Why'd You Only Call Me When You're High?

      Когда утренние лучи попадают сквозь стекло окон, они слабо прерываются серыми шторами, но всё-таки умудряются проникнуть в девичью комнату. Свет проходит по столу с множеством книг, по личным записям, перемещаются на туалетный столик, обрамляя каждую кисточку для макияжа и палетку теней, а после попадают на широкую кровать. На постели, сладко потянувшись, всё ещё спит молодая девушка. Солнечные зайчики перескакивают с полочек и подушек прямо на девичье лицо, очерчивая остренький нос, густые ресницы, слабо дёргающиеся в дрёме, и россыпь веснушек.       Если бы не шум в коридоре, то её непременно бы разбудили «поцелуи Солнца». Вяло приоткрыв глаза, она потягивается, слегка причмокивая губами, и устремляет взгляд в потолок. Воспоминания накатывают с резкой силой, что приходится зажмуриться. Искра и Пятый. Как теперь смотреть ему в глаза? Как смотреть в глаза остальным в семье? Просто оставить всё в тайне?       Шум в коридоре повторяется и слышится голос Клауса, который о чём-то спорил с Диего. Эх, любимые братья. На душе стало тепло, осознавая, что весь кошмар остался позади и теперь их стычки и ссоры были лишь мимолётным явлением, и никто ни от кого не отдалялся, как это было раньше. Выгнув бровь, девушка принимает сидячее положение, не понимая, чего они там не поделили. Однако, вскоре всё становится понятным — Клаус беспардонно врывается в комнату к сестре, и та еле успевает прикрыться одеялом. — Ты чего творишь? — послышался возмущённый голос Восьмой. — Прости, солнышко, — Четвёртый пытается отдышаться. — Но Второй с ума сошёл. Он теперь хочет запретить мне даже пить виски, представляешь?! — И правильно делает, — буркнула Искра, поправляя копну чёрных волос. — И свали уже отсюда.       Клаус только сейчас замечает, что сестрёнка прикрывает обнажённое тело, а коврик на полу смят, находясь не на своём месте. Четвёртый не дурак. В его жизни было столько различного опыта, что можно по одному виду комнаты уловить нотки интима. — М-м, — мурлычет брат, хитренько посмотрев на Восьмую. — Знаешь, я всегда и везде чувствую атмосферу секса, — выгнул бровь, намекая на её вид. — Колись, кто это был? — Выйди вон, — рыкнула девушка, закутавшись в одеяло, словно в кокон. — Это не твоего ума дело. С кем хочу - с тем и сплю.       В Четвёртого летит подушка, от которой он ловко отмахивается, но выходить не спешит. Злить этот маленький комок электричества было его одним из любимых занятий. Подхватив с пола ту же подушку, она летит к своей хозяйке. Выругавшись, Искра была бы и рада продолжить эту «бойню», но голой это делать неудобной. Увернувшись от ловких рук братца, Номер Восемь хватает его за шкирку, выставляя за дверь. — Чтобы такого больше не вытворял, Клаус, иначе… — она замолкает, заметив в коридоре стоящего с кружкой кофе, из которой шёл лёгкий пар, Пятого.       Пятого, который скептически выгнул бровь, наблюдая за этой картиной, а после нахмурился на долю секунды и отвернулся, направляясь в известном только ему направлении. И только ему было видно, как пальцы сжались на ручке чашки до побеления. Что там делал Номер Четыре? Зачем он к ней пошёл утром? И почему сразу не вышел, когда заметил, в каком она виде?       Челюсти сжались, выделяя жевалки, а скулы визуально стали ещё острее. Это наваждение какое-то. Порыв злости и непонимания, присыпанный ноткой обиды зовётся ревностью, но парень совершенно не допускает этого заключения. Да пусть хоть со всеми братьями переспит. Ему какое дело? Только вот, от одной лишь мысли, что какой-то другой мужчина мог касаться этой нежной кожи, пахнущей мёдом, гладить смолянные волосы и уж тем более заставлять её томно выдыхать, сводила с ума. Нет. Никто. Никто не может её касаться. Она ведь… она такая хрупкая. Как можно?       Да, убеждай себя, Пятый, в том, что это всего лишь братская обеспокоенность. Тогда, почему тебе не выносим тот факт, что в её комнате был Клаус? «Потому что в той комнате она стонала моё имя», — мелькнула мысль, от которой юноша злобно выдохнул. Да что же такое? Почему он тогда обошёлся всего лишь пальцами? Или не стоило вообще это затевать, чтобы сейчас не шёл дым из ушей от полного нежелания принимать ситуацию?       Тем временем Номер Восемь приняла душ, смывая с себя навязчивые картинки проведённого с Пятым времени. Высушив волосы, девушка выдыхает из-за душного воздуха в комнате. Конечно, окна закрыты со вчерашнего дня и помещение не проветривалось. Скинув полотенце, она подходит к окну, широко его открывая, а после выуживает из шкафа белые спортивные шорты, а на верх надевает чёрный топик на бретельках. В доме стояла неимоверная жара. Кажется, весна и лето в этом году захотели отомстить за остановленный Апокалипсис. Что теперь? На них полетит Солнце?       Усмехнувшись своим мыслям, Искра выходит из комнаты, оставляя дверь открытой, чтобы тянулся лёгкий сквозняк. Проходя по коридорам Академии, девушка невольно задумывается, что ни одно место не заменило ей родного дома. Да, воспоминания о детстве были не лучшими, когда дело касалось отца, но в остальном… Несмотря на все правила и запреты высокоуважаемого Реджинальда Харгривза, Амбрелловцы всё равно собирались по вечерам и проводили время вместе, стараясь не сильно отдаляться друг от друга. Не сказать, что у них получалось, но они могли бы сказать, что честно делали всё возможное для этого.       Только вот никого из семейства не было видно в особняке. Это казалось странным. С недавних пор в доме всегда были слышны голоса братьев и сестёр. Может, что-то случилось? Тогда почему не сказали ей? Восьмая обеспокоенно обходит каждую комнату, но только на кухне встречает Пятого. Слегка дёрнувшись от неожиданности, девушка решает сразу же завалить его вопросами: — Где все? Что-то случилось? — «Хотя, если бы что-то было серьёзным, то ты бы первым исчез», — мелькнула логичная мысль. — Я тебя тоже рад видеть, сестрёнка, — с ноткой раздражения выдаёт «брат». Нет, ну, что это такое? Ни тебе доброго утра, ни «спасибо за прекрасную ночь». — Да, что происходит? — слегка вскипела Восьмая. — Успокойся, ничего не происходит, — равнодушно оглядев «сестру», неосознанно задержал взгляд на оголённым ногах. — Все просто группками разъехались по своим делам. — Не мог сразу так сказать? — недовольно фыркнула девушка, подходя к чайнику и наливая воду, чтобы закипятить чай. — Обязательно надо было выёживаться? — Обязательно надо было пускать Клауса в комнату, будучи раздетой? — слова вылетают быстрее, чем мозг успевает их обдумать, поэтому Пятый закусывает внутреннюю сторону щеки, проклиная свой длинный язык и отворачивается.       Искра удивлённо вскидывает брови, медленно поворачивая голову в сторону «брата», но лишь видит тёмную макушку и нервное покачивание ногой, закинутой поверх другой. Длинные мужские пальцы выстукивают неизвестный ритм по дереву стола, и Восьмая судорожно сглатывает, вспоминая, что они вытворяли прошлым вечером. От всплывающих картинок внизу живота сладко потянуло, но девушка поспешила отвернуться, чтобы не попасть в эти сети вновь.       «Но тебе ведь понравилось, — ехидно замечает часть сознания. — Да настолько, что хотелось бы не просто повторить, а зайти дальше в ваших экспериментах». — Заткнись, — тихо буркнула сама себе Номер Восемь, в то время, как между пальцев мелькнули молнии. — Что? — Пять услышал и грешным делом предположил, что это было сказано для него. — Не понравилось, и решила протестировать других братьев? — в жилах медленно начал закипать гнев.       Искра возмущённо приоткрывает рот, шумно втягивая носом воздух, и зло смотрит на парня. Что на него нашло? К чему эти практически оскорбления? — За кого ты меня принимаешь? — голос повысился, а в воздух затрещал от потоков электричества. — А что, не правда? — ревнующего взбешённого Пятого уже было не остановить. Яд полился, как всегда, необдуманно, но сказанных слов уже не воротишь. — Сначала так легко соглашаешься на непотребства со мной, а утром я вижу довольного Четвёртого. Ну, и кто лучше? — Закрой свой рот! Ты вообще понимаешь, что ты несёшь? Ты меня сейчас буквально называешь распутной девкой. А это не я полезла к собственной сестре, — пытаясь успокоиться, Восьмая закрыла глаза, сжимая кулаки. — Если хочешь знать, с Клаусом ничего не было. Он утром спорил с Диего и спрятался у меня в комнате, но сразу выпнула его, как раз, когда ты проходил мимо.       В голову закрались мысли о том, что Пятый может… ревновать? Но это же смешно. Это же Номер Пять - злобный старикашка. Хотя, нет. Он явно не такой, и девушка в этом убедилась ещё вчера. В этой оболочке неприступного айсберга скрывается любящий брат и добрый парень, который пережил множество страшных бед, которые сделали его таким грубым.       Повеяло лёгким ветерком, отчего Искра открывает глаза и встречается лицом к лицу с парнем. Серо-зелёные глаза подрагивали от сдерживаемых эмоций, а ладонь сжала столешницу. Весь образ Пятого казался каким-то ураганом. Он не понимал, почему так реагирует. Он ненавидел рыться в своих чувствах, выясняя собственное восприятие мира, но блять! Его совершенно точно бесила мысль, что кто-то мог видеть его малышку в полуголом виде. — Никто, — голос пронизывала сталь. — Никто не смеет видеть, а тем более прикасаться к тебе в таком виде. Никто, кроме меня. — По какому праву ты решаешь это за меня? — возмутилась Восьмая, пока в серых глазах сверкнули недобрые огоньки. — Я не твоя собственность. — Лучше не зли меня, — мужская рука легла на оголённую кожу бедра, которую не скрывала ткань шортов. — Я не позволю, чтобы чужой мог также трогать тебя. — Да что на тебя нашло? — откинув его руку в сторону, девушка отворачивается, тем самым совершая большую ошибку.       Длинные пальцы левой руки ловко обвиваются вокруг девичьей шеи, но делают это максимально аккуратно. Спина чувствует, как к ней прижимается мужское тело, а на бедро ложится правая рука, сжимая кожу. От такой резкой близости по телу проходят крупные мурашки, а рот приоткрывается с выдохом от неожиданности. — Я два раза повторять не буду, — горячее дыхание опаляет ушко, а после на нём смыкаются зубы, покусывая. Правая рука поднимается выше, заползая под ткань шортов и отводя тем самым ногу в сторону. — Пятый, — голос предательски дрогнул, выдавая нотки зарождающегося удовольствия. — Ч-что ты делаешь? — Показываю, что ты без меня не сможешь в скором времени, — губы опускаются на шею, втягивая белую кожу и оставляя алые следы, как своеобразные метки.       Чайник уже во всю кипит, оповещая жильцов, что чай готов, но какое им сейчас дело? Кипящая вода явно не сравнится с той страстью, которая закипела у обоих Харгривзов в этот момент. Пятый знает, что она согласна. Он видит это по учащённому дыханию и ускоренному пульсу, да и девушка не спешит вырываться и как-то отталкивать его. А когда Номер Пять в ревностном гневе, то поблажек от него ждать не приходится. — Хочу тебя слышать, малышка, — рыкнул юноша на ухо «сестре», тут же дёргая рукой за край домашних шортов, чтобы избавиться от ненавистной вещи.       Искра даже не может вымолвить слова. Нет, не так. Она не хочет как-то препятствовать, полностью доверяясь «брату», когда он закидывает её колено на столешницу. Мужские пальцы проходятся по линии белья, поднимаются выше по позвоночнику, скользят под летний топ, переходя со спины на грудь. Из-за этих движений топик поднимается выше на ключицы, а с губ Восьмой срывает судорожный выдох. Пятому не нравится, что на ней есть хоть какая-то одежда, поэтому резким движением поднимает её руки над головой и срывает элемент одежды, откидывая куда-то на стол. Обе ладони сжимаются на груди, перебирая между пальцев затвердевшие соски, пока парень склоняется к плечу, оставляя укус, который тут же зализывает языком. — Пятый… — шумно выдыхает девушка, но не успевает закончить свою мысль, шикнув. — Неправильно, — на лице киллера видна улыбка маньяка, когда по девичьей заднице прилетает хороший шлепок. «Сестра» возмущённо дёрнулась вперёд, но также широко улыбнулась. — А папочка у нас извращенец? — ехидно выдаёт она, упёршись руками в настенный шкафчик и прогнувшись в спине, из-за чего взгляд парня лихорадочно заметался по извивающемуся телу. — Всё для тебя, малышка, — он не остаётся в долгу, а после шлёт ненужные прелюдия куда подальше. Точное движение руки, и женское нижнее бельё валяется разорванным на полу, пока слышится характерный звук расстёгивания ширинки шорт. Прежде чем войти, Номер Пять проводит по лону Искры, собирая на пальцах достаточно естественной смазки, и за это получает нетерпеливый скулёж с её стороны. Усмехнувшись такой реакции, парень нарочито медленно проталкивает сразу два пальца, удерживая девичье бедро на столешнице. Уже слышится более требовательный стон, когда Восьмая слегка двинулась назад, сильнее насаживаясь на пальцы. — Тише, — раздался шёпот над ухом. — Ты же не хочешь, чтобы я тебя порвал? — во время речи пальцы внутри девушки расходятся в разные стороны на манер ножниц, достаточно растягивая её.       От этого заявления Искра немного хмурится. Что задумал этот бешеный? Хотя, вряд ли он способен сделать ей больно, раз уделяет такое внимание подготовке. Тем более, от парня исходила располагающая в интимные моменты энергия, заставляя тело поддаваться к каждому прикосновению. Забота с его стороны выглядит очень ярко на контрасте с бушующей ревностью и холодной сталью в голосе. И это заводит ещё больше.       В момент чувствуется пустота, от которой Номер Восемь печально хныкнула, совершенно не желая этого чувствовать. Однако её разочарование продлилось секунды, потому что дальше она ощутила упирающуюся во влагалище головку полового члена. Не давая произнести ни слова, Пятый резким, но аккуратным толчком входит сразу на всю длину, замирая, чтобы дать время привыкнуть. По кухне разносится громкий стон, прерванный воскликом от неожиданности. Она ожидала совсем не этого, но определённо довольна исходом событий.       Тёмная чёлка юноши падает на лоб, когда он начинает резкие и быстрые толчки, ощущая узость из-за позы. Ему нравится. Нравится слышать сбивающиеся стоны его малышки, нравится удерживать бедро на столешнице, нравится зажимать свободной рукой пышную грудь, временами щипая за твёрдый сосок. Пальцы крепко хватаются за женскую кожу, оставляя после себя красные следы, которые на утро превратятся в лёгкие синяки, а зубы постоянно смыкаются на шее, плечах и между лопаток, оставляя алые засосы. Нет. Это метки. Метки, что она принадлежит только одному мужчине в этом мире, и Пятый расставит эти знаки на самых открытых частях тела, совершенно не стесняясь реакции семьи, если когда они узнают.       Искра срывается на громкие стоны и возгласы, когда парень входит особенно глубоко, да так, что она чувствует пульсацию его члена внутри себя. Из-за этих ощущений крышу сносит окончательно, и ногти скрепят по дверцам кухонного шкафчика, отдавая лёгкий стук вместе с её движениями. Девушка чуть не стукается лбом, когда Пятый с грозным рычанием ускоряет движения, а пальцы укладываются на клитор, начиная быстро водить по нему. — Папочка! — не выдерживает Восьмая, окончательно выкрикивая его «второе имя».       Он сумасшедший. Такое вообще возможно, чтобы парень заставил забыть обо всём на свете, втрахивая девушку в кухонный стол? Необъяснимо, но факт. Вселенская удача, что остальные Харгривзы решили сегодня не появляться всё утро дома. Но когда они вернутся, их явно ожидает кухня, каждый предмет которой пропах грубым сексом «брата» и «сестры». Но таких статусов они уже явно лишаются. Просто люди, выросшие под одной крышей.       В комнате вновь разносится протяжный и несдерживаемый стон, когда стенки влагалища начали сокращаться и сжиматься вокруг члена Пятого. Искра громко выдыхает, получая яркий до звёздочек в глазах оргазм. Парень делает ещё несколько толчков, довольно улыбаясь, а после вовремя выходит, кончая на спину девушки. К слову, Восьмая начала немного скатываться на подрагивающих ногах, но была вовремя подхвачена мужскими руками и прижата спиной к упругому торсу. — Я же говорил не злить меня, — губы юноши касаются девичьего ушка, обводя кончиком языка раковину. — Знаешь, кажется, это станет моим любимым занятием, — парирует Искра, привалившись к сильному телу. Затуманенный взгляд проходит по кухне, останавливаясь на чайнике. — Чай остыл, маленький псих.