Когда множатся законы и приказы, растёт число воров и разбойников. Лао-Цзы
— Ульрих, а почему мы так быстро идем? — впопыхах спросила Филаура, едва поспевая за Ульрихом, который крепко держал ее и вел по дороге через лес. Обеспокоенность и тревога мелькали в его уставших очах. — Потому что если дурень Ганс нас не обманул, то здесь мы можем столкнуться с неприятностями в лице этого Недрига Коббера и его шайки! — ответил ученый, не сбавляя шага. — Но…— женщина огляделась по сторонам.— Разве нам что-то угрожает? — Разумеется! Филаура внезапно затормозила и непонимающе посмотрела на Ульриха. — А…почему мы бежим от неприятностей? Вместо ответа Ульрих потянулся к близ стоявшей ели и сорвал с нее пару иголок. Затем он взял Филауру за руку — и неожиданно воткнул их прямо в ее пальцы! — Ай! — Филаура вскрикнула и одернула руку. — Ульрих, зачем ты то сделал? Ученый ничуть не переменился в лице, спокойно смотря на возмущенную подругу. — Тебе было больно? — спросил он. Филаура прижала уколенную руку к себе и посмотрела на Ульриха. В ее глазах блеснули маленькие слезинки. — Д-да. Очень. — обиженно произнесла она. — Ты хочешь, чтобы эта боль повторилась? — поинтересовался инженер. — Нет! — тут же ответила Филаура. — Вот именно. — Ульрих выбросил иголки прочь и, взяв подругу за руку, стал нежно гладить поврежденное место. — Это была неприятность. А неприятности влекут за собой боль: телесную или душевною. Ни одна из них ничуть не лучше другой — каждая ранит по-своему. Если ты не хочешь испытывать боль, то надо избегать неприятностей. Только так сможешь остаться целой и невредимой. Это понятно? Филаура заметно расслабилась, едва покраснев от прикосновений Ульриха. — Да…понятно. — сказала она. — Хорошо. Вот поэтому-то мы и идем с тобой так быстро, дабы избежать этих неприятностей… Ученый не успел закончить свою мысль. Позади что-то зашумело и, проскочив через дорогу, с криком упало в кустах. Ульрих с Филаурой медленно обернулись. Кусты зашелестели, в них послышался стон. — Ч-что это? — робко пролепетала Филаура. — Не знаю. Но лучше встань позади меня. Женщина покорно спряталась за ученым. Опять послышались стоны. Будто в кустах сидел и плакал ребенок, повредивший коленку. Сделав несколько шагов, Ульрих медленно раздвинул ветки и листы в стороны. Перед ним на траве лежал маленький, светло-коричневый олененок, покрытый белыми пятнышками. Животное испуганно закричало при виде двух чужаков и попыталось встать, но не смогло, споткнулось и болезненно упало. В одной из его задних ног торчала короткая стрела с перьевым окончанием. Смертельное жало вошло в тело почти наполовину и похоже вызывало у олененка ужасную боль. На траве были видны пятна крови. — Олененок… — выдавил из себя Ульрих, разглядывая раненную ногу. — Он ранен! И напуган! — воскликнула Филаура и подбежала к животному прежде чем ученый успел ее остановить. Женщина медленно протянула руку к олененку. Тот снова закричал и, защищаясь, попытался было укусить ее, но когда Филаура сумела к нему прикоснуться и начала медленно гладить, то постепенно успокоился. — Бедняжка, кто же тебя так? — сострадальчески спросила Филаура. Олененок жалобно застонал и положил свою голову на ее колени. Тем временем Ульрих подошел сзади и с превеликой аккуратностью (на которую только мог быть способен) извлек стрелу из поврежденной ноги животного. — Кто бы он ни был, он стрелял не на убой. Либо не захотел попадать куда нужно. — ученый со всех сторон осмотрел стрелу. Она была не для лука, а скорее для арбалета, из-за своей короткости. Необычайно острый наконечник мог с легкостью прорезать мышцу и пройти навылет. Но сломать кость не мог. Эта стрела была предназначена не для быстрого убийства. А для истощения жертвы. Ульрих взглянул на рану и понял, что ее нужно обработать и перевязать. Порывшись в карманах, ученый достал красный кристаллик и улыбнулся. — То что нужно. Ульриху были известны свойства кристалла — этот простенький на вид микролит умел дизенфицировать раны и положительно влиять на внешний вид любого существа. Когда Филаура была еще Королевой, она каждый день принимала ванну из этих кристаллов, очищающих ее кожу до блеска. Теперь Ульриху очень пригодился уцелевший микролит. Прислонив его к ране, ученый облегченно вздохнул, увидев, как поврежденная плоть начала зарастать шрамом, а кровь засыхать. К счастью, гной еще не успел образоваться. Теперь осталось только перевязать ногу. Но был один ньюнас… Ульриху нечем было это сделать. В карманах не было ничего подходящего. — Эх, перевязать нечем. — вздохнул он. Филаура, до этого гладившая олененка, подняла голову, задумалась — а затем сорвала часть тонкого рукава со своей левой руки и протянула ее Ульриху. — Вот, перевяжи этим. — сказала она. Ульрих потрясенно взглянул на свою подругу, но взял обрывок ткани и перевязал рану. — Готово. — произнес он. Филаура чуть взяла олененка за живот и помогла ему подняться. — Все, беги. Ты свободен. Тот встал, с удивлением посмотрел на перебинтованную ногу. Та стояла твердо и уверенно, ничуть не дрожа. Животное осторожно прошлось вперед, затем радостно запрыгало, лизнуло женщине руки и убежало прочь. У тут лесную тишину прервал громкий звук. Будто кто-то вдали разом затрубил в несколько рогов. Вдруг Ульрих осознал, что земля под его ногами дрожит. Ну вот. Началось. — О нет. — ученый повернулся к Филауре, указывая на зеленые кусты. — Агата! Быстрее спрячься вон там! — Зачем? — удивилась та. Ульрих раздосадованно застонал, чувствуя, что теряет терпение. Подробно объяснять не было времени. — Так, слушай. — затараторил он — Мы с тобой товарищи? — Да. — Так вот товарищи всегда друг друга выручают, помогают и слушаются. Вот сейчас надо слушаться! Прячься! — Слушаюсь! — ответила женщина и послушно полезла в кусты. — Отлично! И только она скрылась, как землю потряс такой гул, что Ульрих невольно упал задом на траву. А затем на дороге с громким свистом и гиканьем появилась куча всадников. Богатая и охотничья одежда была на каждом из седоков, погоняющих своих коней плетьями. У кого-то было и оружие: сверкающие ножи и пистолеты. От топота копыт и выкриков стоял такой шум, что можно было оглохнуть. При виде сидящего на земле ученого, ездоки резко затормозили, потянув лошадей за поводья, и удивленно уставились на незнакомого для них человека. Кони, до этого скакавшие во всю прыть, нетерпеливо били землю копытами. Повисло молчание. Наконец один из всадников — крупный и толстый, как бочонок — обратился к Ульриху: — Эй, мужичок! Здесь пятнистый олень не пробегал? Со стрелой в ноге? Ульрих медленно привстал с земли и сказал: — С тех пор, как я здесь стою, никто не пробегал. Всадник удивленно отшатнулся. Все остальные из свиты заметно расстроились. Эти, судя по всему, охотники гонялись за олененком как за добычей. И им явно было очень важно его поймать. — Упустили! — покачал головой один из них, сокрушенно опустив нож. — Черт! Да что за день сегодня: сплошное невезение! — сердито воскликнул первый наездник. — Никого не поймали! Неужто с пустыми руками возвращаться? Вытеснитель с нас кожу сдерет и отдаст Грусому Солву на растерзание!***
Пока он сокрушался, Ульрих насторожился, услышав последнее предложение. Этот всадник, похожий на охотничьего егеря, упомянул загадочного Вытеснителя. Того самого, о котором еще рассказывал дурень Ганс. «Винзес Гулд, Недриг Коббер… — ученый задумчиво почесал лоб. — А теперь еще и какой-то Грусом Солв… Кто эти люди? И почему эти имена вызывают такой страх у, судя по всему, их подчиненных?»***
Между тем к егерю подъехал ловчий, похожий на седого, сгорбленного змея. — Погодь, погодь, не горячись. — басовито прохрипел он. — Конечно, дичи нам уже вряд ли суждено увидеть, но…думаю, и с этого мужичка можно будет чего-нибудь содрать! Он кивнул в сторону Ульриха. Егерь смерил того презрительным взглядом. — Ты так думаешь? — было видно, что он сомневается. — Этот человек не похож на богатея. — Все лучше, чем тот дурень Ганс. — тихо возразил ловчий. — Одна кожа да кости. Этот хоть упитанный. А значит — есть чем поживиться! — Ладно, попробую. — егерь развернул коня в сторону Ульриха, а затем громко окликнул того: — Эй, мужичок! А тебе известно, что ты нарушаешь закон? Ульрих удивился, позабыв про свои мысли. Он? Нарушает закон? Когда он успел? Он же ведь еще ничего плохого не сделал!***
— Что за шум, а денег нету? Егерь тут же смолк. Всадники расступились, когда, величаво придерживая поводья гнедого коня, между ними неторопливо проехал низковатый, но коренастый молодой человек в опрятной, ничем не заляпанной одежде: красном плаще, длинной лентой закрывающий спину лошади, алом берете, панталонах и нитяных перчатках. Человек был буро-рыжеват и острижен весьма коротко — отчего крупные уши по сторонам курносого лица с покатым лбом казались до невозможности оттопыренными. Плоское лицо с маленькими глазками делало незнакомца похожим на озлобленного мопса. Лорд Недриг Коббер — а это мог быть только он — притормозил лошадь и с нескрываемым презрением смерил Ульриха взглядом. Потом он недовольно покосился на свою оробевшую шайку. — Вот! Этот проходимец нас за господ не признает! — заговорил первым егерь обидчиво тыкнул в ученого кнутом. — Ну и что в этом такого? — проговорил мопс, устало прикрывая рыжие глаза ресницами и медлительно упираясь левой рукой в бок. — Вас выводит из себя какой-то простолюдин? — А еще он нас за дураков держит! — У вас что от этого мозги по траве размазало?! — раздраженно прорычал Коббер. — Деньги сдаем! Охотники недоуменно переглянулись. — Какие деньги? — хором спросили они. — Его, его деньги!!! — Коббер кивнул в сторону Ульриха, уставая от тупости своей шайки. — А денег он не дал! — ответили те. И опять хором. Мопса это вывело из себя. — Вон! Пошли вон, тупицы!!! — закричал он, выхватив из ножен стилет с медной рукоятью. Егерь и прочие разбойники тут же ретировались назад, боясь попасть под карающую руку. Успокоившись, Недриг хмыкнул и соскочил с седла (далось ему это с трудом из-за своего роста). Отряхнув свои шикарные панталоны, неторопливо пошел к стоявшему напротив Ульриху. «Господи, что за коротышка!» — подумал тот, когда Коббер поравнялся с ним. — Так значит это ТЫ осмелился прекословить моим слугам? — спросил вельможа, медлительно скрестив руки на груди. — Меня зовут Недриг Коббер. Я владелец здешних земель. Сие означает, что меня не устраивают происходящие на ней беспорядки. Особенно от простолюдинов. — Да какие же беспорядки, ваше сиятельство? — Ульрих улыбнулся и развел руками. — Неужели по закону нельзя просто проходить? И откуда мне было знать, что это ваша земля? Я не местный, и здесь нигде ни написано, ни указано о каких-либо запретах. Недриг Коббер, привыкший царствовать бесконтрольно, делать, что ему вздумается, командовать другими, а главное — быть убежденным в безоговорочности и непогрешности своей власти, не ожидал, чтобы какой-то прохожий осмеливался указывать ему, что он делает не так. Слова Ульриха потрясли и разозлили вельможу. Он подошел к ученому вплотную и наклонил к нему голову, трясясь от ярости. — Слушай, дружок, не гневи меня. — прошептал он, сквозь стиснутые зубы. — Выворачивай карманы без сопротивления. Деньги сдавай. — И сколько же я должен? — поинтересовался инженер. — Все, что в твоих карманах звенит! — Так ведь ничего в карманах-то моих не звенит! — Ульрих похлопал себя по всему телу и даже прокрутился перед Коббером. — Вот, смотри! Недриг широко раскрыл глаза, а затем злобно вскрикнул. Стоявшие позади охотники хмуро потупились. День для них явно не задался. — Вот…каналья! — сплюнул Коббер и закрыл глаза рукой. — Не день, а…эх, Божье наказание! Внезапно его наглый взгляд что-то заметил. Он прыгнул, быстро дернул рукой — и выхватил у неподвижного Ульриха из кармана штанов простенькую коробочку из красного бархата. Слишком поздно ученый успел среагировать — вельможа уже с любопытством разглядывал находку. — А это что? Кольцо? — воровато поинтересовался он. Ульрих побледнел — тут же выхватил красную коробочку из перчатки Коббера, прижал к своей груди. Нет. Только не это. — Ага, дорогое значит. — мопс усмехнулся. — Ладно: отдавай кольцо — и скатертью дорога. — Не могу я это от-тдать, ваше сиятельство. — инженер сделал шаг назад, придерживая свое сокровище как можно крепче. — П-подарок это. Коббер не любил, когда ему возражали. Очень не любил. — Что ты такое говоришь, мужичок? — прошипел он, убрав левую руку за спину. — На безрыбье и рак рыба — побрякушка твоя в счет оплаты пойдет! Ученый почувствовал, как под ребрами начинает жечь. От злости. В любой другой ситуации он бы просто покорился и уступил. Но не в этот раз. Не тогда, когда у него пытаются отнять что-то, связанное с ней. — Н-нет! — воскликнул он, нахмурив брови и храбро заслонив своим телом сокровище. — Не отдам, хоть убей! Недриг только этого и ждал. — Вот! Единственная верная мысль! — хищный оскал возник на его кровожадном лице. Быстрым движением вельможа вытащил из-за пазухи пистолет, вскинул дулом вверх. Это был сигнал. Охотники, до этого нетерпеливо возившиеся в своих седлах, радостно загоготали и извлекли свое оружие, грозно потрясая им в воздухе. — Ха-ха! Теперь от тебя мокрого места не останется! — прорычал егерь, помахивая нагайкой и предвкушая сладкую расправу над несчастным Ульрихом. — Да! В следующий раз еще подумает, как на нас свысока глядеть! — гнусаво поддакнул ловчий, кладя стрелу на арбалет. — Не будет никакого следующего раза! — злорадно усмехнулся Коббер, заправляя пистолет свежей пулей из свинца. Ульрих стал бледен как полотно. Он хотел что-то сказать, но чувствовал, что его губы шевелились без звука. Он не мог ничего сказать и уже, зажмурив глаза, ни жив ни мертв, готовился к смерти. Единственное, что придавало ему уверенности — медное кольцо с красным камешком и узорчатыми шестеренками, надежно сокрытое в красной коробочке. «Прости меня, Филаура. — успел подумать он. — Я не смог защитить тебя.» Разбойники приблизились, направив на Ульриха с десяток клинков. И Бог знает что бы случилось с ним…***
…но судьбе было угодно спасти нашего героя. Сначала тишину воздуха огласил краткий хлопок — вжжжжих! — а затем маленькое, злое существо стрелой пролетело перед Ульрихом, три раза срикошетило о деревья, попутно острой болью прожигая руки двух разбойников и до смерти напугав их лошадей, а после с пронзительным свистом прилетело…***
…в раскрытую ладонь Ганса. Ульрих удивленно распахнул глаза, видя, как долговязый паренек в его зеленом пиджаке медленно выходит из за укрытия, на ходу накаладывая небольшой камешек в самодельную рогатку с резиновой струной. Охотничья шайка была удивлена не меньше ученого. Они молча глядели на появившегося Ганса, не зная, как поступить с ним. В их планы никак не входил еще один простолюдин. Тем более с рогаткой. — Дурень? Опять ты?! — крикнул Недриг Коббер, изумленно поправляя наехавший на глаза берет. — Здорово, Коббер! Соскучился? — радостно сказал Ганс. — Знаю, что невовремя, но логика у нашей встречи есть! Охотники недоуменно переглянулись. Ганс же, не теряя времени, вскинул перед собой ручную баллисту, натянув заряженную резинку почти до уровня своих глаз. — Ты мне как раз и нужен. За дурня пора ответить! Коббер помрачнел и щелкнул пальцами. Гнусавый ловчий и упитанный егерь выехали вперед, намереваясь расправиться с парнем. — Напрасно ты вернулся. — промолвил Недриг, приготовясь наблюдать за шикарным зрелищем. — Я повелел тебе не возвращаться. В этот раз живым ты уже не уйдешь. Ганс, кажется, и не думал уходить. Странная улыбка появилась на его чумазом лице. Стремительным движением он опустил правую руку. Резинка-струна прогудела и хлопнула — ловчий вскрикнул, хватаясь за поврежденную руку и роняя в траву арбалет. — Это предупредительный. Следующий будет в глаз, — процедил Ганс, вкладывая новый заряд в петлю. — Шты-а? Пар-рву гада! — взревел егерь, пришпоривая коня. И снова тугая струна задиристо пропела, вспарывая воздух нехорошим свистом… Наездник тут же охнул и свалился с седла с подбитым глазом… Недриг Коббер, опешивший от такого поворота событий, пришел в ярость. Его кожа стала пунцовой, на шее вздулись вены. — Вы чего стоите, идиоты?! — залаял он на остальных охотников, размахивая дулом во все стороны. — Убейте это мерзавца немедленно!!! Те, как по команде, вздрогнули и нагло полезли всемером в атаку. Но безумный Ганс не испугался приближающейся смерти. Рыжий самоубийца быстро приставил два пальца ко рту и истошно засвител. Затем на весь лес раздался его яростный возглас: — Розочка, тарань! Сбоку зашуршали кусты, раздался нарастающий стук копыт — и на опушку с громким блеянием выскочила большая коза. Мощными прыжками рогатое чудовище бросилось навстречу всадникам и на полном ходу врезалась головой в первую лошадь, отбрасывая ее назад. Та заржала от неожиданности и повалилась вместе с седоком набок. Охотники не ожидали такого натиска и бросились врассыпную, пытаясь спастись бегством. Розочка принялась гонять их по поляне, на ходу тараня рогами и крича. Дурень Ганс же, не теряя времени, успел перезарядиться и набить карманы ульрихского пиджака кучей камней и шишек. Вновь запела убойная струна, свист наполнил воздух собой. Стрелок был метким и расчетливым: на одного разбойника приходилось не более одной «пули». Шайка Коббера впала в панику. Каждый носился туда-сюда, размахивая оружием и паля из пистолетов в воздух куда попало. Кто-то тщетно пытался спрятаться или сбежать с поля боя. Всюду их настигали либо тяжелые рога, либо метко летящие снаряды, на стороне которых был еще и рикошет.***
Когда разыгралась потасовка, Ульрих не додумался скрыться, а теперь стоял и смотрел на происходящее с пустыми глазами. Ученый просто не знал, что ему делать. В его голове сражались две мысли: первая — поскорее уйти отсюда вместе с Филаурой, оставив всех остальных выяснять отношения самим. А вторая — голос совести — упорно встревала и говорила, что нужно оставить все и броситься в гущу драки помочь Гансу. Но принять окончательно решения он не успел — к Ульриху подскочил Ганс с тяжелым суком наперевес. — Эй, приятель! — запальчиво крикнул он, озираясь по сторонам. — Ты драться умеешь? — Я?! — - Ульрих прислонил руки к груди, дико глядя на окончательно поехавшего парня. — Нет! Ганс кивнул и, не колеблясь, дал Ульриху сук в руки. — Ничего, научишься! Тут ничего сложного нет: просто бегай, кричи и маши во все стороны! Я пойду на левый фланг, ты — на правый! Розочка нас прикроет! Сказав это, он опять бросился в бой, на ходу пристрелив из рогатки очередную жертву. Ульрих посмотрел на кусок дерева в своих руках. Он был длинным и довольно увесистым. Вполне подходящий для того, чтобы хорошенько заехать по чьей-нибудь черепушке. Ульрих за всю жизнь дрался только один раз — в восьмилетнем возрасте против уличных хулиганов. Тогда ему здорово досталось, но все же мальчик смог противостоять превосходящей силе противника. Вот и сейчас ученый, держа в руках сук, почувствовал странный задор и чесотку в руках. Желание подсобить Гансу взяло вверх над рискоми возможной угрозы для жизни. Руки Ульриха крепко стиснули дерево, глаза посмотрели вперед, на кущу сражения…***
…Это надо было видеть. Такое редкое явление природы почти нигде не найдешь. Судорожно беребирая ногами по земле, громко крича и вертя над головой палкой, Ульрих бежал на охотников с закрытыми глазами. Те даже не успели вовремя среагировать — двое из них уже оказались на земле, получив концом сука по затылку. Остальные разбойники вновь запаниковали и принялись бегать в поисках спасения. Они не могли даже сражаться — Ульрих очертя голову отгонял их палкой, Ганс расстреливал из рогатки, а коза Розочка без устали бодала и опрокидывала оземь. Все трое пробивались сквозь неприятельские полчища, отважно прикрывая друг друга.***
Но как-бы не были храбры и отчаянны наши герои, численное превосходство было не на их стороне. Через короткое время охотники сумели прийти в себя и, оценив обстановку, разделиться на две группы. Один из них, особо крепкий и мускулистый, сумел ухватить неукротимую Розочку за рога и так сильно пригнуть ее к земле, что та жалобно заблеяла. — Розочка! — крикнул Ганс и хотел было броситься к обнаглевшему амбалу и накостылять ему по первое число. Но не успел — подло подкравшийся сзади ловчий уже успел развернуть его к себе и занести руку для удара. Ганс успел дернуться в сторону, но тяжелый кулак настиг его — удар пришелся в скулу — и рыжий паренек, закидывая голову, обрушился в траву. Ульрих осознал, что остался один и стал отступать назад, держа перед собой сук. Тут перед ним оказался Недриг Коббер, до этого стоявший в стороне и не вступавший в бой. Трусость и нежелание портить свой костюм не позволяли ему этого. Но теперь, когда двое из трех противников оказались усмирены, он самоуверенно надвигался на ученого, держа в руках клинок и пистолет. — Ну что? Помогли тебе твои защитнички? — усмехнулся он. Затем его рука с клинком поднялась, указывая на Ульриха. — Братцы! Помогите нашему благородному господину с тяжелыми вещами! Шайка с грубым хохотом бросилась на Ульриха. Тот хотел было сопротивляться, но двое дюжих охотников вырвали у него палку и скрутили ему руки так, что тот даже вскрикнул от боли. — Итак, на чем мы остановились? — злорадно поинтересовался Коббер и снова взял у Ульриха красную коробочку с кольцом. — Нет! Нет! — ученый, тщетно пытался вырваться из захвата, молотя руками и ногами.***
…Но тут откуда ни возьмись на поляну выскочила… …Филаура. Нарушив наказ Ульриха, прыгнула прямо на спину Недригу Кобберу, вцепилась, словно дикий зверек! — А НУ ОТПУСТИ ЕГО-О! — закричала она в самое ухо Коббера. Недриг не на шутку перепугался. И за себя, и за свой прекрасный плащ, который мог попортиться от столь внезапного нападения. Поэтому вельможа поступил очень грубо и гадко — просто, не церемонясь, ударил Филауру со спины кулаком. Прямо в лицо. Филаура не успела даже вскрикнуть. Просто отпустила руки и, оглушенная, упала на землю. Ее глаза закрылись, из виска возникла маленький струйка крови. — АГА-А-ТА!!! — закричал Ульрих, выдавливая весь воздух из легких и обжигая горло. — А, так вас тут четверо? И не только мужики с козою! — потрясенно сказал Коббер, разглядывая бессознательную женщину. — Ну что ж. Вельможа закрыл красную коробочку и кинул ее в ноги Ульриху, как бесполезную вещицу. — Можешь забрать свое колечко. — сказал он и, еще раз посмотрев на Филауру, облизнулся. — Твоей восхитительной подружки нам сполна будет! Правда, ребят? Разбойники опять грубо захохотали. Но Ульрих не слышал их смеха.***
Он побледнел, зрачки в его широко раскрытых глазах сузились. Внезапно он понял, что внутри него что-то екнуло. Будто кто-то щелкнул до этого не работающим переключателем, резко поменяв характер ученого. Всегда тихий, мягкотелый Ульрих неожиданно для самого себя почувствовал нарастающий прилив гнева. Сердце принялось бешено гонять по жилам кровь с адреналином, наполняя руки, ноги и все остальное тело ученого нечеловеческой силой. Мозг с жестоким спокойствием выстроил задачу:Не дать никому прикоснуться к бессознательной Филауре.
Крепко стиснув свои кулаки, Ульрих взревел и быстро высвободил свои руки из-под захвата остолбеневших охотников. Схватив обоих амбалов за затылки, со всей дури столкнул лбами. Те отчетливо сказали «ой» и повалились набок. Недриг Коббер недоуменно посмотрел на своих почему-то упавших слуг. Но ничего сказать или сделать он не успел — страшный Ульрих уже стоял рядом с ним, угрожающе отведя назад правую ногу. Удар был жестоким. На этот раз Ульрих даже рычать не стал. Кратко выдохнув, с чудовищной бессердечностью ударил обнаглевшего Коббера жестким коленом в натруженную промежность. Недриг устоял на ногах — оледенел с распахнутыми руками, ослеп от неожиданности (настоящая боль еще не пришла). Разумеется, разгневанный Ульрих одним ударом не ограничился — подхватил с земли сук — и широким ударом наотмашь врезал прямо в изумленную бандитскую рожу. Несчастного Коббера оторвало от земли и снесло прочь метра на четыре: он обрушился спиной в близ стоящее дерево. Карающий Ульрих, прерывисто дыша, выискивал очередную жертву. К сожалению, ученый не видел, как у него за спиной уродливый егерь размашисто заносит небольшой кинжал для подлого удара в спину. Ульрих был внимательным человеком, но он попросту не мог заметить того, что вытворяется за его спиной. Кинжал с золотой гардой мутной молнией мелькнул в воздухе. У Ульриха не было шанса выжить. К счастью, у успевшего очухаться Ганса был шанс долететь и дотянуться. Потому что Ганс был уже в прыжке. Он по-тигриному прыгнул за секунду до того, как рука в кожаной перчатке опустила блестевшее лезвие в спину Ульриха. Ганс хоть и был дурнем, но умел различать хороших и плохих людей. Поэтому не было смысла щадить коварного егеря. Ганс ударил его обеими ногами прямо в бритую голову — довольно метко. Стоит ли говорить, что проворный урод-егерь не смог удержать кинжал в руке. У него едва хватило времени на то, чтобы пролететь и шумно кувырнуться за овраг. Головой вниз. Толпа охотников, с ужасом наблюдавшая за происходящим, никак не решалась вступить в бой. Они испугались неожиданно взбешенного и раскрасневшегося Ульриха, готового резать и убивать любого, кто посмеет к нему приблизиться. Кроме того, на его стороне были полоумный, неубиваемый холоп Ганс и дикая, бодучая коза с противоречивой кличкой «Розочка». Все трое заградили собой лежавшую женщину и снова были готовы биться насмерть. И вся шайка это прекрасно поняла. Повисло молчание. Никто не решался выйти первым. Наконец разбойники медленно опустили оружие, убрали мечи и ножи в ножны. — Все, мы сдаемся. — буркнул ловчий. — Забирайте все себе и пропадите пропадом! Двое из шайки поспешно подхватили егеря и умудрившегося прийти в себя Недрига, у которого от удара палкой по всему лицу была проведена приличная, кровоточащая борозда. — А-а-а!!! Лицо! Мое прекрасное лицо! — Коббер, который дорожил своим лицом больше всего на свете, принялся истошно верещать, смотря на окровавленные руки. — Скорее везите меня к врачу: я ранен!!! С большим трудом его усадили на лошадь. А егеря, который по весу был не легче двух мешков с картошкой, пришлось положить через седло. Прочие члены шайки тоже залезли на своих коней и поспешили убраться подальше. Недриг Коббер, оказавшийся самым последним, напоследок обернулся к Гансу и Ульриху. На его залитом кровью лице читалась неподдельная ярость. — Вы! Вы горько заплатите за то, что изуродовали меня! — выкрикнул он, грозя пальцем в сторону двух мужчин. — Я найду вас вместе с вашей подружкой, и месть моя будет ужасна! Сказав это, он пришпорил коня и ускакал прочь. Через минуту он уже скрылся за деревьями.***
Ганс выдохнул и присел на травку, попутно поглаживая подсевшую рядом Розочку. Ульрих пришел в себя и с ужасом отбросил палку. — Фух. Что это на меня нашло? — прошептал он, смотря на свои ноющие руки. — Я даже и не знал, что окажусь способным на…такое. — И правильно, что нашло! Правильно, что оказался способным! — убежденно брякнул Ганс. — А иначе б утащили твою Агату — и все! Ученый внезапно вскочил. — Агата! — он подбежал к Филауре, которая все еще лежала на земле без сознания. — Агатушка, ты в порядке? Женщина не ответила. Тогда Ульрих огляделся и, заметив близ растущий подорожник, сорвал листок и осторожно приложил его к окровавленному виску. Тут сзади подошла Розочка и, склонившись к женщине, принялась вылизывать ей лицо. Неожиданно та пришла в себя и, широко раскрыв глаза, вскочила с кратким криком. — Ого, очнулась! — радостно воскликнул Ганс, после чего наклонился к Розочке — Вот белоручка — от одного удара сознание теряет, представляешь? Коза кивнула головой, соглашаясь с парнем. — У-ульрих? Что произошло?.. — запинаясь спросила Филаура. — Г-Ганс? Розочка? И вы здесь?.. — Ты в порядке! Слава Богу, ты цела! — Ульрих радостно воскликнул и крепко обнял подругу. Затем он отстранился, но теперь его лицо было раздраженно-огорченным. — Агата! Почему ты не послушалась меня? — ученый взял женщину за плечи и стал трясти. — Я же сказал тебе сидеть и не высовываться! Ты понимаешь, что могла подвергнуть себя опасности?! Филаура виновато потупилась, опустив глаза в землю. — П-прости меня. Я просто подумала… — «Просто подумала» что? — перебил ее Ульрих. На его глазах заблестели слезы. — Что попытаться одной влезть в драку с кучей вооруженых мужчин это хорошая идея? Это ты просто подумала?! Женщина застыдилась еще больше и закрыла лицо руками. — Я…я не знаю. Я хотела помочь тебе… Ульрих вздохнул и взял себя рукой за виски, со всей силы растирая их. После этого он опять посмотрел на Филауру и убрал ее руки от лица. — Ох. Слушай, ты уже не ребенок. И я не всегда буду рядом, чтобы защитить тебя. — проговорил он, смотря женщине прямо в глаза. — К сожалению, мир не такой идеальный, каким бы его хотелось видеть. Просто…иногда бывает полезным просто послушаться. Не ради себя. Ради другого. Ульрих смолк, собираясь с мыслями. Филаура все еще виновато глядела на него. — Пожалуйста, пообещай мне, что больше никогда не повторишь того, что сделала. Ради меня. — попросил инженер, приобнимая подругу чуть повыше локтей. — Если ты будешь слишком мягкой и легкомысленной, то тебе могут ударить в спину. И тогда я не смогу помочь тебе. Филаура молча посмотрела на Ульриха, а затем кивнула головой, соглашаясь. — Хорошо, Ульрих. Я обещаю. Я постараюсь быть осторожной. — Это я и хотел услышать. — тепло ответил Ульрих и обнял Филауру. Та прижалась к нему в ответ, крепко обхватив обеими руками. Ганс, наблюдая за всей сценой, умиленно улыбнулся и снова погладил Розочку по голове. — Эх, повезло им, Розочка. Не то, что мне, дурню Гансу. — Эм, Ганс! — окликнул его голос Ульриха. Паренек поднял голову, жмурясь от выглянувшего из-за деревьев Солнца. — Ты случайно не знаешь, есть ли здесь поблизости какой-нибудь город? — спросил ученый. — Ну да. — Ганс кивнул головой и указал рукой в сторону дороги, направо. — В двадцати милях отсюда, не меньше! — Не проводишь нас к нему? Дурень Ганс вновь засиял как медный грош. Ему было очень приятно осознавать, что он может по-настоящему оказаться полезным. — С удовольствием!