Саундтреки: Mylene Farmer — Agnus Dei SafetySuit — Life In The Pain
На следующее утро после инаугурации Вики проснулась в своей помпезной спальне, располагавшейся на верхнем этаже огромного дворца Сатаны. Ряд высоких окон в пол был занавешен плотными шторами, поэтому хозяйка не могла понять, сколько времени провела в царстве Морфея. Она сладко потянулась на тёмных расписных простынях из чистого шёлка, преодолевая приятную ломоту во всём теле. Разгорячённую после крепкого сна фигуру обтягивала полупрозрачная ночнушка, доходящая до ступней. Её веки тяжелели с каждой секундой, будто желая доспать своё. Вики начала потихоньку приходить в себя, разглядывая узоры на высоком балдахине широченной кровати, что была выполнена из редкого тёмного дерева. По бокам её опоясывали лёгкие бардовые шторки, закрывавшие хозяев дома от иногда заглядывающих в комнату слуг. Вики чуть повернула голову вправо: там всё ещё мирно дремал Люцифер, подложив руку под подушку. Его чёрные волосы совсем растрепались из привычной зализанной назад причёски, спадая на лицо непослушными прядями. Это всегда заставляло её улыбаться. Она понимала, что ей пора, но оставила себе ещё пару расслабленных минут, в которые могла насладиться видом любимого. Он всегда спал с голым торсом, обнажая свои сложные татуировки во всей красе. Его одеяло чуть слезло, и теперь на Вики в ответ любовался невозмутимый череп козы с раскинувшимися на широких плечах рогами. До чего же он был красив, пока спал… Иногда ей даже не хотелось, чтобы он просыпался: утро у Люцифера всегда проходило ворчливо, это определённо было не его время. Вики тихо выбралась из кровати, постоянно оглядываясь в попытке не разбудить демона. Она спустилась по полукруглым ступеням, что отходили от их ложе, и направилась собираться. Впереди её ждал не менее важный, чем предыдущий, день. Первым делом она удалилась в большую ванную комнату, прилегающую к их с Люцифером спальне. Там её уже ждала приготовленная ванна с медовым молоком, разогретая на углях: любимый релакс среди светских дам в Аду. Конечно, бессмертным не нужно было регулярно следить за своей гигиеной, как людям, и всё же Вики предпочитала начинать новый день, «почистив пёрышки» в прямом и переносном смысле. Это помогало ей настроится на нужный лад и структурировать мысли. Затем она привела в порядок причёску, предварительно помазав длинные волосы ароматическими маслами. Только осмотрев себя в зеркало с расчёской в руках, она заметила контрастную белую прядь у лица, которой раньше у неё не было. Почему-то вчера ей никто об этом не сказал, даже Люцифер. Удивлённо смотря на своё изменившееся отражение в зеркале, она думала о том, что бы это могло значить. У многих членов Совета прошлых лет были белоснежные волосы, например, у Эрагона и Торедно, но она всегда считала, что они такие от природы. Видимо, вчерашний визит к Шепфа оставил на ней не только внутренний, но и внешний след — иначе она не могла это объяснить. В любом случае, смотрелось неплохо, поэтому она быстро откинула беспокойства прочь. В голове крутились совершенно иные мысли. Затем Вики прошла в свою личную огромную гардеробную, полностью увешенную прекрасными нарядами. Всё-таки, статус любимой женщины Сатаны и раболепство столичных стилистов перед молодым и красивым серафимом делает своё дело, когда тебе нужен новый десяток платьев… В основном её наряды были выполнены в светлых оттенках со вставками утончённых орнаментов. Её стиль со школьных времён заметно изменился и приобрёл официальность, соответствующую её статусу: теперь Вики больше всего любила прямые фасоны платьев в пол, что она могла украсить изысканными аксессуарами из золота. В прочем, одну девичью деталь она всё же оставила себе, всегда открывая прекрасные руки и плечи. На сегодня она выбрала белое платье с не слишком пышной юбкой, обрамлённое голубыми вставками. Лишь затем она позвала пару слуг, что совсем не были похожи на бессмертных. Это были искалеченные людские души, по какой-то случайности попавшие в адский плен. Она их жалела, но Люцифер давно объяснил ей, что они утратили свою душу и более не способны существовать сами. Именно поэтому несколько таких несчастных работали на каждого уважаемого в Аду бессмертного, лишь в этом видя свой долг и предназначение. И если на Небесах слуги в основном пытались продвинуться дальше по карьерной лестнице за счёт своего подхалимства и интриг, то эти просто боготворили своего хозяина, словно рабы. Они помогли Вики с украшениями и заплели любимую причёску, открывающую лицо. Остальные локоны волнами ниспадали аж до поясницы. — Спасибо, прекрасно вышло, — поблагодарила она ужасающих на вид, будто обваренных в кипятке, созданий, но те, кажется, уже забыли, как говорить, лишь благоговейно склонив перед ней голову. Этот процесс утренних сборов был давно отработан, так что не занял слишком много времени. Когда она вновь зашла в главную спальню, шторы у панорамных окон уже были задёрнуты, открывая апокалиптический пейзаж на весь Ад, особенно эффектный из-за того, что дворец Сатаны располагался на возвышении одного из многочисленных горных хребтов. Вдалеке виднелся вечно извергающийся вулкан, из жерла которого извилистой струйкой текла своеобразная река из лавы, проходящая сквозь улицы древнего города демонов. Небо здесь никогда не светлело, напоминая переливающуюся красно-чёрную палитру ядрёной гуаши. Ни разу эти необъятные земли не знали луча солнца и света луны: лишь вечный огонь освещал их, пылая днём и ночью знаменитым адским пламенем. По правде говоря, Вики до сих пор не могла привыкнуть к столь милому виду, открывающемуся ей из окна каждое утро. А в прочем, в Аду время дня не имело никакого значения. Он всегда был един: ехидный, шумный и насмешливый, и души, жившие здесь, чем-то отчётливо его напоминали, вечно кружась в одном им известном водовороте пиршеств, потасовок и сладостных мучений страсти. На их роскошной кровати всё ещё дремал Люцифер, у которого всегда было неладно с режимом, как, в прочем, у всех коренных демонов. Если у Вики ещё продолжали работать так называемые внутренние часы, указывающие организму на время пробуждения, то у постоянных обитателей Ада они никогда и не настраивались. Демоны просыпались, когда хотели, и творили, что сами желали нужным: наверное, лишь за это можно было проникнуться к ним симпатией. Вскоре в комнату постучали слуги, принося на серебряном подносе лёгкий завтрак, состоящий из гренок с филе воздушного змея и двух чашек чёрного кофе. Вики взяла оттуда крепкий напиток, приказав отнести остальное к постели. После слуги тут же удалились, раболепно склонив головы. Кажется, они пока не поняли, что их хозяйка — ангел. В обрывистых размышлениях прошли ещё пара минут, после чего Вики решила, что уже готова идти на работу. Но стоило ей лишь двинуться в сторону массивных дверей, как сзади раздался немного глухой, но не утративший веселья голос: — А где записка на прощание? Всё-таки проснулся. Вики буквально чувствовала, что его лицо озарила та самая ухмылочка, перед которой она никогда не могла устоять. Она слышала шелест дорогих простыней, что он откинул прямо на мраморный пол. — Доброе утро, — ответила она, всё ещё не поворачивая головы. Вместо слов она услышала его размеренные шаги, будто специально растянутые. Словно хищник, он подбирался к ней слишком медленно, заставляя свою жертву одновременно опасаться и ждать его приближения. «Опять играет в свои игры». Не дожидаясь, пока он подойдёт слишком близко, Вики решила перехватить инициативу. Она резко развернулась, дерзко глядя в сторону, где должен был стоять Люцифер. Но и сейчас он умудрился её перехитрить. — Нетерпеливая, — сказал он, ухмыляясь ещё шире из-за удивления, что прочитал в энергии любимой. Он был полностью обнажён, нисколько не стесняясь этого и расправляя мощные крылья с бахвальством павлина. Он знал, что прекрасен. Это не было высокомерием — только фактом, что не подлежал сомнению. Его тело было очень стройным, но никак не лишённым мышц, придававшим ему статности. Вики пришла в себя, лишь когда Люцифер оказался совсем рядом с ней. Сонливость делала его взгляд слегка затуманенным и блуждающим. Он смотрел на неё, продолжая завораживающе ухмыляться, приподняв одну бровь. Демон ждал. Вики, понимая, что он не уйдёт без своего, мягко чмокнула его в щёку, на что Люцифер лишь покачал головой в неодобрительном жесте: мол, мало. Тогда она повторила своё действие более чувственно, поднеся ладонь к его скуле и задержавшись губами подольше. Но Люцифер вновь завертел головой, нагло ухмыляясь. «Нахал!» — думала девушка, зная, что поддастся ему. Вики, уже почти злясь на него, в третий раз приблизилась к лицу демона. На этот раз она бесцеремонно впилась в его губы, сразу получив долгожданный ответ, полный страсти. Но она и не думала продолжать поцелуй, показательно укусив его, пытаясь отстраниться. Люцифер не позволил, притягивая её назад в этот водоворот, и целовал её сам, пока она отчаянно кусала его за губы, цепляясь за бесполезные попытки освободиться из его плена. Лишь когда к их поцелую примешался железный привкус, демон отстранился. — Вот теперь утро доброе, дорогая, — сказал он, вытирая большим пальцем кровь с нижней губы, не отводя от неё ещё более затуманенного взгляда. Когда искуситель добился своего, он тут же пролетел назад к огромной кровати и улёгся так, словно и не вставал оттуда. — Неужели уже уходишь? — спросил Люцифер, закидывая обе руки за голову. — Да. Есть дела, которые не терпят отлагательств. — Что же, они даже важнее похмелья? — продолжал демон, засмеявшись. — Лучше бы возвращалась ко мне. — Люцифер, мне кажется, похмелье у тебя, — отвечала Вики, обиженно скрестив руки на груди, — а я полностью готова работать дальше. Ты бы тоже собирался, разве в Аду нет работы? — В Аду всё настолько прекрасно налажено, что Сатана может позволить себе отдохнуть со своей любимой женщиной, — говорил он, будто бы шутя. — Но, видно, ей больше нравится компания напыщенных ангелов. Вики видела, что, как бы он не старался придать голосу равнодушия, уголки его губ так и норовили сползти вниз, словно у избалованного мальчика. — Это правда очень важно, — отвечала она, смягчая взгляд. — Что может быть таким «важным», если заставляет тебя срываться в Совет на следующий же день после назначения? Люцифер вперил в неё внимательный взгляд, требующий разъяснений. Его острый ум тут же уловил нечто интересное, неуловимое, покрытое тайной в ледовой радужке её глаз. И это нечто запиралось от него всё дальше, не желая показываться. — Скоро сам узнаешь, — сказала Вики с нежной улыбкой, что обычно дарили непослушным детям. Огонёк, способный перейти в пожар, пробудился во взгляде демона незамедлительно. Что-то тут было не так, он точно это понял. Но даже если бы он хотел, не смог бы прочесть все секреты этой прекрасной головки, что, видимо, хотела считать его дураком. Ему мешала незримая защита, приобретённая Вики таинственным образом, что вечно оставляла его гостем на пороге её сознания. — Что ж, повеселитесь там с подружками, — съязвил Люцифер с напускным равнодушием, направляя взгляд в окно, откуда на него взирал его Ад. — До вечера, — отвечала Вики, думая о том, как лучше подступиться к нему с разговором в конце дня. Но понимала: когда вернётся, он уже уснёт беспокойным сном. Затем она негромко постучала во входную дверь спальни, что тут же была открыта парой слуг. Обернувшись в последний раз и не найдя желанного взгляда, Вики зашагала по высоким пустынным коридорам, что трепетали в полумраке дворца Сатаны. Это было древнее здание, узревшее и вобравшее в себя всю историю Ада. Его построили на пламенной земле вулканов одним из первых, ведь правителю нужно было где-то жить. По началу будучи небольшим особняком, с каждым веком он обрастал всё новыми комплексами и пристройками, со временем превратившись в единый организм, дышащий властью и могуществом, что, подобно великану, возвышался над своими подданными. Он был эпицентром Ада, и, словно небесная Цитадель, свидетельствовал все его судьбы. Туда, как паломники, стекались влиятельнейшие демоны на очередной развесёлый пир, но каждый из них знал, зачем и для чего. И за щедрыми угощениями, будто бы в шутку, обсуждались самые серьёзные решения. Конечно, принимал их только Сатана, позволяя остальным лишь занимать места возле него, предлагать малозначительные изменения и соревноваться в глумлении над «демократией» Цитадели. Сам дворец формой напоминал равномерный крест. Над четырьмя огромными прямоугольными базиликами возвышалась самая высокая башня, расположенная в центре. К ней готическими шпилями стекались многочисленные пинакли, подпираемые изогнутыми аркбутанами. Архитектура была замысловатой и мрачной, запечатлев на многослойных стенах тёмные фигуры в позах, полных плотских страданий страсти. Словно «Врата ада»* расползлись по аркадам и розеткам горячей плазмой, что двигалась и дышала в глазах смотрящего. Маленьких ангелочков на Небесах пугали легендами об этих фигурах, говоря, что за ними продолжают скрываться настоящие бессмертные, лишённые сил и обречённые на вечное заточение в скульптуре. Вики вспоминала эти рассказы, пролетая сквозь широкие коридоры и лестничные пролёты дворца. В освещённых подсвечниками стенах из тёмного камня постоянно встречались замысловатые порталы, будто призывающие интриганов и сплетников своим обманчивым мраком. Сквозь Вики проносились высокие готические окна, открывающие взору уступы бордовых скал. Лестницы здесь были долгими и запутанными, норовя вывести случайного гостя в одну из комнат, куда заходить не стоило. Раньше молящий о смерти крик, исходящий из них, служил прекрасной музыкой для гостей Сатаны. Теперь же они молчали. Впрочем, Вики нисколько не пугалась всех мрачных дворцовых тайн, что веками копили эти стены. Они, по какой-то странной прихоти судьбы, сумели стать ей настоящим домом. Она пролетела вдоль лестниц до первого этажа. Оттуда в четыре стороны, обрамлённые резными арками, исходили широкие коридоры. Потолки заканчивались высоким сводом с диагональными рёбрами, а стены разделялись средним нефом, подпираемым аркадами, на верхние и нижние световые проёмы, откуда по сумрачным залам разливался бордовый свет. Западная базилика была самой освещённой и заполненной — там готовили и прибирались, чтобы затем пировать. Северная в это время дня пустовала, ведь Люцифер ещё не приступил к своим служебным обязанностям. Восточная пристройка, в былые века пестрящая возгласами тонких голосков, теперь опустела навсегда, и никто пока не решил, что с ней делать. Вики же направилась к южной, что служила своеобразной прихожей и устремлялась к выходу из дворца. Здесь базилика была особенно величествена, увенчанная сложными витражами из ярких стекляшек. Готические окна обрамляли огромные, и всё же лёгкие шторы из чистого шёлка, что постоянно развивались языками тёмного пламени от гуляющего по коридорам ветра. Между ними порхала единственная светлая деталь дворца — его хозяйка. Затем пара архидемонов, что были частью постоянной охраны обители Сатаны, отворили перед ней огромные врата, выкованные из вулканической руды. Они, неподъёмные даже для армии бессмертных, открывались лишь с помощью энергии: всё из-за заклятия, наложенного на них ещё во времена зарождения Ада. Никто не проберётся к правителю. Никогда. Вики двинулась дальше, взмахивая крыльями над крутой лестницей, что была высечена прямо в скале и протяжной дугой спускалась к центральной площади города. Уже там она приземлилась, совершая свою каждодневную проходку вдоль трона Сатаны, откуда он оглашал все свои указы. И хоть с момента её переезда к Люциферу прошло уже несколько лет, каждый проходящий мимо демон до сих пор считал своим долгом обернуться при виде единственного ангела, жившего в Аду. Почему-то остальные обитатели небес не стремились сюда. Прекрасно понимая напряжённость ситуации, Вики изо всех сил старалась демонстрировать благочестивость своих намерений, словно в этот момент, под напором многих пар огненных глаз, выступала от лица всех ангелов. Она смотрела в них открыто и с улыбкой, жестом приветствуя каждого прохожего. Иногда глаза в ответ смягчались, а иногда вспыхивали пуще прежнего. Тогда, словно мантру, Вики прокручивала в голове услышанные ещё давно слова: «Так нужно», — повторял ей твёрдый низкий голос, успокаивая. Вскоре она добралась до самой границы города, что воспаряла ввысь широкой стеной. Перед Вики раскинулись огромные врата, словно всем своим видом вопящие: «Добро пожаловать в Ад!». На них, прямо посередине, был выкован из камня череп с рогами на голове. Казалось, даже его кости навсегда застыли в глумливой ухмылке, такой привычной для демона. Стоило лишь вратам открытья перед Вики, как череп разорвался надвое, пропуская её. На нём и кончался Ад: дальше были лишь изъеденные ручьями лавы дикие горные хребты, почти замыкающиеся сверху. Лишь через одну тонкую пробоину между скалами можно было попасть в обитель демонов, и Вики помнила, как ещё в Школе летала через неё на лекции в Библиотеку Ада. Так же она полетела и сейчас, на ходу призывая Великий водоворот. Светящаяся воронка из светлых утренних облаков тут же замаячила на фоне чёрно-красной магмы, играя на контрастах. Вики, не теряя ни секунды, воспарила туда, и самое могущественное дитя древней ангельской магии поспешило на родные Небеса. Вики, расположившись в невесомости поудобнее, вперила взгляд вниз, откуда открывались завораживающие виды. Сперва она проносилась сквозь Землю, стараясь рассмотреть когда-то родные пейзажи лесов и озёр, что так быстро отдалялись от неё. Затем водоворот проходил прямо через Школу ангелов и демонов, но настолько стремительно, что она не успела толком ничего разглядеть. Лишь удалившись дальше ввысь, взору открылось прекрасное и огромное здание Школы с множеством островов, раскинувшихся вокруг неё. Сердце замерло от сдавившей горло нежности, что она питала к этому месту. Дальше были пухлые облака и бесхозные острова между ними. Природа в этот час брала свои краски с пастельной палитры, рисуя слегка наклонившиеся утренние тени. Вики всегда любила это время дня, и почувствовала облегчение, улетев от Ада подальше. Она смотрела на небо с самого детства, и оно всегда дарило ей какую-то сумрачную надежду. Бесконечность, до которой, казалось, можно дотянуться. В древнем городе демонов ей не хватало именно этого — бескрайних и переменчивых небес. Стоило ей об этом подумать, как водоворот влетел прямо к центру Цитадели, необъяснимым образом угадывая, куда именно его пассажирке нужно попасть. Мягко приземлив её на открытый внутренний дворик между двумя исполинскими башнями, он растворился так же быстро, как и появился. Девушка осталась наедине с головокружащим видом на столицу, что никак не хотела пробуждаться после всеобщего пиршества. Некоторые жители погрузились в сон лишь пару часов назад, тем временем как она уже собирается вершить их судьбы. Эта мысль казалась даже забавной на фоне предстоящего решения… И всё же, Вики очень волновалась: это был её первый день в качестве Главы Совета. Именно от него зависело, как она себя зарекомендует в новом звании и как к ней будут относиться в дальнейшем. Она не знала, хватит ли у неё сил справиться со столь ответственным испытанием. Конечно, все члены Совета и раньше относились к ней с должным уважением, но она никогда до этого не проявляла себя в качестве безоговорочного лидера, который мог бы возглавить общество образованнейших бессмертных своего времени. Конечно, у неё была колоссальная поддержка — это было глупо отрицать. Но что представляла из себя именно она? Без железной руки Мальбонте и устрашающего Люцифера, что всегда помогали ей в достижении всё новых и новых целей? Это ей и предстояло выяснить сегодня. «Что бы сделала на моём месте мама?» — вдруг пронзила страшная мысль. У Ребекки точно никогда не было проблем с тем, чтобы поставить себя… Но Вики не хотела вспоминать о ней, только не сейчас. В её душе не должно быть этой горячей боли, она мешает здраво мыслить. Иронично, но именно это и посоветовала бы она. Забыть, растоптать, спрятать, и никогда больше не открывать эту глупую любовь к давно почившей матери. Взволнованно выдохнув и распахнув небесные глаза после долгих раздумий, Вики решительным шагом направилась к центральной башни Цитадели. Её там ждали.***
Когда пара массивных архангелов распахнула расписные двери перед молодым серафимом, остальные члены Совета Равновесия уже были в сборе, разместившись на своих привычных местах. За полукруглым столом на высокой платформе, что примыкал к статуе прекрасного ангела, сидели, раскинув крылья, трое бессмертных. Хаврил и Нирбаси как всегда были рядом, что-то увлечённо обсуждая, и, видимо, ещё не отойдя от ночных приключений. Мисселина украдкой наблюдала за ними с другой стороны стола, периодически отводя взгляд в сторону массивных окон. Она часто поджимала губы, словно о чём-то активно рассуждала, и, в нетерпении, постукивала пальцами по мраморной поверхности. От неловкого положения её спасла Вики, пришедшая к ним, словно луч света. Демоны тут же умолкли посреди ничего не значащей беседы, вперив в неё такие же внимательные взгляды. Неизвестно почему, они чего-то ждали от неё. — Доброе утро, — сказала Вики самым благодушным тоном. — Надеюсь, вас не потревожило столь раннее собрание? — Что ты, мы только рады принять приглашение, — отвечала Мисселина с привычной мягкостью в глазах и жестах, поправляя свой шёлковый капюшон. — Я бы не сказала так обо всех, — вставила Нирбаси, игриво раскинув руки и стреляя глазками в своего соседа слева. — Глифт сам себя не переварит, да, Хаврил? Слегка распухший после бессонной ночи демон лишь закатил глаза, старательно сохраняя самообладание. — Что за глупости! Я полностью готов к тому, чтобы… работать, и вообще во всеоружии. Ответом ему служил лишь звонкий, словно не утративший девичьей наивности, смех древней дьяволицы. — В любом случае, я прошу всех сконцентрироваться, хоть это может быть нелегко после вчерашнего, — подытожила Вики, с улыбкой проходя к своему новому месту прямо посредине стола. Это высокое кресло больше напоминало трон, обрамлённый золотом в форме раскинувшихся крыльев. Он пустовал вот уже больше десяти лет, ведь только один единственный бессмертный мог принять столь могущественную энергию, исходящую оттуда: остальных он попросту отталкивал. Но если восседать там было сложно, то отказаться от этого навсегда — невозможно. Тем не менее, Вики села туда с абсолютной лёгкостью, удобно расположив руки на золотых подлокотниках так, словно это было для неё абсолютно будничным действием. Освящённый зал на растянувшиеся мгновения поглотила тишина, преисполненная ожидания. Но прежде чем она переросла в неловкость, Вики нарушила воцарившееся молчание: — Итак, я объявляю собрание Совета Равновесия открытым! После её слов, словно по мановению, из-за одной из колон на свет вышел архангел Йор со стопкой чистых листов и парящих в невесомости чернил. Он, мерно взмахивая аккуратными крыльями, разместился в воздухе, и, скрестив ноги, приготовился фиксировать всё сказанное на официальном заседании высшего органа власти Небес и Ада. Его нескрываемое присутствие служило прекрасным напоминанием той важности, которой обладает каждое слово, сказанное в этих стенах. Каждое из них так или иначе оставит свой след на вечности. Из-за окатившего Мисселину волнения она не сразу нашла в себе силы задать вопрос, интересовавший всех присутствующих: — Вики, а… по какому именно поводу это собрание? — Да, и почему так скоро? — тут же добавила Нирбаси. Йор уже поднёс перо к бумаге, когда Вики одним лишь мысленным указанием опередила его. Он молниеносно одёрнул руку, вперив в неё недоумевающий взгляд, но серафим жестом приказала ему писать дальше, начав свою речь: — Да, стоит озвучить тему нашего сегодняшнего заседания. И будьте уверены, она очень важна, иначе я не стала бы беспокоить всех в первый же день после моего назначения, — говорила она, переводя взгляд с одного члена Совета на другого. — Я хотела бы начать с того, что Небеса безвозвратно изменились. Я думаю, это осознаёт каждый из нас, а также понимает, что новый мир не может работать по старым правилам, так как они попросту не соответствуют нынешней ситуации. Это касается абсолютно всех сфер жизни, начиная бытом бессмертных и заканчивая высшей властью. Вики сделала нарочитую паузу: приём, неосознанно перенятый у лучшего из существующих ораторов. Это заставило бессмертных, пока не понимавших, к чему она так размашисто ведёт, слушать её ещё внимательнее. — Конечно, за последние годы мы провели в этом зале множество важных реформ, которые уже сейчас привели к значительным изменениям. Например, одно из самых первых решений — подтверждение статуса нефилимов, или всеобщая реформа образования, над которой мы так долго вместе работали. Конечно, они имели положительные результаты, но меня не покидало одно странное ощущение, будто мы стреляем вразнобой одинокими, точечными ударами, которые охватывают очень узкое пространство. Это чем-то напоминает поведение реакционеров на Земле, — продолжала Вики, вдруг ухмыльнувшись, — «решать проблемы по мере их поступления». Но ведь это — путь в никуда. При таком подходе какая-либо проблема не будет устранена, пока не достигнет своего апогея, только тогда обратив на себя внимание властей. И хочу напомнить, что именно так действовал Совет в своём прошлом составе, что, в какой-то степени, и привело ко всем известным последствиям. Это и сейчас ставит нас в невыигрышную стойку обороны, в то время как для поддержания Равновесия — ведь именно это имя носит наш Совет с недавнего времени — нужно действовать на опережение. С каждым новым словом её голос приобретал несвойственную ранее решимость. Бедный Йор еле поспевал переписывать речь Вики, судорожно понимая, что стал свидетелем чего-то по истине важного. — Мы с Мальбонте, — продолжала Вики под всеобщий вздох, предвещающий нечто, — долго думали над тем, как можно изменить эту ситуацию. И пришли к выводу, что во избежание многих ошибок прошлых веков, необходимо систематизировать законы. Несколько лет шла разработка соответствующего всем устоям нового времени свода законов, что обобщал бы все существующие правила и мог бы лечь в основу жизни Небес и Ада. Лишь недавно мы его закончили. Это — монументальный труд, который носит название «Кодекс Немезиды», что, подобно ей, должен поддерживать чашу весов в Равновесии. Вики в очередной раз огляделась по сторонам в поиске реакции на сказанное, но нашла лишь удивлённые лица бессмертных, неотрывно пытающихся осмыслить, что она только что заявила. Инкрустированная баночка с чернилами гулко упала на пол, разбившись. Йор тут же засуетился, спеша исправить свою оплошность, но движения его выдавали необычайную нервозность. Это взбодрило Вики, и поняв, что вопросов сейчас точно не услышит, она уверенно продолжила: — Архангел Йор, принесите, пожалуйста, три экземпляра «Кодекса». Казалось, за пару секунд он превратился в старика. Дёрганным шагом ангел бросился в угол зала, доставая оттуда три огромных манускрипта. Каждый представлял собой толстенную книгу в тяжёлом, плотно скреплённом переплёте с тёмно-красной обложкой. Они были совсем новенькими, даже бумага не обрела почётную желтизну, и всё же казались неоценимой древностью. Каждому из членов Совета досталось по манускрипту, но они, похоже, даже боялись к нему прикасаться — настолько они пребывали в шоке. — Естественно, он включает в себя все принятые нами ранее законопроекты, и систематизирует их в семь разделов, каждый из которых охватывает огромную часть жизни нашего общества, — продолжала Вики. — Я раздала вам эти экземпляры, чтобы вы могли ознакомиться с содержанием «Кодекса», высказать своё мнение на этот счёт, возможно предложить свои нововведения, и в конечном счёте принять решение. — Какое? — буквально вырвалось у Хаврила, пытающегося понять, что вообще происходит. Вики еле сдержалась от того, чтобы не засмеяться. — Точно, я ведь забыла сказать о самом главном… Цель нашего сегодняшнего собрания в том, что я выношу на рассмотрение вопрос о принятии «Кодекса Немезиды» как официального и всеобщего свода законов Небес и Ада, — подытожила она с совершенно несоответствующей сказанному лёгкостью. Чтобы осознать, что именно произошло, нужно было погрузиться в бесконечное множество старинных и разрозненных трактатов о порядке работы Совета, завалявшихся в библиотеке Цитадели. Дело в том, что запросы главы Совета выносились на рассмотрение абсолютно во всех случаях, без никаких фильтров и отклонений. Это было окончательно и неизбежно, если не учитывать последующего голосования, в котором, к слову, глава Совета имел сразу два голоса. И лишь вступив на свою должность, Вики могла предложить настолько радикальный проект, что в иных случаях был бы отклонён уже на стадии первого слушания хотя-бы из-за своей масштабности. Понимание этого начало медленно вырисовываться в ошарашенных глазах других советников. — На рассмотрение этого решения у нас есть, пожалуй… неделя. Затем мы проведём второе слушание, на котором и пройдёт голосование. А сейчас я предлагаю сделать перерыв, вижу, это было слишком для начала, — развеяла минутное молчание Вики с самой милой из возможных улыбкой, откинувшись на спинку своего трона. Бессмертные ещё некоторое время пребывали в забвении, прежде чем были способны сделать хоть что-то, словно их усыпляло подходившее к зениту слепящее солнце, освящавшее помещение. Первым из зала грозно вышел Хаврил, которого разом покинула вся накатившая от похмелья усталость. Он едва заметно позвав за собой Нирбаси, что тоже поспешила удалиться. Очевидно, фракция демонов в Совете направилась на своё, уже не настолько официальное и приличное в выражениях совещание. В прочем, на это стоило рассчитывать, и Вики нисколько этому не удивилась. Совсем другое дело — к чему именно они придут по итогам своей беседы. За этой информацией и направился вездесущий архангел Йор, скрываясь в тенях Цитадели. Мисселина же так и осталась сидеть на своём месте, кротко сложив руки на коленях и вперив отсутствующий взгляд синих глаз в яркий небосвод. Солнце омывало её белоснежную мантию, просвечивая и наполняя необъяснимым светом хрупкую фигуру. В ней читалась удивительная текучесть, словно ей ни раз, подобно реке, приходилось омывать крутые виражи судьбы, каждый раз всеми возможными усилиями своего духа возвращаясь в своё истинное русло. Чистота этой женщины поражала, и в тоже время словно раскладывала перед наблюдателем всё, что ей пришлось пережить за свою вечность. Вики не могла её не уважать: сначала как своего учителя, а спустя время — как близкую подругу. В присутствии Мисселины она невольно ощущала, что хочет раскаяться и рассказать ей обо всём гнетущем, прямо как на одной из исповедей, куда её в детстве водил отец. Но многие темы она считала просто недостойными души такой кристальной ясности. Она, прикрытая своим плотным капюшоном, больше походила на каменную статую тонкой работы итальянских скульпторов. Её совершенно не хотелось тревожить, но Вики должна была нарушить молчание. Преодолевая секундное сомнение, она направилась в её сторону, тихо проговорив: — Мисселина, я присяду? Недавно приобретённые золотые крылья вздрогнули. Женщина обернула к ней своё лицо, на котором тяжело отпечаталась время. Она слишком долго и самозабвенно преподавала в Школе ангелов и демонов, но всё же сохранила природную невинную красоту. Из-под белоснежной мантии, обрамляющей её лицо, выглядывал лишь кусок русых волос, в которых неотвратимо пробивалась седина. На Вики в ответ смотрели два бездонных океана, от которых россыпью отходили мелкие морщины. Между густыми светлыми бровями, что так часто вздымались вверх в сочувствующем выражении, навсегда осталась одна говорящая складка. — Конечно, — отвечала ангел, и смешинки в форме лучей солнца заиграли у её влажных глаз. Вики устроилась рядом с ней, на своём бывшем кресле у самого края стола. Вглядываясь в лицо подруги, мягко начала: — Я хотела сказать о сегодняшнем. — Знаю. — Что ты думаешь? Разговор между ними всегда походил на едва ощутимое прикосновение к облаку, с которого тут же перепрыгиваешь на другое в попытке остаться в блаженной невесомости. Какое-то время поразмыслив, Мисселина ответила: — Я ещё не уверена. Но, Вики… — говорила она, нервно перебирая пальцами, — это всё слишком быстро. Ты только вступила на должность, и сразу же начинаешь проводить такие нововведения, совершенно ни с кем не посоветовавшись. Тебе не кажется, что это будет неверно истрактовано? — Верно, — отвечала Вики, оглядываясь на закрытые за демонами двери. — Но ты ведь знаешь, что у меня нет плохих намерений. — Знаю… В воздухе повис немой вопрос. Больше всего Вики не любила, когда во время беседы со своей учительницей начинала чувствовать себя недостойной, а свои цели — мелочными в сравнении с её всеобъемлющим принятием судьбы. Но она заставила себя продолжить: — Поэтому я хотела бы пригласить тебя на чай перед началом следующего собрания. Я уверена, что, прочитав сам «Кодекс», ты поймёшь, почему я так спешу его принять, и увидишь, как же он необходим. Ведь важна не форма, а суть. Мисселина заглянула в её глаза с очень знакомым выражением, за которым всегда следовала череда светлых и поучительных речей о смирении. Но вдруг оно исчезло, будто в один миг вся необходимость в былых наставлениях отпала навсегда. Она словно впервые увидела перед собой не непризнанную Вики, а могущественную Главу Совета Равновесия, серафима Вики Уокер. Мисселина, казалось, всё враз поняла, но привычное материнское тепло глаз никуда не пропало. — Конечно, я приду, — отвечала женщина, мягко улыбнувшись уголками губ. — Я не буду спешить с решением. Но надеюсь ты знаешь, что делаешь. После этих слов беседа исчерпала себя. Они сердечно попрощались, и Мисселина, взяв в руки толстый манускрипт, удалилась. Вики осталась в огромном зале совсем одна. Она встала туда, где ещё вчера прошла её инаугурация, и, сложив руки на груди, устремила взгляд на невинную фигуру ангела. Интересно, понимает ли эта красавица, что происходит под её взором, если никогда не смотрела ниже самых возвышенных небес? Самая трудная часть дня была позади, и Вики могла выдохнуть с облегчением. Пусть и ненадолго. До их встречи оставалось несколько часов, и в это время она планировала передохнуть в своих покоях, пообедать и решить ещё парочку насущных вопросов, связанных со судьбой мира. В прочем, уже привычный для неё график. Подумаешь…***
Это был тихий и красивый вечер, в котором порывистый ветер смешался с холодными красками прошедшего заката. Тёмные сумерки охватили столицу крепкими объятиями, словно усыпляя измотанный гульбищами город. Лишь сейчас улицы были окончательно расчищены от яркого хлама и пустовали со скромностью, свойственной недавно провинившимся дьяволятам. Спокойствие, что всегда неотступно следует за бурей, и такое необходимое порой затишье ненадолго овладели временем. В такой час Цитадель была погружена в свои сумрачные тени даже больше обычного. Огромный комплекс башен был практически пуст — рабочие часы уже подошли к своему концу, и большая часть персонала разлетелась по домам. Те же, кто служил здесь круглосуточно, уже будто срослись с этими стенами и стали лишь очередной частью замысловатого интерьера. Высокие коридоры из массивного тёмного булыжника, что тонули в полумраке, были абсолютно пусты, создавая бесконечный и ни разу не прерывающийся проход, объединяющий между собой Цитадель. По всей его длине висели красные знамёна с четырьмя иероглифами на древнеангельском, чьи колыхания создавали свою, особенную песню. Её прерывало лишь одно: одинокая пара ног, шагающая по этому нескончаемому пути. Мерные звуки, подгоняемые эхом, разносились по огромным пространствам, всё сильнее ускоряясь. Очевидно, кто-то спешил. Цитадель, словно единый организм, тут же подхватила новость о чужаке, посмевшим нарушить её сон, и раструбила её по каждому закутку. Об этом сразу узнали и в зале Совета, что, вопреки всем правилам, утопал во мраке без единого светильника. Вики не очень их любила, предпочитая свечам ещё не появившиеся на небосводе звёзды. Лишь небесные светила могли ослушаться серафима. Ожидая их визита, она смотрела на череду панорамных окон, откуда открывался вид на пустынную, словно декорации фильма, столицу. Её сердце прислушалось, улавливая отзвук где-то далеко. «Идёт», — подумала она, моментально учуяв так хорошо ей известную тяжёлую энергию. Пока не слишком близко. Сегодня он был чуть более взвинчен, чем обычно. Это немного настораживало, но Вики не чувствовала и укола страха. Она знала, что делать: пододвинула к себе медный поднос, на котором был расставлен изящный фарфоровый сервиз с золочёнными оборками. Посредине стоял чайничек, что она тут же взяла, и, придерживая за крышку, разлила содержимое по двум чашкам. Этому рецепту её когда-то давно научила Мими, а когда она приготовила его для Мальбонте, он был просто в восторге. Вот и сегодня, повинуясь внезапному порыву хорошего настроения, Вики решила порадовать их обоих. «Он уже подходит, как быстро». Добавляя себе в чай розовый сахар, она, казалось, ни о чём больше не думала, отодвинув ворох волнующих мыслей на задворки сознания, в которых ещё предстояло сегодня покопаться. Она это знала: так проходила каждая их встреча. Но она никогда не знала, куда шлейф мечущейся беседы заведёт на этот раз. Знакомый ритм всё приближался, пока она следила за плавным ходом водоворота внутри чашки. В голове похожим образом смешивались окружающие звуки в любимой мелодии тишины. Тихий перезвон фарфора, едва ощутимый голос ветра, молчание стен и быстрый, нарастающий стук. Вдруг он замер, и музыка распалась на части. Вики украдкой обернулась, стреляя глазами в темень. Он здесь. Зачем-то остановился у самых дверей, словно обычный посетитель зала Совета, ждущий приглашения войти. Но оба знали, что это не так. Она могла тут же произнести: «Войдите», и прекратить эту странную игру. Но не хотелось. Обе энергии безмолвствовали, глядя друг на друга в упор. Стена, даже многовековая, не была для них достаточной преградой. А Вики всё смотрела на вход, ожидая, когда во тьме вспыхнет блеск. Протяжный скрип разломал мрак на части. Дверь резко отворилась от мощного порыва воздуха. Взору открылся полуосвещённый лунным сиянием коридор, уходящий в бесконечность. Посреди него возвышалась высокая фигура с раскинувшимися в стороны крыльями. Он, как всегда, был в стальных доспехах, отражающих холодное свечение от исполинской фигуры. Но лицо его было в темени, когда он двинулся к Вики, прикрывая за собой островок сумрачного света. Теперь они остались в зале совсем одни. Мальбонте не спешил начинать разговор, как, в прочем, и всегда. Оставаясь в тени, он не двигался. Лишь чёрные глаза удивительно быстро перебегали от одного предмета к другому, неизменно возвращаясь к фигуре, что стояла перед ним, а сухие губы шептали древние, давно забытые на Небесах заклинания: — А solis ortu usque ad occasum, defendat ab oculis Domini! Audite! Audite! — чеканил он тихо и обволакивающе, словно пространство плавилось под силой его слов. Постепенно шёпот становился властным, грозящим, и он продолжал громогласно: — ABDO! DIDI! DITUM! ERE!.. Из широких мужских ладоней произрастала тонкая, словно паутинка, сфера, что с каждой секундой разрасталась под гул низкого баритона. Вскоре она своим призрачным сиянием охватывала уже весь зал. Вики наблюдала за этим с восхищением, не утихающим от частых повторений. Так Мальбонте начинал каждую их встречу, защищая беседу от посторонних глаз и ушей. Даже если этим самым слушателем был Бог. Можно сказать, что лишь для него Мальбонте и прибегал к заклинаниям. Когда он закончил, сфера, переливаясь, замерла, огораживая двоих от остального мира. Но никто не решался сделать первый шаг. Вики продолжала стоять возле окон, вытянутая по струнке, перебирая тонкими пальцами складки платья. Её небесные глаза прорезали ночь своим светом, в упор глядя на другие, утопающие в тьме. Казалось, что они могут стоять тут до скончания времён, даже толком не видя друг друга, ни разу не разнимая губ. Достаточно было лишь встретившихся взглядов. Их энергии, сплетясь, уже сами переговаривались между собой, не спрашивая хозяев. И всё-таки глупо было так молчать, когда они собрались, чтобы поговорить. — Здравствуй, — нарушила безмолвие Вики, чуть заметно улыбаясь. Тон её был спокойным, словно это происходило с ними уже много раз, но голос от этого не утратил природной мягкости. Одного слова хватило, чтобы Мальбонте выпал из своего минутного оцепенения. Не отводя глаз, он двинулся вперёд, к ней навстречу. Луна, проходящая сквозь стеклянный купол в крыше, на миг ярко осветила его силуэт, выплывающий из мрака. Чёрные короткие волосы были уложены достаточно небрежно даже для него. Сдвинутые в привычном выражении густые брови грозно нависали над угольными глазами, изгибами словно повторяя их изменчивое выражение. Мощные скулы немного впали, заостряя его и без того точёное лицо. Массивный подбородок выдавался вперёд, говоря о решительности характера. Чётко очерченные губы замерли в такой привычном странном выражении, когда один уголок застывал в полуулыбке, а другой будто намеревался опуститься. Вики не раз поражалась скульптурности его резкого, такого похожего на бюсты античных героев лица, что сейчас казалось особенно бледным в белом свете. Это заставило её беспокоиться. Мальбонте тем временем подошёл к ней уже совсем близко и встал напротив, складывая крылья за спиной. Две ровно стоящие фигуры замерли перед друг другом, всё также не разнимая глаз, будто только так они могут говорить. Боковой свет лился на них из окон, освящая лишь одну половину лиц. — Здравствуй, — ответил Мальбонте, казалось, через вечность. Его резкий голос разрезал пространство, даже когда звучал для неё. — Извини, что задержался. Улыбка на лице Вики стала ощутимее. В зрачках заиграли ласковые, похожие на материнские, искры. — Ничего, я ждала не долго. Угощайся, — проговорила она, рукой указывая в сторону медного подноса с чайным сервизом. Мальбонте тут же взял одну из чашек, казавшуюся игрушечной в его огромной руке. — Спасибо. Очень вкусно, — с благодарностью отвечал он, разом выпив всё содержимое. Во взгляде читалась еле скрываемая нежность, когда он ставил пустую чашку обратно. «Хоть немного оттаял», — с радостью подметила Вики. И вновь молчание, такое привычное между людьми, что досконально знают души друг друга. Эта встреча была ни первой, ни последней. Уже столько раз на протяжении многих лет они собирались в этом зале, чтобы поговорить только друг с другом. Случалось это обычно каждую неделю, в зависимости от ситуации в мире. Но каждый раз, когда один посылал сигнал, другой приходил. Без вопросов. Обычно это делал Мальбонте. Предлогом для встречи служило обсуждение насущных проблем Небес и Ада между близкими соратниками, а сутью — всё остальное. Встречались всегда ближе к ночи, чтобы никто не мог их потревожить, ведь оба прекрасно знали: у этих стен есть уши. А в такие минуты они им были ни к чему. Лишь здесь, точно уверенный, что никто его не видит, Мальбонте мог позволить себе вести беседу на равных, без напускного величия, что полагалось властелину всех демонов, равного по статусу Шепфа. И сейчас он, позабыв обо всех условностях, начал просто, глядя на Вики прямо и открыто: — Как прошло совещание? Ты заявила о «Кодексе»? — Да. Ты был прав, когда говорил, что нужно сделать это сразу же после инаугурации, — отвечала она с небольшой ухмылкой, подливая дивный чай в опустевшие кружки. — Они даже не возмутились? — Я не сказала бы. Скорее они были в шоке, и ничего не могли противопоставить: никто ведь не готовился к дискуссии. Только я боюсь, что эта спешка нам дорого обойдётся на следующем заседании. После окончания собрания Хаврил выбежал из зала, решив, что его таким образом оскорбили, а Нирбаси ничего не оставалось, как последовать за ним, — с досадой выдохнула Вики. — Мы ведь обсуждали, этого следовало ожидать, — невозмутимо говорил Мальбонте, отпивая из чашки ещё раз. — Поэтому я отправила за ними Йора. Он передал мне, что они ни к чему толком не пришли, лишь посчитав, что за нашей спешкой что-то стоит. О тебе ещё говорили. — Ну конечно… — подытожил Мальбонте с горькой ухмылкой, но тут же отмахнулся, словно это ничего не значило. — Этот Йор точно с ними не в сговоре? Мало информации. — Я бы поняла, — отвечала Вики. — К тому же, он недавно просил принять его младшего сына на работу в Цитадель. Не думаю, что накануне этого стал бы меня предавать. — Вики, — с выдохом начал мужчина, смотря на неё с нескрываемой теплотой, — порой ты слишком веришь в бессмертных. Даже если он ползал перед тобой на коленях, умоляя взять прислугой, это не мешает ему при первой же возможности вонзить тебе нож в спину. — Ты говоришь так, словно никому нельзя доверять. — А так и есть. Лишь самым близким. И, к сожалению, не всегда, — отвечал он, вперив в Вики внимательный взгляд, желающий быть разоблачённым. Горечь беспокойства окатила сердце. Она ещё сильнее убедилась — что-то с ним сегодня не так. Слишком полопались капилляры на глазах, и слишком он пытается показать, что всё как обычно. Но она ведь видит. Словно предчувствуя вопрос, Мальбонте холодно продолжил: — В любом случае, даже если они оба проголосуют против, перевес будет на нашей стороне. Хорошим решением было придержать одно место в Совете. Благодаря этому для утверждения «Кодекса» нам достаточно лишь голоса Мисселины. Кстати, ты говорила с ней? Вики не спешила ему отвечать, специально затягивая паузу. Она не могла дать ему закрыться. «Не хочешь?» — спрашивала она одними лишь глазами, зная, что он будет честен. Она видела, как сильно Мальбонте сжал ручку фарфоровой чашечки, и как сильно он хотел отвести взгляд в сторону хоть на секунду. Но не мог. Он не умел ей врать. Только не сейчас, когда она смотрит на него в полумесяце ненавязчивого света. «Не хочу», — также лишь блеском глаз признался он. Она не стала настаивать. Просто продолжила разговор дальше так, что посторонний и не понял бы, что между ними произошло: — Я поговорила с Мисселиной, мы договорились встретиться перед вторым слушанием. Она обещала, что взвесит все «за» и «против» и не будет спешить с решением. Не нравится мне только, что я её в это втягиваю… — Ты ведь понимаешь, что просишь её выполнить свою обязанность как члена Совета: непредвзято оценить предложенный законопроект? Мальбонте был, как всегда, прав, жесток и справедлив. — Но она подтолкнула меня к мысли о том, как это будет воспринято, — парировала Вики. — Из-за того, что демоны почувствовали себя обманутыми, они, скорее всего, проголосуют против. И даже если мы выиграем, такой немногочисленный перевес вызовет определённые вопросы к легитимности «Кодекса Немезиды». Мальбонте на секунду задумался, ещё сильнее схмурив брови на переносице. В чёрных глазах за мгновения пробежал целый ряд доводов. — Ты права, — признался он. — Такие глобальные решения лучше принимать единогласно, чтобы не провоцировать нелояльную часть общества. В данном случае, демонов. Как же мне нравится их уязвлённое самолюбие, мешающее рассмотреть суть дела… — говорил он будто бы самому себе. — Я думаю, мы ещё можем убедить их. Они поймут, как на самом деле необходим «Кодекс», и сколько проблем он может решить, — пыталась успокоить его Вики, заглядывая в глаза. — Ты что. Конституция, чётко очерчивающая все обязанности и права, наглядно раскрывающая структуру власти и законодательства — это ведь глупая, недостойная бессмертных выдумка людей, — измывался Мальбонте со сталью в голосе. — Я согласен с демонами лишь в одном — в бесполезности демократии. — Мальбонте… — удивилась Вики. — Ты знаешь, как я отношусь к нынешнему составу Совета. После окончания войны его просто необходимо было собрать заново. И быстро. Иначе наш мир с Шепфа не имел бы смысла. А так же там просто должны были быть демоны, чтобы поддержать Равновесие. К сожалению, все по-настоящему достойные этого места кандидаты пали ещё во время войны, а новое поколение бессмертных, свободное от предрассудков прошлого, только учится в Школе, поэтому приходится идти на компромиссы и играть в бесполезные игрища под названием «дипломатия» вместо того, чтобы спокойно проводить реформы, — продолжал он, постепенно успокаиваясь. — По логике, именно демоны должны были представлять прогрессивные взгляды в Совете, но что-то пошло не так. Колкий взгляд будто говорил о том, что он догадывается, что же. Очевидно, сейчас балом правил Маль. Циничный и холодный. Знали бы бессмертные, как именно решаются их судьбы… — Ты ведь сам говорил, что лишь такие влиятельные демоны в Совете как Хаврил могут показать им, что их голос будет услышан, — пыталась достучаться до Бонта Вики. — К сожалению, это оказался голос не разума, а гордости, — со сдержанным вздохом сказал Мальбонте, переводя взгляд на окна. Его волевой профиль осветился резким лунным светом, погружаясь в размышления. — Я знаю, ты считаешь, что это неправильно: манипуляциями проталкивать в Совет свои проекты, давя на его членов. И я с тобой согласен — так не должно быть. В идеальном, утопичном мире, который никогда не настанет. Или, в лучшем случае, ещё очень нескоро, — ухмыльнулся он, вновь переводя горящий взгляд на Вики. — Но я убеждён, что на Небесах ещё не наступил тот этап развития, когда бессмертные точно знают, что им делать и куда двигаться дальше. Они живут порой хуже, чем на Земле, но никогда не признают этого ввиду своего высокомерия. Я знаю, и ты знаешь, что мы можем помочь им. Пусть наша идея о Равновесии утопична, мы можем хотя бы стремиться к ней. Но нам мешают бесчисленные мелкие факторы, с каждым из которых приходится считаться, чтобы они не сплотились против нас единой силой. Мир ещё недостаточно стабилен, по меркам вечности с войны прошли секунды. А поскольку по итогам перемирия никто не оказался неправ, приходится оставлять среди серафимов консерваторов, что грезят наяву о своих утерянных старых порядках, приходиться брать в Совет демонов, у которых нет здравой культуры управления. Есть столько всего, что ещё нужно учесть, и ты никогда не знаешь, что выстрелит следующим… Вики слушала его, и в душе её зрело смутное, настороженное предчувствие. — Именно поэтому, — продолжал он, вновь переведя взгляд на раскинувшуюся в ногах столицу, — мы должны быть быстрее. И сплочённее. Если терзать себя моральными дилеммами в политике, тебя тут же раздавят менее… принципиальные соперники. Так на Земле постоянно проигрывают либералы, разрозненно выступающие против сплочённого фронта туполобых консерваторов. Потому что у каждого из них найдётся своё, неповторимое, уникальное видение! Да, единоличному правителю несравнимо проще. Иногда я всё же жалею о том, что мы заключили мир, — выпалил он в порыве накатившей откровенности. Девушка ахнула, не сдерживая печали. В голове вдруг кровавой чередой вспыхнула страшная картина последней битвы, когда они с Мальбонте бесцеремонно ворвались в райский сад Шепфа во имя страшной цели. Они превратили его в останки. Вики вспомнила тьму, что Мальбонте взял с собой для того, чтобы свергнуть Создателя. Воссоздала на обломках горящих воспоминаний его глаза, полностью поглощённые чёрной бездной, разъедавшие его искажённое в болезненной судороге лицо, слепые и беспомощные в своей непростительной ярости. Он мог убить его. «Посмотри! Ты разрушаешь всё!» — засияла в памяти отчаявшаяся мольба Бога, пока таран из тьмы рвался из Мальбонте на него. Она видела, как же близок был подобравшийся мрак к величайшему свету, но почему-то, покоряясь безумной случайности, она смогла остановить его тогда. Хватило лишь слова, брошенного наугад, невзначай, среди многих других, захлестнувших его мольбой, пока она обнимала его искалеченный стан… — Бонт! Пронзительный взгляд тут же вернулся к ней, выставив иголки, словно ёж, готовый к нападению. На его высоком лбу, сморщенном в раздумьях, мучительно набухли вены. Вики на миг почувствовала, почему же он так пугал других. Давно забытое ощущение. «Не только мне, но и этому миру нужно, чтобы ты не позволяла ему стать тираном», — вновь зазвучало прорицание всеобъемлющего голоса, придавая ей сил. Спустя долгие секунды, отразившиеся на каменном лице, лёд оттаял. В расширившиеся зрачки вернулось привычное понимание и ясность. «Это ты», — словно вспомнили глаза, пристыдившись. Он приготовился внимать, будто так раскаиваясь перед ней. Они окончательно перешли ту грань, когда сердечный разговор всеми силами подстраивался под обсуждение насущных дел. — Я ещё не рассказывала тебе, как прошла моя встреча с Шепфа, — начала Вики аккуратно, тихо, заставляя его прислушаться. — Вчера, во время инаугурации, ты встретилась с ним? Поэтому была так растеряна? — тут же догадался Мальбонте. — Да. Он призвал меня в свой обитель, ведь я стала его проводником. И передать тебе не могу всей той красоты, что там была, — говорила она, словно вновь наполняясь божественным светом. — Я помню. — А, точно, — неловко улыбнулась Вики, продолжая: — Но я пролетела дальше той поляны. У него свой персональный, бесконечный рай. Там никогда не наступает ночь — лишь бесконечное солнце и всеобъемлющий свет. Там ты паришь, не летая, и совершенно ни о чём не думаешь. Лишь созерцаешь, пока ветер сам несёт к нему навстречу… — Вы говорили? — спрашивал он с детским нетерпением. Мальбонте не любил тянуть. — Да, совсем недолго. Но… — вдруг умолкла Вики, пока он беспокойно заглядывал за её глаза. Наконец, она решилась: — говорил он лишь о тебе. На лице мужчины отразилось что-то между гневом и печалью. Но он позволил ей продолжить. — Шепфа предостерегал меня. Опять. Как тогда, после ритуала твоего воскрешения. Говорил о том, что мы связаны, и от меня зависит, станешь ты тираном или нет, — выпаливала Вики быстро, будто ходила по раскалённым углям и боялась задержаться. — Сказал, что ты на грани, и в любой момент можешь упасть. Мальбонте конвульсивно выдохнул, в порыве закрывая лицо руками. Она поняла. — Прости, я не хотела! Я не должна была говорить! Просто ты так рассуждал о Совете, о демонах, я… — судорожно произносила она, отчаянно желая подойти к нему и обнять, успокоить, но не могла и пошевелиться. — Прости меня… Тихие, надорванные слова в белом свете ночи вдребезги разбили стальные доспехи. Он моментально пришёл в себя, собирая все оставшиеся силы в один огромный комок в горле. Она не должна винить себя. Никогда. — Нет. Не смей так говорить, тебе не за что передо мной извиняться. Ты правильно поступила, сказав мне, — шептал Мальбонте, возвращая самообладание. — Как бы я не относился к Шепфа, но в его словах есть истина. Я не должен её забывать. Болезненное молчание замерло между двумя звенящим колоколом. Лишь этот гул в головах и тишина вокруг. Вики дышала через пухлые губы, пытаясь прогнать эту вязкую, прилипчивую тяжесть прочь. Но она не могла, замечая, как сильно блестят чёрные глаза под дрожащими ресницами. Мальбонте видел и понимал. Он должен был продолжить, чего бы это ни стоило, сколько бы мучений это ни принесло. Лишь бы она так не вздымала грудь. — Вики, — начал он очень серьёзно, обращая на себя трепет голубых глаз, — помнишь, как в тот день, после перемирия с Шепфа, ты отдала мне кое-что важное? Словно наяву, перед ним предстала довольно невзрачная подвеска на тёмной цепочке. Металл на ней совсем почернел от копоти времени, закрывая блеск, что когда-то отражали два демонических крылышка. Где-то от них откололись куски, создавая дыры. Но всё это терялось на фоне огромного неотёсанного граната, по-королевски раскинувшегося прямо в центре чудного украшения. Это был совершенно необычный камень, что нельзя было найти ни на Небесах, ни в Аду. В его неугасающей сердцевине, постоянно переливаясь, бурлила красно-чёрная магма, что никогда не найдёт покоя. Которой вечно будет мало крика и страданий, сколько бы она не вобрала. — Амулет Шепфамалума? — уточнила Вики с дрожью в голосе. — Да, его, — отвечал Мальбонте. — Скажи, почему ты вернула его мне тогда? — Потому что эта вещь была не моей. Мне больше некому было её отдать. — Нет, ты испугалась, — говорил он без толики укора под звук её вздоха. — Я понимаю, почему. Это произошло даже неосознанно, твоя светлая душа просто оттолкнула его, выкинула как прокажённого, не разобравшись в причинах. Этот артефакт очень древний, Вики. Его выковал в жерле вулкана сам Создатель демонов ещё до начала времён: он мне сам рассказывал в перерывах между пытками, когда у него было хорошее настроение. Веками он вбирал в него тьму и страх своих несчастных поданных, которыми и питал свою всё неугасающую силу. Без этого амулета Шепфамалум был бы никем, он не смог бы выстоять и секунды в войне против Шепфа. В итоге, он и проиграл, потому что ужаса стало мало. Никто из его измотанных детей уже не мог чувствовать боли, а люди, которых он создал в огромных количествах, чтобы питаться и их энергией, начали молиться Шепфа, что принёс на Землю некое подобие Небес в виде цивилизации. Это решило исход их войны. На смену страху пришло безразличие, и сосуд исчерпал себя. Лишь благодаря этому Шепфа смог заточить брата там же, куда спустя пару десятилетий отправил и меня. Вернее, Маля. На губах Мальбонте играла горькая ухмылка. Без желчи, без ехидства и злости — лишь с глубокой, затаённой в самом сердце печалью. Словно всё это было неважно уже слишком издавна. Вики смотрела на него не моргая, но всё ещё не понимала, почему он это рассказывает, зная, как ей больно это слушать. — Не знаю, как, но Шепфамалум умудрился протащить в этот изгнанный мир, состоящий из одних лишь безжизненных скал, свой злополучный амулет, — продолжал он спокойно и тихо. — Когда я туда попал, он был изрядно истощён — души, отвергнутые всеми иными мирами, что окружали его, были такой себе пищей. Они были пусты. Я сразу стал его любимцем, потому что во мне было слишком много боли. И сколько бы он не ел, сколько бы не издевался надо мной, она всё не пропадала, лишь многократно умножаясь. Мы провели вместе слишком много часов, что заглушались моими криками. Он словно растил и лелеял во мне ещё большую ненависть, чтобы затем забрать и её. Но, видимо, не успел. Оставил меня с ней наедине. Странно, насколько его голос был безразличен, пока он описывал такие вещи. Он словно проходился по верхам, пытаясь быстрее преодолеть эту часть своего рассказа. — Мальбонте… — взмолилась Вики. — Нет, дослушай, — резко прервал он, вздымая брови вверх. — Ты знаешь всё, что было дальше: моё освобождение из башни Школы, ритуал, слияние Бонта и Маля, моя революция, война, наши разговоры. За все эти дни я ни разу не сталкивался с Шепфамалумом. Он думал, что я был его союзником, но я его ненавидел. И когда ты принесла мне этот амулет… я понял, что он повержен. Что он больше никогда не сможет причинить никому боль с помощью своей любимой игрушки. Это подарило мне призрачную надежду на то, что всё наконец кончено. — Я забрала его совершенно случайно, когда пыталась выбраться из обители Шепфамалума и попасть к тебе, — вставила Вики, чуть оживившись. — Тогда это точно не было случайностью. Как и то, что ты решила дать его именно мне. Если бы ты оставила его у себя, то очень сильно страдала бы. Поверь, я бы этого не хотел… — говорил Мальбонте, пока в него постепенно возвращались чувства. Глаза пытались найти, за что зацепиться, не в силах смотреть на её изменившееся лицо. — Мы больше ни разу не говорили об этом амулете, но я никогда о нём не забывал. Поначалу он просто лежал в одном из ящиков, как символ, напоминание. Но однажды, уже сам не помню, как и зачем, я пришёл навестить его. И нашёл в нём одно удивительное свойство. Все последующие годы я возвращался к нему в моменты, когда меня особенно сильно переполняли… чувства. Когда я не мог вынести всё сам, и нужно было куда-то излить накопившуюся боль, чтобы вернуть себе холодный рассудок. Этот ненасытный амулет оказался прекрасным бесконечным сосудом, куда я могу до конца дней складывать свою ярость. Какая ирония! — с каждым словом его голос дрожал всё больше, словно скрывающая эмоции блокада треснула. — Именно это позволяло мне… не упасть. Удержаться от гордыни, эгоизма и жестокости в решениях. Каждый раз, когда во мне было слишком много Маля, я просто изливал всё в амулет. И буду делать так дальше. Я не буду править как демон. Поэтому знай — я ни за что не погружусь туда снова. Нет ничего страшнее, чем потерять это в себе. Это худшее, что может со мной произойти, и я этого не допущу. Получается, Шепфа с его опасениями может быть спокоен. Вот, что я хотел тебе сказать. Мальбонте замолкнул, словно разом вылив всё, что копил в себе уже очень долго. Вики замерла, не находя слов. Он никогда раньше не говорил ей об этом. Как же много она не знала об этом бессмертном, которого, казалось, исследовала вдоль и поперёк. Стоя напротив, она вперила в него растерянный взгляд, дышала часто и прерывисто. Он нисколько её не успокоил. В голове роилось столько вопросов, что она задала самый глупый из всех: — Когда ты пользовался им в последний раз? Почему-то он замер, ещё сильнее отводя взгляд. Его лицо выглядело ещё бледнее в лунном свете. Затем сдавленным, горящим от стыда голосом протараторил: — Сегодня, на рассвете. Беспокойство в ней только возросло, достигнув апогея. Она уже намеревалась заговорить, когда низкий голос запротестовал несказанному в горячке: — Вики, это не то, то ты думаешь. Это помогает мне, и… Мальбонте на секунду запнулся, жадно хватая воздух. На то, чтобы продолжить фразу, сил не хватило. Его руки замерли в воздухе в каком-то оцепенении, потухшие глаза искали что-то в той, перед кем он только что предстал нагим. Вики смотрела на него, пока сердце сжималось болезненной конвульсией. Она вдруг до ясности пронзительно, буквально каждой клеткой своего тела почувствовала, как же он устал. Сколько же сил ему приходится прикладывать для того, чтобы хотя бы выстоять в этой схватке с вечностью. И никто не может даже оценить это по достоинству, закрываясь ширмой слепого страха и ненависти, что он предпочёл вывесить перед собой, чтобы лишний раз не разочаровываться. Так было проще для всех, но только не для него. «Почему?» — словно вопрошал этот чёрный, как бездна, взгляд. Небесные глаза порхали между ресницами в страшном немом осознании, не в силах дать все ответы на его бесконечные, отчаянные вопросы ко вселенной. Вики почувствовала, что сейчас умрёт, если не сделает для него хоть что-то. Лишь секунду она колебалась, а затем решилась на единственное, что могла: подойдя к Мальбонте, положила нежную руку на его плечо, заглядывая в искривлённое лицо. Он вдруг весь вздрогнул, встрепенувшись. Он уже не помнил, когда в последний раз чувствовал на себе её касание. Целая череда обрывков мыслей проносилась в голове, заставляя впалые щёки еле заметно зардеть. Такое простое и невинное, почти инстинктивное стремление ему помочь… словно им одним она пыталась изгнать всё то, что истерзывало его веками. Вики решила, что великий и ужасный Мальбонте не выдержит без её поддержки. И была права. Не в силах это перенести, он прикрыл глаза густыми ресницами. Лишь бы не видеть её. Вики наблюдала, как взгляд продолжал панически бегать из стороны в сторону под его веками, выглядывая что-то в темноте. Может, ей не стоило этого делать, и так она причинила ему ещё большую боль?.. Мысль прервал огонь руки. Огромная мужская ладонь вдруг накрыла её ручку, едва касаясь кожи кончиками пальцев, словно в страхе раздавить. Это служило ей ответом на все возможные сомнения, и подтверждением всему, что она и так знала. Это длилось лишь секунду, затерянную среди тысячи других, таких холодных и бессмысленных в сравнении с этой. Но свет был слишком ослепителен. Он не должен терзать себя такой глупой и отчаявшейся надеждой. Только не сейчас. Мальбонте очень медленно, будто нехотя, заставил себя обхватить её руку сильнее. Время, к сожалению, не хотело растягиваться на вечность. Вены на его кисти вздулись, когда он бережно откинул её пальцы со своего плеча. Лишь затем он смог поднять на Вики взгляд, прячущий в себе слишком многое. Но казалось, стоит только шепнуть, и он с затаённым на далёком островке души желанием откроет все свои тайны. — Не нужно. Я в порядке, — глухо произнёс он, пытаясь убедить в этом самого себя. Оба это знали. Вики, сгорая от накатившего смущения, вернулась на своё прежнее место. Две фигуры продолжали стоять друг напротив друга в ярком свете захватившей небо луны. Одна — вся сотканная из полутонов, нежная и воздушная. Другая — прямая, высокая и крупная, с вечно напряжённой осанкой. Могли ли они ещё что-то сказать друг другу? Что бы это значило в сравнении со всем остальным? Им тоже казалось, что ничего. Звёзды тем временем наконец выбрались из своего убежища, озаряя по ночному яркий небосвод, переливающийся от тёмно-синего к пурпурному. Словно запоздавшие гости, они наблюдали за финальной сценой длинного спектакля, ничего не понимая, но радуя лишь одним своим видом. Вики повернула голову к стрельчатым окнам, вглядываясь в просветлевшие Небеса. — Смотри… — едва слышно, скорее неосознанно, прошептала она. Взгляд её блуждал от созвездий к планетам и обратно — вечным зрителям всё никак не желавшего кончаться представления. Губы её раскрывались и закрывались, заворожённые. Среди неподвижности вдруг пролетело нечто быстрое, распластавшись среди блестящих точек одной резкой линией. — Комета! — вдруг вскрикнула она, широко распахивая бездонные глаза, словно этими зеркальными блюдцами хотела уловить каждую искринку. — Какая красивая, да? Только сейчас Мальбонте понял, что она, оказывается, говорила с ним. Сложив руки на груди, он тоже смотрел в сторону окон, устало запрокинув голову. Не хотелось произносить слов. Но если он не ответит, она может обернуться… не нужно. Пусть смотрит. — Да, красивая, — прошептал он, едва заметно улыбаясь. Действительно, как же она была прекрасна!