***
Где-то внизу, на первом этаже, Ваня тихо играет на скрипке, пока крупные капли дождя ударяются об окна и крышу особняка Академии. Кап-кап. Что-то происходит. Кап-кап. Каждый удар отзывается в перепонках неприятным щелчком. Кап-кап. Что-то всплывает в сознании. Кап-кап. Девушка вздрагивает, зарываясь носом в подушку.Кап-кап.
Что-то началось.
— Асхейд, — раздался голос в кромешной тьме. — А-с-х-е-й-д. «Что происходит?», — Восьмая очутилась посреди широкого поля, погрязшего в ночи. Вокруг не было ни единой души, да и собственное тело ощущалось, как инородный предмет. Искра проходит дальше. В глубь чащи, ощущая, как её страх нарастает с каждой секундой. «Это сон, — твердила она сама себе, уклоняясь от колючих веток. — Это просто сон и я скоро проснусь». Лес менялся с лиственного на хвойный, хлеща ветками по лицу, тем самым оставляя после себя на лице красные царапины. Восьмая упорно движется вперёд, стремясь выбраться из природной ловушки. Стопы погрязли в почве - она босиком? Земля будто ожила и норовила затянуть в себя незваную гостью, которая всё отчаянно пыталась ускользнуть от цепких лап леса. Чёрная земля поднимается всё выше и выше, затягивая девушку уже по колени. Двигаться практически невозможно, но в голове раздаётся голос отца: «Очень плохо, Номер Восемь». И это действует, как лучший в мире пинок. «Это ведь сон? Тогда я могу им управлять», — серьёзная мысль мелькнула настолько быстро, что Искра даже усомнилась в том, что она вообще была. Но разве у неё сейчас есть выбор? Глубокий вдох - позволяет почве втянуть себя по пояс. Шумный выдох - руки взметнулись вверх, создавая над головой электрический шар. Молнии угрожающе потрескивали и метались внутри сферы, подчиняясь лишь своей заклинательнице. Огонь не может убить дракона, так и электричество не может навредить Искре. Руки быстро и с силой ударяются в подступившую к груди землю. Молнии полностью пронзили почву, расходясь на несколько метров электрическими потоками. Вокруг всё угрожающе встрепенулось: деревья зашатались, земля задрожала, а лесной дух замер, удивлённый силой. Почва отступила, возвращаясь на место и давая возможность двигаться пленнице. Отряхнувшись, Восьмая недовольно оборачивается на лес, сдерживая себя от неприличного жеста. Повернувшись вновь, видит, что перед ней открыта поляна, обрамлённая теми самыми густыми деревьями. «На открытой местности, по крайней мере, будет удобно драться, в случае чего». — Асхейд, — вновь слышится голос. — Или мне лучше сказать Номер Восемь? — Что?! — девушка тут же начала оборачиваться вокруг своей оси, ища источник голоса. — Асхейд, — справа. Обернулась - никого. — Асхейд, — лево - нет. — Асхейд, — верх? Пусто. Голова уже начала кружиться, пока она пыталась угнаться за голосом. Что за имя он произносит? Кто он? Зачем вообще её сознание устроило эту шутку? Или она сходит с ума? В какой момент её сознание помутилось, если она пережила два чёртовых Апокалипсиса? — Асхейд. Девушка устремляет взор вперёд и в желтоватой ночи замечает странное существо, чем-то похожее на волка. Острые длинные уши, вытянутая морда, да и телосложение почти как у волка. Однако передние лапы неестественно длинные, с большими пальцами, чем-то напоминающие человеческие, на кончиках которых красовались острые когти. Задние лапы также удлинены, выделяя каждую мышцу, а когти крепко вонзились в землю. Жёлтые глаза существа были устремлены прямо в душу Искры. — Ты позабыла, — волк молчал, но его голос отзывался в голове девушки. — Ты оставила свой народ, пока он захлёбывается в крови. — Что? — Восьмая была явно напугана. — Какой народ? Кто вы? — Узнай, откуда ты родом. Узнай, иначе Вальхалла затянет тебя раньше времени, — волк медленно моргнул. — Иначе звери придут в бешенство. После его слов на поляне начали мелькать очень странные силуэты: они были будто сотканы из воздуха с переплетениями трав. Белые одеяния, скрывающие прямое туловище без намёка на наличие рук, на лицо падала сердцеобразная тень, выделяя ярко-белые глаза. На голове красовались высокие, извилистые оленьи рога с множеством «веточек». От них исходила какая энергия отчаяния и мольбы о помощи. — Запомни это имя, — волк вновь посмотрел на Искру. — Асхейд. А после резкий рывок. Мощные лапы отталкиваются от вязкой земли, выпрямляясь в прыжке. Девушка дёргается назад, но разве есть шанс увернуться? Широкая пасть открылась, обнажая острые клыки. Конец?***
Номер Восемь резко подскакивает на постели, гонимая кошмаром. На лбу холодная испарина, на спальной майке видны небольшие мокрые круги от пота. Сбивчивое учащённое дыхание не даёт нормально проанализировать произошедшее, пока руки судорожно щупали щёки, пытаясь понять, точно ли она проснулась? — Это кошмар. Это просто был страшный сон, — тихо бормотала себе под нос девушка, пытаясь успокоиться. После такого? Как можно? Восьмая срывается с постели, запутываясь в одеяле и с глухим стуком падая на пол. Выругавшись и еле как избавившись от ткани в ногах, взгляд падает на окно. Раннее утро. Значит, она уснула рано вечером, потому что помнит игру Вани на скрипке. Нужно срочно в ванную. Срочно умыться холодной водой, пока остатки кошмара не свели её с ума. Открытая зловещая пасть до сих пор заставляла сердце замирать. Искра спотыкается в спешке и со всего маха летит на тумбочку, где стояла декоративная ваза. Хрясь. Осколки на полу, прекрасно. Судорожно сглотнув, девушка замирает. Никто не проснулся, ну, хоть в чём-то ей повезло. А дальше госпожа Фортуна решила отвернуться. Как это часто бывает: мама отворачивается на долю секунды, чтобы проверить свои дела, а неуклюжее дитя уже набивает тонну шишек и массу синяков. Номер Восемь зажимает рот рукой, чтобы не вскрикнуть, когда осколок глубоко входит в стопу. Как же она так точно вступила в него? Приподняв ногу и закусив язык, медленно вытаскивает часть бывшей вазы. Капельки крови остаются следами за хромающей девушкой, что мечтала добраться до ванной комнаты. Пятый всегда спал чутко. Поэтому, когда в коридоре слышится звон чего-то разбившегося, скорее всего вазы, Номер Пять резко вырывается из сна, приподнимаясь на локтях. Нахмурившись, сводит брови к переносице и решает проверить, что такого успело случиться. Накинув на оголённый торс свою белую рубашку, тихо выходит из комнаты, готовый уже даже к возрождению Ча-Чи. С их жизнью он вообще не удивится, если именно это и произойдёт. — Что за… — парень замечает разбитую вазу и тянущийся след крови в сторону одной из ванных комнат. Осторожно проследовав по кровавой линии, юноша замирает перед дверью, слыша, что кто-то включил воду. Вероятно, это кто-то из семейства. Вряд ли бы вор или подосланный убийца был таким неаккуратным, да ещё и решил в чужом доме обработать раны? Во всяком случае, этого ненормального ждёт весьма любопытная встреча, потому что Пятый решает телепортироваться прямиком в ванную. И к удивлению, он натыкается на «младшую сестру», которая умывала лицо холодной водой, пока держала раненную ногу в воздухе. — Ну, ты и цапля, конечно, — хмыкает парень, облокотившись на стиральную машину. Где-то на корке сознания она почувствовала дуновение ветерка от телепортации, но мозг не успел обработать информацию, услышав голос. Дёрнувшись всем телом, Искра чуть не валится в ванную от испуга, но сильные руки вовремя подхватывают девичье тело, не давая свалиться и прижимая к себе. — Летать учишься, цапля? — с лёгкой улыбкой говорит «брат», пока девушка вцепилась в его плечи, как в спасательный круг. Оба замерли, смотря в глаза друг другу. Как долго можно смотреть на зелень, сменяющуюся на вершины альпийских гор? Как долго можно тонуть в изумрудных искорках веселья и как долго можно опасаться снежной бури злости в этих глазах? Нет ответа, ведь глаза полностью передают характер человека. А этот человек очень многогранный и невозможно угадать, какая эмоция пронесётся в глазах. «В первую нашу действительно сильную ссору они показались мне жутко холодными и жестокими, не ведающими доброты, но после, всмотревшись, я увидела, как холод сменяется на тепло в кругу семьи, как от жестокости не остаётся и следа», — мелькнула мысль у Восьмой, пока она медленно тонула в радужке напротив. Сколько оттенков серого у глаз Искры? Бесконечно много. «Я готов поклясться, что глаза этой особы нарушают всякие научные теории. Для её глаз невозможно составить таблицу. Каждый оттенок каждой эмоции отражается в цвете ее радужки. Восьмая очень эмоциональна, и если лицо хранит эту тайну, то бесстыжие глаза все выдают: злость, ярость, раздражение, отчаяние, радость. Пора бы уже отойти, но я буквально утонул в океане этих глаз», — также вёл монолог в своей голове Номер Пять, продолжая крепко держать её за талию. — Пятый… — раздался тихий шёпот, вытягивающий его из раздумий. — Меня можно отпустить, а то нога болит. — Да, конечно, — юноша усаживает девушку на стиральную машинку. — Я сейчас, — вспышка, проходит несколько секунд, и вот он возвращается с аптечкой в руках. — Давай лапку. Нахально взяв «сестру» за ногу, поднимает её вверх и осматривает рану. Это ж надо было так умудриться, а! Недовольно хмыкнув, Пятый смачивает ватный диск спиртом и прикладывает к порезу. Раздаётся шипение со стороны Искры, и она инстинктивно дёргает ногой на себя. — Ещё раз и в глаз, — угрожающе произнёс парень, вновь подтягивая к себе ногу, но действуя уже аккуратнее. О, у Номера Пять был большой опыт в «зализывании» ран. В Апокалипсисе без этого было никак, только приходилось делать это крайне осторожно, чтобы не занести какую-нибудь заразу, которой там было в избытке. В 20 лет он уже один раз лежал несколько недель с лихорадкой, пока Долорес успокаивала речами. Но какой-то заразе не просто сломить такого человека, поэтому Харгривз, несмотря на состояние, просто продолжил