Открою вам один секрет - Вельмож, к несчастью, честных нет! Король и шут «Гимн шута»
Человек — самый страшный хищник на свете, ибо только человеку свойственно охотиться на себе подобных. Уильям Джеймс
Над Городом Ремесленников уже редела мгла ночи. Наступало холодное, осеннее утро. Все жители еще спокойно спали в своих домах. На пустых улицах никого не было. Еще не успели прокричать первые петухи, как над отдаленными башнями, шпилями и крышами неожиданно появились вороны. Их было много, очень много! Черными пятнами они пролетели мимо улиц, кружа в небе и оглашая все громким карканьем. Следом за ними в спящем городе появился еще кое-кто. Это был всадник, одетый в длинный, темный плащ с капюшоном. Приостановив коня, он осмотрелся по сторонам, прислушиваясь в вороньему крику. За его спиной в утренней заре сверкнула рукоять меча. — Куда ты привел меня, Карракс? — прошептал всадник.***
Небо было покрыто облаками, скрывающими солнце. Ветра не было, деревья спокойно стояли и не раскачивались. Герцогский лес был тих, ничто не нарушало его полуденного спокойствия. Как вдруг его прервал звук рога и последующий за ним крик: — Гони его! Гони! Из-за кустов выскочил кабан среднего роста. С испугом глядя впереди себя, понесся вдоль лесочка, ищя спасения. Гул, лай и крики послышались следом. Земля задрожала от тяжелой поступи множества ног. За кабаном в дикой погоне неслась целая ватага охотников и егерей. Быстрые кони с пеной на губах взбивают землю копытами, волкодавы на цепях рвуться убивать, хлесткий свист нагаек заполняет воздух. Впереди всех, на вороном коне — широкоплечий предводитель в плаще и золотой маске в виде собачьей морды с кривым оскалом. В его свободной руке — шестиствольная пистоль, готовая к выстрелу, сквозь прорези в маске сверкают глаза, в голове безостановочно звучит один и тот же голос. — «Вперед! Вперед! Убей! Убей его! Ты чувствуешь этот запах страха?! Наша жертва боится нас! Бегом! Она наша добыча! Убить! Скорей, скорей, сейчас!» Только этот человек в маске мог слышать его. Этот внутренний голос, соединенный общим разумом. Но это не было безумием, о нет. Это было новое сознание, новая форма жизни, симбиот двух существ, объединенных общей целью — убивать и властвовать. — Ого-го! Гони его! Не давай спуску! Громкий клич, трубный глас рогов, лай собак — все побуждало сердце гонять адреналин, а рука сама хлестала несущегося во всю прыть коня. Хищный азарт, буйная радость, предвкушение скорой победы над изнывающей жертвой! — «Давай! Убьем его! Заставим захлебнуться собственной кровью!»— голос не унимался, продолжая рычать и лаять вместе с волкодавами. — «Разорвем на части! А потом сожрем его с потрохами!» — О да. — прохипела маска мужским голосом и подняла перед собой пистоль, прицеливаясь в спасающегося кабана. — Мы это и сделаем, дружок. Прямо…сейчас! Затвор шелкнул, грохнул выстрел. Но — кабан внезапно исчез. Скрылся, пропал из виду! Вся свита затормозила коней и псов на широкой поляне, озадаченно смотря по сторонам. Исчез, и даже следов не осталось. — Что за черт! — вскрикнул один охотник. — Куда делся этот проклятый кабан? Внезапно рядом ударил выстрел. И сразу крик. — Берегитесь!! Человек в маске тут же отъехал вправо, беспощадно потянув на себя поводья. В этот миг внутренний голос в его голове хладнокровно рявкнул: — «Назад! Здесь враг!» Откуда — чудовище сбоку?! Как из под земли вырвался — гигантский шатун, сущее чудо природы. Гора мышц, костей и зубов — с громким ревом бросился навстречу! — Медведь!! Ближайший стрелок выпалил зверю в косматое пузо, в упор. Медведь сделал движение, будто отмахнулся — голова несчастного егеря прочь отлетела. Два пущенных из стаи волкодава тоже не справились — один был раздавлен задней лапой, а второй только громко лаял, боясь подступиться. Плечистый человек глядел на зверя, на обагренную траву — и усмехнулся под маской. Не обманул внутренний голос. Верно служит своему хозяину. Впрочем, стоять столбом и глядеть невозможно. В конце концов, это охота. И медведь на ней тоже был добычей. Ох, как от этих мыслей забурлила огненная кровь! С каким восторгом и азартной яростью внутренний голос призывал убить, уничтожить соперника! — «Он посмел хозяйничать на нашей територии! Проучим его!» Человек в маске, стараясь не спешить, протянул руку. Преспокойно взял ружье, прикрепленное к седлу. — Навались! — еще один егерь, молодой совсем, выскочил с рогатиной. Умело всадил — в брюхо! Черенок упирает… Правой лапой шатун переломил рогатину, как тростину. Левой — отбросил беднягу в сторону, как надоевшую куклу. — Мой лорд!! С краю мелькнуло: человек в маске — на ходу, уже без лошади — поднял ружье обеими руками. Прицелился — и разрядил штуцер медведю в голову. Весело грохнул заряд, и клочья шкуры разлетелись, кровь хлестнула. Мелькнула надежда — неужто… Куда там! Стоит, не валится медведь, как гора недыблемая. Хоть бы покачнулась, косолапая падла. Маска отбросила штуцер в оскаленную морду. Выхватила кривой нож и — всадила куда-то вперед в мохнатое чудовище, встающее на задние лапы. Громкий рев потряс лес. Приободренные охотники с радостными вскриками вскинули свои ружья и пистоли. Додумались наконец, тормоза каретные!… Выстрелы, много выстрелов! От грохота все покачнулось, птицы взлетели вверх с громким карканьем. Человек оступился — припал на колено. Увидел в дыму — из брюха медведя торчит рукоять лезвия, грудь усеняна дырками, кровь стекает по шерсти. Зверь тяжело, будто лениво, поднял лапы, намереваясь прибить наглеца… — «Пора его добить.» — рыкнул голос. — Согласен. — шепнула маска, сняв с правой руки перчатку. Оголенные пальцы начали заостряться, покрываясь неким налетом золотого цвета. Медведь с ревом опустил лапы. Но жертва ловко увернулась, оказавшись позади зверя. Тот сразу же обернулся к своему врагу, но человек в маске лениво выбросил вперед правую руку. Бледное солнце засверкало на кончиках его выросших из ниоткуда когтей — длинных, заостренных и покрытых чистым золотом. Маска кратко взмахнул деформированной рукой, одним рывком распарывая шкуру медведя. В ту же секунду жуткая рана вспыхнула розовым пламенем, зверь издал хриплый рев — и разорвался на части. Алая кровь фонтаном взлетела в воздух, уродливые ошметки грозного чудовища упали на траву. Человек в маске стоял и молча смотрел на это. Всадники налетели, с криками слезли с коней, завороженно разглядывая поверженного зверя. Точнее - то, что от него осталось. — Он…он мертв. — выдохнул один из охотников, будто не веря увиденному. Плечистый человек перевоплотил руку в прежний вид и снял маску, из под которой показалось его лицо — прямоугольно-ровное, с лобастой, тяжелой головой и янтарными глазами. Короткие, как у ежа, волосы, шрамированные брови и широкие усы — все казалось вылитым из золота. — Да. — раскатисто произнес он, вытирая с плаща следы крови. — Крепкий зверь попался. — Кабана упустили и чуть медведю не попались! — еще один охотник раздосадованно перезарядил пистолю. — Что нам теперь делать, Гулд? — На безкабанье и медведь - кабан. — Винзенс Гулд Вытеснитель оскалился, обнажая выпирающие на нижней челюсти клыки. — Прикажи егерям грузить мясо. Сегодня мы славно попируем! В единый миг егеря посмешили исполнять приказание.***
— А-АЙ! Ловчий, егерь и остальные семеро из шайки Недрига Коббера закрыли уши, чтобы не слушать громких воплей своего лорда. После неприятного инциндента в лесу, все охотники поехали в ближайший городок к земскому врачу. Недриг, заработавший на свое лицо приличную рану, теперь сидел на больничной койке и безудержно орал от боли и бессильной злобы. Сперва никого не поймал, был избит, а потом еще и к какому-то простолюдинному знахарю приехали! Как тут не возмущаться? — А-АЙ! До что ты так медлишь? — сердито гавкнул Коббер после очередного касания. — Сир, я настоятельно прошу вас не дергаться. — вежливо сказал ему крепкий лекарь лет тридцати с гуманным выражением лица. — Чем скорее вы позволите мне продизенфицировать рану, тем лучше. — Ты мне еще смеешь приказывать, тварь?! — крикнул Недриг, замахнувшись на врача рукой. — Господа, будьте любезны, держите его. — обратился лекарь к слугам Коббера. Те схватили взбешенного и вырывающегося лорда за руки, усадили на место. Через пять минут, при помощи умелых рук специалиста, рубец был скрыт и продизенфицирован. Следов крови тоже не осталось. — Вот та-ак. — лекарь вытер руки полотенцем, а потом, чиркнув что-то на своей записной книжке, вырвал листок и вручил его Недригу. — Ну, что я могу сказать: рана, к счастью, неглубокая и глаз не затронула. Я прописал вам успокоительные и регулярное прочищение с экстрактом алоэ. Однако шрам останется и заживать будет медленно. На этом все. — Все?! — Недриг яростно завизжал, вскакивая и намереваясь убить ненавистного доктора. — Тебе заплатили за то, чтобы я со шрамом ходил?! Да я тебе щас пасть порву, гнида!! — Господа я не говорил, чтобы вы переставали его держать. — напомнил доктор охотникам. Те опять схватили Недрига и насилу овладели его буйством. Сгорбленный ловчий отвел врача в сторону, а затем вручил ему несколько золотых монет. — На, держи, приятель. — басовито сказал он. — Ты даже не представляешь, как нас выручил: мы целых два часа слушали его нытье. — Рад был помочь. — доктор попробовал на зуб одну монету и, довольный результатом, убрал деньги в висевший на поясе кошель. Затем он взглянул боком на Недрига и тихо продолжил. — И да, когда я брал анализ крови пациента, то обнаружил в ней высокое содержание меди и радикал-ионов. Вы не знаете, почему? Ловчий занервничал, а его взгляд забегал из стороны в сторону. Будто он знал ответ, но боялся сказать его. — Нет, не знаю. — прохрипел он. Лекарь приподнял бровь, задумчиво хмыкнул, но настаивать на своем вопросе не стал. — Ну хорошо. — он убрал свои вещи и раскланялся, прежде чем уйти. — Еще раз спасибо. До свидания. Можете отпускать его. Слуги отпустили Коббера, когда врач закрыл за собой дверь. Лорд вскочил и принялся яростно ходить по комнате. — Гр-р-р, проклятый докторишко!— недовольно процедил Недриг сквозь зубы. — Не мог вылечить нормально! — Но господин Коббер, он сделал все, что мог! Даже больше! — пузатый ловчий с перевязанной головой попытался возразить, но тут же осекся от того, с каким взглядом Недриг посмотрел на него. — Да? Ты так думаешь? Неужели?! — прошипел он, подойдя к замеревшему от страха егерю. — Gå ad helvede til, alicarl! Посмотрел бы я на тебя, когда твое лицо исполосуют! Егерь молчал и боялся даже пошевелиться. То же самое касалось и прочих слуг, потрясенно смотревших на своего лорда, пришедшего в настоящее исступление. — Эти холопы обесчестили меня! Меня, почитаемого лорда во всей Андерсонии! Они посмели насмеятся надо мной и моим авторитетом! — Недриг Коббер расправил свой плащ, натянул на лысую голову берет и угрожающе сжал трясущиеся кулаки. — Я этого так не оставлю! Я заставлю их всех заплатить, всех до одного!..***
Глубоко под землей находилась тюрьма для особых заключенных. В ней находился необычный преступник. Пленник был заперт в карцере. Без щелей, без лишних дыр, он походил на тяжелый ящик. Вокруг него была удвоенная охрана, практически отученная спать по ночам. Но каждый из пятидести стражников не мог заснуть и по другой причине. Сам заключенный наводил на них такую бессоницу, что те боялись даже глаза закрывать. Это считалось самоубийством. Нужно было охранять его. Следить за тем, чтобы он не выбрался. Его было практически невозможно поймать, а если он опять окажется на воле… …то никому не поздоровиться. ______________________________ Грусом Солв переживал самые страшные минуты в своей жизни. Хотя, эти «минуты» были постоянными и никак не хотели прекращаться. Он сидел в карцере, как преступник. Его правая нога была прикована цепью к стене. Но это не поможет, если он захочет сбежать. А он всегда хочет сбежать. Он не хочет сидеть на цепи. Вся комната карцера окутана дымом. Грусом Солв дышал им, чувствуя его ядовитую горечь. Этот дым исходил из него как частичное воплощение того, кто сидел в его теле и жаждал свободы. Помутненный взор видит перед собой не карцер. Из-за дыма начинаются галлюцинации, они создают обрывки памяти, фрагменты жутких воспоминаний недавнего прошлого. Глаза, множество глаз…все одного цвета — бирюзовый… Как морская волна, с пеной бьющаяся о прибой…прозрачная, чистая гладь… Глаза смотрят на него. Прямо на него. Прекрасные зрачки меняются…одна эмоция сменяет другую… …удивление…страх…ужас…боль…и — смерть. Блеск исчезает, пламя жизни покидает глаза, оставляя только пустоту. Грубая, недвижимая пелена, будто закрашенная тьмой. Холод…пустота…кровь. Кровь. Кровь. КРОВЬ. НУЖНО… НУЖНО БОЛЬШЕ… НУЖНО БОЛЬШЕ КРОВИ! ХАОС! СМЕРТЬ! КРОВЬ! РЕЗАТЬ! РВАТЬ! УБИВАТЬ! Раздался громкий рев на весь карцер. Грусома точно вилами отбросило к стене, повалило на колени, ударило лицом об пол. На три секунды его тело изменилось — рокочущее облако дыма медленно закрутилось спиралью, превращая в зыбкую, полупрозрачную фигуру собаки-монстра. Длинную, изогнутую, с мускулистыми плечами и длинной мордой. На лапах и теле заблестела серебряная броня… — Нет! Хватит! — вдруг вскрикнул оборотень человечьим голосом. Дым чуть рассеялся, из-под него опять показался полуживой заключенный с длинными, растрепанными волосами, отливающими серебром. — Пожалуйста, прекрати!***
Всадник остановился на широкой площади города, снял с себя головное прикрытие и слез с лошади, взяв ее за поводья. Вороны в небе летали уже не так хаотично, а садились на крыши, жерди, верхушки башен, словно кого-то выискивая. Карканье стало тише и реже. Небо над головой розовело от восходящего светила. Регнер Кнехт погладил своего коня по морде и потянулся рукой назад, нащупывая торчащую рукоять меча, словно проверяя его наличие. Неожиданное прикосновение к плечу заставило Кнехта резко обернуться и выхватить кинжал, готовясь к самообороне. Засада! Но никакой засады не было. Вместо нее позади Регнера стоял юноша среднего роста в темном плаще с капюшоном. Одет незнакомец был так же, как и приезжий — такая же куртка с поклепками, сапоги и перчатки. Его взгляд не выражал никакой агрессии, скорее, наоборот — он казался радостным, но прикрытым легкой серьезностью. —Кай…Родхвид? —Регнер Кнехт узнал незнакомца и стал вглядываться в красивое, аккуратное лицо с голубыми глазами и белоснежными волосами. — Ты? — Регнер Кнехт. — юноша ударил грудь рукой в приветственном жесте и указал на темный закоулок. — Мы ждали вас. Пойдемте, я покажу наш штаб. Регнер повторил жест и последовал вслед на Каем, попутно ведя за собой лошадь. — Ты давно здесь? — спросил он на ходу. — Уже месяц. — ответил Кай. — Со мной еще десятеро из нашего братства. — Есть ли какие новости? — Есть. Плохие. — сообщил юноша, озираясь по сторонам. — Головорезы Вытеснителя одного из наших схватили. — Кого? И когда? — Пейтера. Около суток тому назад. — Будем спасать. — решил Кнехт. — А на меня объявили розыск. Так что мы с Пейтером квиты.***
Обхватив позолоченный кубок за ручку, верховный герцог Андерсонии Винзенс Гулд Вытеснитель приложил его к губам и отпил содержимое. Крепкое вино полилось в горло, чуть обжигая стенки и опускаясь все ниже. Проглотив вино, Винзенс улыбнулся уголком рта. Сегодня день задался. Убитый им на охоте медведь оказался горазде лучше одного жалкого кабана. Повара сумели приготовить отличное жаркое к общему пиру герцогов и лордов. Ничто не смогло омрачить настроения Гулда и все прошло замечательно, без каких-либо промашек. Вот это и называется вельможной жизнью. И все же…Одна мысль все так же ворочалась в мозгу герцога, никак не давая покоя. Старая, неотступная и очень важная. Герцог встал и прошелся к окну. Снаружи полная луна освещало верхушки одиноких деревьев и безмятежность царила надо всем. Но это так только кажется. Гулд знал, что за этой безмятежностью скрывается. Всюду и везде гадина ползает, и заговоры в силе, и неугомонные последователи старого режима строят невидимые козни против действующей власти. Вокруг либо идиоты, либо враги, мешающие строить планы и идти по назначенной цели своего восхождения. В этих условиях требовалась ненависть и беспощадность ко всему, что смеет вставать на пути. Пути воцарения превосходства над всей Андерсонией. В этом мире выживает только сильнейший и умнейший. И Винзенс Гулд Вытеснитель считал себя таким. И непомерная злоба ко всему живому внезапно овладела им, животная натура начала опять пробуждаться глубоко внутри. — Кругом обман…кругом измена! — зарычал герцог раздвоившимся голосом. В отражении окна сверкнули его глаза, окрасившиеся в красно-розовый цвет. — Все против нас…твари…Всех перегрызу!… Внезапно в дверь постучали, и на пороге показалось несколько людей. — Мой Господин, наши охотники вернулись с добычей! — воскликнул один из них. Герцог медленно обернулся и узнал одного из своих егерей в сопровождении головорезов. Что этим смердам от него нужно? — Какой добычей? — спросил Винзенс, ставя кубок на стол. Егерь отошел в сторону, и вперед вышли двое солдат, которые крепко держали какого-то незнакомого человека, связанного по рукам веревками. Он был весь изранен, на его белой рубашке виднелись кровавые пятна. — Мы поймали одного из мятежников. Вытеснитель пристально посмотрел на пленника, прищурился, заставил себя вглядеться в его запыленные и поцарапанные черты. У «мятежника» было узкое наглое лицо, бледные губы, выпирающие скулы, длинные и кудрявые волосы. В левом ухе серьга… Среднего роста и легок телом — длинные руки с выпирающими мускулами и широкие плечи внушают невольное уважение. А глаза… глаза серые, как дым от костра. Большие и глядят в упор. Винзенс поморщился. Стоявший напротив «мятежник» был связан, окружен и безоружен. Но его лицо и глаза не выражали страха. В них не было ничего, кроме спокойной уверенности и презрения ко всем тем, кто стоял рядом с ним. В том числе и к Вытеснителю. Герцог не любил, когда на него так смотрели. Он привык, что на него смотрят либо со страхом, либо с уважением. Чтобы все трепетали перед его персоной и авторитетом. А этот наглец не боялся, даже не думал трястись от ужаса. И это разозлило Гулда. Захотелось как-следует ударить «мятежника» по лицу. — Кто это? — проворчал герцог, недовольно косясь на егеря. — Кого ты мне привел? — Взгляните, мой лорд. — егерь усмехнулся и, крепко схватив пленника, разорвал его рубашку. А под нею, на груди, стояло клеймо. Боевой молот, перевернутый головой вниз, с исходящими от него волнистыми лучами. И вот тут… Вытеснитель вздрогнул от странного ощущения. Будто кто-то уколол его черное сердце кривой иголкой. Еще. И еще. Он узнал этот символ. Из тысячи других знаков и эмблем именно этот он запомнил лучше всего. Сколько злобы и неудач принесли ему люди, оклейменные таким знаком! Странная, холодная и злая уверенность схватила за сердце острыми, чешуйчатыми пальцами: «Это они». Ярость захлестнула Гулда шипящим потоком. Никогда прежде внутренний голос герцога не звучал так отчетливо, так взбешенно в его ушах. — «Вот они, ненавистные, неразумные, нелепые…Тупые, упрямые дураки…враги…И он один из них, из наших врагов…Убей его, мы его ненавидим…Найди и уничтожь их.» — Паладин… — вслух пробормотал Гулд, разглядывая символ. — Член Южного братства!.. — Крепкий попался! — вставил егерь, тыкая в пленного рукоятью палицы. — Мы его насилу повязали! Вытеснитель сглотнул, подавляя внутреннюю ярость. Один из его заклятых врагов стоял перед ним, не имея никакого шанса на спасение. Он мог сделать с ним что угодно, ибо теперь эта жизнь была в его воле! С нескрываемым ликованием Гулд приблизился к ненавистному паладину, теперь связанному и абсолютно беспомощному против его могущества. — Какой подарок! Впервые за столько лет я вижу перед собой одного из сильнейших воинов во всей Андерсонии! — герцог принялся ходит вокруг пленного, насквозь просверливая его взглядом. — С ранних лет их ищут по определенным категориям: росту, весу, цвету волос, строению черепа…Каждый паладин натренирован обращаться с любым видом оружия и владеет большинством боевых искусств! А самое главное…их преданность. Все паладины живут, сражаются и умирают с именем своего хозяина на устах. Пленник молчал и не двигался. Несмотря на раны, он стоял твердо и прямо, с гордо расправленными плечами и спиной. Вытеснитель между тем остановился позади и медленно обернул к нему голову. — Так скажи мне, паладин, верный пес монарха… Герцог на мгновение смолк — как вдруг резко вскинул правую руку! С громким скрежетом перед лицом пленника появились длинные, заостренные когти из золота. — …Ты боишься смерти?— прошипел Гулд на ухо палладину, приблизив изогнутую руку к его глазам. Тот не пошевилился и не дрогнул, молча глядя на блестевшие в свете луны «лезвия». — Я не боюсь смерти. — хрипло произнес пленник, нахмурив брови. — Я боюсь быть недостойным служить своему королю. Быть недостойным умереть за него. Винзенс покосился на него — и, усмехнувшись, убрал когти, превратив в человеческие пальцы. — Неплохо. Ответ достойный паладина. — пророкотал он, ехидно скалясь. — Можешь не беспокоиться - скоро у тебя будет за что сражаться. Но не за короля, а за свою собственную жизнь на моей арене воинов! Как по мне, то ты удостоился великой участи. Пленник побледнел. Вытеснитель обернулся к слугам. — Увести его. — приказал он. — И беречь как зеницу ока! — Слушаюсь, милорд! Когда полумертвый заключенный покинул залу, Винзенс с суровым выражением лица подошел к егерю. — Где вы его нашли? — На юге, близ ремесленной провинции. — радостно доложил егерь, словно заранее приготовившись к такому вопросу. Гулд поощрительно кивнул и задумчиво упер руки в бока. Он чувствовал, что наконец-то судьба улыбнулась ему и указала дорогу. Нужно только все узнать, вынюхнуть, напасть на след, а потом найти и разорвать! Еще никогда заветная мечта Гулда не была так близка! — «Так близко…мы так близко, чтобы уничтожить наших врагов! — упорно рычало в его голове. — Покончим с ними, и тогда никто не посмеет встать у нас на пути к превосходству! Слава, почести и неограниченная власть — все будет нашим! Это наш шанс, не смей упускать его!» — Как мы там пару дней назад были, так враз с ними в потасовку вступили. У них там целая организация! — продолжал подчиненный немного возбужденно. — Одного перехватили, а прочие скрыться успели! Искали, конечно, но не нашли уже! — В таком случае стоит туда наведаться. — решил герцог и мрачно добавил. — Но сперва направьте туда наших людей: пусть все обыщут хорошенько. — Будет исполнено. — егерь уверенно отдал честь и поспешно покинул кабинет. Оставшись в одиночестве, Винзенс Гулд Вытеснитель снова подошел к окну. Темная ночь и полная луна пробудили в герцоге сильного, беспощадного монстра. Теперь он не остановится, пока не найдет свою добычу, пока не убьет ее. Теперь игра будет только по его правилам. Охота началась, и он на ней — добытчик. — Я сделал свой ход. — Вытеснитель поднял воротник своего камзола, раскрыл окно в полночь и хищно улыбнулся в направлении юга — Посмотрим, что ты теперь будешь делать, Регнер Кнехт.***
Кай и Регнер остановились напротив низенького дома с крепкой дубовой дверью. Родхвид осмотрелся, а после, подойдя к двери, постучал по ней несколько раз. Через полминуты дверь со скрипом приоткрылась. — Кто здесь? — спросили с той стороны. — Слуги и воины короля. — с готовностью ответил Кай. — Какого короля? — Филиппа Фагарларта Миротворца. — Кто это с тобой? — голос за дверью насторожился. — Господин Регнер Кнехт из Восточного братства. — светловолосый юноша дал одногогому мужчине пройти вперед. Дверь открылась, пропуская их за порог. Сбоку от них показался человек лет двадцати. — Заходите. — сказал он, после чего закрыл дверь и повернулся к Каю — Вас никто не видел? — Нет, никто. Кнехт оглядел открывшуюся перед собой комнату, соединявшую в себе кухню, гостиную и кузню одновременно. У стены на второй этаж, похожий скорее на чердак, вела деревянная лесенка. — Приветствую сир Регнер. — сказал человек приятным голосом и поприветствовал Кнехта уже знакомым читателю жестом. — Добро пожаловать в один из штабов Южного братства! Меня зовут Хольгер Клодтсинд, и я старший паладин третьего ранга. Хольгер был высоким, статным, худощавым юношей с прямоугольным лицом, узковатыми плечами и немного тощим телом. Его длинные, угольные волосы были собраны в крупный хвост, глаза были серыми, на длинном рыцарственном носу красовалось круглое пенсне. Юноша был одет в кожаный костюм и панталоны, руки были скрыты черными перчатками. — Простите нас, что мы не можем устроить вам достойный прием. — смущенно обратился Кай к Кнехту. — У нас осталось немного воды и лепешки! Регнер подошел к столу и сложил свои вещи на пол. Затем он усмехнулся и с иронией сказал: — Так это поистине паладинская еда! Через пять минут он уже сидел и поедал лепешки, запивая их ключевой водой. Кай и Хольгер сидели напротив, причем второй внимательно разглядывал свой гравированный нож и время от времени поправлял пенсне, а первый завороженно глядел на Регнера, будто на ожившего героя из древних книжек. Внезапно он обратился к нему с легким волнением: — Простите за столь нескромный вопрос, господин Кнехт, мы здесь очень давно и мало чего знаем о мире, поэтому хотелось бы узнать: как происходят дела у нашего ордена? Кнехт приподнял брови, ломая очередную лепешку пополам. — Так себе. Скрываемся, но не попадаемся. Живем пока, и на том спасибо. — Согласен. Мы вообще должны благодарить каждую секунду того, что мы до сих пор живы. — ехидно вставил паладин в очках. — Не будь таким противным, Хольгер! — упрекнул своего друга Кай и вновь обратился к Регнеру — А как поживают члены других братств? Кнехт запил хлеб водой и вытер рот платком. Затем он почесал подбородок и сказал: — Каждое по-своему. Как вы знаете, Северное братство ушло в горы на долгое отшельничество. Западное - самое многочисленное - перебралось на границы и патрулирует их, оберегая от интервенций. Восточное раскидалось по городам и занимается тайными агитациями. На данный момент их дела идут успешно… — Понятно. А у нас на юге тоже все неплохо! — Кай причесал свои шелковистые волосы рукой и чуть погрустнел. —Несмотря на падение нашей цитадели… — И еще кроме того, что нас всех объявили в розыск, а Винзенс Гулд Вытеснитель с его шайками теперь всюду рыщут и пытаются найти нас! — скептически добавил Хольгер. Регнер приподнял голову и помрачнел. — Как? — Наиподлейшим способом. Эти «благородные вельможи» решили брать нас на слабо. Стали нападать на поселения, людей пытать, самосуды устраивать. А себя называют выгрызателями измены в стране, опричники хреновы. — Хольгер ругнулся, затем выдохнул, опять поправил очки и продолжил. — Помимо этого, щедрой рукой Гулда стали финансироваться различные запрещенные организации, разбойничьи группировки и секты. Помните общество Снежной Королевы, сир? — Конечно помню. — Кнехт кивнул. Общество Снежной Королевы было одной из самых опаснейших сект во всей Андерсонии. Ее последователи поклонялись некой древней богине и мечтали погрузить мир в вечную зиму. В итоге орден паладинов дал им бой и покончил с их существованием много лет назад. — И что с ним? — Воскресло! И благодаря кому? Правильно. — Хольгер вздохнул, скрестив руки на груди. — В общем целом, дела у нас на самом-то деле довольно плохи. Нас теснят и давят. И нам нечего им противопоставить. Регнер усмехнулся. Молча достав завернутый в чехол меч, положил его на стол и развернул, показывая почти полутораметровый клинок, закрытый в гравированных золотом ножнах. — У нас есть это. — Кнехт был краток, но большего и не требовалось. Кай и Хольгер тут же вскочили со своих мест, потрясенно глядя на лежавшее перед ними оружие. — Меч короля Филиппа! — воскликнул Кай с радостной улыбкой. Хольгер прикоснулся к ножнам и бережно провел по ним пальцами, осматривая изображение странного мифического существа, похожего на дракона или змея. — Откуда он у вас, сир Регнер? — спросил он удивленно. — Магистр Гандбранд передал мне его перед смертью. — проговорил Кнехт, и его голубые глаза обратились к лицам собеседников. — Это священная реликвия рода Фагарлартов, достояние нашего ордена. Кай аккуратно взял меч за рукоять и попытался вытащить его. Но клинок не поддавался. — И лишь достойнейший может извлечь его из ножен. — закончил Кай восхищенно. Хольгер лишь медленно покачал головой. — Даже с этим мечом мы вряд ли сумеем противостоять Вытеснителю и его людям. После пленения Пейтера им будет проще нас найти. — сказал он. — Обстоятельства всегда были против нас. В конце концов, кто мы такие? Лишь тень тех героев легенд, умиравших за престол. — И все же среди нас есть воины. Любого из вас я предпочту целой армии. Ибо вы откликнулись на наш зов и не остались равнодушными к судьбе своей родины. — глухо произнес Кнехт. — У вас есть преданность, честь и горячее сердце. Большего я просить не смею. Этого уже достаточно для нашего дела. Хольгер блёкло усмехнулся и со вздохом опустил ресницы. Высокие слова Регнера не убедили его. — Поможет ли нам сие? — без улыбки ответил юноша — Надежды почти нет. Здесь нам придется столкнуться с неприятелем лицом к лицу. Он силен, превосходит нас числом и совершенно не знает милосердия. В схватке с ними мы падем. Кай с потрясением посмотрел на своего друга, будто не веря услышанному. Затем удивление в его глазах сменилось возмущением. — Хольгер, мы все когда-то падем, рано или поздно. — возразил он с пылкой решительностью. — Но я скорее предпочту умереть на поле боя, чем издохнуть от страха, как крыса в своей норе! Почему я должен ничего не делать, когда в стране царят беззаконие и хаос?! — Это был твой выбор, Кай. Я лишь анализирую перспективы и делаю выводы. — Хольгер стал мрачен и равнодушен, а его глаза исчезли за блеском очков. — И пока я не вижу ничего, за что мы должны сражаться и умирать. На мгновение он смолк, а затем заговорил вновь, но в его голосе звучали отчаяние и гнев: — За что мы должны умереть? За короля и королеву? Так их уже давно нет, а вместо них на троне сидит тиран и деспот. За родину? А кто правит этой родиной? Кого избрать вместо Бенциана? Никого. Или за будущее? А какое оно? В чем его смысл? Есть ли у нас вообще это будущее?! Повисло молчание. Кай смотрел на Хольгера, тот глядел впереди себя, а Регнер Кнехт опустил голову в пол. Затем он неожиданно улыбнулся, распрямился и посмотрел на своих собеседников. — Магистр передал мне этот меч, потому что верил в спасение страны. Он знал, что делал, давая нам шанс. Они мечтали о том дне, когда спустя долгие годы смуты на престол взойдет настоящий наследник, который объединит раздробленные земли и вернет Андерсонии былую силу и величие. — к середине своей речи Кнехт поднял перед собой руку и сжал ее в кулак. — Но теперь эта надежда возродилась из пепла раздоров и горя, как феникс! Династия еще не пресеклась, наследник короля Филиппа все еще жив! Хольгер и Кай смотрели на Регнера, не моргая. Было видно, что они потрясены словами собрата. — Это правда? — медленно спросил Хольгер, его голос дрожал, а рот сжался в твердую линию. Кнехт не успел ответить — внезапно на глазах у всех трех паладинов случилось чудо. Сквозь полузакрытое окно пробился яркий луч солнца, осветив собой лежавший на столе клинок. В то же мгновение вырезной рисунок на ножнах засветился и будто ожил. Стали отчетливо видны орнаменты, прямые линии, изображения волн и морского Змея. Регнер вновь улыбнулся, его голубые глаза сверкнули, рука опустилась на меч: — И теперь нам есть за что сражаться и умирать. Кай с Хольгером переглянулись — и решительно соединили с Кнехтом свои руки. В их глазах читались уверенность. — Тогда мы с вами вместе, до конца, сир Регнер.— произнес Хольгер.