Сердце бога

      Порыв северного ветра гнёт медные ветви Железного леса, разнося за спиной бога мелодичный звон. Привет от возлюбленного брата Кари, что не являлся пред царскими очами уж сотню лет. Васильковые сумерки окутывают снежные просторы степей Йотунхейма. Даже в канун Мидсоммара снег застилает потрескавшуюся от палящего солнца землю. Тяжёлыми шагами Локи пересекает пустынную равнину, наслаждаясь холодными потоками, жгучими поцелуями ласкающими лицо.       Там вдали, где виднеются кованые врата Утгарда, ждёт прекраснейшая из дев — Сигюн, красота и верность которой не раз воспеты скальдами в мидгардских поэмах. Бог знает: жена не смеет сомкнуть усталых глаз, ожидая господина у неугасающего очага опочивальни. Но отчего ноги к нему не ведут? А средь завывания стылого ветра мерещится незримый зов Фенсалира?       Широкая ладонь ласково касается выбитых на железе рун. Они вспыхивают под изящной дланью, приоткрывая обитые железом створки. Локи вступает в свои владения, величественно кивая бледнокожим, покрытым боевой вязью льдисто-синих рунических символов великанам. Дозорные склоняют чело, приветствуя правителя. Ни один из них не осмелился оспорить право на престол славного Йотунхейма первенца Имира.       Усталость давно легла на широкие плечи правителя Утгарда, но остроугольное обсидиановое сердце тянется в Асгард, к каштановым кудрям Далии. Смертная дева занимает все помыслы лукавого бога. Она как деревянная фигурка лошади, которую отец пообещал за хорошее поведение, и убрал на полку. Игрушка, коей так хочется обладать. Шагая по заснеженным улочкам засыпающего города, Локи думает о сладком запахе персиков и шёлке молочно-белой кожи. Желание прикоснуться к тонкому запястью зудит на пальцах, вынуждая до скрежета сжимать зубы.       Скрип дверных петель заставляет Сигюн встрепенуться. Холодный воздух сквозит по босым ногам, и богиня спешит вниз. Усталая фигура мужа склоняется к ещё тёплой жаровне, подбрасывая сухие поленья. Треск пожираемого огнём дерева наполняет комнату. Ухоженные пальчики пробегают по напряжённой линии спины.       — Ты задержался, — выдыхает жена. Немой укор сквозит в нежном голосе.       — Неотложные дела, милая, — Локи выпрямляется. — Прикажи слугам нагреть воды. Близится священная ночь Мидсоммар, и смертные жаждут встретиться с богами.       — Разве не Тору и Бальдру воспеваются песни и приносятся жертвы, — подзывая тёмноволосую рабыню, вопрошает Сигюн. — Зачем тебе идти с ними?       — Я изнываю от скуки, моя дорогая Сиг. И кто сказал, что я пойду с ними, — лукаво улыбается хитрец. Локи сжимает хрупкую ладонь супруги и тянет к лестнице, ведущей на второй этаж. — Хотя не скрою, Тор просил составить им компанию и заодно прикрыть всех иллюзией. Ибо негоже богам выделяться на фоне простых смертных, — передразнивая Одина, смеётся мужчина.       Тускло освещённая комната встречает их клубами молочно-белого пара, источаемого дубовой лоханью, что слуги водрузили в центре опочивальни. Сигюн отпускает руку супруга и, беря с полочки склянку с маслом ночной фиалки, вливает небольшое количество в кадку. Она помогает мужу снять пыльные одежды и опуститься в ароматную воду. Усталые ноющие мышцы приятно расслабляются в обволакивающем тепле. Локи откидывает голову на край и блаженно стонет, едва ловкие пальчики богини касаются кожи под волосами. Они, нежно массируя, проходятся от затылка к макушке, зарываются в тяжёлые медные пряди, помогая мужчине угомонить разбегающиеся мысли.       Локи силится вспомнить пророчество, а может и проклятие, произнесённое Скульд. О каких очах, хранящих тьму, говорила прорицательница будущего? И чем аукнется это богу? Ласковые ладони жены скользят по влажным, неприкрытым водой плечам, разминая напряжённую мускулатуру. Руки опускаются ниже, оглаживая рельефную грудь, цепляя ноготками пружинки волос.       — Не сейчас, Сигюн, — мужчина аккуратно отнимает мягкую ладонь от груди. Он безумно устал, и навязчивое внимание жены как никогда тяготит его. Собственное, так небрежно брошенное супругом имя ударяет богиню наотмашь, словно звонкая пощечина.       — Как пожелает господин, — беря кувшин, она обиженно поджимает губы, зачёрпывает воду и медленно выливает на влажные от пара волосы. Они тихо шипят, застилая мутной пеленой глаза.       Сигюн на ощупь берёт душистую пасту и плавно вспенивает непокорные локоны. В уголках синих очей богини скапливаются слёзы злости. Они солёными каплями опадают на нежные лепестки щёк. Но Локи не обращает на это внимания и блаженно прикрывает глаза, издавая утробное мурчание дикого кота. Ему совершенно не хочется вникать в извечные страдания жены. Безразличие и апатия обволакивают мозг, делая сознание вязким. Очередная порция воды смывает густую пену, и бог встаёт, позволяя супруге омыть тело. Слегка шершавая, намыленная ткань елозит по розовеющей коже. Тихий щелчок пальцами, и поток холодной воды окатывает Локи с головы до ног, накрывая расплёскивающимися струями растерянно вскрикнувшую богиню. Комнату оглушает мелодичный смех коварного бога.       ***       Густой полумрак накрывает прекрасный сад Фенсалира. Полупрозрачные перламутровые бутоны нимфей касаются тонкими лепестками водной глади. Золотые переливы магических огней причудливыми рисунками отражаются в ней, разгоняя уплотняющуюся тьму на кромке озера. Россыпь редких сияющих звёзд драгоценными камнями украшает тёмно-лиловое полотно бескрайнего неба. Переливчатый молочный шёлк лёгкой волной стелется по изумрудной траве, покрывающей ещё тёплую землю. Поджав ноги, Далия усаживается на излюбленный камень и кладёт на колени потрёпанную стопку измятых листов «Сага о Рагнаре Кожаные Штаны». Аккуратные пальцы плавно проводят по рукописным строчкам, повторяя изгибы рун. Разум рисует картины приключений великого викинга, хитростью и отвагой сметающего врагов со своего пути. Мир вокруг растворяется, сменяясь фантазией ума.       — Читаешь о великих воинах, душа моя, — раздаётся над ухом, и дева вздрагивает. — А может, все они лжецы? — ехидная усмешка сквозит в бархатистом голосе. Далия поворачивает голову, ожидая встретить шаловливый взгляд Локи, но рядом никого, лишь редкие янтарные звёздочки искр. В ноздри ударяет аромат морозной хвои и дикой мяты, и вихрь огненных частиц собирается в мужской силуэт, обжигая девичью кожу.       — Наливайте золотые чары терпкого заморского вина, — распевно тянет баритон, тёплое дыхание бога касается каштановой макушки. Далия удивлённо взирает на Локи, невесть откуда оказавшегося непозволительно близко к ней. — Расскажу вам сагу о Рагнаре и, конечно, кожаных штанах. Думаю, что будет больше прока, и раскрою полностью сюжет, — с явной издёвкой продолжает мужчина, — если расскажу всё от истока, так сказать, от самых юных лет.       Дева вскакивает с места, едва горячие ладони опускаются на её плечи. Она с интересом рассматривает Локи, одетого в незатейливую домотканую коричневую тунику, простые кожаные башмаки и облегающие тёмные штаны, подпоясанные ремнём с металлической пряжкой в виде наконечника. Огненные волосы бога украшают заплетённые по бокам косички, а на плечи накинут скреплённый фибулой плащ из тонкой овечьей шерсти. Бог вальяжно разместился на валуне, упершись левой ступнёй в камень.       — Так вот что занимает твои мысли, красавица. Лживые сказки о прославленных ярлах, — облокотившись о колено, усмехается стервец. — А знаешь ли ты, душа моя, сколько крови пролил доблестный Рагнар? Сколько дев попортил супротив их воли?       — Тебе-то откуда знать? — возмущённо замечает Далия.       — Я многое знаю, милая, — лукаво улыбается бог. — Например, сколько ударов делает твоё хрупкое сердечко, пока я сижу пред тобой. Или как ты стремишься избавиться от подаренного мною перстня. Дева непроизвольно касается сияющего изумруда, сокрытого тканью на левой руке. Ей пришлось соврать доброй тётушке Фулле, что она нечаянно порезалась, когда богиня всех невинных спросила о повязке на её ладони. И вот теперь все вечера Далия просиживала в библиотеке Фенсалира в поисках средства, способного избавить от клеймящего украшения. Но пока поиски не дали никаких результатов.       — Знаешь, какая сегодня ночь, красавица? — лениво тянет бог обмана.       — Канун летнего Солнцестояния, — отвечает она. — В эту ночь Мидгард очищается от скверны и всего худого.       — А ты не безнадёжна, мышка, — подначивает Далию Локи.       Он встаёт с валуна и медленно подходит к деве. Она не смеет пятиться, с прошлого раза помня, как холодна вода озера. Тёплая мужская ладонь оглаживает нежную щёку.        — У меня есть предложение, милая, — озорство загорается в янтарном взгляде бога. — Я вижу, как мой подарок тяготит тебя. Мне тяжело взирать на твои страдания, и я решил избавить тебя от кольца взамен на небольшую услугу. Выполни три моих желания, — убирая за ухо выбившуюся каштановую прядь, произносит Локи. — Своего рода сделка.       — Сделка? Я не хочу заключать с тобой сделки, — сжимая кулаки, говорит Далия.       — А разве у тебя есть выбор, радость моя? — Локи ласково касается левой длани девы, медленно снимая хлопковую ткань. Он рассматривает набивной широкий ободок червонного серебра, плотно сидящий на тонком пальчике. — Как долго ты сможешь скрывать перстень от Фригг или Фуллы? — спрашивает мужчина, целуя дрожащие пальчики. — Стоит хоть раз богиням взглянуть на него, и сам Один не докажет, что ты не делила со мной ложе. А значит, душа моя, у тебя есть только один выход — пойти на сделку со мной.       — Это немыслимо, — возмущённо бросает дева, вырывая руку из хватки Локи. — Даже если Асгард падёт, я и тогда не лягу с тобой! Не будет никаких сделок, — твёрдо говорит Далия.       — Тогда, — бог, улыбаясь, отходит назад, — носи мой знак, наличие которого явно не обрадует твою покровительницу. Ты даже не представляешь, какова она в гневе, — неожиданно касаясь губами мочки уха, шепчет Локи.       Дрожь охватывает хрупкое тело. Дева сглатывает, не в силах противостоять страху, что вселяют слова коварного божества. Оно оборачивается к ней спиной, собираясь уйти. Далия испуганно смотрит на горящий в сумраке изумруд. Рой мыслей заполняет голову.       — Стой! — кричит она вслед удаляющейся фигуре, и Локи останавливается, мысленно потирая руки. — Какая выгода тебе от этой сделки? Неужели передумал? — голос её пропитан сомнением, вызывая на устах мужчины довольную улыбку. «Что ж, урок она усвоила», — думает он.       — И зачем мне дева, не желающая принадлежать, — оборачиваясь, ехидно бросает бог. — Знаешь ли, я не привык брать женщин силой. Или дело в том, что ты сама жаждешь этого? — он приближается к Далии и нежно касается подушечками пальцев её нижней губы, вынуждая отпрянуть. Ему нравится эта игра, исход которой виден наперёд.       — Нет! Никогда! — горячо восклицает дева. — Что ты хочешь взамен?       — Пустячок, — невинно хлопает огненными ресницами лукавый. — Всего лишь три желания, дорогая. Обещаю, — он искренне заглядывает в девичьи глаза, — что никакого вреда они не несут, — лицо мужчины становится серьёзным, будто отражая важность сказанных слов.       — Разве я могу тебе верить?       — Я дам божественную клятву, Далия, — доселе мягкий голос бога звучит холодно, сжимая морозными тисками горячее сердце девы. Хрупкая душа в страхе мечется в смертном теле, но упрямый нрав не позволяет отступить.       — И каковы твои желания, — недоверчиво спрашивает она. Подсознание вопит об опасности, настойчиво твердя не верить в речи божества.       — Да ты боишься меня, красавица, — заливается едким смехом Локи. Он ударяется звонкой пощёчиной в голову, заставляя Далию сжать кулаки. Лицо покрывает густой румянец, а глаза вспыхивают неподдельным гневом: «Да как он смеет смеяться надо мной!» — Я же сказал, я дам клятву, что мои желания чисты и благородны, — нетерпеливо произносит он. — Знаешь, меня порядком оскорбляет недоверие, что сквозит в каждом твоём слове, — голос бога наполняется печалью. — Разве я лгал тебе?       — Это мне неведомо, — устало говорит она.       — Тогда о чём мы спорим? Либо ты доверишься мне, либо всё останется как есть, — разводит руками Локи. Дева бессильно опускает плечи. Что ей остаётся, препираться вечно с ним не выйдет.       — Хорошо, я согласна, — глухо произносит Далия и делает шаг вперёд. Предательские слёзы обжигают уголки глаз: «Иного выхода у меня действительно нет».       — Вот и хорошо, мышка.       Плавный поворот кисти материализует в жёстких пальцах длинный ритуальный нож с обрубленным наконечником. Его железная рукоять искусно украшена набивным изображением листьев, а острое лезвие покрыто вязью рун. Оно скользит по внутренней стороне ладони Локи, рассекая мягкую плоть. Ихор живым пламенем опадает на сочные стебли травы.       — Ну же, милая, твоя очередь, — Далия с ужасом взирает на огненные капли, сжигающие малахитовый настил мха. — Ну же, не заставляй меня делать всё самому. Иначе я решу, что ты готова сдаться, — наглая усмешка ярким мазком окрашивает лицо коварного бога, разгоняя по юному телу девы сгустки ярости.       — Дай сюда, — протянув руку, дева сжимает покрытый горячей кровью клинок. Далия шипит от боли, разрезая белоснежную кожу. Она окрашивается алым. Тонкая струйка крови сползает вдоль запястья, пропитывая невесомые рукава платья.       — Тшш, мышка, — Локи мягко сжимает нежную длань. — Ты же знаешь, как даются клятвы? В твоих историях пишут об этом? — испуганно распахнутые очи выдают её невежество. — Закрой глаза, — ласково шепчет бог, — вот так, милая. Это древняя магия, Далия. Едва я начну говорить, мир закружится, и слова сами придут в твою красивую головку. Просто повтори их, — широкая ладонь легко касается волнистых прядей.       Дева делает глубокий вдох, стремясь успокоить бешено бьющееся сердце. Мужчина приобнимает её за плечи и распевно произносит:       — Светом венца звёздного свода, кровью отца и именем рода, — холодный поток ветра ударяет в спину, толкая и впечатывая девушку в твёрдое тело бога, — клятву даю под сводом ночи: «Дарую свободу жене непорочной», — размеренный голос Локи обволакивает сознание Далии.       Воздушные потоки подхватывают мелкую листву, вовлекая в вихрь неведомого миру танца. Бог склоняет голову и проводит кончиком языка по порезу. Его глаза вспыхивают, едва солёная кровь опускается в пищевод. Затуманенный разум девы кружится в водовороте бессвязных картин, вырисовывая под сомкнутыми веками слова:       — Солнечным светом сияния неба, жизнью людской призовусь я к ответу. Богу клянусь подарить три желанья, кровью скрепляя своё обещание, — горячий ихор опаляет розовые губы, оставляя после себя горьковатый привкус. Ветер стихает, оглушая наступившей тишиной. Она длится всего мгновение, прежде чем Далия вскрикивает, и плечо обжигает резкая боль. Дрожащими пальцами дева оголяет предплечье, являя взору горящую огнём руну «Наутиз».       — Связь нерушима, покуда обещание не выполнено, — спокойно произносит Локи и невесомо касается пылающего знака. Его прикосновение приятно холодит кожу, и Далия прикрывает глаза. — Итак, первое желание, — весело изрекает бог.       — Уже сегодня? Но ведь близится священная ночь.       — Вот именно. Время празднеств и пиров, и ты, мышка, идёшь со мной, — довольная улыбка вдоволь налакавшегося сливок кота расползается по божественному лицу.       — А что я скажу Фулле? — меряя шагами берег, вопрошает она.       — Не беспокойся, душа моя, позволь это решить мне, — говорит Локи, осторожно сжимая округлые плечи.       — И как же ты это решишь? — в голосе девушки звучит неприкрытый сарказм.       — Душа моя, неужели память твоя столь коротка, что ты забыла, кто пред тобой, — журит её бог. — Я есть Локи, полноправный правитель Йотунхейма, коварный бог и многоликий лжец, именуем мидгардцами Лодур, — отвешивая шутливый поклон, говорит он. Мужчина выпрямляется, одаривая деву самой обворожительной из своих улыбок.       — Сомневаюсь, что ты столь искусен в магии, чтобы обмануть Фуллу, — скрестив руки на груди, Далия заглядывает в янтарные глаза, силясь отыскать хоть каплю сомнения, но видит лишь безоговорочную уверенность, что плещется в пламени очей. Она заставляет сердце девы благоговейно трепетать пред столь неоспоримой мощью.       — Ну что ж, мышка, дабы развеять твои сомнения, — бог лжи аккуратно обхватывает хрупкий стан, прижимая девичью спину к своей груди. — Я хочу кое-что тебе показать, — тихо шепчет на ухо Локи, опаляя нежную кожу своим дыханием. Широкая ладонь накрывает глаза Далии. — Уверен, после этого ты перестанешь сомневаться во мне…       Тихий шорох заставляет деву напрячься и передёрнуть плечами. Нервно втянув воздух, она чувствует едва ощутимый горьковатый запах полыни и пряной лаванды, окутывающий их с Локи тела.       — А теперь смотри, милая, — Локи отстраняет ладонь от её лица.       Далия удивлённо оглядывается по сторонам. Повсюду, куда хватает глаз, раскинулось поле, покрытое полевыми цветами. Тонкие стебли, пробираясь под подол, щекочут нежную кожу икр. Ультрамариновое полотно неба являет миру серебристый лик луны, окружённой россыпью звёзд.       — Где мы? — оборачиваясь к Локи, спрашивает дева.       — Это Мидгард, душа моя, — изящная ладонь обводит пространство. — Правда, красиво?       — Очень, — выдыхает она, присаживаясь и ласково касаясь нежными ладонями пурпурных лепестков маков.       — Тогда ты будешь не против побыть здесь, пока я решу нашу маленькую проблему. А ты, между тем, сплети для меня четыре венка, — подмигивает Локи.       — Но…       — Я мигом, мышка. Ты даже не успеешь соскучиться… — говорит бог и рассыпается снопом искр…