Божество

      Выйдя из ванной комнаты, Кэйа кинул обнадёживающий и слегка печальный взгляд на покоцанную входную дверь, надеясь, что долгожданный им гость наконец-таки постучится в неё… Постучится ведь? Альберих тяжело вздохнул и мысленно обозвал себя идиотом. Какой смысл целыми днями убиваться по тому, кому всегда было плевать на него? По тому, кто без предупреждения исчез и даже не соизволил хотя бы зайти попроведать его за всю прошедшую неделю…       Расстроенный рыцарь развернулся и собирался уже было направиться в свою комнату и как ни в чём не бывало лечь спать, но намного раньше, чем обычно: уж слишком его измотало сегодняшнее патрулирование окрестностей. В дверь неожиданно постучали, стоило только Кэйе начать тушить свет. Погодите-ка… Действительно постучали? Альберих медленно повернулся к двери и принялся сверлить её взглядом, пытаясь понять не послышалось ли ему, и в неё, как это ни странно, начали бить намного настойчивее и агрессивнее. Воодушевлённый рыцарь тут же рванул с места и принялся отворять замок дрожащими от переизбытка чувств руками, надеясь, что за дверью стоит именно бард. — Вен… — не успел договорить Альберих, как его тут же чуть было не сбили с ног. Рыцарь с трудом смог удержать равновесие, ведь пьяный бард буквально повис на нём, будучи не в силах твёрдо стоять на своих двоих. — Кэйа! Ты даже не представляешь, как сильно я по тебе… Ик! Скучал! — произнёс Венти, задрав голову и глупо улыбнувшись. Сам Альберих был, мягко говоря, разочарован тем, что Архонт снова напился, но он решил не заострять на этом внимание, ведь юноша всё-таки объявился целым и невредимым спустя мучительно долгую неделю затишья, а это самое главное. — И по твоему другу тоже, хе-хе… Бард закусил нижнюю губу, а рука его медленно поползла вниз по торсу рыцаря, после чего попыталась залезть под резинку его домашних шорт. — Прекрати это! — возмущённо вскрикнул обиженный такой наглостью Альберих, с ужасом смотря на открытую дверь и скидывая с себя руки возлюбленного, но тот всё не унимался и продолжал свои нелепые попытки стянуть с него одежду. Рыцарь чувствовал себя как никогда отвратительно: то есть он изо дня в день беспокоился об этом несчастном алкаше, караулил его у таверны поздними вечерами, но тот всё не появлялся, готовил на пару порций больше, надеясь, что тот всё-таки зайдёт на огонёк, а он… А он!.. Альбериха воротило от осознания того, что Архонт пришёл к нему только из-за того, что ему приспичило потрахаться. — Прекрати! Я не хочу этого! Прекрати! — Почему не хочешь? — недоумевающе спросил бард, ненадолго остановившись. — Если тебе не хватает… Ик! Романтики, то мы можем устроить ужин при свечах и… — Какой ужин? Что ты несёшь? — перебил его разозлившийся рыцарь. Кэйа попытался скинуть с себя повисшего на нём Венти и закрыть настежь распахнутую дверь, но тот попросту не давал ему сделать этого, стягивая с него шорты и нижнее бельё. — Когда ты пьёшь, ты просто… Ты просто отвратителен! — Отвлра… Отврали… Тьфу! Чего это ты такими словами сложными разбрл… Разбрасываешься? Во! — вспылил Архонт, что собирался уже было отчитать Альбериха, но у него совсем ничего не получилось. Язык Венти изрядно заплетался, поэтому он действительно не мог оперировать такими трудновыговариваемыми терминами. — Почему ты говоришь мне, что я такой? Разве тебе противно трахаться со мной? — Нет. Совсем нет, — произнёс рыцарь, тяжело вздохнув. Альбериху не хотелось выводить Архонта из себя, ведь тогда юноша поставит на уши весь дом, поэтому он предпочёл смириться и попытаться договориться с ним. — Венти, солнышко, пожалуйста, дай мне закрыть дверь. Разве ты не понимаешь, что уже поздно и… — Тогда почему ты отказываешься? — перебил его бард, медленно сползая вниз. — Ох, это, наверное, из-за того, что я плохо поприветствовал твоего дружка, да? Давай-ка я сделаю ему приятно… Архонт упал на колени и вновь попытался стянуть с Альбериха шорты и нижнее бельё, но он не дал ему сделать этого, вцепившись в их тонкую ткань. Осознав, что снять с него одежду вряд ли получится, Венти просто взял и начал проходиться губами по члену Кэйи прямо сквозь неё. Рыцарь с ужасом наблюдал за тем, как бард облизывает головку его неэрегированного полового органа, пачкая слюной его шорты и нижнее бельё. Чёрт! Как же отвратительно! Шокированный Альберих не мог сдвинуться с места и прекратить сие мерзкое действо, однако его быстро отрезвил тёмный силуэт на лестничной клетке их маленького многоквартирного дома. — Венти, блять, дверь! — крикнул Кэйа, грубо оттянув юношу за волосы, ринувшись вперёд и поспешно захлопнув её. Альберих тяжело дышал, глядя на едва заметные на её деревянной поверхности царапины. — Извини. Бард утёр рукавом капающую из его рта слюну, встал на четвереньки и пополз к заметно поникнувшему рыцарю, после чего обнял его ногу и потёрся о неё щекой. — Сделай так ещё, — попросил его потерявший всякий стыд Венти. — Мне понравилось. — Понравилось? — едва слышно переспросил рыцарь, испуганно посмотрев на его расплывшееся в кривой пьяной ухмылке лицо. — Ты явно не в себе. Пойдём лучше умоемся, а потом ляжем спать, хорошо? Тебе надо отдохнуть. — Но я не устал! — возмутился бард, хлопнув коленом по полу. — Да и как мне уснуть с таким стояком, м? Альберих с ужасом посмотрел на бугорок на шортах Архонта и задрожал от омерзения, когда тот принялся тереться им о его ногу, попутно отпуская до тошноты противные пошлые комплименты и подробно описывая то, чего он хочет. — Венти, пожалуйста, перестань, — еле слышно произнёс Кэйа, стыдливо отводя взгляд в сторону. Рыцарь запросто отпихнул бы барда от себя, заволок бы его в комнату и запер бы там, да тот буянить начнёт. Кэйа прекрасно понимал, что разозлившийся Венти разбудит весь дом своими недовольными криками, поэтому тому приходилось терпеть такое свинское отношение к себе. Укротить пьяного Архонта можно было только с помощью долгих уговоров и услужливых просьб, и Альберих знал об этом не понаслышке, потому в такие моменты он старался относится к нему как можно мягче. — Пожалуйста, хватит. Я не в настроении, понимаешь? Я так устал после работы и… — И? И что? — спросил бард. — Это ты виноват в том, что возбудил меня. Ты должен отвечать за свои поступки. — Но… Но я… — растерянно мямлил Кэйа, искренне не понимая причём он здесь вообще. — Но я ведь не делал ничего такого. — Делал, — холодно произнёс Венти и вдруг замолчал, думая. Хотя… А был ли смысл размышлять над этим? Его одурманенный прекрасным мондштадтским вином мозг вряд ли сможет сгенерировать что-то внятное и разумное. — Знаешь, я всё время думал о… впрочем, неважно о чём я думал. Я… ик! Я хотел сказать, что мне безумно хочется ощутить тебя в себе ну или наоборот каждый раз, когда я выпиваю. Вкус алкоголя не так хорош, когда тебя нет рядом, но я не мог прийти к… Ик! К тебе, потому что мне было стыдно. — И к чему это сейчас было? — спросил Альберих, не понимая, как это связано с его репликой. — К тому, что я больше не могу либо пить, либо трахаться, — пробубнил Венти, подняв голову и посмотрев на Кэйю, который продолжал избегать зрительного контакта. — Мне нужно и то и другое одновременно… Ну, знаешь, секс это как закуска к вину типа, хе-хе… — А я-то в чём виноват? — В том, что ты красивый, — произнёс бард, глупо улыбнувшись, в ответ на что рыцарь, не сдержавшись, сначала засопел, а потом звонко рассмеялся, прикрывая рот рукой. Какой же бред он несёт! — И задница у тебя просто отпад. Я бы… Эй! Не смейся надо мной! Кхм… В общем, Кэйа, в последнее время мне хочется спать только с тобой, потому что ты… Ик! Тако-о-ой классный, но мне было очень-очень стыдно приходить к тебе. — А вести себя вот так… Ха-ха… Тебе не стыдно? — спросил Альберих, смахивая слёзы с глаз: уж очень его рассмешил пьяный бред Архонта. — Стыдно, — тяжело вздохнул юноша. — Но я не могу трахаться с Д… С кем-то другим, потому что мне… Ик! Мне больно смотреть на то, как ты ревнуешь. — Я не ревную! — выпалил рыцарь, чувствуя, как на него накатывает сожаление за всё произошедшее между ними. Надо же! Его настроение так быстро поменялось… Действительно, ну вот зачем? Зачем они вообще познакомились? И самое главное: зачем Альберих согласился на секс по дружбе? Кэйе было бы лучше не иметь ничего общего с Венти, чем страдать, зная, что его возлюбленного поёбывает его собственный «брат», а сам рыцарь и сделать с этим толком-то ничего не может, как и, собственно, смириться. То, что Архонт как бы невзначай упомянул столь ненавистное Альбериху имя, которое в последнее время действовало на него не иначе, как красная тряпка на быка, это уже верх неуважения! Иногда в голову рыцаря закрадывались мысли о том, что бард делает всё это специально, будто бы целенаправленно раня его и без того изуродованное глубокими шрамами сердце. Несмотря на то, что Альберих предпочитал сразу отмахиваться от таких размышлений, с каждым днём его озабоченность этим вопросом всё росла и росла. Вдруг его всё это время водили за нос? Вдруг Венти постоянно косячит не потому, что он глупый, пьяный, неопытный, не понимает, как взаимодействовать с людьми из-за своего нечеловеческого происхождения, и так далее? Вдруг барду просто нравится топтаться на достоинстве рыцаря, придумывая всё более и более изощрённые способы задеть его в попытках понять насколько далеко он сможет зайти? — Нет, ты ревнуешь, — с тяжёлым вздохом произнёс Венти, после чего кинул мимолётный взгляд на закусывающего дрожащие губы Кэйю и вдруг принялся судорожно зацеловывать тыльную сторону его ладони, касаясь губами отчётливо выпирающих на ней вен в попытке успокоить его. — Прости меня. Прости. Я бы не делал всего этого, если бы ты хоть раз согласился отстегать или придушить меня, понимаешь? Дальше Альберих не слушал. Пьяный бред и бесконечные извинения потоком лились мимо его ушей. Рыцарь не мог поверить в то, что бард вновь повёл себя столь мерзко. Как Венти вообще смеет обвинять Кэйю в своём же безразличии к его чувствам? — Уходи, — едва слышно произнёс Альберих, еле шевеля губами. Возможно рыцарь слегка погорячился и ему стоило бы обсудить их отношения с протрезвевшим бардом, прежде чем так импульсивно вычёркивать его из своей жизни, находясь в состоянии аффекта, однако он уже просто не мог терпеть такого наплевательского отношения к себе. Кэйа больше не хотел унижаться перед тем, кому никогда не было до него дела. Возможно, Венти действительно будет лучше с Дилюком? Пусть Рагнвиндр упивается своей победой, пусть смеется в лицо добровольно сдавшемуся Альбериху: рыцарю уже всё равно на этого маленького упыря, что нагло высосал из него всю кровь. — А? В смысле? — спросил Архонт, отпрянув. — Куда? — Я не знаю, — ответил Альберих, чей голос дрожал. — Куда хочешь, туда и уходи. Я… Я больше не собираюсь терпеть это. Как… Как протрезвеешь, так соберешь вещи и свалишь отсюда! Всё! Решено! Ноги твоей здесь больше не будет! Кэйа, чувствуя, что плотина, которая сдерживала море… Нет! Целый океан невысказанных им обид и подавленной агрессии, вот-вот даст течь, поспешил удалиться в свою комнату, чтобы ненароком не взболтнуть лишнего и, не дай Барбатос, не разреветься от нахлынувших на него чувств прямо перед Венти. — Подожди! Нет! — мгновенно оживился бард, вцепившись в штанину удлинённых шорт разворачивающегося рыцаря. Архонту ни в коем случае нельзя было терять Альбериха, ведь… Ведь тот любит его. Ну, как друга. Венти действительно был благодарен Кэйе за то, что тот хоть и понятия не имел, почему он иногда вёл себя столь странно, старался не задавать лишних вопросов и всякий раз успокаивал его, терпел все его выходки, старался быть предельно нежным, пускай и иногда эта чрезмерная забота раздражала юношу. Бард не хотел расставаться с ним, ведь больше никто другой, казалось, не будет столь внимательным, столь обходительным, столь терпимым по отношению к нему. Разве кто-то смог бы обнимать и целовать его так же нежно, как он? Готовить для него так же вкусно, как он? Беспокоиться о нём так же искренне, как он? Вряд ли… Да и если рыцарь перестанет спать с бардом, то с кем ему тогда трахаться? Венти ещё слишком плохо знал Дилюка и боялся, что тот посчитает его легкодоступным и недостойным его внимания, если он так быстро начнёт лезть ему в штаны. Да и вряд ли Рагнвиндр будет столь нежен, столь внимателен, столь ласков, столь до забавного скромен и обходителен, столь умел в сексе, как Альберих: он ведь такой неопытный! Венти ещё очень долго придётся обучать Дилюка всем тонкостям, буквально вылепливая из него идеального любовника, словно фигурку из глины. — Я не хочу! — А я не хочу участвовать во всех этих играх, — холодно произнёс рыцарь, остановившись и бросив озлобленно-осуждающий взгляд на стоящего перед ним на коленях барда, однако он тут же потеплел и стал каким-то… Опечаленным? Альберих тяжко вздохнул. — Найди себе кого-то, кто согласится бить и душить тебя, а от меня отстань. Сколько раз мне ещё нужно повторить, что я не могу? Я понимаю, что тебе плохо со мной, потому что я не способен дать тебе то, чего ты хочешь. Тебе же лучше, если ты уйдёшь. —Но, Кэйа… — промямлил Венти, что мгновенно переменился в лице. Казалось, что он вот-вот заплачет. Рыцарь вновь тяжело вздохнул, поднял непутёвого барда, не желая смотреть на то, как тот унижается перед ним, и скрепя сердце отпрянул, собираясь уже было развернуться и направиться к себе в комнату, но юноша вдруг схватился за лямки его майки и несильно дернул его на себя, не давая ему уйти. — А мы ведь… Мы ведь сможем общаться дальше? Архонт обеспокоенно бегал глазами по его болезненно-желтушному лицу, что приобрело такой неприятный оттенок из-за света настенного бра, что висело прямо над ними. — Не знаю. Мне… Мне надо подумать, — пробубнил рыцарь, быстро переведя взгляд на руки барда. Кэйа положил свои ладони на кулаки Венти и слегка надавил на их костяшки, как бы уговаривая того отпустить его, в ответ на что тот немного поломался, будто бы этот жест действительно не дал бы его любовнику уйти, но в конце концов всё же разжал напряжённые пальцы и выпустил ткань из рук. — Ты спишь в гостиной сегодня. — А… А с тобой мне нельзя? — дрожащим голосом спросил бард, стыдливо потупив взгляд в пол. Венти не смел и на долю секунды поднять глаз и посмотреть на Кэйю, что, как ему казалось, наблюдал за его скрючившейся в попытках стать визуально менее заметной фигурой с ненавистью и отвращением. На самом же деле Альбериху было не менее неловко и тот точно так же стыдливо прятал глаза, думая, что Архонт так и продолжает вглядываться в его покрасневшее лицо. — Нельзя, — холодно ответил Кэйа. Альберих удивлённо охнул и неуверенно положил свои ладони на вздымающуюся спину Архонта, что после непродолжительной паузы буквально рухнул на его грудь. — Не уходи от меня. Пожалуйста, не уходи, — едва слышно произнёс бард, обвив торс рыцаря руками и крепко прижав его к себе, в ответ на что тот глухо застонал от сдавившей его грудную клетку боли. — Пожалуйста. У меня больше никого нет. Венти было безумно стыдно. И почему он так унижается перед каким-то там человеком? Наверное это даже хорошо, что Кэйа собирается оставить его, ведь привязанность долгожителя к простому смертному никогда до добра не доводила. Архонт и глазом моргнуть не успеет, как его друг состарится и умрёт, превратившись в пыль. И надо ли ему это? Чем скорее они расстанутся, так и не успев заглянуть в сердца друг друга, тем лучше.       Рыцаря слегка смутила такая странная реакция, но стоило ему только подумать о том, что бард действительно боится его потерять, как он фыркнул, замотал головой и отпрянул от него, вцепившись в его руки и грубо скинув их с себя. Кэйа прекрасно понимал, что всё это из-за действия алкоголя, ведь трезвый Венти вряд ли сказал бы ему что-то подобное. Нет у него никого, видите ли… Тьфу! Найдёт себе другого ёбыря, делов-то. Тем более вокруг Архонта уже маячит очередная жертва его безответственности и высокомерия, добровольно идущая на верную гибель от прелестных ручек этого существа, что своими изящными тонкими пальцами в привычной ему манере будет перебирать струны её души, будто бы в очередной раз играя на лире. Однако Кэйа ошибался, выставляя Венти столь бессердечным. Архонт, безусловно, не был прав: он не имел права так плохо обращаться с влюблённым в него Альберихом. Но он ведь делал это не специально! Венти убивало то, что Кэйа отказывается от него из-за его же косяков, которые вряд ли получится сгладить, не бросив пить и не попытавшись перестать зацикливаться на мёртвом барде, однако сам Архонт был не в силах измениться ради страдающего от своей любви Альбериха, став ему пусть и не надёжным партнёром, а хотя бы хорошим другом.       Кэйа ещё долго мялся, смотря на поникнувшего Венти, что разбито потупил взгляд в пол, размышляя над тем, что же ему делать дальше. И всё же Альберих смог-таки развернуться на ватных ногах и поплестись в сторону своей комнаты. — Сменную одежду можешь взять в комоде в спальне, пока я ещё не лёг, а подушку, одеяло и постельное бельё — в шкафу в гостиной. Хотя, если хочешь, то можешь не переодеваться и не стелиться. Мне всё равно. — напоследок бросил рыцарь и поспешил удалиться. Надо будет — бард сам возьмёт всё, что ему нужно.       Наконец-таки вырвавшийся из собственных мыслей Венти метнулся к Кэйе, который почти скрылся из его виду. Чуть было не завалившись вперёд и не упав плашмя на пол, Архонт прижался к стене и медленно поплёлся за Альберихом. Когда рыцарь зашёл в свою комнату, он не стал тушить свет и закрывать за собой дверь, ведь прекрасно слышал все эти звонкие икания и режущую слух ругань, которую бард извергал из своего рта каждый раз, когда снова заваливался, и знал, что тот рано или поздно доползёт-таки до его спальни, чтобы взять вещи. Альберих стянул с себя шорты, аккуратно сложил их в комод, откинул простынь в сторону и полулёг на широкую двуспальную кровать, уперевшись спиной в изголовье, после чего тяжело вздохнул, завидев приближающегося к комнате Архонта. Достигнув комода, бард устало прижался к стене, дабы не упасть, и выдвинул первую полку. Венти долго разглядывал вещи, лежащие в ней, размышляя над тем, чью одежду ему взять: свою или Кэйи. Архонту вдруг стало очень грустно от осознания того, что это, возможно, последний его шанс надеть рубашку Альбериха и поспать в ней, как он обычно это делал. — Слушай, а я могу… Я могу взять твою одежду? — робко спросил бард. — Чего? Зачем? — недоумевал рыцарь. — Впрочем, делай что хочешь. —Тебе правда всё равно? — спросил Архонт, взглянув на Альбериха, который тут же скрестил руки на груди и показушно отвернулся. — Я же говорю: делай что хочешь. И не надо на меня так смотреть. — буркнул Кэйа, боясь расклеиться. Он по-любому забудется, если начнёт проявлять хоть какую-нибудь заинтересованность по отношению к Венти, а тот в свою очередь, как ему казалось, как раз-таки этого и добивался. — А… А если я заберу вообще всю твою одежду и буду спать с ней? Тебе и на это… Ик! Всё равно? — разозлился бард, пытаясь привлечь к себе внимание. — Да. — Тогда… Тогда я и вправду возьму и заберу её! Всю! — дрожащим голосом буркнул вышедший из себя Венти. Утерев навернувшиеся на его глаза слёзы рукавом своей рубашки, Архонт, изредка всхлипывая, принялся сгребать всё, что лежало в полке: и домашние тёплые штаны, которые Альберих носил только во время сильных заморозков, и носки, и шорты, и рубашки, и майки и даже нижнее бельё. Взяв множество стопок в руки, бард поплёлся в гостинную, то и дело прижимаясь к стене и устало охая. Кэйа презрительно фыркнул, поражаясь выходке Венти, встал, подошёл к двери и остановился на пороге, наблюдая за тем, как тот, шатаясь и заваливаясь, ковыляет до своего нового спального места. Альберих поджал губы, беспокоясь о том, что Архонт вряд ли сможет доползти до гостинной с таким тяжёлым грузом в виде груды вещей, ни разу не упав, и рыцарю, очевидно, хотелось помочь барду дойти до пункта назначения, но он побоялся открыто проявлять сострадание: по-любому ведь расклеится и даст слабину. Тяжело вздохнув и помотав головой, Кэйа закрыл за собой дверь и сел на кровать, надеясь, что с Венти ничего не случится.       Немного подождав, Альберих вышел из своей комнаты и направился в гостиную, чтобы потушить там свет, что Архонт, скорее всего, не сделал… Да, так и есть. До чего же этот мальчишка ленив и безответственен! Мало того, что Венти не удосужился погасить пламя в светильниках, так он даже не переоделся! Рыцарь насмешливо хмыкнул, разглядывая барда, что свернулся калачиком на небольшом диване, обнимая комок некогда аккуратно сложенных в небольшие стопочки вещей. Сам же Архонт, по всей видимости, уснул прямо во время переодевания: на нём не было шорт и одного чулка, а рубашка его была расстёгнута. Сжалившись, Кэйа всё-таки накрыл Венти тоненьким одеялом, которое достал из шифоньера, дабы тот не замёрз. — Спокойной ночи, — еле слышно прошептал Альберих, приподняв чёлку Архонта и нежно чмокнув его бледный лоб, в ответ на что юноша забавно поморщился сквозь сон. Однако Кэйа не спешил отпрянуть: он, согнувшись, продолжал вглядываться в его расслабленное лицо, ища подходящие слова. Ему хотелось произнести наконец-таки что-то такое, что он боялся сказать Венти, но очень хотел бы, чтобы тот это услышал. Альберих с трудом смог приоткрыть дрожащие губы, осмелившись. Архонт всё равно погружён в крепкий пьяный сон, поэтому почему бы и нет? Должен же он признаться ему в своих чувствах хотя бы перед разрывом их сексуальных отношений: пути назад-то всё равно нет… Рыцарь обхватил его сжатую в кулачок руку, что лежала на груде смятой одежды, своими ладонями и склонился над ней. Прикрыв глаза, Кэйа нежно прикоснулся к ней губами, будто бы прощаясь с ней, что было вполне логично, ведь он вряд ли сможет снова поцеловать её. — В-венти, я… П-понимаешь, я… Т-ты… Ты мне… Нр… Аргх! Раскрасневшийся рыцарь буквально рухнул на его кисть, которую крепко сжимал в руках, и прижался к ней лбом. Услышав мычание, Кэйа испуганно отпустил её и отскочил от, как ему казалось, проснувшегося Венти, который на самом деле хотел лишь перевернуться на другой бок. Подправив сползшее вниз одеяло, Альберих быстро потушил все светильники и с позором ретировался. Идиот! И о чём он только думал? Вообще-то рыцарь не должен был укрывать его, а уж тем более целовать его руку и говорить ему о своих настоящих чувствах, нелепо демонстрируя свою рабскую привязанность. Кэйа ненавидел себя за то, что он продолжал любить Венти, несмотря ни на что. Альберих желал выйти из этого порочного круга бесконечных унижений и обрести наконец-таки былую свободу, что он и попытался сделать сегодня, но надолго ли его хватит? Пф! Уже утром Кэйа наверняка расклеится и будет на коленях просить прощения у Венти, который, наверное, даже и не вспомнит об их разговоре, однако рыцарь всё равно будет расшибать лоб перед Его Величеством. И всё же Альберих верил в то, что он достаточно сильный для того, чтобы выйти из этих токсичных отношений, которые приносили ему только боль, поэтому он попытается продержаться как можно дольше. Кэйа верил в то, что вот тогда-то все его чувства к Венти уж точно пропадут, словно их и не было никогда.       Закончив все приготовления ко сну, Альберих устало плюхнулся на кровать, уткнулся лицом в подушку и крепко обнял её. Какой же он всё-таки..! Ладно, не только он. Он тоже. Кхм! В общем, рыцарю было ужасно грустно от осознания того, что это конец. И почему это вдруг их отношения стали такими… Враждебными? Съедающими? Тягостными? Венти ведь был намного ласковее и добрее по отношению к Кэйе, так почему он вдруг столь резко переменился и стал самой что ни на есть свиньёй? Когда-то Архонт был самым прекрасным мужчиной из всех, что Альберих когда-либо встречал на протяжении всей своей жизни: самым красивым, самым обаятельным, самым обольстительным, самым… Понимающим? Конечно же Венти не знал о тех самых мерзких и нелицеприятных сторонах Кэйи, которые тот предпочитал топить в алкоголе и бессмысленных разговорах, но тот всё же не отвернулся от него после того, как тот рассказал ему о своих… Увлечениях. И даже во время их первой смены позиций Архонт относился к Альбериху так трепетно, как этого не удосужился сделать его предыдущий половой партнёр. Неужели Венти показывал себя только с хорошей стороны, чтобы своим очарованием запудрить мозги Кэйе, а потом неожиданно всадить нож в виде бесконечных капризов, нежеланий идти на уступки и излишней объективизации ему в спину? А может это Дилюк так на него повлиял? Альберих всхлипнул, будто бы пытаясь избавиться от неприятного кома, что буквально распирал его горло изнутри, но у него это, конечно же, не получилось, а вместо этого он лишь разрыдался, как маленький ребёнок. Пф! До чего же он жалок! Наверное именно этим он и заслужил такое отношение к себе, причём не только от Венти, но и вообще от всех, абсолютно всех. Кэйа был банально не в силах убить в себе эти рабские покорность, ничтожность, мягкосердечность и желание быть униженным. Как бы Альберих не старался отводить внимание всех, кто его окружал, именно на свои экзотические для этого региона внешность и одежду, что буквально всем своим видом кричали «Посмотрите на меня!», на свой острый язык, на свой талант лить мёд сладких речей в чужие уши, кто-то да и срывал с него эту лживую маску горохового шута и докапывался до того, что тот так старательно пытался скрыть. Именно скрыть, а не убить. Попытки искоренить свою несвойственную для мужчин слабость он уже бросил из-за их бесполезности.       Рыцарь быстрым шагом, чуть ли не подпрыгивая от нахлынувшего на него эмоционального перевозбуждения, что пекло его голову, несмотря на то, что на улице было совсем не солнечно, шёл в сторону таверны. Ах, пятница, до чего же ты хороша! Сможешь ли ты соединить вместе два разбитых сердца?       Дойдя до небольшого деревянного здания, Кэйа затормозил на пятках прямо у его угла, неуверенно мнясь на месте и переводя дыхание. А стоит ли это того? Этот мальчик… Да кто вообще такой этот мальчик? Разве кто-то вроде него вообще вправе превращать столь самоуверенного и напыщенного Капитана кавалерии Ордо Фавониус во впервые влюбившегося подростка с красным, как помидор, лицом и трясущимися коленками? Видимо вправе…       Взгляд слегка запыхавшегося рыцаря, что согнулся, уперевшись руками в колени, зацепился за двух молодых парнишек из Гильдии искателей приключений, которые медленно приближались к таверне. — Ну я ей и говорю: пусть твоя нить судьбы ведёт тебя и твоего верного фамильяра, чьи крылья чернее самой тёмной ночи за всю историю этого бренного мира, куда подальше отсюда! — сказал один из них, посмеиваясь — Ха-ха! Ну даёшь! — захохотал второй. — Ха-ха-ха! О-о-ой… Ну и насмешил же ты меня! Кстати, что-то я давно не видел в таверне… Э-э-э… Ну, того странного барда… Как там его? — А, понял, — подхватил его друг. — Хе-хе, я-то когда впервые его увидел сначала подумал, что это девушка. Хотел было уже подкатить, подошёл, поздоровался, а он как заговорит мальчишеским голосом! Представляешь? Я никогда не был на на его выступлениях до того дня и не знал, что это пацан. — Пф-ф-ф, ха-ха! Ну и идиот же ты, Ройс! — рассмеялся паренёк, шутливо ударив своего приятеля кулаком в плечо. Лицо Кэйи невольно расплылось в лёгкой улыбке, что слегка ободрило его. И правда идиот. — Как же так получилось, что ты его с девушкой спутал? — Знаешь, Джек, у него такие соблазнительные ножки! Ну прямо совсем не похожи на мужские! Я как их увидел, так сразу… — Ройс, ты что, гомик? — перебил его искатель приключений — А! Нет! Нет! Это не то, о чём ты подумал! — взволнованно тараторил в миг покрасневший юноша, что буквально влетел в таверну за своим товарищем, что демонстративно скорчил гримасу отвращения и поспешил поскорее покинуть его компанию. В ответ на это Альберих озлобленно фыркнул то ли от того, что кто-то ещё посмел позариться на его новый объект воздыхания, то ли от того, что этот индюк так плохо обошёлся со своим другом, выставив его столь нелицеприятным, только из-за того, что тот отозвался о мужчине в таком ключе.       Ещё немного помявшись, Кэйа всё-таки решился заглянуть в таверну. Стоило рыцарю только приоткрыть дверь, как его уши тут же заложило от какофонии из смеха, громких голосов пьяных мужиков, что отчаянно пытались перекричать друг друга в споре, заливистой песни какого-то начинающего барда, которого и не слушал никто толком, и звона бьющихся друг об друга бокалов и пивных кружек. Да, всё это было прекрасно слышно и с улицы, но в самом помещении это всё, конечно же, было раза в два громче. Альберих довольно быстро отыскал в толпе интересующего его мальчишку, который заметно выделялся среди безликой массовки своей довольно-таки яркой, но слишком старомодной одеждой: он выглядел так, словно чудным образом перескочил во времени на несколько веков вперёд, ни капельки не состарившись. Сам же юноша выглядел каким-то… Сердитым? Он, скрестив руки на груди, недовольно хмурился и сверлил бармена, что старательно протирал бокалы, злобным взглядом.       Кэйа вздохнул полной грудью, наполняя лёгкие до отказа, и медленно выдохнул через нос, после чего откинул плечи назад и горделивой походкой направился к интересующему его молодому человеку, стараясь случайно не грохнуться на пол из-за окоченевших от страха ног. Альберих шёл будто в трансе, смотря только на свой объект воздыхания, что, казалось, совсем не замечал его, и игнорируя своих многочисленных знакомых, что махали ему и подзывали его к себе, дабы вместе пропустить по бокальчику одуванчикового. С трудом доковыляв до столика, стоящего в самом углу помещения, Кэйа остановился, обозначив своё присутствие парой громких стуков каблуков его сапог о деревянный пол. Услышав это, бард повернул сначала голову, а затем и всё туловище к рыцарю, что посмел отвлечь его от наблюдения за ненавистным ему барменом. — Вы что-то хотели? — неуверенно спросил юноша, что был крайне заинтересован необычной внешностью столь странного мужчины, который зачем-то встал возле его стола как вкопанный и просто смотрел на него. Барда впечатлила крайне вычурная одежда незнакомца, что слегка оголяла его смуглую мускулистую грудь, на которую взгляд юноши так и норовил упасть. Его также привлёк Крио Глаз Бога, что болтался на косом поясе. Но самым главным всё же было то, что этот человек в целом выглядел так, словно он был аристократом или иноземный купцом. Ах, если это действительно так, то он наверняка не только чертовски красив, но и богат! Было бы славно вынудить этого парня купить ему кучу выпивки, которую Чарльз, как назло, вновь отказался продавать. А ведь она была как никогда нужна юноше именно здесь и сейчас! Эх, поскорее бы наступила смена Дилюка… Вот тогда-то юноша точно сможет как следует напиться, не проводя время с подозрительными личностями ради бесплатного пойла и закусона к нему и не рискуя попасть в опасную ситуацию, как в прошлый раз… Впрочем, лучше не вспоминать об этом. Главное, что всё хорошо закончилось. — Да, — ответил Кэйа и глупо улыбнулся, обнажив зубы скорее не из-за желания показаться дружелюбным, а из-за сильного волнения. — Я… Я хотел бы познакомится с… С В-вами. Я… Эм… Когда я случайно попал на В-ваше выступление, я, честно сказать, был очарован Вашим замечательным голосом! В-вы показались мне очень интересным молодым человеком, поэтому мне захотелось узнать Вас поближе. Сначала голос Альбериха дрожал, а сам он всё время запинался, но ближе к середине реплики он решил быстро протараторить заранее подготовленный текст, да бы не затягивать приветствие и не выглядеть слишком глупо. — Вот значит как, — произнёс бард, прикрывая рукой свой искривлённый в неловкой улыбке рот. Ему было крайне приятно осознавать то, что за столь короткий промежуток своего пребывания в современном Мондштадте он успел обзавестись поклонником, несмотря на то, что пел и играл он так себе. Своего покойного друга ему всё равно никогда не переплюнуть… Кхм, в общем, рыцарь мог расположить к себе кого угодно с помощью своего языка, вот только слова эти, несмотря на то, что тот ну уж очень любил польстить, были искренними. — Присаживайтесь. — А как Вас зовут? — поинтересовался Кэйа, отодвинув деревянный стул и усевшись на него. Рыцарь внимательно вглядывался в лицо барда, что неловко отводил взгляд в сторону, не до конца понимая почему такой симпатичный молодой человек вдруг заинтересовался его никчёмной игрой на лире: Альберих будто бы пытался разузнать его имя сквозь толстый слой костей, мышц и кожи, из которых состояло его миловидное феминное личико. — В-венти, — еле слышно произнёс тот, всё-таки осмелившись перевести взгляд на своего нового знакомого. — А Вас? — Кэйа. Кэйа Альберих, точнее, — ответил рыцарь, вновь глупо улыбнувшись в попытке отвлечь внимание собеседника от своего дрожащего от страха и волнения голоса. — Капитан кавалерии Ордо Фавониус. — Ордо Фавониус? — юноша мгновенно оживился. — Выходит, Вы рыцарь? — Он самый, — усмехнулся Кэйа, прислонившись к спинке стула и приняв более открытую позу. — Кстати, знаете ли Вы, что по пятницам здесь действуют скидки для членов ордена? — Нет, не знаю, — заулыбался Венти, прекрасно понимая к чему именно клонит его новый знакомый. Ну что ж, пришло время строить из себя скромника! — Теперь знаете, — мягко произнёс Альберих, доставая кошелёк. Кэйа и не сомневался в том, что ему удастся обхитрить юношу столь дешёвым трюком. Дело оставалось за малым: рыцарю нужно было только споить барда, что совсем не заметил подвоха из-за своего неимоверного желания выпить, дабы тот смог выудить из него как можно больше информации. Нет, это ни в коем случае не было злым умыслом! Просто алкоголь, как правило, развязывал язык даже самым неразговорчивым людям, а Альбериху, который хотел поскорее разузнать абсолютно всё о столь странном и даже слегка загадочном, но довольно-таки интересном юноше, это было только на руку. — Не хотите пропустить по паре бокальчиков «Полуденной»? Я угощаю. — Ох, это так любезно с Вашей стороны! — похвалил его Венти. — Но я вынужден отказаться. — Почему? — недоумевающе спросил Кэйа, что мгновенно переменился в лице, перестав быть таким самоуверенным. Неужели он ему не понравился? И правда! Кого вообще может заинтересовать омерзительно лыбящийся от переизбытка чувств идиот? — Мне… Мне неловко вынуждать Вас платить за меня… — мялся бард, боясь показаться невоспитанным. Конечно же ему хотелось вволю нажраться на халяву за счёт какого-то дурачка! А кому не хотелось бы? Но принимать такое предложение от незнакомого человека было просто возмутительным, учитывая тот факт, что пары бокальчиков Венти явно не хватит. — Извините. — Я настаиваю, — принялся переубеждать его Альберих. — Прекрасное мондштадтское вино уж точно скрасит нашу с Вами беседу наилучшим образом! Тем более Вы выглядели таким сердитым до того, как я подошёл к Вам… Мне бы хотелось помочь Вам слегка развеяться. — Ну раз уж Вы настаиваете, то так уж и быть… — растерянно промямлил бард. — Мне бы хотелось испить одуванчикового, а Вам? — Предпочту «Полуденную смерть», — ответил рыцарь, не сводя с глаз со столь очаровательного и слегка покрасневшего личика юноши. — Кстати, может перейдём на «ты»?       Они немножко выпили, искренне наслаждаясь компанией друг друга. Бард и вправду заинтересовался просто поразительным красноречием и довольно необычной для этих мест внешностью рыцаря: юношу привлекала его экзотическая смуглость и выразительные глаза, точнее, выразительный глаз с ромбовидным зрачком. И почему он носит повязку?.. Впрочем, неважно. Главное то, что этот мужчина был достаточно красив и мускулист для того, чтобы Венти мог закрутить с ним небольшую интрижку. Ах, чёрт, если бы не все эти дурацкие моральные устои, то бард потрахался бы с ним прямо в этот же день! Столь долгое воздержание негативно сказывалось на самочувствии Венти, который просто не мог жить без регулярного пьяного секса, что пусть и ненадолго, но отключал его мозг и успокаивал его больную душу. Однако сам бард не считал себя каким-то там падальщиком, который мог сесть на абсолютно любой хуй, который ему подвернётся: он искал себе надёжного и долговременного сексуального партнёра, который целиком и полностью соответствовал бы его предпочтениям. Неужели Селестия услышала мольбы Венти и послала ему столь симпатичного без пяти минут любовника? Ах, любовники! На этот раз бард останется в Мондштадте надолго, поэтому было бы неплохо найти себе очередного дружка или даже парочку для секса без обязательств, ведь практически все его прошлые ёбыри уже давно передохли от старости. Сам же Альберих преследовал слегка похожие цели: он настойчиво пытался склонить юношу к поглощению пищи, чтобы впервые рассмотреть этот процесс вблизи. Ох, как же его возбуждало наблюдение за тем, как ест этот мальчишка! Эта неаккуратность, дикость и отсутствие манер до глубины души поражали и даже слегка пугали Кэйю, что привык находится в кругу людей, которые если и ели при нём, то довольно-таки культурно, но одновременно с этим вызывали у него неподдельный интерес и сильное возбуждение. Хотелось перевоспитать, показать, что так нельзя, из-за банального страха перед своей собственной похотью. К счастью, рыцарь всё же смог убедить барда поесть, невзирая на то, что тот усиленно строил из себя горделивую особу, которой якобы было неловко есть за чужой счёт, однако его желудок был явно не в восторге от таких поддразниваний, потому громко урчал. Теперь главная задача Альбериха — не обнажить своё странное, ненормальное, просто неадекватное влечение ко всему этому. — Ладно! Так уж и быть! Я… Я бы взял мясное ассорти в качестве закуски, — произнёс Венти, сломавшись. В последний раз он ел мясо… Э-э-э… Неделю назад? Помнится кто-то из посетителей таверны подкормил его в качестве награды за потеху в виде заказных матерных частушек про некоторых особо выделяющихся чем бы то ни было местных жителей. Собственно именно так он и питался: то украдёт что-нибудь, то ему кто-то что-то даст за хорошее выступление. Денег-то на еду не было: всё уходило на выпивку. — А ты что будешь? — То же самое. Закажем большую порцию, чтобы хватило на двоих. Ты не против? — спросил Кэйа, мягко улыбнувшись и немного отпив из бокала. На самом же деле его вовсе не интересовала непосредственно сама закуска: он лишь хотел вынудить свой объект воздыхания съесть намного больше, как бы продлевая шоу. Альберих отпил ещё немного. Ах, в такой приятной компании вино было ещё вкуснее, чем обычно! Давненько у Кэйи не было таких душевных посиделок в таверне, в которых его оппонент и вправду интересовал его, не выступая в качестве элемента для выуживания информации о преступниках и различных нелегальных веществах. Этот таинственный «эликсир» такая морока! В последние несколько недель Альберих регулярно приходил в эту таверну не для того, чтобы отдохнуть, а для того, чтобы разговорить очередного мутного типа, который, судя по наводкам Ордо Фавониус, должен был знать что-то о распространении этой дурманящей разум жидкости. — Н-не против. — ответил юноша, стыдливо отводя взгляд в сторону. Этот мужчина и правда какой-то странный: они только что познакомились, а он уже безвозмездно заваливает его выпивкой и закусками. Ох, только бы у него не было злых намерений насчёт этого… А что если он попытается заставить Венти «отрабатывать» этот ужин? Фу! Однажды один хмырь как-то невзначай потчевал барда вином и закусками со своего стола за то, что тот по его просьбе исполнял различные баллады, а под конец вечера вдруг предъявил ему счёт, который тот банально не мог оплатить. Конечно же этот козёл начал отпускать сальные шуточки в сторону юноши и всячески намекать ему на другой способ возвращения долга. К удивлению Венти, никто из всей этой сидящей за столом компании даже не попытался образумить негодяя: все наоборот очень даже поддерживали своего друга улюлюканьем над испуганным бардом, что категорически отказывался участвовать в подобном, но не мог уйти, ведь те банально не давали ему сделать этого, цепляясь руками за его одежду и тело. Нет, он, конечно, мог бы просто взять и снести их потоком Анемо энергии, но что если он случайно сломает что-нибудь? Где он возьмёт деньги на ремонт таверны? Её хозяин точно убил бы его за порчу имущества. Кстати о нём: к счастью, владелец заведения, а по совместительству и бармен, который работал в тот день, вовремя вмешался и разогнал извращенцев. Именно так Дилюк на свою беду и познакомился с этим незатыкающимся бродяжкой, что вечно клянчил у него выпивку и без умолку щебетал с ним о всякой ерунде, которая до поры до времени мало его интересовала. Ох, как же магнат удивился, когда узнал, что этот надоедливый, назойливый и просто до ужаса глупый бард, что прилип к нему как банный лист после инцидента с компанией невоспитанных мужчин, — Анемо Архонт! Рагнвиндр находил его слегка похожим на местное Божество из-за его забавных косичек, но он и подумать не мог, что это он и есть. Вот тогда-то и началась вся эта одержимость до невозможности привлекательным, просто божественно красивым телом юноши. Он и правда был точно таким же, как и на различных картинах с его изображением: силуэт Архонта был тоненьким, как спичка, а сам мальчик был очень миниатюрным, что только добавляло ему чистоты и непорочности, которой, конечно же, должно было обладать любое Божество. И как эти уёбки вообще посмели порочить его нежный, как только что расцветшая сесилия, образ? Дилюка коробило то, что ему пришлось воочию лицезреть то, как какие-то безбожники нагло трогают самого Барбатоса за его пухлые бледные ляжки и залезают своими противными жирными волосатыми пальцами под его короткие шортики. Это просто омерзительно! С тех пор Рагнвиндр поклялся самому себе защищать честь Архонта во что бы то ни стало, однако он и не подозревал, что грязные помыслы насчёт тела Божества имеет не абы кто, а его собственный «брат».       Дно тарелки мелодично стукнулось о поверхность деревянного столика, что мгновенно заставило барда начать потирать руки в предвкушении ужина, что начнётся с минуты на минуту. О, Архонты, как же давно он не ел свежего мяса! — Ваш заказ, — едва слышно произнесла миловидная официантка. — Приятного аппетита. — Спасибо. — мягко промурлыкал Кэйа и потянулся к вилке и ножу, чтобы не запачкать руки в жиру, однако он в удивлении застыл, наблюдая за тем, как Венти одним резким движением подхватывает маленькую толстую сосиску своими большим и указательным пальцами и отправляет её прямиком себе в рот. Юноша откусил ровно половину сосиски, начал очень быстро жевать её и практически сразу остановился, находясь в изумлении от того, насколько умело повар подчеркнул вкус мяса пряными приправами. Хорошенько распробовав, бард начал двигать челюстями ещё быстрее, будто бы он куда-то спешил, и буквально через пару секунд проглотил плохо пережёванное мясо. Альберих нервно закусывал нижнюю губу, наблюдая за тем, как склеенная слюной в большой комок пища стремительно едет вниз по тонкой шее юноши. — Ах! Это так вкусно! — восхищённо воскликнул Венти и тут же взял тонкий ломтик бекона другой рукой, после чего вцепился в него зубами и принялся тянуть на себя, с трудом разрывая волокна. Лицо Кэйи невольно поплыло, несмотря на то, что тот всеми силами старался показать своё недовольство происходящим. Ещё бы ему не быть недовольным! Как он вообще смеет есть настолько неаккуратно в присутствии незнакомого человека, которого наоборот было бы неплохо впечатлить своими хорошими манерами? Кривая ухмылка Альбериха, которую тот прикрывал ладонью, символизировала собой потеху над тем, как же до забавного некрасиво ел этот юноша, и облегчение от того, что ему действительно понравилось кушанье, да настолько, что тот мигом запихнул в себя вторую часть сосиски и принялся быстро жевать её. — Не торопись. Жуй тщательнее. — строго наказал юноше Альберих, действительно беспокоясь о состоянии его желудка. — А, точно! Прости… — смутился бард, понимая, что он ест, словно дикарь. Ну а что ещё поделать, когда ты так долго не вкушал ничего настолько вкусного? Юноша неловко обтёр салфеткой перепачканные в жиру пальцы, после чего прикрыл ей свои блестящие на свету губы. — А… Эм… С-спасибо за ужин. — Не стоит благодарности, — произнёс Кэйа, умиляясь скромности Венти. — Кстати, и давно ты в Мондштадте? Я заприметил тебя только… Э-э… Пару недель назад, кажется. Я никогда не видел тебя раньше, поэтому мне стало интересно почему это столь талантливый бард вдруг решил посетить этот регион. Концертная деятельность? — А… Ну… — растерялся юноша, который просто не мог рассказать правду своему собеседнику. — Н-на самом деле я путешественник и я решил остановиться в родном городе на продолжительное время. — О как! — удивился рыцарь, после чего наколол кусок ветчины на вилку и как бы невзначай стрельнул в неё глазами, призывая барда к действию. — И в каких регионах ты был? — А… Я… Я был в Ли Юэ… И в Сумеру тоже… — неуверенно промямлил не понявший намёка юноша, неловко отводя взгляд в сторону. Вообще-то он и правда путешествовал по этим местам когда-то очень давно из-за своего интереса к людям, который порядком мешал ему достичь того самого незримого идеала Божества, которое должно… Нет, просто обязано совсем не зависеть от людей, но при этом быть их другом. Эх, хотелось бы ему побывать в Ли Юэ ещё раз и испить дорого вина вместе с тем ворчливым стариком Мораксом, который так его бесит! И всё же тот был по-своему мил ему, несмотря на то, что он тот ещё болван. — Ого! А что насчёт еды? — спросил Кэйа, взявшись за стул руками и слегка пододвинувшись вперёд. — Как тебе зарубежная кухня? — Ох, она просто прекрасна! — ответил Венти, положив в рот надкушенный бекон.— В Ли Юэ так вкуфно готофят! Гм! Ой, извини… В общем, если ты когда-нибудь окажешься там, то тебе непримено стоит попробовать шарики с креветкой. — А… А какие они на вкус? — поинтересовался рыцарь, теряя голову от того, как же сексуально этот бард ел. Ещё и с набитым ртом разговаривает, м! Альбериху хотелось послушать рассказы о зарубежных блюдах с его уст, что только сильнее возбудило бы его, ведь во время беседы бард, очевидно, слегка приоткрывал рот, что давало рыцарю возможность хорошенько рассмотреть кусочки пережёванного мяса. Когда-нибудь Кэйа обязательно накормит Венти вкусной домашней едой собственного приготовления, тем самым выражая симпатию к желудку этого миловидного юноши, но об этом ещё рано говорить. — Ох, шарики с креветкой… Если правильно их приготовить, то картошка будет мелодично хрустеть и подчёркивать сладость обёрнутой в неё креветки, — с упоением рассказывал бард, как бы невзначай демонстрируя свои слегка кривоватые зубы, между которыми застряло пару розовых волокон. На этот раз Венти потянулся к небольшой горсточке помидоров, что лежала на тарелке, и взял один из них. Бард удовлетворённо замычал, когда маленький черри брызнул вкуснейшим соком, стоило ему только слегка надавить на него зубами. — Ты когда-нибудь… М-м… Ел креветок? — К-конечно ел, — едва слышно произнёс Кэйа, наблюдая за тем, как Венти пережёвывает помидор. — Пару раз. — Всего-то? — удивился бард. На самом деле в этом не было ничего необычного: в Мондштадте креветки достать было очень трудно, да и стоили они целое состояние, а в Ли Юэ их было навалом. — Хм… О чём бы таком рассказать, что вполне можно было бы приготовить в Мондштадте?.. О! Один мой знакомый как-то раз угостил меня сочной сумерской питой, которую тот купил в тамошней забегаловке. — Питой? — переспросил ёрзающий на стуле Альберих, который никогда ранее не слышал такого странного слова. — Что это? — Это такая… Гм… Круглая лепёшка с начинкой, — объяснил юноша, на этот раз потянувшись за ломтиком блестящей на свету колбасы и откусив от неё кусочек. Ох и не легко же ему будет оттирать пальцы от жира! Кэйа напряг бёдра, когда невольно представил, как Венти облизывает их. Этот до невозможного невоспитанный юноша наверняка сделает это в конце ужина, вынудив сражённого наповал этим жестом рыцаря с позором удалиться в уборную. — Обычно туда кладут… М-м… Помидоры, листья салата и мясо. А, и ещё соус! Наверняка тебя часто отправляют патрулировать окрестности или типа того, да? Так вот, пита — это отличная закуска, которую можно приготовить дома и взять с собой, чтобы не тратить деньги в различных забегаловках. — О, надо будет попробовать сделать её самостоятельно, — произнёс Кэйа, наблюдая за тем, как Венти опрокидывает очередной бокал вина и быстро закусывает его колбасой. — Спасибо за рецепт. — Не за фто! — пробубнил бард, вновь разговаривая с набитым ртом, чем вынудил рыцаря издать томных вздох, что наигранно перетёк в демонстрацию раздражения, а не возбуждения. — Ох, прости… Я совсем не слежу за этим. — Не стоит извиняться. Всё в порядке, — протараторил Кэйа, вдруг осознав, что он невольно пристыдил оголодавшего Венти, который совсем не был виноват в своём поведении. Альберих отнюдь не хотел заставить юношу покраснеть: на самом деле он банально не мог себя сдерживать, ведь все эти едва слышимые чавкания, открытая демонстрация пережёванной пищи и разговоры с набитым ртом изрядно возбуждали его. — Просто я немного устал после работы, вот и вздыхаю. — Ох, должно быть тебя сильно нагружают, — наигранно-опечаленно произнёс бард, с хитрым прищуром посмотрев сначала на практически полный бокал рыцаря, а затем как бы невзначай переведя взгляд на свой, в котором ни осталось ни капли. — Эм… Можем возьмём ещё по бутылочке, хех? Беседы за бокалом вина довольно хорошо расслабляют. Венти мило улыбнулся, явно пытаясь задобрить своего нового и просто невероятно щедрого знакомого. — Намёк понят, — произнёс Кэйа, вновь глупо улыбнувшись. — Но сначала я быстренько сбегаю в уборную. Ты не против?       Ох, и сколько же они выпили? Раз, два, три… Ладно, не важно. Они уже давно сбились со счёта, заказывая ещё и ещё. Алкоголь заметно раскрепостил их: рыцарь стал в открытую пялиться на то, как бард поглощает закуски, а тот в свою очередь начал настырно интересоваться личной жизнью своего нового знакомого. — Слу-у-ушай, — промурлыкал Венти, чуть ли не ложась на стол, чтобы быть ближе к Кэйе. — А подружка-то у тебя есть? — Нет! К-конечно нет! — выпалил рыцарь, который только спустя пару секунд осознал, насколько эта реплика была глупой. В каком смысле конечно? У такого как он ни в коем случае не должно быть девушки или что? Эх… И почему Кэйа сегодня такой растерянный? — Странно! Такой симпатичный молодой человек, а без подружки, — произнёс бард, возвращаясь на своё место. Он хитро улыбнулся и немного отпил из полупустого бокала, продолжая смотреть на раскрасневшегося от такого искреннего комплимента рыцаря. — Бегает-то хоть кто-нибудь за тобой? — К-какая разница? — смутился Альберих. И правда, чего это он такие вопросы странные задаёт? А хотя… Может он просто хочет удостовериться в том, что у него нет соперниц? Пф! Конечно же у него их нет! Разве может кто-то тягаться с ним? — Нет, не бегает… Последнюю фразу он произнёс довольно тихо, будто бы стыдясь того факта, что девушки могут вовсе и не интересоваться им. На самом же деле за ним ой как бегали! Даже, бывало, и парни. Просто Кэйа не хотел, чтобы Венти подумал, что он уже кем-то занят, и не отступил бы раньше времени. — Ой да не ври! — произнёс юноша, снова отпив. — Ну и скромник же ты, хе-хе! Хотя мне это, если честно, даже нравится. Бард одарил рыцаря лучезарной улыбкой, наблюдая за тем, как тот стыдливо отводит взгляд в сторону и прикрывает рукой своё красное, точно недавно съеденный им помидор, лицо. Если он и правда такой стеснительный, то это очень даже хорошо! Уж больно нравилось Венти играться со всякими не очень уверенными в себе мужчинами, которые позволяли ему в открытую поддразнивать их и доминировать над ними. Кэйа совсем не выглядел как тот, кто мог бы позволить какому-то там миловидному мальчику смущать его каверзными вопросами о его личной жизни и намеренно заставлять его краснеть, однако он будто бы не был против всего этого. Хм… Надо удостовериться в этом окончательно, но чуть позже, ибо Венти не хотелось, чтобы рыбка сорвалась с крючка. — Что-то ты совсем не пьёшь и не ешь. Давай-давай, пей. Пятница же всё-таки, — произнёс бард, залпом опрокинув остатки вина. — Впереди ещё целых два… Ик! Два дня, чтобы протрезветь. — Пожалуй, ты прав. — промямлил рыцарь, подливая и себе и барду. Альбериху не хотелось сильно пьянеть, но отказать юноше он не мог. — За Мондштадт. — За Мондштадт! — подхватил Венти и громко чокнулся своим бокалом о тот, что Кэйа любезно протянул ему навстречу.       Альберих тормошил уснувшего пьяного юношу, тряся того за его узкие плечи и слегка похлопывая по румяным и по-детски пухлым щекам, но тот всё не просыпался. — Ну же, вставай! — приговаривал Кэйа, безуспешно пытаясь разбудить Венти, что впечатался лицом в стол. — Ох, и зачем я позволил тебе выпить так много?.. Для начала надо было хотя бы спросить где ты живёшь… — Нигде он не живёт, — раздражённо выдохнул уставший после столь долгой смены Чарльз, что расставлял бутылки по полкам. — Ты разве не знаешь, что он бездомный? — Бездомный? — переспросил Альберих, глядя на едва слышно посапывающего юношу. Сердце Кэйи как-то неприятно заныло от осознания того, что Венти, похоже, и правда не имел постоянного места жительства. Он действительно был похож на беспризорника: старая и слегка грязноватая одежда, практически постоянное отсутствие денег и торопливость в поглощении пищи выдавали в нём человека, что не имел приюта. — Угу, — ответил бармен. — Ты уходить-то собираешься? Мы закрываемся через десять минут. — А! Да-да, я уже ухожу. А… Эм… Чарльз, слушай, мне тут переговорить с тобой надо. Ну, по рыцарской части, — произнёс Кэйа, взяв свободный стул у пустующего соседнего столика и поставив его рядом со своим. — Присаживайся. — У нас с налогами всё в порядке. — очевидно незаинтересованно бросил он, протирая барную стойку мокрой тряпкой. — Всё оплачено. — Нет, я не про это, — объяснил рыцарь. — Я хотел спросить у тебя про распространение некого эликсира…       Альберих всё пыхтел и пыхтел, таща на себе уснувшего крепким сном юношу. У Кэйи, конечно, не получилось разбудить подвыпившего Венти, за то он смог оповестить Чарльза о распространении некой дурманящей разум жидкости, о вреде которой беспокоилась действующий магистр, а тот в свою очередь согласился внимательно слушать разговоры клиентов и докладывать о странностях лично ему. Не зря в таверну сходил, получается. И поработал, и выпил, и с симпатичным парнишкой познакомился — много дел сделал, одним словом.       Рыцарь с трудом смог спустить барда со своей спины и приставить его к стене, одной рукой придерживая его заваливающееся вперёд тело, а другой — поворачивая ключ в сердечнике. Кэйа отворил дверь и, положив руку на туго перетянутую корсетом спину юноши и прижав его к себе, завёл его внутрь своей небольшой квартирки, что досталась ему по службе. Ох, и зачем Альберих вообще позволил ему выпить так много вина? Впрочем, уже поздно жалеть о содеянном. Намного лучше будет поскорее уложить барда спать. Хм-м… А куда ж его положить-то? Класть гостя на жёсткий диван это как-то невежливо, а если они лягут на двуспальную кровать вместе, то Венти может надумать себе того, чего не следовало бы. Нет, Кэйа, конечно, мог бы поспать на диване, но ему так не хотелось мучиться от болей в спине и шее!       Размышления рыцаря прервал мелодичный голосок проснувшегося барда, что зажимал свой пах руками, боясь случайно описаться прямо на глазах у своего нового знакомого. Оно и не удивительно, что ему захотелось в туалет настолько сильно, что тот даже очухался спустя столь непродолжительное время. — Кэйа… — едва слышно пробубнил Венти, сводя колени вместе. — А? — Слушай, мне… Мне в туалет надо… — промямлил бард. — Я ссать хочу пиздец… — А? В туалет? — испуганно переспросил рыцарь, который крайне не хотел испортить дорогой ковёр, что лежал в прихожей, да и свою одежду тоже. Но разве это не мелочи по сравнению с тем, сколько материала для своих грязных фантазий ему это принесёт? Альберих как бы невзначай скользнул взглядом на пах барда, который тот старательно зажимал руками, и, почувствовать приятные колющие ощущения уже в своём паху, мигом отвёл его в сторону. Кэйе очень хотелось лицезреть то, как Венти писается в свои короткие зелёные шортики, а моча стекает вниз по его белоснежным чулкам, вынуждая юношу краснеть и стыдливо прикрывать своё лицо руками. Ах, нет, нет! Ему нельзя о таком думать! Они ведь только что познакомились, а такие мысли… Такие мысли просто непростительны по отношению к бедному юноше, в столь ужасном состоянии которого виноват лишь сам Альберих! Да уж, Кэйе явно не стоило спаивать его в попытках разговорить... Одно радует: посмотрел, как тот ест, да и заодно узнал новый рецепт. Если бы рыцарь не предложил барду выпить, то тот бы, наверное, так и сидел бы, неловко потупив взгляд в пол. — Я тебя доведу. Ты только дотерпи, ладно? Кэйа крепче прижал к себе в стельку пьяного Венти и медленно поплёлся вместе с ним в сторону уборной, стараясь не совершать резких движений, дабы не доставлять лишнего дискомфорта юноше, что при каждом шаге боязно вздрагивал и сдавленно охал от ноющей боли, что поражала стенки его мочевого пузыря, которые распирала находящаяся в нём жидкость. На глаза барда навернулись слёзы, стоило ему только подумать о том, что он вот-вот обмочится прямо на глазах у рыцаря. Какой позор! Венти было больно осознавать то, что при таком раскладе эта их пьяная посиделка в таверне, скорее всего, будет первой и последней, ведь Кэйа вряд ли захочет иметь дело с кем-то таким, как он. Чёрт! И зачем он вообще выпил так много? Знает ведь, что совсем не может контролировать себя под действием алкоголя…       Как только барда завели в уборную, тот громко охнул и, сведя колени вместе, сильнее зажал рукой свой член, что дал течь, стоило только юноше зайти внутрь помещения. — Блять! — вырвалось у Венти, который совсем не понимал а что, собственно, ему вообще следует делать в такой ситуации. — Кэйа, я… Я не могу отпустить… Однако рыцарь, чьё лицо покрылось густым слоем краски от невероятно сильного смущения, не растерялся и кое-как помог своему приятелю расстегнуть ширинку, после чего он стянул с него шорты, однако после снятия одежды юноша как-то болезненно пискнул и принялся мочиться прямо в свои руки, что безуспешно сжимали его член в попытках не дать жидкости вытечь. Тогда Кэйа буквально пнул Венти под зад, чтобы тот смог достать до отверстия в нужнике. Сделано это было не из злого умысла: рыцарь лишь хотел не позволить барду испачкать свои шорты и нижнее бельё, что болтались около его щиколоток, и, конечно же, белоснежные чулки, которые потом было бы крайне сложно отстирать от всего этого. Юноша испуганно взвизгнул и упёрся мокрыми руками в стены, обдирая их нежную кожу и искренне не понимая того, что Альберих вполне себе в силах удержать его худощавое тельце. Бард, к удивлению рыцаря, банально не дотянулся до отверстия и всё ещё продолжал мочиться прямо под себя, будучи не в силах отлепить свои руки от стен помещения из-за страха падения на жёсткий пол, однако рыцарь быстро вошёл в положение шокированного юноши, обхватив его член пальцами и направив струю в отверстие. Альберих ёрзал и пыхтел, бросив все свои безуспешные попытки абстрагироваться от столь постыдной для них обоих ситуации. Кэйю возбуждал этот мелодичный шипящий звук стремительно вытекающей из уретры жидкости и её последующий звонкий плеск о голый дорожный кирпич. Однако намного больше его заводили мысли о том, что он держит в руке член своего приятеля, что, к его удивлению, был до смешного тонким и коротким. Хах, наверное именно поэтому он и не достал. В эрегированном состоянии он, конечно же, был бы куда больше, но Кэйа не думал, что ему удастся вырасти хотя бы до средней длины, да и в толщине он вряд ли бы сильно увеличился. Можно подумать, что Альберих мысленно насмехался над маленьким достоинством своего собутыльника, однако ему наоборот очень даже нравились миниатюрные члены, что без особого дискомфорта помещались в рот и в целом выглядели довольно эстетически привлекательными.       Кэйа нервно сглатывал слюну, боясь, что Венти неловким движением заденет его пах своим задом или ногой и ощутит его каменный стояк сквозь плотную ткань его брюк. Альбериха ужасно страшило то, что юноша может прознать о том, что такая ситуация совсем не кажется ему мерзкой и отвратительной, а очень даже наоборот. Ну вот нравилось ему вдыхать этот закладывающий нос специфический едкий запах и ощущать этот вяжущий солёный вкус во рту! Ну вот получилось так! Один раз случайно увлёкся и довёл одного из своих прошлых партнёров до… Ну… Э-э… Ох, и почему Кэйа такой извращенец, который ещё и вечно в до ужаса неловкие ситуации попадает? Ещё и вовлёк во всё это бедного Венти, которому, впрочем, было плевать на стояк своего приятеля, который тот еле-еле нащупывал ягодицей. Юношу отнюдь не волновало возбуждение Альбериха: он думал лишь о том, как будет смотреть ему в глаза после такого позора. Обоссался прямо у него на виду, так ещё и вынудил помогать ему в дырку попасть. Отвратительно! А самое позорное здесь то, что бард ему ещё и свой маленький член продемонстрировал… — Прости, — едва слышно промямлил Венти, что уже практически опустошил свой мочевой пузырь. Последние пару капель упали вниз, после чего рыцарь легонько потряс член барда, выжимая из его уретры остатки мочи. — Не стоит извиняться. Всё в порядке, — успокоил его Кэйа. — А теперь убери свои руки и облокотись на меня. Юноша послушался совета Альбериха и боязно отлепил свои ладони и предплечья от узких стен уборной, после чего буквально лёг на своего приятеля. Сам же Кэйа поплёлся назад, вынуждая Венти скинуть мокрые шорты и нижнее бельё со своих щиколоток. — Я… Я сам дальше, — произнёс бард, ощутив под ногами холодный пол, и попытался отпихнуть от себя рыцаря, однако тот даже и не собирался отпускать его. — Нет. Сам ты никуда не пойдёшь, — строго сказал Кэйа, обвив торс Венти руками, чем заставил того сдавленно охнуть. — Я доведу тебя до спальни и дам сменную одежду. Но сначала зайдём в ванную и помоемся, хорошо? —Хорошо… — промямлил юноша, еле переставляя ноги в попытках успеть за своим приятелем, что дал ход. — Спасибо тебе. Не стоит так обо мне… Ик! Заботиться. — Не за что. — тяжело вздохнул Кэйа, слегка подкинув Венти и вновь крепко прижав того к себе, чтобы тот не касался пола и не мешал ему нести его в ванную комнату. — Заботиться о других — это тоже часть работы рыцаря.       Венти искренне не понимал, почему к нему так хорошо относятся. Он ведь просто какой-то пьянчушка, который решил воспользоваться щедростью Кэйи и практически мгновенно поплатился за это, а сам рыцарь, кажется, даже и не понял того, что барду он мало чем интересен. Наверное именно поэтому он и обтирает его мокрым полотенцем: старается показаться великодушным, чтобы впечатлить свой объект обожания, которому, впрочем, плевать на всё это. На самом же деле Альберих прекрасно понимал, что бросать человека в беде это не по-рыцарски, и он бы всё равно помог бы юноше, даже если бы тот совсем не интересовал бы его, как мужчина. — Я закончил, — едва слышно произнёс Кэйа, откидывая слегка пропитавшееся мочой полотенце в сторону. Потом постирает. — А теперь идём в спальню. Тебе надо отдохнуть. Бард лишь тяжело вздохнул в ответ, находясь явно не в восторге от того, что в первый же день их знакомства он показал своему новому приятелю именно эту свою сторону, но, заметив, что рыцарь пристально смотрит на него в ожидании отклика, он кивнул.       Стоило только Альбериху положить пьяного юношу на кровать, как тот практически сразу уснул: устал, видимо. Ну, ладно хоть укладывать его не пришлось. Кэйа, нервно сглотнув скопившуюся в его рту слюну, зацепился взглядом за его до смешного малюсенький член и томно вздохнул, как бы выплескивая всё своё отвращение к собственной неправильности и похоти, что буквально лилась из него. Он не такой, каким должен быть, от начала и до конца: его предпочтения, его влечение к мужчинам, его мягкосердечность — всё это явно не вписывалось в рамки нормы, в которые его загнало общество. Презрительно фыркнув, Альберих метнулся к комоду и достал оттуда нижнее бельё и шорты, которые тот поспешно натянул на спящего юношу, чтобы спрятать это пленящее его безобразие. Выглядело это крайне забавно, ведь эти вещи были порядком велики барду, и, если тот встанет с кровати, то они, скорее всего, сразу же спадут с него. Впрочем, это не проблемы Кэйи, ведь чего-то поменьше у него не было, так что даже при сильном желании он вряд ли смог бы подобрать подходящую для Венти одежду. Альберих не стал снимать с юноши вещи, которые были надеты на него, но не были испачканы мочой, ведь раздевать едва знакомого человека было… Некрасиво… Понадумывает себе ещё чего-то такого, что… Что упаси Барбатос! Однако обшарпанный корсет он всё же снял, будучи неуверенным в том, что его приятелю будет удобно спать в нём.       Альберих накрыл едва слышно сопящего юношу тонким одеялом, потушил все светильники и поспешно вышмыгнул из спальни, прижавшись спиной к стене и прикрыв своё до ужаса красное лицо руками. Сердце Кэйи бешено колотилось от переполняющих его страха, стыда и восторга. Альбериху хотелось визжать и скакать на месте от осознания того, что ему удалось наконец-таки перебороть себя и вживую познакомиться с этим замечательным юношей! Но самым главным всё же было то, что тот смог удовлетворить свои извращенские потребности, как следует накормив мальчика вкусной едой и понаблюдав за тем, как тот писает, хотя последнее в планы не входило. Глубоко вдохнув через нос и медленно выдохнув через него же, рыцарь слегка похлопал себя по щекам в попытке привести себя в чувство. Несмотря на то, что Венти спит крепким сном, Кэйе не стоит забываться и вести себя слишком раскрепощённо. Впрочем, было бы неплохо снять напряжение и внизу… Но сначала застирать вещи и ковёр! Несмотря на свою мизофильскую натуру, Альберих никогда бы не стал нюхать грязные вещи практически незнакомого ему человека и мастурбировать на это, ведь такой жест был просто-напросто неуважительным по отношению к их владельцу. Кэйе очень хотелось с головой зарыться в пропитавшуюся мочой ткань, жадно втягивая носом этот прекрасный удушающий запах, но он банально не мог позволить себе сделать этого, ведь человек, которому принадлежали эти слегка влажные мужские трусы, явно не был бы в восторге от того, что кто-то делал что-то столь отвратительное с его одеждой. Альберих дёрнул плечами и одним резким движением схватил лежащую в коридоре одежду и понёс её в ванную комнату. Наполнив таз водой, Кэйа принялся судорожно застирывать нижнее бельё Венти с помощью мыла. Никто не просил, но рыцарю было бы банально неловко отдавать барду грязную одежду, да и соблазн понюхать бы исчез, да и сам юноша, скорее всего, забудет о произошедшем, а такие действия лишь скроют следы проишествия, не позволив ему вспомнить о чём-то столь постыдном… Да! Точно! Лучше всего будет протянуть юноше чистую одежду и сказать, что тот упал в грязь во время прогулки до дома Альбериха, и именно поэтому тот решил постирать её.       Замочив одежду, выжав её и повесив сушиться на балкон, Кэйа наконец-таки смог остаться наедине с собой. Тянущая пульсация внизу живота сводила рыцаря с ума, поэтому тот сразу же плюнхнулся на диван и даже тогда не снял наконец-таки свою уличную одежду. Альберих запустил свою руку вниз и принялся неспешно поглаживать свой прилично так выпирающий стояк сквозь плотную ткань брюк, томно вздыхая в прижатую к своему рту ладонь и то и дело кидая короткие взгляды на коридор. Чёрт! И почему Кэйа вообще делает нечто столь грязное, находясь в одной квартире с Венти? Вряд ли бы самому Альбериху понравилось, если бы кто-то делал нечто подобное в соседней комнате, пока он спит… Хотя, если подумать, то это его квартира, а это значит, что он может делать в ней вообще всё, что пожелает, не так ли? Вроде как да, но ему всё равно безумно стыдно за то, что он совершает столь постыдное действо при госте, причём именно при самом Венти, а не при ком-то другом…       Кэйа расстегнул ширинку, после чего приспустил свои брюки и нижнее бельё, вываливая наружу свой перепачканный в предэякуляте член. Заметив несколько небольших пятен на тёмной ткани, Альберих шумно выдохнул носом, очевидно стыдясь того, что он замарал свои трусы собственными выделениями. Хах! Лучше бы для начала своё нижнее бельё постирал, а потом бы уже позаботился об одежде гостя. Ах, точно, одежда Венти… Грязные шортики Венти… Мокрые трусики Венти… Кэйа не выдержал и обхватил свой изнывающий от нехватки ласки член рукой, после чего принялся неспешно водить ей вверх-вниз, крутя на языке имя мальчишки, как бы смакуя его. Альберих представлял, как он нюхает грязную одежду ю… Ах, нет! Нет, пусть это он заставляет его нюхать её! О да, так намного лучше… Любовь к испачканным в телесных выделениях вещам вновь взяла верх над рыцарем, что на полном серьёзе мастурбировал, представляя себе то, как бард заставляет его застирывать их грязное нижнее бельё его собственным языком. Кэйа надеялся, что этот мальчик мало того, что примет его мазохистские замашки, так ещё и сам окажется просто конченным садистом, который с радостью согласится доставлять ему удовольствие с помощью таких вот «‎наказаний»‎. Как жаль, что Венти выглядел и вёл себя слишком уж скромно и явно не был способен на то, чтобы помочиться своему любовнику в рот или как следует поизмываться над его гениталиями с помощью своих ног. Рыцарю сразу стало слегка грустно от осознания того, что бард вряд ли согласится на нечто подобное. Ну и ладно! Кэйа хотя бы сможет радовать себя нежным сексом, который он тоже безумно любил. Если серьёзно, то Альбериху намного сильнее хотелось приласкать этого симпатичного юношу, чем получить от него наказание, ведь тот выглядел таким хрупким, таким нежным… Одним словом, он явно не был способен на то, чтобы уверенно держать излюбленный Кэйей кнут для лошадей в своей руке. Ах, впрочем, неважно. Намного полезнее было бы вновь прокрутить в своей голове тот момент, когда бард мочился в нужник, будто бы специально увеличивая напор в попытке как можно быстрее закончить сие постыдное действо, и поскорее уже спустить себе на живот. Мысли о писающем Венти и правда очень сильно заводили Кэйю, который старался быстренько довести себя до оргазма, чтобы ненароком не разбудить гостя своими шумными вздохами и сдавленными стонами, однако из-за излишней спешки и ну очень уж горячих фантазий их было порядком больше, чем обычно. Ближе к концу Альберих совсем уже забылся и перестал поглядывать на коридор и прислушиваться к звукам, устало прикрыв слипающиеся глаза и полностью погрузившись в свои сладкие грёзы об употреблении отходов жизнедеятельности столь обаятельного мальчишки в пищу. Интересно, а какова его моча на вкус? А пот? А сперма? Думая об этом, Кэйа быстро довёл себя до разрядки и с громким, даже чересчур громким стоном излился на свой живот, пачкая рубашку и жилет. Придя в себя, Альберих испуганно посмотрел на коридор и, не обнаружив там проснувшегося от столь непристойного звука гостя, прислонился к спинке дивана и облегчённо выдохнул. Кэйе ужасно нравились загрязнения чем бы то ни было и чего бы то ни было, поэтому ему всё же было немного жаль свою одежду, но в целом он испытывал приятный стыд, который слегка возбуждал его. С трудом сдерживая своё безумное влечение, Альберих всё же вытер ткань салфетками, а не слизал с неё всё это безобразие, натянул на себя брюки и нижнее бельё, а затем быстро шмыгнул в свою комнату, дабы переодеться. Подоткнув слегка сползшее вниз одеяло, Кэйа решил больше никак не взаимодействовать со спящим Венти от греха подальше, поэтому он открыл верхнюю полку, достал все необходимые ему вещи и поспешно удалился. Эх, теперь ему ещё и свою одежду стирать придётся…       Альберих давно уже сделал утреннюю зарядку, что вошла в привычку, почистил зубы, уложил волосы и позавтракал, а его гость всё спал и спал. Кэйа долго мялся, размышляя над тем, будить ли Венти или нет, но в конце концов пришёл к выводу, что лучше всё-таки поднять его, ведь такой долгий сон вряд ли пойдём ему на пользу, да и самому рыцарю явно не хотелось, чтобы бард весь последующий день мучился от ужасной головной боли, которая, впрочем, и так настигнет его: это ж надо было столько выпить!       Альберих зашёл в комнату и, осторожно ступая на носках, чтобы не напугать гостя, подошёл к двуспальной кровати, на которой беззаботно дрых изрядно подвыпивший юноша. Кэйа положил свою руку на плечо Венти и слегка потряс его, приводя в чувство, в ответ на что тот недовольно простонал что-то невнятное сквозь сон и перевернулся на спину. — М-м-м… Не тряси, пожалуйста. Я сейчас… — бард громко зевнул, выпячивая грудь. — Встану… Не открывая глаз, юноша приподнялся и принялся потягиваться после столь сладкого сна в уютной широкой кровати, на которых тот спал довольно-таки редко. Разомкнув веки, Венти увидел перед собой Кэйю, что, мягко улыбнувшись, внимательно наблюдал за ним, и отскочил назад, больно ударившись спиной о изголовье, чем вынудил того тут же броситься к нему. — Ай! А… Э-э… И-извини, я не хотел тебя пугать, — едва слышно произнёс юноша, стыдливо отводя взгляд в сторону. — И… И мешать тебе своим присутствием я тоже не хотел! Прости. Мне не нужно было так много пить… — Не стоит извиняться. Всё в порядке, — взволнованно тараторил Кэйа, коря себя за то, что он ненароком засмущал Венти своим… Своим чем? По факту ничем, но Альберих банально привык валить всё на себя, поэтому вновь выставил виноватой свою собственную персону. — Я принесу тебе твою одежду. И… Эм… М-может мне стоит погладить твою рубашку? Я подумал, что тебе будет некомфортно, если тебя будет раздевать практически незнакомый тебе человек, поэтому я решил не снимать её с тебя, но она так сильно помялась во время сна, так что… — Нет! Не стоит! — отнекивался бард, не желая смущать рыцаря. Честно сказать, Венти был поражён тем, что Кэйа такой воспитанный, хотя это, впрочем, не было поводом для гордости. — Просто… Просто верни мне мои шорты и корсет, ладно? Интересно, а почему он снял им… Ох! На нём ещё и нижнего белья нет! Заметив это, юноша смущённо встрепенулся, чем привлёк внимание Альбериха. — Что такое? — спросил он. — А где… А где… Ну… М-мои… — едва слышно промямлил бард. — А! Их я тоже п-постирал… — объяснил рыцарь. — Дело в том, что ты упал в грязь, пока я тащил тебя сюда, поэтому т-твои… Ну… В общем, они тоже запачкались! Кстати, может ты хотя бы позавтракаешь? — Я… Я не… Голоден… — произнёс Венти, неестественно растягивая столь короткое предложение. На самом деле ему ужасно хотелось есть, но не так сильно, как бы ему хотелось лишний раз не нагружать Кэйю, который и так слишком много для него сделал. Ну, вообще-то было бы славно, если бы тот дал ему немного бесплатной еды, но вот так быстро соглашаться сесть на чью-либо любезно подставленную шею было невоспитанно! — Точно? Мне будет очень стыдно, если я отпущу своего гостя голодным, — принялся переубеждать его Альберих. Кэйа очень даже мог в манипуляции, ведь он часто допрашивал различных правонарушителей и вынуждал их сказать правду самыми разными способами, поэтому он решил немного надавить на Венти, но не из злого умысла, так как тот очевидно врал ему и притворялся сытым. — Хочешь я приготовлю тебе яичницу? Или может горячие бутерброды? — Яичницу… — еле слышно пробубнил сдавшийся бард, чей живот предательски заурчал, выдавая его с поличным. — Хорошо, — произнёс рыцарь, мягко улыбнувшись. — А что насчёт рубашки? Негоже идти по улице в мятой одежде, знаешь ли. — Ну, можешь погладить, если хочешь… — явно смущался Венти. Аргх! Да плевать! К чему вообще весь этот лишний стыд, если этот смертный, кажется, не против того, чтобы баловать его всяким разным, ничего не прося взамен? Пусть гладит, раз сам просит. Пусть готовит, раз сам просит. Грех таким не воспользоваться. — Только дай мне что-нибудь, что я мог бы накинуть вместо неё. — Д-да, конечно, — произнёс Кэйа, быстро метнувшись к комоду, достав из него какую-то растянутую домашнюю майку и протянув её юноше. — Ты переодевайся, а я пойду сварганю что-нибудь на кухне, ха-ха. Тебе сколько яиц? — Три. Рыцарь кивнул и поспешно удалился. Хм, неплохо было бы подать чего-нибудь ещё, а то одной яичницей и не наешься толком…       Когда Венти переоделся в домашнее, он тут же рванул на кухню и, забежав в неё, обнаружил, что его завтрак уже был готов. Он удивлённо охнул, заметив на столе тарелку с ароматной глазуньей, что была щедро посыпана луком-батун и ломтиками сладкого перца, а сбоку от неё лежала пара зажаристых тостов. — Приятного аппетита. — произнёс рыцарь, слегка кривовато улыбнувшись, и поставил рядом с тарелкой чашечку несладкого чая, что непримено помог бы барду избавиться от похмелья, которого, к удивлению Кэйи, кажется, и не было вовсе. Странно… Венти ведь так много выпил! Неужели у него действительно нет похмелья? Ах, впрочем, неважно. Альберих не придал этому сильного значения, ведь он просто не мог поверить в то, что он кормит юношу своей стряпнёй уже на второй день их знакомства. Если бы он знал, что такое произойдёт, то он определённо точно приготовил бы что-нибудь эдакое, чтобы впечатлить его. — Спасибо. — едва слышно произнёс бард, смотря на яичницу, словно зачарованный. Он сел на стул и взял в руки вилку, после чего ткнул ей в глазунью и оторвал от неё небольшой кусочек. Положив её в рот, Венти проделал то же самое, что он сделал и в таверне: принялся очень быстро жевать её и с такой же невообразимо большой скоростью глотать измельчённую пищу. — Ну-ну, перестань, — произнёс Альберих, положив руки на плечи увлёкшегося юноши, что, ощутив касание, встрепенулся. — Не торопись. Можешь сидеть и есть хоть три часа: тебя никто не гонит. Бард тут же сел смирно и принялся есть аккуратно и вдумчиво, будто бы специально жуя раз в десять медленнее, чем до этого, дабы хорошенько распробовать столь вкусную еду. — Фпафибо. — повторил Венти, снова разговаривая с набитым ртом. — Не за что. — произнёс Кэйа, погладив его по спине и сев рядом. — Слушай, а может дашь мне ещё пару рецептов?       Альберих, вдоволь насладившись созерцанием того, как приглянувшийся ему юноша поглощает заботливо приготовленный им завтрак, с грустью провожал его. — Может посидишь ещё немного? — спросил Кэйа, по-доброму усмехнувшись. — Ты так интересно рассказываешь о других регионах. — Прости, но мне пора, — опечаленно произнёс Венти, которому и правда хотелось бы провести ещё пару часиков в компании этого столь замечательного, но до ужаса льстивого молодого человека. — До встречи. — До скорой, — попрощался Альберих. — Если что, то можешь приходить ко мне в любо… А? Эх, ладно, не важно… Кэйа заметно смутился тому, что стоило ему только попробовать вновь пригласить Венти к себе, как тот тут же свинтил, не удосужившись дослушать его реплику до конца. Рыцарь выглянул в подъезд и посмотрел на пустующую лестницу, после чего тяжко вздохнул, надеясь, что бард когда-нибудь да и заглянет к нему.