесцеремонно вмешавшись в их с магнатом разговор и буквально выгнав юношу, так он ещё и ушёл ни с чем! Только лишний раз опозорился, вновь доказав себе, что Дилюк намного лучше него. Кэйа был в шаге от того, чтобы смириться с тем, что Венти ставит его на второй план. Толку-то что-то доказывать ему, добиваться его, ухаживать за ним... Юноше был нужен только секс, ну, возможно ещё еда и крыша над головой. Рыцарь успокаивал себя тем, что ему было позволено хотя бы иногда овладевать таким прекрасным, просто невероятно привлекательным телом барда. В такие моменты он чувствовал себя любимым. Однако Альберих ужасно злился и ревновал, когда думал о том, что Рагнвиндру тоже были доступны подобные привилегии... А может и не только они! Возможно именно Дилюку доставалась вся та ласка, которой был обделён Кэйа. Эх, а ведь когда-то рыцарь буквально утопал в ней... Как жаль, что Архонт так быстро охладел к своему несостоявшемуся ухажёру, перед этим высосав из него всю кровь с таким упоением, будто бы он в очередной раз лакомился дорогим вином, которое они часто пили по вечерам.       Стоило Венти подползти к Кэйе вплотную и положить свои руки, а затем и голову на его левое плечо, как тот тут же стыдливо спрятал своё лицо за чужой накидкой. Архонта невероятно заводило то, что Альберих, желая соблазнить своего любовника, оставался всё таким же скромным и стеснительным. Ну что за милашка! — Т-ты сказал, что не хочешь наказывать меня, но... — не успел договорить Кэйа. — Всё верно, — перебил его бард, переместив свою ладонь на оголённую грудь рыцаря. Рука Венти медленно поползла вниз, очерчивая кубики пресса, а сам юноша нетерпеливо закусывал губки, откровенно любуясь его крепко сложенным телом. — Я всё ещё не хочу. Неужели ты думал, что выведешь меня из себя таким пустяком? Кэйа разочарованно вздохнул, удивляясь тому, насколько он предсказуем. — Отвечай. — строго скомандовал Архонт и резко остановился, чуть было не вляпавшись в лужицу прозрачной смазки, что окропила живот Альбериха. — Д-да. — пробубнил рыцарь, слегка приспустив вниз рубашку, которой он прикрывал своё безжалостно залитое краской лицо. — Дурачок, — рассмеялся Венти и чмокнул Кэйю в щёку. — Тебе не хватает настойчивости. Хотя-я-я... Нет! Я всё равно не накажу тебя, даже если ты хорошенько попросишь. Наверное такие поддразнивания серьёзного в своих намерениях барда и были той единственной формой истинного садизма, которая не нравилась рыцарю. — Н-но почему? Я ведь так некрасиво обошёлся с тобой, — произнёс Альберих, нерешительно кинув короткий робкий взгляд на ухмыляющегося Архонта и тут же опустив глаза в пол. — Ну, тебе наверняка было очень обидно из-за того, что произошло у барной стойки, да? Просто ты выглядел таким подавленным... Мне кажется, что это сильно задело тебя. Извини за то, что я там устроил... — А тебе не было обидно? — спросил Венти, чуть наклонив голову в бок. — Разве тебе нравится наблюдать за тем, как я позволяю другому мужчине трогать меня? — Н-нет, не нравится. — дрожащим голосом пробубнил Кэйа. По всему его телу пробежала волна мурашек, а в горле встал ком. Альберих сам не понимал жаждал ли он следующей реплики барда или боялся её. С одной стороны, рыцарю хотелось, чтобы его как следует отчитали, а с другой — эта тема была слишком острой и действительно беспокоила его. — А мне кажется нравится, — съязвил Венти, вытянув шею, чтобы быть ближе к уху любовника. — Если бы тебе не нравилось, то ты давно бы уже поставил меня на место, повалив на пол и грубо трахнув, а не терпел бы все мои выходки. Альберих вздрогнул, когда рука Архонта лёгким движением скользнула вниз, пачкаясь в смазке. Бард принялся медленно и неторопливо растирать прозрачную вязкую жидкость по всей длине налитого кровью члена рыцаря, едва касаясь его чувствительной кожи подушечками пальцев. Сгорающий от возбуждения Кэйа еле сдерживал желание махнуть бёдрами, чтобы ускорить темп, но он прекрасно понимал, что это сильно разозлит Венти. Архонт же только усугублял положение Альбериха тем, что шептал ему на ухо всякие пошлости, уговаривая его сделать с ним такие грязные вещи, которые могли бы прийти только в воспалённые мозги этих двоих, но рыцарь проецировал все обсмакованые извращения, что потоком лились из этого милого ротика, на себя, а не на барда. Венти же напрягал бёдра и ёрзал на месте, стараясь унять внезапно накатившее на него от своих же слов возбуждение. Как жаль, что Кэйа вряд ли согласится на всё это... — Я не собираюсь этого делать, — произнёс Альберих, прекрасно понимая к чему клонит Архонт. — И не пытайся меня провоцировать, я всё равно на это не поведусь. — Но разве ты не злишься из-за произошедшего? — спросил юноша и убрал руку. — Злюсь. — Тогда почему бы тебе не отыграться на мне? — промурлыкал Венти, закусив нижнюю губу и как будто бы случайно стянув вниз лямку своей майки, однако Кэйа на него даже не посмотрел. — Может придушишь меня, м? Ну давай, схвати меня за шею, повали на пол и трахни. Сожми её так сильно, будто собираешься убить меня. Хах, ну, тебе наверняка хотелось сделать это, когда ты наблюдал за нами, да? — Нет, — холодно ответил рыцарь, не желая участвовать в подобном. Сложно сказать на самом деле. Сейчас Архонт бесил Альбериха намного сильнее, чем тогда, однако в данный момент тот отнюдь не хотел прибить его, скорее просто заломать его руки за спину и исполнить его желание, жёстко выебав со всякими извращениями, лишь бы тот наконец заткнулся. Проблема была в том, что рыцарь сдерживался, так как боялся случайно навредить юноше, который не хотел признавать свои хрупкость и изнеженность. Да и Кэйю, если честно, не захлёстывала ненависть к Венти, он скорее винил в произошедшем Дилюка, что пытался любыми способами прибрать мальчишку к своим рукам. — Малыш, ты ведь прекрасно знаешь, как я отношусь к этому. Не уговаривай меня. Это бесполезно. — Хм... А если я предложу что-нибудь взамен? — спросил бард, хитро щурясь. — Хочешь ножки? Я позволю тебе делать с ними всё, что ты захочешь. Без наказаний. За просто так. Вот же мелкий..! Знает на что надавить. Рыцарь нервно сглотнул, представив, как он, переполняемый чувством истинного счастья, слизывает солоноватый ножной пот со складочек между пальцами барда, а тот в свою очередь сводит колени вместе и тихо постанывает, поглаживая свой член сквозь тонкую ткань шорт. Кэйа только сильнее завёлся, подумав об этом. И всё же Альберих не мог согласится на подобное, ведь перед этим ему придётся сделать все эти ужасные вещи, которые так красочно описывал Архонт. — Нет. — отчеканил рыцарь. — Кэйа, ну пожалуйста! Мне так надоело это всё! Каждый раз точно такой же, как и предыдущий, понимаешь? Я хочу чего-то нового! — принялся канючить бард, вцепившись в руку любовника. Архонт потёрся щекой об оголённое плечо Альбериха и жалостливо посмотрел на его лицо, что было частично прикрыто рубашкой. — Да и сегодня я так отвратительно вёл себя... Неужели тебе не хочется выпустить пар? — Нет. — Какой же ты всё-таки у... Упрямый! — выпалил бард, не найдя другого подходящего слова. На Венти тут же навалилась вселенская печаль, что обнимала его своими широкими лапами и буквально вдавливала его в пол всем своим весом. Барду стало невыносимо грустно от осознания того, что ему вскоре придётся бросить рыцаря. Что поделать, если тот ни в какую не хочет меняться ролями? Ну, без его члена Архонт точно приживёт, но вот без самого Альбериха... Они ведь всё-таки друзья. Венти надеялся, что Кэйа всё поймёт и продолжит общаться с ним, несмотря на то, что сам юноша не только не питает к нему романтических чувств, но и больше не хочет спать с ним. Чёрт! Если бы не та ситуация в госпитале, то Архонт остался бы ещё ненадолго, но из-за этого неловкого инцидента в нём что-то поменялось. Венти стал страстно желать повторения опыта удушения, причём в эротическом ключе, и считать, что это единственное, чего он был достоин. Мысли барда были заполнены одним лишь странным чувством осознания собственной никчёмности, что сильно его тревожило, ведь он никак не мог скрыться от него. Венти думал, что он обязательно обретёт хотя бы мимолётное спокойствие, если кто-то скажет и покажет ему насколько он жалок, а потом как ни в чём не бывало приласкает его. Архонт считал, что это избавит его от страданий хотя бы на непродолжительное время. Если найдётся кто-то, кто будет регулярно указывать барду на его место, то тот перестанет заниматься самобичеванием, ведь в этом больше не будет смысла. С тех пор Венти стал страстно желать обретения этого мимолётного спокойствия, но Кэйа не мог просто взять и придушить его даже по просьбе. Архонту определенно нужно как можно скорее сблизиться с Рагнвиндром и попытаться уговорить того на повторение столь странного действа. — Ладно, сегодня как обычно. Кстати, у тебя есть какие-то особые пожелания? Кроме ног. Ты упустил свой шанс прикоснуться к ним. Кэйа глубоко задумался. Альберих разрывался между глупым желанием попросить Архонта позволить ему быть предельно нежным с ним, да настолько, что у них у обоих бы скулы сводило от приторной сладости чувственных поцелуев и ни капельки не лестных комплиментов, но он прекрасно понимал, что получит лишь отказ и надменные упрёки, и между привычным ему актом мизофилии, которого он, как провинившаяся грязная шавка, очевидно, заслуживал. — Для начала скажи мне: ты... ты мылся перед тем, как прийти ко мне? — пробубнил рыцарь, всё ещё стыдливо пряча своё лицо за накидкой барда. Всё-таки он выбрал второе. — Просто я бы хотел... Ну... — Ну-у-у..? — дразнился Венти, вновь сжав член любовника в руке. Бард прекрасно понимал, что рыцарь жаждет полизать потные подмышки юноши, но он хотел, чтобы тот озвучил своё постыдное желание вслух. — Чего бы ты хотел? — Я... Я бы... — мялся Кэйа, теребя в руках ношенную рубашку юноши. Альберих глухо застонал, когда Архонт начал двигаться. Несмотря на нарочные плавность и неторопливость движений рук барда, рыцарь чувствовал, что вот-вот спустит на свой живот. — Я бы хотел слизать пот с твоего тела... — Хм... А с каких мест? — спросил Венти. — Лучше бы тебе отвечать резче, ведь если ты кончишь во время нашей беседы, то я не разрешу тебе прикасаться ко мне своим языком. — П-предпочтительно с подмышек. — нерешительно пробубнил Кэйа. — Попроси. — надменно произнёс бард. Такой приказ всегда ставил довольно-таки зажатого Альбериха в тупик и Архонт это прекрасно знал. — В-венти, п-пожалуйста, разреши мне... Разреши мне... — мямлил рыцарь, стараясь спрятать своё красное, как помидор, лицо за чужой накидкой. Юноша недовольно фыркнул и ускорился, желая вынудить любовника сказать хоть что-нибудь вразумительное. С каждой секундой темп становился всё быстрее и быстрее и Альберих, чувствуя, что вот-вот кончит, собрал волю в кулак и что есть мочи выпалил полную несуразицу. — П-прошу, разреши мне полизать твои подмыш... Мх! Прошу, прошу, прошу! В-венти, блять, я с ума сойду, если ты продолжишь та... А-ах! Пожалуйста! Пожалуйста! Пожалуйста, разреши мне полизать твои подмышки! Б-блять, я сейчас..! — Разрешаю, — мягко произнёс бард, понимая, что рыцарь уже на пределе. — На этом всё. Можешь кончать. Спустя пару движений лёгкой руки юноши Кэйа глухо застонал в прижатую к своему лицу рубашку и излился себе на живот, содрогаясь от долгожданного оргазма и пачкая накидку белёсыми каплями спермы.       Альберих отчаянно ловил воздух раскрытым ртом, распластавшись на мягком палаточном полу, однако его дыхание как назло не хотело приходить в норму. Рыцарь начал ощущать накатывающий на него постепенно растущими волнами стыд только тогда, когда его грешная людская плоть окончательно отошла от оргазма. — Молодец. Хороший мальчик. Просто умничка, — приговаривал лежащий рядом Архонт, зацеловывая левую щеку любовника, а тот в свою очередь смущённо прижимал многострадальную рубашку к своему лицу, чуть ли не плача. Как же стыдно! Неужели он действительно смог извергнуть что-то настолько грязное из своего рта? — Молодец. Попросил как следует. Разрешаю тебе вылизывать меня хоть весь вечер. Барда крайне забавляло то, что рыцарь был готов пойти на всё, лишь бы юноша разрешил ему удовлетворить некоторые свои потребности, которые не вписывались в рамки нормы. Венти откровенно пользовался этим, заставляя Кэйю выполнять различные унизительные вещи типа ползания на коленях и жалобных мольб. Бард тешил своё самолюбие, наблюдая за тем, как рыцарь добровольно берёт на себя роль банкетки или табурета и, приняв соответствующую позу, умоляет юношу положить на него ноги, ну или выпрашивает что-нибудь мерзкое, во всех красках описывая желаемый им процесс или же просто бесконечно повторяя «волшебные слова»‎. Если честно, то Архонт не нуждался во всех этих уговорах, ему ничего не стоило пойти на уступки и исполнить любое грязное желание своего горячо любимого секс-друга только для того, чтобы порадовать его, однако Венти не на шутку заводился, слушая жалобные мольбы Кэйи. — Т-ты не ответил на м-мой вопрос, — произнёс рыцарь, трясущимися руками стягивая рубашку вниз. — Ты мылся? — Ну конечно! Разве я мог прийти сюда грязным? — ответил Архонт и принялся скалиться в непривычной ему жуткой манере, наблюдая за тем, как Альберих рвано и слегка протяжно выдыхает, крупно дрожа. Полная разбитость. Он что, зря унижался перед ним? Ха! Конечно же нет! — Но ты мог бы заставить меня попотеть, если ты понимаешь о чём я... Венти слегка приподнялся, поспешив успокоить отчаявшегося любовника надеждой на совершение акта мизофилии. Кэйа вздохнул с облегчением. Отлегло. Но эти несколько секунд дикого стыда всё же нехило взбудоражили его.       Альберих нервно сглотнул, зацепившись взглядом за оголённую ляжку Архонта, который призывно задирал штанину своих коротких шортиков и игриво щурил глазки, пытаясь соблазнить любовника. Ох, было бы неплохо и её облизать... О, а ещё покрыть засосами! И возможно даже немного куснуть. Кэйю напрягали собственные странные фантазии о поедании такого невероятно красивого тела Венти. Рыцарь еле сдерживался, чтобы не обнажить зубы и не прокусить слегка сладковатую кожу барда насквозь, когда тот в очередной раз позволял любовнику проходиться губами по своим румяным щекам, тонкой шее, миниатюрным ступням, изящным кистям рук, плоскому животу... — Знаешь, тебе не стоит так легкомысленно разбрасываться словами, — промурлыкал рыцарь, обхватив руками тонкую талию барда и осторожно уложив его на мягкий палаточный пол. Альберих навис над сгорающим от возбуждения Архонтом и провёл пальцами по его заметно выпирающему позвоночнику, задирая майку, в ответ на что юноша с томным вздохом прогнулся в спине и прижался ближе к любовнику. — Ты меня напугал. — И что? Я ведь успокоил те... А! А-а-ах... — Венти тихо застонал и задрожал всем телом, стоило только Кэйе прильнуть к его выставленной вперёд колесом груди, что не имела видимых очертаний мускулатуры из-за столь юного возраста первоначального владельца этого облика. Бард тихо попискивал, тая от того, как нежно рыцарь прихватывает его правый сосок губами, словно целуя, и изредка проходится по нему языком. Архонт реагировал жалобным скулежом и томными вздохами на каждое взаимодействие с его разгорячённой от нестерпимого желания кожей, которая только сильнее раскалялась от обжигающего дыхания Альбериха. Скрюченный Кэйа хотел было отпрянуть буквально на пару секунд, чтобы устроиться поудобнее и дать своей затёкшей шее отдохнуть, но Венти требовательно надавил на затылок любовника, не давая тому приподнять голову. Рыцарь послушно склонился, насмешливо хмыкнув. Гулкие стоны неконтролируемо вырывались из груди барда, несмотря на плотно прижатую к его рту ладонь. Альберих тоже пытался не издавать слишком много шума, боясь, что кто-то может заметить их за столь развратным действом, однако он не мог перестать пошло причмокивать от искреннего наслаждения процессом. Рыцарь жадно сосал грудь барда, заставляя того заливаться томными вздохами. Это только начало, а Венти уже раскалился до предела, извиваяясь под могучим телом Кэйи, точно змея. Если бы не долгое воздержание и все эти красочные описания пыток, то Архонт не был бы так перевозбуждён.       Венти затрепетал, когда рука Кэйи поползла вверх, очерчивая его выпирающие рёбра кончиками своих холодных, как лёд, пальцев. Альбериха крайне разочаровывала столь нездоровая худоба Архонта. Рыцарь уже несколько месяцев пытался раскормить болезненно тощего барда, на которого и без слёз не взглянешь, но результаты его не радовали. — Ты хорошо покушал сегодня? Всё съел? — спросил Кэйа, выпустив розовую горошину изо рта. Однако Архонта не оставили в покое: рука Альбериха принялась терроризировать левый сосок юноши, щипая и оттягивая его. В то же время губы рыцаря медленно опускались все ниже и ниже к плоскому животу барда, оставляя за собой невидимый след из нежных поцелуев. — Д-да, — ответил Венти, погладив по голове Кэйю, что припал губами к его набитому едой пузику. — Спасибо. Было очень вкусно. — Не за что, — произнёс Альберих, фанатично зацеловывая бледный живот Архонта, который тот забавно втягивал всякий раз, когда чужие губы касались его нежной кожи. Бард был очень чувствителен к щекотке, поэтому при таких ласках он то и дело подскакивал, ойкая и хихикая. Даже сейчас он ёрзал под рыцарем, что настойчиво проходился губами по его пузику, как бы извиняясь за испорченный ужин. — Кэйа... Ха-ха! Кэйа, перестань, пожалуйста. — Прости, — виновато промямлил Альберих, тут же прекратив зацеловывать живот любовника. — А м-можно я... Ну... П-полежу на нём? Совсем немножко! — Можно, — тяжело вздохнул Архонт, демонстрируя явное раздражение. И долго ещё это будет длиться? Венти был не в силах терпеть ноющий и пульсирующий комок в паху, он сгорал от возбуждения и хотел уже поскорее приступить к взаимным ласкам, но Кэйа, похоже, ещё не до конца разогрелся. — Только недолго. — Хорошо, — произнёс рыцарь, укладываясь. Он долго елозил головой туда-сюда в попытках найти удобное положение, будто бы специально щекоча барда, но в конце концов приложился ухом к его пузику и замер. Альберих с ума сходил по всем этим звукам, которые издавал старательно переваривающий пищу желудок, поэтому тот часто просил Архонта позволить ему полежать на его животе сразу же после трапезы. Рыцарь не мог перестать трепетать от восторга, внимательно вслушиваясь в мелодичные чвокания и булькания, что гулом отдавались от желудочных стенок. Кэйа даже перестал щипать Венти за соски, лишь бы тот прекратил стонать и охать, ведь это очень мешало Альбериху наслаждаться чудесными звуками пищеварения. — И что ты в этом нашёл? — спросил бард с некой едва уловимой в его голосе издёвкой, положив руку на голову рыцаря, который не мог не дрожать от переизбытка чувств. Всякий раз, когда Кэйа прикладывался к животу Венти, его накрывало каким-то странным липким страхом от осознания того, что это существо в принципе способно на столь мерзкий процесс, но одновременно с этим он испытывал такое сильное возбуждение, что словами не передать. Альберих, наверное, ставил себя на место еды. Да, звучит глупо, но он, судя по всему, боялся и одновременно желал быть съеденным, причём именно Архонтом. — Мне всегда было интересно в чём смысл такого... Времяпровождения. — Мне... Мне нравятся звуки, которые издаёт твой желудок, — промямлил рыцарь, просовывая руки под спину барда и прижимая его к себе. Альберих дёрнулся и громко охнул, когда услышал, как внутри Архонта что-то булькнуло и заурчало. Кэйа внимательно вслушивался в то, как старательно Венти переваривает поглощённую пищу, и вздрагивал каждый раз, когда слышал особенно мелодичный звук, что заставлял сердце Альбериха замирать на пару секунд. Кэйа гордился собой. Рыцарю нравилось осознавать, что он вложил в барда частичку себя, а тот с большим аппетитом принял её. Еда, что приготовил лично Альберих, ценилась ими обоими куда больше, чем кушанье, которое они могли купить в «‎Хорошем Охотнике»‎ или «‎Доле Ангелов»‎, ведь она была пропитана всей его бескорыстной любовью к Архонту. — Ох, похоже тебе и вправду понравился ужин. — Угу, — слегка раздражённо произнёс бард. Венти, безусловно, развлекло бы такое слегка странное, но сближающее времяпровождение, если бы не ноющая тяжесть в паху. Архонт предпочёл бы поскорее уже снять мучающее его напряжение и пойти по своим делам, чем лежать с Альберихом в обнимку. — Кэйа, я всё понимаю, но у нас мало времени. Ты ведь не хочешь, чтобы нас прервали прямо посреди процесса? — Не хочу, — ответил рыцарь и осторожно положил барда обратно на пол, виновато отводя взгляд в сторону. Альбериху стало ужасно стыдно за то, что он полез к Архонту со своим гастрофетишизмом, прекрасно понимая то, насколько юноша перевозбуждён. Наверное рыцарю стоит извиниться перед бардом, простимулировав все его чувствительные места языком, что непременно раскалит Венти до предела и раскроет его настоящего, дабы Кэйа смог слиться с ним воедино.       Альберих вновь принялся зацеловывать бледную кожу юноши, опускаясь всё ниже и ниже. Наконец-таки рыцарь подобрался к самому главному — коротким зелёным шортикам. Он расстегнул маленькую пуговку, затем ширинку, а потом подцепил их пальцами и спустил вниз вместе с нижним бельём. Кэйа раздвинул ноги Венти, склонился над его промежностью и застыл, не зная за что ему взяться. Анус Архонта забавно подрагивал, требуя ласки, а его миниатюрный член обливался предэякулятом. Хм... И чему именно Альбериху стоит уделить внимание? — Ч-чего ты медлишь? — слегка раздражённо спросил бард, жутко стесняясь. Юноша смущённо смотрел куда-то в сторону и сминал руками простынь, не осмеливаясь кинуть и короткого робкого взгляда на любовника. — Давай уже! Не заставляй меня ждать. — Не будь таким нетерпеливым, — промурлыкал Кэйа, чуть наклонившись и нежно чмокнув призывно содрогающийся анус Венти. Альберих мягко посмеялся, когда Архонт вздрогнул и тихо застонал от одного лишь поцелуя... А дальше что? Рыцарь довольно облизнулся, представляя, как почти доводит барда до оргазма одним лишь своим языком и... Останавливается. Кэйе не хотелось, чтобы Венти так быстро кончил из-за такой ерунды, он желал довести его до потери рассудка от истинного наслаждения с помощью стимуляции простаты. — Перевернись и задери попу к верху. Архонт послушно перекатился на живот, прогнулся в спине, словно потягивающийся после долгого сна кот, и выставил свою округлую задницу Альбериху на встречу. Бард сладко простонал имя любовника и задрожал всем телом, стоило только рыцарю раздвинуть его ягодицы руками и пройтись своим горячим и влажным языком по его анальному отверстию. Кэйа довольно ухмыльнулся и несколько раз плюнул прямо в призывно раскрытый анус юноши, после чего поспешно собрал языком стремительно стекающую вниз по шовчику струйку слюни, затолкав остатки плевка внутрь Венти. Архонт дрожал, чувствуя, как по его прямой кишке течёт отдающая прохладой жидкость, однако эти странные ощущения практически сразу перекрыл Альберих, что впечатался лицом в задницу юноши. Рыцарь напористо полировал языком задний проход барда, впиваясь ногтями в его бёдра, а тот в свою очередь глухо стонал в подушку, приторно-сладко мурлыча себе под нос имя любовника. Венти взвизгнул, стоило Кэйе с трудом протолкнуть внутрь свой язык. Рыцарь ласкал языком влажные от слюны стенки ануса барда, заставляя того заливаться томными стонами и пуще прежнего нахваливать своего любовника. Архонту хотелось большего, поэтому он медленно потянулся рукой к своему сочащемуся предэякулятом члену, однако Альберих перехватил её и отвёл в сторону. Венти недовольно промычал, как бы спрашивая Кэйю почему он это сделал, но тот не ответил. Вместо этого Альберих осторожно перевернул Архонта на спину и нежно чмокнул его перепачканную вязкой прозрачной жидкостью головку. — Малыш, будь добр, возьми смазку в сумке и передай её мне, — произнёс рыцарь, продолжая покрывать её поцелуями и иногда как бы невзначай проходиться языком по уздечке в попытках собрать им солёные капельки. Бард мгновенно оживился и полез за заветным флакончиком, предвкушая сладкое наслаждение, что вскоре обрушится на него, накрывая с головой, словно цунами. Но одновременно с этим он чувствовал некую тяжесть на душе... Вину, кажется... Или даже что-то посерьёзнее... Да, определенно что-то более неприятное, чем вина, которую невозможно загладить. Бард фыркнул и потряс головой, стараясь прогнать навалившееся на него сожаление: успеет ещё погоревать о своей неудержимой похоти.       Кэйа испуганно вздрогнул, когда в его плечо тыкнули флаконом с концентратом слайма, после чего взял смазку в руки и обильно смочил ей анальное отверстие Венти. — Готов? — спросил Альберих. Архонт кивнул, испытывая лёгкий мандраж. Бард боязно дрожал, не желая вновь обливаться горячими слезами и жалобно скулить от боли, но соблазн вкусить запретный плод был сильнее страха. Задница юноши всегда была довольно-таки тугой и узкой из-за его ускоренной регенерации, поэтому во время подготовки и, непосредственно, самого соития ему частенько приходилось мириться с болезненными ощущениями. Такого рода дискомфорт и наказанием назвать было нельзя, поэтому Венти не считал сей процесс достойной для себя карой, он был скорее несерьёзной помехой на пути к истинному удовольствию. — Не бойся. Я буду предельно нежен и внимателен.       Альберих смочил пальцы в вязкой жидкости и приставил их к сжимающемуся анусу Архонта. — Тебе будет очень больно, если ты не расслабишься, понимаешь? — произнёс рыцарь, стараясь создать максимально комфортные условия для барда. Ему не хотелось в очередной раз доводить юношу до слёз. Венти шумно выдохнул носом и послушно раскрыл анальное отверстие, содрогаясь, однако через пару мгновений он вновь сжал его и болезненно зашипел сквозь зубы, машинально поддавшись бёдрами назад, стоило Кэйе только попытаться одним поспешным движением запихнуть внутрь сразу две фаланги своего среднего пальца. Альберих принялся нежно проходиться губами по внутренней стороне бедра Архонта, как бы извиняясь за причинённые неудобства. Рыцарь, заметив, что бард совсем не злится на него из-за его оплошности, вошёл до упора и, не получив никакой отрицательной реакции, прошёлся языком от мошонки до головки его жаждущего ласки члена. Кэйа взял сочащийся предэякулятом конец в рот и медленно насадился до основания, заставив Венти протяжно застонать. Альберих принялся поднимать и опускать голову вверх-вниз в такт движениям своего пальца. Когда внутрь вошёл и указательный, что тоже был заботливо полит большим количеством смазки, бард с томным вздохом выгнулся в спине и зарылся пальцами в растрёпанные волосы рыцаря. Архонт принялся медленно и нерешительно помахивать бёдрами, будто бы вежливо прося Альбериха ускорить темп, но вскоре взял инициативу в свои руки и уже через пару минут грубо трахал любовника в рот. Рыцарь продолжал тщательно разминать барда, покорно терпя унижение, которое было ему только в радость. Альбериху нравилось ощущать то, как тонкие пальцы Архонта больно сжимают его слегка взмокшие волосы, как чужие миниатюрные яйца бьются о его подбородок, как его сбившееся дыхание всё никак не может прийти в норму. Благо размер у Венти был что ни на есть подходящий: Кэйа не был вынужден задыхаться, давиться и терпеть неприятную боль в горле, как бы грубо любовник с ним не обращался.       Стоило только рыцарю сильно надавить на простату барда обоими пальцами, как Архонт тут же засадил до упора, прижимая Альбериха к себе и обильно кончая прямо в его глотку. Ноги Венти дрожали от внезапно нахлынувшего на него оргазма, а сам он продолжал толкаться в рот захлебывающегося спермой Кэйи, не давая тому отстраниться. Вскоре бард обессиленно упал на мягкий палаточный пол, наконец-таки отпустив голову рыцаря, а тот в свою очередь принялся медленно вынимать член любовника изо рта, подставив руку под подбородок, чтобы не проронить ни капли его семени. Альберих покорно проглотил всю солоноватую жидкость, что по вкусу была несравнима даже с самыми изысканными деликатесами любого из регионов, и выпрямился, потирая затёкшую шею.       Разомлевший юноша недовольно замычал, почувствовав, как рыцарь трётся о его анус головкой, пытаясь протолкнуть её внутрь узкого отверстия. — Нет! — буркнул выдохшийся Венти и дёрнулся, с трудом отодвинувшись назад. — Я устал. — Устал? Но мы ведь только начали, — недоумевающе спросил Альберих, поглаживая бедро Архонта. — Да и разве ты не просил меня заставить тебя попотеть, м? Бард удивлённо охнул, когда рыцарь одним резким движением руки вернул его в исходное положение, подминая под себя. Венти заводила такая самовольность Кэйи, которая просыпалась в нём только тогда, когда тот терял голову от возбуждения, ну или был слишком пьян, и юноша бы с удовольствием поломался бы ещё немного в попытках раззадорить любовника, но он боялся, что тот и вправду прекратит лезть к нему. Поддавшись, бард предвкушающе закусывал губки и ненавязчиво игрался со своим левым соском, наблюдая за тем, как рыцарь медленно вставляет свой толстый, просто невероятно огромный член в его задницу. Архонт обожал большие размеры, ведь при хорошей сноровке владельца такого монстра, как у Альбериха, секс выходил просто зубодробительным, так как при таком раскладе бард, совокупляясь, не мог думать ни о чём кроме гигантского члена любовника, который юноша с огромным удовольствием принимал в себя всякий раз, когда желал поскорее забыть пережитый кошмар. Правда у такого способа всё же был один недостаток — боль, причём направленная отнюдь не на унижение. Но и это не было большой проблемой, если любовник Венти знал толк в ласках, что заставляли юношу фокусироваться в основном на приятных ощущениях от стимуляции. Как же всё-таки хорошо, что Кэйа был достаточно опытен в таких вещах...       Архонт сладко застонал от приятного ощущения наполненности, когда Альберих с трудом вошёл в него до упора. Заметив, как Венти щипает себя за затвердевший сосок и попискивает от удовольствия, Кэйа осторожно убрал руку юноши в сторону и принялся ласкать розовую горошину своими влажными от лубриканта пальцами. Эти нежные круговые поглаживания безусловно были намного приятнее, чем пресловутое пощипывание. Бард томно охнул и положил свою ладонь на руку рыцаря, удивляясь тому, что тот знает его тело намного лучше, чем он сам. — Я могу начать двигаться? — вежливо спросил Кэйа, крупно дрожа. Альбериха будоражило осознание того, что он вновь слился с Архонтом в единое целое. В такие момент Кэйа ощущал себя по-настоящему ценным, нужным, просто необходимым для Венти, как какой-нибудь внутренний орган типа сердца или желудка, без которого его физическая оболочка не смогла бы нормально функционировать. Бард кивнул, прижимая ладони к своему рту, а рыцарь в свою очередь принялся очень медленно и осторожно покачивать бёдрами, еле сдерживая себя. Кэйе, безусловно, хотелось поскорее уже разогнаться до привычного ему темпа, но он прекрасно понимал, что к Венти нужно относиться с особой нежностью и осторожностью, несмотря на то, что сам юноша не был с этим согласен. Бард тешил в фантазиях то, как разъярённый рыцарь грубо ебет его в жопу, выбивая всю дурь из его тупой башки, в которой нет ничего кроме всеразрушающей похоти и любви к пойлу. Венти хотелось, чтобы Кэйа хоть раз поставил его на место, показал ему, что Архонту просто не позволительно быть таким мерзким, но Альберих почему-то продолжал относится к юноше так, словно тот и вправду был достаточно хорош для того, чтобы его боготворили. — Быстрее. Такая робкая просьба почему-то вдруг отвернувшегося и закрывшего лицо барда действительно заставила рыцаря ускориться. Альберих подхватил Архонта за подколенные ямки и принялся рвано вдалбливаться в его задницу, ощутимо сократив интервал между толчками. — Всё хорошо? — спросил Кэйа, с беспокойством вглядываясь в практически полностью закрытое ладонями лицо Венти. Бард кивнул, всё ещё стыдливо прячась за решёткой из собственных пальцев. — Солнышко, я же вижу, что что-то... Мх... Не так. Тебе больно? Я плохо тебя размял? Альберих слегка замедлился, потянувшись к скрытому от его глаз миловидному личику. Кэйа неспешно провёл пальцами вдоль тыльной стороны ладони Венти, просунул их под неё и попытался осторожно отодвинуть руку юноши в сторону, но тот недовольно заскулил и замотал головой. — Я сказал быстрее! — крикнул чуть ли не плачущий бард, попытавшись изобразить крайнюю степень раздражения, но из-за его дрожащего голоса прозвучало это максимально нелепо. Чёрт! Если бы на этом острове был алкоголь, то на душе Венти не было бы так гадко от осознания того, что он позволяет Кэйе трахать беззащитное тело своего друга только из-за того, что сам Архонт, видите ли, не смог удержать себя в руках. Шлюха. Ёбанная шлюха. Бард мысленно умолял рыцаря ускориться и как ни в чём не бывало продолжить долбить его в задницу, заставляя того фокусироваться лишь на его члене, что в бешенном темпе проходится по его простате, но Кэйа лишь изумлённо смотрел на Венти и совсем не двигался. — Ну и чего ты застыл? Пошевеливайся. Альберих растерянно опустил голову вниз и продолжил ритмично покачивать бёдрами, переместив свои руки на тонкую талию Архонта. И чего это на него нашло? Кэйа не понимал причины столь странного поведения Венти. Рыцарю хотелось расспросить барда о причинённых ему неудобствах и успокоить его, лишь бы тот не плакал, но ослушаться приказа он не мог.       Мысли о дискомфорте, что рыцарь не нарочно доставил барду, постепенно змеями уползали куда-то на задворки сознания Кэйи, но тот продолжал цепляться за их тонкие хвосты, несмотря на отказывающее ему здравомыслие. Альберих терял голову от этого зловонного запаха пота, что вскоре заполнил всю палатку. Этот аромат был слиянием в целом сладкого, но всё же слегка кисловатого, словно лимонные пирожные, Венти и просто невероятно вонючего Кэйи. Бард всякий раз забавно отскакивал назад, когда рыцарь тянулся к нему с распростёртыми объятиями сразу после тренировки или погони за очередным похитителем сокровищ, но во время секса этот ужасный удушающий запах действовал на него, как афродизиак. Они оба с удовольствием задыхались от такого странного слияния двух непохожий друг на друга ароматов, теряли рассудок, до смерти боясь этого странного ощущения растворения в запахе и становления одним целым с ним. Однако Кэйа всё же слегка отрезвел, заметив, как Венти убирает одну руку от своего лица и цепляется ей за простынь, комкая её. Взгляд Альбериха зацепился за мокрые глаза прикрывающего рот Архонта, а сам он остановился, но, подхватив юношу и усадив его на себя, вновь начал двигаться. — Венти? Почему ты плачешь, солнышко? — спросил рыцарь, прижимая к своему торсу льющего горькие слёзы барда. Однако Венти это совсем не успокоило: его грудь всё так же надрывно вздымалась, а сам он выл так жутко и болезненно, словно леденящий душу кладбищенский ветер. Архонт сходил с ума от навалившейся на него вины за содеянное, но он не мог прекратить помахивать бёдрами, насаживаясь на обвитый венами член. — Почему ты плачешь? Венти не ответил. Архонт сам не до конца понимал почему, да и он в любом случае никогда бы не открылся Кэйе. Ну вот что он ему скажет? «Потому что я похотливое животное, которое использует облик своего мёртвого друга, чтобы трахаться с тобой»? Однако шутливые размышления барда о нелепости подобных ответов прервал рыцарь, что вероломно вцепился в его запястье и с силой, но не слишком грубой, убрал руку с его лица. Кэйа прижал Венти к себе и пару раз чмокнул его искусанные губы, заставив того болезненно заскулить, после чего принялся зацеловывать его горящие щёки, держа юношу за подбородок, чтобы тот не вырывался. — Успокойся. Прошу, успокойся. — повторял рыцарь, слизывая солёные слёзы. — Всё хорошо. Я рядом. Тебе больно, малыш? Я тут же остановлюсь, только скажи. Однако такие тёплые слова произвели на барда совсем противоположный эффект. Тот вновь взвыл, чувствуя, как его сердце неприятно щемит от собственной никчёмности, но это ощущение быстро сменилось чем-то до дрожи приятным, как погружение в горячую ванну после привычной ему прогулки под ледяным дождём. — Ещё, — тихо прошептал Венти, почувствовав на своём глазу что-то тёплое. Бард задрожал всем телом и вцепился ногтями в плечи рыцаря, раздирая его кожу до крови, но тот продолжал двигать бёдрами и языком, не обращая никакого внимания на боль. — Ещё, Кэйа, ещё! Архонт выгнулся в спине, прижимаясь к Альбериху ещё сильнее в попытках слиться с ним, раствориться в нём, чтобы больше не чувствовать вообще ничего кроме его языка, что беспорядочно елозил по мокрой от слёз склере, сильных рук, что обвивали его худощавое тело, горячего дыхания, что обжигало его и без того пылающие от стыда щёки, и налитого кровью члена, что вдалбливался в его задницу. Кэйа был слегка напуган и смущён происходящим, ведь он совсем не понимал почему Венти ведёт себя столь странным образом. Да и рыцарю, если честно, казалось, что он делает что-то неимоверно мерзкое и неуважительное по отношению к нему. Просто так взять и сунуть язык в чужой глаз, не попросив перед этим разрешения, это как минимум странно... А как максимум вульгарно и невоспитанно! Но Альберих ведь успокоил Архонта, не так ли? Бард ведь и вправду перестал надрываться и лишь тихо постанывал, изредка роняя горячие слёзы на пол, поэтому всё в порядке, да? — Всё хорошо? — робко спросил Альберих, погладив Архонта по спине, но тот вновь взвыл и захныкал, показывая своё недовольство тем, что его любовник остановился. — Ох, Венти, любишь же ты меня изводить... Кэйа вновь отодвинул нижнее веко юноши большим пальцем и почти невесомо коснулся его глазного яблока, не прекращая совершать неспешные фрикции. Рыцарь беспорядочно елозил языком туда-сюда и собирался уже было отстраниться, чтобы сглотнуть капающую из его рта слюну, но бард не дал ему этого сделать, зарывшись пальцами в его мокрые от пота волосы и с силой сжав их. Кэйа решил поддаться и послушно закрыть глаза, наслаждаясь приятным солоноватым вкусом чужих ярко-зелёных очей, чей взгляд совсем уже помутнел от смеси слюны и слёз. Альберих принялся вяло поглаживать оставшийся без внимания член Архонта, заставляя того тихо поскуливать от удовольствия.       Вскоре они оба начали потихоньку выпадать из реальности, задыхаясь от этого странного запаха. Альберих продолжал раскачивать бёдрами и размашисто проходиться своим языком по глазному яблоку Архонта, заставляя того крупно дрожать. Во время сие действа мозги обоих будто бы плавились, превращаясь в горячую зловонную жижу, но им было всё равно... Хотя нет, скорее слегка приятно. Прекрасное, просто невероятно прекрасное ощущение разливающейся по телу тёплой и вязкой, словно мёд, неги. — Кэйа, я... — не успел договорить Венти, прежде чем с глухим стоном излиться на живот любовника. Неродившаяся фраза утонула в мягком поцелуе, который Архонт и не почувствовал толком, выпав из реальности раньше, чем ему следовало бы, однако рыцаря это мало волновало: он продолжал нежно прихватывать подрагивающие губы барда, не смотря на то, что тот практически никак не отвечал ему.       Когда Венти пришёл в себя, он обнаружил, что лежит на мокрой от пота груди Кэйи, а его тяжёлая рука ласково гладит юношу по влажным волосам. Архонт как-то страдальчески рассмеялся, чувствуя, как из его анального отверстия медленно вытекает сперма. Осознание того, насколько они оба сейчас во всех смыслах грязные, почему-то сильно рассмешило его. — Я хочу ещё, — тихо произнёс Венти, глупо улыбаясь и потираясь задницей о промежность Кэйи. — Трахни меня ещё раз. Архонт невыносимо желал вновь ощутить это прекрасное чувство полной отрешённости, во время которого он не мог думать ни о чём другом, кроме разливающейся по его телу неги. Однако Венти понимал, что его голова окончательно опустеет лишь тогда, когда он снова любезно примет член Кэйи в себя, совсем не отдохнув перед этим. — Ещё раз? — с усмешкой переспросил запыхавшийся рыцарь. — Только если ты сам попрыгаешь на мне. Я слегка подустал, понимаешь. Бард омерзительно криво ухмыльнулся, обнажая зубы, и принялся медленно насаживаться на вновь вставший член любовника. Венти болезненно взвизгнул, когда случайно резко съехал вниз, и остановился, переводя дыхание. — Больно? — обеспокоенно спросил Альберих, кладя руки на бёдра тяжело дышащего Архонта. — Может мне стоит смазать тебя ещё раз? — Не-е-ет, — дрожащим голосом ответил Венти, медленно опуская свою задницу. — Не надо-о-о. Сердце рыцаря острой иглой поразило странное чувство. Новый образ Архонта был... Жалким. Его растрёпанные взмокшие волосы, его чуть прикрытый правый глаз, из которого вытекали остатки слюны, его красное и мокрое от слёз лицо, его искусанные и подрагивающие губы, его неестественное растягивание слов и превращение их в полускрип-полуписк — всё это было настолько невероятно ничтожным и даже слегка отвратительным, что Альбериху казалось, будто бы этот липкий от телесных жидкостей юноша вовсе не его горячо любимое Божество, а одна из дешёвых опущенных шлюх, которая впервые ощутила на своём языке этот прекрасный вкус смешанных друг с другом дерьма и крови, что и представлял собой ту самую тёмную сторону жизни, которая никогда никого не щадила. Кэйе было некомфортно, ведь он не понимал как именно он довёл Венти до такого состояния... Или не он? Рыцарю казалось, что именно он виноват в таком странном поведении барда, ведь до того, как они начали заниматься сексом, всё было нормально. Хотя, возможно, Венти изначально чувствовал себя нехорошо, просто старательно скрывал это. Да и, если честно, Кэйе не стоило лезть к нему с расспросами о его самочувствии и неудачными попытками успокоить, ведь этим он сделал только хуже. В любом случае Альберих обязательно выяснит почему Архонт ведёт себя столь странно в последнее время, вот только сам юноша вряд ли расскажет ему в чём заключается истинная причина его слёз.       Из размышлений Кэйю вырвал болезненный писк Венти, который одним резким движением насадился до основания его члена. Бард склонил голову, тяжело дыша, но спустя некоторое время оживился и начал неспешно поднимать и опускать свою задницу, не осмеливаясь кинуть и короткого робкого взгляда на лицо рыцаря. Стыдно. Стыдно за то, что он так плохо обращается с этим невинным телом. Стыдно за то, как он хнычет, но всё равно продолжает совершать надругательство над собственным другом только ради приятной пустоты в голове. — Солнышко, — едва слышно произнёс Альберих, тяжело выдохнув. Рыцарь несколько по-философски спросил бы его: «‎Что же ты с собой делаешь?», но решил промолчать. —М? — нерешительно подал голос Венти, который всё никак не мог привыкнуть к тому, что с недавних пор Кэйа обращается так именно к нему. — Что такое? Альберих долго молчал, прежде чем ответить. Он не знал, как себя вести. Сначала рыцарь хотел провести рукой по щеке барда и заботливо смахнуть слёзы с его глаз, после чего сказать ему что-нибудь до омерзения приторно-ласковое, но вовремя передумал. Потом Альберих посчитал, что было бы неплохо обнять Архонта, тем самым успокоив его, но он не решился на это. Сказать ему, что он красивый — глупо, даже несмотря на то, что это было правдой. Извергнуть из себя несуразное и скомканное «‎Я люблю тебя» — странно. В итоге рыцарь сказал: — Ничего. Мне почему-то захотелось назвать тебя именно так. И всё. — Странный ты, — с улыбкой произнёс бард, тихо захихикав. Правда никто из них не понял было ли это издёвкой или ласковым одобрительным смешком.       Альбериху начал надоедать такой медленный темп, но он прекрасно понимал, что Архонт обязательно разгонится до привычного им ритма сразу после того, как привыкнет к слегка неприятным ощущениям в заднем проходе. И всё же рыцарь решил немного разогреть барда, поигравшись с его сосками, дабы тот поскорее уже принялся к горячо любимой ими обоими безудержной скачке на члене. Рука Кэйи медленно поползла вверх, очерчивая сначала бедро Венти, потом его тонкую талию, а затем и плоскую грудь. Альберих, как бы спрашивая разрешения, невзначай задел его левый сосок, но не стал уделять ему слишком много внимания и поехал вверх. В ответ на это бард недовольно фыркнул, схватил рыцаря за запястье и, к удивлению своего любовника, положил его средний и указательный пальцы себе в рот. Венти насаживался на их первые фаланги, обхватив кисть Кэйи своими руками. Альберих заметно смутился, вспомнив, как Архонт впервые делал ему минет. Его лицо тогда, кажется, было точно таким же...       Венти вынул изо рта щедро обслюнявленные пальцы и положил ладонь Кэйи обратно себе на грудь. Ласкать слегка мокрые соски было, очевидно, намного приятнее, чем сухие. —Потрогай, — жалобно попросил Венти, принявшись двигать бёдрами чуть активнее, чем до этого. — Ну же! Потрогай! Кэйа криво ухмыльнулся и зажал розовую горошину между пальцами, слегка оттягивая её. Бард довольно заскулил и, вдруг осознав насколько это было громко, стыдливо прикрыл рот рукой. Альберих мягко посмеялся и обхватил затвердевший сосок Архонта большим и указательным пальцами, больно прокручивая чувствительную бусинку в правую сторону. Венти удовлетворённо повизгивал и подскакивал на месте каждый раз, когда Кэйа щипал или оттягивал его левый сосок, а сам рыцарь нагло этим пользовался, регулируя темп барда. И всё же Альберих не мог долго дразнить перевозбудившегося Архонта: рыцарь плюнул на свои пальцы и принялся размазывать прохладную пенистую жидкость по соску барда, нежно массируя его круговыми движениями, в ответ что Венти тихо застонал и впился ногтями в тыльную сторону ладони Кэйи. Такие ласки взбудоражили слегка вялого барда, который всё никак не мог настроиться на подходящий темп и начать скакать быстрее, хоть и очень старался. Однако рыцарь отнюдь не винил его за это: он прекрасно понимал, что самостоятельно насаживаться на такой большой и толстый член после столь долгого воздержания было довольно-таки сложно. Именно поэтому Кэйа решил помочь Венти, схватившись рукой за его пухлую ляжку и начав совершать неспешные фрикции. —Чуть быстрее, солнышко, — попросил барда рыцарь, а тот в свою очередь и вправду ускорился. Эти ласкающие слух забавные пыхтения и сосредоточенное раскрасневшееся личико Архонта не на шутку заводили Альбериха, что внимательно наблюдал за его попытками доставить ему удовольствие. — Милашка. Глаза Венти забавно округлились, а сам юноша фыркнул и смущённо отвернулся, стараясь не смотреть на ухмыляющегося Кэйю. Рыцарю нравилось изредка подразнивать довольно-таки застенчивого барда искренними комплиментами и тёплыми словами, заставляя того краснеть и отводить взгляд в сторону. Венти смущало излишнее внимание к собственной персоне, ведь юноша считал, что он явно не был достоин всей той похвалы, которую он получал не только от Кэйи, но и от Дилюка... Ну, бывало и такое, что ещё и от посетителей его любимой таверны или других бардов. Архонт ведь не делал чего-то стоящего, так зачем его хвалить? К тому же все его немногочисленные достоинства с лихвой перекрывались довольно-таки серьёзными недостатками, что определенно должны были делать его жалким и невероятно противным в глазах других. И даже его, как самому Венти, да и многим другим, казалось, невероятно красивый облик не мог обелить все те ужасные вещи, которые он делал и продолжает делать изо дня в день. Это даже не его заслуга. Архонт не родился таким. Он просто позаимствовал внешность своего друга, чтобы... Чтобы что? Чтобы скакать на чьём-то члене? Разве такой была изначальная цель сотворения этой физической оболочки?        Кэйа аж подскочил, когда Венти больно вцепился руками в его бока, стыдливо опустив голову вниз, чтобы скрыть навернувшиеся на его глаза слёзы, и начал прыгать на его члене, как угорелый. Бард старался отвлечься с помощью грубого секса, но мысли о собственной никчёмности никак не хотели выходить из его головы. Зачем? Зачем он вообще увязался за остальными и прилетел сюда? Сидел бы сейчас за барной стойкой и клянчил бы у Чарльза бокальчик-другой, ну или спокойно спал бы себе на дереве. Не было бы этой глупой и неловкой ситуации в госпитале. Не было бы этой показушной истерики. Не было бы этого отвратительного чувства стыда за содеянное.       Альберих решил не отставать и попытался слегка ускориться, однако он всё никак не мог угнаться за Архонтом, что буквально вдавливал его в пол своей собственной задницей. Вскоре рыцарь с радостью смирился со своей участью и прекратил свои нелепые бултыхания под разыгравшимся бардом, что, казалось, даже и не заметил того, что его любовник перестал толкаться в него. Конечно же он не заметил! Венти был сосредоточен только на удовольствии, которое ему доставляли собственные пальцы, что пощипывали и оттягивали раскрасневшиеся от настойчивых ласк соски, и член Кэйи, что бил по его простате при каждом толчке. Альберих довольно ухмылялся, лёжа на мягком палаточном полу и наблюдая за тем, как Архонт уже без его помощи активно скачет на его члене и измывается над собственной грудью, довольно повизгивая. Однако долго такая идиллия продолжаться не могла: бард изверг из себя громкий стон и принялся рвано подскакивать на дрожащих от мощного оргазма ногах. Юноша так сильно сжимал член своего любовника стенками своего ануса, всё ещё продолжая насаживаться, что тот кончил практически сразу после него.       Альберих с трудом держал слипающиеся глаза открытыми, поглаживая мокрую спину тяжело дышащего Архонта. Звенящая тишина, что нарушалась лишь ритмичным стуком сердца рыцаря, убаюкивала притомившегося барда, которому категорически запрещалось спать, ведь ему ещё предстоит порадовать своего любовника обещанной наградой. Венти, чувствуя, что вот-вот уснёт, испуганно вскинул свою голову, да так резко, что у него аж шея заболела. — Тише-тише, — приговаривал рыцарь, кладя руку на влажные волосы барда и прижимая его к себе. — Ты можешь лечь спать, если сильно устал. Я сам всё приберу. —Я не могу, — тихо произнёс Архонт, приподнявшись. — Я ведь обещал тебе... Ну... В общем, т-ты понял... Венти смущённо отвернулся, так и не сумев нормально всё объяснить. Забавно, что бард частенько откровенно издевался над рыцарем, требуя от него чётко формулировать все свои просьбы и называть вещи своими именами, но при этом сам юноша то и дело не мог связать и двух слов, когда дело касалось довольно-таки извращённых действ. —Ты можешь не делать этого, если не хо... — не успел договорить Кэйа. —Нет! Я ведь обещал тебе! — перебил любовника Венти, неуклюже усаживаясь на него. Бард с трудом слез с ухмыляющегося рыцаря и лёг, точнее, упал на мягкий палаточный пол и лениво потянулся, словно кот, после чего взялся за края своей мокрой от пота майки и снял её с себя, а затем откинул ненужный элемент одежды в сторону и положил свою голову на импровизированную подушку из своих собственных согнутых в локтях рук, демонстрируя подмышки. Венти смущённо отвернулся, почувствовав на себе голодный взгляд Кэйи, что глазами сверлил гладкую поверхность столь аппетитных небольших впадинок. — Ну так что? Что ты там хотел сделать? Полизать? Д-давай приступай, пока я не передумал! Альберих несмешливо хмыкнул, укладываясь рядом. Рыцарь слегка приобнял дрожащего барда и прижал его к себе. Кинув оценивающий ситуацию взгляд сначала на отвернувшегося от него Архонта, а затем на его подмышку, Альберих убедился, что всё в порядке, и неуверенно потёрся носом о её гладкую и слегка липкую поверхность, заставив юношу вздрогнуть и тихо засмеяться. Венти старался не подавать виду, что его слегка нервировало тяжёлое дыхание Кэйи, который втягивал этот отвратительный запах носом, щекоча его нежную кожу горячими потоками воздуха и заставляя заливисто хихикать, надрывно вскидывая грудь, но получалось у него плохо. Альберих прекрасно чувствовал дискомфорт, который он доставлял Архонту, но отказываться было бесполезно, ведь тогда бард начнёт капризно требовать рыцаря продолжить, будто бы это было вовсе не наградой, а очередным приказом.       Архонт тихо пискнул, стоило только Альбериху без предупреждения прикоснуться к его подмышке мокрым кончиком своего языка, в ответ на что юноша вытянулся и задрожал всем телом от омерзения. Кэйа заметно смутился и нервно сглотнул слегка пропитавшуюся потом слюну, однако он как ни в чём не бывало продолжил вылизывать подмышку Венти, стараясь сильно не пачкать её. От таких ласк хотелось пить, ведь кожа в столь деликатном месте была не только липкой, но и слегка солёной из-за скопившегося на ней пота. Рыцарю так сильно нравился этот солоновато-кислый вкус, что он даже прихватывал небольшие участки нежной кожи губами и осторожно посасывал их, стараясь случайно не наставить засосов. Архонту были омерзительны все эти чвокающие и чавкающие звуки, которые издавал увлёкшийся Альберих, но он всё же слегка возбудился от столь странных ласк и принялся лениво поглаживать свой вставший член. Заметив, что бард трогает себя и тихо постанывает, закусывая нижнюю губу в попытках заглушить столь непристойные звуки, рыцарь решил не отставать и тоже начал мастурбировать. — В-венти, — робко произнёс Кэйа, подняв глаза на любовника, но тот проигнорировал его. — С-слушай, а можно я... Ну... К-кончу на неё? П-пожалуйста. Рыцарь неловко улыбнулся, пытаясь задобрить барда. —На кого? — спросил Архонт, стыдливо отводя взгляд в сторону. Венти очень нравилось намеренно смущать Кэйю грязными разговорами, однако в этот раз уточняющий вопрос был задан не с этой целью, а, можно сказать, по привычке. — Ну... На твою... На твою... — мямлил рыцарь. — На твою п-подмышку... А ещё я бы хотел... Ну... П-потереться о неё своим ч-членом... Т-ты в-ведь не против? Архонт раздражённо вздохнул. Мерзко. — Не забудь вылизать её дочиста после того, как кончишь. Кэйа кивнул, принимая условия, и снова припал к оставшейся без внимания подмышке. Альберих старательно вылизывал и нюхал её, наслаждаясь слегка солоноватым вкусом и просто невероятно приятным кисло-сладким запахом. Было бы неплохо попробовать и ножки, но бард, очевидно, не разрешил бы рыцарю трогать их. Альберих тяжело вздохнул, понимая, что ему не видать слизывания пота на складочках между изящными миниатюрными пальчиками Архонта из-за слишком жестоких условий, которые тот ему поставил.       Кэйа сел на колени и взял в руку свой эрегированный член, после чего неуверенно потёрся головкой о липкую подмышку барда и сдавленно охнул от удовольствия. Альберих размазывал свой же предэякулят по гладкой коже Архонта, смешивая его с потом и слюнями и валяя свой член во всех этих выделениях, словно тесто в муке. — Всё хорошо? — робко спросил рыцарь, заметив, что бард фыркает и трясётся. — Я могу остановиться, если тебе неприятно. — Продолжай, — буркнул Архонт. — Я всё-таки обещал тебе. — Но... — Это приказ, — строго произнёс Венти. Кэйа смущённо потупил взгляд и продолжил тереться о его подмышку. Если честно, то было это слегка неприятно, ведь кожа её была довольно-таки сухой, несмотря на размазанные по ней слюни, пот и предэякулят. Альберих не хотел добавлять смазку лишь из-за того, что весь этот процесс вмиг перестанет казаться столь мерзким, да и он, если честно, прямо-таки не дрочил подмышкой Архонта... А ещё из-за того, что самому юноше не очень-то и нравилось обилие жидкости на этой части его тела.       Вскоре Кэйа согнулся и, дрожа всем телом, излился на подмышку Венти, которая и довела его до эякуляции. Альберих практически сразу упал на четвереньки и принялся послушно слизывать с неё своё собственное семя, словно оголодавший пёс, которому подсунули под нос грязную хозяйскую тарелку, чем крайне забавлял Архонта, что быстро двигал рукой вверх-вниз, пытаясь как можно быстрее довести себя до разрядки. Громкий стон послужил сигналом к тому, чтобы бросить очищенную от спермы подмышку, и прильнуть к плоскому животику возлюбленного, что был окроплён белёсыми капельками спермы. Рыцарь с нескрываемым удовольствием слизывал семя с пузика перепуганного его столь неожиданным самовольством барда, что хихикал и подскакивал на месте при каждом прикосновении к его нежной коже. — Ха-ха! Кэйа, прекрати! — смеялся Архонт, цепляясь за плечи Альбериха в попытках оттолкнуть его от себя.       Притомившийся рыцарь прилёг на чистый живот барда, валясь с ног от усталости, но юноша такого жеста не оценил: Венти выскользнул из-под головы Кэйи и принялся поспешно одеваться. — Куда ты? — спросил рыцарь, навалившись на барда всем телом в попытках не дать уйти. Альберих прекрасно понимал, что лучше бы им поскорее убрать все следы произошедшего, чтобы ненароком не вызвать у отдыхающих лишних вопросов, но он просто не мог отпустить Архонта, потому что знал, что тот вряд ли вернется к нему сегодня. — Не уходи. — Кэйа, мне надо... — не успел договорить бард, раскачиваясь туда-сюда в попытках вырваться из цепкой хватки рыцаря. — Посиди со мной ещё немного, — почти шёпотом произнёс Кэйа, ещё сильнее сжав щуплое тело возлюбленного и потеревшись носом о его щёку, что как бы символизировало собой поцелуй, на который он не решился. — Пожалуйста. — Нет! — буркнул Венти, больно ударив любовника локтём, но тот всё ещё продолжал прижимать юношу к себе. Идиот! Вечно Кэйа лезет к Венти даже тогда, когда всё уже закончилось! Барду были противны все эти прикосновения, но он не мог доступно объяснить это рыцарю, поэтому был вынужден обижать его своими побегами. — Кэйа, отпусти-и-и! Мне надо помыться, понимаешь? Я сразу вернусь. Обещаю. Альберих протяжно выдохнул носом и убрал руки, отпуская Архонта. Рыцарь прекрасно понимал, что бард нагло врал ему. Юноша наверняка переночует на улице и объявится лишь перед самым отъездом, не удосужившись даже заглянуть в палатку. — Ты ведь знаешь, что мы улетаем завтра? — робко спросил Кэйа. — Разумеется, — ответил Венти, поспешно натягивая на себя нижнее бельё. — А что? Бард повернул голову и увидел, как рыцарь отползает в угол палатки и с головой накрывается одеялом. — Да так, ничего, — опечаленно произнёс Альберих и лёг лицом к стене в четных попытках скрыть этот пробирающий его до глубины души страх, что только сильнее сожмёт рыцаря в своих холодных костлявых руках завтра, стоит ему только оторваться от земли. Кэйа боялся, что Венти не придёт к нему на помощь, не приласкает и не успокоит его, ведь тогда он точно расплачется, словно маленький ребёнок. Хотя сама ситуация и без этого будет постыдной: теперь все, включая магистра, будут знать, что их горячо любимый и почитаемый капитан кавалерии — жалкий трус... А! Нет! Нет, пусть не приходит! Рыцарь прекрасно понимал, что все эти нелепые попытки успокоить, которые будут выражаться нежными поглаживаниями рук и бессмысленными разговорами ради отвлечения внимания, лишь подкрепят слухи о его увлечённости бардом. Нет, Кэйа, безусловно, любил, очень любил, безумно любил Венти, но он ужасно боялся прослыть жалким пидерастом, который не просто спит с мужчиной, но ещё и в рот берёт, и в жопу даёт. Мондштадт хоть и был городом свободы, но такого рода отношения в нём, к сожалению, осуждались. Альбериху было больно осознавать то, что даже если Архонт всё-таки ответит ему взаимностью, то они никогда не смогут открыто продемонстрировать свою любовь, и, если их отношения станут серьёзными, то они и не обручатся никогда, и свадьбу никогда не сыграют...       Сердце Венти неприятно заныло. Архонт не знал стоит ли ему успокаивать трясущегося от страха Альбериха. С одной стороны, рыцарь всем своим видом показывал, что не желает открывать барду свою слабость, несмотря на то, что тот и так уже всё видел, но, с другой — он, наверное, жаждал утешения, пусть и делал вид, что это не так. Архонт бросил взгляд на выход из палатки — долгожданную свободу, которая искушала его, а затем вновь посмотрел на Альбериха, который, очевидно, нуждался в нём. Венти прекрасно понимал, что будет чувствовать себя просто ужасно в независимости от выбора, поэтому застыл на месте, размышляя, что же всё-таки хуже. Немного подумав, бард пришёл к немного глупому, но в целом хорошему решению проблемы: он впопыхах накинул на себя рубашку и рванул прочь из палатки, как бы невзначай забыв в ней свои сланцы. Скорее всего Кэйа подумает, что Венти действительно собирался вернуться к нему, но по каким-то причинам не смог.       Альберих медленно перекатился на спину и со злостью сжал край одеяла в кулаке, стоило только палаточной ткани зашуршать. Ну вот опять! Снова его оставили одного! Рыцарь проклинал себя за то, что слишком сильно привязался к этому милому и слегка прожорливому мальчишке, который вероломно ворвался в его жизнь и украл его сердце. Какой же Кэйа всё-таки идиот! Ещё пару минут назад Альберих представлял, как надевает маленькое золотое колечко на миниатюрный пальчик своего возлюбленного, а тот вновь бросил его сразу после соития, словно бесчувственную секс-игрушку! Ну, будь это не Венти, а кто-то другой, то Кэйе бы это очень даже понравилось: никто бы не лил в его уши сладкие речи о безграничной любви, которые на самом деле ничего не значили для самого Альбериха. Раньше рыцарь страдал от того, что часто становился объектом воздыхания тех, кто был ему не особо-то и интересен, но с недавних пор он сам стал тем, кого не любят. Досадно, однако...